Но его ярко-голубые глаза смотрели напряженно, и она заметила промелькнувшие в них искорки гнева. Голос его взвился на одну, а то и две октавы, когда он воскликнул:
– Слушай, Рози, я неделями пытался связаться с тобой! Без конца названивал к тебе на квартиру. Чуть с ума не сошел, разыскивая тебя. Почему ты не позвонила мне? Где ты была, черт побери?!
Не в силах произнести ни слова, Рози только молча смотрела на него. Измученная тревогами о брате, уставшая от дежурств у его постели, еще не придя в себя от смены часовых поясов при перелете и нервничая от предстоящего объяснения, Рози почувствовала, что теряет контроль над собой. Однако попыталась взять себя в руки.
Не услышав ответа, Джонни обрушился на нее снова:
– Нет, дорогая, так не пойдет! Придется что-то менять, я не могу так жить. Ты будешь со мной все время! – Вдруг, вопросительно глядя на нее, он почти выкрикнул: – Почему ты не предупредила меня о своем приезде? Сколько времени ты уже здесь, в Нью-Йорке?
Эти слова задели ее за живое. Она вспомнила, как боролся за жизнь ее брат, и слезы ручьями хлынули у нее из глаз.
Растерянный и смущенный, Джонни положил руку на ее плечо и повел из студии, уговаривая:
– Дорогая, не плачь, не надо. Я, наверное, немного сорвался. Но это все потому, что чуть с ума не сошел, так волновался о тебе.
Введя ее в офис, он закрыл дверь.
Рози все плакала, не в силах остановиться. Она опустилась на стул, поискала в сумочке платок и поднесла его к лицу. Все ее много дней сдерживаемые слезы выплеснулись наружу. Рыдания душили ее.
В полной растерянности Джонни присел напротив. Он был потрясен ее реакцией. Наконец он проговорил гораздо мягче:
– Рози, я не должен был так себя вести. Я не хотел тебя расстраивать.
Сделав глубокий вдох, она проговорила сквозь всхлипывания:
– Это не из-за тебя Джонни.– Слова помимо ее воли полились потоком:– Мой брат Кевин! В него стреляли. Он чуть не умер. Поэтому ты не мог разыскать меня все это последнее время, Джонни. Я была с ним в больнице.– Опять перед ее мысленным взором предстало мертвенно-бледное лицо Кевина, и новые слезы хлынули из глаз.
– Стреляли! Как это случилось? Его что, хотели ограбить? – спросил Джонни, сдвинув брови.
– Нет, не ограбить... В него выстрелили, когда он работал. Мафия, я уверена, это мафия. Они хотели убить его так же, как убили моего отца,– проговорила Рози, продолжая всхлипывать.
– Мафия? – переспросил Джонни.– Я не понимаю...
– Мой брат – коп, тайный агент полиции. Я не должна была об этом никому говорить, но...
– Коп,– повторил Джонни, во все глаза глядя на нее.
– Да,– ответила Рози, кивая.– Он уже много лет работает в нью-йоркском полицейском управлении. Несколько месяцев назад его перевели в Отдел уголовных расследований, который занимается мафией, семьей Рудольфо. Ты, должно быть, слышал о них, все о них слышали. Они хотели убить Кевина.– Прижимая платок к лицу, она пыталась остановить слезы.
Джонни, казалось, окаменел в кресле, лицо его побледнело. Он продолжал с недоверием смотреть на Рози, стараясь переварить услышанное. В Париже она говорила, что ее брат бухгалтер, а сейчас заявляет, что он тайный полицейский агент. Коп, которого чуть не убили люди Рудольфо.
Все в его душе перевернулось.
– Я пришла сюда не затем, чтобы рассказать тебе о Кевине,– медленно проговорила Рози.– Все это произошло само собой, потому что я очень расстроена. Я пришла поговорить с тобой, Джонни, о наших отношениях. Я должна тебе кое-что объяснить.
– Что ты имеешь в виду? – очень тихо спросил он.
Рози посмотрела ему в лицо и постаралась улыбнуться, но улыбка получилась невеселой. Самым мягким тоном, на какой только была способна, она сказала:
– Джонни, из этого ничего не выйдет.
– Из чего не выйдет?
– Из наших с тобой отношений.
Каким-то образом он уже знал, что за этим последует, какие еще слова он от нее услышит. Знал, но не мог в это поверить. Ощущая внутреннюю дрожь и внезапную слабость, будто вся кровь вдруг вытекла из его жил, Джонни откинулся на спинку кресла.
Наконец он сказал:
– Но почему ничего не выйдет, Рози? Я люблю тебя. Ты же знаешь, как я люблю тебя!
Опять глубоко вздохнув, Рози взяла его за руку.
– Но я не люблю тебя, Джонни. Во всяком случае не люблю так, как ты бы этого хотел.
– Нам было так хорошо вместе! В постели и вообще. Ты сама мне об этом сказала в Лондоне.
– Ах, Джонни, ты необыкновенный, такой любящий, добрый. Но я не могу выйти за тебя замуж. Из этого ничего не получится. Мы слишком разные люди, во многих отношениях.
– В каких отношениях? Скажи мне, в каких отношениях мы разные!
– Ну, в том, как мы живем.
– Я не понимаю тебя.
– Послушай меня, Джонни. Ты один из самых знаменитых певцов мира, мегазвезда. И ты живешь особой жизнью, тебе приходится так жить из-за твоей работы, у тебя совершенно ненормальный распорядок дня. И кроме того, тебе нужна любимая женщина, которая бы постоянно была рядом. Днем и ночью, на гастролях, всегда. Я так не могу, Джонни. У меня есть собственная работа, карьера. Я ее очень люблю и не смогу отказаться от нее. В тебе крайне развито чувство собственника, ты любишь командовать, а я очень независимый человек. Между нами то и дело проскакивали бы искры, вспыхивали ссоры.
– Искры между нами действительно проскакивают, когда мы с тобой в постели. Тогда мы не так уж различны, не правда ли?
– Да, ты прав. Ты неотразим в постели. Но секс это еще не все. Для брака необходимо нечто большее.
– Ты не оставляешь мне, то есть нам, ни малейшей надежды,– попытался убедить ее он.– Я пробы в Австралии больше месяца, семь недель мы не виделись. Нам просто опять нужно быть вместе. Несколько дней со мной в «Уолдорфе», и все будет опять как раньше. Как было в Париже и Лондоне. Я знаю, так будет.
Отрицательно покачав головой и отпустив его руку, Рози встала.
– Нет, Джонни, так уже не будет.
– Ты ошибаешься, дорогая! – воскликнул он, тоже вскакивая.– Ты не можешь утверждать, что ничего ко мне не испытываешь, что не любишь меня так, как люблю тебя я! Я помню каждую минуту, когда мы были вместе... Это не было для тебя испытанием, ты по-настоящему любила меня.
– Да, Джонни,– крикнула она.– Это было какое-то странное состояние. Я была околдована тобой, но это не стало любовью. Я не люблю тебя, Джонни. Поэтому для нас нет будущего.
От растерянности потеряв дар речи, он молча смотрел на нее.
Будучи от природы доброй и мягкой, Рози сейчас испытывала сострадание к Джонни. Она дотронулась до его руки и голосом, полным грусти и сожаления, прошептала:
– Мне жаль, Джонни. Правда, мне очень жаль.
– Оставь мне хоть какую-нибудь надежду,– умолял он.
Она смотрела на него, кусая губы. Ей было так жаль его, но она, конечно, ничего не могла сделать, чтобы умерить его боль.
В его глазах блеснули слезы.
– Но я же люблю тебя, Рози! Что я буду делать без тебя! Пожалуйста, останься со мной хоть на несколько дней! – упрашивал он.– Давай попробуем, должен быть какой-то выход.
– Нет, Джонни, дорогой. И я не могу остаться, в воскресенье утром я лечу в Париж. Мне нужно возвращаться к работе.
У двери она обернулась.
– Прощай, Джонни.
44
Джонни чувствовал себя подавленным и опустошенным.
Рози оставила его. Жизнь разлетелась вдребезги. Он не мог жить без нее. Он хотел во что бы то ни стало вернуть ее обратно. Нужно найти способ вернуть ее.
С этими мыслями он сел в свой длинный лимузин, направляясь на Стейтен-Айленд. Он просто не мог принять ее объяснений. Все это ерунда, она говорит неправду. На самом деле она бросает его потому, что ее брат сказал ей, что он, Джонни, является членом семьи Рудольфо. А она считает, что именно люди Рудольфо стреляли в Кевина.
Сегодня днем, когда она ушла из студии, Джонни под влиянием минуты звонил дяде Сальваторе. И сейчас он собирался встретиться с ним, поговорить, попросить об Особом одолжении. Раньше он никогда его ни о чем не просил, поэтому был уверен, что Дон не откажет ему. В разговоре Сальваторе упрашивал его приехать к обеду.
– Все-таки это Страстная пятница, Джонни, особый случай.
Но Джонни с извинениями отказался, сославшись на то, что запись не кончится раньше семи. Это была неправда. На самом деле он ушел из студии почти сразу после Рози, лишь только переговорил с Доном, не будучи уже в состоянии сосредоточиться на работе. В полном смятении он вернулся в отель. Прежде чем уехать на остров, необходимо было успокоиться. Ему не хотелось показывать свою слабость перед дядей Сальваторе.
Его мысли опять обратились к Рози и ее брату. Всем было совершенно очевидно: занимаясь семьей Рудольфо, Кевин каким-то образом разузнал о его связи с этим кланом через дядю Вито, капореджиме в Организации и ближайшего друга – гамба Сальваторе. Ее брат и настроил ее против него. Да, вот в чем дело. Вот на самом деле как все произошло.
Мысль о том, что Рози действительно не любит его, казалась ему абсурдной. В конце концов он же Джонни Фортьюн. Все женщины падают от него в обморок. Она сама называла его мегазвездой, говорила, что он неотразим. Она много чего ему говорила.
Джонни закрыл глаза.
Ее лицо предстало перед его мысленным взором.
Она прекрасна.
Он любит ее. Она единственная женщина, которую он когда-либо любил. И она любит его. В этом нет сомнения. Им было так хорошо вместе.
Он вернет ее обратно.
Его дядя Сальваторе поможет ему.
Они сидели в кабинете вдвоем.
Сальваторе Рудольфо потягивал «стрега», а Джонни белое сухое вино. Несколько минут они говорили об австралийском турне Джонни, о записи его нового диска и вообще о его карьере.
Потом Сальваторе откинулся на спинку кресла и с улыбкой посмотрел на Джонни. «Sangu de ma sangu,– подумал он.– Родная кровь. Мой сын. Вот только сам Джонни этого не знает». Сальваторе уже временами сомневался, не делает ли он ошибку, скрывая от Джонни правду. Может быть, Вито был прав, Джонни должен об этом знать? Какой от этого вред? Джонни сейчас большая звезда, никто с ним не сравнится. И ничто не может повредить его карьере. Только Джонни узнает об этом. И больше никто в мире. Надо будет еще раз все обдумать. И принять решение до того, как Джонни вернется к себе на побережье. Если уж он скажет ему, то только под большим секретом.
Устремив свой проницательный взгляд на Джонни, Сальваторе сказал:
– Я рад, что ты приехал навестить меня, Джонни. Теперь я могу поздравить тебя лично. Вито говорит, ты наконец нашел себе то, что искал – хорошую девушку, католичку, на которой собираешься жениться. Когда ты нас с ней познакомишь?
Джонни сделал глубокий вдох.
– Именно поэтому я и хотел повидать вас сегодня, дядя Сальваторе. Поговорить с вами о Рози. Есть проблема.
– Да? Что же это за проблема?
– Рози порвала со мной. Сальваторе застыл от изумления.
– Этого не может быть, женщины без ума от тебя, Джонни.
– Я уверен, что Рози все еще любит меня.
– Тогда в чем же дело? – Сальваторе вопросительно поднял поседевшие брови.
– Брат Рози – коп. В него кто-то стрелял, тяжело ранил...
– Что? Коп? Ее брат – коп? И ты собирался жениться на ней?
– Я не знал, что он коп. До сегодняшнего дня не знал. Рози говорит, в ее брата стреляли люди из семьи Рудольфо. Я думаю, ее брат знает о дяде Вито, моих связях с семьей. Наверное, он сказал ей об этом. Поэтому она решила порвать со мной.
– Возможно. Но только этот коп, ее брат, в него стреляли не люди Рудольфо. Люди семьи Рудольфо не занимаются отстрелом копов. Это вредит делу. Capisce?
Джонни кивнул. На лице его отразилось некоторое облегчение.
– Я так и думал, дядя Сальваторе. Поэтому я и приехал сюда к вам. Я хотел убедиться, что Рози ошибается.
– Да, Джонни, она очень ошибается. После некоторого колебания Джонни сказал:
– Я бы хотел, чтобы вы помогли мне вернуть ее.
– Как я могу это сделать?
– Вы можете провести переговоры с другими семьями, дядя Сальваторе. Выяснить, кто на самом деле хотел убить ее брата. Я хочу доказать ей, что это не были люди Рудольфо.
Чуть прищурив свои голубые глаза, Сальваторе смотрел на Джонни. После короткого размышления Дон утвердительно наклонил голову.
– Я поговорю с Энтони. Он выяснит все, что нам нужно. Оставь это мне, мы поговорим позднее – завтра, послезавтра.
Пятью минутами позже, когда Джонни, поцеловав на прощанье Дона, уехал, в кабинет вошел консильере. Без долгих предисловий он сказал:
– Послушайте, босс, Джо Фингерс собирается уезжать. Он хочет видеть вас, чтобы засвидетельствовать свое уважение. Пустить?
– Нет. Я не хочу его видеть.
– Я ему сказал, что это последнее предупреждение. Что если он опять развяжет язык и будет трепаться о нашем бизнесе с кем попало, с ним будет все кончено.
– Джо Фингерс стал для нас самой большой проблемой. Избавься от него, Энтони.
Консилъере быстро взглянул на Дона.
– Вы имеете в виду – убрать его?
– Да, убери его.
– Считайте, что это уже сделано, босс.
Джонни, расслабившись, сидел на заднем сидении лимузина, быстро пересекавшего Стейтен-Айленд в направлении моста Верразано Нерроуз. Скоро его проблемы с Рози исчезнут. Сальваторе Рудольфо – capo di tutti capi, босс всех боссов на Восточном побережье. Он – верховная власть. Другие семьи предоставят ему нужную информацию. Может быть, уже завтра, самое позднее в воскресенье, Дон точно будет знать, кто стрелял в брата Рози.
Он пойдет к ней и все скажет. Даже если для этого придется лететь вслед за ней в Париж. И семья Рудольфо будет оправдана...
В первый раз за это время Джонни почувствовал себя самим собой. Он улыбнулся. Все будет хорошо. Они с Рози поженятся, как только закончатся формальности с ее разводом.
Через полчаса лимузин Джонни, выкатив на мост Верразано, внезапно резко остановился. Выпрямившись на сиденье, Джонни спросил шофера:
– Эй, Эдди, в чем дело?
– Вот так штука, мистер Фортьюн,– ответил оглянувшись Эдди,– взял и остановился. Может, что-то с трансмиссией. Один раз так уже было.
– О боже! – воскликнул Джонни.– Этого мне только не хватало! Что же нам теперь делать?
– Я сейчас же позвоню по радиотелефону, на фирму. Они немедленно вышлют вам другую машину, мистер Фортьюн.
– О'кей, звони. Пусть хотя бы отвезут в «Уолдорф»,– бросил Джонни.
Десять минут спустя автомобиль Джо Фингерса пулей влетел на мост. Первое, что он увидел, был стоящий на обочине лимузин. Приближаясь к нему, Джо сбавил скорость. Он сразу узнал машину, в которой ездил Джонни. Она несколько часов стояла сегодня около дома Рудольфо.
Джо плавно затормозил и вышел из машины. Подойдя к лимузину, он легонько постучал в стекло водителя. Джонни, узнав Джо, сказал Эдди:
– Я его знаю. Спроси, что ему нужно.
Эдди опустил боковое стекло, и Джо, заглянув в салон лимузина, воскликнул:
– Привет, Джонни! Чего это ты тут сидишь? Что случилось?
– Машина сломалась,– ответил Джонни.– Нам должны прислать другую.
– И это называется «первоклассное обслуживание»,– хохотнул Джо, насмешливо взглянув на Эдди.
Тот ответил ему холодным взглядом и промолчал. Джо сказал:
– Ты что, Джонни, в самом деле хочешь сидеть здесь и ждать? Пересаживайся ко мне, малыш. Я тебя подброшу до Манхэттена. Ты где там остановился?
– В «Уолдорфе»,– ответил Джонни, открывая дверь лимузина.– Пока, Эдди.
Джонни вслед за Джо подошел к его «седану» и сел рядом с ним на переднее сиденье. Уже через секунду они неслись по мосту Верразано, направляясь к скоростной автостраде Бруклин – Куинс, которая ведет к Бруклинскому туннелю и южной оконечности Манхэттена.
Всю дорогу Джо болтал без умолку, в основном о женщинах. Джонни это скоро наскучило, он откинулся на сиденье, и закрыл глаза.
Включив радио и напевая что-то себе над нос, Джо вел машину на предельной скорости. Вскоре они уже стрелой летели по автостраде.
В рекордное время они достигли туннеля Бруклин – Баттери и въехали в Вест-Сайд. Вписавшись в плавный поворот дороги влево, Джо поехал на юг. Очень скоро они добрались до туннеля под парком Баттери, по которому Они выедут на автостраду Рузвельта и поедут на север, к отелю «Уолдорф».
Джо смотрел на дорогу, Джонни дремал.
Никто из них не обратил внимания на идущий поблизости черный фургон. С самого въезда в туннель Бруклин – Баттери он сидел «на хвосте» у Джо.
Сейчас фургон внезапно вырвался вперед, почти задев правым бортом окно Джо. В момент, когда, заметив фургон, Джо Фингерс повернул к нему голову, град пуль из автомата Калашникова изрешетил его тело. Оно безжизненно упало на руль. Убийцы выпустили еще несколько очередей по машине и умчались прочь.
Три пули попали в Джонни Фортьюна. Одна пробила голову, две другие прошили грудь. Смерть наступила мгновенно.
Никем не управляемая машина Джо на скорости врезалась в стену туннеля.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ИСТИННАЯ ЛЮБОВЬ
45
– Когда я отсюда выберусь, мы наконец сможем поехать с тобой куда-нибудь отдохнуть, Нелл,– сказал Кевин, улыбаясь ей с больничной койки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
– Слушай, Рози, я неделями пытался связаться с тобой! Без конца названивал к тебе на квартиру. Чуть с ума не сошел, разыскивая тебя. Почему ты не позвонила мне? Где ты была, черт побери?!
Не в силах произнести ни слова, Рози только молча смотрела на него. Измученная тревогами о брате, уставшая от дежурств у его постели, еще не придя в себя от смены часовых поясов при перелете и нервничая от предстоящего объяснения, Рози почувствовала, что теряет контроль над собой. Однако попыталась взять себя в руки.
Не услышав ответа, Джонни обрушился на нее снова:
– Нет, дорогая, так не пойдет! Придется что-то менять, я не могу так жить. Ты будешь со мной все время! – Вдруг, вопросительно глядя на нее, он почти выкрикнул: – Почему ты не предупредила меня о своем приезде? Сколько времени ты уже здесь, в Нью-Йорке?
Эти слова задели ее за живое. Она вспомнила, как боролся за жизнь ее брат, и слезы ручьями хлынули у нее из глаз.
Растерянный и смущенный, Джонни положил руку на ее плечо и повел из студии, уговаривая:
– Дорогая, не плачь, не надо. Я, наверное, немного сорвался. Но это все потому, что чуть с ума не сошел, так волновался о тебе.
Введя ее в офис, он закрыл дверь.
Рози все плакала, не в силах остановиться. Она опустилась на стул, поискала в сумочке платок и поднесла его к лицу. Все ее много дней сдерживаемые слезы выплеснулись наружу. Рыдания душили ее.
В полной растерянности Джонни присел напротив. Он был потрясен ее реакцией. Наконец он проговорил гораздо мягче:
– Рози, я не должен был так себя вести. Я не хотел тебя расстраивать.
Сделав глубокий вдох, она проговорила сквозь всхлипывания:
– Это не из-за тебя Джонни.– Слова помимо ее воли полились потоком:– Мой брат Кевин! В него стреляли. Он чуть не умер. Поэтому ты не мог разыскать меня все это последнее время, Джонни. Я была с ним в больнице.– Опять перед ее мысленным взором предстало мертвенно-бледное лицо Кевина, и новые слезы хлынули из глаз.
– Стреляли! Как это случилось? Его что, хотели ограбить? – спросил Джонни, сдвинув брови.
– Нет, не ограбить... В него выстрелили, когда он работал. Мафия, я уверена, это мафия. Они хотели убить его так же, как убили моего отца,– проговорила Рози, продолжая всхлипывать.
– Мафия? – переспросил Джонни.– Я не понимаю...
– Мой брат – коп, тайный агент полиции. Я не должна была об этом никому говорить, но...
– Коп,– повторил Джонни, во все глаза глядя на нее.
– Да,– ответила Рози, кивая.– Он уже много лет работает в нью-йоркском полицейском управлении. Несколько месяцев назад его перевели в Отдел уголовных расследований, который занимается мафией, семьей Рудольфо. Ты, должно быть, слышал о них, все о них слышали. Они хотели убить Кевина.– Прижимая платок к лицу, она пыталась остановить слезы.
Джонни, казалось, окаменел в кресле, лицо его побледнело. Он продолжал с недоверием смотреть на Рози, стараясь переварить услышанное. В Париже она говорила, что ее брат бухгалтер, а сейчас заявляет, что он тайный полицейский агент. Коп, которого чуть не убили люди Рудольфо.
Все в его душе перевернулось.
– Я пришла сюда не затем, чтобы рассказать тебе о Кевине,– медленно проговорила Рози.– Все это произошло само собой, потому что я очень расстроена. Я пришла поговорить с тобой, Джонни, о наших отношениях. Я должна тебе кое-что объяснить.
– Что ты имеешь в виду? – очень тихо спросил он.
Рози посмотрела ему в лицо и постаралась улыбнуться, но улыбка получилась невеселой. Самым мягким тоном, на какой только была способна, она сказала:
– Джонни, из этого ничего не выйдет.
– Из чего не выйдет?
– Из наших с тобой отношений.
Каким-то образом он уже знал, что за этим последует, какие еще слова он от нее услышит. Знал, но не мог в это поверить. Ощущая внутреннюю дрожь и внезапную слабость, будто вся кровь вдруг вытекла из его жил, Джонни откинулся на спинку кресла.
Наконец он сказал:
– Но почему ничего не выйдет, Рози? Я люблю тебя. Ты же знаешь, как я люблю тебя!
Опять глубоко вздохнув, Рози взяла его за руку.
– Но я не люблю тебя, Джонни. Во всяком случае не люблю так, как ты бы этого хотел.
– Нам было так хорошо вместе! В постели и вообще. Ты сама мне об этом сказала в Лондоне.
– Ах, Джонни, ты необыкновенный, такой любящий, добрый. Но я не могу выйти за тебя замуж. Из этого ничего не получится. Мы слишком разные люди, во многих отношениях.
– В каких отношениях? Скажи мне, в каких отношениях мы разные!
– Ну, в том, как мы живем.
– Я не понимаю тебя.
– Послушай меня, Джонни. Ты один из самых знаменитых певцов мира, мегазвезда. И ты живешь особой жизнью, тебе приходится так жить из-за твоей работы, у тебя совершенно ненормальный распорядок дня. И кроме того, тебе нужна любимая женщина, которая бы постоянно была рядом. Днем и ночью, на гастролях, всегда. Я так не могу, Джонни. У меня есть собственная работа, карьера. Я ее очень люблю и не смогу отказаться от нее. В тебе крайне развито чувство собственника, ты любишь командовать, а я очень независимый человек. Между нами то и дело проскакивали бы искры, вспыхивали ссоры.
– Искры между нами действительно проскакивают, когда мы с тобой в постели. Тогда мы не так уж различны, не правда ли?
– Да, ты прав. Ты неотразим в постели. Но секс это еще не все. Для брака необходимо нечто большее.
– Ты не оставляешь мне, то есть нам, ни малейшей надежды,– попытался убедить ее он.– Я пробы в Австралии больше месяца, семь недель мы не виделись. Нам просто опять нужно быть вместе. Несколько дней со мной в «Уолдорфе», и все будет опять как раньше. Как было в Париже и Лондоне. Я знаю, так будет.
Отрицательно покачав головой и отпустив его руку, Рози встала.
– Нет, Джонни, так уже не будет.
– Ты ошибаешься, дорогая! – воскликнул он, тоже вскакивая.– Ты не можешь утверждать, что ничего ко мне не испытываешь, что не любишь меня так, как люблю тебя я! Я помню каждую минуту, когда мы были вместе... Это не было для тебя испытанием, ты по-настоящему любила меня.
– Да, Джонни,– крикнула она.– Это было какое-то странное состояние. Я была околдована тобой, но это не стало любовью. Я не люблю тебя, Джонни. Поэтому для нас нет будущего.
От растерянности потеряв дар речи, он молча смотрел на нее.
Будучи от природы доброй и мягкой, Рози сейчас испытывала сострадание к Джонни. Она дотронулась до его руки и голосом, полным грусти и сожаления, прошептала:
– Мне жаль, Джонни. Правда, мне очень жаль.
– Оставь мне хоть какую-нибудь надежду,– умолял он.
Она смотрела на него, кусая губы. Ей было так жаль его, но она, конечно, ничего не могла сделать, чтобы умерить его боль.
В его глазах блеснули слезы.
– Но я же люблю тебя, Рози! Что я буду делать без тебя! Пожалуйста, останься со мной хоть на несколько дней! – упрашивал он.– Давай попробуем, должен быть какой-то выход.
– Нет, Джонни, дорогой. И я не могу остаться, в воскресенье утром я лечу в Париж. Мне нужно возвращаться к работе.
У двери она обернулась.
– Прощай, Джонни.
44
Джонни чувствовал себя подавленным и опустошенным.
Рози оставила его. Жизнь разлетелась вдребезги. Он не мог жить без нее. Он хотел во что бы то ни стало вернуть ее обратно. Нужно найти способ вернуть ее.
С этими мыслями он сел в свой длинный лимузин, направляясь на Стейтен-Айленд. Он просто не мог принять ее объяснений. Все это ерунда, она говорит неправду. На самом деле она бросает его потому, что ее брат сказал ей, что он, Джонни, является членом семьи Рудольфо. А она считает, что именно люди Рудольфо стреляли в Кевина.
Сегодня днем, когда она ушла из студии, Джонни под влиянием минуты звонил дяде Сальваторе. И сейчас он собирался встретиться с ним, поговорить, попросить об Особом одолжении. Раньше он никогда его ни о чем не просил, поэтому был уверен, что Дон не откажет ему. В разговоре Сальваторе упрашивал его приехать к обеду.
– Все-таки это Страстная пятница, Джонни, особый случай.
Но Джонни с извинениями отказался, сославшись на то, что запись не кончится раньше семи. Это была неправда. На самом деле он ушел из студии почти сразу после Рози, лишь только переговорил с Доном, не будучи уже в состоянии сосредоточиться на работе. В полном смятении он вернулся в отель. Прежде чем уехать на остров, необходимо было успокоиться. Ему не хотелось показывать свою слабость перед дядей Сальваторе.
Его мысли опять обратились к Рози и ее брату. Всем было совершенно очевидно: занимаясь семьей Рудольфо, Кевин каким-то образом разузнал о его связи с этим кланом через дядю Вито, капореджиме в Организации и ближайшего друга – гамба Сальваторе. Ее брат и настроил ее против него. Да, вот в чем дело. Вот на самом деле как все произошло.
Мысль о том, что Рози действительно не любит его, казалась ему абсурдной. В конце концов он же Джонни Фортьюн. Все женщины падают от него в обморок. Она сама называла его мегазвездой, говорила, что он неотразим. Она много чего ему говорила.
Джонни закрыл глаза.
Ее лицо предстало перед его мысленным взором.
Она прекрасна.
Он любит ее. Она единственная женщина, которую он когда-либо любил. И она любит его. В этом нет сомнения. Им было так хорошо вместе.
Он вернет ее обратно.
Его дядя Сальваторе поможет ему.
Они сидели в кабинете вдвоем.
Сальваторе Рудольфо потягивал «стрега», а Джонни белое сухое вино. Несколько минут они говорили об австралийском турне Джонни, о записи его нового диска и вообще о его карьере.
Потом Сальваторе откинулся на спинку кресла и с улыбкой посмотрел на Джонни. «Sangu de ma sangu,– подумал он.– Родная кровь. Мой сын. Вот только сам Джонни этого не знает». Сальваторе уже временами сомневался, не делает ли он ошибку, скрывая от Джонни правду. Может быть, Вито был прав, Джонни должен об этом знать? Какой от этого вред? Джонни сейчас большая звезда, никто с ним не сравнится. И ничто не может повредить его карьере. Только Джонни узнает об этом. И больше никто в мире. Надо будет еще раз все обдумать. И принять решение до того, как Джонни вернется к себе на побережье. Если уж он скажет ему, то только под большим секретом.
Устремив свой проницательный взгляд на Джонни, Сальваторе сказал:
– Я рад, что ты приехал навестить меня, Джонни. Теперь я могу поздравить тебя лично. Вито говорит, ты наконец нашел себе то, что искал – хорошую девушку, католичку, на которой собираешься жениться. Когда ты нас с ней познакомишь?
Джонни сделал глубокий вдох.
– Именно поэтому я и хотел повидать вас сегодня, дядя Сальваторе. Поговорить с вами о Рози. Есть проблема.
– Да? Что же это за проблема?
– Рози порвала со мной. Сальваторе застыл от изумления.
– Этого не может быть, женщины без ума от тебя, Джонни.
– Я уверен, что Рози все еще любит меня.
– Тогда в чем же дело? – Сальваторе вопросительно поднял поседевшие брови.
– Брат Рози – коп. В него кто-то стрелял, тяжело ранил...
– Что? Коп? Ее брат – коп? И ты собирался жениться на ней?
– Я не знал, что он коп. До сегодняшнего дня не знал. Рози говорит, в ее брата стреляли люди из семьи Рудольфо. Я думаю, ее брат знает о дяде Вито, моих связях с семьей. Наверное, он сказал ей об этом. Поэтому она решила порвать со мной.
– Возможно. Но только этот коп, ее брат, в него стреляли не люди Рудольфо. Люди семьи Рудольфо не занимаются отстрелом копов. Это вредит делу. Capisce?
Джонни кивнул. На лице его отразилось некоторое облегчение.
– Я так и думал, дядя Сальваторе. Поэтому я и приехал сюда к вам. Я хотел убедиться, что Рози ошибается.
– Да, Джонни, она очень ошибается. После некоторого колебания Джонни сказал:
– Я бы хотел, чтобы вы помогли мне вернуть ее.
– Как я могу это сделать?
– Вы можете провести переговоры с другими семьями, дядя Сальваторе. Выяснить, кто на самом деле хотел убить ее брата. Я хочу доказать ей, что это не были люди Рудольфо.
Чуть прищурив свои голубые глаза, Сальваторе смотрел на Джонни. После короткого размышления Дон утвердительно наклонил голову.
– Я поговорю с Энтони. Он выяснит все, что нам нужно. Оставь это мне, мы поговорим позднее – завтра, послезавтра.
Пятью минутами позже, когда Джонни, поцеловав на прощанье Дона, уехал, в кабинет вошел консильере. Без долгих предисловий он сказал:
– Послушайте, босс, Джо Фингерс собирается уезжать. Он хочет видеть вас, чтобы засвидетельствовать свое уважение. Пустить?
– Нет. Я не хочу его видеть.
– Я ему сказал, что это последнее предупреждение. Что если он опять развяжет язык и будет трепаться о нашем бизнесе с кем попало, с ним будет все кончено.
– Джо Фингерс стал для нас самой большой проблемой. Избавься от него, Энтони.
Консилъере быстро взглянул на Дона.
– Вы имеете в виду – убрать его?
– Да, убери его.
– Считайте, что это уже сделано, босс.
Джонни, расслабившись, сидел на заднем сидении лимузина, быстро пересекавшего Стейтен-Айленд в направлении моста Верразано Нерроуз. Скоро его проблемы с Рози исчезнут. Сальваторе Рудольфо – capo di tutti capi, босс всех боссов на Восточном побережье. Он – верховная власть. Другие семьи предоставят ему нужную информацию. Может быть, уже завтра, самое позднее в воскресенье, Дон точно будет знать, кто стрелял в брата Рози.
Он пойдет к ней и все скажет. Даже если для этого придется лететь вслед за ней в Париж. И семья Рудольфо будет оправдана...
В первый раз за это время Джонни почувствовал себя самим собой. Он улыбнулся. Все будет хорошо. Они с Рози поженятся, как только закончатся формальности с ее разводом.
Через полчаса лимузин Джонни, выкатив на мост Верразано, внезапно резко остановился. Выпрямившись на сиденье, Джонни спросил шофера:
– Эй, Эдди, в чем дело?
– Вот так штука, мистер Фортьюн,– ответил оглянувшись Эдди,– взял и остановился. Может, что-то с трансмиссией. Один раз так уже было.
– О боже! – воскликнул Джонни.– Этого мне только не хватало! Что же нам теперь делать?
– Я сейчас же позвоню по радиотелефону, на фирму. Они немедленно вышлют вам другую машину, мистер Фортьюн.
– О'кей, звони. Пусть хотя бы отвезут в «Уолдорф»,– бросил Джонни.
Десять минут спустя автомобиль Джо Фингерса пулей влетел на мост. Первое, что он увидел, был стоящий на обочине лимузин. Приближаясь к нему, Джо сбавил скорость. Он сразу узнал машину, в которой ездил Джонни. Она несколько часов стояла сегодня около дома Рудольфо.
Джо плавно затормозил и вышел из машины. Подойдя к лимузину, он легонько постучал в стекло водителя. Джонни, узнав Джо, сказал Эдди:
– Я его знаю. Спроси, что ему нужно.
Эдди опустил боковое стекло, и Джо, заглянув в салон лимузина, воскликнул:
– Привет, Джонни! Чего это ты тут сидишь? Что случилось?
– Машина сломалась,– ответил Джонни.– Нам должны прислать другую.
– И это называется «первоклассное обслуживание»,– хохотнул Джо, насмешливо взглянув на Эдди.
Тот ответил ему холодным взглядом и промолчал. Джо сказал:
– Ты что, Джонни, в самом деле хочешь сидеть здесь и ждать? Пересаживайся ко мне, малыш. Я тебя подброшу до Манхэттена. Ты где там остановился?
– В «Уолдорфе»,– ответил Джонни, открывая дверь лимузина.– Пока, Эдди.
Джонни вслед за Джо подошел к его «седану» и сел рядом с ним на переднее сиденье. Уже через секунду они неслись по мосту Верразано, направляясь к скоростной автостраде Бруклин – Куинс, которая ведет к Бруклинскому туннелю и южной оконечности Манхэттена.
Всю дорогу Джо болтал без умолку, в основном о женщинах. Джонни это скоро наскучило, он откинулся на сиденье, и закрыл глаза.
Включив радио и напевая что-то себе над нос, Джо вел машину на предельной скорости. Вскоре они уже стрелой летели по автостраде.
В рекордное время они достигли туннеля Бруклин – Баттери и въехали в Вест-Сайд. Вписавшись в плавный поворот дороги влево, Джо поехал на юг. Очень скоро они добрались до туннеля под парком Баттери, по которому Они выедут на автостраду Рузвельта и поедут на север, к отелю «Уолдорф».
Джо смотрел на дорогу, Джонни дремал.
Никто из них не обратил внимания на идущий поблизости черный фургон. С самого въезда в туннель Бруклин – Баттери он сидел «на хвосте» у Джо.
Сейчас фургон внезапно вырвался вперед, почти задев правым бортом окно Джо. В момент, когда, заметив фургон, Джо Фингерс повернул к нему голову, град пуль из автомата Калашникова изрешетил его тело. Оно безжизненно упало на руль. Убийцы выпустили еще несколько очередей по машине и умчались прочь.
Три пули попали в Джонни Фортьюна. Одна пробила голову, две другие прошили грудь. Смерть наступила мгновенно.
Никем не управляемая машина Джо на скорости врезалась в стену туннеля.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ИСТИННАЯ ЛЮБОВЬ
45
– Когда я отсюда выберусь, мы наконец сможем поехать с тобой куда-нибудь отдохнуть, Нелл,– сказал Кевин, улыбаясь ей с больничной койки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38