Ему удалось проглотить
этот шедевр местной кулинарии и удержать его в желудке. Теперь Лиминг
почувствовал себя веселее. Насколько он мог судить, жир извлекали из
беременных ящериц, но ему было уже все равно. Желудок требовал добавки, и
он съел еще два бутерброда. Там оказалась целая куча таких бутербродов плюс
изрядный запас странных сине-зе леных кубиков, скорее всего прессованных
овощей. Была еще банка опилок, запахом напоминавших молотый арахис, а
вкусом - дикую смесь говяжьего фарша и водорослей. И наконец, пластмассовая
бутыль с какими-то белыми таблетками неизвестного назначения.
Решив на всякий случай не связываться с таблетками, Лиминг высыпал их
в траву, но бутылку решил сохранить - сойдет для воды. Банка из-под
обезвоженной дряни тоже пригодится: прочная, удобная, она послужит ему
кастрюлей. Теперь у него есть и еда, и примитивное оружие; не в чем только
перенести добычу. По карманам все не рассовать.
Пока он ломал голову над этой проблемой, в полумиле к востоку по небу
протарахтел какой-то летательный аппарат. Как только звук замер, что-то
завыло параллельным курсом в полумиле к западу.
Справившись с искушением ринуться к месту, получше укрытому от взгляда
сверху, он достал из ящика с инструментом нечто вроде пилы и срезал им
обшивку с кресла. Из нее получился отличный мешок, несколько неуклюжий с
виду, без лямок и ручек, но зато подходящего размера. Набив его своими
плитками, Лиминг в последний раз обыскап покалеченный вертолет и обнаружил,
что циферблат яльтиметра закрыт увеличительным стеклом. Ободок вокруг него
был прочным и неподатливым, так что Лимингу пришлось попотеть, чтобы
витащить линзу.
Под кожухом двигателя он нашел канистру с жидкостью для очистки
ветрового стекла. Это была легкая металлическая бутылка емкостью примерно в
кварту. Открыв ее, он вылил содержимое и наполнил канистру горючим из
бензобака. Это последнее приобретение поможет ему быстро развести огонь.
Пусть Клавиз подавится зажигалкой и перечницей; теперь у него, Лиминга,
есть кое-что получше. Линза не снашивается и не портится. Он так
обрадовался своей добыче, что даже не подумал - ночью-то от линзы никакого
прока.
В миле от него снова завыли невидимые реактивные самолеты. Они
по-прежнему следовали параллельным курсом, но теперь в обратном
направлении. Судя по всему, облаву ведут методично. Другие машины, должно
быть, бороздят воздух где-то поблизости. Не обнаружив пропавшую машину на
максимально возможном расстоянии от места похищения, патрули скоро смекнут,
что она где-то приземлилась, и начнут ее высматривать, летая на малой
высоте. То есть поведут тщательные поиски с бреющего полета
Теперь, когда он подготовился к переходу, его мало трогало, что с
воздуха вот-вот обнаружат брешь в листве, а за ней - упавший вертолет. Пока
успеют высадить десант, он уйдет уже далеко и затеряется в чащобе. Его
беспокоило одно: не оказалось бы у противника специально натасканных
тварей, которые смогут пойти по его следу. Ему ничуть не улыбалась мысль
встретиться с зангастанским сухопутным осьминогом или какой-нибудь прочей
местной живностью. Еще отыщет по запаху и обовьет во сне скользкими
щупальцами! Такая участь гораздо больше подошла бы кое-кому из оставшихся
дома, на Земле. Здесь эти записные крикуны наверняка бы заткнулись.
Однако пора было приниматься за дело. Взвалив мешок на плечи, Лиминг
отправился в путь. К ночи он отошел от брошенного вертолета мили на четыре.
Больше он не сумел бы одолеть даже при самом большом желании: света звезд и
трех крошечных лун не хватало, чтобы разглядеть дорогу. Все это время
оживление в небе продолжалось. Полеты прекратились только с наступлением
темноты.
Лучшим ночлегом, который ему удалось найти, оказалась ложбинка между
корнями громадного дерева. Из камней и дерна он соорудил на ее краю нечто
вроде ширмы, достаточно высокой, чтобы скрыть костер от наземных
наблюдателей.
Управившись с работой, он набрал сухих веток, сучьев и листьев. И
тут-то; когда все для костра было готово, он вдруг понял, что огонь ему не
развести. В темноте от линзы никакого толка; она хороша только днем, при
солнечном свете.
Неудача вдохновила Лиминга на длинный поток витиеватых ругательств,
после чего он отправился на поиски и в конце концов наткнулся на палку с
заостренным концом. Он принялся упорно и энергично вращать ее в трещине
сухого бревна. Понемногу в трещине собирался древесный порошок. Так ему
пришлось работать двадцать семь минут подряд, налегая на палку всем своим
весом. Наконец древесная пыль затеплилась, и от нее пошел тонкий дымок.
Лиминг поспешно сунул в тлеющий огонек щепку, смоченную вертолетным
топливом, и мгновенно вспыхнуло пламя. Он так обрадовался, как будто в
одиночку выиграл сражение.
Теперь у него есть настоящий костер. Потрескивание пламени и вьющиеся
над костром искры придали одиночеству Лиминга некоторый уют. Вывалив смесь
говядины и водорослей на глянцевитый лист размером с половину одеяла, он на
три четверти наполнил жестянку водой и поставил ее на огонь. В воду он
бросил часть смеси с листа и овощной кубик, надеясь, что из этого выйдет
горячий сытный суп. Ожидая, пока сварится еда, он собрал еще дров, сложил
их под рукой, подсел поближе к костру и съел бутерброд с жиром.
После того, как суп прошипел на медленном огне, Лиминг снял его, чтобы
потом, когда тот остынет, можно было отхлебывать прямо из банки. Когда
наконец он попробовал варево, вкус его оказался гораздо лучше, чем можно
было ожидать. Суп был густой, крепкий и слегка припахивал грибами. Лиминг
съел его до дна, вымыл банку в ближнем ручье, высушил ее рядом с костром и
вновь наполнил смесью с листа. Выбрав из своих запасов самые крупные сучья,
он положил их в костер, чтобы тот горел как можно дольше, и улегся
поблизости.
Он собирался часок-другой поразмыслить над ситуацией и прикинуть планы
на будущее, но уже через пять минут убаюкивающее тепло и сытость в желудке
совсем сморили его. Лиминг лежал, растянувшись, посреди чащи, над ним
вздымалось огромное дерево, вокруг высились его могучие корни, рядом горел
костер. А сам он, слегка похрапывая, спал самым глубоким и долгим в своей
жизни сном.
Так он проспал десять часов, поэтому пробудиться. ему пришлось среди
ночи. Открыв глаза, он увидел сквозь кроны деревьев мерцающие звезды,
показавшиеся ему на какой-то унылый миг невероятно далекими. Отдохнувший,
но озябший, он сел и посмотрел себе под ноги. От костра ничего не осталось.
Все сгорело дотла.
Лиминг горько пожалел, что пару раз не проснулся, чтобы подкинуть
дров. Но он спал так крепко, словно принял снотворное. Должно быть, что-то
из местной пищи подействовало на земной организм усыпляюще.
Подвинувшись и кострищу, он ощупал землю - еще совсем теплая. Тогда,
протянув руку, он поворошил горячий пепел. Вспыхнули три-четыре искорки,
палец обожгло. Схватив ветку, Лиминг макнул ее в банку с горючим, а потом
пошуровал в тлеющей золе. Она вспыхнула, как факел. Вскоре он опять грелся
у полыхающего костра. Пережевывая бутерброд, он наконец обратил мысли к
делам насущным. Первое, что пришло ему в голову, - он опять крепко
просчитался, когда грабил вертолет. Снять всего одну обшивку с кресла! Будь
у него хоть капля здравого смысла - содрал бы все, и спальные
принадлежности готовы. По ночам ему придется туго без одеял, если только не
удастся все время поддерживать огонь. А так завернулсл бы в чехлы и дремал
себе в тепле.
Проклиная собственную дурость, Лиминг стал прикидывать, не вернуться
ли и вертолету, чтобы исправить ошибку. Но все же решил, что риск слишком
велик. Один раз он уже попался, вернувшись на место преступления. Нужно
быть махровым идиотом, чтобы снова клюнуть на ту же удочку. Придется на
первое время обойтись без одеял или их замены. А будет дрожать от холода -
сам виноват. На то мудрое, дальновидное Провидение и создало глупцов, чтобы
переносить тяготы. Так что поделом ему. Свалял дурака - плати отсутствием
элементарного удобства.
Конечно, даже самый дальновидный человек может по невезению угодить в
ловушку или стать жертвой непредвиденных обстоятельств. Случай всегда
работает наобум - то за тебя, то против. Но все равно, чем сильнее тебя
бьет, тем живее шевели мозгами, чтобы выпутаться из беды. Преграды для того
и существуют, чтобы их преодолевать, а не орошать слезами.
Лиминг напряг извилины и пришел сразу к нескольким выводам. Во-первых,
остаться на свободе - это еще не все. Ведь у него нет ни малейшей охоты
провести остаток дней в бегах, да еще на чужбине. Нужно как-то выбираться с
этой планеты, как говорится, послав ей прощальный поцелуй.
Во-вторых, вырваться отсюда и вернуться на Землю можно не иначе, как
на звездолете. Поэтому предстоит решить непростую задачу - всего-навсего
умыкнуть подходящий звездолет. Первый попавшийся здесь не подойдет. Ведь он
в одиночку не управится ни с военным кораблем, ни с торговым, ни с
пассажирским лайнером. Тут не обойтись без целого экипажа. Нужен
одно-двухместный разведчик, заправленный под завязку и полностью готовый к
длительному полету. Таких полно. Но одно дело - отыскать, а совсем другое -
угнать.
В-третьих, даже если каким-то чудом удастся захватить корабль и
затеряться в космосе, то он, решив одну большую проблему, тут же вляпается
в ничуть не меньшую. Кораблю не добраться до Ригеля, а тем более до Земли,
без ремонта и дозаправки. Ни одна из планет Сообщества не станет оказывать
ему такие услуги, разве что ему повезет и он наткнется на каких-нибудь
наивных идиотов. Единственный выход из ситуации - сесть на планету тайком,
бросить отслуживший корабль и угнать новый. А если и этот корабль не сможет
выдержать полет до конца, придется опять садиться и захватывать третий.
Перспектива, прямо скажем, безрадостная, один шанс из миллиона. Тем не
менее, бывали случаи, когда выпадал именно этот миллионный шанс. Почему бы
ему не выпасть и на этот раз?
Существовала, еще одна возможность, но ее он отбросил жак нереальную:
затаиться в надежде, что война вскоре закончится и его с миром отпустят
домой. Только кто знает, когда это случится. Лиминг понимал, что это может
случиться и тогда, когда он будет уже дряхлым старцем, и лет через
пятьдесят после его смерти. Все войны на одно лицо: бывают времена, когда
кажется, что они никогда не кончатся, и трудно даже представить, что можно
жить в мире.
Тут его философские раздумья нарушил чей-то утробный кашель. Из
темноты на него уставилось четыре зеленых глаза. Подскочив к костру, он
схватил горящую ветку и бросил ее в зверя. Описав огненную дугу, она упала
в кусты. Глаза поморгали и исчезли. Послышался шорох. Громоздкая тварь
поспешно ретировалась. Постепенно шум замер вдали. Лиминг не разобрал, одна
тут была скотина или две, ходила она или ползала, и вообще что это было -
зангастанский вариант тигра, рыскающего в поисках добычи, или всего-навсего
любопытная буренка. В любом случае, живность исчезла.
Привалившись к стволу дерева, он до рассвета поддерживал огонь, с
опаской поглядывая вокруг. Когда взошло солнце, Лиминг позавтракал
жестянкой супа и бутербродом. Затоптав угли, он собрал свои пожитки и
двинулся на юг. Это направление уведет его от центра поисков, но, к
несчастью, отдалит на много миль от тайника с настоящей земной пищей. С
другой стороны, путь на юг приближает его к экватору, где при облете
планеты он заметил три космопорта. А где порты - там и корабли.
Не прошло и часа с восхода солнца, когда у него над головой промчался
реактивный самолет. Чуть позже, едва не задевая верхушки деревьев, медленно
пролетели четыре вертолета. Пока они не исчезли, Лиминг, припав к земле,
лежал под кустами. Потом снова тронулся в путь, и тут его чуть было не
обнаружили с легкого геликоптера, следовавшего сразу за вертолетами. Он
вовремя услышал свист винтов, растянулся за трухлявым бревном и постарался
превратиться в бесформенную кочку. Когда эта штука проплывала над ним, он
спиной ощутил поток воздуха от ее пропеллеров. Ветви ближних деревьев
заволновались, роняя сухие листья. Лимингу пришлось собрать всю свою волю в
кулак,. чтобы не шелохнуться, пока пара немигающих змеиных глаз шарила по
земле.
Но пилота удалось провести, и геликоптер удалился. Лиминг поднялся на
ноги, взглянул на компас и двинулся дальше, яростно проклиная все
геликоптеры, их создателей и пилотов. Они летали медленно, имели небольшой
радиус действия и вмещали одного человека. Но опасность заключалась в том,
что они были почти бесшумны. Забудь беглец о бдительности, задумайся о
своем - и он не ощутит приближения машины, пока не почувствует поток
воздуха от ее винта. Судя по столь ранней активности преследователей, можно
было предположить, что его побег здорово разозлил какую-то шишку. "Навряд
ли это Клавиз, - подумал он. - Майор занимает не такое уж высокое
положение. За дело взялся кто-то повыше и чином, и влиянием. Такой
наверняка сделал козлов отпущения из бедняги Клавиза и всех охранников той
казармы". Устало продолжая путь, он гадал, что теперь ожидает Клавиза.
Похоже, все что угодно. Могут сварить в кипящем масле, а могут и
разжаловать в рядовые. В чужом мире трудно измерить дисциплинарные
воздействия земными мерками.
Одно ясно как день: если его, Джона Лиминга, опять схватят, о нем
позаботятся получше - и примеру, его могут спеленать, как мумию, отрезать
ступни или придумать что-нибудь еще поприятнее. У него был
один-единственный шанс вырваться на свободу, и он использовал его на все
сто. Другого ему никто не даст. У любого народа беглецов считают опасными
смутьянами, заслуживающими особого обращения.
Весь день он упорно брел к югу. Раз шесть ему приходилось прятаться,
пока то одна, то другая машина не скрывалась из вида. К наступлению сумерек
он все еще находился в лесу. Воздушнал разведка закончилась. Ночь была
точь-в-точь похожа на предыдущую: те же сожаления по поводу отсутствия
одеяла и те же сложности с разведением костра. Насытившись, он сидел у
ласкающего взор огня, дав долгожданный отдых усталым ногам и недоумевая,
почему враг не додумается организовать ночные поиски. Хоть костер и
замаскирован от наземных преследователей, с самолета его обнаружить проще
простого. Ему понятно, что мгновенно загасить пламя не удастся.
Следующий день прошел без особых событий. Похоже, что полеты
прекратились Во всяком случае, он не видел ни одной машины. Возможно, его
преследователи по каким-то только им одним известным причинам сосредоточили
поиски где-то в другом месте. Без всяких помех и проволочек Лиминг одолел
приличное расстояние; когда солнце поднялось повыше, он разжег при помощи
линзы бездымный костерок и соорудил себе поесть. Он плотно пообедал.
Местная пища, пресная, но сытная, не наносила его организму никакого вреда.
Обозрев остатки провианта, он увидел, что еды хватит еще дней на
пять-шесть.
На второй день, к вечеру, он достиг южной границы леса и вышел на
широкую дорогу. За ней лежали возделанные поля с редкими постройками,
которые он принял за фермы. Милях в четырех над долиной вздымалось
нагромождение каменных зданий, окруженных высокой стеной. С такого
расстояния он не смог определить, что это - крепость, тюрьма, больница,
сумасшедший дом, засекреченный завод или нечто невообразимое, что занги
предпочитают скрывать от посторонних глаз. Чем бы это ни было, выглядело
оно довольно зловеще. Интуиция подсказывала держись отсюда подальше.
Отступив ярдов на двести обратно в лес, он нашел густо заросшую
лощину, присел на бревно и пересмотрел свои планы. Теперь, когда перед ним
до самого горизонта, а может быть и дальше, простиралась равнина, по
которой, наверное, раскиданы города и поселки, нечего и думать тащиться по
ней средь бела дня. На планете, населенной приземистыми квадратными типами
с чешуйчатой шкурой, худощавому и светлокожему землянину так же легко сойти
за своего, как медведю в церковном хоре. Его опознают с первого взгляда,
особенно если по радио и телевидению уже передали его приметы вместе с
сообщением о розыске.
В Сообщество входило около двадцати народов, половину из которых занги
и в глаза не видели. Но они приблизительно представляют себе, как выглядят
их собратья по оружию, и беглого землянина опознают сразу. Шанс надуть
врага, выдав себя за неопытного союзника, ничтожно мал; даже если ему и
удалось бы запудрить мозги горстке крестьян, все равно бы его, скорее
всего, задержали и доставили на проверку ж начальству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18