Тридцать – сорок человек, все спиной к нам, все смотрели на парад.
В дверях у выхода в коридор, который вел направо, мисс Эмерсон внезапно споткнулась. Я автоматически вытянул руку, чтобы помочь ей удержаться на ногах, и она в ужасе отпрянула от меня, побледнев еще больше. Устояв на ногах только благодаря страху, она, пошатываясь, вышла в коридор и прислонилась к стене.
Я последовал за ней, посмотрел направо и убедился, что мы одни.
– Спокойнее, – сказал я быстро и негромко: боялся, что она сейчас закричит. – Спокойнее, никто не собирается обидеть вас.
Ее правая рука снова коснулась горла – так же, как в кабинете. Я видел, что она пытается глубоко вздохнуть, взять себя в руки. И она взяла себя в руки, ей это удалось. Я молча ждал, наконец она прошептала:
– Уже все в порядке.
– Конечно, в порядке, – заверил я. – Вы прекрасно со всем справитесь. Не о чем беспокоиться, уверяю вас: единственное, что нам нужно, это деньги, и отнюдь не ваши, так что – чего бояться? – Я улыбнулся, разводя руками.
Она кивнула и наконец отошла от стены, но не ответила на мою улыбку и, насколько это было возможно, избегала встречаться со мной взглядом.
Мы вместе прошли по коридору, и вскоре она показала на закрытую дверь:
– Это приемная хранилища. Там должен находиться охранник… Само хранилище – дальше…
– Я подожду здесь, – сказал я. – Ну, вы знаете, что мне нужно.
Не глядя на меня, она кивнула – резким, отрывистым движением.
– Повторите, – потребовал я. – Не принимайте близко к сердцу, не расстраивайтесь, просто повторите то, что я сказал.
Ей пришлось откашляться, потом она монотонно заговорила:
– Вам нужны облигации на предъявителя. Не свыше ста тысяч, но и не ниже двадцати тысяч.
– В общей сумме?
– Десять миллионов долларов.
– Правильно, – кивнул я. – И помните, мой партнер следит за вами.
– Можете быть спокойны. – Она по-прежнему не смотрела на меня. – Теперь идти?
– Конечно.
Она открыла дверь и вошла, а я прислонился к стене и стал ждать: либо десяти миллионов долларов, либо грома небесного.
Джо
Когда я поставил стул за столом Истпула, то сделал это только для вида. Я не собирался сидеть: слишком велико было напряжение.
И все же лучше всего можно было приглядывать за Истпулом и телевизионными экранами из-за его стола. Поэтому я позволил ему сидеть, а сам встал позади него, прислонившись спиной к углу стены между окнами, откуда видно было и комнату, и улицу.
Трудно было ждать, ничего не делая…
Но вот – оживление на одном из телевизионных экранов! Истпул тоже это заметил и весь напрягся.
Секретарша вошла в приемную хранилища. Она стояла спиной ко мне, я не мог видеть ее лица. Но мне было видно охранника. Он посмотрел на нее и широко улыбнулся. Вероятно, она не сказала ему ничего лишнего, потому что улыбка не исчезла ни на секунду. Секретарша склонилась, чтобы расписаться в листе регистрации, потом вошла в хранилище. Я напряженно следил за охранником, но он не делал ничего подозрительного. Даже не удосужился посмотреть на подпись, а тут же снова открыл свою газету.
Теперь я видел ее на другом экране. Она вошла в хранилище, осмотрелась и бросила взгляд на камеру. Как будто чувствовала, что я за ней наблюдаю.
Я перевел глаза на экран, показывающий приемную конторы. Оба охранника прислонились к стойке, беседуя друг с другом. Ни один из них не обращал внимания на экраны.
В хранилище секретарша открыла один из ящичков, пребрала содержимое и вынула лист плотной бумаги, похожий на диплом об окончании средней школы. Потом открыла второй ящик, положила этот лист сверху и вернулась к первому ящику, чтобы выбрать еще несколько листков.
Я надеялся, что она выбирает нужное. Очень уж не хотелось обнаружить дома, что мы прошли через все это ради кучи бумаг, которыми не сможем воспользоваться.
Времени у нее уходило чертовски много. Она доставала бумагу за бумагой и большинство из них запихивала обратно в ящик. Почему так долго? Мы не должны пропустить парад, это часть нашего плана.
Я посмотрел в окно. Астронавты станут кульминацией всего парада, и именно в этом месте низвергнется поток серпантина…
На экране девушка в хранилище все еще рылась в ящике.
– Быстрее, – прошептал я, но очень тихо, чтобы не услышал Истпул. – Быстрее, быстрее, быстрее…
Однако все шло по-прежнему медленно. Теперь стопка бумаги на втором ящике стала намного толще, но секретарша еще не кончила работу.
Мы захотели слишком много, вот в чем дело. Нам бы следовало ограничиться половиной. Пять миллионов, это значило бы по полмиллиона каждому. Пятьсот тысяч долларов – кому нужно больше? Это почти мой сорокалетний оклад. Мы пожадничали, и теперь фактор времени мог нас погубить.
Быстрее, черт возьми, быстрее!
Оживление. Я посмотрел на верхний экран справа – приемная конторы. Там открылась дверь лифта и из него вышли три патрульных в форме, они направились к двум охранникам у стойки.
Я быстро опустил руку на плечо Истпула. Он весь подобрался и подрагивал от волнения. Мое горло настолько пересохло, что голос прозвучал, как скрежет ржавой пружины:
– Что происходит?
Полицейские остановились у стойки, заговорили с охранниками. Один из охранников повернулся к телефону. Я сжал плечо Истпула.
– Что происходит?
– Н-н-не знаю. – Он боялся за свою жизнь, и с полным на то основанием. – Клянусь, не знаю, – выдавил он.
Охранник набирал номер. На экране с изображением хранилища эта дура секретарша все еще копалась в бумагах, выбирая по одной. Остальные экраны вели себя прекрасно.
На столе Истпула зазвонил телефон. Истпул в ужасе уставился на него. Его голова дергалась.
Моя тоже. Я с трудом расстегнул кобуру, вынул револьвер.
– Клянусь богом, – прохрипел я, – вы конченый человек. – Именно это я и имел в виду. Я думал, что мы оба мертвецы, а если я мертвец, то и Истпул тоже.
Истпул поднял руки. Он не знал, что сказать или сделать. Он действительно и по-настоящему этого не знал.
Я пинком отшвырнул свой стул и присел рядом с Истпулом, чтобы можно было слышать разговор по телефону и одновременно следить за экранами. Дуло револьвера я ткнул Истпулу в бок.
– Отвечайте, – прошипел я. – И будьте очень осторожны.
Ему потребовалось секунды две, чтобы взять себя в руки. Я не торопил его, и вот он протянул руку, поднял трубку и сказал:
– Да?
Мне удалось разобрать не больше половины слов, которые сказал ему охранник. Но голос его звучал спокойно.
– Но разве им необходимо?.. – спросил в телефон Истпул. – Ну, минутку. Минутку. – Он закрыл трубку ладонью и, повернувшись, пояснил мне:
– Они пришли проверить, как обеспечивается безопасность астронавтов.
Я неотступно следил за экранами.
– Чего они хотят?
– Просто встать у окон.
– Черт возьми, – буркнул я. Ну почему эти идиоты не пошли вылавливать снайперов на крыше? – Черт возьми…
– Я не виноват, – заныл Истпул. – Я не знал, что они…
– Молчите, молчите! – Я пытался думать, пытался решить, что делать. Он не мог отказать им, это выглядело бы подозрительно. – Слушайте, – сказал я. – Пусть становятся, где хотят, но не в этом кабинете. Так и скажите.
Истпул согласно кивнул, быстро и нервно.
– Да, – сказал он в трубку. – Передайте, что я не возражаю. Один из вас пусть проводит их. Но я не хочу, чтобы кто-то был здесь. Только не в моем кабинете.
Я смог прочитать по губам охранника, как он говорит: «Да, сэр». Истпул повесил трубку, и охранник тоже. Охранник повернулся к полицейским, что-то сказал им, а затем обошел вокруг стойки, намереваясь провести их в служебные помещения.
Я посмотрел на экран с изображением хранилища – там девушка наконец закончила свои труды. С полными руками бумаг она повернулась к двери.
Я снова ткнул Истпула револьвером.
– Звоните в хранилище! Я хочу поговорить с этой девушкой.
– Никакого телефона в…
– В приемную! В приемную! Ради бога, звоните!
Он потянулся к телефону. Теперь уже девушка была не в поле зрения камеры. На экране с изображением приемной я увидел, как она проходит через дверь. Стопка бумаг в ее руках была толщиной дюйма три, такая же, примерно, как две обычные книги, но, конечно, сбита несколько свободнее. Там было около ста пятидесяти листов бумаги.
Истпул набирал трехзначный номер. Охранник в приемной повернул голову, когда вошла девушка, увидел стопку бумаги, которую она несла, и вскочил на ноги, чтобы помочь открыть ей дверь в холл.
Я все время тыкал Истпула в бок револьвером.
– Быстрее! – повторял я. – Быстрее!
Охранник и девушка приближались к объективу камеры, через секунду их не будет видно.
– Живее, – торопил я. Мне хотелось стрелять во все, что я видел: в Истпула, в телевизионные экраны, в астронавтов на улице…
– Телефон звонит, – пролепетал Истпул, все еще не пришедший в себя, все еще пытающийся показать, что он помогает. И как раз перед тем, как охранник скрылся из виду, я увидел, что он оглянулся через плечо на телефон.
Но он был вежлив, это уж точно. Прежде всего – дама. Он не останавливался, он исчез. Исчезла и девушка.
– Он звонит, – повторил в отчаянии Истпул, и мне показалось, что он сейчас заплачет.
Охранник появился снова, один, он шел к телефону. Я нагнулся и хлопнул свободной рукой по рычагу телефона, прервав связь. На экране охранник взял трубку. Можно было видеть, как он несколько раз повторяет «алло» с недоуменным и обиженным видом.
Истпул весь трясся и готов был свалиться со стула. Уставясь на меня, он повторял:
– Я пытался! Я пытался! Я делал все, что вы говорили, я старался!
– Молчать, молчать, молчать! – Те полицейские давно уже во внутренних помещениях конторы. Том и девушка непременно пройдут по всем кабинетам, а Том ничего не знает об этих трех полицейских.
Истпул дышал учащенно, со свистом. На шести экранах все было нормально. Я внимательно смотрел на них, покусывая верхнюю губу, и наконец произнес:
– Телефон на их пути… Каким путем они пойдут назад?
Истпул непонимающе уставился на меня.
– Черт вас побери, каким путем они пойдут?
– Я пытаюсь сообразить!
– Если что-нибудь случится, – предупредил я его, тряхнув револьвером, – черт побери, если что-нибудь случится, вы умрете первым.
Трясущейся рукой он потянулся к телефону.
Том
Я долго стоял в коридоре. Должно быть, я перебрал пятьдесят вариантов бед, пока ждал, и ни одного варианта удачи…
Что она делает там, черт возьми?
Я посмотрел на часы, но это не помогло, потому что я не заметил время, когда она вошла. Может быть, пять минут назад, может, десять. Казалось, прошла неделя.
Парад. Если она не поторопится, мы пропустим парад, и тогда все пойдет прахом.
Я смотрел на часы еще два раза, прежде чем дверь приемной хранилища открылась. Меня не было видно изнутри, и слава богу, потому что охранник подошел к двери, чтобы открыть ее перед девушкой. «До встречи», – сказал он тем нежным тоном, которым обычно разговаривают с миловидными женщинами.
– Спасибо, – поблагодарила она. Ее голос показался мне явно испуганным, но охранник не сделал из этого никаких выводов – по крайней мере, опасных для меня.
Она вышла в коридор и посмотрела на меня измученным взглядом, а охранник закрыл за ней дверь. Я услышал, как зазвонил его телефон. Это ничего не значит, подумал я.
В руках девушка держала пачку документов.
– Все? – спросил я.
– Да. – Голос у нее был очень тихий, будто она говорила из другой комнаты.
– Тогда идемте.
Мы направились обратно в кабинет Истпула той же дорогой. Шум парада по-прежнему доносился сквозь открытые окна, служащие так же теснились у всех окон, повернувшись к нам спиной, – все было, как прежде.
В конце коридора была закрытая дверь. Я уже открывал ее, проходя здесь, а теперь, когда руки девушки были заняты, я должен был это сделать. Ну, я и открыл – и тут же подумал об отпечатках пальцев.
Попасться на такой штуке было бы чертовски глупо, особенно если учесть мою профессию…
– Подождите секунду, – сказал я.
Она остановилась, будто наткнувшись на какое-то препятствие. Я вернулся к двери и провел ладонью по ручке, затем открыл дверь и сделал то же самое с другой стороны, когда какое-то движение привлекло мое внимание. Я посмотрел в дальний конец коридора – туда входил охранник, которого я видел в приемной конторы, и с ним трое полицейских в форме.
Я нырнул обратно в комнату и закрыл дверь. Я был уверен, что они не видели меня. Еще раз протерев внутреннюю ручку двери, я повернулся к мисс Эмерсон, взял ее за руку и быстро пошел вперед. Она удивленно хотела что-то спросить, но я опередил, сказав тихо и быстро:
– Ничего не делайте, ничего не говорите. Просто идите.
Окна находились справа, там толпились служащие. Но громко звучавшая музыка заглушала наши шаги. Никто не видел и не слышал нас.
Слева находилась ниша, заставленная копировальным оборудованием; ряд каталожных шкафчиков частично отгораживал ее от остальной части комнаты. Я повернул туда, увлекая за собой и мисс Эмерсон.
– Подождем здесь, – сказал я. – Присядьте. Я не хочу, чтобы вас заметили.
Она присела, но нашла это слишком неудобным и секундой позже переменила позу, встав на колени. Она стояла на коленях надменно, выпрямив спину, подобно мученику раннего христианства, готовому принять смерть.
Я сел на корточки и выглянул из-за угла крайнего каталожного шкафчика. Дам полицейским возможность пройти мимо и пойду за ними… Если они направляются в кабинет Истпула, я по крайней мере буду позади них и смогу хоть что-нибудь сделать…
Знает ли Джо о том, что здесь полицейские? Должен, он ведь видел, как они вошли…
Что он теперь делает? Может быть, сбылись мои страхи и он блуждает по кабинетам в поисках меня?
Появились охранник и трое полицейских. На одном из столов, который они уже прошли, зазвонил телефон. Все четверо остановились прямо передо мной и стали негромко разговаривать.
На втором звонке одна из девушек у окна неохотно повернулась, вздохнула и не торопясь пошла к телефону.
Полицейские решили, что один останется в этой комнате. Остальные пошли дальше, а он приблизился к окну, расчистил себе место и стал смотреть вниз.
Тем временем девушка ответила на звонок телефона.
– Алло? – Она помолчала, на глазах становясь все более деловой и энергичной. – Мистер Истпул? Да, сэр. – Еще одна пауза. Она огляделась и покачала головой. – Нет, сэр, она еще не проходила здесь. – Вторая пауза. – Да, сэр. Разумеется, я сделаю. – Она повесила трубку и торопливо вернулась к окну.
В чем дело? Какого черта звонит Истпул? Где Джо? Что происходит?
И мне совсем не нужен был этот полицейский…
Но он, конечно, никуда не делся. Выпрямившись и посмотрев поверх каталожных шкафчиков, я увидел его стоящим у окна – его спина была прямо передо мной. Если он останется в таком положении, то есть еще шанс.
Я снова присел и повернулся к мисс Эмерсон.
– Послушайте. Я не хочу, чтобы началась пальба…
– И я тоже, – сказала она столь искренне, что мне стало смешно.
– Мы сейчас встанем и пойдем, – сказал я ей. – Не суетитесь, не шумите, не привлекайте ничьего внимания.
– Хорошо, сэр.
– Ладно. Идемте.
Я помог ей подняться с колен, она нервно улыбнулась мне в знак благодарности. Между нами начали устанавливаться человеческие отношения. Мы прошли по кабинету и покинули его никем не замеченные.
Глава 10
Увидев друг друга, они начали говорить одновременно. Том открыл дверь и ввел секретаршу в кабинет Истпула, а Джо рванулся с того места, откуда лихорадочно изучал все экраны сразу.
– Там полицейские!.. – воскликнул Том.
– Где, черт!.. – воскликнул Джо.
Оба замолчали. Атмосфера была настолько напряженной, что любой из них мог вот-вот забиться в истерике.
Джо показал на телефон, стоявший на столе Истпула.
– Я пытался дозвониться до тебя, – сказал он. – Я видел, как они вошли.
Том закрыл за собой дверь. Он направился к Джо, бормоча с запинками:
– Я чуть было не наткнулся прямо на них. Что они делают?
– Обеспечивают безопасность астронавтов.
Том скорчил гримасу.
– Боже! – воскликнул он. Затем, внезапно вспомнив, сказал: – Астронавты! Мы же не должны пропустить конец парада!
Джо поспешил к окну и посмотрел вниз. Бумажный снегопад был еще в двух кварталах от них.
– Все в порядке, – сообщил он.
– Хорошо, – кивнул Том. Он вынул из заднего кармана брюк пластиковую сумку для белья. В сложенном виде она напоминала пачку сигарет. Встряхнув, он раскрыл ее, и она стала достаточно объемистой, чтобы вместить пару простыней и смену белья.
Тем временем Джо прошел во вторую часть комнаты, за белую решетку. Там была дверь, рядом со стенным баром. Он толчком открыл ее, включил свет и обнаружил маленькую ванную комнату со всеми аксессуарами. Точно такую, какая была изображена на синьке в управлении полиции. Раковина, туалет, душ. Все выглядело дорогим, включая и краны для горячей и холодной воды в форме золотых гусей:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
В дверях у выхода в коридор, который вел направо, мисс Эмерсон внезапно споткнулась. Я автоматически вытянул руку, чтобы помочь ей удержаться на ногах, и она в ужасе отпрянула от меня, побледнев еще больше. Устояв на ногах только благодаря страху, она, пошатываясь, вышла в коридор и прислонилась к стене.
Я последовал за ней, посмотрел направо и убедился, что мы одни.
– Спокойнее, – сказал я быстро и негромко: боялся, что она сейчас закричит. – Спокойнее, никто не собирается обидеть вас.
Ее правая рука снова коснулась горла – так же, как в кабинете. Я видел, что она пытается глубоко вздохнуть, взять себя в руки. И она взяла себя в руки, ей это удалось. Я молча ждал, наконец она прошептала:
– Уже все в порядке.
– Конечно, в порядке, – заверил я. – Вы прекрасно со всем справитесь. Не о чем беспокоиться, уверяю вас: единственное, что нам нужно, это деньги, и отнюдь не ваши, так что – чего бояться? – Я улыбнулся, разводя руками.
Она кивнула и наконец отошла от стены, но не ответила на мою улыбку и, насколько это было возможно, избегала встречаться со мной взглядом.
Мы вместе прошли по коридору, и вскоре она показала на закрытую дверь:
– Это приемная хранилища. Там должен находиться охранник… Само хранилище – дальше…
– Я подожду здесь, – сказал я. – Ну, вы знаете, что мне нужно.
Не глядя на меня, она кивнула – резким, отрывистым движением.
– Повторите, – потребовал я. – Не принимайте близко к сердцу, не расстраивайтесь, просто повторите то, что я сказал.
Ей пришлось откашляться, потом она монотонно заговорила:
– Вам нужны облигации на предъявителя. Не свыше ста тысяч, но и не ниже двадцати тысяч.
– В общей сумме?
– Десять миллионов долларов.
– Правильно, – кивнул я. – И помните, мой партнер следит за вами.
– Можете быть спокойны. – Она по-прежнему не смотрела на меня. – Теперь идти?
– Конечно.
Она открыла дверь и вошла, а я прислонился к стене и стал ждать: либо десяти миллионов долларов, либо грома небесного.
Джо
Когда я поставил стул за столом Истпула, то сделал это только для вида. Я не собирался сидеть: слишком велико было напряжение.
И все же лучше всего можно было приглядывать за Истпулом и телевизионными экранами из-за его стола. Поэтому я позволил ему сидеть, а сам встал позади него, прислонившись спиной к углу стены между окнами, откуда видно было и комнату, и улицу.
Трудно было ждать, ничего не делая…
Но вот – оживление на одном из телевизионных экранов! Истпул тоже это заметил и весь напрягся.
Секретарша вошла в приемную хранилища. Она стояла спиной ко мне, я не мог видеть ее лица. Но мне было видно охранника. Он посмотрел на нее и широко улыбнулся. Вероятно, она не сказала ему ничего лишнего, потому что улыбка не исчезла ни на секунду. Секретарша склонилась, чтобы расписаться в листе регистрации, потом вошла в хранилище. Я напряженно следил за охранником, но он не делал ничего подозрительного. Даже не удосужился посмотреть на подпись, а тут же снова открыл свою газету.
Теперь я видел ее на другом экране. Она вошла в хранилище, осмотрелась и бросила взгляд на камеру. Как будто чувствовала, что я за ней наблюдаю.
Я перевел глаза на экран, показывающий приемную конторы. Оба охранника прислонились к стойке, беседуя друг с другом. Ни один из них не обращал внимания на экраны.
В хранилище секретарша открыла один из ящичков, пребрала содержимое и вынула лист плотной бумаги, похожий на диплом об окончании средней школы. Потом открыла второй ящик, положила этот лист сверху и вернулась к первому ящику, чтобы выбрать еще несколько листков.
Я надеялся, что она выбирает нужное. Очень уж не хотелось обнаружить дома, что мы прошли через все это ради кучи бумаг, которыми не сможем воспользоваться.
Времени у нее уходило чертовски много. Она доставала бумагу за бумагой и большинство из них запихивала обратно в ящик. Почему так долго? Мы не должны пропустить парад, это часть нашего плана.
Я посмотрел в окно. Астронавты станут кульминацией всего парада, и именно в этом месте низвергнется поток серпантина…
На экране девушка в хранилище все еще рылась в ящике.
– Быстрее, – прошептал я, но очень тихо, чтобы не услышал Истпул. – Быстрее, быстрее, быстрее…
Однако все шло по-прежнему медленно. Теперь стопка бумаги на втором ящике стала намного толще, но секретарша еще не кончила работу.
Мы захотели слишком много, вот в чем дело. Нам бы следовало ограничиться половиной. Пять миллионов, это значило бы по полмиллиона каждому. Пятьсот тысяч долларов – кому нужно больше? Это почти мой сорокалетний оклад. Мы пожадничали, и теперь фактор времени мог нас погубить.
Быстрее, черт возьми, быстрее!
Оживление. Я посмотрел на верхний экран справа – приемная конторы. Там открылась дверь лифта и из него вышли три патрульных в форме, они направились к двум охранникам у стойки.
Я быстро опустил руку на плечо Истпула. Он весь подобрался и подрагивал от волнения. Мое горло настолько пересохло, что голос прозвучал, как скрежет ржавой пружины:
– Что происходит?
Полицейские остановились у стойки, заговорили с охранниками. Один из охранников повернулся к телефону. Я сжал плечо Истпула.
– Что происходит?
– Н-н-не знаю. – Он боялся за свою жизнь, и с полным на то основанием. – Клянусь, не знаю, – выдавил он.
Охранник набирал номер. На экране с изображением хранилища эта дура секретарша все еще копалась в бумагах, выбирая по одной. Остальные экраны вели себя прекрасно.
На столе Истпула зазвонил телефон. Истпул в ужасе уставился на него. Его голова дергалась.
Моя тоже. Я с трудом расстегнул кобуру, вынул револьвер.
– Клянусь богом, – прохрипел я, – вы конченый человек. – Именно это я и имел в виду. Я думал, что мы оба мертвецы, а если я мертвец, то и Истпул тоже.
Истпул поднял руки. Он не знал, что сказать или сделать. Он действительно и по-настоящему этого не знал.
Я пинком отшвырнул свой стул и присел рядом с Истпулом, чтобы можно было слышать разговор по телефону и одновременно следить за экранами. Дуло револьвера я ткнул Истпулу в бок.
– Отвечайте, – прошипел я. – И будьте очень осторожны.
Ему потребовалось секунды две, чтобы взять себя в руки. Я не торопил его, и вот он протянул руку, поднял трубку и сказал:
– Да?
Мне удалось разобрать не больше половины слов, которые сказал ему охранник. Но голос его звучал спокойно.
– Но разве им необходимо?.. – спросил в телефон Истпул. – Ну, минутку. Минутку. – Он закрыл трубку ладонью и, повернувшись, пояснил мне:
– Они пришли проверить, как обеспечивается безопасность астронавтов.
Я неотступно следил за экранами.
– Чего они хотят?
– Просто встать у окон.
– Черт возьми, – буркнул я. Ну почему эти идиоты не пошли вылавливать снайперов на крыше? – Черт возьми…
– Я не виноват, – заныл Истпул. – Я не знал, что они…
– Молчите, молчите! – Я пытался думать, пытался решить, что делать. Он не мог отказать им, это выглядело бы подозрительно. – Слушайте, – сказал я. – Пусть становятся, где хотят, но не в этом кабинете. Так и скажите.
Истпул согласно кивнул, быстро и нервно.
– Да, – сказал он в трубку. – Передайте, что я не возражаю. Один из вас пусть проводит их. Но я не хочу, чтобы кто-то был здесь. Только не в моем кабинете.
Я смог прочитать по губам охранника, как он говорит: «Да, сэр». Истпул повесил трубку, и охранник тоже. Охранник повернулся к полицейским, что-то сказал им, а затем обошел вокруг стойки, намереваясь провести их в служебные помещения.
Я посмотрел на экран с изображением хранилища – там девушка наконец закончила свои труды. С полными руками бумаг она повернулась к двери.
Я снова ткнул Истпула револьвером.
– Звоните в хранилище! Я хочу поговорить с этой девушкой.
– Никакого телефона в…
– В приемную! В приемную! Ради бога, звоните!
Он потянулся к телефону. Теперь уже девушка была не в поле зрения камеры. На экране с изображением приемной я увидел, как она проходит через дверь. Стопка бумаг в ее руках была толщиной дюйма три, такая же, примерно, как две обычные книги, но, конечно, сбита несколько свободнее. Там было около ста пятидесяти листов бумаги.
Истпул набирал трехзначный номер. Охранник в приемной повернул голову, когда вошла девушка, увидел стопку бумаги, которую она несла, и вскочил на ноги, чтобы помочь открыть ей дверь в холл.
Я все время тыкал Истпула в бок револьвером.
– Быстрее! – повторял я. – Быстрее!
Охранник и девушка приближались к объективу камеры, через секунду их не будет видно.
– Живее, – торопил я. Мне хотелось стрелять во все, что я видел: в Истпула, в телевизионные экраны, в астронавтов на улице…
– Телефон звонит, – пролепетал Истпул, все еще не пришедший в себя, все еще пытающийся показать, что он помогает. И как раз перед тем, как охранник скрылся из виду, я увидел, что он оглянулся через плечо на телефон.
Но он был вежлив, это уж точно. Прежде всего – дама. Он не останавливался, он исчез. Исчезла и девушка.
– Он звонит, – повторил в отчаянии Истпул, и мне показалось, что он сейчас заплачет.
Охранник появился снова, один, он шел к телефону. Я нагнулся и хлопнул свободной рукой по рычагу телефона, прервав связь. На экране охранник взял трубку. Можно было видеть, как он несколько раз повторяет «алло» с недоуменным и обиженным видом.
Истпул весь трясся и готов был свалиться со стула. Уставясь на меня, он повторял:
– Я пытался! Я пытался! Я делал все, что вы говорили, я старался!
– Молчать, молчать, молчать! – Те полицейские давно уже во внутренних помещениях конторы. Том и девушка непременно пройдут по всем кабинетам, а Том ничего не знает об этих трех полицейских.
Истпул дышал учащенно, со свистом. На шести экранах все было нормально. Я внимательно смотрел на них, покусывая верхнюю губу, и наконец произнес:
– Телефон на их пути… Каким путем они пойдут назад?
Истпул непонимающе уставился на меня.
– Черт вас побери, каким путем они пойдут?
– Я пытаюсь сообразить!
– Если что-нибудь случится, – предупредил я его, тряхнув револьвером, – черт побери, если что-нибудь случится, вы умрете первым.
Трясущейся рукой он потянулся к телефону.
Том
Я долго стоял в коридоре. Должно быть, я перебрал пятьдесят вариантов бед, пока ждал, и ни одного варианта удачи…
Что она делает там, черт возьми?
Я посмотрел на часы, но это не помогло, потому что я не заметил время, когда она вошла. Может быть, пять минут назад, может, десять. Казалось, прошла неделя.
Парад. Если она не поторопится, мы пропустим парад, и тогда все пойдет прахом.
Я смотрел на часы еще два раза, прежде чем дверь приемной хранилища открылась. Меня не было видно изнутри, и слава богу, потому что охранник подошел к двери, чтобы открыть ее перед девушкой. «До встречи», – сказал он тем нежным тоном, которым обычно разговаривают с миловидными женщинами.
– Спасибо, – поблагодарила она. Ее голос показался мне явно испуганным, но охранник не сделал из этого никаких выводов – по крайней мере, опасных для меня.
Она вышла в коридор и посмотрела на меня измученным взглядом, а охранник закрыл за ней дверь. Я услышал, как зазвонил его телефон. Это ничего не значит, подумал я.
В руках девушка держала пачку документов.
– Все? – спросил я.
– Да. – Голос у нее был очень тихий, будто она говорила из другой комнаты.
– Тогда идемте.
Мы направились обратно в кабинет Истпула той же дорогой. Шум парада по-прежнему доносился сквозь открытые окна, служащие так же теснились у всех окон, повернувшись к нам спиной, – все было, как прежде.
В конце коридора была закрытая дверь. Я уже открывал ее, проходя здесь, а теперь, когда руки девушки были заняты, я должен был это сделать. Ну, я и открыл – и тут же подумал об отпечатках пальцев.
Попасться на такой штуке было бы чертовски глупо, особенно если учесть мою профессию…
– Подождите секунду, – сказал я.
Она остановилась, будто наткнувшись на какое-то препятствие. Я вернулся к двери и провел ладонью по ручке, затем открыл дверь и сделал то же самое с другой стороны, когда какое-то движение привлекло мое внимание. Я посмотрел в дальний конец коридора – туда входил охранник, которого я видел в приемной конторы, и с ним трое полицейских в форме.
Я нырнул обратно в комнату и закрыл дверь. Я был уверен, что они не видели меня. Еще раз протерев внутреннюю ручку двери, я повернулся к мисс Эмерсон, взял ее за руку и быстро пошел вперед. Она удивленно хотела что-то спросить, но я опередил, сказав тихо и быстро:
– Ничего не делайте, ничего не говорите. Просто идите.
Окна находились справа, там толпились служащие. Но громко звучавшая музыка заглушала наши шаги. Никто не видел и не слышал нас.
Слева находилась ниша, заставленная копировальным оборудованием; ряд каталожных шкафчиков частично отгораживал ее от остальной части комнаты. Я повернул туда, увлекая за собой и мисс Эмерсон.
– Подождем здесь, – сказал я. – Присядьте. Я не хочу, чтобы вас заметили.
Она присела, но нашла это слишком неудобным и секундой позже переменила позу, встав на колени. Она стояла на коленях надменно, выпрямив спину, подобно мученику раннего христианства, готовому принять смерть.
Я сел на корточки и выглянул из-за угла крайнего каталожного шкафчика. Дам полицейским возможность пройти мимо и пойду за ними… Если они направляются в кабинет Истпула, я по крайней мере буду позади них и смогу хоть что-нибудь сделать…
Знает ли Джо о том, что здесь полицейские? Должен, он ведь видел, как они вошли…
Что он теперь делает? Может быть, сбылись мои страхи и он блуждает по кабинетам в поисках меня?
Появились охранник и трое полицейских. На одном из столов, который они уже прошли, зазвонил телефон. Все четверо остановились прямо передо мной и стали негромко разговаривать.
На втором звонке одна из девушек у окна неохотно повернулась, вздохнула и не торопясь пошла к телефону.
Полицейские решили, что один останется в этой комнате. Остальные пошли дальше, а он приблизился к окну, расчистил себе место и стал смотреть вниз.
Тем временем девушка ответила на звонок телефона.
– Алло? – Она помолчала, на глазах становясь все более деловой и энергичной. – Мистер Истпул? Да, сэр. – Еще одна пауза. Она огляделась и покачала головой. – Нет, сэр, она еще не проходила здесь. – Вторая пауза. – Да, сэр. Разумеется, я сделаю. – Она повесила трубку и торопливо вернулась к окну.
В чем дело? Какого черта звонит Истпул? Где Джо? Что происходит?
И мне совсем не нужен был этот полицейский…
Но он, конечно, никуда не делся. Выпрямившись и посмотрев поверх каталожных шкафчиков, я увидел его стоящим у окна – его спина была прямо передо мной. Если он останется в таком положении, то есть еще шанс.
Я снова присел и повернулся к мисс Эмерсон.
– Послушайте. Я не хочу, чтобы началась пальба…
– И я тоже, – сказала она столь искренне, что мне стало смешно.
– Мы сейчас встанем и пойдем, – сказал я ей. – Не суетитесь, не шумите, не привлекайте ничьего внимания.
– Хорошо, сэр.
– Ладно. Идемте.
Я помог ей подняться с колен, она нервно улыбнулась мне в знак благодарности. Между нами начали устанавливаться человеческие отношения. Мы прошли по кабинету и покинули его никем не замеченные.
Глава 10
Увидев друг друга, они начали говорить одновременно. Том открыл дверь и ввел секретаршу в кабинет Истпула, а Джо рванулся с того места, откуда лихорадочно изучал все экраны сразу.
– Там полицейские!.. – воскликнул Том.
– Где, черт!.. – воскликнул Джо.
Оба замолчали. Атмосфера была настолько напряженной, что любой из них мог вот-вот забиться в истерике.
Джо показал на телефон, стоявший на столе Истпула.
– Я пытался дозвониться до тебя, – сказал он. – Я видел, как они вошли.
Том закрыл за собой дверь. Он направился к Джо, бормоча с запинками:
– Я чуть было не наткнулся прямо на них. Что они делают?
– Обеспечивают безопасность астронавтов.
Том скорчил гримасу.
– Боже! – воскликнул он. Затем, внезапно вспомнив, сказал: – Астронавты! Мы же не должны пропустить конец парада!
Джо поспешил к окну и посмотрел вниз. Бумажный снегопад был еще в двух кварталах от них.
– Все в порядке, – сообщил он.
– Хорошо, – кивнул Том. Он вынул из заднего кармана брюк пластиковую сумку для белья. В сложенном виде она напоминала пачку сигарет. Встряхнув, он раскрыл ее, и она стала достаточно объемистой, чтобы вместить пару простыней и смену белья.
Тем временем Джо прошел во вторую часть комнаты, за белую решетку. Там была дверь, рядом со стенным баром. Он толчком открыл ее, включил свет и обнаружил маленькую ванную комнату со всеми аксессуарами. Точно такую, какая была изображена на синьке в управлении полиции. Раковина, туалет, душ. Все выглядело дорогим, включая и краны для горячей и холодной воды в форме золотых гусей:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12