Невозмутимо, сказала бы она. Человек с нечистой совестью почувствовал бы себя не в своей тарелке под этим испытующим взглядом. Загадочная усмешка кривила его чувственные губы. Усмешка, ставшая чем-то вроде его фирменного знака. Женщины всего мира влюблялись в это лицо, возможно, потому, что оно казалось им исполненным поэзии и романтики, скрывающим страдания и душевные драмы. Лицо средневекового рыцаря. Она размышляла над этим, спрашивая себя, не отождествляет ли она актера с его последней ролью, и решила, что нет. У Гэвина действительно было лицо с портретов XV века. И не удивительно. Судя по имени, он был шотландцем по материнской линии и итальянцем по отцовской. Фамилию Амброзини он, лишь чуть-чуть изменив, оставил в качестве актерского псевдонима. Несмотря на свою славу, успех и богатство в душе Гэвин почти не изменился, Рози это хорошо знала. Он оставался таким же, как тогда, в 1977 году, когда они познакомились.
Ей было семнадцать, ее подруге Нелл столько же, Гэвину девятнадцать, Кевину и Мики – по двадцать. Самой младшей была шестнадцатилетняя Санни. Впервые они собрались благоуханным сентябрьским вечером, во время Праздника святого Януария, итальянского фестиваля, проходившего на Малбери-стрит в квартале Манхэттена под названием Маленькая Италия.
Как давно это было, подумала она. Четырнадцать лет назад, если быть точным. Теперь ей и Нелл тридцать один, Гэвину тридцать три, ее брату Кевину тридцать четыре. За эти годы столько всего случилось с каждым из них...
Громкий стук в дверь заставил Рози вздрогнуть и выпрямиться. Прежде чем она успела что-нибудь сказать, дверь открылась, впуская одну из ее ассистенток, Фанни Лейланд.
– Извини, что не успела к окончанию съемок,– беззаботно прощебетала она и подлетела к столу, прошелестев развевающейся юбкой.
Маленькая, изящная, одетая с иголочки, она была к тому же умна, талантлива, энергична и чудовищно работоспособна – настоящий «трудоголик».
Фанни была предана Розалинде. Виновато улыбаясь, она продолжала с некоторым беспокойством в голосе:
– К сожалению, мне пришлось задержаться из-за одной очень трудной актрисы. Я ведь не была нужна тебе, да?
– Нет, не была. А вот завтра будешь,– ответила Рози.– Нам придется засучить рукава, будем упаковывать мои материалы.
– Не волнуйся, мы с Вэл не остановимся, пока не уложим все к концу дня.
– Что-то я не очень в это верю,– ответила Рози, смеясь.– Но в чем я уверена полностью, это в том, что мне будет не хватать твоей улыбающейся физиономии, твоей энергии и жизнерадостности, Фанни. Не говоря уж о твоей помощи. Я к ней очень привыкла, ты меня совершенно избаловала.
– Нет, не избаловала. Мне тоже будет не хватать тебя, Розалинда. Пожалуйста, не забудь обо мне, когда начнешь работать над новой пьесой или фильмом. Я прилечу к тебе хоть на край света, лишь бы только снова работать вместе!
Рози улыбнулась ее словам.
– Ну конечно, Фанни, ты сможешь работать со мной над следующим фильмом. И Вэл тоже. Это будет замечательно. Таких ассистенток, как вы, у меня никогда не было.
– О, спасибо, дорогая, так приятно это слышать! Между прочим, знаешь, почему я не могла подождать тебя здесь? Все из-за этой Маргарет Элсворт,– Фанни состроила гримаску и продолжила: – Она решила непременно заполучить платье, в котором она была в сцене коронации в Вестминстерском аббатстве. Пристала, как с ножом к горлу.
Рози удивленно подняла брови.
– Не представляю, зачем ей средневековое платье, к тому же не из лучших, хоть я и сама его моделировала.
– Ну что ты хочешь: актриса, особая порода! По крайней мере некоторые из них,– сердито сказала Фанни, но потом лицо ее осветилось улыбкой.– Но есть, конечно, среди них люди просто замечательные, и их намного больше, чем таких зануд, как эта Мэгги Элсворт.
– Конечно,– согласилась Рози.– Но в любом случае тебе лучше обговорить это с Аидой. Если они решат продать или отдать это платье Мэгги, я возражать не буду. Ты ведь знаешь, оно мне не принадлежит, и я не намерена забирать его для своего архива. Почему бы тебе не поговорить с Аидой прямо сейчас? Уладь быстренько это дело и поскорее возвращайся. Мне бы хотелось начать составлять каталог эскизов уже сегодня.
– О'кей, я мигом. А Вэл идет сюда из костюмерной, так что не волнуйся, втроем мы управимся в два счета.– Сказав это, она повернулась и умчалась, так хлопнув дверью, что задребезжали светильники.
Улыбаясь, Рози покачала головой и подошла к телефону. Фанни– это человек, ее и Вэл действительно будет не хватать. Полистав записную книжку, она нашла телефон продюсеров с Бродвея, которые звонили ей по поводу своего нового мюзикла, потом взглянула на часы. В Англии было пятнадцать тридцать. Разница с Нью-Йорком в пять часов, то есть там сейчас десять тридцать утра, самое удобное время для звонка.
3
Почти триста человек были приглашены на заключительный вечер, и Рози, стоявшей в дверях, казалось, что явились все без исключения.
Здесь присутствовала вся съемочная группа в полном составе, а также актеры, кое-кто из студийного начальства и довольно много чужих людей – имевших, весьма отдаленное отношение к фильму: супруги и друзья-приятели, которых постановщики включили в список приглашенных из вежливости.
Все они, с бокалами в руках, оживленно разговаривая, толпились на самой большой съемочной площадке Шеппертонской киностудии с декорациями Большого зала Мидлхемского замка.
Пробираясь к своим, Рози заметила, что за эти несколько часов после окончания съемок кое-что здесь изменилось. Часть массивной средневековой мебели была убрана, и в углу небольшой эстрадный оркестрик наигрывал популярные мелодии. Служащие из нанятой для организации банкета фирмы установили вдоль стен длинные столы. Покрытые накрахмаленными белыми скатертями, они буквально ломились от яств: копченый и отварной лосось из Шотландии, жареные цыплята и индейки, заливная свинина, бараньи ноги, запеченая говядина, всевозможные салаты и овощи, различные сыры и бесконечное множество десерта: от французских пирожных и шоколадного мусса со взбитыми сливками до фруктового салата и английского бисквита в винном сиропе.
Два таких же стола были превращены в стойку бара, за которой суетилась целая шеренга барменов. Десятки официантов сновали с подносами, разнося напитки и закуски.
Рози взяла бокал шампанского с подноса проходившего мимо официанта и, поблагодарив, отправилась разыскивать в толпе режиссера-постановщика Аиду и своих ассистенток Фанни и Вэл. Секунду спустя она обнаружила Аиду беседующей с кем-то из студийного начальства. Увидев Рози, она извинилась и поспешила ей навстречу.
После взаимных приветствий Рози воскликнула:
– Вот это настоящий праздник! Поздравляю!
– Но мне не пришлось ничего делать,– быстро возразила ей Аида.– Я просто сняла трубку и позвонила в фирму.– Рози улыбнулась.
– Ну как же не пришлось? Ведь это ты все придумала, так что не скромничай. А кстати, что ты там приберегла напоследок?
Аида бросила на нее изумленный взгляд.
– Что ты имеешь в виду?
– На прошлой неделе ты мне сказала, что собираешься устроить что-то особенное, соответствующее Ночи костров и окончанию съемок.
– Может, бросим в костер портрет Маргарет Элсворт? – тихонько предложила пробивавшаяся к ним Фанни, ведя на буксире Вэл.
– Ах ты несносная! – весело выговорила ей Рози, лукаво блеснув глазами. Взглянув на Аиду, она продолжила: – Так что с этим средневековым платьем? Ты его продала Мэгги?
– Нет.– Аида покачала головой.– Я просто отдала его. Но, убейте меня, я никак не могу понять, зачем оно ей понадобилось.
– Возможно, чтобы сыграть леди Макбет,– высказала предположение Фанни.– Эта роль как раз для нее.
– Или женщину-вампира,– добавила Вэл, закатив глаза к потолку в притворном ужасе.– С этим она бы тоже отлично справилась.
– Благодарю всех троих! – сказала Рози.– Я так понимаю, это комплимент моим костюмам.
– Твои костюмы великолепны, это лучшие костюмы в мире!– произнес подошедший сзади Гэвин, положив руку ей на плечо и пожав его.– Угадай, кого я тебе привел? – продолжил он, посмеиваясь.
– Я так и знала, что ты где-то здесь, потягиваешь шампанское и наслаждаешься жизнью,– прозвучал знакомый голос с легким английским акцентом.
Резко обернувшись с широко раскрытыми глазами, Рози лицом к лицу столкнулась с Нелл. С восхитительной прической и макияжем, в нарядном черном костюме с жемчугом, та выглядела, как с обложки модного журнала.
– Ты все-таки приехала, Нелл! Это замечательно! – с восторгом воскликнула Рози.
Подруги горячо обнялись.
– Как же я могла пропустить этот вечер? Ведь это и моя картина, правда?
– Ну конечно,– сказала Аида, пожимая руку Нелл.– Рады снова видеть тебя.
– Спасибо, Аида. Мне ужасно приятно встретить нас всех,– ответила Нелл, дружески улыбнувшись Фанни и Вэл, как бы показывая, что сказанное относится и к ним. Ассистентки Рози улыбнулись в ответ, искренне поблагодарили и упорхнули. Аида тоже собралась отойти.
– Мне нужно все проконтролировать. И еще посоветовать этому оркестру играть что-нибудь поживее. Да, а что касается Ночи костров, Рози, у меня действительно кое-что припасено. Но это – сюрприз. Еще увидимся,– с этими словами она поспешно удалилась.
Гэвин взял с подноса проходившей официантки два бокала белого вина, передал один Нелл, и все трое направились в угол, где было немного спокойнее.
Рози нежно взяла Нелл за руку.
– Я так рада тебя видеть. Когда ты прилетела в Лондон?
– Несколько часов назад. Из Парижа.
– Да? Что же ты там делала?
– Сегодня утром у меня была деловая встреча. Я прилетела туда вчера вечером из Нью-Йорка французским «Конкордом». С Джонни Фортьюном. У него там запланирован концерт этой весной. Французы обожают его, как ты знаешь. В общем нам необходимо было встретиться с местным импресарио, но как только мы все утрясли, я бросилась в аэропорт и махнула сюда первым же рейсом.
– Сколько ты здесь пробудешь? – спросил Гэвин.
– Несколько дней. Джонни прилетает во вторник утром. В субботу вечером у него концерт в «Альберт-холле», так что дел по горло. После этого я возвращаюсь в Нью-Йорк. Но сначала надо еще навестить тетю Филлис. Скорее всего вылечу в понедельник утром... Или во вторник.
– Я рада этому,– тихо произнесла Рози.– Было бы очень обидно, если бы ты оказалась в отъезде, когда я буду в Нью-Йорке. Последнее время мы так редко видимся, и я с нетерпением ждала, что мы наконец сможем побыть вместе.
– Я тоже, дорогая, ты это знаешь. И не волнуйся, что мы не увидимся, Рози, голубушка! Да, пока не забыла, вот ключ от моей квартиры,– с этими словами она порылась в сумочке, извлекла ключ и отдала его Рози.– Ты знаешь порядки – устраивайся, как дома, и ни о чем не беспокойся, положись во всем на Марию, она прекрасно о тебе позаботится.
– Спасибо, Нелл,– ответила Рози, кладя ключ к себе в сумочку.
Обе начали строить планы относительно поездки Рози в Нью-Йорк, и Гэвин отошел немного в сторону, чтобы не мешать им.
Прислонившись к стене, он отпивал понемногу в надежде, что его самочувствие скоро улучшится. Гэвину не хотелось облачаться для вечера в медицинский воротник– он помешал бы ему надеть галстук. Но в последний момент все же пришлось из-за сильной боли. О галстуке не могло быть и речи. Он выбрал синюю шелковую рубашку, не застегнутую на несколько пуговиц сверху, серые слаксы и темно-синий пиджак. Он порадовался выбору, поскольку в этом он чувствовал себя удобно несмотря на медицинский воротник.
Продолжая отхлебывать, он незаметно наблюдал за Розалиндой Мадиган, своим лучшим другом, единственным, кому он доверял во всем.
Сегодня днем она показалась ему слишком бледной и переутомленной. Именно из-за этого он поднял шум по поводу ее планов. Но сейчас она выглядела на удивление свежо и молодо. Темные круги под глазами исчезли, а на щеках расцвел обворожительный румянец. Он был рад, что Рози выглядит превосходно. Однако вскоре он сообразил почему.
«Она наведалась в гримерную,– подумал он,– вот откуда этот персиковый румянец». Кэти Трандж, главный гример картины, была известна своими уникальными способностями придавать свежий и привлекательный вид даже самым усталым актерским лицам. Несомненно, Кэти искусно замаскировала предательские следы долгого перенапряжения и постоянной тревоги, изматывавшие Рози последнее время.
«К парикмахерам она тоже заглянула»,– отметил он, еще внимательнее разглядывая Рози. У нее были восхитительные светло-каштановые волосы, блестящими шелковистыми волнами ниспадавшие на плечи.
Гэвин не преминул отметить, что над ними профессионально потрудилась Джил Воттс.
Ну что ж, Рози пошла на пользу профессиональная помощь, и это его бесконечно радовало. Она выглядела лучше, чем когда-либо за последние месяцы. Хотя ему не очень нравилось ее шерстяное платье темно-серого цвета. Несмотря на безупречный покрой, оно было слишком скучным для нее. Обычная история: Рози так занята костюмами других, что у нее просто не хватало времени на собственный гардероб. Больше всего они ему нравилась в яркой одежде; так она одевалась, когда они были детьми – красное, желтое, голубое и все оттенки зеленого, подчеркивающие цвет ее больших выразительных глаз.
Размышляя о жизненных трудностях, выпавших на долю Рози в последние годы, Гэвин с трудом подавил вздох. Это слишком много для одного человека. Он не раз говорил ей об этом, но она никогда не прислушивалась к его словам, приводя убедительные доводы, и так неизбежно заканчивались все разговоры на эту тему.
В дальнем уголке его сознания таилась не дававшая покоя мысль, что он должен разделить с ней тяжесть проблем, просто обязан это сделать из любви к ней. Но она этого не допускала, не принимая ни его помощь, пи деньги. За последние годы его фильмы принесли ему немалый доход, но что толку в деньгах, если ты не можешь их потратить так, чтобы облегчить жизнь любимого человека? Жаль, что Рози не соглашалась принять хотя бы часть из них, это бы освободило ее во многих отношениях.
Из-за ее вечных отказов его преследовало чувство глубокой и постоянной неудовлетворенности. И где-то в глубине терзало душу раздражение этими несносными людьми, которых она настойчиво называет своей семьей. «Бездельники, все до одного!» – подумал он, мгновенно охваченный яростью.
Рози была слишком хороша для них, это совершенно очевидно.
Розалинда Мадиган была самым лучшим, самым достойным человеком из всех, кого он когда-либо знал. Добрая, великодушная, снисходительная к чужим слабостям, она была абсолютно лишена каких-либо дурных черт. Никогда не сказала ни о ком плохого слова и всегда старалась помочь тем, кому меньше, чем ей, повезло в жизни.
В этом-то и состоит главная проблема, внезапно подумал Гэвин. Она слишком добра, чтобы быть доброй к себе самой. Но она была такой и в юности, всегда замечала только лучшее в людях и не ждала от них ничего другого. Она уже вряд ли изменится. Разве может леопард изменить свои пятна?
Про себя Гэвин называл Рози «истинно американской девушкой». Прекрасной американской розой на длинном стебле. Она действительно была прекрасна. И кроме того, умна, честна, доброжелательна, открыта и жизнерадостна. Ему особенно нравились в Рози ее интеллект, благодаря которому с ней можно было говорить о чем угодно, и ее энтузиазм, этот бесценный дар природы. В ней совершенно не было пресыщенности. Будучи достаточно искушенной во многих вопросах, часто бывая на публике и много путешествуя, она отнюдь не испытывала утомления от жизни. Гэвин считал это чрезвычайно редким достоинством для человека их среды, живущего в сверкающем, завораживающем, но одновременно сволочном мире жестокой конкуренции, в мире шоу-бизнеса.
Неожиданно осознав, что он слишком долго и пристально рассматривает Рози, Гэвин перевел взгляд на Нелл Джеффри.
Рози была среднего роста, что-то около метра шестидесяти пяти, но рядом с Нелл она выглядела намного выше и крупнее, настолько изящной и миниатюрной была ее подруга. Своей бело-розовой, свойственной англичанкам кожей и светло-золотистыми волосами она напоминала Гэвину маленькую фарфоровую куклу. Но он отлично знал, что за этой хрупкой внешностью скрывается огромная сила воли, необычайно проницательный ум и невероятное упорство, иногда граничащее с упрямством.
«Да, вот такая наша Крошка Нелл»,– заключил он, задумчиво рассматривая ее поверх бокала.
За четырнадцать лет их знакомства, со дня ее переезда из Лондона в Нью-Йорк, Нелл сделала сногсшибательную карьеру, став одним из самых удачливых и авторитетных специалистов по рекламе. Среди ее клиентов был не только популярнейший Джонни Фортьюн – «бельканто-менестрель», как она его называла, но и Рози, и он сам со всеми своими фильмами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Ей было семнадцать, ее подруге Нелл столько же, Гэвину девятнадцать, Кевину и Мики – по двадцать. Самой младшей была шестнадцатилетняя Санни. Впервые они собрались благоуханным сентябрьским вечером, во время Праздника святого Януария, итальянского фестиваля, проходившего на Малбери-стрит в квартале Манхэттена под названием Маленькая Италия.
Как давно это было, подумала она. Четырнадцать лет назад, если быть точным. Теперь ей и Нелл тридцать один, Гэвину тридцать три, ее брату Кевину тридцать четыре. За эти годы столько всего случилось с каждым из них...
Громкий стук в дверь заставил Рози вздрогнуть и выпрямиться. Прежде чем она успела что-нибудь сказать, дверь открылась, впуская одну из ее ассистенток, Фанни Лейланд.
– Извини, что не успела к окончанию съемок,– беззаботно прощебетала она и подлетела к столу, прошелестев развевающейся юбкой.
Маленькая, изящная, одетая с иголочки, она была к тому же умна, талантлива, энергична и чудовищно работоспособна – настоящий «трудоголик».
Фанни была предана Розалинде. Виновато улыбаясь, она продолжала с некоторым беспокойством в голосе:
– К сожалению, мне пришлось задержаться из-за одной очень трудной актрисы. Я ведь не была нужна тебе, да?
– Нет, не была. А вот завтра будешь,– ответила Рози.– Нам придется засучить рукава, будем упаковывать мои материалы.
– Не волнуйся, мы с Вэл не остановимся, пока не уложим все к концу дня.
– Что-то я не очень в это верю,– ответила Рози, смеясь.– Но в чем я уверена полностью, это в том, что мне будет не хватать твоей улыбающейся физиономии, твоей энергии и жизнерадостности, Фанни. Не говоря уж о твоей помощи. Я к ней очень привыкла, ты меня совершенно избаловала.
– Нет, не избаловала. Мне тоже будет не хватать тебя, Розалинда. Пожалуйста, не забудь обо мне, когда начнешь работать над новой пьесой или фильмом. Я прилечу к тебе хоть на край света, лишь бы только снова работать вместе!
Рози улыбнулась ее словам.
– Ну конечно, Фанни, ты сможешь работать со мной над следующим фильмом. И Вэл тоже. Это будет замечательно. Таких ассистенток, как вы, у меня никогда не было.
– О, спасибо, дорогая, так приятно это слышать! Между прочим, знаешь, почему я не могла подождать тебя здесь? Все из-за этой Маргарет Элсворт,– Фанни состроила гримаску и продолжила: – Она решила непременно заполучить платье, в котором она была в сцене коронации в Вестминстерском аббатстве. Пристала, как с ножом к горлу.
Рози удивленно подняла брови.
– Не представляю, зачем ей средневековое платье, к тому же не из лучших, хоть я и сама его моделировала.
– Ну что ты хочешь: актриса, особая порода! По крайней мере некоторые из них,– сердито сказала Фанни, но потом лицо ее осветилось улыбкой.– Но есть, конечно, среди них люди просто замечательные, и их намного больше, чем таких зануд, как эта Мэгги Элсворт.
– Конечно,– согласилась Рози.– Но в любом случае тебе лучше обговорить это с Аидой. Если они решат продать или отдать это платье Мэгги, я возражать не буду. Ты ведь знаешь, оно мне не принадлежит, и я не намерена забирать его для своего архива. Почему бы тебе не поговорить с Аидой прямо сейчас? Уладь быстренько это дело и поскорее возвращайся. Мне бы хотелось начать составлять каталог эскизов уже сегодня.
– О'кей, я мигом. А Вэл идет сюда из костюмерной, так что не волнуйся, втроем мы управимся в два счета.– Сказав это, она повернулась и умчалась, так хлопнув дверью, что задребезжали светильники.
Улыбаясь, Рози покачала головой и подошла к телефону. Фанни– это человек, ее и Вэл действительно будет не хватать. Полистав записную книжку, она нашла телефон продюсеров с Бродвея, которые звонили ей по поводу своего нового мюзикла, потом взглянула на часы. В Англии было пятнадцать тридцать. Разница с Нью-Йорком в пять часов, то есть там сейчас десять тридцать утра, самое удобное время для звонка.
3
Почти триста человек были приглашены на заключительный вечер, и Рози, стоявшей в дверях, казалось, что явились все без исключения.
Здесь присутствовала вся съемочная группа в полном составе, а также актеры, кое-кто из студийного начальства и довольно много чужих людей – имевших, весьма отдаленное отношение к фильму: супруги и друзья-приятели, которых постановщики включили в список приглашенных из вежливости.
Все они, с бокалами в руках, оживленно разговаривая, толпились на самой большой съемочной площадке Шеппертонской киностудии с декорациями Большого зала Мидлхемского замка.
Пробираясь к своим, Рози заметила, что за эти несколько часов после окончания съемок кое-что здесь изменилось. Часть массивной средневековой мебели была убрана, и в углу небольшой эстрадный оркестрик наигрывал популярные мелодии. Служащие из нанятой для организации банкета фирмы установили вдоль стен длинные столы. Покрытые накрахмаленными белыми скатертями, они буквально ломились от яств: копченый и отварной лосось из Шотландии, жареные цыплята и индейки, заливная свинина, бараньи ноги, запеченая говядина, всевозможные салаты и овощи, различные сыры и бесконечное множество десерта: от французских пирожных и шоколадного мусса со взбитыми сливками до фруктового салата и английского бисквита в винном сиропе.
Два таких же стола были превращены в стойку бара, за которой суетилась целая шеренга барменов. Десятки официантов сновали с подносами, разнося напитки и закуски.
Рози взяла бокал шампанского с подноса проходившего мимо официанта и, поблагодарив, отправилась разыскивать в толпе режиссера-постановщика Аиду и своих ассистенток Фанни и Вэл. Секунду спустя она обнаружила Аиду беседующей с кем-то из студийного начальства. Увидев Рози, она извинилась и поспешила ей навстречу.
После взаимных приветствий Рози воскликнула:
– Вот это настоящий праздник! Поздравляю!
– Но мне не пришлось ничего делать,– быстро возразила ей Аида.– Я просто сняла трубку и позвонила в фирму.– Рози улыбнулась.
– Ну как же не пришлось? Ведь это ты все придумала, так что не скромничай. А кстати, что ты там приберегла напоследок?
Аида бросила на нее изумленный взгляд.
– Что ты имеешь в виду?
– На прошлой неделе ты мне сказала, что собираешься устроить что-то особенное, соответствующее Ночи костров и окончанию съемок.
– Может, бросим в костер портрет Маргарет Элсворт? – тихонько предложила пробивавшаяся к ним Фанни, ведя на буксире Вэл.
– Ах ты несносная! – весело выговорила ей Рози, лукаво блеснув глазами. Взглянув на Аиду, она продолжила: – Так что с этим средневековым платьем? Ты его продала Мэгги?
– Нет.– Аида покачала головой.– Я просто отдала его. Но, убейте меня, я никак не могу понять, зачем оно ей понадобилось.
– Возможно, чтобы сыграть леди Макбет,– высказала предположение Фанни.– Эта роль как раз для нее.
– Или женщину-вампира,– добавила Вэл, закатив глаза к потолку в притворном ужасе.– С этим она бы тоже отлично справилась.
– Благодарю всех троих! – сказала Рози.– Я так понимаю, это комплимент моим костюмам.
– Твои костюмы великолепны, это лучшие костюмы в мире!– произнес подошедший сзади Гэвин, положив руку ей на плечо и пожав его.– Угадай, кого я тебе привел? – продолжил он, посмеиваясь.
– Я так и знала, что ты где-то здесь, потягиваешь шампанское и наслаждаешься жизнью,– прозвучал знакомый голос с легким английским акцентом.
Резко обернувшись с широко раскрытыми глазами, Рози лицом к лицу столкнулась с Нелл. С восхитительной прической и макияжем, в нарядном черном костюме с жемчугом, та выглядела, как с обложки модного журнала.
– Ты все-таки приехала, Нелл! Это замечательно! – с восторгом воскликнула Рози.
Подруги горячо обнялись.
– Как же я могла пропустить этот вечер? Ведь это и моя картина, правда?
– Ну конечно,– сказала Аида, пожимая руку Нелл.– Рады снова видеть тебя.
– Спасибо, Аида. Мне ужасно приятно встретить нас всех,– ответила Нелл, дружески улыбнувшись Фанни и Вэл, как бы показывая, что сказанное относится и к ним. Ассистентки Рози улыбнулись в ответ, искренне поблагодарили и упорхнули. Аида тоже собралась отойти.
– Мне нужно все проконтролировать. И еще посоветовать этому оркестру играть что-нибудь поживее. Да, а что касается Ночи костров, Рози, у меня действительно кое-что припасено. Но это – сюрприз. Еще увидимся,– с этими словами она поспешно удалилась.
Гэвин взял с подноса проходившей официантки два бокала белого вина, передал один Нелл, и все трое направились в угол, где было немного спокойнее.
Рози нежно взяла Нелл за руку.
– Я так рада тебя видеть. Когда ты прилетела в Лондон?
– Несколько часов назад. Из Парижа.
– Да? Что же ты там делала?
– Сегодня утром у меня была деловая встреча. Я прилетела туда вчера вечером из Нью-Йорка французским «Конкордом». С Джонни Фортьюном. У него там запланирован концерт этой весной. Французы обожают его, как ты знаешь. В общем нам необходимо было встретиться с местным импресарио, но как только мы все утрясли, я бросилась в аэропорт и махнула сюда первым же рейсом.
– Сколько ты здесь пробудешь? – спросил Гэвин.
– Несколько дней. Джонни прилетает во вторник утром. В субботу вечером у него концерт в «Альберт-холле», так что дел по горло. После этого я возвращаюсь в Нью-Йорк. Но сначала надо еще навестить тетю Филлис. Скорее всего вылечу в понедельник утром... Или во вторник.
– Я рада этому,– тихо произнесла Рози.– Было бы очень обидно, если бы ты оказалась в отъезде, когда я буду в Нью-Йорке. Последнее время мы так редко видимся, и я с нетерпением ждала, что мы наконец сможем побыть вместе.
– Я тоже, дорогая, ты это знаешь. И не волнуйся, что мы не увидимся, Рози, голубушка! Да, пока не забыла, вот ключ от моей квартиры,– с этими словами она порылась в сумочке, извлекла ключ и отдала его Рози.– Ты знаешь порядки – устраивайся, как дома, и ни о чем не беспокойся, положись во всем на Марию, она прекрасно о тебе позаботится.
– Спасибо, Нелл,– ответила Рози, кладя ключ к себе в сумочку.
Обе начали строить планы относительно поездки Рози в Нью-Йорк, и Гэвин отошел немного в сторону, чтобы не мешать им.
Прислонившись к стене, он отпивал понемногу в надежде, что его самочувствие скоро улучшится. Гэвину не хотелось облачаться для вечера в медицинский воротник– он помешал бы ему надеть галстук. Но в последний момент все же пришлось из-за сильной боли. О галстуке не могло быть и речи. Он выбрал синюю шелковую рубашку, не застегнутую на несколько пуговиц сверху, серые слаксы и темно-синий пиджак. Он порадовался выбору, поскольку в этом он чувствовал себя удобно несмотря на медицинский воротник.
Продолжая отхлебывать, он незаметно наблюдал за Розалиндой Мадиган, своим лучшим другом, единственным, кому он доверял во всем.
Сегодня днем она показалась ему слишком бледной и переутомленной. Именно из-за этого он поднял шум по поводу ее планов. Но сейчас она выглядела на удивление свежо и молодо. Темные круги под глазами исчезли, а на щеках расцвел обворожительный румянец. Он был рад, что Рози выглядит превосходно. Однако вскоре он сообразил почему.
«Она наведалась в гримерную,– подумал он,– вот откуда этот персиковый румянец». Кэти Трандж, главный гример картины, была известна своими уникальными способностями придавать свежий и привлекательный вид даже самым усталым актерским лицам. Несомненно, Кэти искусно замаскировала предательские следы долгого перенапряжения и постоянной тревоги, изматывавшие Рози последнее время.
«К парикмахерам она тоже заглянула»,– отметил он, еще внимательнее разглядывая Рози. У нее были восхитительные светло-каштановые волосы, блестящими шелковистыми волнами ниспадавшие на плечи.
Гэвин не преминул отметить, что над ними профессионально потрудилась Джил Воттс.
Ну что ж, Рози пошла на пользу профессиональная помощь, и это его бесконечно радовало. Она выглядела лучше, чем когда-либо за последние месяцы. Хотя ему не очень нравилось ее шерстяное платье темно-серого цвета. Несмотря на безупречный покрой, оно было слишком скучным для нее. Обычная история: Рози так занята костюмами других, что у нее просто не хватало времени на собственный гардероб. Больше всего они ему нравилась в яркой одежде; так она одевалась, когда они были детьми – красное, желтое, голубое и все оттенки зеленого, подчеркивающие цвет ее больших выразительных глаз.
Размышляя о жизненных трудностях, выпавших на долю Рози в последние годы, Гэвин с трудом подавил вздох. Это слишком много для одного человека. Он не раз говорил ей об этом, но она никогда не прислушивалась к его словам, приводя убедительные доводы, и так неизбежно заканчивались все разговоры на эту тему.
В дальнем уголке его сознания таилась не дававшая покоя мысль, что он должен разделить с ней тяжесть проблем, просто обязан это сделать из любви к ней. Но она этого не допускала, не принимая ни его помощь, пи деньги. За последние годы его фильмы принесли ему немалый доход, но что толку в деньгах, если ты не можешь их потратить так, чтобы облегчить жизнь любимого человека? Жаль, что Рози не соглашалась принять хотя бы часть из них, это бы освободило ее во многих отношениях.
Из-за ее вечных отказов его преследовало чувство глубокой и постоянной неудовлетворенности. И где-то в глубине терзало душу раздражение этими несносными людьми, которых она настойчиво называет своей семьей. «Бездельники, все до одного!» – подумал он, мгновенно охваченный яростью.
Рози была слишком хороша для них, это совершенно очевидно.
Розалинда Мадиган была самым лучшим, самым достойным человеком из всех, кого он когда-либо знал. Добрая, великодушная, снисходительная к чужим слабостям, она была абсолютно лишена каких-либо дурных черт. Никогда не сказала ни о ком плохого слова и всегда старалась помочь тем, кому меньше, чем ей, повезло в жизни.
В этом-то и состоит главная проблема, внезапно подумал Гэвин. Она слишком добра, чтобы быть доброй к себе самой. Но она была такой и в юности, всегда замечала только лучшее в людях и не ждала от них ничего другого. Она уже вряд ли изменится. Разве может леопард изменить свои пятна?
Про себя Гэвин называл Рози «истинно американской девушкой». Прекрасной американской розой на длинном стебле. Она действительно была прекрасна. И кроме того, умна, честна, доброжелательна, открыта и жизнерадостна. Ему особенно нравились в Рози ее интеллект, благодаря которому с ней можно было говорить о чем угодно, и ее энтузиазм, этот бесценный дар природы. В ней совершенно не было пресыщенности. Будучи достаточно искушенной во многих вопросах, часто бывая на публике и много путешествуя, она отнюдь не испытывала утомления от жизни. Гэвин считал это чрезвычайно редким достоинством для человека их среды, живущего в сверкающем, завораживающем, но одновременно сволочном мире жестокой конкуренции, в мире шоу-бизнеса.
Неожиданно осознав, что он слишком долго и пристально рассматривает Рози, Гэвин перевел взгляд на Нелл Джеффри.
Рози была среднего роста, что-то около метра шестидесяти пяти, но рядом с Нелл она выглядела намного выше и крупнее, настолько изящной и миниатюрной была ее подруга. Своей бело-розовой, свойственной англичанкам кожей и светло-золотистыми волосами она напоминала Гэвину маленькую фарфоровую куклу. Но он отлично знал, что за этой хрупкой внешностью скрывается огромная сила воли, необычайно проницательный ум и невероятное упорство, иногда граничащее с упрямством.
«Да, вот такая наша Крошка Нелл»,– заключил он, задумчиво рассматривая ее поверх бокала.
За четырнадцать лет их знакомства, со дня ее переезда из Лондона в Нью-Йорк, Нелл сделала сногсшибательную карьеру, став одним из самых удачливых и авторитетных специалистов по рекламе. Среди ее клиентов был не только популярнейший Джонни Фортьюн – «бельканто-менестрель», как она его называла, но и Рози, и он сам со всеми своими фильмами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38