Брижит Обер
Укус мрака
Зона тьмы Ц 2
Брижит Обер
Укус мрака
… Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению…
Екклесиаст
Пролог
Воспоминания, воспоминания…
– Ешь, засранец, ешь, потом тебе понравится!
Джем опустил глаза в тарелку, кишащую крупными черными тараканами с блестящими брюшками. Когда паренек, сидевший напротив него, схватил своими белыми одутловатыми пальцами одного из огромных насекомых и поднес к растрескавшимся губам, он почувствовал, что его желудок выворачивается от отвращения.
– Да говорю же тебе, что это обалденно вкусно, дурацкая ты башка! – повторил Пол Мартин, широко открывая рот и осторожно запихивая туда таракана так, что остался торчать только толстый и блестящий конец его тельца.
Насекомое было еще живо, его лапки дергались, слабо царапая мертвенно-землистую кожу Пола. Джем хотел закрыть глаза, но не смог: веки отказывались ему повиноваться.
Раздался сухой хруст, потом по подбородку Пола, который жевал с видимым удовольствием, потекла жидкая слизь.
– Ну, теперь ты!
– Нет, – завопил Джем, резко садясь в постели. – Нет!
Он чувствовал, как тяжело бьется сердце в груди. Концом простыни он вытер со лба пот, пытаясь одновременно понять, действительно ли кричал во сне. Похоже, что нет: в их общей спальне никто не проснулся. Бобби Бронкс, как всегда, храпел с открытым ртом, а Бам-Бам-Бабл тихонько попискивал, комкая в руках одеяло. Все как обычно. Успокоившись, Джем оперся на промокшую от пота подушку. Первое время он кричал по ночам, и пятнадцать остальных парней, чтобы заставить его замолчать, взяли привычку поливать его ледяной водой. Дело немного улучшилось, после того как он набил морду этому кретину Бобби Бронксу. Какие у них у всех паршивые прозвища… Точные копии В2 Маркеса и Алонсо Персонажи романа «Мрак над Джексонвиллем» того же автора.
.
Но В2 и Чеви мертвы. Полностью сгорели, как и 3 542 жителя Джексонвилля, штат Нью-Мексико. Сгорели заживо и наверняка гниют в аду, как Пол Мартин и все остальные. Во всяком случае, Джем желал им этого от всей души.
Он вытянулся на постели, уверенный, что теперь уже не уснет. Хотя с тех пор прошло около двух лет, он ничего не смог забыть. Он не говорил больше об этом с психологом института, как, впрочем, и ни с кем другим, но это оставалось в глубине его плоти, словно страх ему зашили куда-то под ребра. Это дышало вместе с ним, спало с ним вместе, ласково льнуло к его губам по ночам.
Он откинул одеяло и снова сел. Посмотрел на наручные часы с фосфоресцирующими стрелками, которые два месяца тому назад ему прислала в подарок на день четырнадцатилетия федеральный агент Саманта Вестертон. Четыре часа утра. Сейчас октябрь, и рассветет не ранее шести часов. Он вздохнул. Уже несколько месяцев подряд кошмары не только не пропали, но еще и усилились. Не проходило ни одной ночи, чтобы его не мучило безжизненное лицо Пола, исходивший от него запах падали, его рот с гнилыми зубами, полный червей.
Пробуждаясь, он возвращался к действительности, и это было еще хуже. Все эти трупы, ожившие и изголодавшиеся, все эти рты с желтыми клыками, тянущиеся к его юной плоти, суетливое шуршание тараканов и ладонь Лори, судорожно сжавшая его руку в поисках помощи… Он стиснул зубы, решив ни о чем больше не думать. Наступал рассвет. Сейчас взойдет солнце, привычное и внушающее доверие. Бам-Бам-Бабл, как каждое утро, пустит залп ветров, а все остальные, с лицами, вымазанными зубной пастой, будут отпускать грубые идиотские шутки. Да, все наладится.
Негр, отваренный с перцем и солью,
Гораздо вкуснее, чем жареный кролик!
Дай твою нежную ручку, дружок,
Дай мне отрезать ее наконец,
Чтобы сварить ароматный супец…
– Нет!
Лори Робсон откинул одеяло, обливаясь потом, с мучительно бьющимся сердцем, с чувством, что иссушенная рука Хелен Мартин все еще лежит на его руке, а ее острые ногти впиваются в его нежное тело. Семья Мартинов… Фрэнк, Хелен и их двенадцатилетний сын Пол. Кто мог бы предположить, что семья Мартинов станет носителем сил зла? Он запустил темнокожую руку в свои густые, круто вьющиеся черные волосы. А снятся ли кошмары Джему? Снится ли ему все это, видит ли он из ночи в ночь их мертвенные лица? Их пустые глазницы, кишащие червями? Их безгубые ухмылки?
Он почувствовал позывы тошноты, но это было ложное ощущение, и он это знал: его никогда не рвало. Он продолжал сидеть в темноте, слушая дыхание своих кузенов, Шарля и Арти. После гибели родителей тетя Джанет согласилась приютить его в своем маленьком домике в Денвере. Он спал в комнате мальчиков, на кровати, которая была мала для него. Его родители. Это слово скрипело в мозгу, как мел по классной доске. Его мать. Ему свело внутренности. Голодная улыбка его матери. Он спрятал лицо в простынях, отгоняя эти слова, саму эту жуткую мысль, мысль, которая возвращалась еженощно: его воспитал труп, труп, искусственно оживленный не поддающимся пониманию чудом. Весь Джексонвилль был городом-призраком, каким-то анклавом, где мертвецы могли вести жизнь, внешне похожую на настоящую. И Джексонвилль был сожжен. Вместе с его родителями.
Он вновь увидел себя на вершине холма, дрожащего, уцепившегося за руку Джема, когда они созерцали пылающий у их ног город. Дак Роджерс шел в огонь, неся на руках свою возлюбленную в самое пекло. Свою возлюбленную, которая уже разлагалась… Лори потряс головой, сидя в темноте спальни. Шестеро. Их было всего шестеро, выбравшихся оттуда. Он сам, Лорел Робсон, Джем – официально Джереми Хокинз, шериф Герби Уилкокс, федеральные агенты Саманта Вестертон и Марвин Хейс и, наконец, старая Рут Миралес.
Он услышал, что тетя Джанет проснулась в соседней спальне. Она пойдет в ванную, а потом приготовит блинчики к завтраку. Она оставит их в духовке, чтобы они не остыли. Джанет заступает на дежурство в больнице в шесть часов утра. Лори вздохнул. Школьный доктор-псих уверяет, что когда-нибудь он все это позабудет. Но ему казалось, что его состояние все ухудшается, словно мозг отказывался стереть даже самую малую часть событий. Сегодня днем он постарается дозвониться до Марвина Хейса.
С озабоченным видом Марвин снял трубку. Вот уже несколько ночей подряд его преследовали постоянные кошмары. Жена настаивала, чтобы он снова обратился к врачу.
– Это Лори, – раздался тонкий голосок на другом конце провода.
Темнокожая рука Марвина судорожно сжала трубку.
– Как дела, Лори? – спросил он, на деле вовсе не желая услышать ответ.
– Потихоньку, – ответил Лори бесцветным голосом. – Вы что-нибудь знаете о Джереми?
– Да. Саманта разговаривала с ним по телефону месяц назад. У него все в порядке, он привыкает к своей новой жизни.
Это было не совсем то, что сказала Сэм. Она сказала, кажется, что у Джема все в порядке.
– Я хочу с ним повидаться, – сказал Лори дрожащим голосом.
Марвин колебался.
– Лори, ты ведь знаешь, что сказал доктор – псих в Кантико…
Лори стиснул зубы. Эксперт-специалист по травмированным подросткам… Розовое лицо, словно надраенное железной мочалкой, зубы, ровные, как надгробия на Арлингтонском кладбище Военное кладбище в Вашингтоне.
.
– Лучше, чтобы вы не виделись, – продолжал Марвин. – Встреча только оживит дурные воспоминания. Понимаешь, нужно, чтобы прошло время.
– Прошло два года. И я уже не ребенок, Марвин. Мне уже четырнадцать. Вы думаете, что я смогу когда-нибудь все это забыть?
– Я подумаю, что можно сделать, – сдаваясь, пробормотал Марвин. – Я перезвоню.
– Марвин, если мне не разрешат увидеться с Джемом, я убегу.
Он повесил трубку, оставив Марвина в нерешительности. В голосе Лори прорывалась отчаянная настойчивость, и это его смущало. Смущало так же, как смущало предчувствие неизбежной катастрофы. Он уже вздрагивал при каждом телефонном звонке. «Не надо было так быстро отказываться от транквилизаторов», – пожурил он себя. Показалось ему или действительно небо нахмурилось? Он взглянул на часы. Шестнадцать часов. Солнце зайдет не ранее чем через два с лишним часа, а уже так темно… Он задумчиво погрыз кончик ручки, а потом набрал номер.
– Уилкокс слушает, – резко откликнулся хриплый голос.
– Вольно, Герби.
– Привет, Хейс. В Вашингтоне хорошая погода?
Марвин бросил взгляд на сгущающиеся черные тучи.
– Не очень. А у вас?
– Как всегда, лучезарно. Что новенького?
– Мне позвонил Лори. Он хочет повидаться с Джемом.
Вместо ответа Уилкокс прочистил горло.
Марвин немного выждал и продолжал:
– Я хотел узнать ваше мнение. Вы ведь знаете, что врачи…
– Они дурачье, – прервал его Уилкокс, откупоривая бутылку холодного пива «Bud». – Марвин, прошло целых два года, два проклятых года, а эти ребята как кровные братья. Это неправильно – мешать им видеться, и вам это прекрасно известно. Просто вы дерьмовый бюрократ.
– Вижу, вы, как всегда, в своем репертуаре. Старый шериф с ягодицами величиной с кокосовый орех.
Уилкокс засмеялся, и на расстоянии более трех тысяч километров Марвин услышал, как булькает пиво в его горле.
– «Coors» или «Bud»? – спросил он.
– С тех пор как моя последняя бутылка «Coors» оказалась полна крови, я перешел на «Bud». Саманта приезжает в Миннеаполис сегодня вечером. Она хочет навестить ребят. Будете возражать, мистер Порядок и Правосудие?
– Нет, не думаю. И даже нахожу, что вы правы, Герби. А что Рут… Вы что-нибудь о ней знаете? Она все также в Лас-Вегасе?
– Ага. Кажется, она превратилась в игральный автомат со светящимися кнопками вместо глаз. Думаю, она кого-то там нашла, – добавил Герби игривым тоном.
– Рут? Это в ее-то возрасте?
– Да ей всего восемьдесят лет, Марвин. Идите в ногу со временем, старина!
Они обменялись еще несколькими ничего не значащими замечаниями, договорившись созвониться через два дня.
Уилкокс в задумчивости повесил трубку. Ему показалось, что Марвин чем-то озабочен. Может быть, он тоже плохо спит? Уилкокс сделал хороший глоток пива, но это не помогло ему отделаться от беспокойства, возраставшего вот уже несколько недель. «Депрессия, конечно, будет еще возвращаться», – сказал им военврач, осматривавший их по прибытии в военный лагерь Лос-Аламос.
Депрессивное состояние. Вот, вероятно, сейчас он и пребывает в таком состоянии. Очень удачно, что Саманта приезжает сегодня вечером. Неделька отдыха вдвоем, после чего она вернется в Ричмонд. Посмеиваясь над самим собой, он сделал еще глоток пива. Герби Уилкокс, пятьдесят лет, сто кило мускулов, крепкий орешек, закоренелый холостяк! И вот он запал на Сэм. Единственным проявлением независимости был его отказ следовать за ней в Вирджинию. Он опять стал шерифом здесь, в Мариано-Лейк, потому что не могло быть и речи, чтобы он покинул штат Нью-Мексико. Это был его край. Он не смог бы жить без его запахов, его пыли, его неба. Но Сэм… Он почти с раздражением допил свое пиво.
Светящаяся точка переместилась на контрольном экране бизнес-салона, информируя Саманту, что она находится всего в двухстах километрах от Гэллапа. В двухстах с лишним километрах от Герби. Должно быть, он, небритый, накачивается сейчас пивом, надвинув мятый стетсон на самые брови, наморщив от сигаретного дыма лицо старого индейского вождя. Пусть поживет пока в свое удовольствие. Потому что уже с завтрашнего дня для него начнется совсем иная жизнь: свежая рубашка, начищенная обувь, французский ресторан и шампанское.
Сэм пошевелилась, устраиваясь в кресле поудобнее. Она проспала почти все время полета, но не чувствовала себя отдохнувшей. Должно быть, ей что-то снилось. В последнее время у нее были изматывающие сны. Странные видения, оставлявшие смутно-эротическое и в то же время откровенно омерзительное впечатление. Нужно признать, что события в Джексонвилле оживили болезненное воспоминание об одном событии ее детства. Но, казалось бы, такие воспоминания должны стираться, а не обостряться… Она отказалась от кофе, предложенного стюардессой, и попыталась вникнуть в лежащие перед ней журналы, повторяя про себя, что должна связаться с Хейсом и поставить его в известность о том, что она собирается повидать Джереми и Лори. Джереми не ответил на их последнее письмо. А Лори прислал им открытку со звездным флагом и с такими словами: «Мутант Лорел Робсон в полном порядке».
И вдруг она увидела себя около джексонвилльской бензозаправки, двумя годами раньше, в окружении разлагающихся трупов, которые, рыча, приближались к ним. А рядом с ней двое детей с серьезными, напряженными лицами, с зажженными факелами в руках, готовых дорого продать свою жизнь. «Они, должно быть, выросли, – подумала она, закрывая глаза. – Может быть даже, сейчас у них переходный возраст и… » Она резко вздрогнула: ей показалось, будто что-то ползет по ноге. Задыхаясь, она наклонилась, но не увидела ничего, кроме собственной загорелой лодыжки, видневшейся из-под джинсов. Никаких таракашек. Только милое письмо Рут Миралес, выпавшее из сумочки. Она подняла его и убрала на место. Надо бы навестить и Рут.
Неоновые огни мерцали и днем и ночью, разливаясь по городу, как разноцветная кровь. Рут находила их красивыми. Ей нравилось цветовое буйство и ощущение отсутствия ночи, создававшееся благодаря этому. Да, в Лас Вегасе не существовало темноты, повсюду только потоки света и неугомонный гомон, которым она отдавалась без единой мысли. Особенно без мыслей о Герберте, своем покойном муже, который корил бы ее за каждый цент, потраченный в этих чертовых автоматах. И тем более без мыслей о событиях двухлетней давности, когда ей пришлось бросить свой чудный домик на Мэйн-стрит и когда аббат Рэндал убил и сожрал того мальчика из церковного хора…
Опуская четвертак в прорезь автомата, Рут ощутила озноб. Цилиндрики стали вращаться, издавая свою успокаивающую музыку, и Рут расслабилась. Сегодня ночью ей опять снился этот сон, сон с огромными черными тараканами… А у остальных тоже бывают такие сновидения? Саманта Вестертон писала, что они с шерифом Уилкоксом обязательно навестят ее в ближайшее время. Раздумывая, действительно ли ей хочется с ними повидаться, Рут сунула в автомат еще три монетки. Прошлое – это прошлое, разумно ли его ворошить? Через четверть часа к ней присоединится Кетер В Каббале это «Корона», «Венец»; невыразимое божественное Ничто, еще не отделившееся от своего источника. Посредник между высшими мирами и Всевышним.
Браун. Ей очень нравился Кетер. Он был такой внимательный и такой чудной… Да, прошлое – это прошлое, а в восемьдесят лет не стоит задумываться о будущем.
1
– Ну, приятель, как обстоят у нас дела сегодня?
– Хорошо.
Доктор Фергюсон критически разглядывал Джема. Паренек набрал вес, нарастил мускулы, подрос на добрых двадцать сантиметров, его верхнюю губу уже оттеняли светлые усики. У него были хорошие оценки. Но взгляд блуждающий, а под глазами – черные круги. Трудный случай, этот Джереми Хокинз.
– А спишь ты, Джереми, хорошо?
– Да, нормально, – ответил Джем, почесывая лодыжку.
Когда же этот студенистый толстяк отпустит его? Какого ответа он ждет? «Все ночи я провожу с живыми мертвецами, а самое смешное, доктор Фергюсон, что это не просто плохие сны, а настоящие кошмары!»
– Скажи-ка, Джереми, ты все так же видишь… те кошмары, о которых рассказывал раньше?
– Нет, уже почти не вижу, – солгал Джем, хрустнув пальцами.
– Понимаешь, мне звонил шериф Уилкокс. Он беспокоится о тебе.
Ну и на здоровье! Этот подонок Уилкокс никогда не верил, что выжившие говорят правду. Он всегда допускал предположение, что это было отравление галлюциногенным газом после проведения каких-то военных опытов. Подталкивающее к убийству безумие, будто бы приведшее жителей Джексонвилля к самоистреблению еще до возникновения пожара. Саманта, Марвин Хейс и старая миссис Рут, придя к выводу, что им все равно никто не поверит, решили, что теперь придется заново строить свою жизнь. Легко сказать. Они-то ведь были уже взрослые. И у Лори была тетка. Но вот у него-то никого не было, и его запихнули в приют в Альбукерке. Даже если он называется временным общежитием, все равно это приют.
– О чем ты думаешь, Джереми?
– О завтрашнем матче по бейсболу.
Доктор Фергюсон вздохнул. Ему не удается наладить контакт с этим парнем. Он наклонился с озабоченным видом.
– Послушай, Джереми, я знаю, что тебе пришлось пережить нечто ужасное, настолько ужасное, что ты отказываешься об этом говорить, но если ты не будешь говорить об этом, то все так навсегда и останется в твоей душе и ты никогда не сможешь от этого избавиться.
– А если я буду говорить с вами об этом, то, может, и избавлюсь от воспоминаний? – насмешливо откликнулся Джереми.
– Ну… пожалуй, – удивленно согласился Фергюсон.
– Если буду рассказывать вам об этих трупах, которые хотели нас слопать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28