Дейсейн чувствовал, что его сознание стоит перед этим выбором, стоит или не стоит переодеваться! А предмет, который он держал в руке, требовал принятия быстрого решения. Селадор. Да, Селадор должен получить этот шарик и исследовать его.
«Что-то мысли мои потеряли стройность», – заметил он самому себе.
Он чувствовал, что разрывается между этими двумя крайностями – сейчас наступил решающий момент. «Не последствия ли это травмы головы?» – задал он вопрос себе. Но он доверял своему внутреннему видению, вызванному воздействием Джасперса, и считал, что травма не такая уж серьезная. И все-таки… решения…
Огромным усилием воли он заставил себя пройти к грузовику и забраться внутрь кабины. Опираясь о руль, он положил на сиденье рядом с собой спрессованный шарик, в который превратился сандвич Джасперса.
«Сейчас, – приказал себе Дейсейн. – Если ехать, то прямо сейчас!»
Но прошло еще несколько минут, прежде чем ему удалось воплотить это решение в действие. Он включил двигатель и выехал со стоянки на дорогу, ведущую к Портервиллю. Особенно он не спешил, ощущая некоторую заторможенность в теле.
Фары высвечивали стоявшие по бокам деревья, желтую разделительную линию на покрытии извилистой дороги, оградительные перила. Дейсейн открыл окно и высунул голову, чтобы ветер прояснил голову. Сейчас, когда он уже ехал по петляющей вверх среди холмов дороге, его заторможенность еще больше увеличивалась, что не могло не беспокоить Дейсейна.
Мимо пронеслась какая-то машина с включенными фарами.
Темные очертания скалы рядом с дорогой… желтая разделительная линия… шлак на обочине… звезды над головой… Наконец-то он подъезжал к месту, где чернели скелеты обгоревших деревьев.
Дейсейн чувствовал, как какая-то сила тянет его назад, приказывает ему развернуться и возвратиться в Сантарогу. Он пытался побороть это принуждение. Селадор должен получить этот кусочек еды и провести его анализ. Это его долг. Он обещал. Он должен выбраться из долины и приехать в Портервилль.
Где-то внутри себя Дейсейн увидел смутные очертания какой-то фигуры, неизвестной, внушающей ужас. Она изучала его.
И с этим внезапным ощущением в сознании наступила поразительная ясность. И произошло это столь неожиданно, что он чуть было не потерял контроль над машиной, выскочив на встречную полосу… Пронзительно взвизгнули тормоза.
Дорога, мрак ночи, руль, нога на акселераторе – все это навалилось на его сознание с беспорядочной последовательностью. Дейсейн нажал на тормоза, резко сбрасывая скорость. Он ощущал каждый нервный импульс. Закружилась голова. Дейсейн вцепился в руль, сосредоточившись лишь на управлении грузовиком. Постепенно его чувства приходили в порядок. Он сделал глубокий дрожащий вздох.
«Реакция на наркотик, – сказал он себе. – Нужно сказать об этом Селадору».
Портервилль предстал перед ним той же унылой улицей, какой он ее запомнил: машины, стоявшие возле таверны, одинокий фонарь рядом с затемненной заправочной станцией.
Дейсейн остановился рядом с телефонной будкой, вспомнив шерифа, который допрашивал его здесь, ошибочно приняв его за сантарожанца. «Может, он не намного уж и ошибся», – подумал Дейсейн.
Он сообщил телефонистке телефонный номер Селадора и стал ждать, нетерпеливо постукивая пальцами о стенку. В трубке раздался едва слышный тонкий женский голос:
– Приемная доктора Селадора.
Дейсейн проговорил в трубку:
– Говорит Джилберт Дейсейн. Соедините меня с доктором Селадором.
– Мне очень жаль, но доктора Селадора нет – он обедает вместе с семьей. Может, вы хотите что-нибудь передать ему?
– Проклятье! – Дейсейн уставился на телефонную трубку. Он чувствовал раздражение. Ему пришлось доказывать себе, что вообще-то у Селадора не было никаких причин ожидать его телефонного звонка. Там, в Беркли, жизнь продолжает идти своим чередом.
– Так как, сэр? Вы будете что-то ему передавать? – повторил звонкий голос.
– Передайте ему, что звонил Джилберт Дейсейн и что я отправил один образец для химического анализа.
– Образец для химического анализа. Хорошо, сэр. Это все?
– Да.
Дейсейн несколько неохотно повесил трубку. Он внезапно почувствовал себя покинутым – один здесь, и никому во всем мире нет дела до того, жив он или мертв.
«Почему бы не послать их всех подальше? – говорил он себе. – Почему бы не жениться на Дженни и не послать весь остальной мир к чертям собачьим!»
Эта мысль показалась ему чрезвычайно привлекательной. Он чувствовал, что, если он вернется в долину, ему ничто не будет угрожать. Сантарога манила его этой безопасностью. Там, в долине, действительно его ждет беззаботное существование.
Вместе с тем где-то таилась опасность. Дейсейн ощущал что-то, смутно движущееся в темноте… Он потряс головой, раздраженный игрой в кошки-мышки и разного рода трюкачествами, которую вело его сознание с ним. Снова химеры!
Он вернулся к грузовику, нашел в багажнике банку, где хранились спички. Он высыпал спички, бросил в банку то, во что превратился сандвич, закрыл ее, завернул в остатки картонной коробки и оберточной бумаги, перевязал все это леской и надписал адрес Селадора. После этого составил сопроводительное письмо на странице, вырванной из блокнота, где подробно описал свою реакцию на наркотик, очередной несчастный случай на озере и собственные впечатления от группы – стену, которую они воздвигли, удерживая его на некотором расстоянии от себя, ужас в глазах и голосе Дженни…
От усилий, которые потребовали от него воспоминания, у него разболелась голова. В портфеле он нашел конверт, написал адрес на нем и запечатал.
С чувством удовлетворения Дейсейн тронулся с места, свернул в одну затемненную боковую улочку и остановился у обочины. Он запер кабину, забрался в багажник и развалился, собираясь проспать до утра, когда начнет работать почта Портервилля.
«Они не могут контролировать и здесь работников почты, – внушал он себе. – Селадор должен получить образец Джасперса… и мы вскоре узнаем, что же это такое».
Он закрыл глаза, и его веки как бы превратились в экран, на котором развертывался сюжет некоего фантастического фильма: съежившаяся от страха Дженни, кричащая, умоляющая его о чем-то. Смеющийся Селадор. Он видел гигантскую фигуру самого себя, Дейсейна, он стоял неподвижно, связанный невидимой силой, подобно Прометею, глаза его горели, и дыхание было тяжелым От прилагаемых усилий.
Он широко раскрыл глаза.
«Грезы наяву!»
Ему грезилось, что он на перевале!
Колеблясь, Дейсейн закрыл глаза. Темнота… но в этой темноте слышался один звук – смех Селадора.
Дейсейн прижал ладони к ушам. Смех превратился в звон колоколов, отбивающих медленный и… печальный звон. Он открыл глаза. Звон исчез.
Он сел и, не закрывая глаз, передвинулся в угол кузова. Похолодало, и чувствовался сильный мускусный запах. Он обнаружил спальный мешок, залез в него и стал чего-то ждать с открытыми глазами. Где-то снаружи стрекотал сверчок.
Медленно он начал погружаться в сон. Веки опустились, потом он снова широко раскрыл глаза.
«Сколько же еще будет длиться действие Джасперса? – подумал он. – Разумеется, все это – результат действия наркотика!»
Он закрыл глаза.
Откуда-то донесся отдаваемый эхом шепот Дженни: «О Джил… я люблю тебя. Джил, я люблю тебя…»
Он уснул с этим голосом, продолжавшим нашептывать ему любовные признания.

7

Дневной свет проник в сознание Дейсейна в тот момент, когда он, абсолютно отрешившийся от всего, уставился в металлический потолок кузова грузовика. Ему был знаком этот потолок, но некоторое время он не мог связать его с каким-либо местом в пространстве. Голова болела, плечо ныло. Потолок… такой знакомый потолок…
Раздался звук автомобильного сигнала. Это вернуло его к реальности. Он откинул края спального мешка и вылез из грузовика в серый ненастный день. На подбородке появилась щетина. Во рту стоял кислый вкус.
Проходившие два школьника уставились на него и о чем-то зашептались.
«Ну и видок, наверное, у меня», – подумал Дейсейн. Он посмотрел на свою одежду. Она была помятой и сморщившейся, словно он плавал в ней, а потом уснул, и во время сна она высохла. Дейсейн улыбнулся про себя, подумав, что все именно таким образом и обстояло на самом деле.
Он залез в кабину, развернул грузовик и выехал на главную улицу, потом проехал вниз до здания с табличкой «Почтовое отделение».
Служащий сначала обслужил девочку, которая отправляла куда-то посылку со сладостями, а потом прошел за решетчатую перегородку, чтобы взвесить пакет и письмо Дейсейна. Это был высокий мужчина, с бледной кожей, черными волосами и бегающими туда-сюда осторожными голубыми глазами. Он недовольным тоном сказал Дейсейну:
– С вас восемьдесят четыре цента за бандероль и пять за письмо.
Дейсейн протянул долларовую купюру.
Служащий дал ему сдачу, потом еще раз посмотрел на пакет.
– Что в этой бандероли, мистер?
– Образцы анализов для нашей лаборатории, – ответил Дейсейн.
– Ясно.
Почтового служащего, похоже, не очень интересовали образцы чего-то там.
– Обратный адрес есть? – спросил он.
– Доктор Джилберт Дейсейн, до востребования, Сантарога, – ответил он.
– Дейсейн, – повторил служащий с внезапным интересом. – Дейсейн… Кажется, у меня есть бандероль для какого-то Дейсейна. Одну минутку!
Он исчез в задней комнате и через несколько секунд вернулся с квадратной коробкой примерно в фут шириной, аккуратно упакованной и перевязанной двойной толстой бечевкой. Даже издалека Дейсейн узнал аккуратный почерк Селадора на адресе.
«Селадор написал мне сюда?» – удивился Дейсейн.
Подобная конспирация, чтобы отправить ему посылку, говорила Дейсейну о том, что Селадору отлично было известно о его положении здесь. Его шеф знал, что он может послать сюда посылку и что Дейсейн получит ее. Но он тут же успокоил себя тем, что только этого и следовало ожидать – после того, как он описал Селадору положение, создавшееся на почте в Сантароге.
Впрочем, оставалось ощущение, что он пешка в какой-то игре, его каждый ход известен игрокам, передвигающим фигуры в этой игре.
– Покажите ваше удостоверение личности, – потребовал служащий.
Дейсейн показал его.
– Распишитесь здесь. – Оказалось, что его обслуживал начальник почтового отделения.
Дейсейн, расписался и взял посылку. Она была довольно тяжелой.
– Странно, что вы, сантарожанцы, пользуетесь услугами нашего почтового отделения, – заметил почтовый служащий. – Что-то не так с вашей службой?
«Сантарожанцы… он сказал во множественном числе», – подумал Дейсейн и спросил:
– А что, есть и другие сантарожанцы, которые приезжают сюда?
– Ну… когда-то приезжали, – ответил начальник почты. – Один негр… Бурдо, так его звали, если мне не изменяет память. Он несколько раз отправлял посылки. Однажды получил бандероль из Луизианы. Но это было уже давно.
– Ясно, – произнес Дейсейн, не зная, как реагировать на эту информацию.
– Давненько не виделся я с Бурдо, – заметил начальник почты. – Отличный парень. Надеюсь, с ним все в порядке?
– Вполне, – ответил Дейсейн. – Что ж… спасибо. – Он взял посылку и направился к своему грузовику.
Ощущая некую осторожность, объяснить которую он был не в силах, Дейсейн не стал сразу раскрывать посылку, а поставил ее на сиденье рядом с собой и выехал на дорогу на восток, которая вела в Сантарогу, и ехал по ней, пока не нашел затемненное место, где и притормозил.
В коробке оказался автоматический пистолет 32 калибра с запасной обоймой и коробкой с патронами. На предохранителе висела записка от Селадора: «Джилберт! Эта штука пылилась в ящике моего шкафа в течение многих лет, и я, скорее всего, напоминаю старую деву, которой жалко расставаться с любимой вещью, посылая ее тебе. Но мне кажется, отправив тебе пистолет, я одновременно надеюсь, что тебе он так и не пригодится. Однако то положение вещей, которое ты описал мне, наполнило меня странным беспокоящим чувством, что я вспомнил об этом оружии. Надеюсь, ты будешь чрезвычайно осторожен».
На обратной стороне записки был нацарапан постскриптум: «Исследования, проводимые по твоей просьбе, пока еще не дали никаких результатов. Обычно это тянется долго. Но ты меня обнадежил, возможно, мы все узнаем об этих людях». А чуть ниже стояла подпись: «С».
Дейсейн взял в руку пистолет и подавил внезапный импульс выбросить его в окно. Эта штука наполняла его предчувствием серьезной опасности. Что из того, что он сообщил Селадору, натолкнуло его на мысль отправить оружие? Или, возможно, это часть какой-то непонятной игры, которую ведет Селадор?
А, может, это напоминание о его долге? В ушибленной голове заныло от боли при этой мысли.
Ему вспомнилась одна фраза в записке Селадора, и он перечитал ее:»…все узнаем об этих людях».
«Именно это я и должен сделать? – подумал Дейсейн. – Неужели я послан сюда, чтобы собрать улики для обвинения-».
Он вспомнил причины, которые перечислял ему Марден, по которым сюда посылали исследователей.
Дейсейн проглотил комок в горле. В этой фразе, когда он ее перечитал, было что-то еще. Что, если доктор на что-то ему намекает? Ведь отправка оружия совершенно не в духе этого человека. Если уж быть откровенным, то если бы его, Дейсейна, спросили, может ли доктор Селадор иметь оружие, он бы с уверенностью ответил отрицательно.
И что же теперь ему делать с этой чертовой вещью?
Дейсейн проверил пистолет – полная обойма, патронник пуст. Он подавил в себе импульс забросить его в отделение для перчаток и забыть о нем. Если грузовик станут обыскивать…
Чертов Селадор!
Чувствуя себя последним идиотом, Дейсейн сунул пистолет в задний карман брюк и прикрыл его пиджаком. С Селадором он разберется позже. А сейчас он отправится к Паже… и тот ответит на несколько его вопросов.

8

Когда Дейсейн вошел в кабинет Паже, там находился какой-то больной. Худощавая седовласая Сара открыла дверь и попросила его подождать в гостиной. С некоторым преувеличенным гостеприимством она добавила, что, если он хочет, она может приготовить ему кофе.
В желудке забурлило, и Дейсейн понял, как же сильно он проголодался. Он даже подумал, не сказать ли Саре об этом.
Как бы читая его мысли, Сара сказала:
– Могу поспорить, вы еще не завтракали.
Она окинула его взглядом с ног до головы.
– Похоже, вы спали в этой одежде. Все вы, доктора, похожи один на другого. Никогда не заботитесь о своем виде.
– Я действительно еще не завтракал, – признался Дейсейн.
– Не позавидуешь Дженни, если вы не измените кое-какие свои привычки, – хмуро заметила Сара, но смягчила свои слова улыбкой.
Дейсейн с удивлением заметил два ряда белых искусственных зубов на усеянном морщинами лице.
– У меня остался кусок яблочного пирога и немного крема Джасперса. Уверена, что вам это понравится.
Она повернулась и через столовую прошла сквозь вращающиеся двери в ослепительно сверкающую белизной кухню.
Дейсейна удивила эта улыбка, потом он вспомнил, как Дженни говорила, что он нравится Саре. И тут же, повинуясь мгновенному импульсу, Дейсейн прошел за Сарой на кухню.
– Уверен, что вы не любите обслуживать людей в гостиной, – предположил он.
– Людям всегда лучше есть там, где положено, – сказала Сара.
Она поставила тарелку на овальный столик возле окон, выходящих на сверкающий в лучах утреннего солнца цветочный сад.
– Садитесь здесь, молодой человек, – пригласила Сара. Она вылила густой крем из кувшина на золотистую корочку, образовавшуюся на поверхности пирога.
Дейсейн ощутил сильный аромат Джасперса. Его рука задрожала, беря ложку, которую Сара положила на стол для него. Дрожь исчезла, едва только он проглотил первый кусок пирога.
Это оказался сладкий яблочный пирог, и он успокаивающе подействовал на психолога.
С некоторой отстраненностью, которая его испугала, Дейсейн наблюдал за тем, как его рука направляет ложку к пирогу и спустя секунду новый кусочек оказывается у него во рту, а он не без удовольствия проглатывает его.
Успокаивающее действие.
«Я привык к этой эссенции», – подумал он.
– Что-то не так? – спросила Сара.
– Я… – Дейсейн отложил в сторону ложку. – Вы поймали меня в ловушку, не так ли? – прямо спросил он.
– О чем это вы говорите? – не поняла Сара.
– Что это… – он кивнул в сторону пирога, – делает со мной?
– Какие-то странные ощущения, верно? – спросила Сара. – У тебя перед глазами все время что-то мерцает?
– Я… – Дейсейн потряс головой. Ее слова казались ему бессмысленными. «У тебя перед глазами все время что-то мерцает!»
– Я позову доктора Ларри, – сказал Сара. Она бросилась ко второй двери на кухне, и он увидел, как она бежит по проходу к клинике.
Вскоре она вернулась вместе с доктором Паже. Лицо того озабоченно морщилось.
– Что она вам сказала? – спросил Дейсейн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31