Такое просачивание обычно проводилось с величайшим искусством, почти бесшумно и без единого выстрела. Такой тактический прием применялся русскими сотни раз и обеспечивал им значительный успех. Против подобных действий существует одно средство: создать глубокоэшелонирован-иую оборону, занять ее многочисленными войсками, организовать круглосуточное патрулирование и, что самое главное, создать достаточные местные резервы, готовые в любой момент вступить в бой и заставить противника отступить.
Другой характерной особенностью действий русских является стремление создавать плацдармы как базы для будущих наступательных действий. Действительно, наличие в руках русских войск плацдармов всегда создавало серьезную опасность. Глубоко ошибается тот, кто благодушно относится к существующим плацдармам и затягивает их ликвидацию. Русские плацдармы, какими бы маленькими и безвредными они ни казались, могут в короткое время стать мощными и опасными очагами сопротивления, а затем превратиться в неприступные укрепленные районы. Любой русский плацдарм, захваченный вечером ротой, утром уже обязательно удерживается по меньшэй мере полком, а за следующую ночь превращается в грозную крепость, хорошо обеспеченную тяжелым оружием и всем необходимым для того, чтобы сделать ее почти неприступной. Никакой, даже ураганный артиллерийский огонь не вынудит русских оставить созданный за ночь плацдарм. Успех может принести лишь хорошо подготовленное наступление. Этот принцип русских «иметь повсюду плацдармы» представляет очень серьезную опасность, и его нельзя недооценивать. И опять-таки против него есть лишь одно радикальное средство, которое должно применяться во всех случаях обязательно: если русские создают плацдарм или оборудуют выдвинутую вперед позицию, необходимо атаковать, атаковать немедленно и решительно. Отсутствие решительности всегда сказывается самым пагубным образом. Опоздание на один час может привести к неудаче любой атаки, опоздание на несколько часов обязательно приведет к такой неудаче, опоздание на день может повлечь за собой серьезную катастрофу. Даже если у вас всего один взвод пехоты и один-единственный танк, все равно нужно атаковать! Атаковать, пока русские еще не зарылись в землю, пока их еще можно видеть, пока они не имеют времени для организации своей обороны, пока они не располагают тяжелым оружием. Через несколько часов будет уже слишком поздно. Задержка ведет к поражению, решительные и немедленные действия приносят успех.
Тактика русских представляла собой странную смесь: наряду с великолепным умением просачиваться в расположение противника и исключительным мастерством в использовании полевой фортификации существовала ставшая Почти нарицательной негибкость русских атак (хотя в отдельных случаях действия танковых соединений, частей и даже подразделений являлись заметным исключением). Безрассудное повторение атак на одном и том же участке, отсутствие гибкости в действиях артиллерии и неудачный выбор района наступления с точки зрения местности свидетельствовали о неумении творчески подходить к решению задач и своевременно реагировать на изменения в обстановке. Только немногие командиры среднего звена проявляли самостоятельность в решениях, когда обстановка неожиданно изменялась. Во многих случаях успешная атака, прорыв или окружение не использовались русскими просто потому, что никто из вышестоящего командования об этом не знал{188}. Однако, несмотря на эту неповоротливость командования, русские быстро и часто производили смену войск на переднем крае. Как только дивизия несла тяжелые потери, она отводилась ночью в тыл и, пополненная и отдохнувшая, вновь появлялась через несколько дней на каком-либо другом участке фронта.
ГЛАВА XII
СТАЛИНГРАДСКАЯ КАТАСТРОФА
ТЯЖЕЛОЕ ИСПЫТАНИЕ
Пока на обоих берегах Дона шли ожесточенные бои танковых масс, положение 6-й армии Паулюса становилось все более отчаянным. В районе между Волгой и Доном на карту была поставлена очень крупная ставка, и русские прекрасно это понимали. Если учесть, какие силы были окружены под Сталинградом, станет ясно, что Гитлер поступил в высшей степени необдуманно, запретив всякую попытку прорвать кольцо окружения. Надо сказать, что 6-я армия не была обычной армией; она представляла собой острие ударного клина вермахта и предназначалась для осуществления решающей операции всей войны. Под Сталинградом были окружены следующие части:
штаб и все командование 6-й армии,
штабы пяти корпусов (4, 8, 11, 51-го армейских и 14-го танкового),
тринадцать пехотных дивизий (44, 71, 76, 79, 94, 100-я егерская, 113, 295, 305, 371, 376, 389 и 397-я),
три танковые дивизии (14, 16, 24-я),
три моторизованные дивизии (3, 29, 60-я),
одна дивизия противовоздушной обороны (9-я).
Итого 20 немецких дивизий.
Кроме того, в окружение попали остатки двух румынских дивизий (1-й кавалерийской и 20-й пехотной) с полком хорват, тыловыми частями и подразделениями организации Тодта.
По данным службы генерал-квартирмейстера, 24 ноября 1942 года в окружении оказались 270 тысяч человек. Ликвидация этой группировки вела к изменению в соотношении сил на всем Восточном фронте.
Такова была армия, которую рейхсмаршал Геринг столь опрометчиво взялся обеспечить всем необходимым по воздуху в середине зимы, в то время когда по всему тысячекилометровому фронту шли ожесточенные бои. Над Сталинградом, словно стаи зловещих черных птиц, предвещавших неминуемую гибель, появились отряды Ю-52, и когда спустя два месяца была подписана неизбежная капитуляция, около 500 этих самолетов уже стали жертвами либо неблагоприятных метеорологических условий, либо скоростных истребителей русских. Несмотря на принесенные жертвы, такие тяжелые для немецкой авиации на этом критическом этапе воздушной войны, тоннаж доставляемых грузов был значительно ниже минимальных потребностей несчастной армии Паулюса. Я уже упоминал о мрачных предчувствиях генерал-полковника фон Рихтгофена, высказанных им во время посещения в начале декабря штаба 48-го танкового корпуса: он никак не разделял оптимистических взглядов своего командующего. В самом деле, для доставки минимально необходимых 500 т различных предметов снабжения в день требовалось 250 машин Ю-52, а если учесть потери, необходимость ремонта и обязательный отдых для летного состава, то ежедневно нужно было около тысячи самолетов такого типа. Таким количеством самолетов мы никогда не располагали, поэтому только один раз за все время было доставлено 300 т грузов в день, в среднем же окруженные ежедневно получали примерно до 100 m продовольствия, боеприпасов и горючего.
Вот как, по словам моего друга полковника Динглера, сказалось это на 6-й армии:
«Каждую ночь, сидя в землянках, мы вслушивались в рокот моторов и старались угадать, сколько же немецких самолетов на этот раз прилетит и что они нам доставят. С продовольствием было очень трудно с самого начала, но никто из нас не предполагал, что скоро мы постоянно будем испытывать муки голода.
Нам не хватало всего: не хватало хлеба, снарядов, а главное – горючего. Пока было горючее, мы не могли замерзнуть, а наше снабжение, пусть даже в таких ограниченных масштабах, было обеспечено. Дрова приходилось доставлять из Сталинграда на автомашинах, но поскольку мы испытывали острый недостаток в бензине, поездки в город за топливом совершались очень редко, и в наших землянках было очень холодно.
До рождества 1942 года войскам выдавалось по 100 граммов хлеба в день на человека, а после рождества этот паек был сокращен до 50 граммов. Позднее по 50 граммов хлеба получали лишь те части, которые непосредственно вели боевые действия; в штабах, начиная от полка и выше, хлеба совсем не выдавали. Остальные питались только жидким супом, который старались сделать более крепким, вываривая лошадиные кости. На Рождество командование армии разрешило зарезать 4 тыс. лошадей. Моя дивизия, будучи моторизованным соединением, не имела лошадей и поэтому оказалась в очень невыгодном положении – мы получили конину строго по норме. Пехотным частям было легче: ведь они всегда могли «незаконно» зарезать несколько лошадей».
В первый период окружения русские не вели активных действий против б-й армии, так как у них было много хлопот в других местах, и немецкие части делали все возможное для улучшения своих позиций в ожидании неминуемого наступления противника. Надо сказать, что, несмотря на большое количество окруженных войск, численность боевых частей была чрезвычайно низкой. Например, 3-я моторизованная дивизия в «мариновском выступе» располагала двумя пехотными полками трехбатальонного состава. На первый взгляд это значительная сила, но на самом деле в каждом батальоне насчитывалось всего лишь до 80 солдат, то есть дивизия для обороны фронта в 16 км имела только 500 солдат. Артиллерийский полк в 36 стволов был полностью укомплектован, зато танковый батальон имел лишь 25 танков вместо положенных 60. Резерв состоял из саперного батальона в 150 человек.
Безусловно, недостаток горючего не мог не отразиться самым серьезным образом на использовании танков. Как я уже говорил при описании боев на реке Чир, возможность маневрирования танковыми частями является важным условием для отражения русских атак. Однако из-за нехватки горючего командование 6-й армии вынуждено было не раз задумываться, прежде чем принять решег ние о переброске хоть одной боевой машины. Поэтому большинство танков было расположено сразу за передним краем для оказания непосредственной поддержу ки пехоте. В результате наши контрудары по русским, вклинившимся в наше расположение – а это им позднее удалось сделать, – были лишены необходи» мой силы.
О погоде Динглер говорит следующее:
«В первые дни декабря погода была сравнительно сносной. Затем выпало много снега и наступило резкое похолодание. Жизнь стала сплошным мучением. Закапываться в мерзлую землю уже было невозможно, и если нам приходилось оставлять прежние рубежи, это означало, что на новых позициях у нас не будет ни землянок, ни траншей. Снегопад еще больше ухудшал и без того плохое снабжение горючим. Автомашины застревали в снегу, буксовали, а это приводило к большому расходу горючего. Мороз все крепчал. Термометр все время показывал 20 – 30 градусов ниже нуля, и нашей авиации стало невероятно трудно снабжать окруженные части».
9 декабря 6-я армия была официально извещена о том, что на следующий день 4-я танковая армия начинает деблокирующее наступление. Всю неделю окруженные войска жили возросшей надеждой, а когда 16 декабря они услышали далекую канонаду, все поверили, что час освобождения близок. Предполагалось, что 6-я армия предпримет изнутри прорыв кольца окружения и соединится с передовыми частями армии Гота, но генерал Паулюс принял решение не делать этого до тех пор, пока продвигающиеся с юга части не приблизятся на расстояние до 30 км. Недостаток горючего и общая ослабленность частей ограничивали ударную силу дивизий Паулюса, и им оставалось чишь с нетерпением ожидать благоприятного исхода боев на юге.
ДЕБЛОКИРУЮЩИЙ УДАР
В начале декабря для участия в предстоящем наступлении по освобождению частей в Сталинграде с Кавказа и из района Орла в распоряжение командующего 4-й танковой армией прибыли три танковые, одна пехотная и три авиа-полевые дивизии. Они сосредоточились в районе Котельниково и были прикрыты остатками 4-й румынской армии и несколькими немецкими боевыми группами.
Находившиеся в этом районе немецкие войска были оттеснены русскими более чем на 100 км от Сталинграда, то время как 48-й танковый корпус, располагавшийся на реке Чир у Нижне-Чирской, был отделен от окруженных частей расстоянием всего в 40 км. Стоявшая перед немецкими войсками задача была тщательно изучена знатоком стратегии фельдмаршалом Манштейном, на которого была возложена огромная ответственность. Он отказался от форсирования Дона, как от рискованной и трудной операции, а выбрал для своих действий район Котельниково юго-восточнее Дона: по его мнению, именно отсюда было выгоднее всего начинать наступление.
И вот 10 декабря 1942 года командующий 4-й танковой армией генерал-полковник Гот, полководец с большим и заслуженным авторитетом, бросил свои войска в наступление, которого так долго ждали окруженные под Сталинградом. Как я уже говорил, 6-я армия не должна была предпринимать никаких попыток прорвать кольцо окружения до тех пор, пока части Гота не приблизятся к ней примерно на 30 км. 48-й танковый корпус должен был форсировать Дон и оказать поддержку войскам Гота после выхода их на реку Аксай-Еса-уловский. Принимая во внимание сложившуюся обстановку в декабре 1942 года,
трудно было бы предложить более удачный план. Однако представляется спорным утверждение, что Паулюс слишком пессимистически смотрел на вещи, и кажется, что следовало бы разработать план прорыва кольца окружения 6-й армией на более раннем этапе.
Главный удар наносил 57-й танковый корпус 4-й танковой армии. Справа от него наступала 23-я гренадерская моторизованная дивизия, слева – 17-я танковая дивизия, а 6-я танковая дивизия была в резерве. Войска Гота сразу же встретили ожесточенное сопротивление со стороны крупных сил танков и пехоты генерала Ватутина, одного из выдающихся русских полководцев. Сопротивление русских было настолько упорным и решительным, что потребовалась целая неделя, чтобы преодолеть расстояние в 50 км между Котельниково и рекой Аксай-Есауловский. Но утром 17 декабря 23-й гренадерской моторизованной дивизии удалось смелым ударом овладеть двумя переправами через реку Аксай-Есауловский. Таким образом последнее серьезнее препятствие, разделявшее две армии, было преодолено и расстояние между ними сократилось до 70 км.
Но, как я указывал в предыдущей главе, именно этот момент был выбран маршалом Жуковым для начала нового крупного наступления против 8-й итальянской армии в среднем течении Дона в сочетании с сильными атаками против 48-го танкового корпуса на реке Чир. Многочисленные танковые и пехотные соединения русских прорвали оборону итальянских войск на фронте почти 10Э км и устремились через эту брешь на юг в направлении Ростова. Манштейн обладал желззной выдержкой, и если бы можно было не трогать 4-ю танковую армию, он бы так и сделал. Но это было невозможно: потеря Ростова явилась бы роковым событием для 48-го танкового корпуса, для армии Гота и для группы армий фельдмаршала фон Клейста на Кавказе. Вполне возможно, что Жуков со свойственной ему стратегической прозорливостью сознательно откладывал наступление на фронте 8-й итальянской армии до тех пор, пока не убедился,.что все силы Гота оказались втянутыми в боевые действия. Тем самым Жуков, видимо, надеялся отрезать пути отхода всем нашим войскам на юге.
С болью в душе Манштейн был вынужден изъять 6-ю танковую дивизию из армии Гота и направить ее форсированным маршем на северо-запад с задачей воспрепятствовать развитию прорыва русскими войсками. Это была лучшая и пока еще незадействованная дивизия, и вполне возможно, что, если бы она осталась в составе 4-й армии, Готу удалось бы прорваться к Паулюсу. Кроме того, восточный фланг 4-й танковой армии подвергался непрерывным атакам русских. Пехотные дивизии Гота, состоявшие главным образом из слабых наземных частей ВВС, были связаны обороной железной дороги, которая шла от Котельниково к реке Аксай-Есауловский.
Несмотря на это очень чувствительное ослабление 57-го танкового корпуса, наступление продолжалось с большим упорством и настойчивостью; все солдаты горели желанием принести освобождение войскам в Сталинграде, для которых они оставались единственной надеждой. В основу приводимого ниже описания боевых действий положен рассказ офицера генерального штаба, принимавшего непосредственное участие в этих трагических боях. По моему мнеяию, этот рассказ заслуживает особого внимания, так как, хотя он и подтверждает, что в целом русские командиры частей и соединений в своих действиях медлительны и не энергичны, в нем признается, что ряд командиров, главным образом в танковых частях, способны принимать быстрые и смелые решения.
В двух танковых дивизиях, оставшихся в составе 4-й армии, насчитывалось всего до тридцати пяти танков; большинство машин вышло из строя из-за бездорожья или было потеряно в непрерывных тяжелых боях. Чтобы не распылять эти и без того слабые танковые силы, все тридцать пять танков были переданы в распоряжение 17-й танковой дивизии.
Местность, хотя и перерезанная бесчисленными узкими лощинами, была очень ровной: куда ни глянешь – ни одной возвышенности, кругом только степь, покрытая гладкой ледяной коркой. Река Аксай-Есауловский, возле которой развернулись бои, имела двадцать пять метров в ширину и глубокое ложе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Другой характерной особенностью действий русских является стремление создавать плацдармы как базы для будущих наступательных действий. Действительно, наличие в руках русских войск плацдармов всегда создавало серьезную опасность. Глубоко ошибается тот, кто благодушно относится к существующим плацдармам и затягивает их ликвидацию. Русские плацдармы, какими бы маленькими и безвредными они ни казались, могут в короткое время стать мощными и опасными очагами сопротивления, а затем превратиться в неприступные укрепленные районы. Любой русский плацдарм, захваченный вечером ротой, утром уже обязательно удерживается по меньшэй мере полком, а за следующую ночь превращается в грозную крепость, хорошо обеспеченную тяжелым оружием и всем необходимым для того, чтобы сделать ее почти неприступной. Никакой, даже ураганный артиллерийский огонь не вынудит русских оставить созданный за ночь плацдарм. Успех может принести лишь хорошо подготовленное наступление. Этот принцип русских «иметь повсюду плацдармы» представляет очень серьезную опасность, и его нельзя недооценивать. И опять-таки против него есть лишь одно радикальное средство, которое должно применяться во всех случаях обязательно: если русские создают плацдарм или оборудуют выдвинутую вперед позицию, необходимо атаковать, атаковать немедленно и решительно. Отсутствие решительности всегда сказывается самым пагубным образом. Опоздание на один час может привести к неудаче любой атаки, опоздание на несколько часов обязательно приведет к такой неудаче, опоздание на день может повлечь за собой серьезную катастрофу. Даже если у вас всего один взвод пехоты и один-единственный танк, все равно нужно атаковать! Атаковать, пока русские еще не зарылись в землю, пока их еще можно видеть, пока они не имеют времени для организации своей обороны, пока они не располагают тяжелым оружием. Через несколько часов будет уже слишком поздно. Задержка ведет к поражению, решительные и немедленные действия приносят успех.
Тактика русских представляла собой странную смесь: наряду с великолепным умением просачиваться в расположение противника и исключительным мастерством в использовании полевой фортификации существовала ставшая Почти нарицательной негибкость русских атак (хотя в отдельных случаях действия танковых соединений, частей и даже подразделений являлись заметным исключением). Безрассудное повторение атак на одном и том же участке, отсутствие гибкости в действиях артиллерии и неудачный выбор района наступления с точки зрения местности свидетельствовали о неумении творчески подходить к решению задач и своевременно реагировать на изменения в обстановке. Только немногие командиры среднего звена проявляли самостоятельность в решениях, когда обстановка неожиданно изменялась. Во многих случаях успешная атака, прорыв или окружение не использовались русскими просто потому, что никто из вышестоящего командования об этом не знал{188}. Однако, несмотря на эту неповоротливость командования, русские быстро и часто производили смену войск на переднем крае. Как только дивизия несла тяжелые потери, она отводилась ночью в тыл и, пополненная и отдохнувшая, вновь появлялась через несколько дней на каком-либо другом участке фронта.
ГЛАВА XII
СТАЛИНГРАДСКАЯ КАТАСТРОФА
ТЯЖЕЛОЕ ИСПЫТАНИЕ
Пока на обоих берегах Дона шли ожесточенные бои танковых масс, положение 6-й армии Паулюса становилось все более отчаянным. В районе между Волгой и Доном на карту была поставлена очень крупная ставка, и русские прекрасно это понимали. Если учесть, какие силы были окружены под Сталинградом, станет ясно, что Гитлер поступил в высшей степени необдуманно, запретив всякую попытку прорвать кольцо окружения. Надо сказать, что 6-я армия не была обычной армией; она представляла собой острие ударного клина вермахта и предназначалась для осуществления решающей операции всей войны. Под Сталинградом были окружены следующие части:
штаб и все командование 6-й армии,
штабы пяти корпусов (4, 8, 11, 51-го армейских и 14-го танкового),
тринадцать пехотных дивизий (44, 71, 76, 79, 94, 100-я егерская, 113, 295, 305, 371, 376, 389 и 397-я),
три танковые дивизии (14, 16, 24-я),
три моторизованные дивизии (3, 29, 60-я),
одна дивизия противовоздушной обороны (9-я).
Итого 20 немецких дивизий.
Кроме того, в окружение попали остатки двух румынских дивизий (1-й кавалерийской и 20-й пехотной) с полком хорват, тыловыми частями и подразделениями организации Тодта.
По данным службы генерал-квартирмейстера, 24 ноября 1942 года в окружении оказались 270 тысяч человек. Ликвидация этой группировки вела к изменению в соотношении сил на всем Восточном фронте.
Такова была армия, которую рейхсмаршал Геринг столь опрометчиво взялся обеспечить всем необходимым по воздуху в середине зимы, в то время когда по всему тысячекилометровому фронту шли ожесточенные бои. Над Сталинградом, словно стаи зловещих черных птиц, предвещавших неминуемую гибель, появились отряды Ю-52, и когда спустя два месяца была подписана неизбежная капитуляция, около 500 этих самолетов уже стали жертвами либо неблагоприятных метеорологических условий, либо скоростных истребителей русских. Несмотря на принесенные жертвы, такие тяжелые для немецкой авиации на этом критическом этапе воздушной войны, тоннаж доставляемых грузов был значительно ниже минимальных потребностей несчастной армии Паулюса. Я уже упоминал о мрачных предчувствиях генерал-полковника фон Рихтгофена, высказанных им во время посещения в начале декабря штаба 48-го танкового корпуса: он никак не разделял оптимистических взглядов своего командующего. В самом деле, для доставки минимально необходимых 500 т различных предметов снабжения в день требовалось 250 машин Ю-52, а если учесть потери, необходимость ремонта и обязательный отдых для летного состава, то ежедневно нужно было около тысячи самолетов такого типа. Таким количеством самолетов мы никогда не располагали, поэтому только один раз за все время было доставлено 300 т грузов в день, в среднем же окруженные ежедневно получали примерно до 100 m продовольствия, боеприпасов и горючего.
Вот как, по словам моего друга полковника Динглера, сказалось это на 6-й армии:
«Каждую ночь, сидя в землянках, мы вслушивались в рокот моторов и старались угадать, сколько же немецких самолетов на этот раз прилетит и что они нам доставят. С продовольствием было очень трудно с самого начала, но никто из нас не предполагал, что скоро мы постоянно будем испытывать муки голода.
Нам не хватало всего: не хватало хлеба, снарядов, а главное – горючего. Пока было горючее, мы не могли замерзнуть, а наше снабжение, пусть даже в таких ограниченных масштабах, было обеспечено. Дрова приходилось доставлять из Сталинграда на автомашинах, но поскольку мы испытывали острый недостаток в бензине, поездки в город за топливом совершались очень редко, и в наших землянках было очень холодно.
До рождества 1942 года войскам выдавалось по 100 граммов хлеба в день на человека, а после рождества этот паек был сокращен до 50 граммов. Позднее по 50 граммов хлеба получали лишь те части, которые непосредственно вели боевые действия; в штабах, начиная от полка и выше, хлеба совсем не выдавали. Остальные питались только жидким супом, который старались сделать более крепким, вываривая лошадиные кости. На Рождество командование армии разрешило зарезать 4 тыс. лошадей. Моя дивизия, будучи моторизованным соединением, не имела лошадей и поэтому оказалась в очень невыгодном положении – мы получили конину строго по норме. Пехотным частям было легче: ведь они всегда могли «незаконно» зарезать несколько лошадей».
В первый период окружения русские не вели активных действий против б-й армии, так как у них было много хлопот в других местах, и немецкие части делали все возможное для улучшения своих позиций в ожидании неминуемого наступления противника. Надо сказать, что, несмотря на большое количество окруженных войск, численность боевых частей была чрезвычайно низкой. Например, 3-я моторизованная дивизия в «мариновском выступе» располагала двумя пехотными полками трехбатальонного состава. На первый взгляд это значительная сила, но на самом деле в каждом батальоне насчитывалось всего лишь до 80 солдат, то есть дивизия для обороны фронта в 16 км имела только 500 солдат. Артиллерийский полк в 36 стволов был полностью укомплектован, зато танковый батальон имел лишь 25 танков вместо положенных 60. Резерв состоял из саперного батальона в 150 человек.
Безусловно, недостаток горючего не мог не отразиться самым серьезным образом на использовании танков. Как я уже говорил при описании боев на реке Чир, возможность маневрирования танковыми частями является важным условием для отражения русских атак. Однако из-за нехватки горючего командование 6-й армии вынуждено было не раз задумываться, прежде чем принять решег ние о переброске хоть одной боевой машины. Поэтому большинство танков было расположено сразу за передним краем для оказания непосредственной поддержу ки пехоте. В результате наши контрудары по русским, вклинившимся в наше расположение – а это им позднее удалось сделать, – были лишены необходи» мой силы.
О погоде Динглер говорит следующее:
«В первые дни декабря погода была сравнительно сносной. Затем выпало много снега и наступило резкое похолодание. Жизнь стала сплошным мучением. Закапываться в мерзлую землю уже было невозможно, и если нам приходилось оставлять прежние рубежи, это означало, что на новых позициях у нас не будет ни землянок, ни траншей. Снегопад еще больше ухудшал и без того плохое снабжение горючим. Автомашины застревали в снегу, буксовали, а это приводило к большому расходу горючего. Мороз все крепчал. Термометр все время показывал 20 – 30 градусов ниже нуля, и нашей авиации стало невероятно трудно снабжать окруженные части».
9 декабря 6-я армия была официально извещена о том, что на следующий день 4-я танковая армия начинает деблокирующее наступление. Всю неделю окруженные войска жили возросшей надеждой, а когда 16 декабря они услышали далекую канонаду, все поверили, что час освобождения близок. Предполагалось, что 6-я армия предпримет изнутри прорыв кольца окружения и соединится с передовыми частями армии Гота, но генерал Паулюс принял решение не делать этого до тех пор, пока продвигающиеся с юга части не приблизятся на расстояние до 30 км. Недостаток горючего и общая ослабленность частей ограничивали ударную силу дивизий Паулюса, и им оставалось чишь с нетерпением ожидать благоприятного исхода боев на юге.
ДЕБЛОКИРУЮЩИЙ УДАР
В начале декабря для участия в предстоящем наступлении по освобождению частей в Сталинграде с Кавказа и из района Орла в распоряжение командующего 4-й танковой армией прибыли три танковые, одна пехотная и три авиа-полевые дивизии. Они сосредоточились в районе Котельниково и были прикрыты остатками 4-й румынской армии и несколькими немецкими боевыми группами.
Находившиеся в этом районе немецкие войска были оттеснены русскими более чем на 100 км от Сталинграда, то время как 48-й танковый корпус, располагавшийся на реке Чир у Нижне-Чирской, был отделен от окруженных частей расстоянием всего в 40 км. Стоявшая перед немецкими войсками задача была тщательно изучена знатоком стратегии фельдмаршалом Манштейном, на которого была возложена огромная ответственность. Он отказался от форсирования Дона, как от рискованной и трудной операции, а выбрал для своих действий район Котельниково юго-восточнее Дона: по его мнению, именно отсюда было выгоднее всего начинать наступление.
И вот 10 декабря 1942 года командующий 4-й танковой армией генерал-полковник Гот, полководец с большим и заслуженным авторитетом, бросил свои войска в наступление, которого так долго ждали окруженные под Сталинградом. Как я уже говорил, 6-я армия не должна была предпринимать никаких попыток прорвать кольцо окружения до тех пор, пока части Гота не приблизятся к ней примерно на 30 км. 48-й танковый корпус должен был форсировать Дон и оказать поддержку войскам Гота после выхода их на реку Аксай-Еса-уловский. Принимая во внимание сложившуюся обстановку в декабре 1942 года,
трудно было бы предложить более удачный план. Однако представляется спорным утверждение, что Паулюс слишком пессимистически смотрел на вещи, и кажется, что следовало бы разработать план прорыва кольца окружения 6-й армией на более раннем этапе.
Главный удар наносил 57-й танковый корпус 4-й танковой армии. Справа от него наступала 23-я гренадерская моторизованная дивизия, слева – 17-я танковая дивизия, а 6-я танковая дивизия была в резерве. Войска Гота сразу же встретили ожесточенное сопротивление со стороны крупных сил танков и пехоты генерала Ватутина, одного из выдающихся русских полководцев. Сопротивление русских было настолько упорным и решительным, что потребовалась целая неделя, чтобы преодолеть расстояние в 50 км между Котельниково и рекой Аксай-Есауловский. Но утром 17 декабря 23-й гренадерской моторизованной дивизии удалось смелым ударом овладеть двумя переправами через реку Аксай-Есауловский. Таким образом последнее серьезнее препятствие, разделявшее две армии, было преодолено и расстояние между ними сократилось до 70 км.
Но, как я указывал в предыдущей главе, именно этот момент был выбран маршалом Жуковым для начала нового крупного наступления против 8-й итальянской армии в среднем течении Дона в сочетании с сильными атаками против 48-го танкового корпуса на реке Чир. Многочисленные танковые и пехотные соединения русских прорвали оборону итальянских войск на фронте почти 10Э км и устремились через эту брешь на юг в направлении Ростова. Манштейн обладал желззной выдержкой, и если бы можно было не трогать 4-ю танковую армию, он бы так и сделал. Но это было невозможно: потеря Ростова явилась бы роковым событием для 48-го танкового корпуса, для армии Гота и для группы армий фельдмаршала фон Клейста на Кавказе. Вполне возможно, что Жуков со свойственной ему стратегической прозорливостью сознательно откладывал наступление на фронте 8-й итальянской армии до тех пор, пока не убедился,.что все силы Гота оказались втянутыми в боевые действия. Тем самым Жуков, видимо, надеялся отрезать пути отхода всем нашим войскам на юге.
С болью в душе Манштейн был вынужден изъять 6-ю танковую дивизию из армии Гота и направить ее форсированным маршем на северо-запад с задачей воспрепятствовать развитию прорыва русскими войсками. Это была лучшая и пока еще незадействованная дивизия, и вполне возможно, что, если бы она осталась в составе 4-й армии, Готу удалось бы прорваться к Паулюсу. Кроме того, восточный фланг 4-й танковой армии подвергался непрерывным атакам русских. Пехотные дивизии Гота, состоявшие главным образом из слабых наземных частей ВВС, были связаны обороной железной дороги, которая шла от Котельниково к реке Аксай-Есауловский.
Несмотря на это очень чувствительное ослабление 57-го танкового корпуса, наступление продолжалось с большим упорством и настойчивостью; все солдаты горели желанием принести освобождение войскам в Сталинграде, для которых они оставались единственной надеждой. В основу приводимого ниже описания боевых действий положен рассказ офицера генерального штаба, принимавшего непосредственное участие в этих трагических боях. По моему мнеяию, этот рассказ заслуживает особого внимания, так как, хотя он и подтверждает, что в целом русские командиры частей и соединений в своих действиях медлительны и не энергичны, в нем признается, что ряд командиров, главным образом в танковых частях, способны принимать быстрые и смелые решения.
В двух танковых дивизиях, оставшихся в составе 4-й армии, насчитывалось всего до тридцати пяти танков; большинство машин вышло из строя из-за бездорожья или было потеряно в непрерывных тяжелых боях. Чтобы не распылять эти и без того слабые танковые силы, все тридцать пять танков были переданы в распоряжение 17-й танковой дивизии.
Местность, хотя и перерезанная бесчисленными узкими лощинами, была очень ровной: куда ни глянешь – ни одной возвышенности, кругом только степь, покрытая гладкой ледяной коркой. Река Аксай-Есауловский, возле которой развернулись бои, имела двадцать пять метров в ширину и глубокое ложе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50