Ругая себя на чем свет стоит, Элизабет ступила босыми ногами на крыльцо, ощутив холод бетона, от ночного воздуха ее бросило в дрожь, поскольку она не удосужилась накинуть поверх ночной рубашки халат. Придерживая рукой ночнушку так, чтобы она не волочилась по сырой траве, Элизабет на цыпочках направилась к водоразборному крану, вмонтированному в фундамент, долго искала его и наконец, нащупав, завинтила. Затем выпрямилась и повернулась, чтобы убедиться, что кран полностью перекрыт.
И тут возглас удивления замер у нее на губах. Она невольно схватилась за сердце, словно боялась, что оно выскочит из груди. Перед ней стоял возникший из темноты Тэд Рэндольф. Она сразу узнала его при слабом свете луны, хотя лица не было видно, только серебристые волосы.
Она не спросила: «Что вы здесь делаете?» Заранее знала ответ. Почему? Это ей трудно было сказать. Просто знала, и все.
Она не вздрогнула, не отшатнулась, когда Тэд осторожно взял прядь ее волос и стал медленно, с особой чувственностью перебирать ее пальцами. Затем слегка сжал ее плечо, и Элизабет податливо склонила голову набок, словно тепло его пальцев расплавило ее позвонки.
И Тэд запечатлел на нежном изгибе долгий, страстный поцелуй. И, не сводя глаз с ее лица, дотронулся пальцем до ее губ. Они с готовностью приоткрылись, и Тэд провел пальцем по ее зубам.
Расхрабрившись, Элизабет шире распахнула на нем незастегнутую рубашку и ласково коснулась его грудь в завитках волос, сжав пальцами по очереди сосок.
Он застонал и резким движением прижал ее к стене дома. Она увидела его лицо совсем близко и закрыла глаза, прежде чем их губы слились, и Тэд, слегка откинув голову, просунул язык в ее пышущий жаром рот.
Элизабет вся как-то обмякла и, если бы не стена, не удержалась бы на ногах. Она полностью отдалась во власть Тэда, такого опытного, умелого. Никто еще ее так страстно не целовал. Никогда. Даже в самых смелых ее фантазиях. Еще один поцелуй, и, казалось, она умрет, но вместо этого Элизабет ощущала лишь новый прилив энергии, огнем обжигавший ее.
Дух захватывало, когда язык Тэда толчками проникал ей в рот, все глубже и глубже, пока не уперся в небо. Будто мощный взрыв сотряс все ее существо, сердце остановилось, а душа покинула бренное тело, озаренное ярким светом.
Теперь губы устремились вниз, к шее. По пути язык поиграл с мочкой уха, позволив зубам слегка укусить ее. С шеи губы перебрались на грудь, а когда обхватили сосок, Элизабет изогнулась и в порыве страсти схватила Тэда за волосы. А он, втянув затвердевший бугорок в рот, принялся сосать его с неутоленной страстью.
Обняв Элизабет за талию, Тэд прижал ее к себе так, что она ощутила, как сильно он хочет ее. И прижимал все сильнее и сильнее, затем обхватил ладонями ее лицо, покрыл его страстными поцелуями и… исчез. Растворился в ночи.
Элизабет стояла словно потерянная. Сердце бешено колотилось, из груди вырывались не то стоны, не то хрипы. Но мало-помалу она стала различать и другие звуки: из неплотно закрытого крана капала вода, разлетаясь брызгами и падая в образовавшуюся грязную лужу. Это было единственное, что связывало Элизабет с действительностью, напоминая что случившееся не плод ее фантазий.
С трудом передвигая ноги, молодая женщина вернулась в дом и поднялась к себе в спальню. Закрыла за собой дверь, прислонилась к ней и перевела дух. Потрогала рукой губы. Они были все еще теплыми и влажными, опухли и слегка побаливали и саднили от соприкосновения с щетиной на лице Тэда.
Все было реальным. Не сон, а явь. Но как она допустила такое? Почему?
Потому что она — живая. Потому что познала, что такое страсть. Ее чувства не умерли вместе с Джоном Бэрком, не заколочены в гроб вместе с ним. И сами по себе не постыдны. Но не бегать же по ночам на свидания с соседом, чтобы охладить разгоряченную кровь. Она и представить себе не могла, что в ней столько скрытой страсти, иначе поискала бы способ ее удовлетворить.
Побуждаемая не то музой, не то дьяволом, Элизабет подошла к столу и вооружилась блокнотом и ручкой. Чернила текли с кончика пера подобно крови из вскрытой вены. В комнате стало свежо, но Элизабет не прервалась даже на минуту, чтобы надеть халат. Она писала и писала: о конюшне, о безликом незнакомце, пока не иссякли слова и мысли.
Потом заснула здоровым, без сновидений сном. Утром, боясь передумать, она сразу же позвонила Лайле.
Уже потом, по прошествии многих часов, Элизабет охватили сомнения. Лайла пришла в восторг от решения Элизабет опубликовать свои фантазии. Она не заставила себя ждать и забрала с собой все, что написала Элизабет прошлой ночью.
Лайла буквально выхватила страницы из рук сестры:
— Надо поспешить, пока ты не передумала. Интересно, почему вдруг ты пришла к такому решению?
Элизабет радовалась, что утро первого рабочего Дня недели с его обычной лихорадкой избавит ее от необходимости что-либо объяснять сестре. Не говоря уже о том, что у нее не было ни малейшего желания рассказывать о случившемся ночью ни Лайле, ни кому бы то ни было. Эту тайну она унесет с собой в могилу.
— Я знаю, на что потратить полученные деньги, — сказала она, чтобы Лайла к ней не приставала. — Прочти и отошли, если сочтешь это пригодным. Только не говори, что это чушь, пощади мое самолюбие.
— Не дождусь, когда смогу наконец прочесть их, — сказала Лайла и облизнула губы, словно в предвкушении пиршества.
Все утро, до самого обеда, Элизабет ждала звонка сестры, но так и не дождалась и решила, что Лайла наверняка обдумывает, как бы потактичнее сказать Элизабет, что все написанное — чушь.
В гостинице было мало народу и в магазине, естественно, тоже. Подкрепившись фруктами и бутербродами с сыром, Элизабет занялась просмотром каталогов. Но тут над дверью зазвенел маленький колокольчик. Наконец-то появился покупатель! Элизабет подняла голову и уже раздвинула губы в дежурной улыбке, но замерла, увидев на пороге Тэда Рэндольфа. Она едва не свалилась с высокого стула за прилавком, предназначенного для покупателей. Несколько долгих секунд, показавшихся вечностью, они пристально глядели друг на друга. Наконец Тэд нарушил молчание.
— Привет.
Коснувшись ногами пола, Элизабет тем не менее не решалась встать, так дрожали коленки, и повлажневшими вдруг ладонями разгладила юбку.
— Привет, — ответила женщина, покраснев до ушей.
Снова наступила напряженная тишина. Наконец! Тэд оторвал глаза от Элизабет и принялся разглядывать магазин.
— Я никогда здесь не был, только заглядывал в витрину. Что же, все очень мило.
— Благодарю вас.
— И пахнет приятно.
— У меня в продаже попурри и сашэ, — указала Элизабет на корзину, заполненную крошечными кружевными подушечками с высушенными цветами и ароматическими травами.
Неужели вчера ночью этот мужчина ее обнимал? Почти голую, в одной тонкой ночной рубашке? А она прижималась к нему и целовала так, что при одном лишь воспоминании кружится голова? А сейчас они беседуют, как ни в чем не бывало? Ее задело, что в субботу, когда они были на фестивале, он вел себя чересчур скромно, даже не попытался обнять. А сейчас ничуть не злится, после того, что он себе позволил ночью, только чувствует себя смущенной.
Тэд направился к витрине с сувенирами, взял подарочную коробку духов, понюхал и спросил, не оборачиваясь:
— «Шанель?»
Она молча кивнула. Интересно, какая из его дам пользовалась этими духами?
Он перешел к следующей витрине с шоколадными наборами и плитками шоколада. Все было устроено с большим вкусом, но не это привлекло Тэда.
— Там одна коробка открыта, на пробу, — сообщила она, чтобы прервать затянувшееся молчание.
— Хорошо придумано. Но я не хочу, спасибо.
Он рассмотрел хрустальные коробочки для шпилек, флаконы духов, лакированные коробочки с ювелирными изделиями, дамское атласное белье и наконец остановился у обвязанных ажурными лентами подарочных книг.
Элизабет была очарована тем, как он обращается с предметами, выставленными на продажу, уверенно беря своими огромными мускулистыми руками, покрытыми редкими темными волосами, даже самые хрупкие, филигранные изделия.
— А ключ для чего?
Вздрогнув от неожиданности, Элизабет перевела взгляд с его рук на лицо.
— А-а, это для дневника.
— Понятно.
Тэд взял книгу в атласном переплете и вставил в крошечный замочек такой же крошечный золотой ключик. Видя, как ловко он это проделал, Элизабет почувствовала головокружение. Словно под ней зашатался стул. Затем он вернул дневник на место, и Элизабет вздохнула. Он обернулся к ней, но продолжал хранить молчание, отчего ей стало не по себе.
— Что-нибудь… Вам нужно… Вы ищите что-то конкретное?
Кашлянув, он отвел взгляд в сторону.
— Да. Что-нибудь изящное, сделанное со вкусом.
«О? Для кого?» — едва не сорвалось у Элизабет с языка, но она предпочла промолчать.
— Особый подарок.
— По какому-то случаю?
— Пожалуй, — ответил Тэд, снова кашлянув. — Мне необходимо восстановить статус-кво. — И он направился к стенду, у которого сидела Элизабет. — И чем скорее, тем лучше. Иначе в следующий раз вряд ли ограничусь одними поцелуями.
Элизабет не отрывала взгляда от его волевого подбородка, но не произнесла ни слова. Он тоже молчал. Было очевидно, что он ждет от нее следующего шага, поэтому она, собравшись с духом, подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.
— В этот раз вы не ограничились просто поцелуями.
— Нет, — ответил он мягко, — совсем нет, не так ли? Тебе нужны извинения, Элизабет? — Он перешел с ней на интимное «ты».
Она покачала головой.
— Я предпочла бы вообще не говорить об этом.
— И вы не требуете от меня никаких оправданий? — Он снова перешел на «вы».
— Вряд ли это можно как-то оправдать или объяснить. Это просто случилось, и все. — Она беспомощно пожала плечами.
— Я сам не знаю, как это получилось. Я не хотел.
— Я знаю.
— Только не думайте, что я пошел к вам во двор в поисках развлечений.
Элизабет вздохнула.
— Я так не думаю.
Они помолчали, затем Тэд спросил:
— Почему вы были так агрессивно настроены вчера в супермаркете?
— Просто была раздражена.
— Чем?
— Сама не знаю, — ответила она совершенно искренне. — Скорее всего, тем, что мне самой хотелось бы найти себе ухажера, а не ждать, когда мне дети его найдут. И еще я хотела показать, что вовсе не интересуюсь вами, и, возможно, перегнула палку.
— Пожалуй, что так.
— Сейчас я это понимаю. И сожалею, что переусердствовала.
— Нет нужды извиняться. Я тоже наговорил лишнего. Был просто взбешен. Тем не менее это не повод быть грубым. Так что и я сожалею.
— Ну что вы, — Элизабет покачала головой, — я все понимаю.
Тэд набрал в легкие воздуха и выдохнул.
— Так вот, вчера ночью, вернувшись домой, я заметил, что вы не выключили разбрызгиватель, и подумал, что окажу вам услугу, если сделаю это. А тут вдруг вы. Да еще в одной тоненькой рубашке — Глаза у него слегка потемнели. — Это подействовало на меня, как электрошок.
— Надеюсь, вы не подумали, что я собиралась вас соблазнить?
— Конечно нет.
— Это произошло совершенно случайно. Я услышала шум воды и вспомнила, что не закрыла кран. Не будь так поздно, я ни за что не вышла бы в ночной рубашке. Я бы вообще не вышла, не появись такая необходимость.
— Понимаю.
Если он понимает, то лучше покончить с этим, оставив за собой последнее слово. Обсуждение этой дурацкой ситуации лишь усугубляет ее.
— Итак, что вы хотели?
— Поцеловать вас. Ничего больше, клянусь. Но вы ответили на мой поцелуй, и я почувствовал, как ваши груди прижались к моей груди, и, черт возьми, это было так здорово! Мне пришлось… В чем дело?
— Я спрашиваю, что вы хотели купить вашей… вашей даме в подарок?
— Ах, это. Ладно, давайте посмотрим. — Тэд засунул руки в карманы брюк, отведя при этом полы пиджака назад. Рубашка плотно облегала его мускулистую грудь, ширинка вздулась по вполне понятной причине…
Заметив это, Элизабет засмущалась и перевела взгляд на его грудь, где сквозь тонкую ткань рубашки просвечивали волосы. Она впервые видела его при галстуке на таком близком расстоянии. Интересно, он всегда одевается столь изыскано для своих послеполуденных свиданий?
— А вы что предложили бы? — спросил Тэд.
Элизабет покраснела. У нее вылетели из головы наименования буквально всех товаров. Она обвела взглядом витрины и полки, будто видела их впервые. Причем забыла она не только наименования, но и цены. Растеряла все нужные слова и, собрав их с огромным трудом, назвала несколько вещей. Тэду не подошла ни одна.
Тогда Элизабет предложила ему небольшой томик сонетов Шекспира.
— По-моему, она не увлекается книгами.
«Конечно не увлекается. Любовницы вообще не любят читать. Редкий мужчина идет к любовнице для умных бесед, особенно после долгой разлуки».
— А как насчет этих вещей? — Тэд небрежно перебирал висевшее на стенде дамское белье. — Они действительно нравятся женщинам? Или те носят их в угоду мужчинам?
Элизабет снова разобрала злость. Ну что он к ней пристал. Совсем необязательно покупать любовнице подарок в ее магазине! Да еще такой, чтобы она выглядела в нем сексуальной.
— Некоторым нравится, — заявила Элизабет, сделав ударение на первом слове, видимо, ставя под сомнение добродетель этих «некоторых».
— А вам?
Она сверкнула на него глазами, но, заметив, как он на нее смотрит, решила принять вызов и солгать. Тем более что Мэтт уже успел рассказать соседу о ее вкусах.
— Иногда, в зависимости от настроения.
— И часто у вас такое настроение?
Ее захлестнула горячая волна. Она поднялась откуда-то изнутри, охватила грудь и сосредоточилась в напрягшихся сосках, обозначившихся под плотно облегающей блузкой. Интересно, он заметил? Вспомнил, как ласкал их языком и они стали влажными?
— У всех женщин по-разному, — ответила Элизабет.
Тэд отвернулся и начал рассматривать белье на стенде, передвигая вешалки. Казалось, кто-то проводит ногтем по грифельной доске, такой неприятный был звук.
— Вот это, пожалуй, то, что нужно. — Он снял со стенда комплект белья. — Как называется?
— Комбидрес!
Его губы растянулись в какой-то плотоядной улыбке.
— Все ясно. Специально для мужчин. Чтобы удобнее было прижиматься.
Элизабет не поняла юмора и с трудом удержалась, чтобы не выхватить гарнитур у него из рук.
— Так вы берете его или нет? Всего шестьдесят долларов. — От удивления он присвистнул. — Разве она не стоит того? — не без ехидства спросила Элизабет.
— О да, конечно стоит!
Один лишь звук его голоса вызывал у Элизабет слабость в коленях.
— Ну что, завернуть?
— Погодите! Дайте подумать. Хотелось бы знать о его достоинствах.
Тэд положил гарнитур на прилавок. Так купит он это чертово белье или не купит? Элизабет готова была взорваться, но шестьдесят долларов — не шутка, особенно в такой неудачный день. И она начала на все лады расхваливать выбранную Тэдом вещицу.
— Во-первых, это натуральный шелк.
Тэд потер пальцами ткань, как прошлой ночью прядь ее волос.
— На ощупь приятная. Легкая, но не совсем прозрачная. Это не создает проблем?
— Извините?
— Она просвечивает? Сквозь нее видно?
— Само собой.
— В спальне — да, пока сверху ничего не надето.
— О нет, никаких проблем.
— Хорошо, — успокоился он, — а как вы определите цвет?
— Телесный.
— Это впечатляет. А как насчет размера?
— Какой у нее размер?
«Сорок четвертый, два Д», — подумала Элизабет с раздражением.
— Примерно такой, как у вас. Прикиньте его на себя.
Элизабет заколебалась, но, не желая показаться ханжой, сняла гарнитур с вешалки и приложила к себе сорочку.
— Она еще растянется. Будет как раз, если у нее тридцать второй или тридцать четвертый размер.
— Размер чего?
— Бюстгальтера.
— Ага. — Тэд скосил глаза, уставился на чашки, потом на ее грудь. — Должно подойти. А это расстегивается?
Он дотронулся рукой до идущих сверху донизу перламутровых пуговиц. Проворными движениями пальцев расстегнул первые две, при этом их глаза на мгновение встретились.
Элизабет положила гарнитур на прилавок.
— Вы берете?
— А это для чего?
Шокированная, она смотрела, как пальцы мужчины медленно, с остановками, продвигаются по высокому вырезу для ноги до конусообразного отрезка, соединяющего переднюю и заднюю части комбидреса, и едва, сдержала готовый сорваться стон.
— Это застежка, — ответила Элизабет вдруг охрипшим голосом.
— Для чего?
Доведенная до белого каления, она воскликнула:
— Что вы имеете в виду?
— Гм, очень удобно. А это для чулок? — Он пробежал указательным пальцем по одной из кружевных подвязок.
— Да, но их можно снять.
— Я беру, добавьте сюда еще пару чулок «паутинка».
— Платить будете наличными или по кредитной карточке?
— По кредитной карточке.
— Прекрасно.
От волнения она едва сумела выписать чек, а каретка аппарата под ее дрожащими пальцами двигалась с таким скрипом, что казалось, съест сейчас его кредитную карточку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17