Тотчас как из воздуха возникла официантка.
– Кофе? – резко спросила она хриплым голосом, собирая грязную посуду с соседнего столика.
– Нет, чай.
– Чай?
Аньелло смотрел на него со снисходительной улыбкой.
– Каждый раз, как я оказываюсь в какой-нибудь зачуханной дыре, я сталкиваюсь с зачуханным мелким копом, полагающим себя очень догадливым, – заметил ему Марвин, когда девушка отошла со своим перегруженным подносом. – Должно быть, это один из законов природы нашей прекрасной страны.
Аньелло метнул на него косой взгляд и стал помешивать кофе, позвякивая ложечкой.
– Господи, – вздохнул Марвин, – вам действительно нечем больше в жизни заняться кроме как враждовать со мной?
– Психоаналитическая болтовня. Как только встречаешься с федералом, так сразу можно открывать зонтик: польется психоаналитика. А убийцы тем временем совсем распоясались. Послушайте, мистер Хейс, я буду с вами вполне откровенным: не люблю федералов, не люблю чужаков и не люблю, когда меня достают.
Официантка, внимательно прислушиваясь, поставила перед Марвином чай.
– Вас зачаровывают речи этого джентльмена? – небрежно спросил ее Марвин, наливая чай в чашку. – Он репетирует роль тупицы в полицейском сериале.
Фыркнув, официантка отошла, а Аньелло злобно загасил в кофейной чашке сигарету.
– Ну ладно, пожалуй, перейдем к предмету нашей встречи, – продолжал Марвин, вытирая губы салфеткой. – Есть что-то новенькое?
– Вы мне не нравитесь, Хейс. Ни ваша обезьянья рожа, ни ваши шикарные костюмы за три тыщи монет.
Хейс принудил себя сохранять спокойствие. Он не впервые сталкивался с такой реакцией. Расист, тупой коп, упорно цепляющийся за свой мятый тергалевый костюм и за вонючие сигареты. Он начал равнодушно напевать КМА Blues. У него было правило, которое он усвоил еще мальчишкой: насмехаться над другим надо так, чтобы тот этого не заметил. Они называли это capping накрыть шляпой.

. И он был почти уверен, что такой пентюх, как Аньелло, неспособен понять намек. « Kiss My Ass… » «Поцелуй меня в ж… » (англ.)

Негритянский шлягер сороковых годов.
Некоторое время Аньелло молчал, потом, похоже, решил, что игра не стоит свеч, и пожал плечами.
– По словам медицинского эксперта, – сказал он, – это произошло вчера, между двадцатью тремя и двумя часами. Эксперт не смог установить орудие преступления. Горло было искромсано по всей ширине, есть следы укусов на щеках и на груди. Вырваны большие куски плоти. Знаете, что он мне сказал? Он мне сказал, что у него создалось впечатление, будто ей разорвали горло зубами… Забавно, правда?
С бьющимся сердцем Марвин налил себе еще чая. Укусы. В этом-то и дело, это они. Они вернулись. И во всем этом, как и в первый раз, оказался замешан Джем. Но почему? Является ли все это частью единого плана? Должен ли Джем сыграть определенную роль в этой битве? Он осознал, что, наклонившись к нему, Аньелло продолжает говорить:
– Послушайте, мистер Хейс, я изучил дело Джексонвилля.
Хейс поднял брови. Аньелло хитро улыбнулся:
– Я отлично знаю жителей Лос-Аламоса. Вот уже тридцать лет, как я работаю здесь копом. Я изучил описание ранений, обнаруженных на трупах. Официальная версия: в результате предыдущих военных опытов, считавшихся сверхсекретными, – заметьте, как это удобно, – вокруг Джексонвилля произошло, вероятно, скопление токсического газа, и газ, из-за неблагоприятных метеоусловий, накрыл город. Некий химический Чернобыль. Короче, отсюда получается, что большинство жителей сошли с ума из-за воздействия газа, вызывающего галлюцинации, и стали убивать и пожирать друг друга!
Он стукнул кулаком по столу.
– И вам это известно, вы там были, – продолжал он. – И Джереми тоже был там. А сегодня ночью старуху наполовину съели, и Джереми Хокинз опять был там. И что я должен теперь думать? Что отравление может проявляться и через некоторое время?
– Ну, в таком случае, лейтенант, я сам тоже могу оказаться опасным, – тихо заключил Марвин.
– Угу. Можете стать похожим на ваших предков каннибалов.
– Еще одно подобное замечание, лейтенант, и я переломаю вам все пальцы правой руки, той самой, которой вы держите пушку и чешете яйца, а я предполагаю, что это два ваших излюбленных занятия.
Аньелло рассматривал Марвина через полуприкрытые веки. Негритос не шутит. У него слащавая улыбочка типчика, готового всадить вам нож под ребра.
– О'кей. В этом деле вы большой бвана Вождь африканских негров.

. Ну а я остаюсь при своих мыслях!
– Вы уверены? Я имею в виду, что у вас есть мысли? – вежливо осведомился Марвин.
– Я думаю, что вы нам солгали, – прошептал Аньелло, не обращая внимания на прозвучавшее замечание.
Марвин почувствовал, что пот течет у него по спине. Аньелло сохранял серьезность.
– Я считаю, что это был не ядовитый газ. А нечто похуже. Это были серые человечки.
Марвин озадаченно рассматривал своего собеседника.
– Городок Росвелл… – добавил тот с заговорщическим видом. – Никто еще не выяснил, какие существуют связи между человечком из Росвелла и атомными испытаниями в Лос-Аламосе. Но взгляните повнимательнее на даты. Тысяча девятьсот сорок седьмой год. В Росвелле, мистер Хейс, появился не инопланетянин, а чертов мутант. И он был не один. Их было несколько, и они размножились, спрятались в Джексонвилле, смешались с его населением. Я изучил карту. Это совершенно очевидно. Мутанты-каннибалы, Хейс, и Джереми один из них!
Хейс уставился на него с открытым ртом. «Человечек из города Росвелл». Знаменитый гуманоид, найденный в 1947 году после крушения неопознанного летающего объекта в этом пустынном районе штата Нью-Мексико. Военные власти той поры обвинялись в полном замалчивании происшествия. По всем континентам распространялась видеокассета с записью вскрытия этого так называемого инопланетянина.
– Вот почему этим делом занимаетесь вы, а меня из него вывели… – продолжал Аньелло тягучим голосом. – Государственный секрет…
Пытаясь сохранить спокойствие, Марвин сделал глоток холодного чая. А вдруг теория Аньелло не столь уж абсурдна, как кажется на первый взгляд? А что если эти создания, вылезшие из могил, на самом деле пришли из другого мира и только внешне имеют человеческий вид? Если поверить в существование гуманоидов, прибывших из других галактик, то можно перенестись в другой, абсолютно рациональный мир, в котором мертвецы не преследуют живых, чтобы сожрать их.
До него дошло наконец, что Аньелло уже встал.
– Я должен идти, работенка не ждет. Счет оплачиваете вы, мистер Хейс. Надеюсь, вы быстренько арестуете этого проклятого мутанта. Во всяком случае, раньше, чем город наполнится остовами добропорядочных граждан, обглоданных до костей.
«Этот тип тронулся», – подумал-Хейс, глядя, как удаляется по утренней прохладе Аньелло, казавшийся тщедушным в своей широкой черной кожаной куртке и в жалких голубых брюках, болтающихся вокруг его тощих ног.
Марвин расплатился и тоже вышел, решив немного пройтись перед встречей с Герби Уилкоксом и Самантой.
Инопланетяне-каннибалы. Собравшиеся по указке Леонардо, деда Джема. Просто ради смеха принявшие вид разлагающихся трупов. Или трупов, не подчиняющихся непреложным законам смерти. Тела, подобные нашим, но бессмертные.
– Этот псих внушил мне свои завиральные идеи, – пробормотал он, застегивая пиджак.
Лори внезапно проснулся. Огромный грузовик только что остановился перед дизельной заправкой.
– Мы в Медаленсе, – зевая, объявил дальнобойщик. – Я пойду перекушу. Если хочешь…
Лори покачал головой и открыл дверцу. Его сразу охватил холодный воздух. Он чувствовал себя усталым, полусонным. Лори два раза сменил автобусы, в Пуэбло и в Тринидаде, а потом почти два часа голосовал на заправочной станции, прежде чем этот водитель согласился его подвезти. В грузовике он проспал несколько часов, свернувшись калачиком возле дверцы и зажав в кулаке свои денежки. Он посмотрел на измятую карту: Медаленс. Уже близко. Наверное, утром он будет в Альбукерке.
Джем медленно прошел перед автобусным вокзалом, прикрыв лицо капюшоном свитера. Два могучих здоровяка стояли по обе стороны от окошечка кассы, делая вид, что зачарованы расписанием. Шпики. Полчаса тому назад он попытал счастья на центральном вокзале, но должен был уйти и оттуда. Они оцепили город. «Теперь уже речь идет не о том, чтобы разыскать удравшего пацана, а о том, чтобы арестовать главного подозреваемого в убийстве», – подумал он с горечью. А в это же время двое маленьких мерзавцев забились, должно быть, в какую-нибудь крысиную дыру и с нетерпением ждут следующей ночи.
Он продолжал шагать, безнадежно выискивая способ проскользнуть через раскинутую сеть. Ему казалось, что кисть руки вдвое увеличилась в объеме, а всю руку пронизывала резкая стреляющая боль, которая заставляла его потеть. А если началось заражение? Лучше сосредоточиться на основной проблеме. Добраться до Лас-Вегаса и оказаться рядом с душевной, внушающей доверие Рут Миралес. Он ощупал задний карман, чтобы убедиться, что распятие, которое он украл в церкви Сан-Фелипе Нери, все так же на месте, и ему стало хорошо от этого прикосновения. Рут сразила им не одного зомби, от этого распятия у них, как от пули дум-дум, взрывалась голова. Притормозила какая-то машина, и Джему показалось, что у него останавливается сердце, когда он услышал слова:
– Эй, сынок!
Джем медленно повернул голову и увидел мужика неопределенного возраста, разложившего карту на коленях и высунувшего голову из дверцы машины.
– Я ищу Баллун-фиеста-парк.
Погруженный в свои мысли, Джем вздохнул. Баллун-фиеста-парк? Ах да, там ежегодно проходит Международная фиеста воздушных шаров, запуск шаров-монгольфьеров.
– Это не здесь, надо развернуться… Это довольно трудно объяснить…
Мужик казался раздосадованным.
– Я уже опаздываю, показ назначен на девять тридцать, но у меня по дороге спустило колесо…
Джем машинально его разглядывал. Похож на Эррола Флинна в его последних фильмах; и от него разит виски. Безупречно белая рубашка надета на майку, он явно смочил волосы, перед тем как их причесать. Машина, старый «форд-корвет», имеет номера Нового Орлеана. И вдруг Джем решился:
– Если хотите, я могу вас проводить.
– Правда? Найдешь минуту? Тебе не надо идти в школу?
– У меня нет сегодня утром уроков. Наш преп заболел. И я смогу посмотреть шары.
– О'кей, садись!
Когда Джем открывал дверцу, раздался настойчивый свисток, и он едва не разбил голову о крышу машины.
– Проезжайте, вы мешаете движению! – орал огромный полисмен, размахивая дубинкой.
– Сию минуту!
Под разгневанным взглядом фараона Эррол Флинн резко тронулся с места.
– Меня зовут Ричи Коул. Друзья зовут меня Бадди. Я аллигатор.
Джем закрыл глаза. Еще один больной.
– Это значит – белый музыкант, если тебе так больше нравится. У меня в жизни две страсти: новоорлеанский джаз и монгольфьеры.
– И вы зарабатываете себе этим на жизнь?
– Совершенно верно. Я играю в оркестре. И летаю на шарах «Аэростатик клаб Нового Орлеана»… который сейчас, наверное, корчится от отчаяния, глядя на часы.
– Поворачивайте налево, я знаю короткий путь, – сказал Джем. – А на каком инструменте вы играете?
– На трубе.
Стивен Бойлз тоже играл на трубе. И классно. Это был единственный известный Джему труп, создавший оркестр. Но, заметьте, Стивен не знал, что умер. В этом-то и было все дело: мертвецы Джексонвилля думали, что они живы, а вот когда они поняли, что это не так, вот тут-то все и началось.
– Ты поранил руку? – спросил Ричи Коул.
– Упал во время кросса, ничего серьезного.
Мужик молча покачал головой. Джем находил его странным, чрезвычайно странным. Может быть, потому, что он говорил то низким, то высоким голосом. И его изящные манеры, составлявшие контраст с мужественным лицом… Джем обернулся. На заднем сиденье были навалены чемоданы и костюмы. Вообще-то, не совсем костюмы. Платья. Платья, сверкающие блестками. На подлокотнике, разделяющем заднее сиденье, – оранжевый светящийся парик. Джем сосредоточил внимание на Ричи Бадди Коуле, который невозмутимо вел машину, положив обе руки на руль. Две узкие руки с длинными, тщательно ухоженными ногтями, покрытыми прозрачным лаком.
– А в каком клубе вы играете? – неуверенно спросил он.
– «Джаз-банд престарелых голубых», – ответил Бадди, расплываясь в широкой улыбке. – Мое сценическое имя Элайза.
– Красиво, – одобрил Джем и отодвинулся от Бадди Коула на добрых двадцать сантиметров:
Они приехали в Баллун-фиеста-парк в девять часов тридцать семь минут. В пятидесяти метрах отсюда Лори, прощаясь, благодарил шофера грузовика. Если бы Джем посмотрел в это время в зеркало заднего вида, то увидел бы, как Лори, с сумкой на плече, стоит, ожидая зеленого света, на переходе. Но Джем не смотрел в зеркало, он был занят продумыванием плана, который только что возник в его голове.

3

Саманта нервно сжимала в объятиях Хейса, а тот в свою очередь обменивался рукопожатием с Уилкоксом.
– Марвин! Ты нисколечко не изменился!
– А вот моя жена так не думает. Она говорит, что я еще вырос.
В Марвине было два метра пять сантиметров, и его рост всегда являлся предметом шуток. Саманта покачала головой:
– Это потому, что ты похудел, Марвин.
Его тронула ее заботливость. Многие годы они были напарниками, до того самого момента, когда Марвин, после драмы в Джексонвилле, решил прекратить заниматься расследованиями. И получилось забавно, что как раз из-за этой драмы Саманта, убежденная холостячка, познакомилась с шерифом Уилкоксом, который до сей поры успешно отражал все любовные атаки, и вот теперь между ними была романтическая связь.
Они шли, не обращая внимания на автомобильное движение, на шум, на окружающих. Марвин подробно рассказал им о последних событиях и передал свой разговор с Аньелло.
– Ральф Аньелло входит в Общество Джона Берча Консервативное националистическое общество.

, – объяснил Уилкокс – У него не слишком прогрессивные взгляды, но это серьезный сыщик.
– Который верит в существование сереньких человечков, родившихся в Росвелле…
– Ему всегда была присуща мистическая жилка. Его отец был проповедником.
– Герби, он же сумасшедший. Я уверен, что если он схватит Джема раньше нас, то всадит пулю ему в голову. Мы должны разыскать Джема. И найти Лори.
– И не забудьте про маленьких Мак-Мюлленов, – задумчиво пробормотала Саманта.
– Если полицейские перегородили все выходы, то Джем заблокирован здесь, – заметил Уилкокс. – Вот что я предлагаю: я знаю город лучше вас, а потому отправлюсь на поиски малышей. Саманта пойдет в больницу, где лежит их отец. Они, может быть, постараются прийти к нему. А вы, Марвин, попытайтесь отыскать Лори. Я уверен, что он удрал, чтобы помочь Джему.
– Значит, мы исходим из того, что дети Мак-Мюллен ожили и разгуливают по улицам?
– Можно исходить и из того, что кто-то украл их тела, чтобы наделать собачьих сосисок, но это предположение вряд ли продвинет нас в розысках. Марвин, бесполезно делать вид, что мы ничего не видим. Эти маленькие чудовища прячутся где-то здесь, – заверил его Уилкокс.
Марвин наклонился к Уилкоксу и вздохнул.
– О'кей. Пошли. Мы зря теряем время. Встречаемся в восемнадцать часов в моей гостинице «Эль Сентро». Каждый час будем созваниваться.
Ричи Элайза Бадди Коул оставил свой «форд» на большой стоянке, забитой многочисленными машинами, и бросился к палатке с выставленным вымпелом «AGC New Orleans»; Джем следовал за ним по пятам.
Огромный негр, одетый в блестящую розовую парку, выскочил из палатки. Он был в ярости. За ним появилась женщина лет тридцати, бритоголовая, в комбинезоне механика.
– Сукин ты сын, Бадди, ты что, совсем свихнулся! – закричала женщина. – Ты на время-то смотришь? Если не взлетишь через три минуты, мы пропустим очередь.
– У меня лопнуло колесо, а потом я заблудился…
– Да ты просто глаза налил! Да-да! – завопил в свой черед огромный негр. – Ты что, издеваешься над нами?
– Вместо того чтобы доставать меня, Джо, пойди лучше предупреди их, что сейчас взлетаем.
Джем наблюдал за происходящим. Он заметил на земле ящик с инструментами и, пока женщина и Бадди переругивались на неизвестном языке, медленно подошел к нему. «Это кажён Говор жителей Луизианы на основе французского языка.

, – сказал он себе, – они говорят на кажёне». Он незаметно подобрал большой нож обойщика, сунул его в карман и бегом догнал их. Джо, негр в парке, спорил с типами, сидящими на стульях вокруг большого стола с микрофоном. И вдруг Джем увидел монгольфьер, такой же розовый, как парка Джо, с большими ярко-желтыми буквами. Слов пока еще нельзя было разобрать. Женщина начала суетиться вокруг корзины шара, а в это время Бадди Ричи Коул, – Джем даже не поверил собственным глазам, – разделся и под дурацкие улыбки зевак надел на себя пышное блестящее платье, расшитое золотом, а на голову водрузил соответствующий парик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28