Она выглядела старше своих двенадцати и казалась взрослой красивой девушкой с огромными печальными глазами.
Я вернул миссис Макен «Уолден», который перечитал дважды, и мне была вручена новая книга: «Жизнеописания» Плутарха.
— В ней говорится о древних греках и римлянах. Нет такой книги, кроме Библии, которую бы прочло большее количество людей, ставших великими, мистер Шафтер. Надеюсь, вам она понравится.
Мы ели при свете очага и свечи. Ужин был тщательно приготовлен и сервирован. Когда мы остались одни, Рут сказала:
— Она отважный, но странный ребенок. Ни слова не сказала о своем брате, но я слышала, как она плачет по ночам.
— Она лишилась матери и брата почти одновременно. Она знает что-нибудь о своих родственниках в Новом Орлеане?
— Только имена. Видела их один раз, когда была совсем маленькой. Помнит большой дом и то, что они ссорились с ее отцом. Он был актером, и ему приходилось играть не только в Нью-Йорке, но даже в Париже и в Лондоне.
— Что с ним случилось?
— Она не сказала, а я не спрашивала. — Тут Рут улыбнулась. — У вас теперь есть поклонница, мистер Шафтер. Вы ее герой. Вы пришли и спасли ее из ледяного царства, прямо как в сказке.
— А что тут такого? — Я почувствовал, что краснею.
— Что вы знаете о Дрейке Морелле? — спросила Рут.
— Он игрок. Его приговорили к повешению в Сан-Франциско. За что — не знаю. Как ему удалось бежать — тоже. Он образованный человек, читает сейчас иностранную книгу. Может, даже латынь. Уэбб что-то о нем слыхал, это он сказал, что Морелл играл на речных пароходах. Кажется, он убил несколько человек, но ведь и мы тоже убили.
— Только приличный человек может связать себя по рукам и ногам двумя детьми, когда самому нужно спасаться. Мне кажется, это стоящее знакомство, мистер Шафтер.
Потянулись дни, наполненные работой и раздумьями о предстоящем путешествии. Этан рассказывал мне о водоемах, возле которых можно найти траву, о многих других важных вещах. Он показал мне начало тропы на Орегон. Мы тихо отметили День благодарения. Джон Сэмпсон отслужил короткую службу, и мы спели старые гимны: «Скала веков» и «Прейдите ко мне, любящие Господа».
Медленно поправлялся Морелл. Он уже нанял меня и Тома Крофта, чтобы мы построили ему жилище. Он заплатил нам золотом, по двадцатидолларовому слитку каждому. Свой заработок я отложил на поездку в Орегон. Однажды я оказался у Рут Макен, когда Морелл пришел к ней за покупками. Подбирая в ее кладовке одеяла и кухонную утварь, он был отменно вежлив, но что-то в нем было еще, что не позволяло задавать лишних вопросов.
— Есть ли тут почта? — спросил он. — Можно ли послать письмо?
— Сейчас нет. Мы отправляли письма с Портером Роквеллом, когда он приезжал сюда. Но ответов пока не получили.
— Тут бывает Роквелл?
— Он приезжал поблагодарить нас. Мы помогли группе мормонов.
— Ну, вам повезло, — сухо заметил Морелл. — Обычно его визиты заканчиваются менее счастливо.
Он задумался.
— Значит, регулярной почты нет, — сказал он.
— Когда-то здесь гоняли на перекладных. Пока индейцы не угнали почтовых лошадей.
— После Рождества я еду на Запад. Куплю стадо и пригоню его сюда, — сказал я. — Могу прихватить ваши письма.
— Значит, вы затеваете дело, — сказал он. — Спасибо. Я напишу несколько писем.
Он собрал все свои покупки.
— У вас бывают гости?
— Почти что нет. Надеемся, что весной все пойдет по-другому.
— Наверняка.
Он поклонился миссис Макен, и мы вышли.
— Красивая женщина, — сказал он. — И настоящая леди.
— У нее много книг.
— Книг?
— Да. Она дает их почитать. Сейчас я читаю Плутарха.
— Вам повезло. Это был настоящий мудрец, человек мира. Да, его нужно читать. А миссис Макен тоже читает Плутарха?
— Муж ее читал. Наверное, и она тоже.
— Что с ним случилось?
— Индейцы… по пути сюда. На Плато. Прежде он был майором на пограничных постах, служил на Востоке.
Когда мы занесли его тюки в дом, я сказал:
— Я заметил, что вы тоже любите читать.
— У меня много книг. А вот с собой всего одна, — улыбнулся он. — Собираться, как вы понимаете, мистер Шафтер, не было времени.
— Что ж, — сказал я, — тому, кто убегает от книг, остается только молиться и уповать на завтрашний день.
Он глянул на меня, но промолчал. Потом сказал:
— Когда в тебя всадили пулю, а у тебя на руках двое детей, лучше не дожидаться следующей. Думаю, с тем джентльменом я еще встречусь.
— Скажите, а та книга… она на каком языке?
— На латыни… Это «Сатиры» Ювенала.
Я двинулся было к выходу, но потом остановился.
— Мистер Морелл, вы мне нравитесь. Нам всем хотелось бы, чтоб вы задержались здесь — сколько вам будет угодно. Но есть одно «но». Насколько я понимаю, вы участвовали в нескольких перестрелках?
— Это выбирал не я, — сухо заметил он. — Хотя и не всегда.
— Есть тут один человек, Уэбб.
— Знаю.
— Он хороший человек, только непростой. Если что случается, он всегда готов прийти на помощь. Но он обидчив… сам не напрашивается на неприятности, но, если что не по нему, вспыхивает моментально.
— Зачем вы говорите мне это?
— Потому что мне не хотелось бы, чтобы между вами возникло какое-нибудь недоразумение, скажем, из-за необдуманного слова.
— Спасибо. Я это запомню.
Я снова повернулся к двери, но он вдруг спросил:
— Вы — здешний шериф?
— Нет, сэр. У нас нет шерифа.
— Хорошо бы его назначить, причем еще до прихода весны. Может быть, подойдет тот человек, Уэбб?
— Он слишком горяч.
— Тогда вы? Вы только что проявили немалую корректность и рассудительность.
— Я уезжаю, — сказал я. — Да и дело это мне не по душе.
— Иногда дело само выбирает человека, — заметил он.
Ночью я проснулся. Что-то изменилось странным и непонятным образом. Сперва я не мог понять, а потом вдруг до меня дошло. Стало теплее. Я слышал, как хлюпает вода. Когда я спустился вниз, Каин сидел на краю кровати, прислушиваясь. Я подошел к окну и всмотрелся в ночную тьму.
— Что это там, Каин?
— Похоже на дождь. Только этого не может быть. Зима.
Мы открыли дверь и выглянули наружу. С карниза капало, а там, где еще вчера вечером белели снежные поля, открылись черные прогалины. Снег исчезал, словно по мановению волшебной палочки. Наши лица ласкал теплый ветер.
— Этот ветер называется шинук, — сказал Каин. — О нем говорил Этан, помнишь?
К рассвету снега почти не осталось, а дорога к водопаду превратилась в черную вязкую грязь. Я вытащил таз на улицу и вымылся по пояс. Воздух был чудесный.
Установилась хорошая погода, и мы с Каином принялись за лесопилку — разметили участок и начали закладывать фундамент. Крофт и Нили Стюарт отправились на охоту, в поселке стояла тишина.
Мы работали неторопливо, укладывая большие камни в фундамент, а те, что поменьше, откладывали для дымохода. Каин работал легко — даже самые тяжелые валуны были ему нипочем.
— Ты был в лавке, когда Морелл покупал одеяла? — вдруг спросил он.
Потянувшись, чтобы размять спину, я ответил:
— Он и одежду купил. Похоже, намерен здесь остаться.
Каин помолчал, потом вытащил трубку и раскурил ее.
— Он нам может пригодиться. Ты говоришь, он образованный?
— Да.
— Тогда он составит компанию миссис Макен. Ей давно хотелось встретить образованного.
Я с удивлением глянул на него.
— Мне это и в голову не приходило. Им даже нечего было сказать друг другу.
— Дай только время. Что и говорить, ей не хватает ученых разговоров. Я пару раз слышал ее мужа. Он был очень умен, хорошо говорил и всегда — со смыслом. Я так никогда не умел, — добавил Каин.
— Если ты говоришь, то всегда — в точку. А это важнее всего.
Он снова взялся за работу, однако, разговор этот меня смутил. В голосе Каина звучали ноты зависти. Прежде он всегда казался спокойным, уверенным в себе и ошибался куда реже, чем все остальные. Он был словно вырублен из одного куска камня, мне и в голову не могло прийти, что он находит в себе какие-то изъяны. Недостаток образования — это да, но было еще что-то такое, чего я никак не мог определить.
Мы прервали работу на лесопилке и отправились туда, где вскоре должны были вырасти школа и церковь. Когда в конце дня мы собирали инструменты, Каин сказал:
— Вечером мы приглашены к Рут Макен. Там будет спектакль.
— Что?
— Спектакль, представление. Это та девчонка, что ты привез. Говорят, она артистка. Собирается петь и читать стихи.
— Артистка? Она?
— Иногда они начинают с детства. Что ж, хоть какое-то развлечение. Надеюсь, миссис Стюарт не поднимет шума.
— А чего ей не так?
— Она считает, что негоже ребенку выставляться. Заявила это перед всеми. И была очень убедительна.
— Неправда, девочке это полезно, — сказал я. — Ей, наверное, кажется, что мы ей дали все, что могли, а она нам — ничего. Она думает, что должна чем-то отплатить. А если миссис Стюарт не хочет смотреть, никто ее не заставляет.
По-прежнему было тепло. Закончив все дела, мы отправились к миссис Макен. Этан и Буд ужо разложили по чурбакам доски, устроив нечто вроде скамеек.
Чопорные Нили Стюарт с женой уже были там. Том и Мери Крофт старались им подражать, но получалось у них неважно. Не знаю, чего все ожидали и чего ждал я сам. Может быть, это будет что-то вроде школьных «дней открытых дверей» или церковных представлений, когда детишки по очереди встают на стул и «читают стишок».
Но ничего такого не случилось.
Она стремительно вышла и сказала:
— Я Нинон Вовер из Бостона и Нового Орлеана. Теперь я здесь.
Ребенком она не выглядела, была хорошо сложена и держалась отлично. Она пела «Старое дубовое ведро», популярную в то время песню, а потом «Дом, милый дом» из оперы Джона Говарда Пейна «Клари». Голос у нее был красивый, на удивление сильный и хорошо поставленный, и Морелл, который сидел рядом со мной, прошептал:
— Она даже лучше, чем была ее мать… гораздо лучше.
Ничего общего с тем хрупким, дрожащим от холода детенышем, которого я держал перед собой в седле тем морозным днем.
Потом она отбивала чечетку и читала стихотворение журналиста из Филадельфии, умершего несколько лет назад. Его звали Э. А. По, а стихотворение называлось «Ворон». Раньше его слышал только Морелл, который, как выяснилось, познакомился с этим По через их общего приятеля, Джорджа Липпарда, тоже писателя.
Никто не знал, что нужно делать, когда она закончила, но, вслед за Мореллом и миссис Макен, все зааплодировали. Я вдруг ощутил, что отношусь к этой девочке как-то странно, не так, как раньше. Каин взял ее за руку и сказал:
— Мисс, я никогда не слыхал такого прекрасного пения!
— Нинон, научи и меня так танцевать! — подлетела к ней Мэй Стюарт.
— Мэй! Прекрати! — резко обернулся к ней Нили.
Когда публика разошлась, мы с Дрейком, Рут и Нинон еще долго сидели и беседовали. До сегодняшнего дня я не знал ее имени.
Она выступала на сцене с самого детства, играла детей в разных спектаклях, работала в Нью-Йорке, Филадельфии, Балтиморе, Мобиле, Новом Орлеане и Сан-Франциско. Когда их шоу в Сан-Франциско закрылось, они поехали в Нью-Йорк, но по дороге мать заболела воспалением легких и умерла в горах западнее нашего поселка.
— Живи с нами, если тебе нравится, — сказала ей Рут Макен. — Нам хотелось бы, чтобы ты осталась.
— У нее в Новом Орлеане есть родня, миссис, — отозвался Морелл. — Но она не хочет к ним ехать, а я не хочу отпускать ее от себя.
— Ну и нечего выдумывать, — вдруг выпалил я. — Мы живем небогато, но я добьюсь, чтоб нам всего хватало.
— Не знаю. Я еще не знаю, чего хочу.
— Торопиться некуда, — сказала Рут Макен. — Можно не спеша все обдумать и решить.
Когда Нинон собралась спать, мы все вышли из дома. Морелл сказал:
— Девочка происходит из старой и очень хорошей семьи. Все ее предки по отцу были актерами, но не какими-то там бродячими артистами. Один писал прекрасную камерную музыку, а другой был придворным органистом.
— А мать? Наверное, ее семья была против брака с актером?
— Еще как против! Они аристократы, пуритане и крепко держатся традиций.
Он глянул на Рут.
— Я хорошо знаю, что ее матушке пришлось вынести из-за замужества, и могу себе представить, каким был Пол Вовер, когда они встретились. Красивый парень, талантливый музыкант и великолепный актер. А ее всегда тянуло к пению, танцам, ей нравилось выступать. Там, где ей не хватало таланта, она умела восполнить недостачу живостью и обаянием. Нинон на нее похожа. Она напоминает их обоих, да еще смахивает на своего дедушку. И очень умна.
— Мне всегда не хватало театра, — сказала миссис Макен. — Мы никогда не жили в таких местах, где попадаются бродячие артисты, но мы ездили в театры в Бостон, Нью-Йорк, Вашингтон.
— Мать Нинон играла в «Леди Лиона», в «Герцогине» и в «Нашем американском кузене». А еще Джульетту и Розалинду. Нинон знает наизусть большинство ролей. У нее потрясающая память.
Еще они говорили о нашем поселке и городах Востока. Я больше слушал — ведь я ничего не знаю о тех краях.
Вместе с Мореллом мы возвращались домой.
— Вы останетесь? — спросил я.
— Я подумываю об этом. Тут так спокойно.
— Вы нам нужны. У нас уже случались неприятности, а весной их может стать еще больше. Когда я уеду, будет дорог каждый ствол.
— Вы едете один?
— Нельзя уезжать большим числом. Этан Сэкетт знает дорогу, но он — наш лучший охотник.
— Одному лучше всего. — Морелл откусил кончик сигары. — Один зависит только от себя. Чем меньше людей, на которых рассчитываешь, которым доверяешься, тем лучше. Особенно в пути. Когда все зависит только от тебя самого, становишься осторожнее. Будь мудрым, мой друг, путешествуй в одиночку. Поедешь быстрее, проедешь дальше.
— А как быть, когда я погоню стадо?
— Нанимай людей и выгоняй, как только с ними начнут возникать проблемы. Никому не доверяй. Большинство, конечно, достойно доверия, и с ними ты ничего не потеряешь. А некоторые будут стараться тебя обокрасть или убить, но тут ты уже будешь начеку.
Согласиться с ним на все сто было трудно, но его слова крепко засели у меня в голове.
Я вошел в дом. Все спали. Свет очага играл на простых, привычных домашних вещах. Я почувствовал укол в сердце: вскоре я все это покину, покину место, к которому уже успел привязаться. Подбросив дров, я сидел и вспоминал, как чистый и прелестный голос Нинон выпевает слова песни «Дом, милый дом». Никогда раньше я не слыхал этой песенки, но теперь она будет со мной в моем дальнем путешествии. Это мне вдруг стало совершенно ясно.
Держа в руках сапоги, я поднялся под крышу к своей постели. Долго лежал без сна, закинув руки за голову, глядя на отсветы огня, играющие на стропилах. Рассказ Дрейка Морелла о любви родителей Нинон не шел у меня из головы. Как это здорово! Встретить девчонку, которая бы полюбила тебя, и идти с ней по жизни вместе. Интересно, у Рут Макен с ее мужем было так же? А у Каина с Хелен? Как же было у Каина с Хелен?
А потом я заснул.
Глава 11
Первым золото нашел Нили Стюарт. В шести милях от поселка у Каменного ручья.
Мы с Каином работали на будущей лесопилке, как вдруг услышали бешеный топот лошадиных копыт. Мы бросили бревно, схватили ружья и залегли у низкой каменной стены фундамента, которая к этому времени уже успела вырасти.
Сэмпсон бегом рванул к дому, а он уже много лет не бегал. Уэбб нырнул в свой дом и выскочил с винтовкой наперевес.
Взмыленная лошадь принесла Нили. За. ним никто не гнался.
— Золото! — вопил он. — Я нашел золото!
— Угомонись, — сказал Каин. — Где ты его нашел?
Нили протянул руку, на его ладони лежал самородок. Не больше бобового зерна, красивый и чистый. Подскочил Уэбб, за ним подошел Крофт.
Все они загалдели враз, а Нили был так возбужден, что просто кричал. Мне это почему-то не понравилось, и я отошел на несколько ярдов, чтобы последить за округой.
Золото обнаружилось на Каменном ручье. Снег сошел, и Нили решил съездить туда и промыть несколько лотков. Первый же лоток принес несколько крупинок, а потом вдруг возник самородок.
Мы тут же оседлали лошадей и поехали. Если бы удалось найти еще золота, я смог бы купить много скота. Но особенной радости я не чувствовал. За золотом сюда потянутся люди, которым наплевать на наши края, жить они тут не захотят, и, как только золото иссякнет, здесь снова никого не останется. Я был молод и был не прочь поискать золота, но, пожалуй, где-нибудь в другом месте. Эта судьба — не для нас.
Обнаружились и следы, оставленные прежними золотоискателями. Я оторвался от компании и повел лошадь вдоль ручья. Первый раз тут нашли золото около 1842 года. Старатели появлялись здесь несколько раз, но индейцы их выживали отсюда. У меня был лоток, и я остановился взять пробу. Я был молод и предпочитал во всем видеть светлую сторону, но прекрасно помнил тех людей и их россказни. Они возвращались домой с пустыми руками, без крупинки золота, которая могла бы подтвердить их байки. Часами торчать в холодном горном ручье или пробираться по горным ущельям от одного месторождения к другому — верный способ быстро состариться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Я вернул миссис Макен «Уолден», который перечитал дважды, и мне была вручена новая книга: «Жизнеописания» Плутарха.
— В ней говорится о древних греках и римлянах. Нет такой книги, кроме Библии, которую бы прочло большее количество людей, ставших великими, мистер Шафтер. Надеюсь, вам она понравится.
Мы ели при свете очага и свечи. Ужин был тщательно приготовлен и сервирован. Когда мы остались одни, Рут сказала:
— Она отважный, но странный ребенок. Ни слова не сказала о своем брате, но я слышала, как она плачет по ночам.
— Она лишилась матери и брата почти одновременно. Она знает что-нибудь о своих родственниках в Новом Орлеане?
— Только имена. Видела их один раз, когда была совсем маленькой. Помнит большой дом и то, что они ссорились с ее отцом. Он был актером, и ему приходилось играть не только в Нью-Йорке, но даже в Париже и в Лондоне.
— Что с ним случилось?
— Она не сказала, а я не спрашивала. — Тут Рут улыбнулась. — У вас теперь есть поклонница, мистер Шафтер. Вы ее герой. Вы пришли и спасли ее из ледяного царства, прямо как в сказке.
— А что тут такого? — Я почувствовал, что краснею.
— Что вы знаете о Дрейке Морелле? — спросила Рут.
— Он игрок. Его приговорили к повешению в Сан-Франциско. За что — не знаю. Как ему удалось бежать — тоже. Он образованный человек, читает сейчас иностранную книгу. Может, даже латынь. Уэбб что-то о нем слыхал, это он сказал, что Морелл играл на речных пароходах. Кажется, он убил несколько человек, но ведь и мы тоже убили.
— Только приличный человек может связать себя по рукам и ногам двумя детьми, когда самому нужно спасаться. Мне кажется, это стоящее знакомство, мистер Шафтер.
Потянулись дни, наполненные работой и раздумьями о предстоящем путешествии. Этан рассказывал мне о водоемах, возле которых можно найти траву, о многих других важных вещах. Он показал мне начало тропы на Орегон. Мы тихо отметили День благодарения. Джон Сэмпсон отслужил короткую службу, и мы спели старые гимны: «Скала веков» и «Прейдите ко мне, любящие Господа».
Медленно поправлялся Морелл. Он уже нанял меня и Тома Крофта, чтобы мы построили ему жилище. Он заплатил нам золотом, по двадцатидолларовому слитку каждому. Свой заработок я отложил на поездку в Орегон. Однажды я оказался у Рут Макен, когда Морелл пришел к ней за покупками. Подбирая в ее кладовке одеяла и кухонную утварь, он был отменно вежлив, но что-то в нем было еще, что не позволяло задавать лишних вопросов.
— Есть ли тут почта? — спросил он. — Можно ли послать письмо?
— Сейчас нет. Мы отправляли письма с Портером Роквеллом, когда он приезжал сюда. Но ответов пока не получили.
— Тут бывает Роквелл?
— Он приезжал поблагодарить нас. Мы помогли группе мормонов.
— Ну, вам повезло, — сухо заметил Морелл. — Обычно его визиты заканчиваются менее счастливо.
Он задумался.
— Значит, регулярной почты нет, — сказал он.
— Когда-то здесь гоняли на перекладных. Пока индейцы не угнали почтовых лошадей.
— После Рождества я еду на Запад. Куплю стадо и пригоню его сюда, — сказал я. — Могу прихватить ваши письма.
— Значит, вы затеваете дело, — сказал он. — Спасибо. Я напишу несколько писем.
Он собрал все свои покупки.
— У вас бывают гости?
— Почти что нет. Надеемся, что весной все пойдет по-другому.
— Наверняка.
Он поклонился миссис Макен, и мы вышли.
— Красивая женщина, — сказал он. — И настоящая леди.
— У нее много книг.
— Книг?
— Да. Она дает их почитать. Сейчас я читаю Плутарха.
— Вам повезло. Это был настоящий мудрец, человек мира. Да, его нужно читать. А миссис Макен тоже читает Плутарха?
— Муж ее читал. Наверное, и она тоже.
— Что с ним случилось?
— Индейцы… по пути сюда. На Плато. Прежде он был майором на пограничных постах, служил на Востоке.
Когда мы занесли его тюки в дом, я сказал:
— Я заметил, что вы тоже любите читать.
— У меня много книг. А вот с собой всего одна, — улыбнулся он. — Собираться, как вы понимаете, мистер Шафтер, не было времени.
— Что ж, — сказал я, — тому, кто убегает от книг, остается только молиться и уповать на завтрашний день.
Он глянул на меня, но промолчал. Потом сказал:
— Когда в тебя всадили пулю, а у тебя на руках двое детей, лучше не дожидаться следующей. Думаю, с тем джентльменом я еще встречусь.
— Скажите, а та книга… она на каком языке?
— На латыни… Это «Сатиры» Ювенала.
Я двинулся было к выходу, но потом остановился.
— Мистер Морелл, вы мне нравитесь. Нам всем хотелось бы, чтоб вы задержались здесь — сколько вам будет угодно. Но есть одно «но». Насколько я понимаю, вы участвовали в нескольких перестрелках?
— Это выбирал не я, — сухо заметил он. — Хотя и не всегда.
— Есть тут один человек, Уэбб.
— Знаю.
— Он хороший человек, только непростой. Если что случается, он всегда готов прийти на помощь. Но он обидчив… сам не напрашивается на неприятности, но, если что не по нему, вспыхивает моментально.
— Зачем вы говорите мне это?
— Потому что мне не хотелось бы, чтобы между вами возникло какое-нибудь недоразумение, скажем, из-за необдуманного слова.
— Спасибо. Я это запомню.
Я снова повернулся к двери, но он вдруг спросил:
— Вы — здешний шериф?
— Нет, сэр. У нас нет шерифа.
— Хорошо бы его назначить, причем еще до прихода весны. Может быть, подойдет тот человек, Уэбб?
— Он слишком горяч.
— Тогда вы? Вы только что проявили немалую корректность и рассудительность.
— Я уезжаю, — сказал я. — Да и дело это мне не по душе.
— Иногда дело само выбирает человека, — заметил он.
Ночью я проснулся. Что-то изменилось странным и непонятным образом. Сперва я не мог понять, а потом вдруг до меня дошло. Стало теплее. Я слышал, как хлюпает вода. Когда я спустился вниз, Каин сидел на краю кровати, прислушиваясь. Я подошел к окну и всмотрелся в ночную тьму.
— Что это там, Каин?
— Похоже на дождь. Только этого не может быть. Зима.
Мы открыли дверь и выглянули наружу. С карниза капало, а там, где еще вчера вечером белели снежные поля, открылись черные прогалины. Снег исчезал, словно по мановению волшебной палочки. Наши лица ласкал теплый ветер.
— Этот ветер называется шинук, — сказал Каин. — О нем говорил Этан, помнишь?
К рассвету снега почти не осталось, а дорога к водопаду превратилась в черную вязкую грязь. Я вытащил таз на улицу и вымылся по пояс. Воздух был чудесный.
Установилась хорошая погода, и мы с Каином принялись за лесопилку — разметили участок и начали закладывать фундамент. Крофт и Нили Стюарт отправились на охоту, в поселке стояла тишина.
Мы работали неторопливо, укладывая большие камни в фундамент, а те, что поменьше, откладывали для дымохода. Каин работал легко — даже самые тяжелые валуны были ему нипочем.
— Ты был в лавке, когда Морелл покупал одеяла? — вдруг спросил он.
Потянувшись, чтобы размять спину, я ответил:
— Он и одежду купил. Похоже, намерен здесь остаться.
Каин помолчал, потом вытащил трубку и раскурил ее.
— Он нам может пригодиться. Ты говоришь, он образованный?
— Да.
— Тогда он составит компанию миссис Макен. Ей давно хотелось встретить образованного.
Я с удивлением глянул на него.
— Мне это и в голову не приходило. Им даже нечего было сказать друг другу.
— Дай только время. Что и говорить, ей не хватает ученых разговоров. Я пару раз слышал ее мужа. Он был очень умен, хорошо говорил и всегда — со смыслом. Я так никогда не умел, — добавил Каин.
— Если ты говоришь, то всегда — в точку. А это важнее всего.
Он снова взялся за работу, однако, разговор этот меня смутил. В голосе Каина звучали ноты зависти. Прежде он всегда казался спокойным, уверенным в себе и ошибался куда реже, чем все остальные. Он был словно вырублен из одного куска камня, мне и в голову не могло прийти, что он находит в себе какие-то изъяны. Недостаток образования — это да, но было еще что-то такое, чего я никак не мог определить.
Мы прервали работу на лесопилке и отправились туда, где вскоре должны были вырасти школа и церковь. Когда в конце дня мы собирали инструменты, Каин сказал:
— Вечером мы приглашены к Рут Макен. Там будет спектакль.
— Что?
— Спектакль, представление. Это та девчонка, что ты привез. Говорят, она артистка. Собирается петь и читать стихи.
— Артистка? Она?
— Иногда они начинают с детства. Что ж, хоть какое-то развлечение. Надеюсь, миссис Стюарт не поднимет шума.
— А чего ей не так?
— Она считает, что негоже ребенку выставляться. Заявила это перед всеми. И была очень убедительна.
— Неправда, девочке это полезно, — сказал я. — Ей, наверное, кажется, что мы ей дали все, что могли, а она нам — ничего. Она думает, что должна чем-то отплатить. А если миссис Стюарт не хочет смотреть, никто ее не заставляет.
По-прежнему было тепло. Закончив все дела, мы отправились к миссис Макен. Этан и Буд ужо разложили по чурбакам доски, устроив нечто вроде скамеек.
Чопорные Нили Стюарт с женой уже были там. Том и Мери Крофт старались им подражать, но получалось у них неважно. Не знаю, чего все ожидали и чего ждал я сам. Может быть, это будет что-то вроде школьных «дней открытых дверей» или церковных представлений, когда детишки по очереди встают на стул и «читают стишок».
Но ничего такого не случилось.
Она стремительно вышла и сказала:
— Я Нинон Вовер из Бостона и Нового Орлеана. Теперь я здесь.
Ребенком она не выглядела, была хорошо сложена и держалась отлично. Она пела «Старое дубовое ведро», популярную в то время песню, а потом «Дом, милый дом» из оперы Джона Говарда Пейна «Клари». Голос у нее был красивый, на удивление сильный и хорошо поставленный, и Морелл, который сидел рядом со мной, прошептал:
— Она даже лучше, чем была ее мать… гораздо лучше.
Ничего общего с тем хрупким, дрожащим от холода детенышем, которого я держал перед собой в седле тем морозным днем.
Потом она отбивала чечетку и читала стихотворение журналиста из Филадельфии, умершего несколько лет назад. Его звали Э. А. По, а стихотворение называлось «Ворон». Раньше его слышал только Морелл, который, как выяснилось, познакомился с этим По через их общего приятеля, Джорджа Липпарда, тоже писателя.
Никто не знал, что нужно делать, когда она закончила, но, вслед за Мореллом и миссис Макен, все зааплодировали. Я вдруг ощутил, что отношусь к этой девочке как-то странно, не так, как раньше. Каин взял ее за руку и сказал:
— Мисс, я никогда не слыхал такого прекрасного пения!
— Нинон, научи и меня так танцевать! — подлетела к ней Мэй Стюарт.
— Мэй! Прекрати! — резко обернулся к ней Нили.
Когда публика разошлась, мы с Дрейком, Рут и Нинон еще долго сидели и беседовали. До сегодняшнего дня я не знал ее имени.
Она выступала на сцене с самого детства, играла детей в разных спектаклях, работала в Нью-Йорке, Филадельфии, Балтиморе, Мобиле, Новом Орлеане и Сан-Франциско. Когда их шоу в Сан-Франциско закрылось, они поехали в Нью-Йорк, но по дороге мать заболела воспалением легких и умерла в горах западнее нашего поселка.
— Живи с нами, если тебе нравится, — сказала ей Рут Макен. — Нам хотелось бы, чтобы ты осталась.
— У нее в Новом Орлеане есть родня, миссис, — отозвался Морелл. — Но она не хочет к ним ехать, а я не хочу отпускать ее от себя.
— Ну и нечего выдумывать, — вдруг выпалил я. — Мы живем небогато, но я добьюсь, чтоб нам всего хватало.
— Не знаю. Я еще не знаю, чего хочу.
— Торопиться некуда, — сказала Рут Макен. — Можно не спеша все обдумать и решить.
Когда Нинон собралась спать, мы все вышли из дома. Морелл сказал:
— Девочка происходит из старой и очень хорошей семьи. Все ее предки по отцу были актерами, но не какими-то там бродячими артистами. Один писал прекрасную камерную музыку, а другой был придворным органистом.
— А мать? Наверное, ее семья была против брака с актером?
— Еще как против! Они аристократы, пуритане и крепко держатся традиций.
Он глянул на Рут.
— Я хорошо знаю, что ее матушке пришлось вынести из-за замужества, и могу себе представить, каким был Пол Вовер, когда они встретились. Красивый парень, талантливый музыкант и великолепный актер. А ее всегда тянуло к пению, танцам, ей нравилось выступать. Там, где ей не хватало таланта, она умела восполнить недостачу живостью и обаянием. Нинон на нее похожа. Она напоминает их обоих, да еще смахивает на своего дедушку. И очень умна.
— Мне всегда не хватало театра, — сказала миссис Макен. — Мы никогда не жили в таких местах, где попадаются бродячие артисты, но мы ездили в театры в Бостон, Нью-Йорк, Вашингтон.
— Мать Нинон играла в «Леди Лиона», в «Герцогине» и в «Нашем американском кузене». А еще Джульетту и Розалинду. Нинон знает наизусть большинство ролей. У нее потрясающая память.
Еще они говорили о нашем поселке и городах Востока. Я больше слушал — ведь я ничего не знаю о тех краях.
Вместе с Мореллом мы возвращались домой.
— Вы останетесь? — спросил я.
— Я подумываю об этом. Тут так спокойно.
— Вы нам нужны. У нас уже случались неприятности, а весной их может стать еще больше. Когда я уеду, будет дорог каждый ствол.
— Вы едете один?
— Нельзя уезжать большим числом. Этан Сэкетт знает дорогу, но он — наш лучший охотник.
— Одному лучше всего. — Морелл откусил кончик сигары. — Один зависит только от себя. Чем меньше людей, на которых рассчитываешь, которым доверяешься, тем лучше. Особенно в пути. Когда все зависит только от тебя самого, становишься осторожнее. Будь мудрым, мой друг, путешествуй в одиночку. Поедешь быстрее, проедешь дальше.
— А как быть, когда я погоню стадо?
— Нанимай людей и выгоняй, как только с ними начнут возникать проблемы. Никому не доверяй. Большинство, конечно, достойно доверия, и с ними ты ничего не потеряешь. А некоторые будут стараться тебя обокрасть или убить, но тут ты уже будешь начеку.
Согласиться с ним на все сто было трудно, но его слова крепко засели у меня в голове.
Я вошел в дом. Все спали. Свет очага играл на простых, привычных домашних вещах. Я почувствовал укол в сердце: вскоре я все это покину, покину место, к которому уже успел привязаться. Подбросив дров, я сидел и вспоминал, как чистый и прелестный голос Нинон выпевает слова песни «Дом, милый дом». Никогда раньше я не слыхал этой песенки, но теперь она будет со мной в моем дальнем путешествии. Это мне вдруг стало совершенно ясно.
Держа в руках сапоги, я поднялся под крышу к своей постели. Долго лежал без сна, закинув руки за голову, глядя на отсветы огня, играющие на стропилах. Рассказ Дрейка Морелла о любви родителей Нинон не шел у меня из головы. Как это здорово! Встретить девчонку, которая бы полюбила тебя, и идти с ней по жизни вместе. Интересно, у Рут Макен с ее мужем было так же? А у Каина с Хелен? Как же было у Каина с Хелен?
А потом я заснул.
Глава 11
Первым золото нашел Нили Стюарт. В шести милях от поселка у Каменного ручья.
Мы с Каином работали на будущей лесопилке, как вдруг услышали бешеный топот лошадиных копыт. Мы бросили бревно, схватили ружья и залегли у низкой каменной стены фундамента, которая к этому времени уже успела вырасти.
Сэмпсон бегом рванул к дому, а он уже много лет не бегал. Уэбб нырнул в свой дом и выскочил с винтовкой наперевес.
Взмыленная лошадь принесла Нили. За. ним никто не гнался.
— Золото! — вопил он. — Я нашел золото!
— Угомонись, — сказал Каин. — Где ты его нашел?
Нили протянул руку, на его ладони лежал самородок. Не больше бобового зерна, красивый и чистый. Подскочил Уэбб, за ним подошел Крофт.
Все они загалдели враз, а Нили был так возбужден, что просто кричал. Мне это почему-то не понравилось, и я отошел на несколько ярдов, чтобы последить за округой.
Золото обнаружилось на Каменном ручье. Снег сошел, и Нили решил съездить туда и промыть несколько лотков. Первый же лоток принес несколько крупинок, а потом вдруг возник самородок.
Мы тут же оседлали лошадей и поехали. Если бы удалось найти еще золота, я смог бы купить много скота. Но особенной радости я не чувствовал. За золотом сюда потянутся люди, которым наплевать на наши края, жить они тут не захотят, и, как только золото иссякнет, здесь снова никого не останется. Я был молод и был не прочь поискать золота, но, пожалуй, где-нибудь в другом месте. Эта судьба — не для нас.
Обнаружились и следы, оставленные прежними золотоискателями. Я оторвался от компании и повел лошадь вдоль ручья. Первый раз тут нашли золото около 1842 года. Старатели появлялись здесь несколько раз, но индейцы их выживали отсюда. У меня был лоток, и я остановился взять пробу. Я был молод и предпочитал во всем видеть светлую сторону, но прекрасно помнил тех людей и их россказни. Они возвращались домой с пустыми руками, без крупинки золота, которая могла бы подтвердить их байки. Часами торчать в холодном горном ручье или пробираться по горным ущельям от одного месторождения к другому — верный способ быстро состариться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32