если Иоханнес не возвращается и она чувствует за собой вину, что ж, она пойдет за ним, заставит вернуться. Упрямства ей не занимать. И никому ничего не сказав, кроме своей служанки, она отправилась в неведомый путь. Правда, мисс Нессельрод полагала, что Томадо Мачадо все рассказал донне Елене. Так что тайной Мегги, очевидно, владела не одна служанка...
Мисс Нессельрод подошла к окну и взглянула на улицу. Мысль, что мисс Мегги отправилась за Иоханнесом, не выходила у нее из головы. Эта девчонка и не представляла себе, во что она ввязалась. Никто не мог ожидать такого решительного и в то же время легкомысленного поступка от хорошо воспитанной молодой леди.
Услышав чьи-то шаги по дощатому настилу, мисс Нессельрод тотчас же узнала их. Поддавшись внезапному порыву, она подбежала к двери как раз в тот момент, когда та распахнулась, и на пороге возник Джакоб Финней.
— Мистер Финней!
— Он все еще там, мадам, в пустыне! — поспешил сообщить он. — Мы отбили своих лошадей, но бандиты погнались за Иоханнесом. Он предупредил: если нам удастся живыми выбраться из этой чертовой переделки, мы должны пригнать табун сюда, а он... он сам постоит за себя. Так и сказал.
— Иоханнес остался там совсем один?
— Мы не готовы схватиться с пустыней, мадам, как, впрочем, и эти бандиты, охотящиеся за Иоханнесом. Дон Федерико с парой своих людей отправился за свежими лошадьми и за снаряжением. Думаю, они расставят своих людей у впадин с водой по краю пустыни и станут поджидать нашего мальчика там.
Насколько я знаю, он единственный, кто сможет выбраться из этой пустыни живым. Ей-богу, никто другой на это не способен! Я пару раз слышал, как он рассказывал о пустыне. Эти индейцы и его отец многому научили парня.
— А знаете, мистер Финней, Мегги отправилась искать Иоханнеса.
— Мегги? О Господи! Что творится в мире!
— Что тут скажешь, молодая девушка! Ей ничего не известно о том, с чем придется столкнуться. Она знает лишь, что ее любимый уехал, и боится, что он не вернется.
Джакоб Финней тихонько выругался про себя. Когда же это она успела уехать? Его мысль лихорадочно работала: что предпринять?.. Девушка даже не могла и отдаленно представить, к чему ей готовиться. Томадо Мачадо, конечно, человек достойный, но вдруг с ним что-нибудь случится? Она останется одна с тремя мужчинами, которых совершенно не знает, в местах, буквально кишащих разбойниками. Как она до этого додумалась? Как?!
Конечно, Джакоб собирался тотчас после прибытия в Лос-Анджелес ехать обратно: не мог же он оставить в пустыне Иоханнеса одного. Но пока Финней должен завершить дело — привести на место лошадей. А Ханни... что ж, уверен, Ханни во много раз сильнее других, он победит. Сам Джакоб чертовски устал. Он только что пригнал животных, поездка выдалась тяжелой. Монте и Овен Хардин тоже валились с ног от усталости, к тому же Хардин болезненно переживал гибель друга Майрона Броди, ему и самому так необходим теперь отдых. «Ты уже не молод, — говорил себе Финней, — каким хочешь казаться. Правда, далеко не старик... да и с пустыней немного знаком».
— Уверен, Томадо постарается двигаться как можно медленнее, — успокаивал он мисс Нессельрод. — Кроме того, мадам, когда девушка собственными глазами увидит те места, то, возможно, поймет, что напрасно затеяла эти поиски. — Он помолчал. — Я, конечно, постараюсь расшевелить ребят, но они смертельно устали. Уверяю вас, мы сделаем все, что в наших силах.
— Якуб Кан уже отправился за ней.
— Кан? — Финней в раздумье снял шляпу и помял в руках. — Это, кажется, один из азиатов, живущих где-то возле подножия горы? Вроде я встречал его, но только однажды.
— Он друг капитана Лаурела, — пояснила мисс Нессельрод.
— Он же иностранец, не так ли? Что он-то может? Ведь пустыня...
— Он вырос в пустыне более суровой, чем Мохава.
— На лошади-то он хоть умеет сидеть? По-моему, все эти иностранцы, за исключением англичан, не в состоянии отличить хвоста от гривы.
— Ну, будет, будет вам, мистер Финней! Его народ, можно сказать, вырос в седле. Они кочевники и пасут свои стада, а потом перегоняют их на новое место — от края пустыни ближе к горам, туда где растет свежая трава. По сравнению с их горами наши словно маленькие холмики.
— Нет, мадам, вы не убедили меня! Сомнения не рассеяли. Мне как-то довелось посетить Сьерру, — сказал он, — и Скалистые горы. Так некоторые вершины Скалистых гор достигают четырнадцати тысяч футов!
— В той стране, откуда пришел Кан, — тихо ответила мисс Нессельрод, — горы раза в два выше наших, поверьте. На Памире и Куньлуне встречаются пики высотой свыше двадцати тысяч футов! Что ни говорите, а Якуб Кан привычен к горной местности, мистер Финней.
— Может быть, может быть... А стрелять он умеет, мадам?
— Конечно умеет! Его соотечественники отлично владеют и палашом и ружьем. Им приходится охранять стада от других кочевников и разных бандитов. С раннего детства их обучают стрельбе. Знаете, мне рассказывали, что Кан мастер рукопашного боя...
У Финнея, пожалуй, были исчерпаны все доводы, и он в изнеможении рухнул в кресло. Как он не хотел сейчас возвращаться в пустыню! Но разве объяснишь? Он по существу жил в седле три недели, шла тяжелая борьба, да кроме того, он был уверен, что найти Иоханнеса практически сейчас невозможно: юноша мог намеренно затеряться в пустыне, он может оказаться в таких местах, куда всаднику добраться просто немыслимо, да если тот ведет с собой еще трех навьюченных водой лошадей... Но об этом он только подумал про себя.
Финней не знал Мегги, но, по его мнению, барышня непременно испугается трудностей и вернется. Не для юной леди такая жара, пот, жажда!.. Да, должно быть, девица и в самом деле сошла с ума.
Почти автоматически Финней взял кофе, поданный мисс Нессельрод.
В лавку зашли Мэтт Келлер, Де Ла Гьерра, а следом за ними и Бен Вилсон.
— Говорите, дочка капитана Лаурела отправилась в пустыню? — переспросил недоверчиво Вилсон. — Что творится в мире!..
— Она влюблена, — коротко пояснила мисс Нессельрод.
Вилсон пожал плечами и криво улыбнулся.
— Полагаю, это объясняет все, мадам! Я уже пересекал однажды пустыню и думаю, надо все же кого-то попросить отыскать ее и вернуть обратно, прежде чем она погибнет там.
Молодая девушка одна в пустыне... Финней еще раз выругался про себя. С Томадо Мачадо все в порядке. Но вот остальные?.. Кто они? Насколько на них можно положиться? Да и других бандитов там хватает, орудуют вовсю в близлежащих поселениях. Не говоря уже об индейцах, поведение которых непредсказуемо. Финней поставил на стол чашку и встал.
— Пойду соберу ребят, мадам. Мы поедем за ней.
— Иоханнес будет очень вам благодарен... Я тоже.
— Да, мадам.
Столько дорог, столько непредвиденных обстоятельств, такие огромные пространства!..
Возможно ли ее, песчинку, отыскать?..
Финней направился к двери.
— Это целая страна, — философски заметил Вилсон, глядя на Джакоба сквозь пары дымящегося кофе, поднимающиеся над чашкой.
— Да, большая, — сухо согласился Финней.
Вилсон снова посмотрел на него.
— Если она очень торопится, а вероятно, так оно и есть, мисс непременно понадобятся свежие лошади.
Их глаза встретились. Бен Вилсон знал эту страну как никто другой, и ему было известно только одно ранчо, где они могли бы достать лошадей. Там постоянно собирались бандиты Васкуеза и его шайки. Бен Вилсон знал об этом и догадывался, что Финнею это тоже известно.
Подойдя к двери, Джакоб обернулся, посмотрел на мисс Нессельрод и поднял в знак прощания руку.
Когда дверь за ним закрылась, мисс Нессельрод тихо произнесла:
— Ему так не хотелось ехать...
— И я не осуждаю его за это, — ответил Вилсон.
Глава 51
Сидя в тени огромного камня, я наблюдал за тем, что происходит в пустыне, которую уже обволакивал серый непроницаемый цвет ночи. Прошло четыре дня с тех пор, как я оставил у родника бандита, выкрикивающего мне вслед угрозы и проклятия.
Все мои преследователи погибли, и какой-то путешественник когда-нибудь пройдет по дороге, усеянной их белыми черепами и костями, да ветер пустыни будет петь свою заунывную песню над их безвестными могилами.
Мои мокасины опять развалились. Пока я наблюдал за дорогой, по которой мне завтра предстояло идти, решил опять, в который раз заняться их починкой, используя последние остатки своей куртки. Сумка-фляга безнадежно текла, но я все же надеялся, что воды в ней сохранится хоть немного, чтобы я в состоянии был преодолеть три оставшихся длинных отрезка пути, где не встретится уже ни одного родника.
Но поскользнувшись недавно около камня, я упал, и из моей фляги, увы, вытекли последние капли. Теперь я уже предчувствовал близкий конец, когда вдруг взгляд мой зацепился за выглядывающие из песка какие-то растения. Из последних сил я подобрался к ним ближе и увидел стелющуюся фасоль. А это ведь признак близкой воды! Нашел я вскоре и саму воду, о нахождении которой в этом месте трудно было даже и предположить.
Это случилось два дня назад. Теперь я отдыхал в дюжине футов от небольшого озерца, окруженного каменными глыбами. Сюда приходили на водопой дикие бараны, койоты и другие жители пустыни. Меня же привели сюда их едва заметные на песке следы. Напившись и сполоснув лицо и грудь, я отправился отсыпаться, стремясь отойти подальше от воды и предоставить ее в распоряжение своих спасителей-животных. Позже, вернувшись сюда, я сделал несколько глотков и сел неподалеку, отдыхая и оглядываясь по сторонам в ожидании наступления ночи.
Вечер выдался лунным, поэтому я вполне мог ориентироваться на горный рельеф, вырисовывающийся на горизонте. Теперь я находился довольно близко от южной границы пустыни и должен был передвигаться очень осторожно: тут меня могла подстерегать опасность.
Инстинктивно каждой клеточкой своего тела я чувствовал, что кто-то поджидает меня. Иначе и быть не могло: в конце концов, ведь те трое повернули назад, и одним из них был дон Федерико.
Наверняка он повторит попытку разделаться со мной, поскольку горит желанием увидеть меня мертвым. Логически рассуждая, он с сообщниками мог поджидать меня у каждой впадины с водой на краю пустыни, где я, по их расчетам, обязательно должен вот-вот появиться.
Странно, но, как я уже не раз говорил, я никогда не задумывался о себе как о наследнике. И абсолютно ничего не желал получить от дона Исидро, хотя иногда мной овладевала ироническая идея: а что, если после всех попыток избавиться от меня, я все же стану наследником дона Исидро?
На горизонте виднелись горы Сан-Габриэль и Сан-Бернардино. Если бы я добрался до них, то, пройдя южнее, мог отыскать своих друзей кахьюллов. И тогда мне не составило бы труда двигаться дальше по сосновой хвое, да и вода стала бы легкодоступной для меня. Мысль о дороге в тени, без постоянных навязчивых мыслей о воде показалась мне просто фантастической.
А теперь я вглядывался в пустыню, стараясь определить, интуитивно почувствовать, где же коварные враги могут поджидать меня.
Не более чем в пяти милях от того места, где я сейчас отдыхал, находился родник Старуха, рядом с ним — родник Черные Камни, а позади них — горы, куда я так стремился попасть.
В двадцати пяти милях отсюда, в стороне, бил родник Кролик, но, к сожалению, не в том направлении, по которому я шел. Дон Федерико, несомненно, понимал, что я буду стараться добираться до своих друзей-индейцев, живущих у горячих источников неподалеку от гор. Но не у этих гор, а у Сан-Джакинто, которые появятся дальше, южнее. Он мог знать, а может, и нет, о том, что индейцы из долины Моронго, которая гораздо ближе, тоже мои друзья. Но дон Федерико был, конечно, в состоянии поставить людей везде, чтобы наблюдать за всеми этими источниками.
Он понимал, что в любом случае вода будет нужна мне, поэтому мог спокойно выждать. Правда, сейчас я имел значительное тактическое преимущество: местность эту я объездил с индейцами вдоль и поперек.
К тому времени, когда в поле моего зрения попали бы окрестности родника Старуха, уж наверняка я мучился бы от жары и жажды, но все же мог обойти его и отправиться к другому, более скрытому источнику, быть может, даже и с более вкусной водой. Это был родник Каменное Седло, где вода стекала прямо с гранита из почти незаметной трещины в скале. Всего лишь пять миль на юг — и я был бы в безопасности!..
Сейчас я отдыхал. Последний кусочек вяленого мяса уже был у меня во рту. Я медленно пережевывал его, стараясь растянуть процедуру на возможно большее время. За те дни, что я провел в пустыне, мне удалось найти кое-какие семена, они да крохотный запас мяса поддерживали во мне жизнь.
Итак...
Один переход по пустыне — и я в безопасности.
А сейчас... я все еще сидел, страшась того момента, когда мне придется оставить позади себя воду и шагнуть навстречу новым испытаниям.
Я поднялся. На скале, возле которой сидел, были начертаны письмена индейцев, почти занесенные песком и стертые временем. Много лет назад люди приходили сюда за водой. Груды камней, которую некоторые посвященные называют усыпальницей, здесь не было, но я взял два камня и поставил их один на другой. Потом снова повернулся лицом к пустыне.
Гора Сан-Гордонио высотой свыше одиннадцати футов над уровнем моря оказалась на юге от меня. Несколько мгновений я неотрывно смотрел на нее, потом, как всегда, выбрал для ориентира самую яркую звезду. Однажды остановился, чтобы потянуться, стараясь избавиться таким способом от оцепенения, сковавшего мускулы. Я очень-очень устал.
До сих пор все мои усилия были направлены просто на то, чтобы добраться до следующего родника, впадины с водой или озера. Возле каждого я в изнеможении падал. Один родник, на который я возлагал мои надежды, оказался пустым. Озеро, где я рассчитывал найти хоть немного воды, занесло песком.
Впереди отрезка пустыни, который я преодолевал, были горы. Лес, пусть даже и вначале редкий, но с прохладной-прохладной тенью и холодной-холодной водой. Я растянулся бы во весь рост на хвое под деревьями...
Немного вперед, еще чуть вперед... в ночь и прохладу... Я шел и шел. Иногда вдруг обнаруживал, что иду с закрытыми глазами, и, споткнувшись обо что-то, внезапно просыпался, но, как ни странно, даже и тогда не сбивался с намеченного курса. Впереди по-прежнему светила моя звезда и высились горы.
Внезапно я почувствовал запах дыма.
Дыма от костра. Там, в полумиле от меня, а может быть, и меньше, Родник Старуха, и сквозь кусты, окружавшие его, пробивался слабый отблеск огонька.
Костер!.. Значит, мои враги поджидают меня. Отдыхают, пьют кофе. Или воду.
Ну, а предположим, что это не враги?.. Может быть, просто какие-нибудь путешественники, разбившие стоянку возле источника? И они могли бы пригласить меня, дать что-нибудь попить и поесть...
Есть ли у меня шанс? Прошло уже много дней с тех пор, как я последний раз вдоволь наелся и напился. Я колебался, хотелось подойти ближе, но боялся. Я смертельно устал, движения мои стали неуклюжими, я часто спотыкался и не мог уже передвигаться бесшумно, да к тому же лошади могли учуять приближение постороннего. Нерешительно, но все же я стал медленно продвигаться к костру, часто останавливаясь. Кто-то ходил возле огня, отбрасывая неверную колеблющуюся тень. Потом до меня донесся разговор.
— Что за проклятое время! Да наверняка он мертв! Кто это выживет без воды и пищи столько времени? И без лошади?
— Какая тебе разница? Разве мы не получаем деньги за то, что делаем? Сиди себе да отдыхай! Тем более, осталось-то всего несколько дней.
На мгновение я потерял равновесие, пошатнулся от слабости, к горлу подступила тошнота. Медленно повернувшись, я побрел прочь. Один шаг, другой... Нет, не оправдались мои надежды. Враги. Кругом одни враги. Засыпая на ходу, я спотыкался, падал на колени. Родник Каменное Седло должен находиться в десяти... Нет, больше. В двенадцати милях.
Ближе другой источник, но он наверняка тоже под неусыпным оком врагов. И я шел и шел, едва переставляя ноги. Мои ступни опять были сбиты в кровь.
В очередной раз я упал на колени и захотел остаться здесь навсегда. Растянуться бы во весь рост и заснуть!.. Заставив себя усилием воли подняться, я еле-еле побрел дальше.
Каким-то образом я продолжал волочить за собой и свое ружье, поскольку оно помогало мне каждый раз снова подниматься на ноги. Сейчас я хотел одного: воды, любой воды!.. Есть еще родник Две Впадины... Кажется, он ближе, чем Каменное Седло. Без глотка воды мне не выбраться...
Внезапно передо мной выросли горы. Почувствовав снова запах костра, я остановился. Вглядевшись в редкий кустарник, заметил отблески огня и осторожно приблизился.
Опять костер. У костра один человек. Длинный, тощий, скорее всего англичанин. Со спутанной бородой. Жестоким лицом, которое обрамляли длинные редкие волосы. Он подбросил в костер веток. Потянуло запахом кофе, мой желудок зловеще заворчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Мисс Нессельрод подошла к окну и взглянула на улицу. Мысль, что мисс Мегги отправилась за Иоханнесом, не выходила у нее из головы. Эта девчонка и не представляла себе, во что она ввязалась. Никто не мог ожидать такого решительного и в то же время легкомысленного поступка от хорошо воспитанной молодой леди.
Услышав чьи-то шаги по дощатому настилу, мисс Нессельрод тотчас же узнала их. Поддавшись внезапному порыву, она подбежала к двери как раз в тот момент, когда та распахнулась, и на пороге возник Джакоб Финней.
— Мистер Финней!
— Он все еще там, мадам, в пустыне! — поспешил сообщить он. — Мы отбили своих лошадей, но бандиты погнались за Иоханнесом. Он предупредил: если нам удастся живыми выбраться из этой чертовой переделки, мы должны пригнать табун сюда, а он... он сам постоит за себя. Так и сказал.
— Иоханнес остался там совсем один?
— Мы не готовы схватиться с пустыней, мадам, как, впрочем, и эти бандиты, охотящиеся за Иоханнесом. Дон Федерико с парой своих людей отправился за свежими лошадьми и за снаряжением. Думаю, они расставят своих людей у впадин с водой по краю пустыни и станут поджидать нашего мальчика там.
Насколько я знаю, он единственный, кто сможет выбраться из этой пустыни живым. Ей-богу, никто другой на это не способен! Я пару раз слышал, как он рассказывал о пустыне. Эти индейцы и его отец многому научили парня.
— А знаете, мистер Финней, Мегги отправилась искать Иоханнеса.
— Мегги? О Господи! Что творится в мире!
— Что тут скажешь, молодая девушка! Ей ничего не известно о том, с чем придется столкнуться. Она знает лишь, что ее любимый уехал, и боится, что он не вернется.
Джакоб Финней тихонько выругался про себя. Когда же это она успела уехать? Его мысль лихорадочно работала: что предпринять?.. Девушка даже не могла и отдаленно представить, к чему ей готовиться. Томадо Мачадо, конечно, человек достойный, но вдруг с ним что-нибудь случится? Она останется одна с тремя мужчинами, которых совершенно не знает, в местах, буквально кишащих разбойниками. Как она до этого додумалась? Как?!
Конечно, Джакоб собирался тотчас после прибытия в Лос-Анджелес ехать обратно: не мог же он оставить в пустыне Иоханнеса одного. Но пока Финней должен завершить дело — привести на место лошадей. А Ханни... что ж, уверен, Ханни во много раз сильнее других, он победит. Сам Джакоб чертовски устал. Он только что пригнал животных, поездка выдалась тяжелой. Монте и Овен Хардин тоже валились с ног от усталости, к тому же Хардин болезненно переживал гибель друга Майрона Броди, ему и самому так необходим теперь отдых. «Ты уже не молод, — говорил себе Финней, — каким хочешь казаться. Правда, далеко не старик... да и с пустыней немного знаком».
— Уверен, Томадо постарается двигаться как можно медленнее, — успокаивал он мисс Нессельрод. — Кроме того, мадам, когда девушка собственными глазами увидит те места, то, возможно, поймет, что напрасно затеяла эти поиски. — Он помолчал. — Я, конечно, постараюсь расшевелить ребят, но они смертельно устали. Уверяю вас, мы сделаем все, что в наших силах.
— Якуб Кан уже отправился за ней.
— Кан? — Финней в раздумье снял шляпу и помял в руках. — Это, кажется, один из азиатов, живущих где-то возле подножия горы? Вроде я встречал его, но только однажды.
— Он друг капитана Лаурела, — пояснила мисс Нессельрод.
— Он же иностранец, не так ли? Что он-то может? Ведь пустыня...
— Он вырос в пустыне более суровой, чем Мохава.
— На лошади-то он хоть умеет сидеть? По-моему, все эти иностранцы, за исключением англичан, не в состоянии отличить хвоста от гривы.
— Ну, будет, будет вам, мистер Финней! Его народ, можно сказать, вырос в седле. Они кочевники и пасут свои стада, а потом перегоняют их на новое место — от края пустыни ближе к горам, туда где растет свежая трава. По сравнению с их горами наши словно маленькие холмики.
— Нет, мадам, вы не убедили меня! Сомнения не рассеяли. Мне как-то довелось посетить Сьерру, — сказал он, — и Скалистые горы. Так некоторые вершины Скалистых гор достигают четырнадцати тысяч футов!
— В той стране, откуда пришел Кан, — тихо ответила мисс Нессельрод, — горы раза в два выше наших, поверьте. На Памире и Куньлуне встречаются пики высотой свыше двадцати тысяч футов! Что ни говорите, а Якуб Кан привычен к горной местности, мистер Финней.
— Может быть, может быть... А стрелять он умеет, мадам?
— Конечно умеет! Его соотечественники отлично владеют и палашом и ружьем. Им приходится охранять стада от других кочевников и разных бандитов. С раннего детства их обучают стрельбе. Знаете, мне рассказывали, что Кан мастер рукопашного боя...
У Финнея, пожалуй, были исчерпаны все доводы, и он в изнеможении рухнул в кресло. Как он не хотел сейчас возвращаться в пустыню! Но разве объяснишь? Он по существу жил в седле три недели, шла тяжелая борьба, да кроме того, он был уверен, что найти Иоханнеса практически сейчас невозможно: юноша мог намеренно затеряться в пустыне, он может оказаться в таких местах, куда всаднику добраться просто немыслимо, да если тот ведет с собой еще трех навьюченных водой лошадей... Но об этом он только подумал про себя.
Финней не знал Мегги, но, по его мнению, барышня непременно испугается трудностей и вернется. Не для юной леди такая жара, пот, жажда!.. Да, должно быть, девица и в самом деле сошла с ума.
Почти автоматически Финней взял кофе, поданный мисс Нессельрод.
В лавку зашли Мэтт Келлер, Де Ла Гьерра, а следом за ними и Бен Вилсон.
— Говорите, дочка капитана Лаурела отправилась в пустыню? — переспросил недоверчиво Вилсон. — Что творится в мире!..
— Она влюблена, — коротко пояснила мисс Нессельрод.
Вилсон пожал плечами и криво улыбнулся.
— Полагаю, это объясняет все, мадам! Я уже пересекал однажды пустыню и думаю, надо все же кого-то попросить отыскать ее и вернуть обратно, прежде чем она погибнет там.
Молодая девушка одна в пустыне... Финней еще раз выругался про себя. С Томадо Мачадо все в порядке. Но вот остальные?.. Кто они? Насколько на них можно положиться? Да и других бандитов там хватает, орудуют вовсю в близлежащих поселениях. Не говоря уже об индейцах, поведение которых непредсказуемо. Финней поставил на стол чашку и встал.
— Пойду соберу ребят, мадам. Мы поедем за ней.
— Иоханнес будет очень вам благодарен... Я тоже.
— Да, мадам.
Столько дорог, столько непредвиденных обстоятельств, такие огромные пространства!..
Возможно ли ее, песчинку, отыскать?..
Финней направился к двери.
— Это целая страна, — философски заметил Вилсон, глядя на Джакоба сквозь пары дымящегося кофе, поднимающиеся над чашкой.
— Да, большая, — сухо согласился Финней.
Вилсон снова посмотрел на него.
— Если она очень торопится, а вероятно, так оно и есть, мисс непременно понадобятся свежие лошади.
Их глаза встретились. Бен Вилсон знал эту страну как никто другой, и ему было известно только одно ранчо, где они могли бы достать лошадей. Там постоянно собирались бандиты Васкуеза и его шайки. Бен Вилсон знал об этом и догадывался, что Финнею это тоже известно.
Подойдя к двери, Джакоб обернулся, посмотрел на мисс Нессельрод и поднял в знак прощания руку.
Когда дверь за ним закрылась, мисс Нессельрод тихо произнесла:
— Ему так не хотелось ехать...
— И я не осуждаю его за это, — ответил Вилсон.
Глава 51
Сидя в тени огромного камня, я наблюдал за тем, что происходит в пустыне, которую уже обволакивал серый непроницаемый цвет ночи. Прошло четыре дня с тех пор, как я оставил у родника бандита, выкрикивающего мне вслед угрозы и проклятия.
Все мои преследователи погибли, и какой-то путешественник когда-нибудь пройдет по дороге, усеянной их белыми черепами и костями, да ветер пустыни будет петь свою заунывную песню над их безвестными могилами.
Мои мокасины опять развалились. Пока я наблюдал за дорогой, по которой мне завтра предстояло идти, решил опять, в который раз заняться их починкой, используя последние остатки своей куртки. Сумка-фляга безнадежно текла, но я все же надеялся, что воды в ней сохранится хоть немного, чтобы я в состоянии был преодолеть три оставшихся длинных отрезка пути, где не встретится уже ни одного родника.
Но поскользнувшись недавно около камня, я упал, и из моей фляги, увы, вытекли последние капли. Теперь я уже предчувствовал близкий конец, когда вдруг взгляд мой зацепился за выглядывающие из песка какие-то растения. Из последних сил я подобрался к ним ближе и увидел стелющуюся фасоль. А это ведь признак близкой воды! Нашел я вскоре и саму воду, о нахождении которой в этом месте трудно было даже и предположить.
Это случилось два дня назад. Теперь я отдыхал в дюжине футов от небольшого озерца, окруженного каменными глыбами. Сюда приходили на водопой дикие бараны, койоты и другие жители пустыни. Меня же привели сюда их едва заметные на песке следы. Напившись и сполоснув лицо и грудь, я отправился отсыпаться, стремясь отойти подальше от воды и предоставить ее в распоряжение своих спасителей-животных. Позже, вернувшись сюда, я сделал несколько глотков и сел неподалеку, отдыхая и оглядываясь по сторонам в ожидании наступления ночи.
Вечер выдался лунным, поэтому я вполне мог ориентироваться на горный рельеф, вырисовывающийся на горизонте. Теперь я находился довольно близко от южной границы пустыни и должен был передвигаться очень осторожно: тут меня могла подстерегать опасность.
Инстинктивно каждой клеточкой своего тела я чувствовал, что кто-то поджидает меня. Иначе и быть не могло: в конце концов, ведь те трое повернули назад, и одним из них был дон Федерико.
Наверняка он повторит попытку разделаться со мной, поскольку горит желанием увидеть меня мертвым. Логически рассуждая, он с сообщниками мог поджидать меня у каждой впадины с водой на краю пустыни, где я, по их расчетам, обязательно должен вот-вот появиться.
Странно, но, как я уже не раз говорил, я никогда не задумывался о себе как о наследнике. И абсолютно ничего не желал получить от дона Исидро, хотя иногда мной овладевала ироническая идея: а что, если после всех попыток избавиться от меня, я все же стану наследником дона Исидро?
На горизонте виднелись горы Сан-Габриэль и Сан-Бернардино. Если бы я добрался до них, то, пройдя южнее, мог отыскать своих друзей кахьюллов. И тогда мне не составило бы труда двигаться дальше по сосновой хвое, да и вода стала бы легкодоступной для меня. Мысль о дороге в тени, без постоянных навязчивых мыслей о воде показалась мне просто фантастической.
А теперь я вглядывался в пустыню, стараясь определить, интуитивно почувствовать, где же коварные враги могут поджидать меня.
Не более чем в пяти милях от того места, где я сейчас отдыхал, находился родник Старуха, рядом с ним — родник Черные Камни, а позади них — горы, куда я так стремился попасть.
В двадцати пяти милях отсюда, в стороне, бил родник Кролик, но, к сожалению, не в том направлении, по которому я шел. Дон Федерико, несомненно, понимал, что я буду стараться добираться до своих друзей-индейцев, живущих у горячих источников неподалеку от гор. Но не у этих гор, а у Сан-Джакинто, которые появятся дальше, южнее. Он мог знать, а может, и нет, о том, что индейцы из долины Моронго, которая гораздо ближе, тоже мои друзья. Но дон Федерико был, конечно, в состоянии поставить людей везде, чтобы наблюдать за всеми этими источниками.
Он понимал, что в любом случае вода будет нужна мне, поэтому мог спокойно выждать. Правда, сейчас я имел значительное тактическое преимущество: местность эту я объездил с индейцами вдоль и поперек.
К тому времени, когда в поле моего зрения попали бы окрестности родника Старуха, уж наверняка я мучился бы от жары и жажды, но все же мог обойти его и отправиться к другому, более скрытому источнику, быть может, даже и с более вкусной водой. Это был родник Каменное Седло, где вода стекала прямо с гранита из почти незаметной трещины в скале. Всего лишь пять миль на юг — и я был бы в безопасности!..
Сейчас я отдыхал. Последний кусочек вяленого мяса уже был у меня во рту. Я медленно пережевывал его, стараясь растянуть процедуру на возможно большее время. За те дни, что я провел в пустыне, мне удалось найти кое-какие семена, они да крохотный запас мяса поддерживали во мне жизнь.
Итак...
Один переход по пустыне — и я в безопасности.
А сейчас... я все еще сидел, страшась того момента, когда мне придется оставить позади себя воду и шагнуть навстречу новым испытаниям.
Я поднялся. На скале, возле которой сидел, были начертаны письмена индейцев, почти занесенные песком и стертые временем. Много лет назад люди приходили сюда за водой. Груды камней, которую некоторые посвященные называют усыпальницей, здесь не было, но я взял два камня и поставил их один на другой. Потом снова повернулся лицом к пустыне.
Гора Сан-Гордонио высотой свыше одиннадцати футов над уровнем моря оказалась на юге от меня. Несколько мгновений я неотрывно смотрел на нее, потом, как всегда, выбрал для ориентира самую яркую звезду. Однажды остановился, чтобы потянуться, стараясь избавиться таким способом от оцепенения, сковавшего мускулы. Я очень-очень устал.
До сих пор все мои усилия были направлены просто на то, чтобы добраться до следующего родника, впадины с водой или озера. Возле каждого я в изнеможении падал. Один родник, на который я возлагал мои надежды, оказался пустым. Озеро, где я рассчитывал найти хоть немного воды, занесло песком.
Впереди отрезка пустыни, который я преодолевал, были горы. Лес, пусть даже и вначале редкий, но с прохладной-прохладной тенью и холодной-холодной водой. Я растянулся бы во весь рост на хвое под деревьями...
Немного вперед, еще чуть вперед... в ночь и прохладу... Я шел и шел. Иногда вдруг обнаруживал, что иду с закрытыми глазами, и, споткнувшись обо что-то, внезапно просыпался, но, как ни странно, даже и тогда не сбивался с намеченного курса. Впереди по-прежнему светила моя звезда и высились горы.
Внезапно я почувствовал запах дыма.
Дыма от костра. Там, в полумиле от меня, а может быть, и меньше, Родник Старуха, и сквозь кусты, окружавшие его, пробивался слабый отблеск огонька.
Костер!.. Значит, мои враги поджидают меня. Отдыхают, пьют кофе. Или воду.
Ну, а предположим, что это не враги?.. Может быть, просто какие-нибудь путешественники, разбившие стоянку возле источника? И они могли бы пригласить меня, дать что-нибудь попить и поесть...
Есть ли у меня шанс? Прошло уже много дней с тех пор, как я последний раз вдоволь наелся и напился. Я колебался, хотелось подойти ближе, но боялся. Я смертельно устал, движения мои стали неуклюжими, я часто спотыкался и не мог уже передвигаться бесшумно, да к тому же лошади могли учуять приближение постороннего. Нерешительно, но все же я стал медленно продвигаться к костру, часто останавливаясь. Кто-то ходил возле огня, отбрасывая неверную колеблющуюся тень. Потом до меня донесся разговор.
— Что за проклятое время! Да наверняка он мертв! Кто это выживет без воды и пищи столько времени? И без лошади?
— Какая тебе разница? Разве мы не получаем деньги за то, что делаем? Сиди себе да отдыхай! Тем более, осталось-то всего несколько дней.
На мгновение я потерял равновесие, пошатнулся от слабости, к горлу подступила тошнота. Медленно повернувшись, я побрел прочь. Один шаг, другой... Нет, не оправдались мои надежды. Враги. Кругом одни враги. Засыпая на ходу, я спотыкался, падал на колени. Родник Каменное Седло должен находиться в десяти... Нет, больше. В двенадцати милях.
Ближе другой источник, но он наверняка тоже под неусыпным оком врагов. И я шел и шел, едва переставляя ноги. Мои ступни опять были сбиты в кровь.
В очередной раз я упал на колени и захотел остаться здесь навсегда. Растянуться бы во весь рост и заснуть!.. Заставив себя усилием воли подняться, я еле-еле побрел дальше.
Каким-то образом я продолжал волочить за собой и свое ружье, поскольку оно помогало мне каждый раз снова подниматься на ноги. Сейчас я хотел одного: воды, любой воды!.. Есть еще родник Две Впадины... Кажется, он ближе, чем Каменное Седло. Без глотка воды мне не выбраться...
Внезапно передо мной выросли горы. Почувствовав снова запах костра, я остановился. Вглядевшись в редкий кустарник, заметил отблески огня и осторожно приблизился.
Опять костер. У костра один человек. Длинный, тощий, скорее всего англичанин. Со спутанной бородой. Жестоким лицом, которое обрамляли длинные редкие волосы. Он подбросил в костер веток. Потянуло запахом кофе, мой желудок зловеще заворчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51