«Я пытался разубедить Лоренцо, но мне не повезло, – рассказывал Блэк. – А потом не повезло ему».
Айкен сохранит свои 35 % TWA как пока еще самостоятельной компании, а Лоренцо продолжит переговоры о ее приобретении – так, по крайней мере, все думали.
«Лоренцо был бы совершенно прав, если бы действовал в пустоте, – объяснял Блэк. – Он начал переговоры о слиянии с TWA, и, в принципе, с какой стати (рассуждал он) ему выкупать акции Карла? Карл, к тому же, ничего не понимает в авиабизнесе. Трудно представить, что он настроит профсоюзы против управляющих и уведет компанию. И в тот момент никто не мог этого вообразить. Однако я был убежден, что не стоит делать проблему из пустяка [16 миллионов долларов]. Перед нами владелец 35 % акций и, всем известно, опасный противник: так не лучше ли договориться полюбовно?»
Последующие действия Лоренцо Блэк охарактеризовал так: «Если победитель вообще может столь быстро превратиться в побежденного, это как раз тот случай».
То, что происходило в течение следующих двух с половиной месяцев, обернулось полным уничижением Лоренцо и триумфом Айкена: в итоге совет директоров TWA проголосовал в пользу Айкена и отверг чуть более привлекательное предложение Лоренцо. На глазах у всех Лоренцо демонстрировал деловую несостоятельность, предлагая все больше и больше (хотя каждый раз недостаточно), чтобы выкупить пакет Айкена, а Айкен передвигался на все более выгодную позицию. Отказавшись дать 16 миллионов и закрепить компанию за собой, Лоренцо в конце концов предложил 100 миллионов, но безрезультатно.
А поскольку Лоренцо отказался от дружественной сделки и нарушил неписаную договоренность, Айкен с полным основанием мог говорить, что является «хозяином своего слова», и, во всяком случае, участники данных переговоров не могли этого отрицать.
Превращение Айкена из ненавистного парии почти в рыцаря-освободителя (который предложил членам профсоюзов избавление от Лоренцо, в то время как Лоренцо согласился избавить TWA от Айкена) стало возможно благодаря одному обстоятельству. Для профсоюзов Лоренцо был дьяволом во плоти. В 1983 году он получил для Continental Airlines разрешение на защитные меры по статье 11 Закона о банкротстве, разорвал контракт с профсоюзами, срезал зарплаты вдвое и принялся выжимать из компании прибыль.
По сравнению с Лоренцо Айкен казался чуть ли не ангелом. После того как TWA обратилась к Лоренцо, а Лоренцо оставил в распоряжении Айкена 35 % акций, профсоюзные начальники пошли к Айкену. Затраты на рабочую силу у TWA были гораздо выше, чем у конкурирующих авиакомпаний, и руководство TWA допускало возможность забастовки всякий раз, как подходили сроки перезаключения трудовых контрактов. Теперь, когда угроза попасть в лапы Лоренцо стала вполне реальной, профсоюзы дали понять, что будут более покладистыми, чем обычно.
Трудовые переговоры обычно отличаются редким упорством и просто марафонскими заседаниями, способными вымотать представителей менеджмента. Но Айкен – ветеран сотен ночных прений, склонный (как некоторые подозревали) намеренно их затягивать, чтобы получить лишнее удовольствие, – чувствовал себя в подобной ситуации как рыба в воде. В отличие от большинства управляющих, которые для переговоров с профсоюзами привлекают посредников-экспертов, Айкен говорил с ними сам.
Переговоры – это искусство, в котором Айкен добился, вероятно, самых больших успехов. Он блестяще использует свое умение играть в покер, мастерски блефует, и его соперники никогда не знают, как он поступит – сделает ставку или спасует. Он учитывает столько возможностей и столько вариантов их надежной реализации, что оппоненты нередко чувствуют себя так, будто запутались в лабиринте. Он ведет себя с такой гибкостью, что прижать его к стенке не легче, чем (как выразился кто-то) «схватить привидение». По словам человека, которому доводилось иметь дело с Айкеном, «он параноидально насторожен, непрерывно оглядывается, смотрит на двери, словно все сговорились его провести; поэтому у Карла бывает мало неожиданностей».
В начале августа Айкен использовал свои таланты и недоверие профсоюзов к Лоренцо: ему удалось достичь соглашения не только с профсоюзом летчиков, но и с профсоюзом механиков – людьми упрямыми, несговорчивыми и легкими на подъем (они получали значительно меньше летчиков и, соответственно, не так держались за место). Управляющие и консультанты TWA изумились при известии, что Айкен получил от механиков желаемые уступки, но факт оставался фактом: за право на участие в прибыли и акции компании Айкен добился от двух профсоюзов (правда, он так и не договорился со стюардами и стюардессами) уступок, которые обещали вместо простой безубыточности до 300 миллиардов долларов прибыли.
При поддержке профсоюзов Айкен мог теперь перекрыть ставку Лоренцо. Чувствуя, что компания ускользает от него, Лоренцо поднял ставку и привлек консультантом Мартина Сигела из Kidder, Peabody. Он и раньше работал с Сигелом, поскольку традиционно пользовался услугами Kidder; кроме того, за последние пять лет незаурядный, располагающий к себе Сигел стал одной из звезд мира поглощений.
По словам двух других консультантов Лоренцо, он выбрал Сигела, будучи не в силах справиться с недоверием к Drexel и Блэку в частности. Лоренцо оставлял за Drexel роль добытчика денег (единственный доступный вариант), но после такой полосы неудач отчаянно нуждался в консультанте, независимом от Drexel.
Однако в конце лета 1985 года было уже нелегко ускользнуть от вездесущей Drexel. Лоренцо не знал, что Сигел с июня ведет с Фредом Джозефом обстоятельные переговоры о переходе в Drexel. Сигел входил в список «перспективных кадров», который Джозеф составил тремя годами ранее на семинаре Каваса Гобхаи. Но лишь в последние шесть месяцев, когда Drexel ворвалась в мир слияний и приобретений и преобразила его, этот старинный замысел перестал быть просто «воздушным замком».
Незадолго до этого Сигел участвовал еще в одной совместной с Drexel операции. В сделке по Storer Communications он представлял Kohlberg Kravis Roberts (KKR) – элитарную фирму LBO. А теперь работал по TWA. Как потом говорил Сигел, он увидел, что люди его уровня из Drexel получали на таких сделках в пять раз больше, а он не привык оставаться на вторых ролях.
Кроме того, KKR переиграла конкурента по Storer лишь с помощью Милкена, который за два дня смог собрать 1466 миллионов долларов. Блэк, представлявший Drexel в этой сделке, усиленно обхаживал Сигела. И Сигел серьезно задумался, какие перспективы сулит фирма с такими возможностями.
Он почувствовал неодолимый соблазн: стоит перейти в Drexel – и доходы возрастут многократно. Отец Сигела обанкротился в 45 лет, и Сигел считал, что именно этому обстоятельству обязан страстной жаждой финансовой независимости – такой, которая позволяет «послать подальше» любого. Однако он еще не был уверен, что деньги Drexel стоят испорченной репутации. Один из лучших друзей Сигела, Генри Кравис из Kohlberg Kravis, приводил ему именно этот довод против перехода в Drexel. Сигел продолжал размышлять.
В операции по TWA Сигел принес не больше пользы, чем Блэк. Хотя ставка Лоренцо была выше, Айкен заключил соглашение с профсоюзами и, следовательно, держал все козыри. С такими аргументами он мог гарантировать TWA отсутствие трудовых конфликтов и финансовую прибыль. В случае, если бы совет директоров встал на сторону Лоренцо, им пришлось бы прибегнуть к одной из антипоглотительных уловок, которую Айкен наверняка мог оспорить в суде. А если бы сделка с Лоренцо и пережила суд, она неизбежно спровоцировала бы крупный трудовой конфликт. Летчики грозили «дикими» забастовками, а механики уведомили, что разочарование может подвигнуть их даже к порче самолетов.
Так Айкен, ко всеобщему изумлению, явился на белом коне. Узнав, что совет директоров TWA принял его предложение, он (как это было описано в «The New York Times») одел пилотскую куртку и танцевал в кабинете, крича: «Мы все-таки взяли авиакомпанию!». Представители профсоюзов и их консультанты тоже ликовали. Несмотря на то что их договоренность с Айкеном не позволила ему пообещать Лоренцо статус-кво (то есть не покупать больше акций), они все время боялись, что лукавый инвестор просто играет с ними, а на самом деле хочет использовать полученные уступки, чтобы побольше получить с Лоренцо.
Тактика Айкена диктовалась точными экономическими расчетами. Вначале, еще до профсоюзной драмы, он был готов купить авиакомпанию по 18 долларов за акцию, или примерно за 600 миллионов долларов. Когда Лоренцо предложил 23 доллара, Айкен стал продавцом, (но Лоренцо отказался добавить 16 миллионов, и сделка сорвалась). С профсоюзными уступками на 300 миллионов Айкен снова стал покупателем, предложив по 24 доллара за акцию. На 24 долларах он и завершил сделку, хотя Лоренцо поднял ставку до 26 долларов, а профсоюзы и консультанты TWA просили Айкена дать 25, чтобы помочь совету директоров проголосовать в его пользу. Айкен рассудил, что можно не добавлять доллар, и. верный себе, удержал цену в пределах разумного минимума.
Но Айкен руководствовался не только экономическими соображениями. В середине 1985 года он начал создавать себе новый имидж – несравненно более возвышенный, чем многолетнее реноме приземленного «зеленого шантажиста». Знавшие Айкена люди единодушно подтверждают: решение купить TWA диктовалось не только голыми Цифрами – до недавних пор единственным значимым критерием. «Выступив в роли спасителя профсоюзов, защитника людей труда, Карл получил выгоды не меньше, чем от владения компанией, а может, и больше, – объяснял Блэк. – Ведь это было достойным ответом на все обвинения, которых он наслушался в Вашингтоне. Теперь он значительно улучшил свой имидж. И не нужно забывать, что это создавало ему дополнительное преимущество в любой операции, которую он мог предпринять».
В начале сентября 1985 года Айкен поручил фирме Paine Webber мобилизовать 750 миллионов долларов для приобретения TWA. Лоренцо в типичной для него манере сначала предложил свои акции Айкену, потом отказался, а потом еще с неделю метался, пока, наконец, вопрос не был решен. И Drexel, и сам Айкен объясняли выбор Paine Webber тем, что в начале сентября Drexel еще не освободилась от Лоренцо и до сих пор представляла его интересы.
Правда, один из консультантов по сделке рассказал, что, когда он предложил Айкену содействие в освобождении Drexel от Лоренцо, Айкен попросил не беспокоиться. По мнению Стейнера, «Карл выбрал Paine Webber потому, что они просили за услуги на четверть или на полпункта меньше, чем Drexel». Кроме того, Айкена, несомненно, устраивало и другое: он мог получить «мусорное» финансирование независимо от Drexel и привести хорошее оправдание, чтобы не испортить отношения с Милкеном.
Джозеф Стюарт, сотрудник инвестиционного отдела Paine Webber, который непосредственно готовил сделку с Айкеном, считает, что Айкена привлекла более дешевая цена. Роберт Пейзер, в то время главный финансовый управляющий TWA, согласен с ним: «Конечно, Карл не говорил открыто, что выбрал Paine Webber из-за дешевизны. Но он в каждом случае стремится получить услуги как можно дешевле, пусть и за счет качества».
Для Paine Webber это была необычно крупная «мусорная» операция. Но «мусорный» отдел фирмы возглавлял Дэйвид Браун, который начал работать у Милкена еще в семидесятых годах. В 1984 году Браун первым из всех людей Милкена потребовал увеличить свою долю прибыли, но, получив отказ, ушел. По крайней мере, теоретически Браун знал сеть Милкена и мог ею воспользоваться.
Айкен, разумеется, не был простофилей. По условиям (они держались в секрете) явно беспрецедентного договора Paine Webber депонировала миллион долларов, который в случае нарушения фирмой ее обязательств поступал в пользу Айкена. Структура сделки была такова: 750 миллионов долларов позволяли Айкену не только выкупить все акции, но и высвободить 300 миллионов собственных инвестиций в TWA. Кроме того, Айкен изымал из компании электронную систему заказа билетов, PARS. Она отходила к Icahn Group в качестве дивиденда, а затем Айкен намеревался уступить ее TWA в десятилетнюю аренду на условиях, дававших ему 25 миллионов годовой прибыли.
План выглядел великолепно и обещал несколько больше, чем просто награда за риск. Айкен возвращал свои 300 миллионов и получал прибыльную PARS. А если – в самом худшем случае – компания разорялась, убытки несли держатели облигаций, а не Айкен.
Инвестиционщики и продавцы облигаций Paine Webber попросили Айкена выступить на их презентациях. Но поскольку Айкен не желал много путешествовать, они решили устроить огромную презентацию в отеле «Waldorf». Стремясь завлечь покупателей, Paine Webber пошла на редкий шаг и оплатила потенциальным клиентам дорогу даже из таких удаленных мест, как Калифорния и Япония. Джозеф Адаме, который потом занимался бумагами Айкена в Drexel, оценил всю затею как ошибку: «Не нужно было выставлять Айкена напоказ. Выступать должен управляющий – вот кого покупатели облигаций хотят послушать. И работать ему лучше с небольшими группами. А когда вдруг выходит один, да еще такой влиятельный, и начинает вещать, а перед ним двести пятьдесят человек, то мало ли что они могут подумать. Это была не презентация, – со смешком заключил Адаме, – а, скорее, рекламное шоу „Айкен в Waldorf"».
И, что еще хуже, оно не сработало. Айкен явно увлекся восхвалением PARS и так долго распространялся о ее ценности, что потенциальные покупатели облигаций стали недоумевать, зачем вообще выводить PARS (равно как и деньги Айкена) из компании. В октябре Стюарт сообщил Айкену, что разместил обязательства примерно на 660 миллионов долларов из 750 миллионов, но, чтобы разместить остальное, необходимо сохранить PARS в составе TWA.
По словам Стейнера, Paine Webber попросила его разместить некоторое количество «мусорных» облигаций в Европе, и он поинтересовался у Айкена, стоит ли этим заниматься. «Карл сказал: „Скорее всего, доделать дело они не сумеют. Пустая тpaтa времени. Забудь об этом"», – вспоминал Стейнер.
Тут на сцене вновь появился Блэк и заверил Айкена, что Милкен не только достанет ему 750 миллионов долларов без всяких условий относительно PARS, но соберет еще 500 миллионов под будущую операцию, или «слепой пул», для компании, которой будет принадлежать PARS. Если покупателю нравится TWA, пусть приобретает ее облигации, а если он влюблен в PARS – то бумаги новосозданной компании. Кто желает, может покупать и те и другие. А компанию, учреждаемую для владения PARS и использования 500 миллионов, Милкен (как и подобает волшебнику) предложил назвать Mandrake [5].
Неудачу Paine Webber Марк Шенкман из Shenkman Capital Management, один из первых «мусорных» адептов Милкена, объяснил так: «У них просто авторитета не хватило для подобного размещения. Дейвид Браун мог знать, к кому обратиться, и даже мог быть знаком с кем-то лично, но ему ведь нужно было получить их согласие пойти на это суперрисковое дело. А Браун не имел такого влияния, как Милкен. Он не мог просить Бельцбергов, Перельмана и прочих влиятельных людей, а потому набирал в основном мелюзгу».
Многие на «мусорном» рынке считали, что затруднения Paine Webber обострились из-за очернения и саботажа со стороны Милкена и его команды. Милкен, утверждали они, ткнул своего бывшего сотрудника носом в землю, потому что тот некогда проявил строптивость. От Милкена уходили и другие, но уходили обычно с его благословения, в те места, где, во всяком случае, могли принести больше пользы, чем непосредственно в группе.
Paine Webber пострадала не только морально: Айкен истребовал с депонента штрафной миллион долларов. «Они [Paine Webber] никогда не думали, что Карл действительно возьмет этот миллион, – рассказывал Адаме. – А он взял, и они были просто в шоке. Карл им заявил: „А что, играем, как договорились"». Paine Webber отстояла свое право участвовать в операции и быть упомянутой в проспекте сделки. Но – так выходило почти всегда, когда другая фирма пыталась руководить сделкой наряду с Милкеном, – ее соучастие было чисто номинальным, и получила она в сравнении с Drexel сущие крохи.
В течение ноября и декабря финансовые показатели TWA быстро ухудшались. В ноябре компания изменила прогноз годовых убытков с 70 миллионов долларов на 110 миллионов. В начале декабря (за день до того, как продавцы Милкена должны были вступить в дело) TWA обнародовала результаты ноября; из них следовало, что убытки грозят дойти до 150 миллионов. Милкен отозвал свои войска.
По договору с TWA, Айкен мог отказаться от сделки в двух случаях: если материальное положение компании «изменится к худшему» или если он не сможет организовать финансирование. Выбор был такой: либо изменить условия сделки, предложив меньше наличных и больше бумаг, либо выйти из нее и продать свою долю.
Но кто ее купит? Единственным покупателем, чей интерес к TWA, по-видимому, не угасал, оставался Лоренцо. Но профсоюзы яростно выступали против него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52