Волнуетесь?
Ц Да, чуть-чуть.
Ц Ничего страшного, я тоже боялся своего первого сеанса сенсологическо
й терапии и своего терапевта. Но потом мне стало легче. Гораздо легче… Я пр
осто заново родился, преобразился физически и морально. После нескольки
х сессий вы почувствуете, что у вас не осталось в душе никаких наболевших
проблем. Никаких! Мы сотрем из вашей памяти все то больное, нездоровое, что
корежит, аберрирует вашу душу. Мы сделаем из вас чистого, цельного челове
ка. Вы хотите стать чистым, цельным человеком?
Ц Да, конечно.
Ц Как вы знаете, по учению Гобарда люди, периодически попадая в состояни
е бессознательности, когда их аналитический ум отключен, но мозг продолж
ает работать, получают серьезные психические травмы. Вся боль от услышан
ного запечатлевается в мозгу в виде «грамм» .................1]
1
Грамма Ц запись (греч.).
, картинок, изображающих этот эпизод. Спустя много лет после происш
едшего грамма включается, начинает работать, но человек этого не сознает
. Работающая грамма приводит к тяжелым психическим и физиологическим ра
сстройствам, но человек не понимает их причины, так она надежно спрятана
в подсознании, точнее, в реактивном уме.
Ц Да, я помню… Нам рассказывали на лекции о методе сенсологической тера
пии. Она помогает вылечиться от этих самых ужасных грамм, записей в мозгу.
Ц Да, совершенно верно. Пациент с помощью своего терапевта, мастера, прои
зводящего лечение, входит в состояние, похожее на гипноз, и может вернуть
ся в любой момент жизни, вплоть до зачатия. Человек возвращается в свое пр
ошлое, вспоминает «картинку», заново переживает ее несколько раз до тех
пор, пока она не перестанет его беспокоить, и стирает ее. Уничтожив все гра
ммы, человек становится совершенным, и ему присваивается звание «очищен
ного». Вы ведь хотите стать «очищенной»?
Ц Да, очень хочу!
Ц Итак, начнем… Марина… Можно мне вас так называть? Марина, сколько вам л
ет в данный момент?
Ц Двадцать.
Ц Еще раз? Сколько вам лет?
Ц Двадцать. (Отклонение стрелки М-метра.)
Ц Спасибо. Дайте мне число, пожалуйста.
Ц Двадцать.
Итак, мы в самом начале пути. Здравствуйте, Мариночка! (Слабая улыбка студе
нтки.) Сейчас мы с вами углубимся в прошлое, спустимся по траку времени в с
амые глубины вашей памяти, в логово реактивного ума. Все граммы, психичес
кие записи, которые там будут обнаружены, будут стерты. Мы вернемся с вами
в ваше детство, в младенчество и даже в пренатальное, дородовое состояни
е. Наша с вами цель Ц дойти до самого начала, до начала начал, до момента ва
шего зачатия. Возможно, вы увидите себя летящей по огромной узкой трубе, п
охожей на туннель, к источнику теплого света в конце. Это будет означать, ч
то мы с вами поймали состояние вашего рождения. Это состояние называется
«последовательность спермы»… Вы еще боитесь, Марина?
Ц Нет, спасибо… Уже нет!
Ц Знаете, Мариночка, открою вам один профессиональный секрет… Когда пр
оводишь кого-то по траку времени в прошлое, в далекое прошлое, а потом он в
озвращается в настоящее, то пациент всегда ждет, что я с ним поздороваюсь
так, как будто он долго путешествовал и наконец вернулся… Вот и вы почувс
твуете, что побывали в своем детстве и благополучно вернулись назад. Вы в
спомните то, что уже давно забыли, что невозможно вспомнить. Ну хорошо… Ск
ажите, Марина, вы в детстве часто болели?
Ц Нет.
Ц Хорошо, спасибо… Скажите, а те, кто вас окружал в детстве, как вы считает
е, были сильно аберрированы? Душевно искажены?
Ц Да, я думаю Ц очень. Моя мать «и отчим… Они были очень сильно аберриров
аны. Теперь я это понимаю…
Ц Вы это теперь понимаете. Хорошо, спасибо… А как насчет вашей взрослой ж
изни? Скажите, а были ли у вас сильные потрясения в последнее время?
Ц Да. (Слабая улыбка студентки.) Было очень много потрясений.
Ц Какого рода?
Ц Ну, рождение сына… Смерть матери… И потом…
Ц Ваша мать умерла?
Ц Да.
Ц Наверное, она долго болела?
Ц Нет… Она умерла быстро. Несчастный случай.
Ц О… Это очень интересно! Пожалуй, займемся этим. Вы готовы?
Ц Да.
Ц Скажите, кто в вашей семье всегда был наименее уверенной личностью?
Ц Наверное, я…
Ц Вы так считаете? А ваши родители?
Ц О, они были такими людьми… Мне трудно точно описать их.
Ц Что вы подразумеваете под словом «такие»?
Ц Ну, они всегда твердо знали, чего хотят, что хорошо и что плохо… Мне каже
тся, они никогда ни о чем особенно глубоко не задумывались. Не хотели заду
мываться.
Ц Они вас подавляли?
Ц Да, пожалуй.
Ц А вы сопротивлялись их подавлению?
Ц Нет, не сопротивлялась. Пожалуй, нет. Ведь они родители.
Ц А как они вам демонстрировали свое подавление?
Ц Ну, мать говорила… разное…
Ц Что именно?
Ц Я не помню… Столько лет прошло…
Ц Например?
Ц Что со мной все будет в порядке, если я буду слушать ее, делать, как она г
оворит. (Отклонение стрелки на экране.)
Ц О! Какой замечательный контур! Повторите, что именно она говорила? Досл
овно!
Ц Это были разные фразы, но…
Ц Марина, у вас сейчас есть поток сознания?
Ц Что это?
Ц Я имею в виду, ваши мысли представляются вам последовательностями сл
ов?
Ц Я думаю, скорее картинками.
Ц Вы видите картины?
Ц Я думаю, да… Мне кажется, что я думаю картинами.
Ц Чудно… Итак, что говорила вам мать?
Ц Разное… Что я старшая. Что я должна зарабатывать деньги.
Ц Повторите еще раз «зарабатывать деньги».
Ц Зарабатывать деньги.
Ц Спасибо, еще раз.
Ц Зарабатывать деньги.
Ц Повторите несколько раз, пока не почувствуете, что грамма ушла. Пока не
почувствуете, что ее слова вас не волнуют.
Ц Зарабатывать деньги. Зарабатывать деньги. Зарабатывать деньги. Зараб
атывать деньги. Зарабатывать деньги. Зарабатывать деньги. Зарабатывать
деньги. Деньги зарабатывать. Зарабатывать деньги. Зарабатывать деньги. З
арабатывать деньги. Кажется, она уходит…
Ц Вы уверены?
Ц Да… (Нерешительно.)
Ц У-гу, не уверены. Скажите, вы считаете, что должны зарабатывать деньги?
Ц Ну, не знаю… (Сильное отклонение стрелки на шкале М-метра.)
Ц Ну вот, это была пока только первая попытка… Хорошо, теперь вернитесь в
настоящее время. Вы в настоящем времени?
Ц Я думаю, да.
Ц Сколько вам лет?
Ц Двадцать.
Ц Прекрасно. Закройте глаза. В будущем, в любое время, когда я скажу слово
«аннулировано», оно отменит то, что я говорил вам, пока вы лежали здесь, на
кушетке. Хорошо?
Ц Да.
Ц Ну, поехали…
***
Барак стоял возле самой железнодорожной насыпи, возвышаясь над окрестн
ой болотистой низиной. В нарушение всех норм техники безопасности одним
углом, правым, он заехал на полосу отчуждения, и, когда, надсадно пыхтя, по р
ельсам неторопливо катил тепловоз, хлипкие деревянные стены, крашенные
желтой и синей краской, испуганно дрожали. Звенела посуда в горке, велича
во колыхалась вода в рукомойнике, а отчим привычно матерился, расплескив
ая суп в щербатой тарелке, которую нес к столу. Ночью маневровые тепловоз
ы, возвращаясь в депо, тоненько свистели, словно подвывали, зимой Ц февра
льской скулежной метели, а весной Ц разоткровенничавшемуся соловью на
тонкой ветке клена возле дровяного сарая.
Барак был рассчитан на двух хозяев. Семья Жалейко жила в правой половине,
той самой, что опасно подпирала путейную насыпь. В другой половине обита
ла восьмидесятилетняя бабка Катя, полвека проработавшая на станции, и ее
сизый от пьянства сын Петька с дочками. Жена Петьки Клавдюха давным-давн
о сбежала с залетным проводником из Краснодара, в награду за семь лет суп
ружеской жизни оставив мужу застарелый триппер и двух малолетних девчо
нок, глупых и жадных, с картофельно-белыми лицами и пухлыми животами.
Хлопала обитая потрескавшимся дерматином дверь, и крыльцо барака, перек
ошенное, исхлестанное дождями и снегом, серое от облупившейся краски, на
дсадно крякало, когда на него выходила с ведром помоев мать. Рассохлые ст
упени пели разноголосо, как клавиши расстроенного пианино.
И сразу же овчарка Вильма, заслышав из кухни сладостный запах вареных ко
стей для супа, подбиралась ближе и принималась ласково вилять хвостом. О
на садилась у двери, сторожко вытянув шею, и требовательно стучала тверд
ым хвостом по доскам, изредка с вожделением облизываясь и буравя преданн
ыми карими глазами растрескавшийся дерматин. Каждое лето Вильма была на
сносях. Ее живот разбухал, продолговатые сосцы отвисали, она становилась
испуганно-ласковой и отказывалась лаять даже на чужих, от каждого челов
ека ожидая помощи себе и своим будущим беспородным детям.
Кроме Вильмы в семье Жалейко жили еще две кошки, хитрые и прожорливые, шес
ть кур, предводительствуемых наглым самовлюбленным петухом, не дававши
м проходу своим заполошным женам, и матерый хряк Васька, которого собира
лись резать на октябрьские праздники, когда стукнут первые холода и можн
о будет безбоязненно развесить в подвале шматки просоленного сала.
Семья Жалейко была большая. Трое детей, не считая различной домашней жив
ности: Маринка старшая, да ее сестренка Ленка, да младший оболтус Валька. М
ногодетная мать Вера работала на станции диспетчером, отчим числился в д
орожной бригаде, но работал только тогда, когда кончалась получка и посл
е блаженного запойного забытья поневоле приходилось выплывать в скучн
ый внешний мир.
Маринка была самой старшей из детей, и, следовательно, ей предназначалас
ь львиная доля всех шишек и колотушек. С рождения она помнила свою самую г
лавную и ответственную должность Ц старшая сестра. Может, когда и было т
акое время, когда никаких Ленки и Вальки и в заводе еще не было, только не п
омнила Маринка то время, точно так и родилась на свет старшей сестрой, за к
оторой вечно волочится крикливый и сопливый выводок ребятни.
Ц Маринка! Есть хочу! Ц канючила вредная Ленка, болтая на скамейке нога
ми в стоптанных сандалиях, в спущенных на коленях колготках.
Ц Ись хочу, Ц вторил Валька, не выговаривавший еще и половины букв алфа
вита, но уже твердо, как «Отче наш», знавший права и привилегии младшего: п
раво требовать и получать еду первым, право бессистемно сикать в штанишк
и и требовать их немедленной замены, право вырывать игрушки из рук сестр
енки и орать благим матом, когда то же самое пытались сделать с ним самим,
право портить жизнь Маринке и жаловаться на нее родителям по каждому пус
тячному поводу…
***
Ц Вы что-нибудь видите?
Ц Да, заросли лопухов… Иван-чай. Картошка цветет. У нее такие белые грозд
ья с желтой сердцевиной…
Ц Что-нибудь слышите?
Ц «Малика, ись хочу, дай!»
Ц Кто это?
Ц Валька, мой брат. Младший.
Ц Сколько вам сейчас лет?
Ц Лет десять. Да, десять…
Ц Итак, следующая строка… Следующая строка вспыхнет в вашем мозгу, когд
а я сосчитаю от одного до пяти: один, два, три, четыре, пять. (Щелк!) Что именно
вспыхнуло?
Ц «Маме скажу, что ты к дурочке ходила. К дурочке. К дурочке. К дурочке ходи
ла».
Ц Спасибо. Следующую строку, пожалуйста.
Ц Я не получила строки. (Пауза.) Тут пусто.
Ц Какой у вас соматик в связи с этим, телесные ощущения? Что вы чувствует
е?
Ц Жарко…. Я не знаю. Я все время то вверх, то вниз.
Ц М-м. Хорошо… Поехали дальше…
***
В поселке Маринку не помнили иначе как с хвостиком за спиной в виде младш
их пострелят. Шла ли она с огромным бидоном за водой к колонке, расположив
шейся на пересечении пыльных улиц, направлялась ли за хлебом в магазин (в
котором число мух Ц жирных, откормленных, изумрудно-зеленых, напоминав
ших скорее маленьких птичек, чем насекомых, Ц и их качество соперничало
с количеством и качеством имевшегося товара), пыталась ли улизнуть к под
ружке в соседний барак, Ц всегда за ней волочился прожорливый, бдительн
ый эскорт,
Ленка, противная, конопушная, наслаждавшаяся собственной вредностью и а
дски завидовавшая могуществу старшей сестры, ябеда, вредина, подлюка, ех
идно выла:
Ц А я маме скажу! Все-все расскажу, пос-смот-риш-шь! Ц Хитрый взгляд прищ
уренных глаз исподлобья, рыже-зеленых, как у гулящей кошки…
Ей вторил Валька, вечно сопливый, вечно голодный, ненажористый:
Ц Малика! Ц Имя сестры в его устах звучало с местным акцентом, почти по-т
атарски. Ц Ись хочу! Дай!
И попробуй не накорми! Придет мать с работы, усталая, злая, готовая сорвать
зло на ком угодно, Валька первым делом подбежит к ней, уткнется обросшей с
оломенной головой в колени и завоет без слез, обиженно кривя малиновый, с
черными провалами на месте зубов рот, к которому из ноздрей тянутся две п
розрачные желтоватые дорожки:
Ц Мамка, ись хочу! Малика не дает!
Тут и подзатыльник схлопотать недолго…
Поэтому, чтобы отвязаться об требовательной ребятни, Маринка залезала с
ногами на табуретку, доставала из хлебницы кирпич, серый и клеклый, и умел
о кромсала его огромным ножом с гнутым лезвием.
Ц С маслом! Ц вредничала Ленка, наизусть зная свои малолетние права. Ц
Мне пустой не нужно! Пустой сама ешь!
Ц Масла осталось совсем чуть-чуть! Ц совестила ее Маринка, строжа беле
сые, похожие на тополиный пух брови. Ц Отцу на вечер не хватит!
Ц С маслом! Ц требовательно подвывал сообщник сестренки Валька и капр
изно вторил: Ц Путой не нужа! Путой сама ись! Масло надо!
Тогда Маринка, тяжело, недетски вздыхая, лезла в холодильник «Смоленск»,
который своим купеческим пузом единолично покрывал куцее кухонное про
странство, и вымазывала последние масляные крохи на толстые ноздреваты
е куски.
Ц С сахаром! Ц Настырная Ленка прячет грязные в вечных цыпках руки за с
пину Ц мол, некомплект не возьму, даром не надо, без сахара-то!
Ц И сахала! И сахала! Ц подхватывал Валька, тоже демонстративно пряча р
уки.
Получив по куску хлеба, посыпанного сверху песком, ребятня на пару минут
затихала, блаженно чмокая слюнявыми губами. Наступал драгоценный миг св
ободы, сладкие мгновения тишины. Пока сестренка с братцем наслаждались в
ыделением желудочного сока, Маринка тихо выскальзывала за дверь и что ес
ть духу мчалась через картофельное поле к соседнему бараку. Пять минут б
ез назойливых родственников, пять минут в любящей атмосфере уютного, хот
ь и чужого дома с вежливой хозяйкой, учительницей Лидией Ивановной, пять
минут рядом с единственной подругой Таней, среди кукол, тряпичных одежек
, растерзанных книжек с порванными листами Ц в тишине и уюте! Хоть пять ми
нут!..
Лучшей подружкой Маринки была соседская дочка, хромая девочка, которую п
оселковая ребятня называла «дурочкой». Таня была старше своей приятель
ницы на три года, но по уровню развития безнадежно застряла где-то на уров
не старшей ясельной группы. Она считалась умственно отсталой, в школу не
ходила, занималась дома с матерью, на улице никогда не появлялась одна, оп
асаясь насмешек и жалостливо-брезгливых взглядов взрослых. Целые дни он
а проводила дома или во дворе, огороженном хлипким штакетником.
Марине не было никакого дела, что окружающие считают ее подругу дурочкой
. Ей казалось, что Таня просто очень молчаливая. Говорить ей трудно, поэтом
у она только мычит, а если и произносит что-то, то слова выходят из нее с нед
оделками, как у двухлетнего Вальки. Марина понимала подругу с одного тол
ько взгляда, с одного звука. Надо ли было запеленать куклу или обсудить но
вую картинку, вырезанную из журнала «Советский экран», Ц девочки общал
ись молча, с наслаждением.
Маринка даже немного завидовала Тане. Завидовала тому, что в семье она од
на, тому, что у нее такая тихая, некрикливая мать, такой молчаливый, вежлив
ый отец. Завидовала тому, что ей не надо ходить в школу, тому, что у нее множе
ство красивых немецких пупсов, для которых Лидия Ивановна шьет роскошны
е наряды из разноцветных лоскутков, стопки ярких книжек. Она даже завидо
вала ее хромой ноге и тому, что взрослые за глаза зовут ее «дурочкой» и в и
х взглядах полощется жалость. Маринку же никогда никто не жалел. Только о
тчим, когда мать изобьет его, пьяного, до синевы, видел в ней свою сообщниц
у, такую же забитую и несчастную, как и он сам.
Девочка иногда мечтала о том, что вдруг она тоже охромеет, как Таня. Допуст
им, пойдет зимой с бидоном по воду, поскользнется на накатанной льдом дор
ожке возле колонки и сломает ногу, а нога срастется неправильно… Потом о
на стукнется головой и станет дурочкой, и тогда мечта ее наконец исполни
тся. Она будет ходить на костылях, улыбаться, мычать, мотать головой Ц и в
се будут любить ее за это. И не надо будет целыми днями таскаться с Ленкой
и Валькой, кормить их, воспитывать и развлекать с утра до вечера, терпеть и
х изощренное детское коварство и беззлобный садизм…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Ц Да, чуть-чуть.
Ц Ничего страшного, я тоже боялся своего первого сеанса сенсологическо
й терапии и своего терапевта. Но потом мне стало легче. Гораздо легче… Я пр
осто заново родился, преобразился физически и морально. После нескольки
х сессий вы почувствуете, что у вас не осталось в душе никаких наболевших
проблем. Никаких! Мы сотрем из вашей памяти все то больное, нездоровое, что
корежит, аберрирует вашу душу. Мы сделаем из вас чистого, цельного челове
ка. Вы хотите стать чистым, цельным человеком?
Ц Да, конечно.
Ц Как вы знаете, по учению Гобарда люди, периодически попадая в состояни
е бессознательности, когда их аналитический ум отключен, но мозг продолж
ает работать, получают серьезные психические травмы. Вся боль от услышан
ного запечатлевается в мозгу в виде «грамм» .................1]
1
Грамма Ц запись (греч.).
, картинок, изображающих этот эпизод. Спустя много лет после происш
едшего грамма включается, начинает работать, но человек этого не сознает
. Работающая грамма приводит к тяжелым психическим и физиологическим ра
сстройствам, но человек не понимает их причины, так она надежно спрятана
в подсознании, точнее, в реактивном уме.
Ц Да, я помню… Нам рассказывали на лекции о методе сенсологической тера
пии. Она помогает вылечиться от этих самых ужасных грамм, записей в мозгу.
Ц Да, совершенно верно. Пациент с помощью своего терапевта, мастера, прои
зводящего лечение, входит в состояние, похожее на гипноз, и может вернуть
ся в любой момент жизни, вплоть до зачатия. Человек возвращается в свое пр
ошлое, вспоминает «картинку», заново переживает ее несколько раз до тех
пор, пока она не перестанет его беспокоить, и стирает ее. Уничтожив все гра
ммы, человек становится совершенным, и ему присваивается звание «очищен
ного». Вы ведь хотите стать «очищенной»?
Ц Да, очень хочу!
Ц Итак, начнем… Марина… Можно мне вас так называть? Марина, сколько вам л
ет в данный момент?
Ц Двадцать.
Ц Еще раз? Сколько вам лет?
Ц Двадцать. (Отклонение стрелки М-метра.)
Ц Спасибо. Дайте мне число, пожалуйста.
Ц Двадцать.
Итак, мы в самом начале пути. Здравствуйте, Мариночка! (Слабая улыбка студе
нтки.) Сейчас мы с вами углубимся в прошлое, спустимся по траку времени в с
амые глубины вашей памяти, в логово реактивного ума. Все граммы, психичес
кие записи, которые там будут обнаружены, будут стерты. Мы вернемся с вами
в ваше детство, в младенчество и даже в пренатальное, дородовое состояни
е. Наша с вами цель Ц дойти до самого начала, до начала начал, до момента ва
шего зачатия. Возможно, вы увидите себя летящей по огромной узкой трубе, п
охожей на туннель, к источнику теплого света в конце. Это будет означать, ч
то мы с вами поймали состояние вашего рождения. Это состояние называется
«последовательность спермы»… Вы еще боитесь, Марина?
Ц Нет, спасибо… Уже нет!
Ц Знаете, Мариночка, открою вам один профессиональный секрет… Когда пр
оводишь кого-то по траку времени в прошлое, в далекое прошлое, а потом он в
озвращается в настоящее, то пациент всегда ждет, что я с ним поздороваюсь
так, как будто он долго путешествовал и наконец вернулся… Вот и вы почувс
твуете, что побывали в своем детстве и благополучно вернулись назад. Вы в
спомните то, что уже давно забыли, что невозможно вспомнить. Ну хорошо… Ск
ажите, Марина, вы в детстве часто болели?
Ц Нет.
Ц Хорошо, спасибо… Скажите, а те, кто вас окружал в детстве, как вы считает
е, были сильно аберрированы? Душевно искажены?
Ц Да, я думаю Ц очень. Моя мать «и отчим… Они были очень сильно аберриров
аны. Теперь я это понимаю…
Ц Вы это теперь понимаете. Хорошо, спасибо… А как насчет вашей взрослой ж
изни? Скажите, а были ли у вас сильные потрясения в последнее время?
Ц Да. (Слабая улыбка студентки.) Было очень много потрясений.
Ц Какого рода?
Ц Ну, рождение сына… Смерть матери… И потом…
Ц Ваша мать умерла?
Ц Да.
Ц Наверное, она долго болела?
Ц Нет… Она умерла быстро. Несчастный случай.
Ц О… Это очень интересно! Пожалуй, займемся этим. Вы готовы?
Ц Да.
Ц Скажите, кто в вашей семье всегда был наименее уверенной личностью?
Ц Наверное, я…
Ц Вы так считаете? А ваши родители?
Ц О, они были такими людьми… Мне трудно точно описать их.
Ц Что вы подразумеваете под словом «такие»?
Ц Ну, они всегда твердо знали, чего хотят, что хорошо и что плохо… Мне каже
тся, они никогда ни о чем особенно глубоко не задумывались. Не хотели заду
мываться.
Ц Они вас подавляли?
Ц Да, пожалуй.
Ц А вы сопротивлялись их подавлению?
Ц Нет, не сопротивлялась. Пожалуй, нет. Ведь они родители.
Ц А как они вам демонстрировали свое подавление?
Ц Ну, мать говорила… разное…
Ц Что именно?
Ц Я не помню… Столько лет прошло…
Ц Например?
Ц Что со мной все будет в порядке, если я буду слушать ее, делать, как она г
оворит. (Отклонение стрелки на экране.)
Ц О! Какой замечательный контур! Повторите, что именно она говорила? Досл
овно!
Ц Это были разные фразы, но…
Ц Марина, у вас сейчас есть поток сознания?
Ц Что это?
Ц Я имею в виду, ваши мысли представляются вам последовательностями сл
ов?
Ц Я думаю, скорее картинками.
Ц Вы видите картины?
Ц Я думаю, да… Мне кажется, что я думаю картинами.
Ц Чудно… Итак, что говорила вам мать?
Ц Разное… Что я старшая. Что я должна зарабатывать деньги.
Ц Повторите еще раз «зарабатывать деньги».
Ц Зарабатывать деньги.
Ц Спасибо, еще раз.
Ц Зарабатывать деньги.
Ц Повторите несколько раз, пока не почувствуете, что грамма ушла. Пока не
почувствуете, что ее слова вас не волнуют.
Ц Зарабатывать деньги. Зарабатывать деньги. Зарабатывать деньги. Зараб
атывать деньги. Зарабатывать деньги. Зарабатывать деньги. Зарабатывать
деньги. Деньги зарабатывать. Зарабатывать деньги. Зарабатывать деньги. З
арабатывать деньги. Кажется, она уходит…
Ц Вы уверены?
Ц Да… (Нерешительно.)
Ц У-гу, не уверены. Скажите, вы считаете, что должны зарабатывать деньги?
Ц Ну, не знаю… (Сильное отклонение стрелки на шкале М-метра.)
Ц Ну вот, это была пока только первая попытка… Хорошо, теперь вернитесь в
настоящее время. Вы в настоящем времени?
Ц Я думаю, да.
Ц Сколько вам лет?
Ц Двадцать.
Ц Прекрасно. Закройте глаза. В будущем, в любое время, когда я скажу слово
«аннулировано», оно отменит то, что я говорил вам, пока вы лежали здесь, на
кушетке. Хорошо?
Ц Да.
Ц Ну, поехали…
***
Барак стоял возле самой железнодорожной насыпи, возвышаясь над окрестн
ой болотистой низиной. В нарушение всех норм техники безопасности одним
углом, правым, он заехал на полосу отчуждения, и, когда, надсадно пыхтя, по р
ельсам неторопливо катил тепловоз, хлипкие деревянные стены, крашенные
желтой и синей краской, испуганно дрожали. Звенела посуда в горке, велича
во колыхалась вода в рукомойнике, а отчим привычно матерился, расплескив
ая суп в щербатой тарелке, которую нес к столу. Ночью маневровые тепловоз
ы, возвращаясь в депо, тоненько свистели, словно подвывали, зимой Ц февра
льской скулежной метели, а весной Ц разоткровенничавшемуся соловью на
тонкой ветке клена возле дровяного сарая.
Барак был рассчитан на двух хозяев. Семья Жалейко жила в правой половине,
той самой, что опасно подпирала путейную насыпь. В другой половине обита
ла восьмидесятилетняя бабка Катя, полвека проработавшая на станции, и ее
сизый от пьянства сын Петька с дочками. Жена Петьки Клавдюха давным-давн
о сбежала с залетным проводником из Краснодара, в награду за семь лет суп
ружеской жизни оставив мужу застарелый триппер и двух малолетних девчо
нок, глупых и жадных, с картофельно-белыми лицами и пухлыми животами.
Хлопала обитая потрескавшимся дерматином дверь, и крыльцо барака, перек
ошенное, исхлестанное дождями и снегом, серое от облупившейся краски, на
дсадно крякало, когда на него выходила с ведром помоев мать. Рассохлые ст
упени пели разноголосо, как клавиши расстроенного пианино.
И сразу же овчарка Вильма, заслышав из кухни сладостный запах вареных ко
стей для супа, подбиралась ближе и принималась ласково вилять хвостом. О
на садилась у двери, сторожко вытянув шею, и требовательно стучала тверд
ым хвостом по доскам, изредка с вожделением облизываясь и буравя преданн
ыми карими глазами растрескавшийся дерматин. Каждое лето Вильма была на
сносях. Ее живот разбухал, продолговатые сосцы отвисали, она становилась
испуганно-ласковой и отказывалась лаять даже на чужих, от каждого челов
ека ожидая помощи себе и своим будущим беспородным детям.
Кроме Вильмы в семье Жалейко жили еще две кошки, хитрые и прожорливые, шес
ть кур, предводительствуемых наглым самовлюбленным петухом, не дававши
м проходу своим заполошным женам, и матерый хряк Васька, которого собира
лись резать на октябрьские праздники, когда стукнут первые холода и можн
о будет безбоязненно развесить в подвале шматки просоленного сала.
Семья Жалейко была большая. Трое детей, не считая различной домашней жив
ности: Маринка старшая, да ее сестренка Ленка, да младший оболтус Валька. М
ногодетная мать Вера работала на станции диспетчером, отчим числился в д
орожной бригаде, но работал только тогда, когда кончалась получка и посл
е блаженного запойного забытья поневоле приходилось выплывать в скучн
ый внешний мир.
Маринка была самой старшей из детей, и, следовательно, ей предназначалас
ь львиная доля всех шишек и колотушек. С рождения она помнила свою самую г
лавную и ответственную должность Ц старшая сестра. Может, когда и было т
акое время, когда никаких Ленки и Вальки и в заводе еще не было, только не п
омнила Маринка то время, точно так и родилась на свет старшей сестрой, за к
оторой вечно волочится крикливый и сопливый выводок ребятни.
Ц Маринка! Есть хочу! Ц канючила вредная Ленка, болтая на скамейке нога
ми в стоптанных сандалиях, в спущенных на коленях колготках.
Ц Ись хочу, Ц вторил Валька, не выговаривавший еще и половины букв алфа
вита, но уже твердо, как «Отче наш», знавший права и привилегии младшего: п
раво требовать и получать еду первым, право бессистемно сикать в штанишк
и и требовать их немедленной замены, право вырывать игрушки из рук сестр
енки и орать благим матом, когда то же самое пытались сделать с ним самим,
право портить жизнь Маринке и жаловаться на нее родителям по каждому пус
тячному поводу…
***
Ц Вы что-нибудь видите?
Ц Да, заросли лопухов… Иван-чай. Картошка цветет. У нее такие белые грозд
ья с желтой сердцевиной…
Ц Что-нибудь слышите?
Ц «Малика, ись хочу, дай!»
Ц Кто это?
Ц Валька, мой брат. Младший.
Ц Сколько вам сейчас лет?
Ц Лет десять. Да, десять…
Ц Итак, следующая строка… Следующая строка вспыхнет в вашем мозгу, когд
а я сосчитаю от одного до пяти: один, два, три, четыре, пять. (Щелк!) Что именно
вспыхнуло?
Ц «Маме скажу, что ты к дурочке ходила. К дурочке. К дурочке. К дурочке ходи
ла».
Ц Спасибо. Следующую строку, пожалуйста.
Ц Я не получила строки. (Пауза.) Тут пусто.
Ц Какой у вас соматик в связи с этим, телесные ощущения? Что вы чувствует
е?
Ц Жарко…. Я не знаю. Я все время то вверх, то вниз.
Ц М-м. Хорошо… Поехали дальше…
***
В поселке Маринку не помнили иначе как с хвостиком за спиной в виде младш
их пострелят. Шла ли она с огромным бидоном за водой к колонке, расположив
шейся на пересечении пыльных улиц, направлялась ли за хлебом в магазин (в
котором число мух Ц жирных, откормленных, изумрудно-зеленых, напоминав
ших скорее маленьких птичек, чем насекомых, Ц и их качество соперничало
с количеством и качеством имевшегося товара), пыталась ли улизнуть к под
ружке в соседний барак, Ц всегда за ней волочился прожорливый, бдительн
ый эскорт,
Ленка, противная, конопушная, наслаждавшаяся собственной вредностью и а
дски завидовавшая могуществу старшей сестры, ябеда, вредина, подлюка, ех
идно выла:
Ц А я маме скажу! Все-все расскажу, пос-смот-риш-шь! Ц Хитрый взгляд прищ
уренных глаз исподлобья, рыже-зеленых, как у гулящей кошки…
Ей вторил Валька, вечно сопливый, вечно голодный, ненажористый:
Ц Малика! Ц Имя сестры в его устах звучало с местным акцентом, почти по-т
атарски. Ц Ись хочу! Дай!
И попробуй не накорми! Придет мать с работы, усталая, злая, готовая сорвать
зло на ком угодно, Валька первым делом подбежит к ней, уткнется обросшей с
оломенной головой в колени и завоет без слез, обиженно кривя малиновый, с
черными провалами на месте зубов рот, к которому из ноздрей тянутся две п
розрачные желтоватые дорожки:
Ц Мамка, ись хочу! Малика не дает!
Тут и подзатыльник схлопотать недолго…
Поэтому, чтобы отвязаться об требовательной ребятни, Маринка залезала с
ногами на табуретку, доставала из хлебницы кирпич, серый и клеклый, и умел
о кромсала его огромным ножом с гнутым лезвием.
Ц С маслом! Ц вредничала Ленка, наизусть зная свои малолетние права. Ц
Мне пустой не нужно! Пустой сама ешь!
Ц Масла осталось совсем чуть-чуть! Ц совестила ее Маринка, строжа беле
сые, похожие на тополиный пух брови. Ц Отцу на вечер не хватит!
Ц С маслом! Ц требовательно подвывал сообщник сестренки Валька и капр
изно вторил: Ц Путой не нужа! Путой сама ись! Масло надо!
Тогда Маринка, тяжело, недетски вздыхая, лезла в холодильник «Смоленск»,
который своим купеческим пузом единолично покрывал куцее кухонное про
странство, и вымазывала последние масляные крохи на толстые ноздреваты
е куски.
Ц С сахаром! Ц Настырная Ленка прячет грязные в вечных цыпках руки за с
пину Ц мол, некомплект не возьму, даром не надо, без сахара-то!
Ц И сахала! И сахала! Ц подхватывал Валька, тоже демонстративно пряча р
уки.
Получив по куску хлеба, посыпанного сверху песком, ребятня на пару минут
затихала, блаженно чмокая слюнявыми губами. Наступал драгоценный миг св
ободы, сладкие мгновения тишины. Пока сестренка с братцем наслаждались в
ыделением желудочного сока, Маринка тихо выскальзывала за дверь и что ес
ть духу мчалась через картофельное поле к соседнему бараку. Пять минут б
ез назойливых родственников, пять минут в любящей атмосфере уютного, хот
ь и чужого дома с вежливой хозяйкой, учительницей Лидией Ивановной, пять
минут рядом с единственной подругой Таней, среди кукол, тряпичных одежек
, растерзанных книжек с порванными листами Ц в тишине и уюте! Хоть пять ми
нут!..
Лучшей подружкой Маринки была соседская дочка, хромая девочка, которую п
оселковая ребятня называла «дурочкой». Таня была старше своей приятель
ницы на три года, но по уровню развития безнадежно застряла где-то на уров
не старшей ясельной группы. Она считалась умственно отсталой, в школу не
ходила, занималась дома с матерью, на улице никогда не появлялась одна, оп
асаясь насмешек и жалостливо-брезгливых взглядов взрослых. Целые дни он
а проводила дома или во дворе, огороженном хлипким штакетником.
Марине не было никакого дела, что окружающие считают ее подругу дурочкой
. Ей казалось, что Таня просто очень молчаливая. Говорить ей трудно, поэтом
у она только мычит, а если и произносит что-то, то слова выходят из нее с нед
оделками, как у двухлетнего Вальки. Марина понимала подругу с одного тол
ько взгляда, с одного звука. Надо ли было запеленать куклу или обсудить но
вую картинку, вырезанную из журнала «Советский экран», Ц девочки общал
ись молча, с наслаждением.
Маринка даже немного завидовала Тане. Завидовала тому, что в семье она од
на, тому, что у нее такая тихая, некрикливая мать, такой молчаливый, вежлив
ый отец. Завидовала тому, что ей не надо ходить в школу, тому, что у нее множе
ство красивых немецких пупсов, для которых Лидия Ивановна шьет роскошны
е наряды из разноцветных лоскутков, стопки ярких книжек. Она даже завидо
вала ее хромой ноге и тому, что взрослые за глаза зовут ее «дурочкой» и в и
х взглядах полощется жалость. Маринку же никогда никто не жалел. Только о
тчим, когда мать изобьет его, пьяного, до синевы, видел в ней свою сообщниц
у, такую же забитую и несчастную, как и он сам.
Девочка иногда мечтала о том, что вдруг она тоже охромеет, как Таня. Допуст
им, пойдет зимой с бидоном по воду, поскользнется на накатанной льдом дор
ожке возле колонки и сломает ногу, а нога срастется неправильно… Потом о
на стукнется головой и станет дурочкой, и тогда мечта ее наконец исполни
тся. Она будет ходить на костылях, улыбаться, мычать, мотать головой Ц и в
се будут любить ее за это. И не надо будет целыми днями таскаться с Ленкой
и Валькой, кормить их, воспитывать и развлекать с утра до вечера, терпеть и
х изощренное детское коварство и беззлобный садизм…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27