Что-то в голосе мальчика подсказало Эрлу: происходит нечто странное. Так оно и оказалось. На крыльце застыли мужчина и женщина, оба негры. Они явно опасались воспользоваться гостеприимством Джун.
Эрл подошел к ожидавшим его людям.
– Вы кто?
Негры, как правило, никогда не приходили в дом к белому человеку, тем более если они не знакомы с ним, да еще в такое позднее время. Поэтому Эрл ни секунды не сомневался, что посетители ждут его неспроста. Направляясь к ним, он, хотя это и выглядело нелепо, правой рукой расстегнул кобуру, чтобы при необходимости успеть быстро выхватить кольт и выстрелить.
Но в следующую секунду сообразил, что перестарался.
– Господин Эрл, меня зовут Перси Хейрстон. Я – священник баптистской конфессии в Ороре. Мне ужасно неприятно, что я вынужден беспокоить вас дома, сэр, но эта бедная женщина очень переживает, а городские власти не хотят ее слушать.
– Ничего страшного, Перси. Сестра, садитесь, пожалуйста, и поделитесь своим горем. Джун, – крикнул Суэггер в затянутую сеткой дверь, – вынеси людям лимонаду. – Затем опять повернулся к неграм. – Расскажите, в чем дело. Никаких обещаний дать не могу, но помочь постараюсь.
Однако в душе Эрла происходила борьба: проблемы негров были не в его компетенции, и он понятия не имел, как они живут, мыслят. Он и они сосуществовали в параллельных мирах. Эрл также знал, что негры имели обыкновение наживать себе весьма опасные неприятности; среди белых в подобные передряги попадали только представители самых презренных слоев общества. Они все, казалось, только тем и занимались, что резали друг друга или мстили чьему-нибудь брату за то, что тот сбежал в большой город с чьей-то женой, оставив дома десятерых тощих голодных ребятишек или безработного отца, и все в таком роде. Бессмысленная жизнь, бессмысленные преступления. Во всяком случае, белому человеку это трудно понять, и, если позволить втянуть себя в их разборки, то можно и не выпутаться. Полицейская мудрость гласит: пусть негры живут, как знают, лишь бы не мешали жить белым.
– Господин Эрл, – заговорила женщина. На вид ей было лет сорок. На голове – широкополая шляпа, одета чисто, опрятно, – наверное, выбрала самый лучший, воскресный, наряд, отправляясь с визитом к белому человеку. – Господин Эрл, у меня пропала дочь, Ширелл. В прошлый четверг ушла вечером из дому и не вернулась. О, господин Эрл, я так боюсь, что с ней случилось что-то ужасное.
– Сколько лет Ширелл? – спросил Эрл.
– Пятнадцать, – ответила мать. – Самая красивая девочка во всем городе. Моя любимая.
Эрл кивнул. Обычная история. Среди негров подобное случается сплошь и рядом: девчонку подцепил какой-нибудь разодетый хлыщ, затащил в один из притонов, в так называемую «колыбель», в западном районе города, где круглые сутки гремит музыка, танцы никогда не прекращаются, а спиртное и еще Бог знает что бесплатно раздаются направо и налево, хотя в Полк-Каунти объявлен «сухой закон». Потом этот хлыщ попользовался девчонкой и бросил у дороги. Не исключено, что девчонка, проснувшись, застыдилась того, что натворила, и покинула город, а может, сбежала с парнем. Тут не угадаешь; варианты каждый раз разные, а суть не меняется.
– Послушай, милая, – обратился к женщине Эрл, – наверно, она познакомилась с каким-нибудь парнем и пошла с ним на вечеринку. Вы ведь знаете, какая сейчас молодежь.
– Господин Эрл, – вмешался священник. – Я знал сестру Паркер и ее семью никак не меньше двадцати лет. Ширелл росла у меня на глазах, я крестил ее. Она порядочная девушка. Божье дитя.
– Да будет благословен Иисус, – вторила ему мать Ширелл. – У меня хорошая дочка, послушная.
– Конечно, мэм, – сказал Эрл, начиная терять терпение от их причитаний.
– Вы же знаете, городская полиция, они белые, им плевать на чернокожую девушку, даже такую замечательную, как Ширелл, – сердито проговорил священник.
Суэггера удивило, что Перси позволил себе столь ясно выразиться, однако он был прав. Сотрудники окружной полиции и пальцем не пошевельнут, чтобы помочь негру распутать преступление, совершенное против негра.
И тут Эрл вспомнил запись в журнале: неизвестный чернокожий парень на дороге, где ему не следовало быть, да еще поздней ночью, в такое неподходящее время. Девушка исчезла именно в ту ночь. Как знать?
– Выпейте лимонаду, – предложила Джун, вынося из дома кувшин с двумя бокалами на подносе.
– Ладно, – произнес Эрл, – попробую помочь, как обещал. Я знаю кое-кого, кто может дать мне некоторую информацию. И… это все, что я могу сделать для вас. Но я постараюсь.
– О, господин, вы так добры. Благодарю, благодарю, благодарю тебя, Иисус, ты услышал мои молитвы, – запричитала женщина. Священник Хейрстон стал ее успокаивать.
Эрл проводил гостей до машины священника. Это был старенький «Де Сото» довоенного выпуска, наездивший немало миль. Усадив негритянку в машину, обогнул автомобиль и отвел Хейрстона в сторону.
– Перси, возможно, мне понадобится что-нибудь из вещей Ширелл, – сказал он, разыгрывая свою последнюю карту. – Что-нибудь из одежды или любая другая вещь, которую она держала в руках. Вы сможете достать, что я прошу, когда отвезете миссис Паркер домой? Я сделаю несколько звонков сегодня вечером, узнаю, что мне надо, возьму с собой кое-кого из знакомых ребят и завтра утром, скажем часов в девять, подъеду к церкви.
– Хорошо, сэр. Для чего вам нужны вещи…
Старик вдруг замолчал и посмотрел сержанту в глаза.
– Не буду болтать зря, – ответил Эрл, – но да, возможно, придется вызвать собак-ищеек. А теперь возвращайтесь домой и молите Бога, чтобы утром собаки ничего не нашли.
Эрл, человек методичный, прежде чем начать действовать, аккуратно, большими печатными буквами вывел имя каждого из участников поисковой группы на внутренней обложке своего блокнота.
«Джед Поузи», – писал он. – «Лем Толливер. Лам Поузи. Поп Двайер». И чуть ниже: «Поисковая команда, 7-23-55».
– Эрл?
– Иду, иду, – откликнулся Суэггер, услышав нетерпеливые нотки в голосе Лема. – Ладно, за дело.
Старик умело направлял собак. Казалось, он вел с ними беседу на таинственном собачьем языке – что-то тихо, ласково бормотал, нашептывал, пощелкивал и, главное, издавал какие-то чмокающие звуки, на которые псы реагировали особенно остро. Коротконогая толстая гончая, очевидно, понимала, что ставка сделана на нее. Она вела себя, как кинозвезда, – с достоинством, без лишней суеты, обнюхивала землю с нарочитой небрежностью, ко всему оставаясь равнодушной. Молодые, более рослые псы отличались меньшей сдержанностью и спокойствием нрава. Совсем еще щенки, они от нетерпения и переполнявшей их энергии кидались из стороны в сторону. Поп прошелся с ними по дороге в обоих направлениях, но собаки ничего не унюхали. И лишь однажды одна из юных гончих, нарушив дисциплину, бросилась за енотом, натянув поводок. Зверек в испуге метнулся через дорогу в лес. Поп не сильно ударил непослушного пса, и тот мгновенно занял свое место возле любимца хозяина.
Эрл вместе с помощником шерифа Толливером и братьями Поузи в это время внимательно обследовал лесные заросли, выискивая… они и сами толком не знали, что надеялись обнаружить. Следы борьбы? Отпечатки ног? Одежду, туфли, носки, ленты, хоть что-нибудь? Они искали напрасно. Только Лам Поузи подобрал бутылку из-под кока-колы, которую он тщательно вытер и сунул в карман своей робы, чтобы после сдать и получить один цент.
Солнце поднялось высоко и теперь палило нещадно. Джед Поузи ругался себе под нос, проклиная негритянок и бессмысленные поиски. Он бурчал довольно громко, но не настолько, чтобы вывести из терпения Суэггера. Эрл чувствовал, что его рубашка взмокла от пота. Другие тоже сильно вспотели. Жара стояла несусветная.
– Ладно, Эрл, – проговорил Лем, когда они прошлись во всех направлениях. – Что теперь намереваешься делать? Думаешь углубиться в лес и подняться на этот чертов холм? Командуй.
– Проклятье, – выругался Суэггер, взглянув на часы. Скоро полдень. Джимми Пай уже за воротами тюрьмы. Вместе с Бубом они едут на автовокзал Форт Смита. Расписание движения автобусов Эрл знал наизусть: автобус на Блу-Ай отправится не раньше половины второго.
Еще, что ли, с часок поискать. Для очистки совести.
– Мистер Эрл!
– В чем дело, Поп?
– Мои псы устали. Они не смогут дольше работать в такой жаре.
– Поп, ты получишь из казны штата по семьдесят пять центов за каждый час работы, но пока я не скажу, никуда не уйдешь.
Черт! Эрл и сам хотел уехать. Кое-что нужно проверить. Может быть, удастся переговорить со знакомым негром, владельцем бильярдной в западном районе Блу-Ай. И еще один вопрос можно было бы уточнить. Однако автобус с Джимми прибудет только через три часа.
– Давайте-ка прочешем лес ярдов на сто! – крикнул Суэггер. – Смотри в оба, ребята.
В ответ на решение Суэггера Джед Поузи сплюнул в пыль, но встретиться с ним взглядом не осмелился. Старик резко рванул за поводок с тремя псами, и маленькая группа направилась в лес.
Пробираться меж деревьев оказалось нелегко; лес будто противился пришельцам. Склон становился круче, ноги заплетались, путаясь в колючих кустах; сквозь сосняк не протоптано ни единой тропинки. Вместо ожидаемой прохлады в сумраке леса было душно и жарко. Темноту прорезали косые лучи солнца. Пот разъедал Эрлу глаза.
– Проклятье! – раздраженно вскричал Джед Поузи, в очередной раз споткнувшись о колючий куст. – Ну и пикничок, Эрл. Разве эта работа для белого человека. Пусть негры тебе прокладывают дорогу через это дерьмо.
С подобным замечанием даже Эрл не мог не согласиться. Бессмысленная трата сил и времени. Уже за десять шагов ничего не разглядеть – пыль столбом.
– Ладно, – произнес Эрл, смирившись с поражением. – Давай выбираться отсюда.
– Мистер Эрл? – раздался голос Попа.
– Мы уходим, Поп. Там ничего нет.
– Мистер Эрл. Молли нашел что-то.
Эрл устремил взгляд в его сторону. Два пса помоложе лежали на земле, опустив головы на глинистую почву; их влажные розовые языки безжизненно вывалились из полураскрытых пастей. Они дышали тяжело, раздосадованные своей неудачей. Молли, напротив, сидел неподвижно, с высоко поднятой головой; взгляд вопросительно-спокойный. И вдруг пес завыл, протяжно, гортанно, с характерной осмысленной интонацией. Этот чисто животный звук исходил, казалось, не из горла, а потом вскочил, завертелся на месте, энергично завиляв хвостом, и, остановившись, носом указал на свою находку.
– Он нашел ее, мистер Эрл, – сказал Поп. – Она здесь.

– Проклятье, – кричал Джимми Пай. – Черт побери, парень, покрути ручку-то! Терпеть не могу тишины!
Длинные светлые волосы Джимми, уложенные с помощью геля «Брилкрим», золотом сверкали в лучах яркого солнца, подчеркивая красоту изящных черт его лица.
Толстые пальцы Буба крутили ручку приемника, но отголоски музыки, которую якобы слышал Джимми, окончательно растворились в эфире.
– Дж-Дж-Джимми. Не могу н-н-н-найти…
– Давай, давай, парень. Продолжай, черт побери, ну, скажи.
Но у Буба ничего не получалось. Слово застряло где-то между мозгами и языком, запуталось в паутине раздражения и тщетных усилий. Проклятье, когда он научится разговаривать, как настоящий мужчина?
Буб, полноватый медлительный юноша девятнадцати лет, одно время работал подмастерьем плотника в строительной компании «Уилтонз констракшн», которая находилась в Блу-Ай, но, поскольку он так и не освоил ремесло, его уволили. Перед своим двоюродным братом, который был старше, Буб благоговел, с малых лет восхищался им, ведь Джимми считался лучшим защитником из всех, кто когда-либо жил в Полк-Каунти: за год до окончания школы его рейтинг составлял 368, он мог бы играть в младшей лиге или в команде Арканзасского университета, если бы не угодил за решетку.
То, что испытывал Буб по отношению к Джимми теперь, было больше, чем благоговейный трепет: наверное, он любил брата. Казалось, даже воздух пропитан обаянием Джимми; он распространял вокруг себя уверенность, одним своим присутствием разрушал все преграды.
– Крути, парень! – вопил Джимми с ликованием на лице. – Найди хорошую музыку. Только не негритянское вытье. И не деревенскую дребедень. Нет, сэр, я хочу послушать рок-н-ролл, желаю услышать «Рок круглые сутки» в исполнении Билла Хейли и его чертовых «Комет».
Буб сосредоточенно крутил ручку приемника, пытаясь найти мощные радиостанции Мемфиса или Сент-Луиса, но боги почему-то отказывались помочь, и из динамика выплескивалась, причем громко, без помех, как раз та самая «дребедень», которая не нравилась Джимми: радиостанция Литл-Рока передавала «КУИН», Тексаркана потчевала слушателей лучезарной музыкой негритянской группы «КГОД». Но Джимми не сердился. Забавляясь борьбой Буба с радиоприемником, он время от времени похлопывал его по плечу.
За рулем сидел Джимми. Где, черт бы его побрал, он раздобыл автомобиль? Буба переполняла любовь к брату, когда он прибыл к воротам тюрьмы Форт-Смита, расположенной в западной части города, поэтому у него и мысли не возникло спросить про машину, а Джимми не стал ничего объяснять. А автомобиль красивый – блестящий элегантный «фэрлейн», новенький, будто только что выехал из демонстрационного павильона, с автоматической коробкой передач и, конечно же, с откидывающимся верхом. Джимми вел машину, как Бог. Он несся по Роджерс-авеню, обгоняя другие автомобили, весело сигналил, с уверенностью кинозвезды зазывно махал рукой молоденьким девушкам.
Те неизменно махали ему в ответ, и это смущало Буба. Джимми был женатый человек. Он состоял в браке с Эди Уайт, дочерью вдовы Джеффа Уайта, а она считалась первой красавицей. И охота Джимми флиртовать с незнакомками? Ведь все так замечательно устроено. Мистер Эрл нашел Джимми работу на лесопилке в Нанли; Джимми с Эди будут жить в коттедже на окраине города, на скотоводческой ферме, хозяин которой, Рэнс Лонгэкр, не так давно умер. Мисс Конни Лонгэкр, вдова Рэнса, обещала не брать с них денег за проживание, если Джимми будет помогать перегонять скот. Джимми тем временем научится ремеслу на лесопилке. Может быть, даже выбьется в управляющие. Все так хотят, чтобы у него получилось.
– Посмотри на тех девчонок, – говорил Джимми, обгоняя микроавтобус «Понтиак». Четыре миловидные светловолосые девушки, по виду – настоящие капитанши болельщиков, улыбнулись, услышав возглас Джимми:
– Эй, красотки, хотите мороженого?
Девушки рассмеялись, понимая, что Джимми, такой симпатичный и шумный парень, не имел в виду ничего дурного. Тут Буб заметил, что их автомобиль заехал за разделительную линию и прямо на них надвигается грузовик.
– Дж-дж-дж-дж…
– Слушай, поехали в кино, в «Скай-Вью», например, на «Соблазнительную девушку»! – вопил Джимми.
Грузовик…
Водитель грузовика засигналил.
Девушки закричали.
Джимми расхохотался.
– Дж-дж-дж-дж…
Джимми одним движением кисти крутанул руль, нажав ногой на педаль акселератора, и с мастерством настоящего гонщика втиснул машину в крошечное пространство между микроавтобусом, едущим справа, и грузовиком, несущимся навстречу с пронзительным ревом и громыханием.
– Ууууууу! – напевал Джимми. – Я – свободный человек, черт возьми.
На следующем повороте он резко свернул влево, выбросив из-под колес фонтан гравия, и поехал вновь к центру города.
– Найди мне музыку, Буб Пай, старый ты пес.
Буб уловил знакомый ритмичный мотив, как раз то, что просил брат.
– Черномазый поет, – заметил Джимми.
– Н-н-н-н-нет, – наконец-то выговорил Буб. – Это белый. Просто у него голос, как у негра.
Джимми стал вслушиваться. Действительно, белый. Белый парень с хорошим чувством ритма. Белый парень, в котором сидит негр, энергичный, полный жизненных сил, горячий и опасный.
– Как зовут певца? – поинтересовался Джимми.
Буб не помнил. Какое-то новое имя, трудно запоминающееся.
– Не могу вспомнить. Будь он проклят, – ответил Буб.
– Ну и дурак, – прокомментировал Джимми, широко раздвигая губы в знакомой улыбке, как бы давая понять, что это не имеет для него никакого значения.
Джимми взглянул на часы. По-видимому, он знал, куда направляется. А вот Буб пребывал в неведении; до этого он всего несколько раз заезжал в Форт-Смит.
Вскоре Джимми затормозил.
– Как раз полдень, – сказал он.
Они остановились в оживленном месте на бульваре Мидлэнд, напротив большого продовольственного магазина с вывеской «Продукты ИГА». Буб впервые видел такой большой продовольственный магазин.
– Черт побери, – произнес Джимми. – Ты только посмотри, Буб? Посмотри, сколько здесь народу. И все тратят свои чертовы деньги на жратву. Эй, парень, да в этом месте, наверное, скопилось никак не меньше пятидесяти-шестидесяти тысяч долларов.
«Интересно, к чему он клонит?» – спрашивал себя Буб. Ему не нравился разговор Джимми.
– Дж-дж-дж-дж-дж…
Но, будь он проклят, Джимми – удачливый парень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52