Он развязал ленты шляпки, снял головной убор Миган и положил рядом с зонтиком. Потом осторожно размотал кружевную косынку и свернул ее в тонкую полоску.
– Убери руки за спину.
Миган почувствовала беспокойство, похожее на интригующее предвкушение.
– Зачем?
– Это такая игра.
– Нвенгарийская?
– Я уверен, в нее играют не только в Нвенгарии. Миган, я не сделаю тебе ничего плохого. Ты мне веришь?
– Да. – Она верила душой и телом. Он встал у нее за спиной.
– Если я тебя как-то обижу или причиню хоть малейшую боль, немедленно скажи. Обещаешь? Скажешь что-нибудь вроде: «Стоп, Александр». Обещай.
Было такое впечатление, что для него это важно.
– Ладно, обещаю.
– Тогда начнем?
Миган медленно завела руки за спину. Александр обмотал их косынкой и связал концы. Узел был не тугой и не давил, но разъединить руки она не могла.
Она тихонько засмеялась:
– А теперь ты уйдешь и предоставишь мне попытаться освободиться? В этом и состоит игра?
Вместо ответа Александр обнял ее лицо и поцеловал.
Миган вдруг поняла, почему любовный приворот не посылает им видений. Нет необходимости: они одни, их овевает весенний ветерок, птичье пение звучит вперемежку с журчанием фонтанов. Они могут трогать друг друга, целоваться, сколько душе угодно, и никакой приворот им не нужен.
Александр прижал ее к своему высокому теплому телу, и она растаяла в его поцелуе. Бархатный язык разжигал пламень по рту. Все, что она знала до сих пор, – ее иногда чмокали неопытные обожатели; но Александр проник в нее мужским поцелуем, показал, что значит целоваться по-настоящему, когда тобой движет не симпатия, а глубинное желание и потребность.
Потом, к ее удивлению, Александр упал на колени, скользнул руками по ее бокам, и она почувствовала его пальцы на голени – он поднимал ей юбки.
– Я представил тебя голой под солнцем, – сказал он, гладя ей ноги. – Солнце на коже, на прекрасном теле.
– Пожалуй, с этим придется подождать до лета. – Миган попыталась шутить. Весенний воздух был еще холодным, хотя под жиром дыхания Александра это не имело значения.
– Да, – сказан он совершенно серьезно.
– Нвенгарийцы – сумасшедшие, – смеясь сказала Миган.
– Мы страстные, – поправил он. – Мы только притворяемся цивилизованными людьми.
– Если нас здесь обнаружат, будет очень неловко.
– Мимо Доминика никто не проскочит.
– Герцогиня Гауэр – решительная дама.
– Мимо Доминика не проскочит, – повторил он.
– Ладно, признаю, Доминик – оплот силы, но…
Она захлебнулась, потому что Александр пробил языком кудри и лизнул ее. Он целовал так, как целовал рот, ударами огня, глубокими и изысканными. Восхитительное трение заставило ее подняться на носочки, она безуспешно пыталась разнять руки и злилась, что не получается.
– Александр, какой ты жестокий, – простонала она. – Неудивительно, это действует приворот.
Он раздвинул ей ноги, серебряные кольца с рубинами холодом коснулись горячего центра, появилось изумительное ощущение, она с трудом удержалась от крика, зная, что где-то в саду, за экраном деревьев и тисовой оградой, леди и джентльмены ждут их и сплетничают.
Он что-то пробормотал прямо в ее плоть, усы пошевелились. Миган хотела бы узнать, что он сказал, но не могла говорить. Сейчас она была порочной, скверной и совсем не леди, и ей это очень нравилось.
Неудивительно, что мужчины и женщины так неистово гоняются друг за другом: Неудивительно, что они платят Черной Анне огромные деньги за изготовление любовных приворотов. Наградой будет вот такое невероятное блаженство, и пусть оно длится мгновение, оно стоит того, чтобы к нему стремиться.
Она старалась порвать путы, но ее пронзил восторг, и она чуть не закричала. Он не остановился, его руки крепко держали внутреннюю часть бедер, язык сводил с ума. Она хотела еще и еще, а путы не поддавались…
Какой она стала распутницей. Собственное распутство должно было бы беспокоить ее, но с Александром она не чувствовала стыда. В этом была какая-то магия.
У нее вырвался крик, как ни старалась она его подавить.
– Александр, что ты со мной сделал?
– Доставил удовольствие. – Он в последний раз поцеловал ее одуряющим поцелуем и поднялся.
Давление пут ослабло, но сердце по-прежнему бурно билось, а по телу пробегала дрожь восторга. Они поженятся и всю жизнь смогут этим заниматься долгими ночами. Эта мысль, вдруг пришедшая Миган, сделала ее абсолютно счастливой.
Александр поправил ей юбки ласковой рукой, но глаза его были отнюдь неласковы. В них были ярость обладания и порочное веселье, то, которое она видела во время помолвки, когда они соединили окровавленные руки.
– Ты скверный человек, Александр.
– Опасный, сойдемся на этом. – Дикая улыбка озарила его лицо. Он развязал ей руки и снова накинул кружевную косынку на плечи.
– Опасный для моего рассудка. Я попалась на удочку.
– Это приворот. Любовный приворот овладевает человеком.
– Тобой овладел?
Александр обхватил ее лицо ладонями; кольца холодили щеки.
– Мною овладела ты. Я знаю, что готов сделать все, лишь бы быть рядом с тобой.
– Тебе осталось две недели быть вдали от меня, – заметила она. Тело напряглось и запылало, колеблясь между удовлетворением и желанием получить его еще.
– Знаю. Я живу как в аду. Когда не сплю, каждую минуту хочу быть с тобой. Когда сплю, ты снишься мне и я хочу заниматься с тобой любовью. Ничего больше не хочу, кроме тебя. Вот почему надо уничтожить любовный приворот он отвлекает меня ото всего на свете.
– Согласна, это большое неудобство.
– Мне так много нужно сделать. Я каждый день провожу с этим чертовым королем и его министрами, склоняю договоры в пользу Нвенгарии. У меня это получается так успешно, что меня оставляют в Лондоне, я забалтываю и обхаживаю короля и держу его под ногтем, вместо того чтобы вернуться в Нвенгарию, чего очень хочу. Нвенгария – удивительное место. Я очень хочу домой и горю нетерпением показать тебе мою страну.
Миган тронуло страдание в его глазах. Ей не приходилось испытывать тоску по родине, потому что отец всегда был рядом и они никогда не отъезжали далеко от Оксфордшира. Но иногда, в серой сутолоке Лондона, она с тоской вспоминала зеленые холмы родного края, тишину лесов, прогулки вдоль реки.
А Александр был за тысячи километров от своей Нвенгарии, в чужом для него краю. Пенелопа писала, что раньше Александр редко покидал Нвенгарию. Неудивительно, что он ужасно тоскует по ней.
Миган погладила его по теплым от солнца волосам. Она понимала, что есть два Александра: один – тот, для которого люди готовы все сделать по мановению его руки, и другой – который всем сердцем любит родину.
– Я уверена, что Деймиен тебя отпустит, если ты ему скажешь, как сильно хочешь домой.
Александр хохотнул:
– Ты слишком наивна, Миган. Слишком наивна, чтобы выходить замуж за такого, как я.
– Ну уж нет, теперь тебе не отвертеться от свадьбы. Моя репутация разлетится в клочья.
Он зарычал, прижал ее к себе; это был уже не тот сдержанный человек, который увел ее из толпы. Он со звериной страстью откинул назад ее голову и впился в губы горячим поцелуем.
Глаза его были открыты, ярко-голубые, мерцающие. Он что-то сказал по-нвенгарийски с вопросительной интонацией.
– Что ты сказал? Научи меня, я хочу понимать.
Александр закрыл глаза; Миган почувствовала, как напряглось его тело, он словно ушел в себя, зажмурился, рот сжался в твердую линию.
– Что с тобой? Ты меня пугаешь. – Ока приложила руку к его щеке и встревожилась – та была неестественно горячей.
Он открыл глаза; зрачки были такие большие, что глаза казались черными.
– Ты и должна меня бояться. – Слова были английские, но с сильнейшим акцентом, как будто он с трудом вспоминал чужой язык. – Тебе не следует быть со мной. Но я хочу эту свадьбу. Ты мне нужна.
Александр поднес ее руку к губам и поцеловал в ладонь – губы жгли, как раскаленное клеймо. Он ничего не сказал, но она почувствовала, что этот сильный мужчина нуждается в ней, как в воздухе, и ничего не может с этим поделать, и его тяготит такая несвобода.
Миган решила, что она все о нем разузнает. Раскроет все тайны, начиная с той, почему Черная Анна решила сделать приворот, который навеки привяжет Миган к нему.
Александр пришел в себя и осознал, что находится в своей спальне, а в руках держит искромсанную одежду. У окна стоял Мин и спокойно смотрел на него, скрестив руки на груди.
– Ч-черт, – по-нвенгарийски прорычал Александр. Мин промолчал.
Александр нервно смял то, что осталось от рубашки. Ночью Александр разделся с помощью Николая, вернувшись с очередного скучного бала, где герцогиня Гауэр пыталась выпытать у него, чем они с Миган занимались в саду.
Александр приводил в восторг свою любимую, но эту дуру Гауэр не касается, что они делали на солнце. Он и Миган помолвлены и могут наслаждаться друг другом сколько хотят.
Миган его ошеломила: когда он признался, как скучает по Нвенгарии, она смотрела на него с пониманием, она сказала, чтобы он не тревожился, что все будет хорошо. Ни одна женщина не пыталась его утешить или разуверить.
Остаток дня он провел в удивлении перед этой сенсацией. Ему пришлось пересилить себя, когда любовные чары понуждали подхватить ее на руки, отнести в карету и заниматься любовью всю обратную дорогу до Лондона. Весь день в нем кипела кровь, протестуя против чертовых английских правил. Когда он наконец вернется на родину, то никому и ничему не даст себя остановить.
– Где Николай? – прорычал он. – Что с ним случилось?
– Он не слишком пострадал. Поправится.
Александр уставился в непроницаемое лицо Мина:
– Я на него напал?
– Когда ты изменился.
Рубашка выпала из заледеневших пальцев Александра.
– Когда я изменился?
Мин ответил ему немигающим взглядом. Он выглядел как человек и все же не был человеком.
– Это началось.
Александр наподдал ногой порванную рубашку и пошел к нему через комнату, не чувствуя холода.
– Что, черт возьми, ты имеешь в виду? И зачем ты приехал со мной в Англию? Пропадаешь где-то по нескольку дней, я не могу тебя контролировать!
– Ты любишь контролировать.
– Потому я и выжил.
– Ты похож на нее.
– На кого? Твой загадочный разговор сведет меня с ума, если я уже не свихнулся.
– Ты похож на леди Анастасию. Она не знает, что ей делать, если кто-то или что-то выходит из-под ее контроля.
У Александра не было желания говорить об Анастасии. Она его избегала, пропускала назначенные встречи, а это к добру не приведет. Сегодня она пошла с ним на прием, но ее целью было поругаться с герцогиней Гауэр и подвести Александра к Миган. Анастасия была очень довольна, что он женится на Миган, чуть не хихикала от радости. Но они уже несколько дней не говорили наедине.
– Анастасия для меня ничто. Ею движет месть.
– Как и тобой. Когда погиб твой отец, ты хотел убить всех, кто был причастен к его смерти.
На него нахлынуло воспоминание, как он стоит посреди двора вместе с расстрельной командой и с немым ужасом смотрит, как будут расстреливать его отца. Старый принц-император выхватил у солдата мушкет и выстрелил в грудь отцу, в прошлом своему лучшему другу; при этом он смеялся.
– Конечно, хотел, – ответил Александр. – Хотел, чтобы умер каждый из них за то, что они расстреляли отца. Солдаты подчинялись приказу, но я хотел, чтобы и они расплатились.
– Но тогда ты был молод и слаб, – кивнул Мин. – И знал, что придется затаиться до того времени, когда ты станешь сильным. Пришлось долго ждать, но ты отомстил.
– В конце концов – да. – Александр испытал триумф, когда старый полубезумный князь бросился перед ним на колени и сказал: «Я буду делать все, что ты скажешь, что ты захочешь. Люди думают, что я принц-император, но я твой раб».
Месть была не так сладка, как хотелось бы, потому что к тому времени принц-император уже не помнил даже того, что было более часа назад. Но Александр сам способствовал тому, чтобы отец Деймиена потерял рассудок. За это он мог поручиться.
– А теперь ты живешь для Нвенгарии?
– Да. Почему ты спрашиваешь?
Мин молчал, глаза его были загадочны.
Александр подошел к окну и посмотрел на залитый лунным светом сад. У него было странное желание выйти под этот свет, но не в сад, а на открытое пространство – бежать и почему-то охотиться.
Сзади Мин тихо сказал:
– Да, пусть оно возьмет тебя.
– Возьмет меня – что?
Александр не обернулся. Он дрожал от ярости и неопределенности высказываний Мина, а чертов любовный приворот заставлял думать о том, что Миган спит у себя в кровати по другую сторону Мейфэра, раскрасневшееся лицо покоится на подушке, великолепные волосы разметались. Еще две недели. Он не вытерпит еще две недели ожидания.
– Любовный приворот призывает изменение, – сказал Мин. – Открывает тебя этому.
Александр медленно повернулся нему.
– Если ты сейчас же не скажешь, что ты имеешь в виду, клянусь, я закую тебя в цепи и брошу в самую глубокую темницу. Я найду такую темницу, а если подходящей нет, то сам построю, специально для тебя!
Мин еле заметно улыбнулся:
– Ты имеешь право сердиться. Твой отец тебе так и не сказал. Ты похож на нее.
– На кого? На Анастасию? – потребовал он.
– На свою мать.
Александр замер. Он смутно помнил мать. Поглаживание по спине перед сном, нежный голос, поющий песню… По существу, он ее не знал, она умерла, когда ему было пять лет.
– Ты знал мою мать? – Он оглядел Мина с головы до ног. – Ты не можешь быть старше меня. Во всяком случае, так не выглядишь.
– Я ее знал, потому что перед смертью она вернулась к своему народу. На меня она обратила внимание потому, что я напоминал ей ребенка, которого она оставила. Тебя.
Александр неотрывно смотрел на него, вбирая слова по одному.
– К своему народу, – повторил он. – Какому народу? Я и отец – мы были ее народ.
Мин покачал головой, черные волосы качнулись на плечах.
– Твоя мать была из моего народа, Александр. Она – логош.
Глава 11
Александр стоял в церкви и ждал, когда ощутит холодную готовность, как было на его первой свадьбе. Но сегодня все было иначе. Во рту пересохло, а лицо было бледным, как у юноши, который боится, что в последнюю минуту невеста ему откажет.
За месяц, прошедший после знакомства с Миган на балу у леди Федерстон, вся его жизнь переменилась. Как будто мало было смятения из-за любовного приворота, вдогонку его шокировало заявление Мина о том, что его мать была из логошей, дикарей, обитающих в горах, умеющих менять свою форму. Это открытие потрясло его до глубины души, с ним трудно было смириться.
Мин пытался научить Александра, как надо принимать превращения, но уроки не шли на пользу. Александр больше не испытывал провалов в памяти или изменений после той ночи, что последовала за встречей с Миган в саду; он полагал, что всему виной любовный приворот. Миган вскрывает какую-то его часть и выпускает на волю зверя.
Сейчас Миган в платье из желтого шелка шла к нему под руку с отцом. В волосах у нее – оранжевые цветы, на шее – бриллианты. Возможно, она его погубит, но он не стал отменять свадьбу. Он ей обещал, он лишил ее девственности, и он выполнит свой долг перед ней. Если после сегодняшней ночи он ее никогда больше не увидит – что ж, так тому и быть. Она заслуживает некую компенсацию за то, что оказалась на пути безумного, скверного герцога.
Свадьбу готовили второпях, но, несмотря на это, она стала самым заметным событием сезона. Здесь был весь свет, в том числе братья короля герцоги Йорк и Кларенс, и герцог Веллингтон, герцог Девонширский, и много других дворян большего и меньшего ранга. С ними были послы Франции, Пруссии, Австрии, Испании, Америки и с других концов света. Нвенгария – крохотная страна, но сколь многие ищут ее расположения!
Мин тоже пришел на свадьбу, он стоял сзади и наблюдал с неподвижностью лесного зверя. Мин, полностью удовлетворенный тем, что Александр женится на Миган, загадочно высказался, что это должно было случиться.
Сам Александр умер бы за Миган. Разумом он хотел бы держаться от нее подальше, но душа и тело рвались к ней.
Она остановилась рядом, посмотрела безмятежным взглядом. От ее близости, от запаха ее флердоранжа и мягкой руки он совсем потерял голову. Нужно было сосредоточиться, сохранять спокойствие, держать зверя в узде. Но как он мог это сделать, если его дни и ночи были полны Миган, если в мечтах он ее целовал, трогал, скакал на ней.
Черной Анне следовало прекратить действие приворота, пока не поздно, но проклятая ведьма была неуловима. Его люди никак не могли ее застать, даже когда прочно обосновались в конце тупика, где она жила. Еще не бывало такого, чтобы ему не удавалось схватить нужного ему человека, и ускользающая Черная Анна его бесила.
Александр понял, что священник в праздничном одеянии смотрит на него и ждет ответа. Александр кашлянул и сказал «да».
Миган подняла брови, как будто удивилась, что мысли его блуждают где-то далеко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31