— Зато мы подумали. Нет, Тони, как ни крути — брать Эллиота можно только с поличным. Но, разумеется, глаз с него не спускать.
— Кстати, о наблюдении. Есть какие-то результаты?
— Нет, мистер Потапов. Он ведет себя совершенным пай-мальчиком.
— Что ж, наблюдайте дальше. Другого выхода, судя по всему, действительно нет.
— Не нравится мне этот Эллиот. Причем с каждой минутой — все больше.
— Как сказать. Меня в данной персоне очень устраивает — и даже радует! — одно обстоятельство.
— Что за обстоятельство, Стив?
— Он мужчина.
— В самом деле?! Не замечал за тобой этого раньше, старина.
— Меня беспокоят исключительно женщины, милорд. И в частности, три женщины, предсказанные вашим Нострадамусом. Одна как минимум уже обозначила свое присутствие. Если, не дай Бог, вместо мистера Эллиота появилась миссис Эллкот, я бы всерьез задумался о третьей. Честное слово, дружище!
— Занятно, Стив, — я тоже думала об этом.
— Действительно занятно, Полли. Хотя — повторяю — пока у нас только одна опасная женщина, можем считать это совпадением.
— А что говорит Алекс? Его не видно последнее время.
— Действительно, он куда-то пропал.
— Корпит над своим Нострадамусом. С каким-то лихорадочным усердием, должен заметить.
— С чего бы это?
— Вбил в голову, что должен расшифровать оставшуюся часть до начала круиза.
— Вот как?! А почему, собственно? Не объясняет?
— Туманно. Скорее — сам не знает. Я в общем-то привык к их чудачествам. Алекс носится с Нострадамусом. Чарльз с «Титаником». Забавная парочка. Но в свете того, о чем мы сейчас говорили… Не слишком забавно, а, друзья мои?
Несколько секунд все молчали. Что можно было сказать? Четыре дня оставалось до отплытия. Всего лишь четыре.

5 апреля 2002 года
11 часов 10 минут
Звонок застал Боба Эллиота за бритьем.
Ночь прошла отвратительно — первую половину его изводила бессонница, вторую — терзали кошмары. Забыться удалось только под утро. В половине одиннадцатого он проснулся совершенно разбитым. Тупая боль медленно ворочалась в голове. Тело было холодным и липким.
Чертыхаясь, Боб поплелся в ванную — в зеркале отразилось бледное, осунувшееся лицо, покрытое редкой бурой щетиной. Глаза запали, веки припухли, густые темные тени залегли вокруг.
Лицо тяжелобольного человека. Безнадежного, угрюмого неудачника. Возможно — горького пьяницы.
Вечером он действительно порядком набрался. Пустые бутылочки из-под виски, коньяка, водки, джина, текилы валялись повсюду. Потом, очевидно, наступила очередь шампанского, вина и сладких ликеров. Мини-бар был опустошен.
Попытка принять контрастный душ кончилась неудачей, струи ледяной воды, ударившие сверху, нисколько не взбодрили, напротив — Боба начала бить крупная дрожь, справиться с которой не помогли даже потоки очень горячей воды.
Он завернулся в толстый махровый халат, высушил волосы феном — дрожь не унималась. Бриться поэтому пришлось с превеликой осторожностью.
Резкий, неожиданный звонок застал его врасплох.
Рука дрогнула особенно сильно — порез оказался глубоким. Алая капля покатилась по щеке, густой слой белоснежной пены медленно насыщался розовым.
Боб прижал к лицу полотенце.
— Вам нужна срочная химчистка, мистер Эллиот? Ударение было сделано на слове «срочная».
В том, что ему требуются услуги химчистки, на том конце провода, похоже, не сомневались.
— Мне? С чего, собственно…
— Горничная сказала, что вы пролили на себя какой-то соус, сэр. В итальянском ресторане.
— Соус?.. А… Да-да. Действительно, я пролил соус.
— Хотите, чтобы вещи были готовы сегодня?
— Пожалуй. Это возможно?
— Да, конечно. Только… Вы вроде бы собирались уходить? Прямо сейчас, верно?
— Я?.. Ну да, собираюсь. Это проблема?
— Никаких проблем, сэр. Повесьте пакет с вещами на ручку двери. Снаружи, разумеется.
Через полчаса Роберт Эллиот появился в холле.
Порез на щеке был небрежно залеплен пластырем.
Из лифта Боб вышел вместе с большой группой постояльцев. Все они были по-утреннему энергичны, подвижны, спешили по делам; минута-другая — и он остался в одиночестве. Некоторое время бесцельно топтался возле стойки консьержа. Потом переместился к витрине ювелирного магазина. Потом заглянул в бар, но почему-то там не остался. В конце концов довольно неуверенно направился к выходу из отеля.
Человек, позвонивший утром, был искусен в вопросах конспирации, но весьма категоричен. Предложение покинуть номер звучало недвусмысленно и достаточно жестко.
Боб подчинился.
Однако понятия не имел, куда следует идти, как долго отсутствовать, чем все это время заниматься.
В душе царило смятение, мысли путались.
Молодого человека, который немедленно последовал за ним, легко поднявшись из низкого кресла, Боб, разумеется, не заметил. Внешность преследователя была самой заурядной, к тому же, в лучших традициях жанра, тот искусно отгораживался от мира свежим номером «Times».
Несколькими минутами раньше он коротко поговорил с кем-то по мобильному телефону.
— Встречай друга.
— Как он?
— Без изменений.
— Контакты?
— Только химчистка. Он пролил соус на брюки.
— Понятно… И вдобавок порезался. Чертов неряха.
— Видишь его?
— Да. До связи.
.Потом Боб Эллиот бесцельно бродил в Hyde Park.
Молодой человек со свежим номером «Times» в кармане твидового пиджака следовал за ним неотступно и порядком устал. Однако мог с уверенностью заявить — все это время Боб Эллиот был один.
В половине пятого журналист вернулся в отель. Как выяснилось, совсем не ради традиционного five o'clock.
Поднявшись в номер, он немедленно заказал в room service бутылку «Red Label» и пил до глубокой ночи. В полном одиночестве, как и прежде. Судьбой его брюк, залитых итальянским соусом, никто отчего-то не заинтересовался.
И совершенно напрасно.

6 апреля 2002 года
13 часов 30 минут
— Who dares, wins!
— Who dares, wins!
Это звучало как приветствие.
Наподобие давнего, советского еще, пионерского: «Будь готов! — Всегда готов!» Неожиданная ассоциация. Пионерское детство Полины Вронской, казалось, давно ею забыто. Однако легко объяснимая.
Они были немолоды и совершенно не похожи друг на друга — два джентльмена, приветствующие друг друга столь необычно. И тем не менее чем-то неуловимо напоминали озорных мальчишек из ее пионерского детства.
Стивен Мур — невысокий, подвижный американец, одетый с подчеркнутой, ковбойской небрежностью, и Джон Томсон — белокурый гигант, совершенный британец во всем — от безупречных ботинок до аккуратной, слегка напомаженной прически.
К тому же смысл загадочных слов был Полине известен.
— Вам доводилось слышать о SAS , Полли?
— Это авиакомпания?
— Куда более занимательная организация.
— В таком случае — нет. Не приходилось.
— Я так и думал. SAS — это специальное подразделение воздушных десантников доблестной армии ее величества, предназначенное исключительно для борьбы с терроризмом. Очень секретное.
— Не для вас, разумеется.
— Ошибаетесь, Полли. SAS и для меня тайна за семью печатями. Хотя один серьезный парень оттуда — мой старый приятель.
— Вроде мсье Клебера?
— О нет. Этот тип залетел намного выше. Мы с Клебером просто отставные шпионы.
— А он действующий?
— Формально — давно в отставке. Возглавляет частное охранное агентство «Saiadin Services».
— А на самом деле?
— На самом деле телефонов этой скромной организации не найти ни в одном справочнике. Клиентом ее не стать ни за какие деньги. Так-то, дорогая леди. И тем не менее сейчас мы отправимся именно туда.
— Зачем?
— Да просто так. Хочется, знаете ли, как в старые добрые времена гаркнуть: «Who dares, wins!» И в ответ услышать то же самое.
— Кто рискует, побеждает. Так, кажется?
— Совершенно верно.
— И что это такое?
— Девиз. Боевой клич британских командос.
— Выходит, ваш приятель все еще при исполнении?
— Тс-с, Полли! Вы доведете меня до монастыря.
— Подведете под монастырь.
— Какая разница! В монастыре или под монастырем я буду валяться с перерезанным горлом. Это свирепые ребята, можете мне поверить.
Вид у Джона Томсона был совсем не свирепым.
Он производил впечатление добродушного увальня. Аккуратиста и педанта. Впрочем, Полина ни секунды не сомневалась, что это всего лишь впечатление. На деле все обстоит иначе.
Охранное агентство «Saladin Services» занимало небольшой особняк в тихом зеленом Sloane Square.
Никакой вывески или просто таблички у входа. Плотные, но неброские жалюзи на окнах. Вежливые молодые люди в строгих костюмах предупредительны и даже любезны, но не оставляют гостей без присмотра.
Ни на секунду.
Передавая их, как эстафетную палочку, крепкие мальчики сменяют друг друга, сопровождая Стива с Полиной на третий этаж — в кабинет бригадного генерала Джона Томсона.
Отставного бригадного генерала.
О нынешнем положении мистера Томсона можно было только догадываться. Впрочем, почтение, с которым произносили его имя подчиненные, и большой кабинет, обставленный с изысканным аскетизмом, говорили сами за себя.
Знакомясь, он протянул Полине визитную карточку.
На белом прямоугольнике — только имя, набранное строгим шрифтом. Номер телефона Томсон вписал от руки.
«Интересно, сколько их у него?» Мысль промелькнула в сознании бледной, едва различимой тенью.
Пустая мысль.
Ибо телефонных номеров, адресов, имен, фамилий… и много еще всякой всячины, необходимой человеку его профессии, у генерала Томсона было предостаточно.
— Я не прошу тебя, Джо, задействовать агентуру SAS…
— Об этом не может быть и речи, Стив.
— Понимаю. Но пойми и ты, дама собирается отравить около тысячи человек. И — черт возьми! — это не самые последние люди в мире. В мире, Джо! Самые богатые и влиятельные на этой планете, в том числе — особы королевской крови, о звездах первой величины я даже не вспоминаю. Угробить их, всех разом, и даже некоторую часть такой публики, это ли не терроризм, Джон?! «Титаник», между прочим, плывет под британским флагом.
— Ты спекулируешь на патриотических чувствах, Стивен Мур. Это не по-джентльменски.
— Ну разумеется. Как истинный джентльмен, ты не можешь противостоять даме и потому позволишь извести несколько сотен ни в чем не повинных людей. Очень благородно!
— Вынужден огорчить тебя, старик, ты теряешь форму.
— Вот как?
— Прежде ты виртуозно водил собеседника за нос.
— Я не пытаюсь водить вас за нос, генерал. Мне до него попросту не дотянуться.
— И никогда не обижался на старых друзей.
— Это потому, что они были друзьями.
— Мы и теперь друзья, Стив.
— Рад это слышать.
— Раз так, почему бы тебе не сказать прямо: «Джо, я хочу избежать скандала. А он обязательно произойдет, когда ищейки Скотленд-Ярда набросятся на леди прямо у трапа. А они обязательно набросятся именно там или — того хуже! — уже на палубе моего расчудесного „Титаника“. И по-своему будут правы. К чему продираться сквозь бурелом, если наверняка известно, что лиса попадет в капкан? А я, старина Джо, должен сделать все. возможное,..»
— Можешь не продолжать, Джо, — я хочу избежать скандала. И… спасибо за науку, генерал.
— Итак, ты хочешь найти ее первым, Стив?
— Да. И прошу помощи. Что скажешь?
— Скажу: почему бы нет? К тому же «Титаник» действительно плывет под британским флагом.
— А ты действительно не изменился, Джо.
— Тогда — к делу. Есть полезная информация?
— Только аналитическая. Это по части госпожи Вронской.
— Очень по-американски! Янки вечно норовят взвалить на русских самую трудную работу. Результаты потом делят пополам. «Второй фронт», если мне не изменяет память, вы открыли только в сорок пятом?
— Мы открыли. Мы, Джо. Извини, что напоминаю, но тогда мы были союзниками. А вот «холодную войну» потом развязал ваш Черчилль.
— Кстати, знаете, почему он так и не стал герцогом Мальборо?
— Очередь, надо думать, не дошла. На ваших наследственных премудростях вообще можно помешаться.
— Потому, что был Уинстоном, умник! Но мы отвлеклись.
— Порадуете нас, Полли?
— Боюсь, не слишком. Единственное, что я могу предугадать с определенной долей вероятности, — ее нынешнее место пребывания.
— Не так мало на самом деле. И где же она, по-вашему?
— Думаю, что Габриэль Лавертен сейчас в Лондоне.
— Аргументы?
— В Швейцарии оставаться опасно. Хотя концы надежно упрятаны в воду. В прямом и переносном смысле. Она не знает, конечно, и, полагаю, не допускает мысли о том, что груз, привязанный к ногам бедной баронессы, случайно соскользнул — и тело всплыло. Мы делаем все возможное, чтобы информация не просочилась в прессу. И — тьфу, тьфу, тьфу! — пока это удается.
— Мои поздравления.
— Но, несмотря на затворничество, жизнь Сюзанны де Грувель — открытая книга. О том, что она отправилась на острова вместе с подругой — мадам Лавертен, — писали даже газеты. Представьте, что произойдет, если Габи вдруг попадется кому-то на глаза в Женеве или Монтрё? Париж, по понятным причинам, тоже исключается. Логично было бы забраться в какую-нибудь глушь и там, в тишине и покое, дождаться заветного дня.
— Ей ведь нужно еще каким-то образом изменить внешность.
— Это самое простое из того, что ей предстоит. Видели фотографию баронессы?
— Взглянул перед вашим приходом.
— И что увидели?
— Почтенную леди.
— Классическую почтенную леди, не правда ли?
— Пожалуй.
— В том-то все и дело. Образ-штамп. Достаточно нескольких обязательных или просто ярких штрихов. Седого, в голубизну, перманента, например. Заметной шляпки, в которой однажды уже отметилась баронесса. Фамильной драгоценности, хорошо известной в узких кругах. И дело сделано! Никто не заметит подмены.
— Но на «Титанике» плывет тот самый узкий круг, который вы помянули. Что, если там окажутся люди, знакомые не только с драгоценностями баронессы, но и с ней самой?
— Во-первых, имена пассажиров давно всем известны. У Габриэль было достаточно времени для того, чтобы досконально разобраться с этим вопросом. Думаю, сейчас она точно знает, кого и чего следует опасаться. И эта опасность не кажется ей серьезной. Ну и, во-вторых, последние пятнадцать лет баронесса, как известно, избегала людей своего круга. За редкими исключениями. Ее, конечно, не забывают светские хроникеры. Поминают, что называется, всуе.
— Без фотографий? Не слишком похоже на светскую хронику.
— С фотографиями, разумеется. На всех баронессе де Грувель не больше тридцати. Эффектная красавица. Счастливая и совершенно беззаботная. Одета, правда, не совсем по моде. Но если не приглядываться…
— Понятно. И достаточно убедительно. Вернемся к месту ее пребывания. Тихое, Богом забытое местечко вы, как я понял, исключаете. Почему?
— Это на самом деле было бы логично, но у мадам Лавертен своя логика. Довольно необычная. Ей вряд ли удастся усидеть в укромном местечке. Пассивное ожидание для Габи — пытка, равная смерти, если не сама смерть. Не думаю, что в теперешнем состоянии она способна выдержать такое. Нет! Габи затаилась где-то рядом и наблюдает. Свой спектакль она играет в одиночку, выступая одновременно и драматургом, и режиссером. Ей же предстоит исполнить главную роль. С листа, без репетиций и прогонов. И значит, необходимо как минимум изучить будущих партнеров, приглядеться к ним, выяснить, как они ведут себя в разных ситуациях. Что любят, чем увлекаются, чего боятся.
— Пожалуй, я готов согласиться. Но вывод в таком случае очевиден. Она — в вашем замечательном «Hilton». Огромный отель, в котором всегда полно народа. Лучшего места не найти.
— Я думала так же до вчерашнего вечера.
— Что произошло вчера?
— Ничего из ряда вон выходящего. Я заезжала в «Hilton» по делам и случайно заметила рядом еще один отель. На фоне громадной башни он кажется совсем маленьким.
— «The Dorchester»!
Стивен Мур и Джон Томсон заговорили — а вернее, закричали — хором.
Полина слегка улыбнулась. Едва заметно. Кончиками губ.
— Ну, разумеется. Теперь я знаю, что этот ваш «The Dorchester» ужасно знаменит. Но в тот момент — честное слово! — зашла из простого любопытства. И разглядела, надо думать, совсем немногое. В мраморном зале как раз подавали чай. Меня туда не пустили. Fully booked, ma'am. Sorry . Коротко и ясно.
— Еще бы! Five o'clock в «Promenade»! Места бронируют за несколько дней.
— Охотно верю. Пришлось довольствоваться коротким обзором. Но и этого было достаточно. Знаете, о чем я тогда подумала, Стив?
— Кажется, догадываюсь. Вы вспомнили квартиру в шестнадцатом округе Парижа.
— Верно. Людовик XVI. Марокканские подушки на диванах. Это совершенно в ее стиле, понимаете меня?
— Думаю, что да.
— Простите, что прерываю такую увлекательную беседу, но, если я правильно понял, все, что вам сейчас требуется, — это технический исполнитель. Всего лишь технический исполнитель, которому предстоит собрать…
— Информацию обо всех пожилых одиноких дамах, которые живут в «The Dorchester» четыре дня. Максимум. А минимум — один. Она могла поселиться там вчера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26