Как правило, им этого не позволяет артрит, - ответила Диди, словно не замечая снисходительную характеристику, данную Слэшу. Этот стройный длинноногий молодой брюнет с некультивированной речью, Слэш Стайнер, действительно аутсайдер и бунтовщик, гангстер в костюме джентльмена. И невольно подумала: а как бы это было, очутись она с ним в постели?
- В сущности, твист дело прошлого. Скоро будут танцевать фраг, - ответил Слэш, обращаясь только к Диди и совершенно игнорируя присутствие Трипа. - Твист действительно не для артритчиков.
- Вот видишь, я правду сказал, что Слэш разбирается в тенденциях, - ответил Трип, вмешиваясь в разговор, равно задетый поведением обоих, но стараясь этого не показать. Несмотря на то что Трип гордился своим прекрасно развитым чувством юмора, то, как Слэш и Диди прошлись на счет старших сотрудников, его раздражало. Правда, от Слэша ничего лучшего ожидать не приходится, но Диди могла бы понимать, что так вести себя не следует.
- Ну, пойдем, - сказал Трип, взяв Диди за руку с видом собственника. - Здесь многие хотят с тобой поздороваться.
Рука об руку, Трип и Диди поздравили с праздником его секретаршу, нескольких инспекторов, операторов телефонной связи, молодых сотрудников из аналитического отдела, старших бухгалтеров, ученых-специалистов из группы наблюдения за биржевым курсом и вице-президентов. Диди помнила имена всех: и как зовут мужей и жен, и детей и каждому нашла что сказать, относящееся только к нему. Это было благородное, впечатляющее зрелище, и Трип гордился ею. Диди, такая сдержанная и милостивая, будет превосходной женой.
- Она похожа на Джеки Кеннеди, - сказал Трипу Эндрю Мэкон, один из старших партнеров фирмы «Ланком и Дален». У Эндрю Мэкона был красный, как у Деда-Мороза, нос, но еще имелись очень нужные связи в Вашингтоне; он наладил их с помощью школьного товарища, с которым жил когда-то в одной комнате и который теперь служил в Федеральном резервном банке. - У Диди такие же аристократические манеры и то же обаяние, что у Джеки.
Трип просиял, услышав комплимент. Да, он тоже был уверен, что Диди была бы идеальной женой для президента. Только не для президента Соединенных Штатов, что совершенно не интересовало Трипа, - со всеми присущими этому статусу политической конъюнктурой, закулисными сделками и постоянным угождением общественным вкусам, - нет. Президента фирмы «Ланком и Дален» - вот что для Трипа представляло интерес. Он был рожден, чтобы стать президентом этой фирмы, и хотя был уверен, что стал бы им даже против своей воли, он жаждал этого президентства больше всего в жизни. Вся его жизнь, сказал он однажды Диди, была сосредоточена на стремлении к одной-единственной цели - быть главой фирмы «Ланком и Дален». Разговаривая то с одним, то с другим, Диди время от времени посматривала вокруг - где Слэш Стайнер. Она заметила, что он тоже за ней наблюдает, и когда прием уже заканчивался и приглашенные стали расходиться, Диди и Слэш очутились рядом у двойных Дверей.
И на этот раз она заговорила с ним первая.
- Умираю от желания знать, - сказала она, говоря так тихо, что Слэшу пришлось немного наклониться к ней, иначе не было слышно, что она говорит, - откуда у вас такое имя?
- Я его сам изобрел, - сказал он, улыбаясь своей победительной белозубой улыбкой. Очевидно, она была производной от тех же генов, что у Эррола Флинна, - такая озорная и обольстительная, что перед ней невозможно было устоять, и он знал, как пользоваться этой улыбкой.
- Изобрели? А что на это сказали ваши родители? - спросила Диди, и ее зеленые глаза раскрылись от удивления. Ей никогда не приходилось слышать о подобных вещах. Трип кивнул ей с другого конца зала, подзывая к себе, и хотя она видела знак, сделала вид, что ничего не заметила.
- Но у меня уже было имя, когда я с ними повстречался, - сказал Слэш.
Слэшу понадобилось пять минут, чтобы объяснить, во-первых, как он заполучил имя, и во-вторых - родителей, и он говорил о своем сиротстве так, словно это было самое желанное состояние на свете.
«Подумать только, - размышляла Диди, - иметь возможность выбирать не только имя, но и родителей!»
И в какое-то мгновение она вспомнила о своих родителях и об их несчастном браке. И впервые за все время помолвки в голову пришла потрясшая ее мысль, а что, если она тоже обречена на несчастливое замужество.
- Диди!
Это звал ее через всю комнату Трип. Раздраженно. Нетерпеливо. Наследный принц, не привыкший к тому, что его заставляют ждать.
- А вы меня сводите как-нибудь в «Мятный ликер»? - вырвалось у Диди. И даже для нее самой эти слова прозвучали неожиданно. Даже Слэш как будто удивился, а затем, взяв ее за левую руку, прикоснулся к обручальному кольцу.
- Вы обручены, - напомнил он.
- О! Это!
Диди почувствовала, как вся кровь бросилась ей в лицо. И, сделав усилие, резко выдернула руку.
- Да. Это, - ответил Слэш, дерзко улыбнувшись. Диди не могла понять, то ли он упрекает ее, то ли дразнит. Но что бы то ни было, она смутилась, и ей стало не по себе.
- Диди, - сказал явно потерявший терпение Трип, подходя к ним. - Ты меня не слышишь? Пойдем!
Трип взял ее за руку и увел прочь. От нее остался только запах духов, и, вдыхая ее аромат, Слэш с удивлением подумал, что она даже пахнет богатством. И на минуту ему тоже стало не по себе - от мысли, куда все это может завести.
Джойс, собиравшаяся уже уйти, тоже видела, что Слэш и Диди разговаривают. Стоя у двойных дверей с другой стороны в ожидании Рассела, она успела заметить, как Слэш коснулся обручального кольца Диди и какое при этом у него стало выражение лица.
«Что такое сказал Слэш Стайнер, - недоумевала Джойс, - что Диди так густо покраснела?»
- О чем ты с Диди Дален так долго разговаривал? - спросил Артур Бозмэн у Слэша, когда они шли после рождественского приема в ближайший бар, чтобы выпить как следует. Сам Артур был слишком застенчив, чтобы подойти к дочери Рассела Далена. Он не нашелся бы что ей сказать. Хотя ему было смерть как любопытно узнать, что она собой представляет.
- О фрагганье, - ответил Слэш.
Артур никогда еще такого слова не слышал, и ему почудилось нечто совсем иное, и он покраснел. Не то, чтобы он вдруг устыдился своей старомодности, но иногда, однако, она казалась ему недостатком.
- Да нет, серьезно? - переспросил он. - О чем вы говорили?
- Я тебе уже сказал, - ответил Слэш.
А чего он не сказал Артуру, так это об уже принятом решении жениться на Диди. Он слышал о трастовом фонде в миллион долларов, но уже давно взял себе за правило не верить слухам. И прежде чем снова встретиться с Диди Дален, он обязательно узнает кое о чем наверняка. Он хотел знать точно, насколько она богата.
Факт, что это все происходит в канун Рождества, для Слэша ничего не значил, и в тот же вечер, после выпивки с Артуром, Слэш один вернулся в офис, как он очень часто делал. Однако вместо того чтобы направиться к столу операций - посмотреть, есть ли неучтенные ордера, он прошел прямо в центральный отдел, где хранились документы. Пользуясь ключом, который одолжила ему библиотекарша во время их короткой связи и который он вернул ей, после того как связь кончилась, предварительно сделав дубликат, он достал бумаги, относящиеся к трастовому фонду Диди, сфотографировал их, поставил оригинал на место, положил снимки в простой бумажный конверт и унес домой. Сидя за столом в маленькой гостиной своей холостяцкой квартиры, Слэш снова и снова вникал в цифры. Он считал и проверял подсчеты опять и опять. И не верил тому, о чем свидетельствовала сумма. Сначала он решил, что вкралась ошибка. Но его собственные расчеты доказывали, что цифры, показанные в документах, действительно верны.
Он просто был поражен, когда узнал, что почти через двадцать лет после инвестирования денег фирмой «Ланком и Дален» первоначальная сумма в миллион долларов выросла до немногим более миллиона четырехсот тысяч.
Даже если проценты снимались, а не накапливались, цифры были поразительны, сумма его просто шокировала. Набежало всего-навсего жалких сорок процентов за два десятилетия в такой богатой, экономически развитой стране? Всего сорок процентов прироста в то самое время, как индекс Доу подскочил со 150 до 765?
Тогда как сам Слэш, всего за три месяца, с октября по декабрь 1963-го, получил семьдесят процентов на сумму своего вклада. Нет, с фондом Диди, которым распоряжался инвестиционный комитет фирмы, обращались, по мнению Слэша, почти преступно. Уже испытывая большое раздражение от ультраконсервативных подходов к делу, присущих фирме «Ланком и Дален», Слэш понял, что сейчас получил в руки уникальную возможность. Да, Диди Дален - девушка, у которой есть все, за исключением достаточно больших денег.
Через три дня Слэш подошел к телефону и позвонил Диди. Ему не надо было узнавать ее номер. Он знал его наизусть с тех пор, как впервые узнал о ее существовании.
III. БЕЗУМНАЯ КАДРИЛЬ
Голос у него был спокойный, но в нем чувствовался напор, а речь свидетельствовала о демократизме происхождения. Еще прежде, чем он назвался и сказал, что хотел бы пригласить ее на ленч, Диди догадалась, кто это звонит. С самого рождественского вечера у нее было такое чувство, что Слэш Стайнер напомнит ей о себе. И она жаждала услышать этот голос и боялась. Она чувствовала опасность и твердила себе, что поступает неразумно и что ей никогда нельзя больше с ним встречаться. Но теперь, когда он был на другом конце провода, у нее невольно начали дрожать от волнения руки. Слэш Стайнер произвел на нее гораздо большее впечатление, чем она подозревала.
- В «Плазе», - предложил Слэш. Он тщательно продумал выбор ресторана и выбрал правильно. «Плаза» подходила идеально: ресторан дорогой, но присутствие там ее ни к чему не обязывает. Своим выбором Слэш как бы подразумевал, что, хотя и желает произвести на Диди впечатление, его намерения в отношении нее хотя и нельзя назвать совершенно безукоризненными, тем не менее внешне достаточно невинны. В конце концов, что плохого может с кем-нибудь случиться в «Плазе»? - В пятницу, час дня.
Слэш приехал на пять минут раньше назначенного срока. Диди появилась точно, когда било час, и снова Слэш, который приготовился вести себя непроницаемо-равнодушно, был ею потрясен и очарован. Она показалась ему больше, чем просто хорошенькая, хотя совершенно красивой ее назвать было нельзя. Было, однако, в ней что-то, из-за чего он не мог оторвать от нее взгляд. Слэш уже несколько забыл свое первое впечатление от Диди. Она оказалась выше и тоньше, чем он запомнил, она была почти такая же высокая, как он сам.
На Диди был черный шерстяной костюм, шелковая блузка цвета слоновой кости и целый водопад золотых цепочек с красными, зелеными и голубыми камнями, на фоне которых выделялся осыпанный драгоценностями мальтийский крест. Диди была молодой женщиной, которую могла взять за образец Шанель. Ее иссиня-черные волосы блестели, от совершенно гладкой, словно лишенной пор, кожи цвета сливок исходило сияние. Духи, на этот раз не «Джой», а какие-то другие, окутывали ее запахом благополучия и престижа, и на мгновение Слэш заколебался, уже не замахнулся ли он на нечто, чего достичь не в его силах! Может быть, его цепкие желания превосходят его возможности! На ее пальце все так же поблескивало собственническим блеском кольцо Трипа.
- Вы даже не опоздали, - сказал Слэш, и его убийственная улыбка на этот раз помогла ему скрыть замешательство, и волнение, и ужасный страх, что, в конце концов, он окажется для нее недостаточно хорош. - Ваша матушка не говорила вам, что мужчин надо всегда заставлять ждать?
- Дело в том, что об этом я узнала не от мамы, а от отца, - совершенно в том же поддразнивающем тоне ответила Диди. - Но я никогда не следую его советам.
Слэш рассмеялся, и Диди тоже. Но вот главный официант усадил ее и подал им меню, и она окинула Слэша мгновенным испытующим взглядом. Она увидела узкое, как лезвие ножа, лицо, высокие скулы, совершенно прямые блестяще-черные волосы, почти прозрачные серые глаза. Лицо у него было бледное и тоже словно излучающее свет. От Слэша исходили призывные, слегка зловещие токи, она почти ощутила скрытый под его спокойствием огонь и вновь почувствовала опасность. Бунтовщик - так назвал его отец. Бунтовщик - так о нем отозвался Трип. Бунтовщик - это слово опять пришло Диди на память и восхитило ее. Всегда помнящая о своем весе, Диди заказала только фирменный салат, а Слэш - «хорошо прожаренный» бифштекс. Если уж знакомиться с ним поближе, то надо кое-что знать о нем, подумала Диди. Например, то, что никто, кроме него, никогда не заказывает «хорошо прожаренный» бифштекс.
В ожидании, когда подадут еду, Слэш говорил о дискуссии вокруг талидомида о том, как снова стали популярны фольклорные ансамбли, о соотношении между длиной юбок и показателями индекса Доу-Джонса. И те и другие стремительно лезли вверх. И оба эти явления отражали быстро меняющееся отношение к любви и сексу, свидетельствовали о возросшем интересе к материализму и деньгам. Менялись отношения в обществе, благодаря чему стал возможным, например, их ленч вдвоем.
Прошел всего лишь год, как Битлы сделали внезапно шикарными низкое происхождение и неправильную английскую речь. Но год назад Диди и помыслить бы не смела, чтобы прийти на свидание с кем-нибудь вроде Слэша, сидеть с ним за ленчем, и никогда не смогла бы видеть в нем Привлекательного молодого человека, который даже мог внушать желание.
- Вы все, знаете? - спросила Диди, когда принесли еду и Слэш, наконец замолчал. На нее его разговор произвел впечатление и даже чем-то несколько подавил. Люди, окружавшие Диди, болтали только о вечеринках, одежде и слугах. Среди ее знакомых не было никого, кто говорил бы о столь многом и с таким знанием дела.
- Нет, не все, - сказал он, подчеркнув то же слово, что она, и Диди улыбнулась. Пока официант накладывал ей салат, Слэш продолжал ошеломлять ее широтой своих познаний и живостью интеллекта.
Он вновь начал с того, на чем окончил перед бифштексом, и живописал ей, как повлияет дискуссия о талидомиде на акции, вложенные в производство лекарственных средств. Он рассказал ей, как миллион долларов, заработанные на пластинках Боба Дилана и Джоан Баэз, заставили подскочить стоимость акций компаний грамзаписи. Он опять утверждал, что есть связь между тем, как укорачиваются юбки и возрастают цены на фондовых рынках. Один из примеров, говорил Слэш, двадцатые годы. Самый последний - то, что совершается сейчас. Юбки снова короткие, и на рынке ценных бумаг тоже большой подъем.
- И вот почему я пригласил вас на ленч, - сказал Слэш, переходя к делу. - Я хочу поговорить с вами о ваших деньгах.
- Деньгах? - переспросила пораженная Диди. Никто из ее знакомых никогда не говорил о деньгах.
- Я посмотрел ваш трастовый счет - сразу после того, как кончилась рождественская вечеринка, - спокойно продолжал Слэш, словно разнюхивание, как обстоит дело с чужими деньгами, было в порядке вещей, что, впрочем, и следовало из его слов. - Ваш трастовый фонд не стоит того, сколько должен бы стоить. Если вы позволите мне заняться им, вы станете самой богатой девушкой в Нью-Йорке.
- Позволить вам заняться им? - спросила Диди в шоке от его предложения. В тоне ее слышалось такое изумление, словно он предложил ей раздеться донага, прямо здесь и сейчас, и сплясать дикарский танец на столе. Только представить, что она придет к Лютеру и Младшему и попросит их передоверить ее деньги Слэшу. Ей бы очень хотелось стать богатейшей девушкой в городе. И если судить по тому, что ей приходилось слышать о Слэше Стайнере, он, очевидно, сможет сделать, как обещает.
- Я человек надежный, - сказал Слэш невозмутимо, - я чертовски надежный и знающий человек. И я могу сделать вас действительно богатой.
- Но я уже «действительно богата», - ответила Диди самым ледяным тоном. Разговор о деньгах ее расстроил. Расстроили и ее собственные фантазии на тему, как стать богаче. Она всегда чувствовала себя виноватой, когда такие мысли приходили ей в голову. Ее мечты о том, чтобы стать ужасно, чудовищно богатой, означали предательство по отношению к Лютеру и Ланкомам, людям, которых она любила и которым была обязана всем.
- Нет, вы не богаты, - ответил Слэш, пренебрегая внезапной переменой климата, - вы принадлежите к не очень богатым людям. Это все семечки по сравнению с тем богатством, какое вы могли бы иметь.
- Семечки? - повторила Диди, саркастически улыбнувшись. Слэш, не зная ее, зашел слишком далеко, подав Диди повод отклонить его предложение. - Да, Слэш, я думала, что охотники за деньгами действуют более тонкими методами.
- Не льстите себе, - сказал он, - ваши так называемые деньги не стоят того, чтобы за ними охотиться. Во всяком случае, для меня они того не стоят.
Диди недоверчиво воззрилась на Слэша. Она не знала, как теперь поступить - рассердиться, почувствовать себя оскорбленной или просто рассмеяться ему в лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44