-"Они съехали", - думал он, этот вечный поборник устоявшихся правил, и нерушимых законов вселенной, - "Сегодня с утра что-то случилось, и они уехали из этого помещения и, может быть, города". -После того, как я звонил? - сказал Влад в слух, и сказанное отдалось слабым эхом как во всех пустых помещениях, - За два часа собрались и уехали?! Правда глаза колет? Она ведь лезла со всех сторон эта правда, из каждой щели между вытертых досок (раньше был линолеум), плясала с пылинками в солнечном свете падающим из окна (были жалюзи), ехидно ухмылялась со стропил (был навесной потолок, его то как успели смонтировать?!) И она была одна, бьющая сразу и наповал. В небольшом помещении под самой крышей кубического дома давно никто не жил. Ведь даже при спешном переезде (вернее именно при спешном переезде остается множество мелких и крупных следов свершившегося события - рваная упаковочная тара, обрывки газет, и канцелярского скарба в незапамятные времена завалившегося за отсутствующие ныне шкафы. Следы на полу, обрывки коммуникаций на стенах. Тут же не было ничего - просто чердачное помещение, пустующее уже много месяцев, а то и лет. Может быть здесь когда-то ночевали бродяги, судя по матрасу. Загаженная до невозможности лестница только подтверждала увиденное. Взгляд Влада метался туда-сюда по неприглядной комнате выхватывая все новые и новые подтверждения этой незамысловатой правды. Материалистичный безумец на заднем плане сознания еще что-то вещал, но голос его приутих и преисполнился неуверенности. -"Может быть это другой дом?" - предположил он и тут же устыдился собственной глупости. Еще бы, такой дом был один не только на весь район, а и на Верхний город, уникальное в своем роде здание. -Нет, - сказал Влад, - такого не бывает. Глаза говорили обратное. Вырывать и бросать их прочь от себя он не собирался, и потому прислонившись к не крашенной стене попытался привести свои смысли в порядок. Первый вопрос был таков: куда он звонил все это время, если тут ничего не было. Второй: если тут что-то было, когда все это исчезло? С этим было проще, последний раз Влад посещал флигель месяца три назад, когда просрочил с оплатой услуг и вынужден был скрипя зубами заключать новый договор. Значит за это время контора куда то переместилась. А номер? Отгадка пришла быстро, принеся с собой некоторое облегчение: просто фирма переехала, на другое ПМЖ, а номер оставила старый. -"И никого не предупредив?" - спросил логик. -Значит так, - сказал Влад. -"А звонок? Звонок то не проходил сегодня с утра!" Где теперь искать исчезнувшего провайдера Влад не знал. Он вообще не очень понимал что происходит. Ясно было одно, теперь до редакций надо будет топать ножками, сжимая в руках кипу бумаг. Добро пожаловать в прошлый век! Громкое курлыканье донеслось от окна. Влад поднял голову и увидел с пяток голубей, примостившихся на узком, скольком от помета подоконнике. Птицы дергали головами, разглядывая странного пришельца, не могли видно взять в толк, что он тут делает. Судя по всему людей они здесь увидеть не ожидали. Сергеев повернулся и зашагал прочь. У двери еще раз оглядел следы от скотча - единственное доказательство, что фирма провайдеров здесь все-таки была! А потом пошел вниз. Голова была тяжелая, и все время почему-то вспоминалась фраза дряхлой Степановой родственницы насчет ухода под землю. А фирма с работниками и дорогостоящей аппаратурой тоже под землю ушла? Вернее провалилась... На выходе он не удержался, и, обойдя дом, заглянул на АТС, вдруг и там пусто. Это было очень глупо и веяло паранойей, но он ничего не мог поделать. Но на телефонной станции было людно, в темных закоулках горели лампы дневного света, а в машинном зале как целая стая сорок трещали безостановочно реле станция была старая, обслуживала город с незапамятных времен. Персонал, по большей части женский, косился на него заинтересованно, но разглядев выражение его лица (напряженное, и недоверчивое), поспешно спешили покинуть зону его внимания. Владу ничего не оставалось, как отправиться обратно домой, и там попытаться реанимировать старенький черно-белый струйный принтер, которому теперь предстояло много работы. У одного из кафе, снимающего полуподвальное помещение рядом с обменной кассой сегодня было совсем тихо. Обычно здесь людно - народ идет обменивать кровно заработанные рубли на валюту и неминуемо наталкиваются на нечистых на руку деляг, что снуют в этой толпе, как акулы в косяке трески, и выискивают себе жертву. Предлагая обмен на лучших чем в кассе условиях. Но эту ловушку знает весь город и потому на удочку ловятся лишь приезжие, обычно остающиеся с пачкой фальшивых долларов на руках, после удачной вроде бы сделки. Впрочем причина сегодняшнего затишья была ясна - касса была закрыта, а на том месте, где ошивались ловцы удачи, сейчас стоял черный лакированный "сааб" 95, показавшийся Владу смутно знакомым. Пассажирское окошко машины было приоткрыто и над ним склонился выглядящий потасканным человек в старом плаще. Он внимательно слушал то, что ему говорили из "сааба" и времена истово кивал. Сцена была странная - не мудрено, что обменщики побоялись сегодня выйти на точку. На последней фразе из салона авто внимательный слушатель снова кивнул, с видом величайшей муки. Покосил глаза куда-то в сторону и Влад мог поклясться, пустил скорбную слезу. Зрелище было неприглядным до омерзения. Мотор машины взревел, с визгом покрышек она выехала на улицу и влилась в вялый поток автотранспорта. А Влад отправился дальше в настроении близком к похоронному. И тревога, необъяснимая тревога давала о себе знать, маячила на горизонте так и не оформившись во что-то узнаваемое. Дня через два позвонил Дивер. До этого звонка, жизнь текла вяло и была заполнена мелочными назойливыми делами - отрадой материалиста, который хочет спрятаться от выпавших на голову неприятностей. Статья, книжки, статья, поход за водой и вечерняя ругань в очереди, статья, поход за едой, очередь у прилавка. Упитанные люди со страхом голода в глазах, статья. Потом звонок телефона, и Дивер на проводе. -Что? - спросил Влад. -Да я же хотел позвонить. - Произнес Дивер, - рассказать. Ты готов слушать, в прошлый раз ты как-то неадекватен был. -Я и сейчас неадекватен. Скажи лучше, это мне одному так кажется, или в городе действительно что-то изменилось? -Изменилось. - Бесстрастно сказал Дивер, - и не ты один это ощущаешь. -Тревога, да? -И она тоже. И люди ведут себя странно. Не замечал ничего такого? -Замечал, - сказал Влад, ему вдруг стало холодно, может быть виновата открытая форточка, ведь день сегодня выдался пасмурный, совсем, как тогда, когда они шли на площадь. -Бойня на дискотеке, это первая ласточка. Теперь все только хуже, - он помолчал, а потом спросил резко, - скажи мне Влад, ты действительно веришь в то, что я обладаю... ммм... некими способностями? -Не знаю, Михаил, - честно ответил Сергеев, - Наверное не верил... раньше. -Раньше все было по другому, - произнес Дивер, и от этой фразы Владу стало не по себе, ну просто неделя нехороших предчувствий, да и только. - Слушай меня внимательно. Когда мы шли к площади, вокруг была такая мрачная тяжелая атмосфера. Ну просто тоска зеленая! Это влияло на настроение. А после... после того случая перед домом культуры вышло солнце, и все ожили и защебетали? -Да, это было. -На площади у меня случилось видение. Одно, Влад, из первых настоящих видений, так, что считая меня шарлатаном ты был прав процентов на восемьдесят. Я помню, что упал, ударился головой, а потом как бы воспарил и... -Увидел себя со стороны, - Сказал Сергеев, - да? -Влад не смейся. Мне снилось, что я птица, и весь город, и Верхний и Нижний, со всеми его закоулками подо мной. - Голос Дивера вдруг утратил обычно свойственные ему низкие интонации, стал почти мечтательным - Он такой красивый, наш город, никогда не видел его сверху. Полный жизни, полный судеб людей красивейший из муравейников! Но он был в дымке, такой плотной серо-черной завесе. Это как дым сотни костров в котором горит человеческая плоть! Она была плотная, эта завесь. Это была Вуаль - черная вуаль, которая не пропускала солнечный свет. И люди, слышишь, Влад, люди ходили под ней, они чувствовали ее, но не могли увидеть. И с их лиц сходили сходили улыбки, а дети начинали плакать. Они глотали этот дым, понимаешь, глотали и он исчезал у них внутри, он каким то образом... усваивался! Слышишь, Влад, это как невидимый яд! Сергеев молчал. Откровения "просвещенного" Дивера походили на полный бред, но... все бы хорошо, если бы Владислав так ясно не помнил то ощущение навалившейся тоски и черно-белого мира, которые они испытал тогда на площади. Да нынешние предчувствия. -А еще я видел, - голосом безумного пророка продолжил Севрюк, - как эта дымка сгущается, становится фигурами. Не всегда человеческими, и фигуры эти бродили по улицам, а потом находя определенных людей набрасывались на них со спины и намертво вцеплялись в плоть. А эти несчастные, их жертвы, они не видели своих мучителей, только начинали чахнуть день ото дня, а иные наоборот преисполнялись злобы и ненависти к самым близким своим людям. -Зачем ты мне это рассказываешь? - спросил Влад, - прости Дивер, но это похоже на очередной вариант апокалипсиса. -Просто, чтобы ты знал. - Сказал спокойно Дивер, - теперь ты будешь думать над этим, и больше обращать внимание на мелочи. Внимание к мелочам - это главное. -Я понял тебя. -И знаешь что еще, - помедлив, произнес Михаил Севрюк, - если вдруг ты почувствуешь, что становиться хуже. Уезжай лучше из города. Бросай все и уезжай. А если захочешь остаться и разобраться в том, что тебя гнетет - мой телефон ты знаешь. -"Сплошные предупреждения. Люди оставляют мне свои телефоны. Они что, надеются на меня?" - подумал Влад. Уезжать он, конечно не собирался, всего лишь из-за туманных предупреждений раненого в голову пророка. А потом, потом Влад вдруг вспомнил, что помимо этой квартиры на улице Школьной у него есть еще крохотная однокомнатная квартирка в одном из спальных районов Москвы. И он каждый раз педантично вносил за нее плату. А в Ярославской области построен бревенчатый деревенский дом, где сейчас живут его, Влад, родители. -"Тебе есть куда отступать", - подумал он, - "так может быть..." -Хорошо, если запахнет жареным, я уеду, - сказал Влад. -Только не пропусти, - напутствовал Дивер, - и вот еще, Влад -Ну? -Те крики, что мы слышали на Звоннической. Это ведь была та самая драка. Это были звуки почти недельной давности. Огорошив все-таки напоследок Владислава, Дивер скоренько распрощался и положил трубку, оставив Сергеева в растерянности. Он не знал что и думать, и рациональная часть его боролась в смертном бою с частью другой, темной и мистической, и отзвуки этой эпической битвы отзывались в голове легкой мигренью.
Конца ей пока не предвиделось и поэтому Влад приземлился на просиженный диван кое-как прикрытый клетчатым пледом и стал ждать. В конечном итоге ничего другого он сейчас делать просто не мог.
8.
Ворон поступил просто. Он не стал ругаться и призывать на голову нерадивого своего слуги громы и молнии. Он просто лишил его своего покровительства. И это было ужасно! Рамена чувствовал себя таким забытым, таким беспомощным, так им маленьким! И это ощущения терзали его мозг как десять тысяч палачей не смогли бы терзать его плоть. Охватившая его депрессия была глубока как Марианская впадина и черна как недавно разлитый вар. Она казалась липкой эта тоска. Брошенный вороном, он мог только сидеть в уголочке своей пуст ой квартиры, да пускать слезу за слезой. Если все прочие чувства давно оставили его, уступив место лишь логической холодности, то всякое нарушение со своим благодетелем - Вороном тьмы, легко исторгало из окаменевшего сердца Рамены бурю эмоций. К окружающим осталась лишь ненависть - и с каждым новым провалом она становилась все сильнее. -Прости, - шептал Рамена в полумраке своего убежища, - из меня получился плохой убийца, такой плохой... Но Ворон не отвечал. Может быть, он покинул его насовсем? Когда пришла эта мысль, Дмитрий тихонько завыл. Только не насовсем, нет, не может птица тьмы бросить верного своего слугу среди тупых и обреченных на закланье людей! Только не сейчас! Еще он посылал проклятья судьбе, что с упорством дегенерата ставила на его пути препоны. О, если бы он мог добраться до нее, до этой метафизической пряхи. О, с каким бы удовольствием он вырвал бы у нее нить своей жизни, и задушил бы стерву-судьбу, несколько раз, обмотав нить вокруг ее шеи! Рамена плакал и одновременно скрежетал дико зубами. Со стороны это выглядело страшно, но одновременно как-то жалко. В конце концов черный экспресс безумия брата Рамены следовал без остановок и уносил его все дальше в серые пределы. В конце концов ворон вернулся. Но не просто так, а с новым заданием. Всетаки последняя неудача разозлила его, потому что мягко паря за окном Дмитриевой квартиры он сильно утратил четкие птичьи очертания, временами вовсе превращаясь в колышущийся сгусток мрака. Одни только глаза горели как прежде - единственная не поддавшаяся изменениям деталь. Темную фигуру словно трепал дикий безумный вихрь, хотя Рамена мог в этом поклясться, за окном стояло почти полное безветрие. "Следующая цель будет легче" - сказал Ворон - "Так, что даже ты сможешь добраться до нее без особых проблем. Этот человек, он отвержен всеми, и даже это человеческое глупое стадо изгнало его из своих рядов. У него нет дома, нет семьи и друзей. Когда он умрет, о нем никто и не вспомнит". Рамена кивнул, соглашаясь - такое его устраивало. Надо сказать, это куда лучше, чем отлавливать по детским садам больных шизофренией детей. И он вышел на очередное задание. Забавно, Дмитрий Пономаренко, сказал он себе, в конце концов ты стал наемным убийцей. Вот только бы еще были ясны цели его потустороннего нанимателя. Очередная жертва была стреляным воробьем. Никогда не ночевала на одном месте, все время перемещалась и была на взводе. Видимо кто-то уже успел пощипать этому человеку перышки, а заодно раз и навсегда приучил к бдительности. Ворон дал направление - пяток мест, где на дичь можно наткнуться скорее всего. Одно из таких, старый облупленный дом за рекой, Рамена уже посетил. В подъезде строения пахло как в общественном сортире в котором об уборке забыли лет пять назад. Лестница была залита непонятной жидкостью и испещрена следами. Но тут спали Рамена нашел на самой верхней площадке ворох старой одежды и мятые газеты. Спали в эту или прошлую ночь. Поворошив носком ботинка это подобие кровати, Дмитрий скривился от омерзения, от тряпья пер мощный животный запах, словно здесь ночевал не одинокий, пусть и не мывшийся давно человек, а прайд африканских львов, с тушей задранной антилопы заодно. Неожиданно в гулкой тишине подъезда заскрежетал замок, и на площадке чуть ниже приоткрылась одна из дверей - еще старая, картонная, тоскливого коричневого цвета. Пожилая женщина выглядящая стопроцентной домохозяйкой с некоторой опаской глянула на Рамену, и тут же выдала вопрос: -Вам что ни будь тут нужно, молодой человек? -"Следят", - подумал Рамена, - "Боятся..." - Нужно, - сказал он вслух, - Я из дератификационной службы, мы тут выясняем очаги антисанитарии. -Из дератифа... это что? - сказала тетка, убавив однако свой напор. Если службы, то ее дело проследить, но не вмешиваться.
-Крыс выводим, - любезно просветил ее Рамена, - а они, знаете, ли любят вот такие скопления мусора. - Он сделал паузу, и спросил как бы между прочим Вы случаем не видели, кто спал в этом тряпье? -Бомж, кто же еще, - презрительно сказала тетка, отразив на грубоватом своем лице сколь омерзительны ей эти отбросы общества. Дмитрий покивал сочувственно, внимательно разглядывая груду тряпья, спросил: -А когда? -Вчера, - отрезала тетка, - я еще к Виталию Степановичу ходила на третий этаж. Виталий Степанович бывший штангист, он у нас за порядком следит. Хотела ему сказать, чтобы он прогнал... этого, но он как назло в тот вечер с температурой слег. А сама я подойти, сказать, побоялась. -Почему? - удивился Рамена. -Так это, - сказала домохозяйка, - он страшный был такой. Огромный, метра под два, волосатый как кавказец. Нет, он волосатый был, как горилла, я думала люди вообще такими не бывают! Вот это уже Рамену удивило. Судя по описаниям Ворона, нынешний клиент хоть и был человеком опустившимся и заросшим, но габаритами особыми не отличался. Да и шерсти на нем вроде особой не было. -Да вы понюхайте как пахнет то, а?! - разошлась домоуправительница - чисто зверь какой лежал! Вы уж доложите своему начальству, чтобы таких отлавливали и в отстойник местный свозили! Ну житья же нет! -Не он, - сказал Рамена-нулла. -Что?! - спросила домохозяйка все еще на повышенных тонах, но слуга Ворона уже почти бегом спускался по лестнице. Странно, Птица тьмы говорила, что в городе остался всего один бездомный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67