– И еще одно, господин министр. По случаю торжества, о котором вы знаете, прибудет много приглашенных из областей и из-за границы. Вам известно, что отелей у нас нет, поэтому я дал указание освободить помещение министерства юстиции. Я думаю, ничего не случится, если мы еще и ваше министерство освободим под гостиницу.
– Как вам будет угодно, ваше высокое величество.
– И еще надо закрыть месяца на два столичные школы и предоставить помещение жандармерии.
– Прошу прощения у вашего высокого величества, но как же будет с учебной программой?
– Какое это имеет значение, господин министр? Уроком больше – уроком меньше, все равно мальчишки от этого умнее не станут. Да они и сами ждут не дождутся каникул, ведь правда, Нуредин-бей?
– Безусловно, ваше высокое величество.
Министра просвещения сменил министр внутренних дел. Он принялся зачитывать сообщения с мест.
– «Вчера вечером в селе Большой Лям в Буррельской субпрефектуре силы жандармерии вступили в бой и после ожесточенной перестрелки уничтожили преступников Кроса Абедина из Люзи, Пренка Доду из Мирдиты и Рамиза Алюши из Арни. С пашен стороны потерь нет».
– Молодец, Муса-эфенди! – воскликнул король, довольный. – Пусть это напечатают в газетах, чтобы красные знали. Дальше!
– «Пойман убийца Рамазана Незима, которого два года назад нашли зарезанным в реке Эрзени. Его задержал собственноручно командующий округом, капитан Дэд Дён Марку».
– Повысить до майора. Еще что?
– "В префектуре Шкодры, согласно вашему циркуляру, было проведено совещание знатных людей Мирдитского края под председательством капедана Предводитель горской знати, «главный» байрактар.

Дёна Марка Дёни и при участии остальных пяти байрактаров. Совещание постановило. Первое: впредь не допускать помолвки девушек, не достигших четырнадцатилетнего возраста. Второе: впредь запрещается давать выкуп за невесту больше тридцати наполеонов золотом".
– Ну молодец, Муса-эфенди! – снова похвалил его король.
– Вот это, я понимаю, прогресс! Это крупное достижение! Неплохо бы сообщить о циркуляре и остальным префектурам.
– Будет исполнено!
– Продолжайте!
– Прибыли шесть агрономов из Италии.
– Направьте их в Генеральное управление аграрной реформы.
– Да там их и без того девать некуда. Сидят, ничего не делают.
– Устройте туда и этих.
– Мы думали, ради экономии…
– Сэкономим на чем-нибудь другом.
– А не произвести ли кое-какие сокращения в армии, ваше высокое величество? – предложил Нуредин-бей. – Она съедает у нас больше половины бюджета.
– Да вы что?!
– Мне пришло в голову, не объявить ли нам себя нейтральным государством, вроде Швейцарии. Попросили бы соответствующих гарантий у великих держав…
– Да кто в наши дни обращает внимание на нейтралитет!
– Но что-то надо делать, средств не хватает, – вставил Муса-эфенди.
– Сократим расходы на просвещение, здравоохранение и прочее.
– Да ведь на просвещение и так отпускаются гроши. Если еще сократить, так и школы закрыть придется.
– Для блага государства и на это пойдем.
– Простите, что вмешиваюсь, ваше высокое величество, – начал Нуредин-бей, – но когда-то вы говорили, что согласны иметь одним жандармским батальоном меньше, только бы открыть школу…
– Да, говорил, а вот теперь закрою сотню школ, чтобы у меня стало батальоном больше. Ни одно правительство в мире не держится на школах. Армия – вот опора власти. У кого армия, тот правит, у кого ее нет, тот подчиняется, понятно?
– Как вам угодно.
Со своей неизменно мрачной миной на лице, кланяясь и прикладывая руку к сердцу, Муса Юка удалился. Вошел председатель парламента Пандели Евангели.
Его высокое величество привстал, желая, очевидно, выказать свое уважение к преклонному возрасту вошедшего. Председателю было уже под восемьдесят. Он еле держался на своих дряхлых ногах.
– Прошу, садитесь, ваше превосходительство.
Председатель парламента, кивнув Нуредин-бею, уселся, вытащил пачку бумаг и еле слышно заговорил:
– Я подготовил послание вашего высокого величества парламенту.
– Прошу, читайте.
– «Господа депутаты с пожеланием полного успеха в исполнении наших высоких обязанностей повелеваю открыть сессию…»
Его высокое величество слушал, важно откинувшись на спинку кресла.
– «…кордиальные и дружеские реляции с нашей великой союзницей, фашистской Италией…» – продолжал председатель.
Содержание посланий, с которыми король обращался к парламенту, повторялось из года в год, от сессии к сессии, словно ритуал или молитва, без которых «отцы нации» не могли приступить к работе. Все, кто слушали эти послания, давно уже выучили наизусть, и всегда-то зачитывал их в парламенте этот подглуповатый старик, наводивший тоску своим монотонным голосом с вскриками в самых неожиданных местах, очевидно, в угоду требованиям риторики. Нуредин-бея всегда поражало, почему для составления этих посланий подбирают настолько бездарных людей, что они выходят заведомо никуда не годные.
– «…с целью улучшения финансового положения разработаны на основе фискально-экономических критериев проект закона о монополии на табак проект закона о служебном и материальном положении чиновников в соответствии с нашими распоряжениями развитие экономики идет своим путем нашей промышленности делает честь цементный завод в Шкодре и мы желаем чтобы он стал национальной гордостью…»
– Надо побольше про обычаи, – недовольно заметил король, когда чтение закончилось.
– Будет сделано.
– Записывайте. Необходимо отметить, что наряду с крупными реформами, осуществляемыми законодательным путем, ряд обычаев, которые несовместимы с духом современности, изжиты или изживаются по инициативе административных органов, такие, как помолвка девочек еще с колыбели, продажа девушек по очень высокой цене и…
– Его превосходительство Франческо Якомони, посол Италии, – сообщил появившийся на пороге старший адъютант.
Король оборвал речь на полуслове. Его полный удивления взгляд случайно встретился с взглядом Нуредин-бея, и по лицу пробежала тень недовольства. Было ясно, что визит этот был полной неожиданностью для короля, но не принять посла он не мог.
– Пусть…
Однако посол Италии не стал дожидаться приглашения его высокого величества. Он уже вошел в кабинет, в черной рубашке, брюках галифе, в высоких сапогах и в шапочке с кисточкой. Заложив левую руку за ремень, он энергично вскинул правую в фашистском приветствии.
– Прошу вас, входите, ваше превосходительство, – вскочил навстречу король. – Вы свободны, господа.
Нуредин-бей покинул кабинет в большой тревоге. Никогда прежде не видел он «этого наглого горца» таким раболепным.

IX

Все последние месяцы Нуредин-бей не находил себе места от раздражения. Новое назначение нисколько его не устраивало. Министр двора! Приравнял меня к своему холую Сотиру Мартини! Советник! Будто он послушается моих советов! Дождешься, как же! Вот сейчас небось лежит себе полеживает со своей сдобной королевой, а все дела передоверил Мусе Юке. И это в такой момент, когда в мире становится все тревожнее. Неужели до него еще не дошло, что вот-вот начнется война?
Именно угроза войны больше всего беспокоила Нуредин-бея. Он был уверен, что она вспыхнет не сегодня-завтра, и рассчитывал оказаться в тот момент с дипломатическим паспортом в какой-нибудь западной стране.
Его приятель Гафур-бей, которого он пригласил к себе на ужин, полулежа в кресле у камина, пристально смотрел на огонь.
– Гафур-бей.
– Да.
– Мы, кажется, всегда были друзьями.
– Были и остаемся. Вот уже тридцать лет, как служим вместе.
– Все это так. А помнишь, как мы познакомились? Ты только что вернулся из Стамбула, а я служил в министерстве иностранных дел.
– Да, Нуредин-бей… Мы тогда были молоды.
– А помнишь ту вечеринку у меня?
– Что вспоминать о тех временах, Нуредин-бей, они ушли и больше не вернутся.
– О чем только не переговорили мы с тобой в ту ночь, излили друг другу душу, а потом все так и вышло, как мы предполагали.
– Да.
– Мы всегда были заодно. Все было: Балканская война, князь Вид, легализация Имеется в виду восстановление власти А. Зогу после поражения революции 1924 г.

– и через все это мы прошли вместе.
– Ладно, Нуредин-бей, что ты все вокруг да около? Говори прямо!
– Хочу тебя кое о чем спросить, но уж ты отвечай начистоту.
– В чем дело?
– Скажи мне, что за интриги плетутся за моей спиной?
– Я ничего такого не знаю. А с чего ты это взял?
– Да ведь иначе зачем было меня отзывать и назначать на пост, с которого я начинал десять лет назад?
– Вы часто видитесь с королем, разве он не сказал, почему тебя перевели?
– Он говорит, знающие люди ему понадобились, такие, как я…
– Знающие люди, говоришь?
– Да.
Гафур-бей хохотнул.
– Чему ты смеешься?
– Да просто мне известно отношение его высокого величества к знающим людям.
Он залпом выпил шампанское и поставил бокал на стоявший рядом круглый столик. Нуредин-бей откупорил еще одну бутылку. Сам он пил очень мало.
– Год назад я как-то имел конфиденциальный разговор с королем, – снова заговорил Гафур-бей. – Он меня сам вызвал, хотел посоветоваться по вопросам обороны. Он был очень не в духе, ведь с армией, сам знаешь, какие у нас дела. Я ему и высказал все, что думал. «Если хотите иметь армию, – говорю ему, – гоните прочь Джемаля Аранити. Он и ротой-то не способен командовать, не то что армией», – «Почему это?» – спрашивает король. «Да потому, – отвечаю, – что он безмозглый чурбан, невежда и наглец. Поставьте на его место кого-нибудь поспособнее». Знаешь, что он мне ответил: «Нам способные ни к чему. Надо, чтобы на ключевых постах были люди верные, а уж способности – дело десятое. Скажи, ему можно доверять?» – «Это уж наверняка», – отвечаю. «Ну и прекрасно». Что я еще мог ему сказать?
– Знаешь, Гафур-бей, римский император Калигула как-то назначил консулом своего коня, почему же нашему королю не иметь главнокомандующим осла?
– Если бы он меня послушался и поставил где надо толковых людей, разве мы оказались бы теперь в таком положении, из которого и выхода никакого нет?
Гафур-бей снова осушил залпом свой бокал.
– Если б он меня послушался, не завяз бы так глубоко в своих пактах, конвенциях да концессиях, не оказался бы накрепко связанным с Италией.
– Что-то я не понимаю. Ты ведь всегда был за Италию. Сам же выступал за итальянский протекторат, помнишь? Мы же и протокол вместе подписывали.
– Тогда был за, а сейчас против. Хозяином лучше быть, чем лакеем, не так ли?
– Еще бы!
– Умели бы мы обстряпывать свои дела, были бы теперь хозяевами положения, да ведь не сумели же. Теперь уж и король это понял, только слишком поздно. Все кончено. Недолго ему осталось править. В лучшем случае года два-три продержится, все зависит от международной обстановки, но, так или иначе, Албания достанется тому, кто ее купил. Этот оплаченный товар, Нуредин-бей, подлежит, так сказать, передаче покупателю.
– Не думаю, чтобы все было так, как ты изображаешь, Гафур-бей. Мне кажется, ты преувеличиваешь. Мы суверенное государство, и никто не имеет права посягать на нашу независимость. Ведь есть же какие-то международные правила и законы.
– Ерунда. Кому какое дело до нас? Ты думаешь, Франция или Англия объявят войну, если Италия захватит Албанию? Да они и пальцем не шевельнули в защиту Абиссинии! Разве Германия станет портить отношения со своей союзницей из-за какого-то клочка земли?
– И все же, если умело сманеврировать, может, отделаемся от Италии.
– Поздно. Король пытался сманеврировать. Пытался заручиться чьей-нибудь поддержкой – не вышло. Франция поставила условия потяжелее итальянских.
– Что ж, значит, надо укреплять единство внутри страны, нужна сильная армия, тогда мы сможем постоять за себя в случае нападения.
– И с этим мы опоздали. Король и это пытался сделать. Решил очистить государственный аппарат от итальянцев, начал со школ. И что же? Итальянцы вышли победителями. В наших школах теперь итальянский язык изучают в обязательном порядке. Итальянцы настаивают даже, чтобы мы и форму приветствия изменили, перешли на фашистскую. Они стали невыносимы: каждый день требуют какой-нибудь уступки, и не просто требуют, а диктуют. Настоящий правитель у нас теперь Якомони, он распоряжается. А католическое духовенство совсем взбесилось, открыто выступает за присоединение к Италии.
– Почему не принимаются меры?
– Против кого? Разве ты не знаешь, что большинство министров и депутатов парламента состоят на содержании итальянского посольства? Регулярно получают там жалованье, вот так-то! Байрактары, высшее духовенство, знать – буквально все на службе у итальянцев. Можно подумать, ты этого не слыхал. А то, что среди наших офицеров полным-полно итальянских шпионов, тебе известно? Король опирается на одну жандармерию. Да и вообще, Нуредин-бей, мы у власти держимся лишь потому, что народ не организован.
– И все-таки нельзя сидеть сложа руки.
– Должно быть, ты прав. Муса Юка, например, предложил королю арестовать всех, кто работает на Италию. Сам-то он, пожалуй, единственный, кто не получает денег от итальянцев. Он да еще Абдуррахман Кроси, а все остальные… – Гафур-бей снова выпил. – Да и этим итальянцы только потому не платят, что они ни на что не годны. К чему Италии такие скандалезные личности?
– И что же ответил король Мусе Юке?
– Сказал: «Рассмотрим».
– Ну и как, рассмотрел?
– Ты же знаешь, Нуредин-бей: «рассмотрим» – это просто завуалированный отказ. Такой ответ ни к чему не обязывает, успокаивает совесть и в то же время не лишает просителя надежды.
– Значит, тем все дело и кончилось?
– Нет, почему же? Его высокое величество вызвал Мусу Юку и приказал провести расследование и аресты среди… коммунистов. Волк под носом, а мы следы ищем.
– И дальше что?
– А ничего. Муса-эфенди пустил своих ищеек по следу, так что в один прекрасный день разразится какой-нибудь процесс над коммунистами. А сам тем временем покупает поместья в Турции. Сообразил, что не сегодня-завтра нагрянет сюда Италия, а тогда спасайся, кто может!
– И король знает об этом?
– А как же? Может быть, сам и присоветовал. Абдуррахман тоже купил поместье в Турции. Я не удивлюсь, если узнаю, что и король купил.
– И как же теперь?
– А черт его знает, как теперь. Может, у тебя есть какое-нибудь соображение на этот счет, Нуредин-бей?
– А ты разве не задумываешься над этим?
– Какой смысл, Нуредин-бей? Король нам больше не доверяет. Он сейчас свои делишки устраивает с помощью своих сестер. Отправляет их якобы на отдых в Европу или Америку, а с ними кого-нибудь вроде Абдуррахмана. Открой-ка еще бутылочку.
Нуредин-бей откупорил бутылку. У его приятеля уже начал заплетаться язык, на покрасневшем лице особенно ярко выделялся шрам на лбу.
– Король больше всего боится, как бы Италия не сговорилась с Югославией и Грецией. А пока этого не произошло, ему кажется, что он в безопасности и никто его не тронет. А Италия вовсе и не собирается делиться с нашими соседями! К чему, когда она может присвоить всю Албанию? Не расстраивайся, Нуредин-бей. Ты помнишь двенадцатый год, наш разговор ночью в Стамбуле, когда стало известно о поражении турецких войск? История повторяется. Ну подумай сам, что мы можем сейчас сделать? Италия, как дамоклов меч, нависает над нами извне, а внутри мы как на вулкане, вот-вот все взлетит на воздух. Года не проходит, чтобы не раскрыли какой-нибудь заговор, а то и восстание вспыхнет. Вот, пока тебя не было, одно за другим: покушение в Вене, заговор во Влёре, Фиерское восстание, Дельвинское восстание. А в последнее время вдобавок и коммунисты зашевелились. Куда ни кинь, все клин. Уж лучше Италия, чем большевики. При итальянцах коммунистам придется сидеть смирно. Ну а нам, Нуредин-бей, пора позаботиться о себе.
– Ты что же, советуешь отступиться от его высокого величества? Ведь он всегда защищал наши интересы, нашу собственность. Нет, Гафур-бей, это не для меня!
– Брось, Нуредин-бей. Ты же видишь, ничего другого не остается. Все потеряло смысл. Да, мы пошли за ним, когда были молоды, с юношеским пылом, так сказать, ну а теперь мы состарились, поумнели, и что ж, так и будем идти за ним? Мы поддерживали его когда были с ним на равных, но не потащимся же за ним теперь, ведь он заделался большим господином, а мы всего лишь его лакеи! А потом, Италия ведь не тронет нашей собственности. Наоборот, оградит наши интересы еще получше Ахмет-бея. Ну, выпьем!
– Твое здоровье!
Они, чокнувшись, выпили.
– Хочешь, представлю тебя итальянскому послу?
– Так ведь я с ним знаком. Познакомился в тот день, когда получил новое назначение.
– Ты меня не понял. А может, уже обеспечил себе дополнительный окладец? Ну что ж. У нас большинство министров и депутатов получает по два, по три оклада… Разве плохо получать жалованье и тут и там?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36