В два часа ночи Савичев прекратил попытки заснуть, испугавшись неожиданно, что в одном из следующих снов монстр вырвется, и тогда селянину уже не очнуться от сна. Поздней ночью эта мысль была совершенно серьезна и можно было даже поверить в нее, что он никогда бы не сделал днем. Так что после двух он не спал и заметил пару слабых огоньков в домах неподалеку. Значили ли эти огоньки, что другим тоже сняться кошмары? Или огни горят по другой причине?
В соседней комнате громко храпел его брат Савва, спокойно спящий всю ночь, уж его то явно не мучили кошмары, такой крепкий сон не разбудит никакой ужас.
Утро было сравнительно позднее, девять тридцать утра, пять минут назад прямо перед окном по бетонной дорожке проползла большая длинная змея и исчезла в кустах у забора. Разве в Черепихово есть змеи? Или это был уж? Да нет, уж не такого сизо – серого цвета, Это явно гадюка лесная, и как теперь только возиться в саду?
С перекрестка, что находился через дом, донеслись истерические и болезненные собачьи визги, перемежаемые с глухими низкими взрыкиваниями сразу в несколько голосов.
Там явно рвали какую то псину. И похоже серьезно, до смерти. В визг вкрались агонизирующие нотки, а затем он неожиданно оборвался.
– "Все что ли?" – подумал Савичев.
Но вой возник снова, и гораздо ближе, казалось раненная псина воет прямо под окном.
– Что за черт? – Спросил сам себя Савичев и вдруг понял, что воет не собака. Звук шел из комнаты Саввы.
Селянин подскочил и медленно прошел к закрытой двери соседней комнаты, тихо толкнул дверь и так, скрипнув легонько, отворилась.
Савва сидел на краю кровати медленно, словно в трансе, покачиваясь. Он обхватил голову руками и издавал монотонный заунывный вой, который был не слишком похож на человеческий.
– Савва? – Приглушенно спросил Савичев, чувствуя что происходит нечто неладное, да и что хорошего может случиться после таких снов? – Ты чего сидишь.
– Аааа… – Почти пропел Савва. – Болит все, чешется, аааа?
– Что с тобой? Ты чего за голову то держишься?
Сидящий поднял резко голову, слепо вытаращил глаза и вопросил:
– Михаил! Это ты? Ты тут?
Ответные слова застряли у Савичева в горле. Лицо брата было словно после сильного солнечного ожога, и кожа облезала на глазах и свисала измочаленными лохмотьями. Лишь некоторое время спустя он понял, что это не так. Лицо сидящего покрывала вырастающая прямо из кожи сероватая чешуя. Волосы у него выпадали и клочьями лежали вокруг на полу, лишился он и бровей. А в глазах почти отсутствовали зрачки.
Первым позывом Савичева было выскочить с воплями прочь из комнатушки в которым сидел такой жуткий монстр, а затем сорвать со стены ружье и прикончить чудовище. Но он сдержался. Сидящий на кровати был все таки Саввой и ему было сильно плохо.
– Что с тобой? – Еще раз вопросил селянин. – Что с тобой происходит?
– Не знаю, – ответил горестно Савва, его голос был сильно сиплым, почти шип, – руки мои, руки, чешется все, и не вижу почти ничего. Может это болезнь какая?
– С тобой же вчера было все хорошо!
– Было хорошо…А сейчас видать помираю… – И он бессильно завалился на койку раскинув руки.
– "Доктора"! – Подумал Савичев. – «Нужно скорее доктора! Скорую не вызвать, телефон не работает! Как же тогда»?
Савва зашипел в подушку, явно находясь уже в беспамятстве.
– "А Тимаго! Наш местный врач может у себя? К нему надо!
– Савва!! – Начал тормошить он брата. – Не вались, вставай! Мы идем к доктору, он поймет что с тобой, давай!!!
Савва что то просипел, тяжело приподнялся, клочья кожи к него с лица медленно сползали на подбородок, а оттуда на пол. С ужасом понял селянин, то у брата почти прозрачные веки.
Савичев резко дернул сидящего за руку, и довольно сильно оцарапался об чешую на ладони, чувствовал. Как трясется эта рука, как с нее осыпаются крохотные чешуйки. Савва со криком поднялся, но чуть не упал и оперся о стену, затем оторвался от нее и заковылял, поддерживаемый Савичевым в коридор.
– Ну давай, нам совсем недалеко.
Две пары ног потопали через комнату. Ноги Саввы были тонки и похожи на спички, видимо атрофируясь на ходу. Он спотыкался и тяжело с присвистом дышал. Глаза у него были закрыты, но сквозь прозрачные веки виднелись двигающиеся глаза.
Кое-как выползли во двор. Выходя, Савичев прихватил с гвоздя ружье, мало ли что, в селе стало небезопасно после бури.
Во дворе встали, Савичев прислонил Савву к стене, а сам побежал выгонять машину, по пути заряжая ружье. Машину выгнал неудачно, чуть не въехал в край гаражных ворот, а когда вернулся, то увидел, что брат стоит в окружении из пяти здоровых серых псов, что не двигаются с места и глухо рычат. Савва их не видел, он был без сознания. Псы кстати были довольно таки странные, шерсть густая, хвосты поленом висят.
– Эй!!! – Закричал он, бросаясь к собакам. – Те мигом разомкнули круг и две из них прыгнули в сторону и исчезли за забором. – Пшли вон шавки!!! И замахнулся рукой.
Серые псы остались на месте, лишь злобно оскалили зубы, что были ненатурально большими, хвосты у них были поджаты, а сами похоже не собирались уходить. На таких с кулаками набросишься, руки по плечи отхватят.
– Ну ладно, – пробормотал он и сдернул со спины ружье.
Коротко прицелился и выстрелил в крайнего пса. Заряд мелкой дроби угодил животному в морду, разворотил ее всю и теперь на яблоневой ветке неподалеку повис желтый потухший глаз. Пес прыгнул вперед, но промахнулся и упал в грязь, где остался лежать неподвижно, лишь задняя лапа слегка дернулась и застыла.
Савичев выстрелил второму псу в брюхо и тот куда то уполз, волоча за собой длинные ленки кишков. Третий решил не пытать судьбу и бросив пост молча скрылся за углом дома. Савва лежал на земле еще не подвижней, чем только что убитый волк, и лишь только по движению ребер можно было сказать, что он еще жив.
– Давай Савва! – крикнул Савичев и с трудом приподнял брата с земли, стараясь не смотреть на его лицо.
Веки у того были по-прежнему закрыты и Савичев испуганно подумал, что они срастаются.
С трудом он дотащил тяжелое тело до машины и взвалил на переднее сидение. Сам сель за руль. Автомобиль, старенький жигуленок погнал вдоль по улице и у перекрестка раскатал обгрызенный труп собаки коричневой масти. В тень шарахнулось несколько летучих мышей. Что сидели на штакетнике возле дороги. Странно, разве они не водятся только ночью.
Савва неподвижно, как бревно, глаза смотрел в одну точку, и он казалось не дышал. Но затем неожиданно высунул язык, сильно почерневший с раздвоением на конце. Савичева затошнило, но он быстро гнал автомобиль по улицам. Кстати людей на этих самых улицах почти не наблюдалось, видно отсиживаются после бессонной ночи дома. Или у них сходные проблемы. Что же происходит?
Больницы как таковой в селе не было, было что-то вроде лазарета, где дежурил доктор и пара санитаров. Не было надобности в большем, ведь всегда можно было вызвать скорую из города что был не так уж далеко.
Резко тормознув у этой местной поликлиники Савичев выскочил из машины, вприпрыжку понесся по ступеням и ворвался в приемную, с силой толкнув дверь. Внутри стоял специфический мускусный запах, гнилой какой то неприятный.
Доктор Тимаго был тут. Он сидел сгорбившись за столиком и лихорадочно делал какие то пометки в толстом журнале перед собой. Выглядел он устало и истощенно, у него была короткая седая борода и круглые очки в пластиковой оправы. Он поднял голову от журнала и уставился на селянина.
– А, Савичев? – сказал Тимаго. – Случилось что?
– Случилось! – торопливо сказал Савичев – брат мой Савва заболел, плохо ему, умрет похоже вот-вот…
– А что с ним? – странно насторожился доктор.
– В горячке. Все тело покрыто чешуей какой то, глаза странные, да и не говорит уже а сипит.
– Как ты сказал? В чешуе и шипит? А язык какой?
– Черный, и вроде как с раздвоением на конце.
Тимаго с грохотом поднялся, вылупил глаза, руки у него тряслись, не то от страха, не то от слабости.
– Иди отсюда!!! – Неожиданно заорал он. – Иди! Брата твоего уже не спасти! И тебе возможно!
Савичев изумленно отступил:
– Как же так, ведь он помереть может от этого. Как не лечить? Да что происходит наконец.
Тимаго вышел из-за стола:
– Я верно сказал, – произнес он уже спокойнее, – он уже третий на сегодняшний день. А первые двое, не просто умерли, а с ними случилось нечто более жуткое.
– Что?!
– Они исчезли… И с Саввой будет то же, и со всеми скоро!!! Так что уходи отсюда, и вообще беги из этой деревни, это что-то заразное!
– Я не брошу его, с ним творится что-то страшное. НО доктор, есть же какой то шанс, что он выживет.
– Есть, но он изменится так, что уже нельзя будет считать его человеком. – Уже спокойнее произнес Тимаго. – но мы можем попробовать, тащи его сюда.
Савичев кинулся обратно и добежав до машины остановился. Савва смотрел на него, затем открыл рот без губ и зашипел. Его началом мелко трясти, он хватался руками за лобовое стекло и оставлял на нем мутные пятна.
– Ну пошли же! – Сказал Савичев открывая дверцу.
На секунду ему показалось что Савва не понимает его, но затем тот тяжело кивнул и сам попытался вылезти из автомобиля.
С жуткими муками дотянули они до второго этажа, где доктор поддержал Савву с другой стороны и вдвоем они повели больного к койке в углу кабинета. Тут Тимаго кинул Савичеву толстый армейский ремень, и резиновый жгут, скомандовал:
– Вяжи его!
– Вязать? Как вязать?
– Прямо вязать, накрепко прикрути его к койке, его сейчас начнет корчить. С теми тремя так было.
Уложив брата на койку селянин намертво привязал ремнем и жгутом к койке. Стиснул зубы и старался не слышать, как Савва сильно шипит, когда ремни стягивают тело. Теперь получеловек был крепко привязан к твердой койке, а его закрыто – открытые глаза пялились в потолок. Закончив Савичев отступил от кровати:
– Что дальше?
– Ничего, – ответил доктор, – будем ждать и смотреть.
– Как же так. Вы ничего не сделаете, ничего не уколите?
– А что я могу, посмотри на него, это не похоже ни на какую болезнь. Человек на наших глазах превращается в монстра. С чешуей. Нет будет ждать.
Впрочем ждать долго не пришлось. Уже минут чрез пять глаза у Саввы обрели выражение, правда какое то не слишком понятое. Он начал извиваться под своей привязью, шипел и дергал ногами, затем неожиданно высунул длинный и тонкий язык с вилкой на конце, сантиметров на тридцать, не меньше. Савичев и Тимаго затаив дыхание смотрели на то с другого конца комнаты.
Тело привязанного менялось поразительно быстро, его корчили жуткие судороги а лицо кривилось в гримасах. Чешуя на лице стремительно уплотнилась, обрела цвет и заблестела, а само лицо потеряло форму и потекло, словно черепные кости превратились в топленый воск. Он извивался и было видно, что ног у него больше не две, а всего одна, удлиняющаяся с каждой секундой. Тело утончалось и вытягивалось, лицо тоже вытянулось, голова приняла сплюснутую форму. Глаза разошлись по бокам черепа. Из глотки шел жуткий змеиный шип.
Одновременно стало видно, что ремни, плотно обтянутые вокруг человеческого тела больше не могут удерживать изменившееся туловище Саввы. Он извивался, дергался, а затем стал быстро выкарабкиваться из перевязи, а глаза, темные и без зрачков пялились поочередно на стоящих людей.
– Стреляй!!! – Заорал вдруг Тимаго. – Стреляй или он доберется до нас!!!
– Как я могу стрелять, ведь это Савва!
– Это не Савва, это большая поганая гадина, гадюка!!! Стреляй!
Савва выкарабкался наконец из-под ремней, все еще оставаясь ростом с человека, но формой уже больше напоминал змею. Он распахнул пасть в мощном шипе – реве и длинный ядовитый клык раскрылся в воздухе, как нож-бабочка. С клыка что-то капнуло. Он стремительно кинулся на нерешительно поднявшего ружье Савичева.
И тот убил своего брата Савву.

День разгорался, но не было солнца, и не было покоя в душах селян. С этого утра их ряды быстро редели. Те кто ушел в Черепиховский лес по какой ни будь надобности в основном своем не вернулись. Произошли еще две автокатастрофы, после чего на машине на улицу уже никто не выезжал. Сейчас все сторонились друг друга. Но скоро их останется так мало, что им придется объединится.
Печально, но этот день оказался последним для тех двадцати трех человек, что имели несчастье выплыть на правый Черепиховский берег. О них никто так и не узнал, и в течении этого третьего дня они один за другим сгинули в мрачной лесной чащобе. Последний каким то чудом выбрался в село и помчался дико вопя по главной улице, а у него из спины на глазах вырастал кто то ушастый и лохматый, но чертами схожий с бегущим. Не дав им разделиться, в конце улицы беглеца встретили трое селян с ружьями и расстреляли несчастного. Отвлеклись не надолго, а когда обернулись, то лохматый вырос таки из спины и с улюлюканьем удирал прочь. Поймать так и не смогли.

Селянин Пересельцев видел в парке на берегу странного зверя. Чудище было большой змеюкой и из длинного тела у нее росли три головы с капюшонами. Головы были человечьи, вращали глазами и просили вытащить их из змеиного тела. Причем одна из этих голов сильно была похожа на него самого.
Это открытие напугало Пересельцева больше всего и он не помня себя от ужаса кинулся вон из парка и пересекая Моложскую улицу споткнулся о трехглазого волка. Который с визгом метнулся в кусты.

Днем, стадо трехглазых, отрастивших себе длинные чешуйчатые лапы и хвосты, свиней долго и безуспешно атаковало дом семьи Варежкиных. Но Варежкины заперлись внутри и успешно отстреливались через окна, так что щетинистым налетчикам пришлось отойти, оставив на поле боя девятерых собратьев. Еще пятерых он потеряли когда пересекали Сиверскую улицу, где они попали под бешено несущийся трактор тракториста Коли, что в невменяемом состоянии гнал домой. На Черепиховских прудах он случайно наткнулся на огромную летучую мышь на человечьих ногах, что хлопала крыльями пытаясь взлететь, а вместо этого падала в мутные воды пруда, грязно матерясь по-русски. Зрелище это так потрясло Колю, что он бежал без оглядки и очнулся только у своего дома с удивлением найдя на капоте поросячий хвостик.

Во второй половине дня огромная стая летучих мышей пронеслась над селом на мгновение затмив собой солнце и исчезла неизвестно куда. Еще в это же примерно время на человека напал пень. Селянин, который каким то чудом остался в живых утверждал, что пень, пока не шевелился, выглядел достаточно обычно. Просто пень от старого дуба, замшелый весь такой, в трещинах. Но когда Черепиховец проходил мимо у пня вдруг открылся пронзительный оранжевый глаз а корни резво ухватили за ноги человека. Тот все же умудрился как-то отпинаться от взбесившегося обрубка попав ему в глаз, а затем оборвал корни и сбежал. Самое неприятное было то, что во время рассказа ботинок, на котором засохла вязкая смола из глаза неожиданно пророс в пол, пустив стремительно надежные корни. С ботинком пришлось расстаться, а тут выяснилось, что и нога проросла тоже. Пришло обрубить корни, что крепили беднягу к полу. Причем когда рубили селянин дико орал и дергался, а из корней полилась красноватая смола.
Больше рассказчика никто не видел, но заметили, что у собора неожиданно появилось новое небольшое дерево, что грустно шумело вслед уходящим.

Последний работающий телефон в местной жилищной конторе успел передать, что выехали спасатели и грузовики с материальной помощью, после чего замолк навсегда. Провод кстати обрывался сразу за домом и выглядел так, словно его долго и старательно грызли.

День прошел в мертвой тишине, на улицах было совершенно тихо, и редкие оставшиеся жители сидели по домам и не высовывались. Стаи серых тощих волков по пять десять штук перебегали улицы прятались в тени домов и в конце концов совершили налет на местную бойню, нажравшись там до отвала. По волкам иногда стреляли из окон, но в основном промахивались.
В шесть вечера двадцать пять человек собрались в баре, а затем нанесли визит в оружейный магазин, где каждый нагреб себе массу оружия, некоторые сразу по три ствола. Затем они пошли вдоль улиц, громко кликая закопавшихся в домах людей и раздавая ружья людям. На следующее утро было решено собраться в баре всем имеющимся в наличии людям и обсудить, что делать дальше.
На обратном пути девятеро склизких, покрытых чешуей тварей, похожих на ужасно исхудавших людей, встретили бойцов и яро накинулись. В схватке все монстры были перебиты, а отряд потерял четверых селян. Еще один превратился в змею чуть дальше и его застрелили. В составе двадцати человек вернулись они в бар, а оттуда тройками двинулись по домам. Было решено одним не жить, и дежурить по очереди.
Сильно ударенный бурей, разум Черепиховских селян легко принимал и следующие ужасы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40