И не долетел. Черная вода, вперемешку с илом, цепко схватила зверька и он стремительно ушел на дно, успев лишь судорожно дернуться напоследок. Псы остановились, глядя, как казалось, со звериным недоумением. Последнее что увидел Никита Трифонов глазами кролика, это серебристые воздушные пузыри, уходящие сквозь мутную воду куда то вверх - к свету. Потом он проснулся в своей неуютной, освещенной керосинкой комнате, задыхаясь от слез. Сел, и некоторое время сидел, обнявши руками колени, оплакивая судьбу погибшего зверька. Снова погоня, и снова он не смог уйти. Снова. Опять. Как всегда.
11.
В единый миг долгий и изматывающий бег Василия Мельникова по прозвищу бомж Васек подошел к концу. Случилось это так быстро, что недавняя жертва еще много дней после события не могла прийти в себя и просыпалась ночами от собственных воплей. Пять пар глаз уставились на него в немом изумлении. -О! - произнес хилый юнец - Еще один. У нас тут прямо гостиница. -Люди к нам тянутся, - в тон ему сказал массивный детина с военной выправкой. А жуткий волосатый недочеловек, что сидел чуть в отдалении ничего не сказал, и лишь осклабился понимающе, отчего вид его потерял последнюю цивилизованность и стал чисто звериный. Василий содрогнулся, но отступать было некуда, последние мосты сожжены, за неимением Рубикона полсотни раз была перейдена Мелочевка. -Я так понял, ты из знающих? - произнес еще один из обитателей этой квартиры, человек со смутно знакомым лицом. Где-то Васек его уже видел, причем судя по всему в очереди за водой. -Знающих? - удивился Василий, - это смотря, что знать. А знаю я, что у вас тут типа клуба, что ли. Те, которые несут своего монстра, здесь собираются, при этом он неосознанно кивнул в сторону волосатого, подразумевая, что это и есть один из оседланных монстров. Смутно знакомый повернулся к военному, спросил: -Монстра? Несут? -Первый раз слышу, - сказал волосатый, чем несказанно удивил Мельникова. -Ну, монстры! Беглецы! Дичь! - добавил Василий, сомневаясь уже, что пришел по адресу. - Да меня Хоноров послал! Евлампий Хоноров. -Опять этот шизофреник! - резко сказал военный, - чего он к нам людей шлет? - он обратил взор на Мельникова, спросил - ну а сам то ты кто такой? В армии не служил? Васек покачал головой. -Странно, - продолжил тот, - Глядя на тебя, я бы сказал, что ты служил в спецназе. -Да что вы! - воскликнул Мельников, - какой спецназ, бомж я, Васьком кличут! И заморгал растерянно, потому, что все сидящие уставились на него дружно разинув рты. Первым опомнился юнец, который видимо от удивления выдал грубовато: -Бомж? Да ты на себя посмотри, бомж. Я думал с таким лицом только киллеры ходят. -Ну, Саня, - наклонившись к нему сказал военный, - тут ты загнул. -А что... с моим лицом? -Саня, - сказал смутно знакомый, - принеси человеку зеркало. Пусть посмотрит. Я, впрочем, ему верю, в этом тронутом городе и не такое бывает. Все ведь с ног на голову. Сказанное слегка успокоило Василия, все-таки они понимают. Все понимают. Бледный юнец вернулся с небольшим зеркалом, все в брызгах мыльной пены - явно из ванной. Подсунул под нос Ваську, довольно невежливо, но тот совсем этого не заметил, был поглощен собственным отражением. Когда он последний раз смотрелся в зеркало? Давно, очень давно, в те золотые времена, когда масса вещей, мелких бытовых радостей, была доступна ему как и всем нормальным людям. Чистая постель, теплая квартира, телевизор и радио, деньги не только на водку, и зеркало. Он постепенно утратил все это, жизнь стремительно сужала свои горизонты, в момент окончания школы казавшиеся необхватными, и в конце концов зациклилась на одном двух интересующих его вещах. Как туннель, незаметный для окружающих но тем не менее присутствующий: сначала алкоголь, потом бег. Один его почти сгубил, а другой... Кто был этот человек, что смотрел на него из зеркала - из безопасного портативного зеркальца, что не будет нападать на человека, а после поглощать его. Просто бритвенное зеркальце оно между тем оказалось способно творить чудеса. Василий себя не узнавал. Худое, скуластое лицо принадлежало явно не ему. Ну откуда, откуда у обрюзгшего пропойцы эти резкие, ястребиные черты? Куда подевались массивные уродливые мешки под глазами, да и сами глаза... Бледноголубые, они смотрели цепко и остро, словно беря на прицел каждого, кто попадал в поле их зрения. Где нездоровая желтизна и муть, сетка кровеносных сосудов на роговице? Ничего нет, и пристальный жестокий взгляд. К человеку с такими глазами Васек ни за что бы не рискнул подойти на улице, эти то глаза принадлежали ему! Прав был хилый - это глаза снайпера, наемного убийцы, воина со стажем. Рот был плотно сжат, и подле него залегли глубокие тяжелые складки. В бороде было полно седины. Кто он теперь, бомж Василий? С этой бородой похож на странствующего пророка, что пришел в веру прямиком из солдат удачи. Васек отодвинул от себя зеркало, он не верил, никак не мог поверить, хотя полая мыслишка ор том, что произошло уже болталась где-то на краю сознания, настойчиво давала о себе знать. Это что, бег? Это он сделал его таким? Когда Мельников последний раз смотрелся в зеркало много лет назад - в стекле отражался одутловатый стареющий мужик, с мутным взглядом и безвольно приоткрытым ртом. А ведь тогда Васек еще не достиг дна! Может ли дичь закалиться в бегу? Может ли она перестать дичью? Вечное преследование из слабых сделает сильных? Всех или не всех! -Так... - неверяще помотал головой Васек - так не бывает! -Ну почему же, - сразу возразил смутно знакомый, - Я уже говорил: в этом городе бывает все! Мы уже поняли, что ты удивлен переменой внешности. Поверь, у тебя все еще не так плохо, а могло ведь стать как с ним - и он кивнул мохначу, тот сразу поник. - Кстати меня зовут Влад, раз уж ты решил присоединиться к нашей компании. Мы ни от кого не бежим, но похоже все бегут к нам. Васек кивнул. Сказал: -Я в общем-то не просто так. Просто так получилось, что вы моя последняя надежда. Я устал. Очень устал бежать. -Ты смотри! - произнес еще один из собравшихся, доселе молчавший тип чемто напоминающий самого Василия, в его нынешнем виде, - и у этого проблемы. Ты только не говори, что ночью начнешь обрастать шерстью! У нас один уже есть. Мельников непонимающе уставился на говорившего, бросил искоса взгляд на мохнача. Шутят или нет, с другой стороны есть же здесь этот волосатый. Мохнач шумно вздохнул. В этот момент Василий увидел склад оружия на одном из стульев. Стволы были не новые, заляпанные грязью и еще чем-то, с вытертой краской - уже не раз были в работе. -Ну что у тебя? - спросил военный, - только не надо про магию и "сааб", тошнит уже, ей-богу! -Не знаю никакого "сааба" - сказал Мельников, - У меня другое. Знаете, у меня был друг... Витек его звали и он... -Умер? -Ну в общем да, в некотором роде он умер. Его съели. Как в джунглях, только вместо хищника было зеркало! -Час от часу не легче! - сказал юнец, - теперь еще и зеркала на охоту отправились. Может нам на улицу теперь вовсе не выходить? -А не загнул ты, друже? - спросил обретающийся на диване тип с неясным прошлым, - ну в слюнявчиков я еще поверю, сам видел, но вот чтоб зеркала кого-то жрали... это уж, брат, чересчур. -Это не все, - продолжил Васек, - Оно, зеркало, осталось, и теперь в виде Витька идет за мной! -Вот это я, понимаю, крепкая дружба! - высказался военный, - водой не разольешь. И что дальше. -А я от него бежал... до сих пор бегу. Вот только он меня каждый раз находит. Мой монстр. Хоноров сказал, что у многих здесь есть свой монстр, страх, который предназначен только для него. Он человек и... зеркало одновременно! -Кто, Хоноров? -Да нет! - крикнул Мельников - Витек! У него в глазах зеркало, и я каждый раз вижу себя там, только меня не один, а двое. -Стоп-стоп-стоп! - вмешался смутно знакомый, которого звали Влад, - давай во избежание внесения в наши умы дальнейшей сумятицы помедленнее и поподробней. Васек понял, что стоять столбом посреди комнаты нету смысла и приземлился на табуретку у самой стены. Открыл рот и рассказал свою историю, удивляясь параллельно как дико, она, история звучит. В сущности она казалась горячечным бредом постоянного клиента местной психиатрии, помешавшегося на собственном отражении. -Вот так, - сказал Мельников, - я очень устал бегать, кроме того, я косвенно являюсь соучастником все этих убийств. Васек, зеркало, он убил уже многих в погоне за мной. Не знаю зачем он это делает, может для удовольствия, а может это тот, спрут с тысячью рук заставляет его убивать! -Значит спрут? - спросил Влад, и добавил непонятно, - черная вуаль, "сааб" еще варианты? -Это все? - спросил военный, которого остальные звали непонятным именем Дивер. -Да, - ответил Мельников, - вернее нет. Витек всегда идет за мной, и не разу еще не ошибался, он как служебная собака взявшая след, так что через некоторое время, он скорее всего явиться сюда... Все так и подскочили, Дивер неосознанно потянулся к оружейной пирамиде, юнец нервозно оглянулся, и вид его был такой, словно он с удовольствием выпорхнул бы отсюда через окно, надели его природа таким полезным свойством как умение летать. -Что?! - заорал Севрюк, - ты, марафонец хренов! Ты, что притащил за собой еще и монстра?! Как его, зеркало твое?! -Это не я! - попытался оправдаться Мельников - он сам... -Как же, сам! Не приди ты сюда, и тварь твоя зеркальная следом не заявилась! -Что делать то будем? - резко спросил Влад. -Вытолкать, пока не поздно! -Поздно... - осипшим голосом выговорил Василий Мельников, - я и так слишком долго нахожусь с вами. Он убьет всех, а потом все равно пойдет по следу. -Ах, урод! - простонал Дивер. -Веселая неделька выдалась, а? - сказал Владислав. -И похуже бывали, - сказал тот, то на диване. -Шлепнуть его, может гадина со следа сорвется! - кричал Севрюк. Саня Белоспицын уже вовсю балансировал на грани паники. -Нет! - крикнул Сергеев, - никаких убийств! Он сам пришел, за помощью. -Да он нас всех за собой утащить пришел!!! Камикадзе! -Нет! - закричал Мельников вставая - не хотел я, не хотел! Мне Хоноров сказал, вы поможете... -...твоего Хонорова!!! - отчетливо произнес Дивер. -Хоноров! - крикнул Влад, - Давай, быстро повторяй то, что он тебе сказал. Как эту тварюгу завалить! -Нельзя... только я! Я не помню! - тут взгляд Василия упал на лежащее на стуле подле дивана зеркальце, тип в зазеркалье утратил большую часть своей мужественности и выглядел напуганным до крайности. -Зеркало! - воскликнул Васек. -Нашел время смотреться!!! - заорал Михаил Севрюк и сдернув все же со стула автомат, с хрустом поставил его на боевой взвод, - не я его щаз убью, пока он нас в могилу за собой не потащил. Васек понял, что его сейчас и вправду убьют. Не подумав, пришел, ой не подумав, но кто ж знал, что они такие беспомощные. -Хоноров сказал, что победить своего монстра я смогу только если вспомню отчего он внушает мне такой страх. Я вспомнил... зеркала! -Рожа твоя уродская такая страшная была?! - возмутился Севрюк, но оружие опустил. Все посидельщики нервно и испуганно переглядывались и бросали косые взгляды на дверь. А Мельников не ответил, не чувствуя плотным маревом повисшее в комнате напряжение он снова смотрел в зеркало - крохотный кусочек стекла, таящий в себе микровселенную и несколько граммов амальгамы. Сейчас зеркальце отражало самого Василия, и дверь со стеклянными вставками позади, в которой соответственно отражалось само зеркало, которое отражало Василия и дверь, которые... Вот теперь все встало на свои места. Словно память ждала, что он придет в подходящее место, чтобы разом вскрыть все потайные тайники, на которых к тому же написано: "не вскрывать, совершенно секретно!" Раз, и из смутных обрывков воспоминаний возник образ, четкий и ясный, как будто кто невидимый повернул ручку настройки. Вот оно - тьма позади двери, слабенькое отражение, вы котором все сидящие выглядят как призраки. Но стоит лишь поднести зеркальце к глазам, как все становиться на свои места: возникает туннель. Нет, тут он очень слабенький, но в итоге картина та же. Знойный летний денек много-много лет назад, полдень. А Мельников оказывается неплохо помнит это время. Ему самому было тогда лет пять, так ведь, и он ходил в коротких штанишках, которые современные дети сочли бы полным идиотизмом. Но тогда, почти пятьдесят лет назад, они были вполне нормальны. Как нормален был парк аттракционов, куда маленький Вася Мельников вместе с родителями, еще дружными, не ругающимися по пустякам, отправился субботним днем. Музыка из смешных доисторических репродукторов, которые немилосердно хрипели, обшарпанные конструкции аттракционов, примитивные чудеса вроде комнаты смеха. Но для Василия тот мир был еще полон чудес, и потому он шагал между родителями, разинув от удивления рот, и впитывая каждый звук, каждый запах каждую ноту этого чудесного дня. Маленьким детям немного нужно для счастья. Он засмотрелся на карусель, вот, что с ним случилось, а его родители засмотрелись на что-то еще, потому что не заметили, как их ребенок отстал. Пошли дальше сквозь сумятицу звуков и запахов, сквозь жаркий, погребенный ныне под спудом годов, полдень. Красивая карусель, вот ты садишься на крохотное, подвешенное на цепях сидение, и начинаешь кружиться, все быстрее и быстрее, так, что в конце концов начинает казаться, что твои ноги смотрят куда то в голубое безоблачное небо. Ветер шумит в шах, голова кружится, ручонки судорожно хватаются за цепи но все это здорово, так здорово! А когда он отвернулся от карусели, то понял, что остался один. Не то чтобы он сразу испугался. Просто возникла в груди какая то пустота, да мир вокруг вдруг тоже стал пустым, словно и не было сонмища веселящихся людей. Василий не заплакал, мать учила его не плакать. Он, насупив брови, медленно побрел куда то вглубь ярмарки. Чудесный мир словно поблек, стал вульгарным громким и угрожающим. Солнце немилосердно палило сверху. Спасаясь от него, Василий зашел в неработающий павильон - прохладный и утопающий в полутьме. Здесь было пыльно, но спокойно, а это именно то, что нужно потерявшемуся ребенку. Тут ничего не пугало, во всяком случае на первых порах. Клочья древней как мир паутины в углах, битые бутылки, пыль на зеркалах. Вот зеркала то его и привлекли. Не стоило это делать, ох не стоило, вполне возможно вот этим то неразумным поступком он и испортил себе дальнейшую жизнь. Иногда удивляешься - какая малость, мимолетная слабость, способна изуродовать долгуюдолгую череду последующих лет, так что к настоящему моменту получается нечто совершенно отличное оттого, что могло бы быть. Но маленькому Василию было еще далеко до таких умозаключений (и вообще величайшее чудо, что они его все-таки посетили), его вело простое детское любопытство. Толстый Васька, большеголовый Васька, Васька с короткими ногами - для ребенка незнакомого с телевизором и компьютером чудеса просто удивительны! Разве такое бывает? А потом простой трюк - два зеркала поставленные друг напротив друга. Получается полутемный туннель, уходящий в пыльную бесконечность. Закольцованный кусок реального мира много раз повторенный в Зазеркалье. И подойдя к зеркалам, Василий Мельников пяти лет отроду и никогда не читавший Кэролла, попал туда! Раз - он остановился глядя в темное мутное стекло (точь-в-точь, как у того зеркала, что много лет спустя вытащили он с Витьком из нещадно воняющего сора). Из-за стекла на него смотрел он сам, и еще один он сам, и еще... Бесконечная вереница его двойников вынырнула из пыльных глубин и уставилась на Мельникова выпученными глазами глубоководных рыб. Он испустил крик, попятился, в панике обернулся через плечо и там тоже были они - такая же бесконечность маленьких мальчиков в стареньких шортах. И тут Василий ощутил что теряется. Словно растекается среди этих бесконечных двойников, без битвы отдает им право быть Василием Мельниковым. Он больше не был один, вот только ничего хорошего в этом уже не было. Кто из них настоящий, кто всего лишь отражение? Захотелось уйти, закрыться от этих взглядов, его собственных взглядов, и он упал на колени и закрыл голову руками и все равно чувствовал как они смотрят-смотрят-смотрят и нет им конца и края. Мельников всегда отличался впечатлительн6остью, до этого самого момента. А после - разительно изменился. Сколько так продолжалось, это жуткое слияние бесконечных повторяющихся отражений? Он лежал на земле, плакал, но все равно то и дело смотрел в зеркальный туннель. Он потерялся в этом тоннеле. Мельникова нашли спустя два часа - свернувшись клубочком он в прострации лежал между двумя старыми зеркалами и широко открытыми глазами смотрел сквозь стекло. Дома, изнервничавшиеся родители задали ему взбучку, и прострация отступила, теперь он плакал и просил прощения. А уже через два дня это снова был жизнерадостный любознательный малыш. Вот только это был другой малыш. Старый так и остался между зеркал, слившись воедино со своими двойниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
11.
В единый миг долгий и изматывающий бег Василия Мельникова по прозвищу бомж Васек подошел к концу. Случилось это так быстро, что недавняя жертва еще много дней после события не могла прийти в себя и просыпалась ночами от собственных воплей. Пять пар глаз уставились на него в немом изумлении. -О! - произнес хилый юнец - Еще один. У нас тут прямо гостиница. -Люди к нам тянутся, - в тон ему сказал массивный детина с военной выправкой. А жуткий волосатый недочеловек, что сидел чуть в отдалении ничего не сказал, и лишь осклабился понимающе, отчего вид его потерял последнюю цивилизованность и стал чисто звериный. Василий содрогнулся, но отступать было некуда, последние мосты сожжены, за неимением Рубикона полсотни раз была перейдена Мелочевка. -Я так понял, ты из знающих? - произнес еще один из обитателей этой квартиры, человек со смутно знакомым лицом. Где-то Васек его уже видел, причем судя по всему в очереди за водой. -Знающих? - удивился Василий, - это смотря, что знать. А знаю я, что у вас тут типа клуба, что ли. Те, которые несут своего монстра, здесь собираются, при этом он неосознанно кивнул в сторону волосатого, подразумевая, что это и есть один из оседланных монстров. Смутно знакомый повернулся к военному, спросил: -Монстра? Несут? -Первый раз слышу, - сказал волосатый, чем несказанно удивил Мельникова. -Ну, монстры! Беглецы! Дичь! - добавил Василий, сомневаясь уже, что пришел по адресу. - Да меня Хоноров послал! Евлампий Хоноров. -Опять этот шизофреник! - резко сказал военный, - чего он к нам людей шлет? - он обратил взор на Мельникова, спросил - ну а сам то ты кто такой? В армии не служил? Васек покачал головой. -Странно, - продолжил тот, - Глядя на тебя, я бы сказал, что ты служил в спецназе. -Да что вы! - воскликнул Мельников, - какой спецназ, бомж я, Васьком кличут! И заморгал растерянно, потому, что все сидящие уставились на него дружно разинув рты. Первым опомнился юнец, который видимо от удивления выдал грубовато: -Бомж? Да ты на себя посмотри, бомж. Я думал с таким лицом только киллеры ходят. -Ну, Саня, - наклонившись к нему сказал военный, - тут ты загнул. -А что... с моим лицом? -Саня, - сказал смутно знакомый, - принеси человеку зеркало. Пусть посмотрит. Я, впрочем, ему верю, в этом тронутом городе и не такое бывает. Все ведь с ног на голову. Сказанное слегка успокоило Василия, все-таки они понимают. Все понимают. Бледный юнец вернулся с небольшим зеркалом, все в брызгах мыльной пены - явно из ванной. Подсунул под нос Ваську, довольно невежливо, но тот совсем этого не заметил, был поглощен собственным отражением. Когда он последний раз смотрелся в зеркало? Давно, очень давно, в те золотые времена, когда масса вещей, мелких бытовых радостей, была доступна ему как и всем нормальным людям. Чистая постель, теплая квартира, телевизор и радио, деньги не только на водку, и зеркало. Он постепенно утратил все это, жизнь стремительно сужала свои горизонты, в момент окончания школы казавшиеся необхватными, и в конце концов зациклилась на одном двух интересующих его вещах. Как туннель, незаметный для окружающих но тем не менее присутствующий: сначала алкоголь, потом бег. Один его почти сгубил, а другой... Кто был этот человек, что смотрел на него из зеркала - из безопасного портативного зеркальца, что не будет нападать на человека, а после поглощать его. Просто бритвенное зеркальце оно между тем оказалось способно творить чудеса. Василий себя не узнавал. Худое, скуластое лицо принадлежало явно не ему. Ну откуда, откуда у обрюзгшего пропойцы эти резкие, ястребиные черты? Куда подевались массивные уродливые мешки под глазами, да и сами глаза... Бледноголубые, они смотрели цепко и остро, словно беря на прицел каждого, кто попадал в поле их зрения. Где нездоровая желтизна и муть, сетка кровеносных сосудов на роговице? Ничего нет, и пристальный жестокий взгляд. К человеку с такими глазами Васек ни за что бы не рискнул подойти на улице, эти то глаза принадлежали ему! Прав был хилый - это глаза снайпера, наемного убийцы, воина со стажем. Рот был плотно сжат, и подле него залегли глубокие тяжелые складки. В бороде было полно седины. Кто он теперь, бомж Василий? С этой бородой похож на странствующего пророка, что пришел в веру прямиком из солдат удачи. Васек отодвинул от себя зеркало, он не верил, никак не мог поверить, хотя полая мыслишка ор том, что произошло уже болталась где-то на краю сознания, настойчиво давала о себе знать. Это что, бег? Это он сделал его таким? Когда Мельников последний раз смотрелся в зеркало много лет назад - в стекле отражался одутловатый стареющий мужик, с мутным взглядом и безвольно приоткрытым ртом. А ведь тогда Васек еще не достиг дна! Может ли дичь закалиться в бегу? Может ли она перестать дичью? Вечное преследование из слабых сделает сильных? Всех или не всех! -Так... - неверяще помотал головой Васек - так не бывает! -Ну почему же, - сразу возразил смутно знакомый, - Я уже говорил: в этом городе бывает все! Мы уже поняли, что ты удивлен переменой внешности. Поверь, у тебя все еще не так плохо, а могло ведь стать как с ним - и он кивнул мохначу, тот сразу поник. - Кстати меня зовут Влад, раз уж ты решил присоединиться к нашей компании. Мы ни от кого не бежим, но похоже все бегут к нам. Васек кивнул. Сказал: -Я в общем-то не просто так. Просто так получилось, что вы моя последняя надежда. Я устал. Очень устал бежать. -Ты смотри! - произнес еще один из собравшихся, доселе молчавший тип чемто напоминающий самого Василия, в его нынешнем виде, - и у этого проблемы. Ты только не говори, что ночью начнешь обрастать шерстью! У нас один уже есть. Мельников непонимающе уставился на говорившего, бросил искоса взгляд на мохнача. Шутят или нет, с другой стороны есть же здесь этот волосатый. Мохнач шумно вздохнул. В этот момент Василий увидел склад оружия на одном из стульев. Стволы были не новые, заляпанные грязью и еще чем-то, с вытертой краской - уже не раз были в работе. -Ну что у тебя? - спросил военный, - только не надо про магию и "сааб", тошнит уже, ей-богу! -Не знаю никакого "сааба" - сказал Мельников, - У меня другое. Знаете, у меня был друг... Витек его звали и он... -Умер? -Ну в общем да, в некотором роде он умер. Его съели. Как в джунглях, только вместо хищника было зеркало! -Час от часу не легче! - сказал юнец, - теперь еще и зеркала на охоту отправились. Может нам на улицу теперь вовсе не выходить? -А не загнул ты, друже? - спросил обретающийся на диване тип с неясным прошлым, - ну в слюнявчиков я еще поверю, сам видел, но вот чтоб зеркала кого-то жрали... это уж, брат, чересчур. -Это не все, - продолжил Васек, - Оно, зеркало, осталось, и теперь в виде Витька идет за мной! -Вот это я, понимаю, крепкая дружба! - высказался военный, - водой не разольешь. И что дальше. -А я от него бежал... до сих пор бегу. Вот только он меня каждый раз находит. Мой монстр. Хоноров сказал, что у многих здесь есть свой монстр, страх, который предназначен только для него. Он человек и... зеркало одновременно! -Кто, Хоноров? -Да нет! - крикнул Мельников - Витек! У него в глазах зеркало, и я каждый раз вижу себя там, только меня не один, а двое. -Стоп-стоп-стоп! - вмешался смутно знакомый, которого звали Влад, - давай во избежание внесения в наши умы дальнейшей сумятицы помедленнее и поподробней. Васек понял, что стоять столбом посреди комнаты нету смысла и приземлился на табуретку у самой стены. Открыл рот и рассказал свою историю, удивляясь параллельно как дико, она, история звучит. В сущности она казалась горячечным бредом постоянного клиента местной психиатрии, помешавшегося на собственном отражении. -Вот так, - сказал Мельников, - я очень устал бегать, кроме того, я косвенно являюсь соучастником все этих убийств. Васек, зеркало, он убил уже многих в погоне за мной. Не знаю зачем он это делает, может для удовольствия, а может это тот, спрут с тысячью рук заставляет его убивать! -Значит спрут? - спросил Влад, и добавил непонятно, - черная вуаль, "сааб" еще варианты? -Это все? - спросил военный, которого остальные звали непонятным именем Дивер. -Да, - ответил Мельников, - вернее нет. Витек всегда идет за мной, и не разу еще не ошибался, он как служебная собака взявшая след, так что через некоторое время, он скорее всего явиться сюда... Все так и подскочили, Дивер неосознанно потянулся к оружейной пирамиде, юнец нервозно оглянулся, и вид его был такой, словно он с удовольствием выпорхнул бы отсюда через окно, надели его природа таким полезным свойством как умение летать. -Что?! - заорал Севрюк, - ты, марафонец хренов! Ты, что притащил за собой еще и монстра?! Как его, зеркало твое?! -Это не я! - попытался оправдаться Мельников - он сам... -Как же, сам! Не приди ты сюда, и тварь твоя зеркальная следом не заявилась! -Что делать то будем? - резко спросил Влад. -Вытолкать, пока не поздно! -Поздно... - осипшим голосом выговорил Василий Мельников, - я и так слишком долго нахожусь с вами. Он убьет всех, а потом все равно пойдет по следу. -Ах, урод! - простонал Дивер. -Веселая неделька выдалась, а? - сказал Владислав. -И похуже бывали, - сказал тот, то на диване. -Шлепнуть его, может гадина со следа сорвется! - кричал Севрюк. Саня Белоспицын уже вовсю балансировал на грани паники. -Нет! - крикнул Сергеев, - никаких убийств! Он сам пришел, за помощью. -Да он нас всех за собой утащить пришел!!! Камикадзе! -Нет! - закричал Мельников вставая - не хотел я, не хотел! Мне Хоноров сказал, вы поможете... -...твоего Хонорова!!! - отчетливо произнес Дивер. -Хоноров! - крикнул Влад, - Давай, быстро повторяй то, что он тебе сказал. Как эту тварюгу завалить! -Нельзя... только я! Я не помню! - тут взгляд Василия упал на лежащее на стуле подле дивана зеркальце, тип в зазеркалье утратил большую часть своей мужественности и выглядел напуганным до крайности. -Зеркало! - воскликнул Васек. -Нашел время смотреться!!! - заорал Михаил Севрюк и сдернув все же со стула автомат, с хрустом поставил его на боевой взвод, - не я его щаз убью, пока он нас в могилу за собой не потащил. Васек понял, что его сейчас и вправду убьют. Не подумав, пришел, ой не подумав, но кто ж знал, что они такие беспомощные. -Хоноров сказал, что победить своего монстра я смогу только если вспомню отчего он внушает мне такой страх. Я вспомнил... зеркала! -Рожа твоя уродская такая страшная была?! - возмутился Севрюк, но оружие опустил. Все посидельщики нервно и испуганно переглядывались и бросали косые взгляды на дверь. А Мельников не ответил, не чувствуя плотным маревом повисшее в комнате напряжение он снова смотрел в зеркало - крохотный кусочек стекла, таящий в себе микровселенную и несколько граммов амальгамы. Сейчас зеркальце отражало самого Василия, и дверь со стеклянными вставками позади, в которой соответственно отражалось само зеркало, которое отражало Василия и дверь, которые... Вот теперь все встало на свои места. Словно память ждала, что он придет в подходящее место, чтобы разом вскрыть все потайные тайники, на которых к тому же написано: "не вскрывать, совершенно секретно!" Раз, и из смутных обрывков воспоминаний возник образ, четкий и ясный, как будто кто невидимый повернул ручку настройки. Вот оно - тьма позади двери, слабенькое отражение, вы котором все сидящие выглядят как призраки. Но стоит лишь поднести зеркальце к глазам, как все становиться на свои места: возникает туннель. Нет, тут он очень слабенький, но в итоге картина та же. Знойный летний денек много-много лет назад, полдень. А Мельников оказывается неплохо помнит это время. Ему самому было тогда лет пять, так ведь, и он ходил в коротких штанишках, которые современные дети сочли бы полным идиотизмом. Но тогда, почти пятьдесят лет назад, они были вполне нормальны. Как нормален был парк аттракционов, куда маленький Вася Мельников вместе с родителями, еще дружными, не ругающимися по пустякам, отправился субботним днем. Музыка из смешных доисторических репродукторов, которые немилосердно хрипели, обшарпанные конструкции аттракционов, примитивные чудеса вроде комнаты смеха. Но для Василия тот мир был еще полон чудес, и потому он шагал между родителями, разинув от удивления рот, и впитывая каждый звук, каждый запах каждую ноту этого чудесного дня. Маленьким детям немного нужно для счастья. Он засмотрелся на карусель, вот, что с ним случилось, а его родители засмотрелись на что-то еще, потому что не заметили, как их ребенок отстал. Пошли дальше сквозь сумятицу звуков и запахов, сквозь жаркий, погребенный ныне под спудом годов, полдень. Красивая карусель, вот ты садишься на крохотное, подвешенное на цепях сидение, и начинаешь кружиться, все быстрее и быстрее, так, что в конце концов начинает казаться, что твои ноги смотрят куда то в голубое безоблачное небо. Ветер шумит в шах, голова кружится, ручонки судорожно хватаются за цепи но все это здорово, так здорово! А когда он отвернулся от карусели, то понял, что остался один. Не то чтобы он сразу испугался. Просто возникла в груди какая то пустота, да мир вокруг вдруг тоже стал пустым, словно и не было сонмища веселящихся людей. Василий не заплакал, мать учила его не плакать. Он, насупив брови, медленно побрел куда то вглубь ярмарки. Чудесный мир словно поблек, стал вульгарным громким и угрожающим. Солнце немилосердно палило сверху. Спасаясь от него, Василий зашел в неработающий павильон - прохладный и утопающий в полутьме. Здесь было пыльно, но спокойно, а это именно то, что нужно потерявшемуся ребенку. Тут ничего не пугало, во всяком случае на первых порах. Клочья древней как мир паутины в углах, битые бутылки, пыль на зеркалах. Вот зеркала то его и привлекли. Не стоило это делать, ох не стоило, вполне возможно вот этим то неразумным поступком он и испортил себе дальнейшую жизнь. Иногда удивляешься - какая малость, мимолетная слабость, способна изуродовать долгуюдолгую череду последующих лет, так что к настоящему моменту получается нечто совершенно отличное оттого, что могло бы быть. Но маленькому Василию было еще далеко до таких умозаключений (и вообще величайшее чудо, что они его все-таки посетили), его вело простое детское любопытство. Толстый Васька, большеголовый Васька, Васька с короткими ногами - для ребенка незнакомого с телевизором и компьютером чудеса просто удивительны! Разве такое бывает? А потом простой трюк - два зеркала поставленные друг напротив друга. Получается полутемный туннель, уходящий в пыльную бесконечность. Закольцованный кусок реального мира много раз повторенный в Зазеркалье. И подойдя к зеркалам, Василий Мельников пяти лет отроду и никогда не читавший Кэролла, попал туда! Раз - он остановился глядя в темное мутное стекло (точь-в-точь, как у того зеркала, что много лет спустя вытащили он с Витьком из нещадно воняющего сора). Из-за стекла на него смотрел он сам, и еще один он сам, и еще... Бесконечная вереница его двойников вынырнула из пыльных глубин и уставилась на Мельникова выпученными глазами глубоководных рыб. Он испустил крик, попятился, в панике обернулся через плечо и там тоже были они - такая же бесконечность маленьких мальчиков в стареньких шортах. И тут Василий ощутил что теряется. Словно растекается среди этих бесконечных двойников, без битвы отдает им право быть Василием Мельниковым. Он больше не был один, вот только ничего хорошего в этом уже не было. Кто из них настоящий, кто всего лишь отражение? Захотелось уйти, закрыться от этих взглядов, его собственных взглядов, и он упал на колени и закрыл голову руками и все равно чувствовал как они смотрят-смотрят-смотрят и нет им конца и края. Мельников всегда отличался впечатлительн6остью, до этого самого момента. А после - разительно изменился. Сколько так продолжалось, это жуткое слияние бесконечных повторяющихся отражений? Он лежал на земле, плакал, но все равно то и дело смотрел в зеркальный туннель. Он потерялся в этом тоннеле. Мельникова нашли спустя два часа - свернувшись клубочком он в прострации лежал между двумя старыми зеркалами и широко открытыми глазами смотрел сквозь стекло. Дома, изнервничавшиеся родители задали ему взбучку, и прострация отступила, теперь он плакал и просил прощения. А уже через два дня это снова был жизнерадостный любознательный малыш. Вот только это был другой малыш. Старый так и остался между зеркал, слившись воедино со своими двойниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67