Будучи очень проницательной, мудрой женщиной, она не могла не заметить, что случилось что-то важное.Открылась дверца кареты, и Эйми была вынуждена прервать свои размышления. Подняв глаза, она увидела в рассеянных лучах полуденного солнца силуэт Ройса. Несмотря на то, что лицо его скрывала тень, Эйми уловила строгость во взгляде.Ройс подал герцогине руку и помог ей спуститься на землю.Когда он протянул руку Эйми, она отстранилась.– Что ты делаешь? – едва слышно спросила она. – Я не собираюсь оставаться здесь. Я говорила тебе, что хочу…– Знаю. Я помню, что ты говорила, но это не значит, что я поступлю по-твоему, – угрюмо сказал Ройс. Наклонившись к Эйми так, чтобы слова не долетели до Теодосии, он продолжил: – Ты останешься здесь, даже если мне придется закинуть тебя на плечо и насильно внести в дом.«Он ведь сделает», – подумала Эйми. В его глазах горел опасный огонек, лучше всяких слов предупреждающий, что, не раздумывая ни минуты, Ройс выставит ее на смех – силой затащит в дом, словно мешок картошки.Кинув на Ройса беспомощный взгляд, Эйми нехотя подала ему руку, и он помог ей выйти из кареты.Ведя под руку герцогиню и придерживая свободной рукой Эйми за локоть, лорд Стоунхерст проводил их до мраморного крыльца.Несколько лакеев уже спешили им навстречу, готовые подхватить багаж Теодосии.– Ваша светлость! – поприветствовал герцогиню почтительным поклоном Филдинг, дворецкий Мейтлендов. Взволнованный неожиданным возвращением хозяйки, он засуетился, спеша ей на помощь. – Я и не думал, что вы вздумаете вернуться сегодня. Мне казалось, вы планировали пробыть в Корнуолле достаточно долго, – сказал он, аккуратно снимая с плеч Теодосии запылившийся дорожный плащ.– И я так думала, – ответила герцогиня. – Я бы заранее известила тебя письмом, но мы собирались в такой спешке… Я до сих пор не знаю, что случилось.Эйми отвела глаза, чтобы не встречаться со старушкой взглядом. Будучи уверенной, что герцогиня догадывается о чем-то, она не ожидала, что Теодосия даст ей понять, что ни минутой дольше не намерена пребывать в неведении. Но разве существуют в мире слова, способные объяснить, что произошло?Прежде чем Эйми успела напрячь мозги в поисках нужных слов, раздался голос Ройса:– Филдинг, начиная с этой минуты никто из посторонних не должен быть допущен в дом герцогини. До моего возвращения, разумеется. Если кто-то позвонит в дверь, сообщи, что герцогиня очень устала в дороге и сегодня не принимает. Также отправь, пожалуйста, нескольких слуг проверить, чтобы все двери и окна были заперты. Необходимо удостовериться, что в дом не проникнут посторонние. Полагаю, Мейтленда дома нет?Дворецкий изумленно моргал, словно ошеломленный неожиданным вопросом, прервавшим столь длинный список указаний. Отрицательно покачав головой, он ответил:– Нет, милорд. По-моему, его светлость на каком-то мероприятии в доме Брейверхэмптонов. Не думаю, что он будет рано.– Отлично. Мне бы не хотелось ничего ему объяснять. В любом случае…– Я приношу извинения, Стоунхерст. – Властным тоном Теодосия перебила Ройса, обратив на себя внимание всех присутствующих. Опираясь на трость, она стояла, всем своим видом демонстрируя недовольство. – Может, вы соизволите объяснить мне, почему раздаете указания моей прислуге, как если бы они были в вашем подчинении. Можно подумать, что мы в осаде.Почтительно склонив голову, Ройс ответил:– Приношу свои извинения, ваша светлость, что посягнул на ваши полномочия. В другой раз я бы раздавал указания исключительно с вашего позволения, но мы ограничены во времени, и поэтому я все объясню позже.Не дождавшись ответа, Стоунхерст взял Эйми за руку и отвёл в сторону.– Послушай, – глядя ей в глаза, начал Ройс, – на время моего отсутствия – пока я съезжу к твоему отцу – здесь останутся двое охранников Толливера. Я уже отправил гонца, так что Толливер и маркиз Олбрайт будут ждать меня. Надеюсь, что, прежде чем сядет солнце, нам удастся докопаться до сути вещей. – Чуть встряхнув Эйми за плечи, Ройс добавил: – И не смей покидать стены этого дома под каким бы то ни было предлогом. Ты поняла меня? Сейчас не имеет значения, кто истинный преступник, ведь мы не можем узнать, успел ли он нанять нового убийцу. Здесь для тебя более безопасно до тех пор, пока мы не выясним, как все обстоит на самом деле.– Но…– Никаких «но», Эйми. У меня нет времени спорить, но мне хотелось бы удостовериться, что, руководствуясь здравым смыслом, ты не совершишь опрометчивых поступков и не покинешь дом, как только я уеду.Эйми напряглась. Конечно, именно так она и хотела поступить, и поэтому ей было нестерпимо обидно, что Ройсу не составило труда угадать ход ее мыслей.– Не беспокойся. Я никуда не уйду.Ройс скользнул рукой от ее запястий к ладоням. Сковав их пальцы в замок, он притянул Эйми чуть ближе и заглянул в ее глаза.– Я знаю, ты права. Веришь или нет, но я слышал, что ты сказала той ночью, и согласен с тобой. До определенной степени. Если твоя тетя хоть как-то причастна к тому, что тебе пришлось пережить за последние десять лет, ты на самом деле заслуживаешь право спросить ее обо всем сама. Ты имеешь право требовать от нее ответа за содеянное. Но позволь мне сначала разведать ситуацию. Мы понятия не имеем, какова будет ее реакция на наши обвинения или кто ее союзник, если она замешана в преступлении. Мы сейчас действуем вслепую, и если что-то произойдет с тобой… – Неожиданно он замолчал. На мгновение склонив голову, он откашлялся и продолжил уверенным тоном: – Если ты действительно этого хочешь, обещаю, что у тебя будет такая возможность. Сразу, как только ситуация прояснится и мы узнаем, с кем имеем дело. Уж об этом я позабочусь. А сейчас я должен обеспечить твою безопасность.Эйми почувствовала, как тает на глазах. Мысленно проклиная властность и чрезмерное покровительство Ройса, она готова была тут же забыть обо всем, стоило ему посмотреть на нее с нежностью. Ему было достаточно произнести несколько слов заботливым тоном, как гнев Эйми рассеялся. Каждый раз, когда она готова была признать поражение и уйти, он делал или говорил что-то такое, что возвращало ей надежду, заставляя верить, что для них не все потеряно.На долю секунды закрыв глаза, Эйми вспомнила слова О’Кифи, которые он шепнул ей на прощание: «Пожалуйста, не оставляйте его, миледи. Я искренне верю, что Стоунхерст испытывает к вам глубокие чувства, несмотря на все попытки скрыть их. Он очень одинок, ему нужен близкий человек. Человек, способный понять его».Нет, она не могла и не собиралась отступаться от Ройса, потому что любила его слишком сильно, чтобы позволить себе сделать подобное. Раньше Эйми не готова была бороться за желаемое, но с недавних пор она изменилась. Как только раскроют тайну покушений на нее и преступник наконец-то окажется за решеткой, она четко решила сосредоточить все силы на одном: она должна достучаться до Ройса и заставить его раз и навсегда понять, что им суждено быть вместе.Переведя дыхание, Эйми кивнула и пожала в ответ руки Ройса.– Хорошо. Я останусь. Но пожалуйста, обещай, что дашь мне знать, как только все выяснишь.– Дам. А пока, я думаю, тебе придется потрудиться, чтобы объяснить происходящее герцогине. Что-то подсказывает мне, ей не терпится узнать подробности. – Насмешливая улыбка мелькнула на лице Ройса. Выпустив руки Эйми, он подошел к Филдингу и, дав несколько распоряжений, направился к двери.В то мгновение, когда виконт проходил мимо Эйми, она бросила на него взволнованный взгляд. Она хотела, чтобы Ройс прочитал в ее глазах, как он много для нее значит.– Будь осторожен, – прошептала Эйми.Виконт коснулся ее щеки. Мимолетное, легкое, словно порхание перышка, прикосновение отозвалось приятной дрожью во всем ее теле.Едва за Ройсом закрылась дверь, Эйми повернулась к герцогине. Теодосия, недовольно поджав губы, сердито смотрела на нее из-под нахмуренных бровей.– Итак, – скрипучим голосом протянула пожилая дама, – я все еще жду, что кто-нибудь объяснит мне, что случилось. Почему мы так поспешно покинули Корнуолл. Давай с самого начала, моя девочка, и не упускай ничего.Пустив лошадь галопом по улицам Мейфэра, Стоунхерст направился в Белгрейв-сквер, к дому лорда Олбрайта. Всю дорогу у него не выходила из головы Эйми, их последние минуты прощания. Он вспомнил, как оставил ее одну в холле, с невыразимой тревогой на лице, и в душе рождалось желание развернуться, скакать обратно к ней, чтобы обнять, прижать к сердцу и никогда не отпускать. Но как он мог – перед ним было столько неразрешенных вопросов.Каждый раз вспоминая, как он вел себя с Эйми после близости накануне их отъезда в Лондон, Стоунхерста охватывало чувство вины. Его холодность граничила с грубостью, но это был единственный способ отгородиться от Эйми. Она заставляла закипать его чувства, вызывая желания, о которых он навсегда запретил себе думать. Находясь рядом с ней, Ройс чувствовал, как все меняется и таит в себе опасность.«Ты не чудовище, каким привык себя считать».Господи! Как бы он хотел поверить словам Эйми. Он хотел верить в то, что у него есть будущее – их общее счастливое будущее. Но жизнь Эйми окажется в опасности, если он проявит эгоизм и попробует удержать ее подле себя. Ройс ни на мгновение не сомневался, что любые душевные страдания, на которые он обречен, ничто по сравнению с болью от возможной потери Эйми. Он просто не переживет этого.«Однако сейчас не самое подходящее время для подобных размышлений», – сказал себе Ройс, отбросив все тяжелые мысли.Пустив лошадь рысью, он въехал на конный двор особняка Олбрайтов.Маркиз ждал его в библиотеке и торопливо бросился отворять застекленные двери, едва только Ройс появился в поле его зрения. Толливер тоже уже прибыл. Он сидел, откинувшись на спинку стула, и кивнул Ройсу, едва тот вошел в библиотеку.– Стоунхерст. – Олбрайт поприветствовал Ройса пожатием руки, перевел ищущий взгляд за его спину. – А где же Эйми?– Я оставил ее в доме герцогини Мейтленд. Решил, так будет безопаснее.– Из твоего письма я понял, что у тебя важные новости.– Да. – Ройс посмотрел на маркиза. Он не знал, как сообщить ему о том, что, возможно, его сестра причастна к убийству маркизы Олбрайт. Но изменить что-либо Ройс был не в силах. Отцу Эйми предстояло узнать правду, это было неизбежно. – Думаю, – наконец произнес он, указывая на свободные стулья, стоявшие вдоль стола, – будет лучше, если мы присядем.Когда Ройс закончил рассказ, в библиотеке воцарилось ошеломленное молчание. И маркиз, и Толливер смотрели на Стоунхерста, раскрыв от удивления рты. Они бездвижно замерли, очевидно, не в силах поверить.– Мне не верится, – сказал Олбрайт.Он первый решился нарушить напряженную тишину, которая отражала подавляющую силу всеобщего нежелания верить. Поднявшись, он в нервном возбуждении принялся расхаживать взад-вперед, казалось, он был на грани отчаяния.– Я не верю этому, – повторил он. – Это невозможно!Ройс наблюдал за Олбрайтом, как всегда, тщательно скрывая свои чувства. Наконец он ответил ему спокойным уравновешенным тоном, стараясь ничем не выдать тревоги:– Боюсь, очень даже возможно, если верить леди Эйми.– Должно быть, она ошибается.– Она говорит, что не может ошибаться. И хотя я согласен, что мы должны действовать с особой осторожностью и не спешить с выводами, полагаю, нам нужно со всей серьезностью отнестись к словам Эйми.– Но как? Это ведь моя родная сестра. – Лорд Олбрайт остановился и закрыл лицо ладонями. – Она столько лет живет с нами под одной крышей. Помогала мне заботиться о дочерях. Как?.. Почему?.. Это невозможно постичь умом.Тут вмешался Толливер:– Мне крайне неприятно, Олбрайт, но я вынужден признать, что в этом есть определенный смысл. Леди Оливия никогда не скрывала своей ненависти по отношению к твоей супруге. Вариант развития событий кажется мне вполне вероятным.– Вероятен он или нет, вы предлагаете мне поверить в то, что моя сестра – убийца, – гневно выпалил маркиз. – Поверить, что она была в сговоре со Страттоном, а через много лет наняла кого-то, чтобы избавиться от моей дочери. И все это время она продолжала вести себя так, словно все в порядке. Да чтобы быть способным на подобное, надо быть чудовищем. Это…– Мы не можем исключить этой версии. Нравится тебе или нет, мы не можем выбросить этот фрагмент при решении головоломки только из-за того, что Оливия твоя сестра, – сказал Толливер. Поднявшись со стула, он продолжил: – Филипп, давай еще раз все хорошенько обдумаем. Мы исключили из списка подозреваемых всех, кроме Бедфорда, так что кто в итоге остается? Оба, и Стоунхерст, и леди Эйми, видели Оливию в саду в тот вечер. И наутро после нападения ты сам был свидетелем того, как она отреагировала на известие о том, что к Эйми возвращается память. Какой вывод напрашивается?– Не знаю. – Маркиз устало покачал головой. Он словно постарел на несколько лет, Ройс никогда не видел его таким разбитым.– Я понимаю, милорд, вас одолевают сомнения, – мягким тоном начал Ройс. Поднявшись, он подошел к маркизу ближе. – Я не предлагаю сию же минуту сослать ее в Ньюгейтскую тюрьму, но думаю, что допросить ее придется. Оснований для этого предостаточно. Отказаться от допроса – значит заведомо нанести вред вашей дочери.На какое-то время вновь воцарилась тишина, затем лорд Олбрайт тяжело вздохнул и направился к двери позвать прислугу. Едва в библиотеку вошла экономка, он обратился к ней с вопросом:– Миссис Бэллоуз, вы, случайно, не знаете, где сейчас моя сестра?– В гостиной, принимает барона Бедфорда, милорд.– Пожалуйста, сообщите, что мне нужно переговорить с ней. Я жду ее в библиотеке прямо сейчас.В ответ женщина кивнула и поспешила выйти. Через несколько минут в библиотеку поднялась леди Оливия. Она чинно прошествовала к креслу и села.– Филипп, – недовольно фыркнула она, всем своим видом демонстрируя возмущение, – должна признать, что не в восторге оттого, что ты зовешь меня, когда тебе вздумается, словно я последняя из прислуг. К тому же с твоей стороны не очень вежливо настаивать на том, чтобы я, предоставив гостя самому себе…Маркиз поднял руку, чтобы прервать ее:– Оливия, нам предстоит обсудить нечто чрезвычайно важное, и, думаю, будет лучше, если ты немного помолчишь.Высокомерно подняв брови в ответ на столь резкое обращение, Оливия расправила юбки платья и, обратив взгляд на брата, сказала:– Отлично. Я тебя слушаю. О чем это ты хотел поговорить?– Хочу задать вопрос, но прежде взять с тебя обещание, что ответ будет честным.– Ну конечно.– Ты была в доме в ночь убийства Элиз?Долгое время леди Оливия молча смотрела на брата, ни единым движением не выдавая своих чувств.– Я не понимаю, – наконец произнесла она сдержанно, – с какой стати тебе взбрело в голову задавать мне подобные вопросы? Ты прекрасно знаешь, что меня там не было.Несмотря на то, что им руководили лучшие побуждения, Ройс был не в силах оставаться безмолвным. Чуть приблизившись к леди Оливии, он произнес:– Леди Эйми вспомнила еще кое-что из событий того вечера. Она говорит, что за стеклянной дверью гостиной видела именно вас.Что-то промелькнуло в глубине холодных глаз Оливии, и спустя мгновение она нервно хохотнула:– Какая нелепость. Это абсолютная нелепость!– Разве?– Да, именно так! Девочка не знает, что говорит.От высокомерного тона леди Оливии Ройса бросило в дрожь. Он всегда с трудом выносил презрительное отношение этой мстительной гарпии к Эйми, и многого не требовалось, чтобы виконт утратил последние капли терпения.– Тем не менее ваша племянница уверяет, что вы там были. Она отчетливо вспомнила вас.– В таком случае скажу, что она лжет. – Оливия бросила на Ройса злобный взгляд, а затем повернулась к брату: – Филипп, пожалуйста. Ты же знаешь, в ту ночь я не могла там быть. Вместе с тобой и Элиз я была на балу у Брайервудов, а затем, вернувшись в поместье, отправилась спать.– И все-таки ты могла быть там той ночью, Оливия. – Маркиз взглянул на сестру, лицо его исказилось от боли. – Усадьба Олбрайтов всего лишь в часе езды от Лондона. И несмотря на то, что мне крайне не хочется допускать и мысли о твоей причастности к убийству Элиз, я не могу не верить и своей дочери. Слава Богу, к ней возвращается память. Разбросанные фрагменты начинают складываться в единую картину.Оливия прищурилась:– Ты и в самом деле считаешь меня причастной к убийству?– Неужели ты думаешь, мне хочется верить, что моя родная сестра способна на подобное коварство? Но Эйми незачем врать, когда дело касается подобных вещей, и каждый из нас знает, как сильно ты ненавидела Элиз.– У меня на то были причины! – Вскочив с кресла, леди Оливия побагровела от ярости. – С той минуты как эта женщина вошла в нашу жизнь, она разрушила все, что у нас было! Я была счастлива, была влюблена, а она отобрала у меня все. – Из ее горла вырвался едва слышный приглушенный всхлип.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26