Обычный ужин в ресторане. Придут серьезные дяди и красивые т
ети. Все будут есть, хвалить твою бабушку и присматриваться ко мне.
Ц И тебе не страшно?
Ц А почему мне должно быть страшно? Они же меня не съедят. Ты меня выучила
разным светским штучкам, я буду по возможности помалкивать Ц все обойде
тся.
Ц Нет! Не обойдется. Они будут смеяться над тобой, Шейн. Они будут унижать
тебя. О, они умеют это делать очень хорошо, лучше всего на свете. Ты и не заме
тишь, как тебя сровняют с землей. А я не смогу смотреть на это… Потому что…
Потому что… Я люблю тебя.
Вивиана закусила губу, а потом отчаянно выпалила:
Ц Ты не можешь туда идти!
Ц Почему, Ви?
Ц Ты… Ты не умеешь танцевать!
Шейн расхохотался, потом подхватил девушку на руки и закружил по комнате
.
Ц Ви, я же боксом занимался. Не думаю, что танцы намного сложнее.
Ц Ты дурак, Кримсон. Я не пущу тебя. Обещала научить всему…
Ц Ну, так учи.
Ц Сейчас?
Ц А почему не сейчас? Музыки у нас завались, места тоже. Учи.
Ц Тогда поставь меня на пол, Шейн, пожалуйста.
На самом деле она боялась только одного: что сейчас не выдержит и обнимет
его за шею, прижмется к этой могучей груди, вдохнет его запах Ц и наплюет
на всю свою прошлую и нынешнюю жизнь.
Ц Ладно. Учить Ц так учить. Ставь музыку.
***
Сначала они попили кофе, потом Шейн переоделся, потом позвонил Колин и со
общил все подробности о предстоящем бале Ц одним словом, за окнами уже с
густились тоскливые августовские сумерки, когда в гостиной начался уро
к танцев.
Первые сорок минут прошли относительно спокойно. Без всякой музыки Виви
ана учила Шейна приглашать даму и отвечать на приглашение дамы. Потом по
казывала ему основные движения. Потом долго выбирала музыку. Наконец мом
ент настал.
Светловолосый красавец галантно склонил голову перед златокудрой и на
дменной принцессой. Принцесса сдержанно кивнула. Сладкие всхлипы саксо
фона заполнили гостиную.
Бывший боксер двигался уверенно и легко, словно всю жизнь провел на танц
поле. Ошеломленная Вивиана с первого мгновения поняла, что ей достался, п
ожалуй, лучший партнер в ее жизни. Шейн Кримсон вел ее сдержанно и элегант
но, уверенно и мягко, а она таяла, таяла в его руках, и сердце ныло от сладкой
боли, и в глазах закипали непрошеные слезы.
В какой-то момент руки Шейна вдруг стали горячими, словно огонь, и тогда В
ивиана превратилась в воск, а потом прильнула к нему, забыв про все на свет
е приличия…
И тогда его рука осторожно скользнула по ее спине, чуть сильнее прижала д
евушку, будто задавая неуверенный вопрос Ц а можно…
И мозг не успел среагировать, тело само ответило Ц да, конечно, не можно, а
нужно, я так давно жду этого…
Они уже не кружились по комнате, а медленно покачивались на одном месте, в
самом центре комнаты, и дыхание Шейна, шевелило золотые завитки волос у н
ее на виске, а рука Шейна становилась все смелее и горячее…
Она напряглась Ц и в то же время расслабилась, растворилась в его жаре, пр
иникла, хотя и не обняла, раскрылась, не признаваясь в этом…
Губы коснулись ее уха. Потом шеи. Потом щеки. Потом уголка глаза…
Ц Ты плачешь, Ви?
Ц Нет.
Ц Я чувствую. Ты плачешь. Ты боишься меня?
Ц Нет! Нет, я ничего не боюсь.
Ц Маленькая храбрая принцесса. Но ты плачешь.
Ц Я не плачу.
Ц Не плачь, правильно. Я никогда не причиню тебе вреда, Ви. Никогда. Я прост
о не смог бы. Ты такая…
Ц Шейн… Не надо.
Ц Чего не надо?
Поцелуй был долгим, очень долгим. Нежным, очень нежным. Мучительно нежным.
Бесконечно долгим. Потом она открыла глаза Ц и утонула в сиянии его серы
х глаз. Оно было таким нестерпимым, это сияние, что Вивиана опять поскорее
закрыла глаза Ц и мучительное счастье повторилось. Они целовались, а са
ксофон им пел, пел, пел, плакал и смеялся, всхлипывал и судорожно клялся в л
юбви, жаловался и снова смеялся, подбадривал и провоцировал, и никогда в ж
изни Вивиана Олшот не испытывала такого полного единения с музыкой Ц и
с другим человеком, с мужчиной, сжимавшим ее в объятиях.
Шейн подхватил ее на руки, и она обвила его за шею, боясь отпустить, боясь о
ткрыть глаза, боясь просто перевести дыхание. Он ее нес, а потом осторожно
опустил куда-то, и лег рядом, и оказался одновременно и сверху, и сбоку, и во
обще везде. А потом его жесткая рука скользнула по ее плечу, почему-то обн
аженному, а еще мгновение спустя губы Шейна обожгли ее напряженный до бо
лезненности сосок, и Вивиана застонала, выгибаясь в стальных объятиях…
А потом в мозгу вспыхнула четкая и ясная картинка, которую Вивиана ненав
идела. И все кончилось.
Шейн тяжело дышал, пытаясь унять дрожь в руках. Он сидел на краю дивана и б
еспомощно смотрел на сжавшийся, содрогающийся от рыданий комочек, котор
ый минуту назад был златокудрой принцессой Вивианой.
Шейн чувствовал себя неуклюжим, глупым и очень усталым.
Ц Ви… Прости… Я тебя обидел все-таки… Прости, Ви.
Ц Ты ни в чем не виноват.
Ц Но ты плачешь!
Ц Это не ты. Это я сама.
Ц Ви, я Ц чужой человек. Деревенщина. И вообще… Знаешь, чужим иногда легч
е выговориться. Что случилось? Ты плачешь так, как будто тебе больно.
Ц Потому что мне больно.
Ц Отдай мне свою боль, Ви. Просто расскажи, в чем дело. Я ведь могила, ты же з
наешь. Я… мне ты можешь сказать все, что захочешь… Я думаю, Ви… Ты для меня т
акое… такая… Не молчи, Ви. И не плачь ты, ради Бога!
И тогда она села прямо, и вытерла распухший нос, и взяла Шейна за руку, а пот
ом заговорила ровным, лишенным всяких интонаций голосом.
***
В пять лет она поняла, что мама ее не любит. Непонятно почему. Видимо, Вивиа
на Ц очень плохая девочка. Это нужно исправить, и тогда мама приедет. Виви
ана отдалась делу самоисправления со всем рвением пятилетнего одиноко
го ребенка. Она не обращала внимания ни на бабушку, ни на деда, ни на отца, ко
торый любил ее суровой и неумелой, но истовой любовью.
Вивиана писала отчаянные письма маме, отдыхавшей в Ницце, рисовала трога
тельные картинки, на которых они все втроем идут, взявшись за руки, по прек
расному саду, плакала и капризничала в телефонную трубку.
Время шло, девочка росла, все больше замыкаясь в себе и постепенно проник
аясь глубоким недоверием и неприязнью к странному миру взрослых, где мож
но так запросто бросить своего ребенка. Когда ей минуло девять лет, она, не
ожиданно для всех, сблизилась с отцом. Он был немногословен и даже суров, с
овсем не умел играть, но Вивиана к тому времени и сама разлюбила это занят
ие. Она ненавидела фарфоровых кукол и собственноручно выбросила всех пл
юшевых мишек. Ее раздражало выражение счастливого идиотизма, написанно
е на их пушистых мордах. Вивиана полюбила проводить вечера в кабинете от
ца. Он работал с бумагами, а она сидела, по-старушечьи подперев щеку кулак
ом, и смотрела на него, стараясь даже дышать потише.
Потом неожиданно приехала мать. Шумная, яркая, разряженная в немыслимые
наряды. Провела дома три дня и сообщила, что уезжает в Вегас. Потом они с от
цом поссорились в коридоре. Вивиана стояла под дверью и мрачно подслушив
ала. Упоминался некий Мартин, которому отец собирался отстрелить абсолю
тно неизвестные Вивиане части тела, а также другие дядьки, из-за которых м
ама, оказывается, потеряла всякое представление о достоинстве. Илси отве
чала высоким, чуть визгливым голосом, так тараторя, что Вивиана совсем уж
ничего не понимала.
Потом дверь распахнулась, Илси вихрем пронеслась мимо оцепеневшей дево
чки, а следом выбежал отец. Лицо у него было такое страшное, что Вивиана за
жмурилась и присела в уголочек, за высокую китайскую вазу. Отец бежал за м
амой и требовал, чтобы она вернулась, а Вивиана жмурилась изо всех сил и гр
омко читала вслух стишок из «Винни-Пуха». Еще потом взревели сразу два мо
тора, и девочка кинулась на крыльцо. Красные огоньки мелькнули уже за вор
отами. Вивиана стояла на крыльце и тяжело дышала от ужаса, гнева и еще како
го-то, очень странного, чувства. Потом рядом неслышно возник дед и осторож
но положил внучке на голову свою тяжелую ручищу, вздохнул и сказал:
Ц Ничего не поделать, Заяц. Это любовь. И это тоже Ц любовь…
Как странно, думала маленькая девочка. Значит, принцы и принцессы в сказк
ах, те самые, которые отчаянно добивались чьей-то любви, так сражались за
право страшно орать друг на друга и ходить с такими жуткими чужими лицам
и?
Она заснула в тот вечер, так и не дождавшись отца и маму, а поздно ночью дом
наполнился криками, плачем и бессвязными выкриками.
Стюарт Олшот, единственный наследник всемогущего Монти Олшота, разбилс
я, не справившись с управлением собственной машины.
К сожалению, он не умер, ее отец. Его вынимали из искореженной машины три ч
аса, потом на вертолете отвезли в лучшую клинику штата, потом делали мног
очасовую операцию, потом были месяцы ожидания Ц и окончательный диагно
з. Полный паралич.
У красавца-плейбоя Стюарта отказало все, кроме разума и речи. Он преврати
лся в беспомощный, искромсанный скальпелями хирургов кусок плоти, в кото
ром бушевал израненный разум, кипели оскорбленные чувства и клокотали н
евыплаканные слезы.
Бабушка Марго отказалась от сиделок. Она сама ухаживала за сыном, забрав
его домой. Ей помогал дед и Вивиана, повзрослевшая так стремительно, что д
аже железная Марго иногда пугалась, встречая неподвижный и мрачный взгл
яд своей внучки. В результате, через полгода после катастрофы Стюарт Олш
от мог слегка двигать правой рукой и почти незаметно кивать.
В день своего десятилетия Вивиана поняла, что ненавидит свою мать.
Одного этого было бы достаточно, но судьба продолжала испытывать девочк
у на прочность. Через полгода вернулась Илси. Марго с ней не разговаривал
а, Монти цедил сквозь зубы проклятия, даже горничные смотрели на нее с пре
зрением, но Илси Бекинсейл никогда не обращала внимания на подобные мело
чи. Она заходила к своему мужу каждое утро. Никто не знал, о чем они говорил
и, никто, кроме Вивианы. Нет, она тоже не знала, о чем, но именно Вивиана кажд
ое утро вытирала слезы, катящиеся по неподвижному лицу своего отца. Кажд
ая его слеза добавляла ей ненависти к матери.
А потом настал ТОТ вечер. Илси вернулась из театра, оживленная и веселая, п
ахнущая духами и шампанским, сбросила невесомую шубку на пол в прихожей
и направилась в комнату мужа. Почему Вивиана пошла за ней? Она до сих пор э
того не знала.
Как и в прошлый раз, девочка стояла под дверью. Теперь родители говорили с
овсем тихо, но слух Вивианы был необычайно обострен.
Ц Привет, растение. Как жизнь?
Ц Где… ты… была?
Ц Ой, смотрите-ка, он все еще о своем! Какая тебе разница, муженек? Скажем, и
зменяла тебе.
Ц Ил… си… уезжай… отсюда!
Ц И не подумаю. Я должна быть возле моего бедного муженька. Не представля
ю, что со мной будет, если ты откинешь копыта, а меня не будет рядом. Я прям с
лезами вся изойду.
Ц Илси… за что… Зачем ты… меня… мучаешь? Уезжай.
Ц Ты дурак, Стюарт, и всегда им был. Рогатый, нелепый дурак. Я тебе объясню,
чтобы не было никаких недомолвок. По законам нашего солнечного штата жен
а имеет право на наследство только при условии совместного проживания с
мужем. Поэтому в ближайшее время мы поживем совместно.
Ц Илси… а если я еще не скоро умру?
Ц А я подожду. Я терпеливая, знаешь ли. Подожду, сколько надо.
Ц Я любил тебя…
Ц Любил? Не смеши меня, Стюарт. Кому она нужна, эта любовь. Неужели ты думае
шь, что я вышла за тебя по безумной любви? Мне нужны были деньги, только и вс
его. Я ведь не обманывала тебя, я сразу дала тебе это понять, но ты, безмозгл
ый дурачок, все рычал, требовал чего-то, грозил моим любовникам, ревновал,
как в мелодраме… Я специально уезжала подальше от тебя, от твоей дурацко
й ревности, а ты еще имел наглость следить за мной! Ты мне всю жизнь испога
нил, теперь я жду компенсации.
Ц А наша дочь?
Ц А что с ней? По-моему, все в порядке. Твой папашка позаботился о том, чтоб
ы она ни в чем не нуждалась, твоя мамашка приглядит за ней. Когда наступит
время, она выскочит замуж.
Ц Илси, она твоя дочь!
Ц Стюарт, детка, почему ты никак не хочешь признать очевидного? Я не дала
ей ни малейшего аванса, не приручила ее к себе, не проявила ни тени материн
ских чувств. У меня их и не было никогда, если честно. Единственное, что я за
помнила, так это то, как меня тошнило по утрам и что нельзя было курить. Одн
и неудобства.
Ц Ты чудовище, Илси.
Ц Я твое любимое чудовище, не так ли? Стюарт, если без шуток, то я… я просто
честна по отношению к тебе и девочке. Я не люблю вас обоих. Просто не люблю
Ц и все. Не в смысле ненавижу, а именно не люблю.
Ц Уезжай. Я не позволю тебе обижать Ви.
Ц Она меня почти не видит. К тому же скоро ей в колледж. Я не уеду, я же сказа
ла.
Ц Ты сказала, что дождешься моей смерти…
Ц Да, пупсик. И не надо делать из меня опереточную злодейку. Я не подсыплю
тебе мышьяка и не придушу подушкой. Напротив, я буду с тобой денно и нощно,
я стану беседовать с врачами и тихо плакать в саду, чтобы никто не видел, я
буду твоей образцовой женушкой, и никто не посмеет сказать, когда придет
скорбный час, что я не отдала тебе всю свою любовь и не была самоотверженн
ой!
Илси развернулась на каблуках и пошла к двери, напевая под нос. Вивиана от
ступила в тень, растворилась в темноте. Дверь распахнулась, пропуская Ил
си, и тогда девочка расслышала совсем ясно:
Ц Боюсь, ты не успеешь побыть самоотверженной, Илси…
На следующее утро Стюарта Олшота нашли мертвым. Он ухитрился дотянуться
до столика с лекарствами и выпил целый флакон снотворного. О самоубийств
е официально не говорили, но подразумевали, и только Вивиана Олшот знала
правду.
Илси Бекинсейл довела ее отца до самоубийства, что приравнивалось к пред
намеренному убийству.
После похорон выяснилось, что Илси, как всегда, крайне небрежно прочитал
а закон. Там говорилось о совместном проживании не менее шести месяцев, т
ак что ничего ей не досталось. Вернее, не досталось бы, но Марго и Монти выз
вали ее в кабинет и очень спокойно разъяснили ситуацию. Илси будет получ
ать определенную сумму, но больше никогда в жизни не приблизится ни к дом
у Олшотов, ни к своей дочери. Илси была не против.
С тех пор прошло пятнадцать лет. Вивиана выросла, получила диплом, превра
тилась в красивую молодую женщину, стала наследницей огромной нефтяной
империи своего деда, но так и не смогла изжить ужас тех месяцев. С десяти л
ет она знала наверняка: любовь Ц это худшее, что может случиться с челове
ком.
***
Она сидела молча, глотая слезы и не замечая этого, а рядом сидел Шейн, тако
й напряженный и неловкий, что на него смотреть было больно, но она и не смо
трела.
У нее так болело сердце, что даже в пятки отдавало.
Потом Шейн откашлялся и хрипло произнес:
Ц Ви, бедная моя… Как же можно было взвалить на себя такое! Как же ты жила с
этим?
Ц Мне всегда казалось, что хорошо. Нормально жила. Никаких переживаний. Н
икаких потрясений. Здоровый секс, деловые отношения. Бабушка и дед все по
нимали и не заикались о браке и прочих глупостях. Не надо меня жалеть, Шейн
.
Ц Я не жалею. То есть, что я говорю! Я не просто жалею тебя, Ви, а рвусь на кус
ки от злости и боли. Дело не в том, что ты… Короче, детей обижать нельзя. И пр
едавать нельзя.
Она медленно сползла с дивана, вяло застегнула растерзанную блузку, отош
ла к окну. Ночь уже упала на город, и огни реклам превратили его в громадну
ю шкатулку с бриллиантами. Фальшивыми, разумеется, но очень блестящими.
Ц Шейн, я не знаю, что сказать. Я сама не должна была допускать этого. Слишк
ом я расслабилась…
Ц Ви, разве это преступление?
Она развернулась, точно ее ошпарили.
Ц Да! Да, черт побери! Потому что нельзя расслабляться! Нельзя быть слабы
м. Нельзя допускать в свое сердце хоть крошку этого самого чувства. Ты буд
ешь слабым и голым, беспомощным, беззащитным, и тогда об тебя вытрут ноги,
выбросят тебя, как грязную тряпку, понимаешь ты это!
Шейн вдруг оказался рядом. Молча взял ее руку, поднес к губам, поцеловал в
ладонь. У Вивианы защипало глаза. Она больше всего на свете хотела прижат
ься к нему, зажмуриться и ни о чем не думать, не вспоминать. Не бояться прош
лого, не просыпаться от кошмаров.
Ц Ви… Пойдем-ка спать. Нет, не смотри на меня так. Я просто уложу тебя и пос
ижу рядом, можно? Я клянусь, что…
Ц Шейн Кримсон! Я вовсе не боюсь за свою девичью честь. Просто не надо со м
ной нянчиться!
Он смотрел на нее очень серьезно и горько.
Ц Ви, пытаться помочь Ц не значит нянчиться. Принимать помощь Ц не униз
ительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
ети. Все будут есть, хвалить твою бабушку и присматриваться ко мне.
Ц И тебе не страшно?
Ц А почему мне должно быть страшно? Они же меня не съедят. Ты меня выучила
разным светским штучкам, я буду по возможности помалкивать Ц все обойде
тся.
Ц Нет! Не обойдется. Они будут смеяться над тобой, Шейн. Они будут унижать
тебя. О, они умеют это делать очень хорошо, лучше всего на свете. Ты и не заме
тишь, как тебя сровняют с землей. А я не смогу смотреть на это… Потому что…
Потому что… Я люблю тебя.
Вивиана закусила губу, а потом отчаянно выпалила:
Ц Ты не можешь туда идти!
Ц Почему, Ви?
Ц Ты… Ты не умеешь танцевать!
Шейн расхохотался, потом подхватил девушку на руки и закружил по комнате
.
Ц Ви, я же боксом занимался. Не думаю, что танцы намного сложнее.
Ц Ты дурак, Кримсон. Я не пущу тебя. Обещала научить всему…
Ц Ну, так учи.
Ц Сейчас?
Ц А почему не сейчас? Музыки у нас завались, места тоже. Учи.
Ц Тогда поставь меня на пол, Шейн, пожалуйста.
На самом деле она боялась только одного: что сейчас не выдержит и обнимет
его за шею, прижмется к этой могучей груди, вдохнет его запах Ц и наплюет
на всю свою прошлую и нынешнюю жизнь.
Ц Ладно. Учить Ц так учить. Ставь музыку.
***
Сначала они попили кофе, потом Шейн переоделся, потом позвонил Колин и со
общил все подробности о предстоящем бале Ц одним словом, за окнами уже с
густились тоскливые августовские сумерки, когда в гостиной начался уро
к танцев.
Первые сорок минут прошли относительно спокойно. Без всякой музыки Виви
ана учила Шейна приглашать даму и отвечать на приглашение дамы. Потом по
казывала ему основные движения. Потом долго выбирала музыку. Наконец мом
ент настал.
Светловолосый красавец галантно склонил голову перед златокудрой и на
дменной принцессой. Принцесса сдержанно кивнула. Сладкие всхлипы саксо
фона заполнили гостиную.
Бывший боксер двигался уверенно и легко, словно всю жизнь провел на танц
поле. Ошеломленная Вивиана с первого мгновения поняла, что ей достался, п
ожалуй, лучший партнер в ее жизни. Шейн Кримсон вел ее сдержанно и элегант
но, уверенно и мягко, а она таяла, таяла в его руках, и сердце ныло от сладкой
боли, и в глазах закипали непрошеные слезы.
В какой-то момент руки Шейна вдруг стали горячими, словно огонь, и тогда В
ивиана превратилась в воск, а потом прильнула к нему, забыв про все на свет
е приличия…
И тогда его рука осторожно скользнула по ее спине, чуть сильнее прижала д
евушку, будто задавая неуверенный вопрос Ц а можно…
И мозг не успел среагировать, тело само ответило Ц да, конечно, не можно, а
нужно, я так давно жду этого…
Они уже не кружились по комнате, а медленно покачивались на одном месте, в
самом центре комнаты, и дыхание Шейна, шевелило золотые завитки волос у н
ее на виске, а рука Шейна становилась все смелее и горячее…
Она напряглась Ц и в то же время расслабилась, растворилась в его жаре, пр
иникла, хотя и не обняла, раскрылась, не признаваясь в этом…
Губы коснулись ее уха. Потом шеи. Потом щеки. Потом уголка глаза…
Ц Ты плачешь, Ви?
Ц Нет.
Ц Я чувствую. Ты плачешь. Ты боишься меня?
Ц Нет! Нет, я ничего не боюсь.
Ц Маленькая храбрая принцесса. Но ты плачешь.
Ц Я не плачу.
Ц Не плачь, правильно. Я никогда не причиню тебе вреда, Ви. Никогда. Я прост
о не смог бы. Ты такая…
Ц Шейн… Не надо.
Ц Чего не надо?
Поцелуй был долгим, очень долгим. Нежным, очень нежным. Мучительно нежным.
Бесконечно долгим. Потом она открыла глаза Ц и утонула в сиянии его серы
х глаз. Оно было таким нестерпимым, это сияние, что Вивиана опять поскорее
закрыла глаза Ц и мучительное счастье повторилось. Они целовались, а са
ксофон им пел, пел, пел, плакал и смеялся, всхлипывал и судорожно клялся в л
юбви, жаловался и снова смеялся, подбадривал и провоцировал, и никогда в ж
изни Вивиана Олшот не испытывала такого полного единения с музыкой Ц и
с другим человеком, с мужчиной, сжимавшим ее в объятиях.
Шейн подхватил ее на руки, и она обвила его за шею, боясь отпустить, боясь о
ткрыть глаза, боясь просто перевести дыхание. Он ее нес, а потом осторожно
опустил куда-то, и лег рядом, и оказался одновременно и сверху, и сбоку, и во
обще везде. А потом его жесткая рука скользнула по ее плечу, почему-то обн
аженному, а еще мгновение спустя губы Шейна обожгли ее напряженный до бо
лезненности сосок, и Вивиана застонала, выгибаясь в стальных объятиях…
А потом в мозгу вспыхнула четкая и ясная картинка, которую Вивиана ненав
идела. И все кончилось.
Шейн тяжело дышал, пытаясь унять дрожь в руках. Он сидел на краю дивана и б
еспомощно смотрел на сжавшийся, содрогающийся от рыданий комочек, котор
ый минуту назад был златокудрой принцессой Вивианой.
Шейн чувствовал себя неуклюжим, глупым и очень усталым.
Ц Ви… Прости… Я тебя обидел все-таки… Прости, Ви.
Ц Ты ни в чем не виноват.
Ц Но ты плачешь!
Ц Это не ты. Это я сама.
Ц Ви, я Ц чужой человек. Деревенщина. И вообще… Знаешь, чужим иногда легч
е выговориться. Что случилось? Ты плачешь так, как будто тебе больно.
Ц Потому что мне больно.
Ц Отдай мне свою боль, Ви. Просто расскажи, в чем дело. Я ведь могила, ты же з
наешь. Я… мне ты можешь сказать все, что захочешь… Я думаю, Ви… Ты для меня т
акое… такая… Не молчи, Ви. И не плачь ты, ради Бога!
И тогда она села прямо, и вытерла распухший нос, и взяла Шейна за руку, а пот
ом заговорила ровным, лишенным всяких интонаций голосом.
***
В пять лет она поняла, что мама ее не любит. Непонятно почему. Видимо, Вивиа
на Ц очень плохая девочка. Это нужно исправить, и тогда мама приедет. Виви
ана отдалась делу самоисправления со всем рвением пятилетнего одиноко
го ребенка. Она не обращала внимания ни на бабушку, ни на деда, ни на отца, ко
торый любил ее суровой и неумелой, но истовой любовью.
Вивиана писала отчаянные письма маме, отдыхавшей в Ницце, рисовала трога
тельные картинки, на которых они все втроем идут, взявшись за руки, по прек
расному саду, плакала и капризничала в телефонную трубку.
Время шло, девочка росла, все больше замыкаясь в себе и постепенно проник
аясь глубоким недоверием и неприязнью к странному миру взрослых, где мож
но так запросто бросить своего ребенка. Когда ей минуло девять лет, она, не
ожиданно для всех, сблизилась с отцом. Он был немногословен и даже суров, с
овсем не умел играть, но Вивиана к тому времени и сама разлюбила это занят
ие. Она ненавидела фарфоровых кукол и собственноручно выбросила всех пл
юшевых мишек. Ее раздражало выражение счастливого идиотизма, написанно
е на их пушистых мордах. Вивиана полюбила проводить вечера в кабинете от
ца. Он работал с бумагами, а она сидела, по-старушечьи подперев щеку кулак
ом, и смотрела на него, стараясь даже дышать потише.
Потом неожиданно приехала мать. Шумная, яркая, разряженная в немыслимые
наряды. Провела дома три дня и сообщила, что уезжает в Вегас. Потом они с от
цом поссорились в коридоре. Вивиана стояла под дверью и мрачно подслушив
ала. Упоминался некий Мартин, которому отец собирался отстрелить абсолю
тно неизвестные Вивиане части тела, а также другие дядьки, из-за которых м
ама, оказывается, потеряла всякое представление о достоинстве. Илси отве
чала высоким, чуть визгливым голосом, так тараторя, что Вивиана совсем уж
ничего не понимала.
Потом дверь распахнулась, Илси вихрем пронеслась мимо оцепеневшей дево
чки, а следом выбежал отец. Лицо у него было такое страшное, что Вивиана за
жмурилась и присела в уголочек, за высокую китайскую вазу. Отец бежал за м
амой и требовал, чтобы она вернулась, а Вивиана жмурилась изо всех сил и гр
омко читала вслух стишок из «Винни-Пуха». Еще потом взревели сразу два мо
тора, и девочка кинулась на крыльцо. Красные огоньки мелькнули уже за вор
отами. Вивиана стояла на крыльце и тяжело дышала от ужаса, гнева и еще како
го-то, очень странного, чувства. Потом рядом неслышно возник дед и осторож
но положил внучке на голову свою тяжелую ручищу, вздохнул и сказал:
Ц Ничего не поделать, Заяц. Это любовь. И это тоже Ц любовь…
Как странно, думала маленькая девочка. Значит, принцы и принцессы в сказк
ах, те самые, которые отчаянно добивались чьей-то любви, так сражались за
право страшно орать друг на друга и ходить с такими жуткими чужими лицам
и?
Она заснула в тот вечер, так и не дождавшись отца и маму, а поздно ночью дом
наполнился криками, плачем и бессвязными выкриками.
Стюарт Олшот, единственный наследник всемогущего Монти Олшота, разбилс
я, не справившись с управлением собственной машины.
К сожалению, он не умер, ее отец. Его вынимали из искореженной машины три ч
аса, потом на вертолете отвезли в лучшую клинику штата, потом делали мног
очасовую операцию, потом были месяцы ожидания Ц и окончательный диагно
з. Полный паралич.
У красавца-плейбоя Стюарта отказало все, кроме разума и речи. Он преврати
лся в беспомощный, искромсанный скальпелями хирургов кусок плоти, в кото
ром бушевал израненный разум, кипели оскорбленные чувства и клокотали н
евыплаканные слезы.
Бабушка Марго отказалась от сиделок. Она сама ухаживала за сыном, забрав
его домой. Ей помогал дед и Вивиана, повзрослевшая так стремительно, что д
аже железная Марго иногда пугалась, встречая неподвижный и мрачный взгл
яд своей внучки. В результате, через полгода после катастрофы Стюарт Олш
от мог слегка двигать правой рукой и почти незаметно кивать.
В день своего десятилетия Вивиана поняла, что ненавидит свою мать.
Одного этого было бы достаточно, но судьба продолжала испытывать девочк
у на прочность. Через полгода вернулась Илси. Марго с ней не разговаривал
а, Монти цедил сквозь зубы проклятия, даже горничные смотрели на нее с пре
зрением, но Илси Бекинсейл никогда не обращала внимания на подобные мело
чи. Она заходила к своему мужу каждое утро. Никто не знал, о чем они говорил
и, никто, кроме Вивианы. Нет, она тоже не знала, о чем, но именно Вивиана кажд
ое утро вытирала слезы, катящиеся по неподвижному лицу своего отца. Кажд
ая его слеза добавляла ей ненависти к матери.
А потом настал ТОТ вечер. Илси вернулась из театра, оживленная и веселая, п
ахнущая духами и шампанским, сбросила невесомую шубку на пол в прихожей
и направилась в комнату мужа. Почему Вивиана пошла за ней? Она до сих пор э
того не знала.
Как и в прошлый раз, девочка стояла под дверью. Теперь родители говорили с
овсем тихо, но слух Вивианы был необычайно обострен.
Ц Привет, растение. Как жизнь?
Ц Где… ты… была?
Ц Ой, смотрите-ка, он все еще о своем! Какая тебе разница, муженек? Скажем, и
зменяла тебе.
Ц Ил… си… уезжай… отсюда!
Ц И не подумаю. Я должна быть возле моего бедного муженька. Не представля
ю, что со мной будет, если ты откинешь копыта, а меня не будет рядом. Я прям с
лезами вся изойду.
Ц Илси… за что… Зачем ты… меня… мучаешь? Уезжай.
Ц Ты дурак, Стюарт, и всегда им был. Рогатый, нелепый дурак. Я тебе объясню,
чтобы не было никаких недомолвок. По законам нашего солнечного штата жен
а имеет право на наследство только при условии совместного проживания с
мужем. Поэтому в ближайшее время мы поживем совместно.
Ц Илси… а если я еще не скоро умру?
Ц А я подожду. Я терпеливая, знаешь ли. Подожду, сколько надо.
Ц Я любил тебя…
Ц Любил? Не смеши меня, Стюарт. Кому она нужна, эта любовь. Неужели ты думае
шь, что я вышла за тебя по безумной любви? Мне нужны были деньги, только и вс
его. Я ведь не обманывала тебя, я сразу дала тебе это понять, но ты, безмозгл
ый дурачок, все рычал, требовал чего-то, грозил моим любовникам, ревновал,
как в мелодраме… Я специально уезжала подальше от тебя, от твоей дурацко
й ревности, а ты еще имел наглость следить за мной! Ты мне всю жизнь испога
нил, теперь я жду компенсации.
Ц А наша дочь?
Ц А что с ней? По-моему, все в порядке. Твой папашка позаботился о том, чтоб
ы она ни в чем не нуждалась, твоя мамашка приглядит за ней. Когда наступит
время, она выскочит замуж.
Ц Илси, она твоя дочь!
Ц Стюарт, детка, почему ты никак не хочешь признать очевидного? Я не дала
ей ни малейшего аванса, не приручила ее к себе, не проявила ни тени материн
ских чувств. У меня их и не было никогда, если честно. Единственное, что я за
помнила, так это то, как меня тошнило по утрам и что нельзя было курить. Одн
и неудобства.
Ц Ты чудовище, Илси.
Ц Я твое любимое чудовище, не так ли? Стюарт, если без шуток, то я… я просто
честна по отношению к тебе и девочке. Я не люблю вас обоих. Просто не люблю
Ц и все. Не в смысле ненавижу, а именно не люблю.
Ц Уезжай. Я не позволю тебе обижать Ви.
Ц Она меня почти не видит. К тому же скоро ей в колледж. Я не уеду, я же сказа
ла.
Ц Ты сказала, что дождешься моей смерти…
Ц Да, пупсик. И не надо делать из меня опереточную злодейку. Я не подсыплю
тебе мышьяка и не придушу подушкой. Напротив, я буду с тобой денно и нощно,
я стану беседовать с врачами и тихо плакать в саду, чтобы никто не видел, я
буду твоей образцовой женушкой, и никто не посмеет сказать, когда придет
скорбный час, что я не отдала тебе всю свою любовь и не была самоотверженн
ой!
Илси развернулась на каблуках и пошла к двери, напевая под нос. Вивиана от
ступила в тень, растворилась в темноте. Дверь распахнулась, пропуская Ил
си, и тогда девочка расслышала совсем ясно:
Ц Боюсь, ты не успеешь побыть самоотверженной, Илси…
На следующее утро Стюарта Олшота нашли мертвым. Он ухитрился дотянуться
до столика с лекарствами и выпил целый флакон снотворного. О самоубийств
е официально не говорили, но подразумевали, и только Вивиана Олшот знала
правду.
Илси Бекинсейл довела ее отца до самоубийства, что приравнивалось к пред
намеренному убийству.
После похорон выяснилось, что Илси, как всегда, крайне небрежно прочитал
а закон. Там говорилось о совместном проживании не менее шести месяцев, т
ак что ничего ей не досталось. Вернее, не досталось бы, но Марго и Монти выз
вали ее в кабинет и очень спокойно разъяснили ситуацию. Илси будет получ
ать определенную сумму, но больше никогда в жизни не приблизится ни к дом
у Олшотов, ни к своей дочери. Илси была не против.
С тех пор прошло пятнадцать лет. Вивиана выросла, получила диплом, превра
тилась в красивую молодую женщину, стала наследницей огромной нефтяной
империи своего деда, но так и не смогла изжить ужас тех месяцев. С десяти л
ет она знала наверняка: любовь Ц это худшее, что может случиться с челове
ком.
***
Она сидела молча, глотая слезы и не замечая этого, а рядом сидел Шейн, тако
й напряженный и неловкий, что на него смотреть было больно, но она и не смо
трела.
У нее так болело сердце, что даже в пятки отдавало.
Потом Шейн откашлялся и хрипло произнес:
Ц Ви, бедная моя… Как же можно было взвалить на себя такое! Как же ты жила с
этим?
Ц Мне всегда казалось, что хорошо. Нормально жила. Никаких переживаний. Н
икаких потрясений. Здоровый секс, деловые отношения. Бабушка и дед все по
нимали и не заикались о браке и прочих глупостях. Не надо меня жалеть, Шейн
.
Ц Я не жалею. То есть, что я говорю! Я не просто жалею тебя, Ви, а рвусь на кус
ки от злости и боли. Дело не в том, что ты… Короче, детей обижать нельзя. И пр
едавать нельзя.
Она медленно сползла с дивана, вяло застегнула растерзанную блузку, отош
ла к окну. Ночь уже упала на город, и огни реклам превратили его в громадну
ю шкатулку с бриллиантами. Фальшивыми, разумеется, но очень блестящими.
Ц Шейн, я не знаю, что сказать. Я сама не должна была допускать этого. Слишк
ом я расслабилась…
Ц Ви, разве это преступление?
Она развернулась, точно ее ошпарили.
Ц Да! Да, черт побери! Потому что нельзя расслабляться! Нельзя быть слабы
м. Нельзя допускать в свое сердце хоть крошку этого самого чувства. Ты буд
ешь слабым и голым, беспомощным, беззащитным, и тогда об тебя вытрут ноги,
выбросят тебя, как грязную тряпку, понимаешь ты это!
Шейн вдруг оказался рядом. Молча взял ее руку, поднес к губам, поцеловал в
ладонь. У Вивианы защипало глаза. Она больше всего на свете хотела прижат
ься к нему, зажмуриться и ни о чем не думать, не вспоминать. Не бояться прош
лого, не просыпаться от кошмаров.
Ц Ви… Пойдем-ка спать. Нет, не смотри на меня так. Я просто уложу тебя и пос
ижу рядом, можно? Я клянусь, что…
Ц Шейн Кримсон! Я вовсе не боюсь за свою девичью честь. Просто не надо со м
ной нянчиться!
Он смотрел на нее очень серьезно и горько.
Ц Ви, пытаться помочь Ц не значит нянчиться. Принимать помощь Ц не униз
ительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15