имел задачу наступать южнее высот, поддерживая 15-ю дивизию.
Но в действительности британские войска располагались совсем не так, как думал Роммель. 10-й корпус в составе 50-й английской и 10-й индийской дивизий находился в районе Мерса-Матрух. 13-й корпус занимал позиции на южных склонах высот Сиди-Хамза; он включал 2-ю новозеландскую дивизию, только что прибывшую из Сирии, и 1-ю бронетанковую дивизию, которая насчитывала теперь 159 танков, в том числе 60 «грантов»{137}. Пятнадцати километровый разрыв между высотами Сиди-Хамза и главными минными полями Мерса-Матруха был прикрыт узким минным полем и оборонялся двумя слабыми колоннами «Гли» и «Лезер»{138}. Короче говоря, 8-я армия имела очень сильные фланги и слабый центр.
Можно предположить, что такое построение 8-й армии было задумано как ловушка для Роммеля, но на самом деле это далеко не так. Очевидно, генерал Окинлек, принявший командование от Ритчи, не мог решить, оказать ли упорное сопротивление у Мерса-Матрух или нет, и поэтому оперативное построение [118 – схема 22; 119] его войск скорее отвечало намерению предотвратить охват армии, чем преследовало цель уничтожить противника. Правда, Окинлек говорил генералу Готту, командиру 13-го корпуса, и генералу Холмсу, командиру 10-го корпуса, что необходимо оказать «как можно более сильное сопротивление» и что если «один из корпусов или часть его будут вынуждены отступить, то другой должен немедленно… использовать это, чтобы быстро и смело контратаковать противника во фланг». Это была великолепная идея, но, к несчастью для англичан, у обоих командиров корпусов сложилось впечатление, что им следует лучше отойти,чем подвергаться риску охвата.Так воевать нельзя: если Окинлек не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы дать сражение у Мерса-Матрух, он должен был отступить к Эль-Аламейну. Но если он все же хотел дать сражение у Мерса-Матрух и имел достаточно сил для успешной обороны, тогда не надо было подавать своим подчиненным мысль, что это только сдерживающие действия. В результате колебаний Окинлека англичане не только упустили полную возможность уничтожить танковую армию, но и потерпели серьезное поражение, которое легко могло стать непоправимой катастрофой. Я подчеркиваю это обстоятельство, потому что для изучающего военное искусство немного найдется столь поучительных сражений, как у Мерса-Матрух.
Наше наступление началось во второй половине дня 26 июня, и чисто случайно удар пришелся по самому слабому месту англичан – узкому минному полю между грядой Сиди-Хамза и главными минными полями Мерса-Матруха. 90-я дивизия легко преодолела минное поле и уничтожила колонну «Лезер», а 21-я дивизия наголову разбила колонну «Гли». Центр англичан был прорван одним ударом, и на следующий день мы могли начать развитие прорыва в глубину.
На рассвете 27 июня 90-я дивизия уничтожила 9-й Дурхемский легкопехотный полк, которому зачем-то было приказано занять позиции в 27 км к югу от Мерса-Матрух{139}. 90-я дивизия доложила о захвате 300 пленных, но была прижата к земле артиллерийским огнем и не могла продвинуться вперед до тех пор, пока с юга не подошел Африканский корпус. Утром 21-я дивизия прорвала фронт 2-й новозеландской дивизии у Минка-Кайм и под прикрытием начавшейся артиллерийской дуэли обошла новозеландцев и атаковала их с востока. Это был рискованный маневр при любых обстоятельствах, но он покажется еще более опасным, если учесть, что в 21-й дивизии было только 23 танка и около 600 крайне усталых пехотинцев. Сам Роммель следовал с 21-й дивизией; он не представлял, что вокруг Минка-Кайм располагался целый английский корпус, и думал, что ему придется иметь дело только с 1-й бронетанковой дивизией. К счастью для нас, английские танки не сумели организовать тесного взаимодействия с новозеландцами и в течение почти всего дня вполне удовлетворялись тем, что сдерживали наступление 15-й дивизии к югу от высот.
К вечеру 27 июня 21-я дивизия оказалась в чрезвычайно опасном положении: она не смогла добиться никакого успеха против новозеландцев (хотя и рассеяла большую часть их транспортного парка), и теперь ей угрожала опасность быть разрезанной надвое. Одна английская танковая часть – 2-й драгунский гвардейский полк – угрожала 21-й дивизии с востока, другая – 3-й территориальный танковый полк Лондонского графства – наступала с запада. Более того, 21-я дивизия была безнадежно отрезана от 15-й дивизии (наступление которой на восток было остановлено 22-й английской бронетанковой бригадой) и испытывала острый недостаток боеприпасов и горючего.
Во второй половине дня 27 июня Роммель выехал в 90-ю дивизию, и под его руководством она обошла левый фланг 10-го английского корпуса и вскоре после наступления темноты перерезала прибрежную дорогу, примерно в 30 км восточнее Мерса-Матрух. Все это, несомненно, очень беспокоило английское командование, но если бы оно трезво оценило обстановку, то поняло бы, что большая опасность быть уничтоженной грозит именно танковой армии. 90-я дивизия, насчитывающая всего около 1600 человек, седлала прибрежное шоссе почти в 25 км от ближайших частей Африканского корпуса и вряд ли была в состоянии противостоять 10-му английскому корпусу, который она так дерзко «отрезала». 21-я дивизия располагалась изолированно к востоку от Минка-Кайм и была целиком во власти 2-й новозеландской и 1-й бронетанковой дивизий. 15-я дивизия и итальянский бронетанковый корпус были слишком слабы, чтобы прорваться через боевые порядки 13-го корпуса на выручку 21-й дивизии, а 10-й и 21-й итальянские корпуса были разбросаны на большом пространстве к западу и югу от Мерса-Матрух. По-видимому, Роммель был в высшей степени уверен в победе, так как в 17 час. 22 мин. он отдал приказ-21-й дивизии «быть в готовности поздно вечером начать преследование противника в направлении Фуки». Все это говорит о том, что Роммель питал глубокое презрение к противнику и не имел представления об опасности своего положения.
Маршал Фош как-то заметил: «Если вы думаете, что проиграли сражение, то оно уже проиграно», и это выражение в точности можно применить к обстановке, сложившейся в районе Мерса-Матрух 27 июня. В тот день генерал Готт решил, что, «учитывая движение противника в южном направлении против восточного фланга новозеландцев, он считает небезопасным оставаться в районе Сиди-Хамза – Минка-Кайм», и в соответствии с этим приказал 2-й новозеландской и 1-й бронетанковой дивизиям отойти на оборонительный рубеж у Фуки. На Готта, несомненно, повлияли неоднократные напоминания Окинлека о том, что ни одна часть 8-й армии не должна быть отрезана и что нельзя давать решающего сражения в районе Мерса-Матрух. К несчастью для англичан, у них произошло серьезное нарушение связи, и до 4 час. 30 мин. 28 июня 10-й корпус в Мерса-Матрух не знал, что 13-й корпус вовсю отступает к Фуке{140}.
В ночь с 27 на 28 июня 1-я английская бронетанковая дивизия отошла к югу от 21-й немецкой танковой дивизии, но новозеландцы прорвались прямо через боевые порядки этой попавшей в тяжелое положение дивизии и в жестоком рукопашном бою нанесли очень серьезные потери нашей пехоте{141}.
Все же мы отделались очень легко, если учесть, что совместный удар значительно превосходящих сил англичан мог бы положить конец существованию танковой армии «Африка».
28 июня 90-я дивизия и итальянские дивизии окружили Мерса-Матрух и готовились к штурму крепости, а Африканский корпус продолжал наступать в восточном направлении на Фуку. Вечером 28 июня 21-я дивизия достигла, высот, командующих над Фукой, разгромила остатки 29-й индийской бригады и, кроме того, захватила две транспортные колонны с бомбами и много-автомашин.
В ночь с 28 на 29 июня 10-й английский корпус выступил из Мерса-Матрух с целью выйти из окружения. Это привело к ожесточенным столкновениям; в темноте между англичанами и нашими войсками, осаждающими крепость, и, хотя противник понес тяжелые потери, мы не смогли помешать прорыву основной массы его войск. Одна из английских колонн оказалась настолько невежливой, что выбрала себе путь прямо через командный пункт танковой армии. Конечно, такие вещи случаются в пустыне, и именно поэтому мы сформировали специальное подразделение для оборону штаба армии. Но бой был таким упорным, что пришлось вмешаться офицерам штаба, и я до сих пор отчетливо помню, как стрелял из автомата во время этой схватки. Роммель не преувеличивает, когда он говорит, что «беспорядок, царивший в ту ночь, трудно себе представить»{142}.
Утром 29 июня 90-я дивизия вступила в Мерса-Матрух, а 21-я дивизия перехватила несколько английских колонн около Фуки и захватила еще 1600 пленных. В сражении при Мерса-Матрух мы взяли 8 тыс. пленных, а также много орудий, машин и большое количество военного имущества. 50-я дивизия англичан и 10-я индийская дивизия были настолько дезорганизованы, что не могли сыграть большой роли в первых серьезных боях под Эль-Аламейном; новозеландская дивизия тоже была сильно потрепана. Может быть, Роммелю и повезло, но сражение при Мерса-Матрух завершилось, безусловно, блестящей победой германского оружия и внушило нам большую надежду на то, что удастся выбить 8-ю армию с позиций у Эль-Аламейна.
ОТПОР У ЭЛЬ-АЛАМЕЙНА
Штабные офицеры сколько угодно могут рассуждать о том, было ли разумно со стороны Роммеля спешить к Эль-Аламейну сразу же после победы под Мерса-Матрух. В принципе всегда нужно преследовать по пятам бегущего противника, и все же можно доказывать, что для нас было бы лучше, если бы Роммель остановился на несколько дней. Войска крайне нуждались в отдыхе, и короткая передышка в значительной мере восстановила бы их силы; наша авиация получила бы возможность перебазироваться ближе к наступающим войскам, можно было бы отремонтировать танки и пополнить боеприпасы. Следовало помнить, что под Эль-Аламейном нам придется встретиться с соединениями, имевшими много времени для отдыха и приведения себя в порядок. 1-я южноафриканская дивизия стояла на позициях у Эль-Аламейна около недели, а 6-я новозеландская и 18-я индийская бригады еще не участвовали в боях. Африканский корпус и 90-я легкопехотная дивизия, понесшие большие потери и совершенно измученные, должны были действовать против находящихся в хорошем физическом состоянии войск противника, решительно оборонявших заранее подготовленный рубеж{143}.
Днем 29 июня 90-я дивизия двинулась по прибрежному шоссе из Мерса-Матрух на Эль-Дабъа, а 21-й итальянский корпус и дивизия «Литторио», стараясь не отстать, следовали за ней. После наступления темноты 90-я дивизия заняла Эль-Дабъа и, пройдя среди горящих складов, расположилась биваком на ночь примерно в 25 км западнее опорного пункта Эль-Аламейн. Было бы хорошо, если бы Африканский корпус тоже пошел по сравнительно легкому пути вдоль прибрежного шоссе, но Роммель рассчитывал отрезать часть английских войск, отходящих из Мерса-Матрух, и направил корпус на Эль-Кусейр{144}. Вечером 29 июня Африканский корпус действительно вступил в соприкосновение с 1-й бронетанковой дивизией, поспешно отходившей к Эль-Аламейну, но серьезного боя не произошло (возможно, потому, что обе стороны до крайности устали). Этот марш по очень трудной местности вызвал дополнительный износ материальной части и расход дорогого горючего.
Утром 30 июня Роммель составил план прорыва оборонительного рубежа у Эль-Аламейна{145}. Он решил, что Африканский корпус начнет ложное движение в направлении впадины Каттара, но в ночь с 30 июня на 1 июля займет позиции около 15 км юго-западнее станции Эль-Аламейн. Мы считали, что 10-й английский корпус в составе 50-й английской пехотной дивизии и 10-й индийской бригады обороняет опорный пункт Эль-Аламейн и позиции юго-западнее его, у Дейр-эль-Абьяд, а 13-й английский корпус в составе 1-й английской бронетанковой, 2-й новозеландской и 5-й индийской пехотных дивизий удерживает южный участок оборонительного рубежа между опорным пунктом Карет-эль-Абд и впадиной Каттара. Роммель решил повторить прием, принесший ему такой успех под Мерса-Матрух: под покровом темноты Африканский корпус должен был пройти между опорными пунктами Эль-Аламейн и Дейр-эль-Абьяд и выйти в тыл 13-му корпусу, а 90-я дивизия – обойти Эль-Аламейн с юга и перерезать прибрежную дорогу к востоку от него. Роммель был убежден, что, если только нам удастся вывести свои войска в тыл англичанам, их оборона рухнет.
В свете нашего опыта под Мерса-Матрух я думаю, что этот план действительно позволял надеяться на победу. Немецкие войска были слишком слабы, чтобы выдержать серьезное сражение, но они все еще были способны маневрировать. Вполне возможно, что если бы дивизии Роммеля прошли через тылы англичан, последние еще раз были бы обращены в беспорядочное бегство.
К несчастью, план Роммеля так и не был претворен в жизнь. Я уже отмечал, что направление главного удара Африканского корпуса должно было проходить между опорными пунктами Эль-Аламейн и Дейр-эль-Абьяд. Африканский корпус опоздал – ночной маршиз Эль-Кусейрав район сосредоточения около Тель-эль-Акакира затянулся из-за сильно пересеченной местности, и когда утром 1 июля корпус перешел в наступление, то обнаружилось, что у Дейр-эль-Абьяда не было никакого опорного пункта, но зато противник оборонял опорный пункт в 5 км восточнее, у Дейр-эль-Шейна{146}. Африканский корпус мог бы обойти опорный пункт Дейр-эль-Шейн и продолжать движение в тыл 13-го корпуса, но в этом случае надо было овладеть другой позицией противника, севернее кряжа Рувейсат, обороняемой 1-й южноафриканской бригадой. Генерал Неринг решил атаковать Дейр-эль-Шейн, и когда несколько позже приехал Роммель, он одобрил это решение.
Днем 1 июля части Африканского корпуса ворвались в опорный пункт Дейр-эль-Шейн и после крайне ожесточенного боя разгромили 18-ю индийскую бригаду. Но мы потеряли восемнадцать танков из пятидесяти пяти, и острие удара Африканского корпуса притупилось. 90-я дивизия в течение второй половины дня еще продолжала наступать и пыталась обойти Эль-Аламейн, но попала под огонь 1-й, 2-й и 3-й южноафриканских бригад и поддерживающей их артиллерии. Людей охватило смятение, граничащее с паникой. Роммель лично направился в 90-ю дивизию, чтобы заставить ее двигаться вперед, однако огонь был настолько силен, что даже он был вынужден залечь.
Мне кажется, что 1 июля мы потеряли все шансы на победу в сражении под Эль-Аламейном. Мы могли победить противника только умелым маневрированием, а в действительности оказались втянутыми в бои на истощение. 1-я бронетанковая дивизия Получила лишний день для приведения себя в порядок, и, наступая 2 июля, Африканский корпус обнаружил, что английские танки занимают сильные позиции на кряже Рувейсат и вполне способны отбить любые атаки, которые мы в состоянии предпринять. Южноафриканцы также занимали сильные позиции, и 90-я дивизия не имела никакой возможности их прорвать. ВВС Пустыни господствовали над полем сражения.
3 июля Роммель оставил надежду зайти в тыл 13-му английскому корпусу [123 – схема 23; 124] и попытался силами Африканского корпуса, 90-й дивизии и дивизии «Литторио» нанести удар в обход Эль-Аламейна. В то утро нас постигла серьезная неудача – новозеландцы из своего опорного пункта Карет-эль-Абд контратаковали дивизию «Ариете» и захватили всю ее артиллерию. Тем не менее Роммель приказал днем 3 июля начать наступление на главном направлении, и под прикрытием мощного артиллерийского огня Африканский корпус сделал решительную попытку продвинуться вперед. На кряже Рувейсат это ему отчасти удалось, но, имея только двадцать шесть танков, добиться прорыва было невозможно. С наступлением темноты Роммель приказал танковым дивизиям закрепиться там, где они остановились; каждому стало ясно, что наступлению, начавшемуся 26 мая и принесшему такие выдающиеся успехи, пришел конец. В тот вечер Роммель сообщил Кессельрингу, что ему пришлось «временно» приостановить наступление. Эта остановка была тем досаднее, что, по данным нашей воздушной разведки, английский флот ушел из Александрии, а на пути из Египта в Палестину отмечалось интенсивное движение. Более того, к нам прибыли на самолете вожди египетского освободительного движения и установили контакт с Роммелем. Но использовать все эти благоприятные возможности мы просто не сумели.
ГЛАВА IX
ПРОЩАЙ, АФРИКА!
ТУПИК У ЭЛЬ-АЛАМЕЙНА
Утром 4 июля 1942 года танковая армия «Африка» находилась в чрезвычайно опасном положении. Африканский корпус имел всего тридцать шесть исправных танков и несколько сот пехотинцев, измученных до последней степени. Артиллерии, правда, было очень много, потому что мы захватили большое количество английских орудий, но наши немецкие орудия остались почти без боеприпасов (15-я дивизия имела по два выстрела на орудие). К счастью, в Дейр-эль-Шейн оказалось 1500 выстрелов к 25-фунтовым орудиям, да у итальянцев еще был некоторый запас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Но в действительности британские войска располагались совсем не так, как думал Роммель. 10-й корпус в составе 50-й английской и 10-й индийской дивизий находился в районе Мерса-Матрух. 13-й корпус занимал позиции на южных склонах высот Сиди-Хамза; он включал 2-ю новозеландскую дивизию, только что прибывшую из Сирии, и 1-ю бронетанковую дивизию, которая насчитывала теперь 159 танков, в том числе 60 «грантов»{137}. Пятнадцати километровый разрыв между высотами Сиди-Хамза и главными минными полями Мерса-Матруха был прикрыт узким минным полем и оборонялся двумя слабыми колоннами «Гли» и «Лезер»{138}. Короче говоря, 8-я армия имела очень сильные фланги и слабый центр.
Можно предположить, что такое построение 8-й армии было задумано как ловушка для Роммеля, но на самом деле это далеко не так. Очевидно, генерал Окинлек, принявший командование от Ритчи, не мог решить, оказать ли упорное сопротивление у Мерса-Матрух или нет, и поэтому оперативное построение [118 – схема 22; 119] его войск скорее отвечало намерению предотвратить охват армии, чем преследовало цель уничтожить противника. Правда, Окинлек говорил генералу Готту, командиру 13-го корпуса, и генералу Холмсу, командиру 10-го корпуса, что необходимо оказать «как можно более сильное сопротивление» и что если «один из корпусов или часть его будут вынуждены отступить, то другой должен немедленно… использовать это, чтобы быстро и смело контратаковать противника во фланг». Это была великолепная идея, но, к несчастью для англичан, у обоих командиров корпусов сложилось впечатление, что им следует лучше отойти,чем подвергаться риску охвата.Так воевать нельзя: если Окинлек не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы дать сражение у Мерса-Матрух, он должен был отступить к Эль-Аламейну. Но если он все же хотел дать сражение у Мерса-Матрух и имел достаточно сил для успешной обороны, тогда не надо было подавать своим подчиненным мысль, что это только сдерживающие действия. В результате колебаний Окинлека англичане не только упустили полную возможность уничтожить танковую армию, но и потерпели серьезное поражение, которое легко могло стать непоправимой катастрофой. Я подчеркиваю это обстоятельство, потому что для изучающего военное искусство немного найдется столь поучительных сражений, как у Мерса-Матрух.
Наше наступление началось во второй половине дня 26 июня, и чисто случайно удар пришелся по самому слабому месту англичан – узкому минному полю между грядой Сиди-Хамза и главными минными полями Мерса-Матруха. 90-я дивизия легко преодолела минное поле и уничтожила колонну «Лезер», а 21-я дивизия наголову разбила колонну «Гли». Центр англичан был прорван одним ударом, и на следующий день мы могли начать развитие прорыва в глубину.
На рассвете 27 июня 90-я дивизия уничтожила 9-й Дурхемский легкопехотный полк, которому зачем-то было приказано занять позиции в 27 км к югу от Мерса-Матрух{139}. 90-я дивизия доложила о захвате 300 пленных, но была прижата к земле артиллерийским огнем и не могла продвинуться вперед до тех пор, пока с юга не подошел Африканский корпус. Утром 21-я дивизия прорвала фронт 2-й новозеландской дивизии у Минка-Кайм и под прикрытием начавшейся артиллерийской дуэли обошла новозеландцев и атаковала их с востока. Это был рискованный маневр при любых обстоятельствах, но он покажется еще более опасным, если учесть, что в 21-й дивизии было только 23 танка и около 600 крайне усталых пехотинцев. Сам Роммель следовал с 21-й дивизией; он не представлял, что вокруг Минка-Кайм располагался целый английский корпус, и думал, что ему придется иметь дело только с 1-й бронетанковой дивизией. К счастью для нас, английские танки не сумели организовать тесного взаимодействия с новозеландцами и в течение почти всего дня вполне удовлетворялись тем, что сдерживали наступление 15-й дивизии к югу от высот.
К вечеру 27 июня 21-я дивизия оказалась в чрезвычайно опасном положении: она не смогла добиться никакого успеха против новозеландцев (хотя и рассеяла большую часть их транспортного парка), и теперь ей угрожала опасность быть разрезанной надвое. Одна английская танковая часть – 2-й драгунский гвардейский полк – угрожала 21-й дивизии с востока, другая – 3-й территориальный танковый полк Лондонского графства – наступала с запада. Более того, 21-я дивизия была безнадежно отрезана от 15-й дивизии (наступление которой на восток было остановлено 22-й английской бронетанковой бригадой) и испытывала острый недостаток боеприпасов и горючего.
Во второй половине дня 27 июня Роммель выехал в 90-ю дивизию, и под его руководством она обошла левый фланг 10-го английского корпуса и вскоре после наступления темноты перерезала прибрежную дорогу, примерно в 30 км восточнее Мерса-Матрух. Все это, несомненно, очень беспокоило английское командование, но если бы оно трезво оценило обстановку, то поняло бы, что большая опасность быть уничтоженной грозит именно танковой армии. 90-я дивизия, насчитывающая всего около 1600 человек, седлала прибрежное шоссе почти в 25 км от ближайших частей Африканского корпуса и вряд ли была в состоянии противостоять 10-му английскому корпусу, который она так дерзко «отрезала». 21-я дивизия располагалась изолированно к востоку от Минка-Кайм и была целиком во власти 2-й новозеландской и 1-й бронетанковой дивизий. 15-я дивизия и итальянский бронетанковый корпус были слишком слабы, чтобы прорваться через боевые порядки 13-го корпуса на выручку 21-й дивизии, а 10-й и 21-й итальянские корпуса были разбросаны на большом пространстве к западу и югу от Мерса-Матрух. По-видимому, Роммель был в высшей степени уверен в победе, так как в 17 час. 22 мин. он отдал приказ-21-й дивизии «быть в готовности поздно вечером начать преследование противника в направлении Фуки». Все это говорит о том, что Роммель питал глубокое презрение к противнику и не имел представления об опасности своего положения.
Маршал Фош как-то заметил: «Если вы думаете, что проиграли сражение, то оно уже проиграно», и это выражение в точности можно применить к обстановке, сложившейся в районе Мерса-Матрух 27 июня. В тот день генерал Готт решил, что, «учитывая движение противника в южном направлении против восточного фланга новозеландцев, он считает небезопасным оставаться в районе Сиди-Хамза – Минка-Кайм», и в соответствии с этим приказал 2-й новозеландской и 1-й бронетанковой дивизиям отойти на оборонительный рубеж у Фуки. На Готта, несомненно, повлияли неоднократные напоминания Окинлека о том, что ни одна часть 8-й армии не должна быть отрезана и что нельзя давать решающего сражения в районе Мерса-Матрух. К несчастью для англичан, у них произошло серьезное нарушение связи, и до 4 час. 30 мин. 28 июня 10-й корпус в Мерса-Матрух не знал, что 13-й корпус вовсю отступает к Фуке{140}.
В ночь с 27 на 28 июня 1-я английская бронетанковая дивизия отошла к югу от 21-й немецкой танковой дивизии, но новозеландцы прорвались прямо через боевые порядки этой попавшей в тяжелое положение дивизии и в жестоком рукопашном бою нанесли очень серьезные потери нашей пехоте{141}.
Все же мы отделались очень легко, если учесть, что совместный удар значительно превосходящих сил англичан мог бы положить конец существованию танковой армии «Африка».
28 июня 90-я дивизия и итальянские дивизии окружили Мерса-Матрух и готовились к штурму крепости, а Африканский корпус продолжал наступать в восточном направлении на Фуку. Вечером 28 июня 21-я дивизия достигла, высот, командующих над Фукой, разгромила остатки 29-й индийской бригады и, кроме того, захватила две транспортные колонны с бомбами и много-автомашин.
В ночь с 28 на 29 июня 10-й английский корпус выступил из Мерса-Матрух с целью выйти из окружения. Это привело к ожесточенным столкновениям; в темноте между англичанами и нашими войсками, осаждающими крепость, и, хотя противник понес тяжелые потери, мы не смогли помешать прорыву основной массы его войск. Одна из английских колонн оказалась настолько невежливой, что выбрала себе путь прямо через командный пункт танковой армии. Конечно, такие вещи случаются в пустыне, и именно поэтому мы сформировали специальное подразделение для оборону штаба армии. Но бой был таким упорным, что пришлось вмешаться офицерам штаба, и я до сих пор отчетливо помню, как стрелял из автомата во время этой схватки. Роммель не преувеличивает, когда он говорит, что «беспорядок, царивший в ту ночь, трудно себе представить»{142}.
Утром 29 июня 90-я дивизия вступила в Мерса-Матрух, а 21-я дивизия перехватила несколько английских колонн около Фуки и захватила еще 1600 пленных. В сражении при Мерса-Матрух мы взяли 8 тыс. пленных, а также много орудий, машин и большое количество военного имущества. 50-я дивизия англичан и 10-я индийская дивизия были настолько дезорганизованы, что не могли сыграть большой роли в первых серьезных боях под Эль-Аламейном; новозеландская дивизия тоже была сильно потрепана. Может быть, Роммелю и повезло, но сражение при Мерса-Матрух завершилось, безусловно, блестящей победой германского оружия и внушило нам большую надежду на то, что удастся выбить 8-ю армию с позиций у Эль-Аламейна.
ОТПОР У ЭЛЬ-АЛАМЕЙНА
Штабные офицеры сколько угодно могут рассуждать о том, было ли разумно со стороны Роммеля спешить к Эль-Аламейну сразу же после победы под Мерса-Матрух. В принципе всегда нужно преследовать по пятам бегущего противника, и все же можно доказывать, что для нас было бы лучше, если бы Роммель остановился на несколько дней. Войска крайне нуждались в отдыхе, и короткая передышка в значительной мере восстановила бы их силы; наша авиация получила бы возможность перебазироваться ближе к наступающим войскам, можно было бы отремонтировать танки и пополнить боеприпасы. Следовало помнить, что под Эль-Аламейном нам придется встретиться с соединениями, имевшими много времени для отдыха и приведения себя в порядок. 1-я южноафриканская дивизия стояла на позициях у Эль-Аламейна около недели, а 6-я новозеландская и 18-я индийская бригады еще не участвовали в боях. Африканский корпус и 90-я легкопехотная дивизия, понесшие большие потери и совершенно измученные, должны были действовать против находящихся в хорошем физическом состоянии войск противника, решительно оборонявших заранее подготовленный рубеж{143}.
Днем 29 июня 90-я дивизия двинулась по прибрежному шоссе из Мерса-Матрух на Эль-Дабъа, а 21-й итальянский корпус и дивизия «Литторио», стараясь не отстать, следовали за ней. После наступления темноты 90-я дивизия заняла Эль-Дабъа и, пройдя среди горящих складов, расположилась биваком на ночь примерно в 25 км западнее опорного пункта Эль-Аламейн. Было бы хорошо, если бы Африканский корпус тоже пошел по сравнительно легкому пути вдоль прибрежного шоссе, но Роммель рассчитывал отрезать часть английских войск, отходящих из Мерса-Матрух, и направил корпус на Эль-Кусейр{144}. Вечером 29 июня Африканский корпус действительно вступил в соприкосновение с 1-й бронетанковой дивизией, поспешно отходившей к Эль-Аламейну, но серьезного боя не произошло (возможно, потому, что обе стороны до крайности устали). Этот марш по очень трудной местности вызвал дополнительный износ материальной части и расход дорогого горючего.
Утром 30 июня Роммель составил план прорыва оборонительного рубежа у Эль-Аламейна{145}. Он решил, что Африканский корпус начнет ложное движение в направлении впадины Каттара, но в ночь с 30 июня на 1 июля займет позиции около 15 км юго-западнее станции Эль-Аламейн. Мы считали, что 10-й английский корпус в составе 50-й английской пехотной дивизии и 10-й индийской бригады обороняет опорный пункт Эль-Аламейн и позиции юго-западнее его, у Дейр-эль-Абьяд, а 13-й английский корпус в составе 1-й английской бронетанковой, 2-й новозеландской и 5-й индийской пехотных дивизий удерживает южный участок оборонительного рубежа между опорным пунктом Карет-эль-Абд и впадиной Каттара. Роммель решил повторить прием, принесший ему такой успех под Мерса-Матрух: под покровом темноты Африканский корпус должен был пройти между опорными пунктами Эль-Аламейн и Дейр-эль-Абьяд и выйти в тыл 13-му корпусу, а 90-я дивизия – обойти Эль-Аламейн с юга и перерезать прибрежную дорогу к востоку от него. Роммель был убежден, что, если только нам удастся вывести свои войска в тыл англичанам, их оборона рухнет.
В свете нашего опыта под Мерса-Матрух я думаю, что этот план действительно позволял надеяться на победу. Немецкие войска были слишком слабы, чтобы выдержать серьезное сражение, но они все еще были способны маневрировать. Вполне возможно, что если бы дивизии Роммеля прошли через тылы англичан, последние еще раз были бы обращены в беспорядочное бегство.
К несчастью, план Роммеля так и не был претворен в жизнь. Я уже отмечал, что направление главного удара Африканского корпуса должно было проходить между опорными пунктами Эль-Аламейн и Дейр-эль-Абьяд. Африканский корпус опоздал – ночной маршиз Эль-Кусейрав район сосредоточения около Тель-эль-Акакира затянулся из-за сильно пересеченной местности, и когда утром 1 июля корпус перешел в наступление, то обнаружилось, что у Дейр-эль-Абьяда не было никакого опорного пункта, но зато противник оборонял опорный пункт в 5 км восточнее, у Дейр-эль-Шейна{146}. Африканский корпус мог бы обойти опорный пункт Дейр-эль-Шейн и продолжать движение в тыл 13-го корпуса, но в этом случае надо было овладеть другой позицией противника, севернее кряжа Рувейсат, обороняемой 1-й южноафриканской бригадой. Генерал Неринг решил атаковать Дейр-эль-Шейн, и когда несколько позже приехал Роммель, он одобрил это решение.
Днем 1 июля части Африканского корпуса ворвались в опорный пункт Дейр-эль-Шейн и после крайне ожесточенного боя разгромили 18-ю индийскую бригаду. Но мы потеряли восемнадцать танков из пятидесяти пяти, и острие удара Африканского корпуса притупилось. 90-я дивизия в течение второй половины дня еще продолжала наступать и пыталась обойти Эль-Аламейн, но попала под огонь 1-й, 2-й и 3-й южноафриканских бригад и поддерживающей их артиллерии. Людей охватило смятение, граничащее с паникой. Роммель лично направился в 90-ю дивизию, чтобы заставить ее двигаться вперед, однако огонь был настолько силен, что даже он был вынужден залечь.
Мне кажется, что 1 июля мы потеряли все шансы на победу в сражении под Эль-Аламейном. Мы могли победить противника только умелым маневрированием, а в действительности оказались втянутыми в бои на истощение. 1-я бронетанковая дивизия Получила лишний день для приведения себя в порядок, и, наступая 2 июля, Африканский корпус обнаружил, что английские танки занимают сильные позиции на кряже Рувейсат и вполне способны отбить любые атаки, которые мы в состоянии предпринять. Южноафриканцы также занимали сильные позиции, и 90-я дивизия не имела никакой возможности их прорвать. ВВС Пустыни господствовали над полем сражения.
3 июля Роммель оставил надежду зайти в тыл 13-му английскому корпусу [123 – схема 23; 124] и попытался силами Африканского корпуса, 90-й дивизии и дивизии «Литторио» нанести удар в обход Эль-Аламейна. В то утро нас постигла серьезная неудача – новозеландцы из своего опорного пункта Карет-эль-Абд контратаковали дивизию «Ариете» и захватили всю ее артиллерию. Тем не менее Роммель приказал днем 3 июля начать наступление на главном направлении, и под прикрытием мощного артиллерийского огня Африканский корпус сделал решительную попытку продвинуться вперед. На кряже Рувейсат это ему отчасти удалось, но, имея только двадцать шесть танков, добиться прорыва было невозможно. С наступлением темноты Роммель приказал танковым дивизиям закрепиться там, где они остановились; каждому стало ясно, что наступлению, начавшемуся 26 мая и принесшему такие выдающиеся успехи, пришел конец. В тот вечер Роммель сообщил Кессельрингу, что ему пришлось «временно» приостановить наступление. Эта остановка была тем досаднее, что, по данным нашей воздушной разведки, английский флот ушел из Александрии, а на пути из Египта в Палестину отмечалось интенсивное движение. Более того, к нам прибыли на самолете вожди египетского освободительного движения и установили контакт с Роммелем. Но использовать все эти благоприятные возможности мы просто не сумели.
ГЛАВА IX
ПРОЩАЙ, АФРИКА!
ТУПИК У ЭЛЬ-АЛАМЕЙНА
Утром 4 июля 1942 года танковая армия «Африка» находилась в чрезвычайно опасном положении. Африканский корпус имел всего тридцать шесть исправных танков и несколько сот пехотинцев, измученных до последней степени. Артиллерии, правда, было очень много, потому что мы захватили большое количество английских орудий, но наши немецкие орудия остались почти без боеприпасов (15-я дивизия имела по два выстрела на орудие). К счастью, в Дейр-эль-Шейн оказалось 1500 выстрелов к 25-фунтовым орудиям, да у итальянцев еще был некоторый запас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50