Лучшего суши я не ел даже в Токио. Любите суши?
— Суши-бар уже закрыт.
При чем здесь суши-бар? Я приглашаю вас в настоящий японский ресторан. В Нью-Йорке, на пересечении… Впрочем, не важно. Ехать все равно придется на такси. Что вы так смотрите? Не бойтесь, это не бред. Просто я подумал, что все наши страхи, возможно, не стоят выеденного яйца. Какому-то предсказателю привиделись какие-то женщины… Может, мы сошли с ума? Массовое помешательство — такое ведь случается, правда?
— Этот предсказатель, между прочим, в шестнадцатом веке назвал Гитлера — Гитлером, а Сталина — кровавым герцогом, спустившимся с гор.
— Знаю. Алекс часто приводит этот довод. И знаете, я не поленился, сам почитал кое-что из Нострадамуса.
— И что же?
— Многое сходится. Но вот что занимательно — иногда он бывает потрясающе точен и — что главное! — говорит совершенно определенно. О том же Гитлере, к примеру. Вплоть до того, что прямо упоминает знаменитый план «Барбаросса». Более того — его провал. Иногда, напротив, тонет в собственной многозначительности. Сплошные полунамеки, трактовать которые можно до бесконечности. Так вот, исследователи вроде нашего Алекса занимаются в основном намеками. Знаете, чем, как правило, оборачиваются их праведные труды?
— Чем же?
— Подбором подходящих событий из современной истории. По большей части — относительно подходящих. Так-то, дорогая леди.
— И тем не менее две женщины — именно две, а не четыре или пять — все же обнаружились. И время, кстати, мы тоже опередили…
— Тем более можно почивать на лаврах. Гнев богов нам уже не грозит.
— Погодите, как у него дословно?
Сколько угодно. Помню как «Отче наш». «… Два безумца вознамерятся спорить с богами. Три скорбящие женщины. Одна несет погибель. Гнев богов остановит тот, кто сумеет опередить время. Обреченных спасет озарение свыше. Возможно также — они отыщут цветок». Всё.
— Нет, не всё. С чего, собственно, это взялось: опередить время — значит раньше отправиться в плавание?
— Ну-у, исторически сложилось. Тони решил строить корабль раньше…
— Вот именно, что Тони решил. У Нострадамуса другая последовательность! Смотрите. Сначала безумцы спорят с богами. Потом появляются три женщины. Иными словами — смертельная опасность. И лишь потом — возможность остановить гнев… Разве она связана с днем отплытия? Безумцы уже бросили вызов! И женщины появились возле них. Понимаете?
— Кажется, да.
— Как еще можно опередить время? Как, Стив?!
— Опередить время? Который час?
— Одиннадцать ровно. Боже правый! Осталось сорок минут.
— Осталось, говорите… Вот именно! Это же так просто!
14 апреля 2002 года
23 часа 03 минуты
41° 43' северной широты, 49° 56' западной долготы.
Капитан О'Нил еще раз сверил данные. Те, что показывали его приборы. С теми, что были в бумагах Чарли Адамсона.
Никаких сомнений — он пришел в это место. В это самое. И значит, внизу, на глубине двенадцати с половиной тысячи футов, покоится другой «Титаник».
Майкл снял фуражку и перекрестился.
Водрузить ее обратно он не успел. Входная дверь распахнулась, едва не слетев с петель. Вид у Стивена Мура был такой, что капитан О'Нил не стал задавать вопросов.
— Вы должны остановить судно, Майкл.
— Я как раз собирался…
— Нет, Майкл, вы должны остановить его резко. Так резко, будто мы действительно наскочили на айсберг. Или сели на мель, я не знаю. Это возможно?
— Возможно, сэр, но без крайней необходимости…
— Крайняя необходимость, Майкл! Более чем крайняя необходимость! И как можно скорее, счет идет на минуты.
В принципе, капитан О'Нил совсем не обязан был выполнять распоряжения Стивена Мура. Тем более — такие странные распоряжения.
Более того — Морской устав категорически запрещал капитану выполнять чьи бы то ни было распоряжения. Кроме специально оговоренных случаев, разумеется.
Но что-то заставило его поступить иначе.
Впервые за двадцать лет безупречной службы капитан О'Нил устав нарушил.
14 апреля 2002 года
23 часа 07 минут
Мигель Агустино, двадцатипятилетний официант главного ресторана, решил, что умер.
Смерть подкралась незаметно и набросилась на него в самый неподходящий момент — настала пора четвертой перемены блюд, в руках у Мигеля был тяжелый поднос, уставленный посудой.
Водрузить ее обратно он не успел. Входная дверь распахнулась, едва не слетев с петель. Вид у Стивена Мура был такой, что капитан О'Нил не стал задавать вопросов.
— Вы должны остановить судно, Майкл.
— Я как раз собирался…
— Нет, Майкл, вы должны остановить его резко. Так резко, будто мы действительно наскочили на айсберг. Или сели на мель, я не знаю. Это возможно?
— Возможно, сэр, но без крайней необходимости…
— Крайняя необходимость, Майкл! Более чем крайняя необходимость! И как можно скорее, счет идет на минуты.
В принципе, капитан О'Нил совсем не обязан был выполнять распоряжения Стивена Мура. Тем более — такие странные распоряжения.
Более того — Морской устав категорически запрещал капитану выполнять чьи бы то ни было распоряжения. Кроме специально оговоренных случаев, разумеется.
Но что-то заставило его поступить иначе.
Впервые за двадцать лет безупречной службы капитан О'Нил устав нарушил.
14 апреля 2002 года
23 часа 07 минут
Мигель Агустино, двадцатипятилетний официант главного ресторана, решил, что умер.
Смерть подкралась незаметно и набросилась на него в самый неподходящий момент — настала пора четвертой перемены блюд, в руках у Мигеля был тяжелый поднос, уставленный посудой.
Беззубая, разумеется, не обратила на это внимания — пол ресторана, покрытый мягким ковром, стремительно ушел из-под ног Мигеля.
Потеряв равновесие, он рухнул вперед и на мгновение потерял сознание. Очнувшись, Мигель сразу же понял, что жив, но не успел обрадоваться.
В ресторане творилось что-то ужасное. Сначала раздался дружный вопль — а скорее стон. Жуткий стон полутора тысяч людей. Этакое «А-а-ах!!!», заполнившее пространство. Потом завизжали женщины.
Мигель открыл глаза и увидел еще нескольких официантов, как и он, лежащих на полу.
Вокруг валялось множество предметов, тарелки с едой, осколки посуды. На ковре расползались пятна пролитого вина.
Казалось, что прошла вечность. На самом деле всего несколько секунд. Осознать это, впрочем, не было времени.
Перекрывая оглушительный шум, из динамиков грянул чей-то решительный голос.
И почти сразу наступила тишина.
— Леди и джентльмены! Говорит полковник Мур, руководитель службы безопасности компании «White Star». Прошу отнестись серьезно к тому, что я скажу. Произошло непредвиденное — выполняя сложный маневр, мы действительно напоролись на айсберг. Это не розыгрыш и не начало очередного шоу. Прошу вас сохранять спокойствие. Серьезной опасности нет. Вероятнее всего, «Титаник» останется на плаву. И тем не менее капитан принял решение об эвакуации. Надеюсь, это не надолго. Однако вам придется занять места в шлюпках. Еще раз прошу спокойствия и дисциплины. У выхода из ресторана ждут члены экипажа, которые проводят вас на шлюпочную палубу. Выходить будем группами. Сначала — женщины. Прошу всех вернуться на свои места. Пожалуйста. Действуя организованно, вы окажетесь в полной безопасности уже через двадцать минут. Всего лишь двадцать минут.
14 апреля 2002 года
23 часа 10 минут
Морзянка бесконечно пульсировала в наушниках. Обрывалась, смолкала. И возрождалась снова, вроде бы продолжаясь. На самом деле это были обрывки нового сообщения. Сколько их пробивалось сейчас сквозь невидимую толщу эфира!
Самостоятельно разобраться в этой какофонии она не сможет. Никогда. Хотя добросовестно зубрила азбуку Морзе.
Джудит сняла наушники.
Молодой разговорчивый парень-радист был теперь ее последней надеждой.
История таинственных сигналов, похоже, заинтересовала его всерьез. Пожалуй, даже захватила. Настолько, что парень добровольно вызвался подежурить в свободное от вахты время.
Вахтенный радист не имел права отвлекаться от эфира, но и он обещал дать знак, если что-то услышит.
Шансы, таким образом, увеличивались.
Джудит запретила себе смотреть на часы. Это было зряшное занятие, к тому же — изматывающее нервы. Если сигнал будет услышан — время пеленга никак не останется без внимания.
Капитан отнесся к ее истории сочувственно — на пульте связи, который по привычке называли радиорубкой, было включено дополнительное записывающее устройство.
Громкий голос обрушился откуда-то сверху. Смысл сказанного еще не достиг сознания, но в рубке уже появился офицер.
— Слышали, парни? Джеймс — остаешься на вахте. Артур — в распоряжение палубной команды. Вас, мэм, я провожу на шлюпочную палубу. Поторопитесь!
— То есть как на палубу?! Вы что, сошли с ума?! Мне разрешил капитан. Убирайтесь к черту! Я не двинусь с места!
— Прекратите истерику! Минута на размышление. Или идете сами, или вас ведут силой. Ну! Время пошло.
— Но почему, черт возьми?!
— Тревога, леди! Мы напоролись на айсберг или — уж не знаю — на самого черта!
— Господи! Это третья женщина!
— Не знаю, о чем вы толкуете, но время почти истекло. Артур, бери ее за правую руку!
— Будет лучше, если вы пойдете сами, мисс Даррел.
— Да, конечно.
Гнев погас так же внезапно, как вспыхнул. Пришло отчаяние. О смерти Джудит не думала.
Только о том, что уже не услышит сигнал. Никогда не услышит. Вот что было страшно.
14 апреля 2002 года
23 часа 13 минут
Последние слова Стивена Мура потонули в глухом ропоте. Он разрастался, становясь громче с каждой секундой. Первый шок прошел — наступила пора первой реакции. Люди начинали постигать смысл происходящего.
«Если поднимется гвалт — все пропало», — подумал Стив.
Но этого не произошло.
Женский крик пронзил нарастающий ропот, как удар ослепительной молнии — черное, грозовое небо.
Пронзительный женский крик.
Исполненный такого отчаяния, что все замолкли.
— Не может быть! Не сейчас! Нет! — истерически кричала женщина. — Она не может уйти! Не хочу! Я не дам ей уйти!
Стив наконец увидел Полину.
Она стремительно перемещалась между столиками.
— Твой выход, девочка. Не подведи!
Он пытался проследить, к какому столику направляется Полина, чтобы броситься на помощь, но еще один пронзительный вопль отвлек его внимание. Теперь он быстро обнаружил ту, что кричала. Столик был возле эстрады, на которую взобрался Стив. И узнал немедленно — это было совсем не сложно.
— Я вспомнила, Боб, я все вспомнила! — До-До отчаянно трясла за плечо Роберта Эллиота. — Это толстуха Розмари! Однажды она выбросилась с колокольни!
14 апреля 2002 года
23 часа 15 минут
Джеймс Уэст, оставшийся дежурить на пульте связи, был близок к панике.
Флотский стаж радиста исчислялся пятью годами. Побывать в серьезных переделках не довелось ни разу. И вообще, если говорить честно — даже самые безобидные ситуации, из числа тех, что называют «нештатными», до того обходили Уэста стороной. Возможно, поэтому, а возможно — потому, что Джеймсу едва исполнилось двадцать, о смерти он не задумывался. И был потрясен, ощутив приступ жестокого, животного ужаса, скрутивший его при одной только мысли о крушении.
Черная, беспросветная масса воды немедленно встала перед глазами. Направляясь в рубку пару часов назад, он мельком заглянул за борт.
И не увидел ничего. Или — почти ничего.
Теперь память воскресила картину, услужливо дополнив ее мрачными, устрашающими подробностями.
По идее, ему давно следовало бы передать в эфир сигнал бедствия, но мостик молчал.
Джеймсу вдруг показалось, что о нем забыли.
С беспощадной, завораживающей ясностью он представил, как одна за одной отходят от тонущего судна переполненные шлюпки. И растворяются в густом холодном тумане.
Вот и последняя, с капитаном и остатками команды, уходит во мрак.
Безмолвная, темная махина «Титаника» медленно погружается в ледяную пучину.
Совсем не так, как десятки раз уходил под воду его роковой предшественник — в художественных и документальных фильмах, компьютерных играх, на рисунках и живописных полотнах. Намного страшнее.
На лбу радиста выступили капли холодного пота.
В наушниках в этот момент захрипело, раздался оглушительный треск, сквозь который с трудом пробился слабый сигнал:
CQD…MGY…
Страх отступил.
Джеймс обратился в слух.
Неужели?
Бойкой дамочке из Вашингтона он не поверил. И в душе посмеялся над Артуром, клюнувшим на ее завиральную историю. Выходило — напрасно.
Уэста охватило волнение. Ничего общего с недавним приступом страха — но руки парня задрожали. Он засуетился, занервничал. Потянулся к записывающему устройству. Щелкнул выключателем.
Совершенно забыв о том, что оно уже было включено.
Дублирующую систему, покидая рубку, отключил Артур.
Сигнал между тем окреп:
CQD…MGY…CQD…MGY…CQD…MGY…
14 апреля 2002 года
23 часа 17 минут
«Сейчас все сорвутся с мест. И сметут меня как пушинку. Сколько уйдет времени? Никак не меньше двадцати минут. Если не больше. Это конец».
Самое обидное было то, что Полина отчетливо видела эту женщину.
До нее было рукой подать.
«Господи, помоги!»
Возможно, он услышал.
Истерический вопль в другом конце зала привлек общее внимание.
Люди — как ни странно! — все еще оставались на местах.
Она успела.
Худощавая рыжеволосая женщина билась в руках крепкого мужчины. На тонких губах пузырилась пена.
— Она серьезно больна. Я врач! — крикнул мужчина.
Полина надвигалась стремительно. Намерения ее были неясны. Но времени для объяснений не оставалось.
Врач удерживал женщину за талию, Полина вцепилась в ее плечи, тряхнула так, что запрокинулась голова.
Что и требовалось — нужно было видеть глаза женщины.
Во что бы то ни стало!
Разумеется, в них не было ни проблеска сознания. Помутившийся взор, закатившиеся белки.
Полина тряхнула еще раз.
Попыталась зацепить взглядом, вызвать ответную реакцию.
Тщетно.
— Она никуда не денется. Я обещаю. Слышите?! Я на вашей стороне. Она не уйдет. Нужно взять себя в руки. Одна я не справлюсь. Нужна ваша помощь. Иначе все пропало!
Движение зрачков было едва уловимым. Но Полина заметила.
— Вы слышите меня, Роза? Вы должны слушать! Она рисковала. Рыжеволосую могли звать по-другому.
Какой оказалась бы реакция на чужое имя — неизвестно. Обошлось. Более того — женщина заговорила:
— Розмари.
— Что вы сказали?
— Меня зовут Розмари.
— Отлично. Розмари, нам нужно действовать. Немедленно. Иначе она уйдет. Она уже уходит. Вы видите?
— Нет! Этого не может быть. Я столько ждала.
— Я помогу. Скажите только, где это? Нужно перенести время. Просто перенести время. Я успею.
— Откуда вы?.. Понимаю. Это он вас послал, да? Он все узнал?
Снова риск.
Еще более серьезный.
Кто такой — он? Быть может — враг. еще более ненавистный, чем она.
Но время шло. Не шло даже — летело.
— Да. Он не хочет вам зла. Где это? Торопитесь! Скоро будет поздно!
— Я так и думала. Я не сержусь. Глупо было обманывать его.
— Он вас простил. Мы должны закончить дело.
— Должны. Идите! Вы должны успеть.
— Куда?!
— На нижнюю палубу, в гараж.
— Машина, какая машина?!
— Разве он не сказал?
— Розмари, время!
— Разве не сказал? Не верю. Наверняка сказал. Полина знала — это может длиться вечно. Сейчас они пойдут по кругу. Бесконечному кругу.
Оставался мужчина.
— Какая у нее машина? Там бомба. Быстро!
— Черный «Lotus». Но мы проходили таможню… Стив подоспел вовремя.
— Гараж. Черный «Lotus». К счастью, он понял.
14 апреля 2002 года
23 часа 35 минут
— Кэп, это Стивен Мур. Вы еще не спустили шлюпки на воду? И отлично. Знаете, я подумал, что для прогулки на веслах — не самое подходящее время. У нас порядок, Майкл. Можете отменить тревогу.
Стив выключил рацию.
Дело было сделано.
Не впервой — но колени все равно противно дрожали.
Олег Чернышев сел прямо на пол.
Рука немедленно угодила во что-то вязкое.
Масло?
Он пригляделся.
Оказалось — сидит в небольшой бурой лужице.
— Что за дьявол?
— Извини. Я не успел тебя предупредить. Тут лежал один парень.
— Жмурик?
— Что, прости?
— Я говорю — мертвый?
— Да. Увы. Я бы сказал — убитый!
— Респектабельный круиз, ничего не скажешь.
— Ты прав. Но что там было?
— Взрыватель довольно примитивный. Хотя упрятан очень грамотно. Пришлось повозиться. Но взрывчатка! Скажи, Стив, я разбираюсь в подрывном деле?
— Я знал четырех таких специалистов. Двое — уже в лучшем из миров. Один затерялся из виду. Если жив — ему сейчас под семьдесят. Ты — последний из действующих.
— Бездействующих, приятель! Я давно не действую. Считай, после Афгана. И вот дьявол попутал! Поверил старой лисе! Респектабельный круиз, дармовая выпивка, породистые телки!..
— Не заводись, парень! И не свисти про бездействие. Тебя недавно видели в Косове.
— Передай своим натовским ублюдкам, пусть держатся от меня подальше.
Передам при случае. Только имей в виду, натовский ублюдок — это Рихард Крафт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
— Суши-бар уже закрыт.
При чем здесь суши-бар? Я приглашаю вас в настоящий японский ресторан. В Нью-Йорке, на пересечении… Впрочем, не важно. Ехать все равно придется на такси. Что вы так смотрите? Не бойтесь, это не бред. Просто я подумал, что все наши страхи, возможно, не стоят выеденного яйца. Какому-то предсказателю привиделись какие-то женщины… Может, мы сошли с ума? Массовое помешательство — такое ведь случается, правда?
— Этот предсказатель, между прочим, в шестнадцатом веке назвал Гитлера — Гитлером, а Сталина — кровавым герцогом, спустившимся с гор.
— Знаю. Алекс часто приводит этот довод. И знаете, я не поленился, сам почитал кое-что из Нострадамуса.
— И что же?
— Многое сходится. Но вот что занимательно — иногда он бывает потрясающе точен и — что главное! — говорит совершенно определенно. О том же Гитлере, к примеру. Вплоть до того, что прямо упоминает знаменитый план «Барбаросса». Более того — его провал. Иногда, напротив, тонет в собственной многозначительности. Сплошные полунамеки, трактовать которые можно до бесконечности. Так вот, исследователи вроде нашего Алекса занимаются в основном намеками. Знаете, чем, как правило, оборачиваются их праведные труды?
— Чем же?
— Подбором подходящих событий из современной истории. По большей части — относительно подходящих. Так-то, дорогая леди.
— И тем не менее две женщины — именно две, а не четыре или пять — все же обнаружились. И время, кстати, мы тоже опередили…
— Тем более можно почивать на лаврах. Гнев богов нам уже не грозит.
— Погодите, как у него дословно?
Сколько угодно. Помню как «Отче наш». «… Два безумца вознамерятся спорить с богами. Три скорбящие женщины. Одна несет погибель. Гнев богов остановит тот, кто сумеет опередить время. Обреченных спасет озарение свыше. Возможно также — они отыщут цветок». Всё.
— Нет, не всё. С чего, собственно, это взялось: опередить время — значит раньше отправиться в плавание?
— Ну-у, исторически сложилось. Тони решил строить корабль раньше…
— Вот именно, что Тони решил. У Нострадамуса другая последовательность! Смотрите. Сначала безумцы спорят с богами. Потом появляются три женщины. Иными словами — смертельная опасность. И лишь потом — возможность остановить гнев… Разве она связана с днем отплытия? Безумцы уже бросили вызов! И женщины появились возле них. Понимаете?
— Кажется, да.
— Как еще можно опередить время? Как, Стив?!
— Опередить время? Который час?
— Одиннадцать ровно. Боже правый! Осталось сорок минут.
— Осталось, говорите… Вот именно! Это же так просто!
14 апреля 2002 года
23 часа 03 минуты
41° 43' северной широты, 49° 56' западной долготы.
Капитан О'Нил еще раз сверил данные. Те, что показывали его приборы. С теми, что были в бумагах Чарли Адамсона.
Никаких сомнений — он пришел в это место. В это самое. И значит, внизу, на глубине двенадцати с половиной тысячи футов, покоится другой «Титаник».
Майкл снял фуражку и перекрестился.
Водрузить ее обратно он не успел. Входная дверь распахнулась, едва не слетев с петель. Вид у Стивена Мура был такой, что капитан О'Нил не стал задавать вопросов.
— Вы должны остановить судно, Майкл.
— Я как раз собирался…
— Нет, Майкл, вы должны остановить его резко. Так резко, будто мы действительно наскочили на айсберг. Или сели на мель, я не знаю. Это возможно?
— Возможно, сэр, но без крайней необходимости…
— Крайняя необходимость, Майкл! Более чем крайняя необходимость! И как можно скорее, счет идет на минуты.
В принципе, капитан О'Нил совсем не обязан был выполнять распоряжения Стивена Мура. Тем более — такие странные распоряжения.
Более того — Морской устав категорически запрещал капитану выполнять чьи бы то ни было распоряжения. Кроме специально оговоренных случаев, разумеется.
Но что-то заставило его поступить иначе.
Впервые за двадцать лет безупречной службы капитан О'Нил устав нарушил.
14 апреля 2002 года
23 часа 07 минут
Мигель Агустино, двадцатипятилетний официант главного ресторана, решил, что умер.
Смерть подкралась незаметно и набросилась на него в самый неподходящий момент — настала пора четвертой перемены блюд, в руках у Мигеля был тяжелый поднос, уставленный посудой.
Водрузить ее обратно он не успел. Входная дверь распахнулась, едва не слетев с петель. Вид у Стивена Мура был такой, что капитан О'Нил не стал задавать вопросов.
— Вы должны остановить судно, Майкл.
— Я как раз собирался…
— Нет, Майкл, вы должны остановить его резко. Так резко, будто мы действительно наскочили на айсберг. Или сели на мель, я не знаю. Это возможно?
— Возможно, сэр, но без крайней необходимости…
— Крайняя необходимость, Майкл! Более чем крайняя необходимость! И как можно скорее, счет идет на минуты.
В принципе, капитан О'Нил совсем не обязан был выполнять распоряжения Стивена Мура. Тем более — такие странные распоряжения.
Более того — Морской устав категорически запрещал капитану выполнять чьи бы то ни было распоряжения. Кроме специально оговоренных случаев, разумеется.
Но что-то заставило его поступить иначе.
Впервые за двадцать лет безупречной службы капитан О'Нил устав нарушил.
14 апреля 2002 года
23 часа 07 минут
Мигель Агустино, двадцатипятилетний официант главного ресторана, решил, что умер.
Смерть подкралась незаметно и набросилась на него в самый неподходящий момент — настала пора четвертой перемены блюд, в руках у Мигеля был тяжелый поднос, уставленный посудой.
Беззубая, разумеется, не обратила на это внимания — пол ресторана, покрытый мягким ковром, стремительно ушел из-под ног Мигеля.
Потеряв равновесие, он рухнул вперед и на мгновение потерял сознание. Очнувшись, Мигель сразу же понял, что жив, но не успел обрадоваться.
В ресторане творилось что-то ужасное. Сначала раздался дружный вопль — а скорее стон. Жуткий стон полутора тысяч людей. Этакое «А-а-ах!!!», заполнившее пространство. Потом завизжали женщины.
Мигель открыл глаза и увидел еще нескольких официантов, как и он, лежащих на полу.
Вокруг валялось множество предметов, тарелки с едой, осколки посуды. На ковре расползались пятна пролитого вина.
Казалось, что прошла вечность. На самом деле всего несколько секунд. Осознать это, впрочем, не было времени.
Перекрывая оглушительный шум, из динамиков грянул чей-то решительный голос.
И почти сразу наступила тишина.
— Леди и джентльмены! Говорит полковник Мур, руководитель службы безопасности компании «White Star». Прошу отнестись серьезно к тому, что я скажу. Произошло непредвиденное — выполняя сложный маневр, мы действительно напоролись на айсберг. Это не розыгрыш и не начало очередного шоу. Прошу вас сохранять спокойствие. Серьезной опасности нет. Вероятнее всего, «Титаник» останется на плаву. И тем не менее капитан принял решение об эвакуации. Надеюсь, это не надолго. Однако вам придется занять места в шлюпках. Еще раз прошу спокойствия и дисциплины. У выхода из ресторана ждут члены экипажа, которые проводят вас на шлюпочную палубу. Выходить будем группами. Сначала — женщины. Прошу всех вернуться на свои места. Пожалуйста. Действуя организованно, вы окажетесь в полной безопасности уже через двадцать минут. Всего лишь двадцать минут.
14 апреля 2002 года
23 часа 10 минут
Морзянка бесконечно пульсировала в наушниках. Обрывалась, смолкала. И возрождалась снова, вроде бы продолжаясь. На самом деле это были обрывки нового сообщения. Сколько их пробивалось сейчас сквозь невидимую толщу эфира!
Самостоятельно разобраться в этой какофонии она не сможет. Никогда. Хотя добросовестно зубрила азбуку Морзе.
Джудит сняла наушники.
Молодой разговорчивый парень-радист был теперь ее последней надеждой.
История таинственных сигналов, похоже, заинтересовала его всерьез. Пожалуй, даже захватила. Настолько, что парень добровольно вызвался подежурить в свободное от вахты время.
Вахтенный радист не имел права отвлекаться от эфира, но и он обещал дать знак, если что-то услышит.
Шансы, таким образом, увеличивались.
Джудит запретила себе смотреть на часы. Это было зряшное занятие, к тому же — изматывающее нервы. Если сигнал будет услышан — время пеленга никак не останется без внимания.
Капитан отнесся к ее истории сочувственно — на пульте связи, который по привычке называли радиорубкой, было включено дополнительное записывающее устройство.
Громкий голос обрушился откуда-то сверху. Смысл сказанного еще не достиг сознания, но в рубке уже появился офицер.
— Слышали, парни? Джеймс — остаешься на вахте. Артур — в распоряжение палубной команды. Вас, мэм, я провожу на шлюпочную палубу. Поторопитесь!
— То есть как на палубу?! Вы что, сошли с ума?! Мне разрешил капитан. Убирайтесь к черту! Я не двинусь с места!
— Прекратите истерику! Минута на размышление. Или идете сами, или вас ведут силой. Ну! Время пошло.
— Но почему, черт возьми?!
— Тревога, леди! Мы напоролись на айсберг или — уж не знаю — на самого черта!
— Господи! Это третья женщина!
— Не знаю, о чем вы толкуете, но время почти истекло. Артур, бери ее за правую руку!
— Будет лучше, если вы пойдете сами, мисс Даррел.
— Да, конечно.
Гнев погас так же внезапно, как вспыхнул. Пришло отчаяние. О смерти Джудит не думала.
Только о том, что уже не услышит сигнал. Никогда не услышит. Вот что было страшно.
14 апреля 2002 года
23 часа 13 минут
Последние слова Стивена Мура потонули в глухом ропоте. Он разрастался, становясь громче с каждой секундой. Первый шок прошел — наступила пора первой реакции. Люди начинали постигать смысл происходящего.
«Если поднимется гвалт — все пропало», — подумал Стив.
Но этого не произошло.
Женский крик пронзил нарастающий ропот, как удар ослепительной молнии — черное, грозовое небо.
Пронзительный женский крик.
Исполненный такого отчаяния, что все замолкли.
— Не может быть! Не сейчас! Нет! — истерически кричала женщина. — Она не может уйти! Не хочу! Я не дам ей уйти!
Стив наконец увидел Полину.
Она стремительно перемещалась между столиками.
— Твой выход, девочка. Не подведи!
Он пытался проследить, к какому столику направляется Полина, чтобы броситься на помощь, но еще один пронзительный вопль отвлек его внимание. Теперь он быстро обнаружил ту, что кричала. Столик был возле эстрады, на которую взобрался Стив. И узнал немедленно — это было совсем не сложно.
— Я вспомнила, Боб, я все вспомнила! — До-До отчаянно трясла за плечо Роберта Эллиота. — Это толстуха Розмари! Однажды она выбросилась с колокольни!
14 апреля 2002 года
23 часа 15 минут
Джеймс Уэст, оставшийся дежурить на пульте связи, был близок к панике.
Флотский стаж радиста исчислялся пятью годами. Побывать в серьезных переделках не довелось ни разу. И вообще, если говорить честно — даже самые безобидные ситуации, из числа тех, что называют «нештатными», до того обходили Уэста стороной. Возможно, поэтому, а возможно — потому, что Джеймсу едва исполнилось двадцать, о смерти он не задумывался. И был потрясен, ощутив приступ жестокого, животного ужаса, скрутивший его при одной только мысли о крушении.
Черная, беспросветная масса воды немедленно встала перед глазами. Направляясь в рубку пару часов назад, он мельком заглянул за борт.
И не увидел ничего. Или — почти ничего.
Теперь память воскресила картину, услужливо дополнив ее мрачными, устрашающими подробностями.
По идее, ему давно следовало бы передать в эфир сигнал бедствия, но мостик молчал.
Джеймсу вдруг показалось, что о нем забыли.
С беспощадной, завораживающей ясностью он представил, как одна за одной отходят от тонущего судна переполненные шлюпки. И растворяются в густом холодном тумане.
Вот и последняя, с капитаном и остатками команды, уходит во мрак.
Безмолвная, темная махина «Титаника» медленно погружается в ледяную пучину.
Совсем не так, как десятки раз уходил под воду его роковой предшественник — в художественных и документальных фильмах, компьютерных играх, на рисунках и живописных полотнах. Намного страшнее.
На лбу радиста выступили капли холодного пота.
В наушниках в этот момент захрипело, раздался оглушительный треск, сквозь который с трудом пробился слабый сигнал:
CQD…MGY…
Страх отступил.
Джеймс обратился в слух.
Неужели?
Бойкой дамочке из Вашингтона он не поверил. И в душе посмеялся над Артуром, клюнувшим на ее завиральную историю. Выходило — напрасно.
Уэста охватило волнение. Ничего общего с недавним приступом страха — но руки парня задрожали. Он засуетился, занервничал. Потянулся к записывающему устройству. Щелкнул выключателем.
Совершенно забыв о том, что оно уже было включено.
Дублирующую систему, покидая рубку, отключил Артур.
Сигнал между тем окреп:
CQD…MGY…CQD…MGY…CQD…MGY…
14 апреля 2002 года
23 часа 17 минут
«Сейчас все сорвутся с мест. И сметут меня как пушинку. Сколько уйдет времени? Никак не меньше двадцати минут. Если не больше. Это конец».
Самое обидное было то, что Полина отчетливо видела эту женщину.
До нее было рукой подать.
«Господи, помоги!»
Возможно, он услышал.
Истерический вопль в другом конце зала привлек общее внимание.
Люди — как ни странно! — все еще оставались на местах.
Она успела.
Худощавая рыжеволосая женщина билась в руках крепкого мужчины. На тонких губах пузырилась пена.
— Она серьезно больна. Я врач! — крикнул мужчина.
Полина надвигалась стремительно. Намерения ее были неясны. Но времени для объяснений не оставалось.
Врач удерживал женщину за талию, Полина вцепилась в ее плечи, тряхнула так, что запрокинулась голова.
Что и требовалось — нужно было видеть глаза женщины.
Во что бы то ни стало!
Разумеется, в них не было ни проблеска сознания. Помутившийся взор, закатившиеся белки.
Полина тряхнула еще раз.
Попыталась зацепить взглядом, вызвать ответную реакцию.
Тщетно.
— Она никуда не денется. Я обещаю. Слышите?! Я на вашей стороне. Она не уйдет. Нужно взять себя в руки. Одна я не справлюсь. Нужна ваша помощь. Иначе все пропало!
Движение зрачков было едва уловимым. Но Полина заметила.
— Вы слышите меня, Роза? Вы должны слушать! Она рисковала. Рыжеволосую могли звать по-другому.
Какой оказалась бы реакция на чужое имя — неизвестно. Обошлось. Более того — женщина заговорила:
— Розмари.
— Что вы сказали?
— Меня зовут Розмари.
— Отлично. Розмари, нам нужно действовать. Немедленно. Иначе она уйдет. Она уже уходит. Вы видите?
— Нет! Этого не может быть. Я столько ждала.
— Я помогу. Скажите только, где это? Нужно перенести время. Просто перенести время. Я успею.
— Откуда вы?.. Понимаю. Это он вас послал, да? Он все узнал?
Снова риск.
Еще более серьезный.
Кто такой — он? Быть может — враг. еще более ненавистный, чем она.
Но время шло. Не шло даже — летело.
— Да. Он не хочет вам зла. Где это? Торопитесь! Скоро будет поздно!
— Я так и думала. Я не сержусь. Глупо было обманывать его.
— Он вас простил. Мы должны закончить дело.
— Должны. Идите! Вы должны успеть.
— Куда?!
— На нижнюю палубу, в гараж.
— Машина, какая машина?!
— Разве он не сказал?
— Розмари, время!
— Разве не сказал? Не верю. Наверняка сказал. Полина знала — это может длиться вечно. Сейчас они пойдут по кругу. Бесконечному кругу.
Оставался мужчина.
— Какая у нее машина? Там бомба. Быстро!
— Черный «Lotus». Но мы проходили таможню… Стив подоспел вовремя.
— Гараж. Черный «Lotus». К счастью, он понял.
14 апреля 2002 года
23 часа 35 минут
— Кэп, это Стивен Мур. Вы еще не спустили шлюпки на воду? И отлично. Знаете, я подумал, что для прогулки на веслах — не самое подходящее время. У нас порядок, Майкл. Можете отменить тревогу.
Стив выключил рацию.
Дело было сделано.
Не впервой — но колени все равно противно дрожали.
Олег Чернышев сел прямо на пол.
Рука немедленно угодила во что-то вязкое.
Масло?
Он пригляделся.
Оказалось — сидит в небольшой бурой лужице.
— Что за дьявол?
— Извини. Я не успел тебя предупредить. Тут лежал один парень.
— Жмурик?
— Что, прости?
— Я говорю — мертвый?
— Да. Увы. Я бы сказал — убитый!
— Респектабельный круиз, ничего не скажешь.
— Ты прав. Но что там было?
— Взрыватель довольно примитивный. Хотя упрятан очень грамотно. Пришлось повозиться. Но взрывчатка! Скажи, Стив, я разбираюсь в подрывном деле?
— Я знал четырех таких специалистов. Двое — уже в лучшем из миров. Один затерялся из виду. Если жив — ему сейчас под семьдесят. Ты — последний из действующих.
— Бездействующих, приятель! Я давно не действую. Считай, после Афгана. И вот дьявол попутал! Поверил старой лисе! Респектабельный круиз, дармовая выпивка, породистые телки!..
— Не заводись, парень! И не свисти про бездействие. Тебя недавно видели в Косове.
— Передай своим натовским ублюдкам, пусть держатся от меня подальше.
Передам при случае. Только имей в виду, натовский ублюдок — это Рихард Крафт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26