Пару раз порезался, потом стал бриться аккуратней. Иногда вставал перед зеркалом и долго глядел себе в глаза, пытаясь убедить себя, что никаких изменений в них не произошло. Но это ведь не так, верно? Характерный желтоватый цвет радужки - это игра освещения или так и есть? Да и разумный ли этот взгляд? Взгляд начитанного и цивилизованного человека. Мартиков жалко улыбался себе, но улыбка приоткрывала его новые острые зубы, зубы не травоядного животного. Его перестали любить собаки (а ведь он помнил времена, когда забитые беспородные, и холеные домашние питомцы ластились к нему, а злющие бойцовые звери дружелюбно лизали Мартикову ладонь). Теперь все было не так, животные при виде его впадали в истерику. Они сторонились его, лаяли, выли самым кошмарным и тоскливым образом. Самые бойкие пытались кидаться, но не дойдя полметра с испуганным взвизгом отскакивали. Видимо пах он теперь немножко иначе. Это кстати замечали и в магазинах, куда он иногда заходил купить продукты и теперь замечание "мужчина, от вас пахнет как от козла" стало верным спутником его жизни, и так раздражало, что он был не уверен, что в один прекрасный момент не накинется на говорящую. Самое гнусное было пожалуй то, что подобная мысль больше не казалась безумной, а наоборот, было в ней что-то невыразимо привлекательное. А потом случилась эта дикая история с собакой, достойная в лучшем случае стать пищей для анекдотов. В худшем - вне всяких сомнений диагнозом в карточке врача психбольницы. Мартиков вышел из дома и направился в магазин за сырым мясом. Был солнечный яркий день и потому он соображал более менее нормально, прибывая в обычном для человеческой свой части состоянии вялотекущей депрессии (звериная депрессия не признавала и буйно радовалась жизни). Не успел он отойти на полсотни метров от своей дряхлой трущобы, как повстречал собаку, мирно выгуливаемую меланхоличным хозяином. Как назло это была овчарка, до омерзения похожая на ту, что он чуть не сбил некоторое время назад - светлая, чепрачного окраса. Лица хозяина Мартиков так и не заметил, потому что события стали развиваться с ужасающей быстротой. Поравнявшись с Павлом Константиновичем псина остановился уперевшись в землю все четырьмя, чем вывела своего владельца из состояния легкой задумчивости. Глаза животного потрясенно выпучились, и это выглядело бы комично, не происходи такое на самом деле. Две секунды овчарка зачарованно смотрела в глаза Мартикову, а потом испустила тихий задушенный вой, с трудом прорвавшийся через перехваченную собачью глотку. Но эта псина оказалась то ли из храбрых, то ли из глупых, а может быть это просто был изнеженный домашний пес, который привык что ему не угрожает абсолютно ничего. Она никуда не побежала, а уперевшись для надежности лапами в землю оскалила внушительные белые клыки и издала низкий предупреждающий рык, который сразу вслед за испуганным взвоем прозвучал странновато. -Фу, Норд! - строго сказал хозяин лица которого Мартиков так и не увидел. Норд махнул хвостом и грозно гавкнул, при этом слюни его взвились с морды в воздух и частично обрызгали Мартикову брюки. Павел Константинович смотрел в собачьи глаза и изо всех сил пытался себя убедить, что собака не является его кровным врагом. Тщетно! Зверь, который поселился внутри него считал иначе. И против своей воли бывший старший экономист издал низкий глухой рык, чем-то похожий на только что выданный собакой. Норд смутился, но зубы не спрятал, наоборот обнажил их еще больше. Внушительные клыки, длинные и заостренные. В сознании стоявшего напротив него человека в это время происходили кардинальные изменения. Дремавший доселе в темном уголке не признающих компромиссов зверь, отпихнул в сторону хлипкую и интеллигентную человеческую часть Мартикова и полностью воцарился на рулевом мостике его сознания. Овчарка кинула ему вызов? Хорошо. Он покажет, что надо делать с трусливыми людскими прихлебателями! Изящным и мягким движением Мартиков на четвереньки. Растопыренные пальцы рук нежно и чутко соприкасались с асфальтом, верхняя губа задралась и зубы, показавшиеся из-под нее почти ни в чем уже не уступали зубам животного. На исказившемся лице ярко горели глаза - примитивными и сильными чувствами. -Эй, что... - сказал хозяин собаки, а потом инстинктивным движением попытался притянуть животное к себе. Поздно, не думающий и не рассуждающий больше Мартиков, одним прыжком достиг овчарки и вцепился ей в морду. Зубами! Веером брызнул кровь и осела Мартикову на лицо, он блаженно улыбнулся, и, сделав неуловимое движение челюстями раскромсал собаке верхнюю челюсть. Пес взвыл, попытался укусить Мартикова, но тот легко уклонился и, сделав головой стремительно атакующее движении впился ей в глотку, рванул, вцепился еще раз. Овчарка разразилась паническим визгом. Анонимный хозяин дергал ее за поводок, стремясь оттащить от этого безумца. А Мартиков урчал от удовольствия, выплевывая целые клочья густого окровавленного меха. На заднем плане сознания человеческая его часть исходила диким воплем ничуть не менее громким, чем тот, которым заливалась сейчас убиваемая собака. Владелец животного проследил глаза полет обильно брызгающего кровью клочка уха, и понял, что если он не вмешается то его питомца убьют. Изо всех сил дернув за поводок (и чуть не сломав при этом животному шею) он сумел расцепить кошмарный ревущий и воющий клубок тел. Не останавливаясь, он побежал волоча за собой овчарку, которую шатало и бросало на подгибающихся лапах. Кровь локальными водопадами лилась с ее морды и шлепалась на асфальт, оставляя длинную темнокрасную дорожку. Павел Константинович на глазах у десятков прохожих гнался за ними еще пол квартала, а потом остановился победно и весело взрыкивая, так что все за десять метров видно было его мощные окровавленные клыки. Кто-то закричал, стал показывать пальцами, но Мартикову было плевать, он упивался победой ровно столько, сколько позволили ему угасающие инстинкты зверя. Ровно пять минут. А потом остался только человек, стоящий на четвереньках и тяжело дышащий. Глаза его обрели обычный цвет, подернулись пеленой. Губы что-то бормотали и роняли на землю розовую пену. -Вам помочь? - спросили рядом. -Что? - хрипло выдавил Мартиков. -Помочь? - повторил вопрос парень в затемненных очках, этот видимо только подошел, не видел предыдущей сцены, - У вас везде кровь... Вас избили? Дичайшая улыбка тронула губы Павла Константиновича: -Нет, - сказал он вежливо и богатым обертонам голосом - нет, это не моя кровь. Это собаки. Я только что набросился на собаку, овчарку, и сильно покусал. Так что это ее кровь. Обладатель очков подался назад, словно Мартиков сообщил ему, что болен проказой. Глаз под темными стеклами было не разглядеть, но наверняка они испуганно бегали. -А... - сказал он, - ну я тогда пойду... -Иди... - ответил Мартиков устало и стал подниматься с асфальта. В магазин он естественно не пошел, а вернулся обратно домой. В квартиру, маленькую и затемненную. Тяжело поднимаясь по лестнице он увидел бомжа, сидящего на площадке между вторым и третьи этажом. Типичный бомж, грязный и дурнопахнущий (новый нюх бывшего старшего экономиста был очень чувствителен и щепетилен), но при виде Мартикова он почему-то резко вскочил и прижался спиной к стене, изобразив на лице выражение крайнего ужаса. Казалось, он не знал что делать бежать по лестницы вверх или сразу выпрыгнуть в окно. -Ты чего? - миролюбиво спросил его Павел Константинович. Из бродяги словно разом выпустили весь воздух. Он обмяк и разве что не съехал по стене вниз. На Мартикова он больше не смотрел. Потом неожиданно промолвил: -Так... не за того принял, извините. - Ровным и твердым голосом, - а потом, держась за стенку прошел мимо Павла Константиновича и стал медленно спускать вниз. Мартиков не удержался и посмотрел ему вслед. Странный какой то бомж, и самое что удивительное даже чуткий звериный нос бывшего экономиста не мог уловить не следа спиртного запаха. Бомж был трезв, причем уже несколько дней. Разве такое бывает? Впрочем у Мартикова были проблемы посерьезнее, и он поспешил наверх в свою квартиру. В свое логово. А там он уселся на грязную расшатанную кровать, служившую в последнее время постоянным пристанищем дурных снов и тоскливо уставился на желтоватый запыленный квадрат окна. Мартиков чувствовал, как от его человеческой сущности остается все меньше и меньше и она тает словно запозднившийся кусочек льда на жарком майском солнышке. И еще он понимал, что этот процесс будет все ускоряться и ускорятся. Что станет конечной станцией в этом безудержном экспрессе изменений. Кем он станет - оборотнем из сказок, жалкой отощавшей собакой? Неважно, момент когда все то что составляло когда-то его суть испарится, будет моментом окончательной смерти. -Оох... - простонал Павел Константинович - но почему я?! Почему именно я. Может быть ему бы стало легче, узнай он, что не один такой в городе? Скорее всего нет, для скрытого эгоиста и карьериста Павла Константиновича Мартикова всегда самым главным было то что происходит только с его персоной. Именно эта черта характера и подвела его той же ночью к твердо сформировавшемуся решению. Люди из сааба могут остановить изменения и просят за это забрать чужую жизнь? Хорошо он сделает это, он заберет ее, потому что нет на свете важнее вещи, чем продление своего, единственного столь прекрасного существования. Сидя на крыше дома и купаясь в свете луны Мартиков улыбнулся - его звериной половине идея убийства была очень даже по душе.
4.
-Отпустите... ну отпустите же нас... - вяло и плаксиво канючил Пиночет. Канючил ломким тоненьким голосом, как пойманный за руку шкодливый ребенок, что в купе с нынешним возрастом Пиночета и измочаленным его лицом смотрелось еще более мерзко, - ну что вам стоит, а? Мы не скажем, никому не скажем! Ни властям не Босху, ни даже тому в плаще... Вы только выпустите нас, нам плохо... Действие происходило в мрачном, с темными кирпичными стенами подвале. На сыром бетонном полу, под рахитичным светом одной единственной засиженной мухами лампочки лежало два порядком истертых матраса покрытых сомнительными желтоватыми пятнами. В матрасах жили клопы и еще уйма каких то насекомых, от клопов видимо перенявших жажду человеческой крови. Покрытые плесенью оргалитовые щиты в углу, лысая покрышка да дверь составляли остальные предметы обстановки. Дверь была закрыта, щиты никогда не сдвигались. Над каждым из матрасов на надежно вбитом в щель между кирпичами штыре висело по паре наручников новеньких и весело поблескивающих. Между этими самыми наручниками и матрасами находились Стрый и Пиночет, опершиеся спинами о кирпичную кладку. В глазах их застыла смертная тоска. Они попались. Попались очень глупым образом, а таинственный заказчик уничтожения "Паритета" почему-то не спешил на помощь. Этот охранник... нет, это чудовище почему-то находило удовольствие держать их здесь, в это сыром гнусном подвале. Который располагался как раз под гаражом их похитителя. Неделю (страшно подумать!) назад схватив за шиворот охранник выволок напарников из полыхающего здания. Но не отпустил, а запихнул их в свою машину - старенькие Жигули. После чего залез сам и резко тронул машину с места. Ехали в Нижний город с максимально возможной скоростью. Машину кидало на ухабах, подвеска угрюмо скрипела и жаловалась на судьбу. Когда переезжали мост, Стрый на ходу открыл дверь и попытался выброситься наружу, но их пленитель без особых усилий поймал его опять же за шиворот и затащил обратно, прошипев сквозь зубы: -Тебе это дорого будет стоить, припадочный. На взгляд Пиночета Стрый то как раз припадочным не был, не то что этот тип в камуфляже. Он привел их сюда. Посадил на эти матрасы и приковал к стене наручниками так, что кольца больно врезались в кожу. Потом он остановился у порога и долго и оценивающе смотрел на сидящих. И надо сказать, что Пиночету этот взгляд очень и очень не понравился. Так, наверное смотрят в магазине на подходящий кусок сырого мяса. -Что вам надо? - спросил Васютко в лоб. Но охранник только покачал головой и молча покинул помещение. С этого и началось их заточение. Некоторое время спустя (по самым общим прикидкам часов через десять двенадцать) это тип появился вновь. В руках он держал две эмалированные миски с обколотыми краями полные какой то мутной баланды. Еще он принес эмалированный же желтый сосуд в котором прикованные быстро опознали больничную утку. Увидев утку Пиночет испуганно задергался и затараторил: -Да что же это... Что... что ты собираешься делать. -Я отстегну тебе правую руку, - спокойно молвил охранник. Пиночет, содрогаясь, обдумал фразу и не сразу понял, что речь идет о наручниках и никто не собирается лишать его конечности. -И ты сможешь сделать все свои дела, - продолжил охранник, - но не вздумай пытаться достать меня, тебе этого и с двумя руками не удастся. -Я не буду, - пообещал Пиночет. -Вот и хорошо. После чего он ушел, оставив на полу возле матрасов обе миски. Косясь на Стрыя, Васютко использовал утку, потом подумал и передал ее напарнику. Тот пробовал возражать, насчет того, почему не ему первому, но Пиночет злобно прошипел ему: -Ты чего споришь?! Нам о спасении надо думать, а ты морду отворотил! Не смотря больше на притихшего напарника, Пиночет подтянул к себе миску. Так и есть - мутный бульон с кусочками сероватого вываренного мяса. Наверное не говяжьего. Дух от миски шел омерзительный. Кроме того о ложках их чудовищный пленитель не позаботился. А лакать по собачьи? Нет уж! Лампочка под потолком горела все время, слепила глаза, а лежать было возможно только на спине. Еще можно было сидеть, но тогда кирпичная кладка больно врезалась в тело. -Все, - сказал Стрый и ногой отпихнул утку подальше, в центр комнатушки, где сложных форм сосуд и остановился как некий монумент с выставки современного искусства. От нее поднимался характерный запах, который мешался с миазмами из мисок и приобретал еще резкое амбре. -Колян... - спросил Стрый через некоторое время, - как ты думаешь, зачем он нас сюда посадил. Пиночет не ответил, он был в думах. Кроме того клопы - мерзкие маленькие насекомые с черными спинками и блестящими бусинами глаз. Они крошечными слоникам передвигались по матрасу, и потихонечку забирались в складки Пиночетовой одежды. Об их присутствии он узнал только тогда, когда первый хоботок вонзился ему в кожу. К счастью одна рука у него еще была свободна и крошечным кровопийцам настал конец. Но только тем, до кого он смог дотянуться. Остальные угнездившись преимущественно на спине безнаказанно пускали ему кровь. И потянулись долгие и однообразные часы, заполненные борьбой с насекомыми, созерцанием одинокой, но мужественно несущей свет, лампочки, да отвеченными думами. Пиночет не верил, до сих пор не мог поверить что они очутились в такой глупой ситуации. Да, опасной, и может быть безнадежной, но насколько идиотской! Николай даже пару раз хихикнул, представив себя со стороны. Но это смешок тут же угас. В конце концов Пиночет задремал. А когда очнулся с тяжелой, гудящей головой, то почувствовал, что-то изменилось. Свет лампочки стал ярок, он резал глаза и выжимал из них слезы. В затылке постукивало, словно там работал маленький но очень активный отбойный молото. Тело ныло от неудобной позы, а еще очень чесалось. Да, такой неприятный зуб, спрятавшийся под кожей. Пиночет поднял свободную руку и яростно почесался, поминая кусачих насекомых недвусмысленными словоформами. А потом рука его потрясенно застыла, потому что он понял, что насекомые тут совсем не причем. Чесотка, легкая лихорадка, боль. -Ой нет... - простонал Николай со вселенским отчаянием и в голосе его было столько тоски и горечи, что он выглядел неким второсортным актером, явно переигрывающим на сцене. В отчаянии он яростно драл себя ногтями, но знал - этот зуд никуда не пропадет. Он теперь будет с ним, долго, очень долгий период времени. Маленький, сделанный из полупрозрачного молочного цвета стекал монстр внутри Николая снова пробуждался, и уже готов был начать разрывать его внутренности своими острыми игольчатыми когтями. Кумар, ломка, называйте как хотите. Совсем забыли про морфин, забыли впервые за сколько? За пол года, верно? Это потрясение при поджоге "Паритета", езда на заднем сидении машины этого маньяка. Пиночет очень сомневался в том, что похититель поделится с ними морфином. -Опять, - простонал Пиночет еле-еле, и, обратив глаза к шероховатому потолку, возопил - да за что? -Тише, - молвил сидящий рядом Стрый, - тише, у меня голова... -Да что твоя голова, что!? Ты хоть знаешь, что нас ждет!? -Знаю, - сказал Стрый угрюмо. Скрипнула, отворившись, дверь и в проеме показался охранник. Был он во все том же пятнистом комбинезоне, только теперь на прочную ткань налипла дурнопахнущая грязь и в нескольких местах зияли прорехи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67