Ему хотелось теперь еще больше времени проводить со своим любимцем: теперь, когда угроза расставания стала более явной. Страсть совершенно одолела его. Не страсть, а похоть…
Позднее Изабелла напишет отцу: «…За какого же человека я вышла замуж? Я почти не вижу его. Он предпочитает ложе своего фаворита Гавестона моему… Это немыслимо… Я не могу так…»
Ее дяди тем временем сделали официальное заявление баронам, что недовольны тем, как обращаются здесь с королевой, и считают своим долгом незамедлительно поставить об этом в известность ее отца.
На это Ланкастер ответил, что и сами бароны не менее, чем они, возмущены создавшимся положением и принимают все меры для скорейшего изгнания Гавестона из страны.
В беседе друг с другом братья французского короля решили, что им самим не стоит вмешиваться и советовать Эдуарду избавиться от своего любовничка. Если из-за этого в Англии и в самом деле начнется междуусобная война, их венценосный брат будет только рад такому развитию событий.
– Ну, а как же все-таки Изабелла? – спросил Луи.
– Не беспокойся, – сказал с улыбкой Карл. – Мы позаботимся о ней. Выразим ей сочувствие.
Когда оба брата вернулись во Францию, король Филипп не на шутку заинтересовался сообщениями о раздорах Эдуарда с баронами.
– Прекрасно, – сказал он. – Нужно немедленно известить их, что, если они вознамерятся восстать, мы ни при каких обстоятельствах не станем поддерживать короля.
– Думаешь, твой зять не готов к такому обороту дел? – спросил Луи.
– Скорей всего, готов, – отвечал король. – Эдуард не полный идиот. Все английские короли прекрасно знают, что французские монархи всегда с интересом и удовлетворением следили за беспорядками в английском королевстве. Это придавало им спокойствия за судьбу собственной страны.
– Собираешься что-нибудь сделать? – спросил Карл.
Король улыбнулся.
– Только тайные действия. Бароны должны знать, что если вознамерятся предпринять что-либо существенное, то могут рассчитывать на нашу помощь… Не слишком явную.
* * *
Граф Ланкастер получил от короля Филиппа известие, что тот весьма недоволен тем, как английский король относится к его дочери, и если граф соблаговолит возглавить партию тех, кто требует изгнания проходимца Гавестона, они могут рассчитывать на поддержку короля Франции.
Это помогало Ланкастеру принять решение о более энергичных действиях. В самом деле, их партия, если угодно ее так назвать, сильнее и значительнее, чем они сами думали до сих пор. Король Эдуард перед коронацией поклялся избавиться от Гавестона, и нужно заставить его незамедлительно выполнить клятву.
Ланкастер созвал баронов на совет.
– Совершенно ясно, – сказал он им, – что так продолжаться не может. Король Франции на нашей стороне. Пребывание Гавестона во дворце наносит оскорбление королеве.
Бароны согласились. Все, за исключением одного. Этим одним был Хью де Диспенсер, граф Винчестерский – человек, известный своим честолюбием и алчностью. Он ранее находился в Шотландии вместе с отцом короля, но теперь жаждал щедрот и почестей от нового владыки и не хотел ни в чем перечить ему.
Еще до этого совета он попросил о встрече с королем, и, когда тот принял его, рядом с ним граф Винчестер увидел Гавестона. Оба находились в мрачном расположении духа, ибо знали, о чем пойдет речь и что бароны не идут на попятный в своих требованиях.
Винчестер сообщил им о предстоящем совете баронов и об их намерениях.
– Я не отправлю его никуда! – крикнул Эдуард.
Он похож был в эту минуту на обиженного ребенка, у которого отнимают любимую игрушку.
– Но они могут заставить вас сделать это, милорд, – сказал Гавестон.
И трудно было сказать, то ли тот поддразнивает короля, чтобы вызвать еще большее его сопротивление, то ли сам осознает всю бесполезность борьбы.
Эдуард продолжал петушиться.
– Они меня не заставят! – выкрикивал он. – Король я или нет? Я еще не правлю и года, а они уже садятся мне на шею!
Винчестер сказал примирительно:
– Боюсь, милорд, они не откажутся от своих требований, и вам придется согласиться с ними. Но только временно. И нужно подумать, куда лучше направить графа Корнуоллского.
– Они хотят, чтобы я выслал его в Гасконь!
– Он мог бы уехать в Ирландию, милорд. Был бы вашим наместником. Там бы он жил в довольстве, ожидая, когда вы снова его призовете. А также сообщал бы вам обо всем, что происходит в тех краях. Вы могли бы встречаться где-то на полдороге… Милорд может проводить Гавестона на корабль. Это, возможно, помогло бы развеять хоть немного вашу меланхолию.
Как видно, Винчестер многое продумал, прежде чем явиться к королю. Однако тот был безутешен. Говорил, что не может себе представить, как расстанется со своим другом хотя бы на одну только ночь…
В своем отчаянии он становился чрезмерно откровенным.
Хью Диспенсер, граф Винчестерский, наблюдая за ними обоими, думал о том, как же слаб король, как целиком и полностью зависит от Гавестона, как подпал под его влияние. А когда того не станет рядом с ним, будет ли король искать замену, нового фаворита-любовника?..
Не то чтобы Диспенсер мечтал заступить на его место или прочил на него своего молодого сына… Да и вряд ли кому-либо удалось сейчас такое. Но слабого короля необходимо поддерживать, руководить им, а это было бы вполне по плечу Диспенсеру… Гавестон должен уйти. Это ясно. Бароны не отступятся, пойдут на все, вплоть до развязывания войны, если Эдуард не подчинится. И ему, Хью Диспенсеру, нужно именно теперь сделать свой выбор. Если он встанет на сторону баронов, у него окажется слишком много соратников и одновременно соперников. Начиная с главаря партии недовольных Ланкастера. А еще Уорвик, Линкольн, Пемброк… Люди достаточно сильные. Если же он поддержит короля, то будет вроде бы в одиночестве, но сможет стать сильнее их всех. И если Гавестон вернется, то останется благодарен Диспенсеру: ведь тот заступился за него перед баронами.
Итак, Диспенсер сделал выбор: поставил на короля, связал с ним свою судьбу.
Эдуард – все же король, и он, несомненно, останется королем. Поэтому то, на что решился Диспенсер, можно считать весьма дальновидным шагом…
Когда на следующий день после его визита к королю собрался совет баронов, Хью Диспенсер и был той белой вороной, кто возражал против изгнания Гавестона. Бароны обвиняли его в предательстве, он лишь усмехался в ответ.
Он был твердо уверен, что выбрал правильный путь и ничего не потеряет, но только выиграет на этом пути.
Присутствовал он и при том, как бароны предъявили королю ультиматум. Они впрямую угрожали гражданской войной, если Гавестон не покинет страну.
Эдуарду ничего не оставалось, как уступить, и он не забыл впоследствии выразить благодарность Хью Диспенсеру за поддержку.
– Я не забываю своих друзей, – сказал король, и вскоре Диспенсеру пришлось вспомнить эти слова, когда его самого бароны исключили из состава государственного совета.
* * *
Король сопровождал Гавестона до Бристоля, мечтая, чтобы путешествие длилось как можно дольше.
На сердце у него было тяжело. Он не видел никаких радостей в жизни без своего любимого Перро. Гавестон тоже уверял, что его собственная скорбь так же велика, как королевская, если не больше.
На самом деле было не совсем так. На самом деле он испытывал радостное волнение при мысли о том, что будет править Ирландией. Уж там-то его станут почитать как настоящего короля! Он приедет туда, облеченный королевскими полномочиями, при полном параде, и с ним должны будут считаться и соответственно вести себя. Думать об Ирландии было приятно и радостно и скрашивало долгий и томительный путь. Он был уверен, что преуспеет там и нанесет этим ощутимый удар своим врагам. Тем, кто держат его за какую-то непристойную, легкомысленную личность. Он докажет им, что вовсе не таков. А если в чем-то и таков, то исключительно, чтобы потрафить королю… Да, ему необходимы королевские милости – что же здесь такого? Благодаря им он стал одним из самых богатых людей в Англии и, кстати, уже успел вывезти часть богатств из страны, потому что кто знает этих баронов – что у них на уме? – вполне могут надумать под любыми предлогами конфисковать все его добро. А теперь оно в Гаскони, в его поместье, куда и он, может быть, отправится, если дела здесь станут совсем плохи. Эдуард, ничего не скажешь, проявил к нему крайнее великодушие и щедрость, подарив те денежные суммы, которые прежний король копил и держал для нового крестового похода. Он, Гавестон, сумеет употребить их с куда большей пользой, подумал он с усмешкой. Во всяком случае, не на жестокие и бесполезные походы ради убийства сарацинов. Мысль о том, сколько денег ухнуло в никуда за многие годы этих безнадежных кампаний, вызывала у него бессильную злобу и презрение…
Что ж, подходит пора сказать последнее прости горюющему королю, уверить в своей неизменной любви и что они вскоре непременно увидятся. И в этом он будет почти искренен.
– Мой дорогой господин, я намерен добиться такого успеха в Ирландии, что ваши бароны будут рвать на себе волосы и бить себя в грудь, если не кататься по земле от ярости.
– Мой дед умел заставить их делать это.
– Обещаю, что добьюсь того же!
– Обещай мне то, что для меня более важно, дорогой друг. Что никогда не забудешь меня и вернешься таким же любящим, как и теперь.
– Даю слово, милорд…
Эдуард долго стоял на берегу, глядя вслед уплывающему кораблю.
Потом повернулся спиной к океану и пробормотал, с трудом сдерживая слезы:
– Я не буду знать счастья, пока Перро не вернется ко мне.
3. УБИЙСТВО НА БЛЕКЛОУ ХИЛЛ
Эдуард оставался безутешен. Изабелла торжествовала. Разумеется, она испытывала унижение все эти недели, будучи отодвинутой Гавестоном на задний план, и ей хотелось выказать мужу как можно больше негодования и презрения, но за это же короткое время она сделалась взрослее и мудрей; стала понимать, что действовать так прямо значило делать хуже только самой себе. Кроме того, как ни странно, она продолжала испытывать любовную тягу к Эдуарду. Когда она видела его во дворце среди остальных обитателей и невольно сравнивала с ними, то не могла не признать, что в ее глазах он остается самым желанным и привлекательным из всех мужчин.
Что касается Эдуарда, то, несмотря на всю свою печаль, он был по-прежнему податлив, мягок и любезен по отношению к ней и старался избегать любых ссор. В своей грусти он казался ей еще более красивым. Она испытывала огромное удовлетворение от мысли, что выиграла этого человека у Гавестона, и, когда тот вернется, – полагала она, что вполне может произойти, – вся любовь Эдуарда будет уже отдана только жене и омерзительное прошлое останется лишь воспоминанием.
Не так легко, вероятно, окончательно изменить наклонности Эдуарда, но задача эта казалась ей порою захватывающе-интригующей в своей порочной таинственности, даже вдохновляла ее. Главной же целью было одно: иметь ребенка. И не одного, а нескольких, и обязательно сына – наследника престола. Если это произойдет, сила окажется на ее стороне – она сможет руководить и управлять королем. И если когда-нибудь случится так, что недовольные Эдуардом бароны возьмут верх и отринут его от власти – а такой исход, она считала, не лишен вероятности, – то у нее будет наготове преемник, ее собственный сын, который примет на свою голову королевскую корону.
В сущности, ничего больше от Эдуарда ей не надо: только сына. А с ним самим пускай будет что угодно. После того, что она испытала в первые дни замужества, разве не имеет она права рассуждать жестоко и цинично? Да, она быстро повзрослела… Но не по своей воле… Зато жизнь становится более интересной и волнующей. Разве нет?..
Не такой она была, однако, сейчас для Эдуарда. Он безутешно тосковал по Гавестону. Иногда ему хотелось бросить все и присоединиться к нему в Ирландии. Да, да, да! Оставить трон, стать обыкновенным человеком!.. Но, конечно, он не смел пойти на такое, а кроме того, не был уверен, что Гавестон будет питать к нему прежние чувства, если он перестанет быть королем. Он должен оставаться на престоле, ведь Перро делает на это такую большую ставку. И сам он получает чуть ли не высшее наслаждение, если видит, как озаряется лицо его любимца, когда тому достаются королевские милости и подарки…
Немного беспокоят дела в Шотландии. Роберт Брюс, который объявил себя королем, собирается восстановить все королевство, изгнать отовсюду англичан. И лучшим подарком для шотландцев, как объявил о том Брюс, была кончина Эдуарда I, кого они называли Шотландским Молотильщиком и кто завещал таскать свои кости перед рядами английских воинов для усиления их духа. Брюс набрался наглости сказать, что этих костей он, пожалуй, опасается больше, чем сына умершего короля и чем любого войска под его началом. Оскорбительные слова, но пускай болтает, что хочет – он, Эдуард II, не может сейчас отправиться в Шотландию, когда здесь нужно столько всего сделать. И, помимо того, он совсем не уверен в преданности тех, кто его окружает.
Его тесть, король Франции, предлагает свои советы и помощь. В последнее время он стал проявлять чрезмерно большой интерес к делам Эдуарда. Филипп сумел заставить папу римского плясать под свою дудку, хочет, чтобы и Эдуард сделал то же самое.
Из Рима недавно прибыл посланец и передал, что папа обеспокоен деятельностью Ордена тамплиеров в Англии и хотел бы, чтобы его подвергли такому же преследованию, как и во Франции.
Эдуарда это не на шутку встревожило: ведь он привык считать тамплиеров чуть ли не святыми. Он знал, что за последние века те стали обладателями несметных богатств, но помнил также слова отца о том, как превосходно они проявили себя во время крестовых походов, какую помощь оказывали всегда его воинам.
Для беседы на эту тему он призвал к себе Уолтера Рейнолдса, который стал для него еще большим подспорьем после отъезда Гавестона.
Уолтера повергло в некоторую задумчивость то, что сообщил король о пожеланиях папы.
– Можете не сомневаться, – сказал он потом, – что эти распоряжения исходят не столько от его святейшества, сколько от короля Франции.
– Я знаю, как Филипп обрушился на тамплиеров, – сказал король. – Но боюсь, очень боюсь, Уолтер, что подобные действия принесли бы мне беду. Такое у меня предчувствие.
– Французский король чрезвычайно обогатился за счет этого Ордена, – заметил Рейнолдс, не зная, что ответить на последние слова Эдуарда.
– Это мне известно, – сказал король.
– А деньги ему нужны не больше, чем вам, милорд.
– Хочешь сказать, это не лучший способ добывать их?
– Да, если правда то, что говорят о том, как там расправляются с членами Ордена.
– Ты веришь этим россказням?
Рейнолдс пожал плечами.
– У них такой способ пополнить свою казну. Свои сундуки.
Эдуард содрогнулся.
– Я бы не мог прибегнуть к такому, – сказал он. – Сдирать кожу с живых… По правде говоря, не могу поверить этому. Но кто знает… Мой тесть жестокий человек. Ему нужны деньги, и он смотрит кругом – у кого они есть? Его взгляд падает на тамплиеров, и тогда… Думаю, он заплатит за свои действия. Тамплиеры… они… они ведь люди Бога.
– Этот вопрос необходимо поставить на Совет, – сказал Рейнолдс.
– Я так и сделаю, Уолтер. Думаю, бароны тоже не захотят преследовать тамплиеров. Люди живут здесь мирно уже многие годы. Мне хочется, чтобы так было и впредь.
– Король Франции, – сказал Рейнолдс после некоторого молчания, – самый могущественный правитель в Европе, милорд. Это удача, что вы женились на его дочери. – Он ухмыльнулся. – Правда, королеве жизнь здесь не совсем по нраву, как мне показалось. Без сомнения, ее жалобы, если они были, дошли до ушей венценосного отца.
– Если он воображает, что может командовать мной, – раздраженно крикнул Эдуард, – то глубоко заблуждается! Я не позволю.
– Конечно. Кто такой король Франции, чтобы верховодить королем Англии?.. Но что касается тамплиеров, ему очень хочется, чтобы их преследовали не только в его стране. Возможно, тогда он будет ощущать меньшие угрызения совести, меньшую вину… Если такая вина есть.
– Но ведь эти люди ни в чем не повинны, Уолтер!
– Сомневаюсь. Не в природе людей быть безгрешными. А уж когда становятся обладателями богатств, то стремятся эти богатства увеличить, а для этого бывают готовы на все. Говорят, люди этого Ордена слишком потворствуют своим желаниям, потакают слабостям, живут в роскоши, тем самым предавая собственные священные законы. Вполне верю этому.
– Но разве они заслуживают за это мучительных пыток и смерти?
– Король Франции считает так.
– А сам ведет такой уж добродетельный образ жизни?
Рейнолдс внутренне удивился наивности и чистоте молодого короля… Ах, как сложен все-таки человек! Как в нем все перемешано!..
– Это не подлежит обсуждению, милорд, – сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Позднее Изабелла напишет отцу: «…За какого же человека я вышла замуж? Я почти не вижу его. Он предпочитает ложе своего фаворита Гавестона моему… Это немыслимо… Я не могу так…»
Ее дяди тем временем сделали официальное заявление баронам, что недовольны тем, как обращаются здесь с королевой, и считают своим долгом незамедлительно поставить об этом в известность ее отца.
На это Ланкастер ответил, что и сами бароны не менее, чем они, возмущены создавшимся положением и принимают все меры для скорейшего изгнания Гавестона из страны.
В беседе друг с другом братья французского короля решили, что им самим не стоит вмешиваться и советовать Эдуарду избавиться от своего любовничка. Если из-за этого в Англии и в самом деле начнется междуусобная война, их венценосный брат будет только рад такому развитию событий.
– Ну, а как же все-таки Изабелла? – спросил Луи.
– Не беспокойся, – сказал с улыбкой Карл. – Мы позаботимся о ней. Выразим ей сочувствие.
Когда оба брата вернулись во Францию, король Филипп не на шутку заинтересовался сообщениями о раздорах Эдуарда с баронами.
– Прекрасно, – сказал он. – Нужно немедленно известить их, что, если они вознамерятся восстать, мы ни при каких обстоятельствах не станем поддерживать короля.
– Думаешь, твой зять не готов к такому обороту дел? – спросил Луи.
– Скорей всего, готов, – отвечал король. – Эдуард не полный идиот. Все английские короли прекрасно знают, что французские монархи всегда с интересом и удовлетворением следили за беспорядками в английском королевстве. Это придавало им спокойствия за судьбу собственной страны.
– Собираешься что-нибудь сделать? – спросил Карл.
Король улыбнулся.
– Только тайные действия. Бароны должны знать, что если вознамерятся предпринять что-либо существенное, то могут рассчитывать на нашу помощь… Не слишком явную.
* * *
Граф Ланкастер получил от короля Филиппа известие, что тот весьма недоволен тем, как английский король относится к его дочери, и если граф соблаговолит возглавить партию тех, кто требует изгнания проходимца Гавестона, они могут рассчитывать на поддержку короля Франции.
Это помогало Ланкастеру принять решение о более энергичных действиях. В самом деле, их партия, если угодно ее так назвать, сильнее и значительнее, чем они сами думали до сих пор. Король Эдуард перед коронацией поклялся избавиться от Гавестона, и нужно заставить его незамедлительно выполнить клятву.
Ланкастер созвал баронов на совет.
– Совершенно ясно, – сказал он им, – что так продолжаться не может. Король Франции на нашей стороне. Пребывание Гавестона во дворце наносит оскорбление королеве.
Бароны согласились. Все, за исключением одного. Этим одним был Хью де Диспенсер, граф Винчестерский – человек, известный своим честолюбием и алчностью. Он ранее находился в Шотландии вместе с отцом короля, но теперь жаждал щедрот и почестей от нового владыки и не хотел ни в чем перечить ему.
Еще до этого совета он попросил о встрече с королем, и, когда тот принял его, рядом с ним граф Винчестер увидел Гавестона. Оба находились в мрачном расположении духа, ибо знали, о чем пойдет речь и что бароны не идут на попятный в своих требованиях.
Винчестер сообщил им о предстоящем совете баронов и об их намерениях.
– Я не отправлю его никуда! – крикнул Эдуард.
Он похож был в эту минуту на обиженного ребенка, у которого отнимают любимую игрушку.
– Но они могут заставить вас сделать это, милорд, – сказал Гавестон.
И трудно было сказать, то ли тот поддразнивает короля, чтобы вызвать еще большее его сопротивление, то ли сам осознает всю бесполезность борьбы.
Эдуард продолжал петушиться.
– Они меня не заставят! – выкрикивал он. – Король я или нет? Я еще не правлю и года, а они уже садятся мне на шею!
Винчестер сказал примирительно:
– Боюсь, милорд, они не откажутся от своих требований, и вам придется согласиться с ними. Но только временно. И нужно подумать, куда лучше направить графа Корнуоллского.
– Они хотят, чтобы я выслал его в Гасконь!
– Он мог бы уехать в Ирландию, милорд. Был бы вашим наместником. Там бы он жил в довольстве, ожидая, когда вы снова его призовете. А также сообщал бы вам обо всем, что происходит в тех краях. Вы могли бы встречаться где-то на полдороге… Милорд может проводить Гавестона на корабль. Это, возможно, помогло бы развеять хоть немного вашу меланхолию.
Как видно, Винчестер многое продумал, прежде чем явиться к королю. Однако тот был безутешен. Говорил, что не может себе представить, как расстанется со своим другом хотя бы на одну только ночь…
В своем отчаянии он становился чрезмерно откровенным.
Хью Диспенсер, граф Винчестерский, наблюдая за ними обоими, думал о том, как же слаб король, как целиком и полностью зависит от Гавестона, как подпал под его влияние. А когда того не станет рядом с ним, будет ли король искать замену, нового фаворита-любовника?..
Не то чтобы Диспенсер мечтал заступить на его место или прочил на него своего молодого сына… Да и вряд ли кому-либо удалось сейчас такое. Но слабого короля необходимо поддерживать, руководить им, а это было бы вполне по плечу Диспенсеру… Гавестон должен уйти. Это ясно. Бароны не отступятся, пойдут на все, вплоть до развязывания войны, если Эдуард не подчинится. И ему, Хью Диспенсеру, нужно именно теперь сделать свой выбор. Если он встанет на сторону баронов, у него окажется слишком много соратников и одновременно соперников. Начиная с главаря партии недовольных Ланкастера. А еще Уорвик, Линкольн, Пемброк… Люди достаточно сильные. Если же он поддержит короля, то будет вроде бы в одиночестве, но сможет стать сильнее их всех. И если Гавестон вернется, то останется благодарен Диспенсеру: ведь тот заступился за него перед баронами.
Итак, Диспенсер сделал выбор: поставил на короля, связал с ним свою судьбу.
Эдуард – все же король, и он, несомненно, останется королем. Поэтому то, на что решился Диспенсер, можно считать весьма дальновидным шагом…
Когда на следующий день после его визита к королю собрался совет баронов, Хью Диспенсер и был той белой вороной, кто возражал против изгнания Гавестона. Бароны обвиняли его в предательстве, он лишь усмехался в ответ.
Он был твердо уверен, что выбрал правильный путь и ничего не потеряет, но только выиграет на этом пути.
Присутствовал он и при том, как бароны предъявили королю ультиматум. Они впрямую угрожали гражданской войной, если Гавестон не покинет страну.
Эдуарду ничего не оставалось, как уступить, и он не забыл впоследствии выразить благодарность Хью Диспенсеру за поддержку.
– Я не забываю своих друзей, – сказал король, и вскоре Диспенсеру пришлось вспомнить эти слова, когда его самого бароны исключили из состава государственного совета.
* * *
Король сопровождал Гавестона до Бристоля, мечтая, чтобы путешествие длилось как можно дольше.
На сердце у него было тяжело. Он не видел никаких радостей в жизни без своего любимого Перро. Гавестон тоже уверял, что его собственная скорбь так же велика, как королевская, если не больше.
На самом деле было не совсем так. На самом деле он испытывал радостное волнение при мысли о том, что будет править Ирландией. Уж там-то его станут почитать как настоящего короля! Он приедет туда, облеченный королевскими полномочиями, при полном параде, и с ним должны будут считаться и соответственно вести себя. Думать об Ирландии было приятно и радостно и скрашивало долгий и томительный путь. Он был уверен, что преуспеет там и нанесет этим ощутимый удар своим врагам. Тем, кто держат его за какую-то непристойную, легкомысленную личность. Он докажет им, что вовсе не таков. А если в чем-то и таков, то исключительно, чтобы потрафить королю… Да, ему необходимы королевские милости – что же здесь такого? Благодаря им он стал одним из самых богатых людей в Англии и, кстати, уже успел вывезти часть богатств из страны, потому что кто знает этих баронов – что у них на уме? – вполне могут надумать под любыми предлогами конфисковать все его добро. А теперь оно в Гаскони, в его поместье, куда и он, может быть, отправится, если дела здесь станут совсем плохи. Эдуард, ничего не скажешь, проявил к нему крайнее великодушие и щедрость, подарив те денежные суммы, которые прежний король копил и держал для нового крестового похода. Он, Гавестон, сумеет употребить их с куда большей пользой, подумал он с усмешкой. Во всяком случае, не на жестокие и бесполезные походы ради убийства сарацинов. Мысль о том, сколько денег ухнуло в никуда за многие годы этих безнадежных кампаний, вызывала у него бессильную злобу и презрение…
Что ж, подходит пора сказать последнее прости горюющему королю, уверить в своей неизменной любви и что они вскоре непременно увидятся. И в этом он будет почти искренен.
– Мой дорогой господин, я намерен добиться такого успеха в Ирландии, что ваши бароны будут рвать на себе волосы и бить себя в грудь, если не кататься по земле от ярости.
– Мой дед умел заставить их делать это.
– Обещаю, что добьюсь того же!
– Обещай мне то, что для меня более важно, дорогой друг. Что никогда не забудешь меня и вернешься таким же любящим, как и теперь.
– Даю слово, милорд…
Эдуард долго стоял на берегу, глядя вслед уплывающему кораблю.
Потом повернулся спиной к океану и пробормотал, с трудом сдерживая слезы:
– Я не буду знать счастья, пока Перро не вернется ко мне.
3. УБИЙСТВО НА БЛЕКЛОУ ХИЛЛ
Эдуард оставался безутешен. Изабелла торжествовала. Разумеется, она испытывала унижение все эти недели, будучи отодвинутой Гавестоном на задний план, и ей хотелось выказать мужу как можно больше негодования и презрения, но за это же короткое время она сделалась взрослее и мудрей; стала понимать, что действовать так прямо значило делать хуже только самой себе. Кроме того, как ни странно, она продолжала испытывать любовную тягу к Эдуарду. Когда она видела его во дворце среди остальных обитателей и невольно сравнивала с ними, то не могла не признать, что в ее глазах он остается самым желанным и привлекательным из всех мужчин.
Что касается Эдуарда, то, несмотря на всю свою печаль, он был по-прежнему податлив, мягок и любезен по отношению к ней и старался избегать любых ссор. В своей грусти он казался ей еще более красивым. Она испытывала огромное удовлетворение от мысли, что выиграла этого человека у Гавестона, и, когда тот вернется, – полагала она, что вполне может произойти, – вся любовь Эдуарда будет уже отдана только жене и омерзительное прошлое останется лишь воспоминанием.
Не так легко, вероятно, окончательно изменить наклонности Эдуарда, но задача эта казалась ей порою захватывающе-интригующей в своей порочной таинственности, даже вдохновляла ее. Главной же целью было одно: иметь ребенка. И не одного, а нескольких, и обязательно сына – наследника престола. Если это произойдет, сила окажется на ее стороне – она сможет руководить и управлять королем. И если когда-нибудь случится так, что недовольные Эдуардом бароны возьмут верх и отринут его от власти – а такой исход, она считала, не лишен вероятности, – то у нее будет наготове преемник, ее собственный сын, который примет на свою голову королевскую корону.
В сущности, ничего больше от Эдуарда ей не надо: только сына. А с ним самим пускай будет что угодно. После того, что она испытала в первые дни замужества, разве не имеет она права рассуждать жестоко и цинично? Да, она быстро повзрослела… Но не по своей воле… Зато жизнь становится более интересной и волнующей. Разве нет?..
Не такой она была, однако, сейчас для Эдуарда. Он безутешно тосковал по Гавестону. Иногда ему хотелось бросить все и присоединиться к нему в Ирландии. Да, да, да! Оставить трон, стать обыкновенным человеком!.. Но, конечно, он не смел пойти на такое, а кроме того, не был уверен, что Гавестон будет питать к нему прежние чувства, если он перестанет быть королем. Он должен оставаться на престоле, ведь Перро делает на это такую большую ставку. И сам он получает чуть ли не высшее наслаждение, если видит, как озаряется лицо его любимца, когда тому достаются королевские милости и подарки…
Немного беспокоят дела в Шотландии. Роберт Брюс, который объявил себя королем, собирается восстановить все королевство, изгнать отовсюду англичан. И лучшим подарком для шотландцев, как объявил о том Брюс, была кончина Эдуарда I, кого они называли Шотландским Молотильщиком и кто завещал таскать свои кости перед рядами английских воинов для усиления их духа. Брюс набрался наглости сказать, что этих костей он, пожалуй, опасается больше, чем сына умершего короля и чем любого войска под его началом. Оскорбительные слова, но пускай болтает, что хочет – он, Эдуард II, не может сейчас отправиться в Шотландию, когда здесь нужно столько всего сделать. И, помимо того, он совсем не уверен в преданности тех, кто его окружает.
Его тесть, король Франции, предлагает свои советы и помощь. В последнее время он стал проявлять чрезмерно большой интерес к делам Эдуарда. Филипп сумел заставить папу римского плясать под свою дудку, хочет, чтобы и Эдуард сделал то же самое.
Из Рима недавно прибыл посланец и передал, что папа обеспокоен деятельностью Ордена тамплиеров в Англии и хотел бы, чтобы его подвергли такому же преследованию, как и во Франции.
Эдуарда это не на шутку встревожило: ведь он привык считать тамплиеров чуть ли не святыми. Он знал, что за последние века те стали обладателями несметных богатств, но помнил также слова отца о том, как превосходно они проявили себя во время крестовых походов, какую помощь оказывали всегда его воинам.
Для беседы на эту тему он призвал к себе Уолтера Рейнолдса, который стал для него еще большим подспорьем после отъезда Гавестона.
Уолтера повергло в некоторую задумчивость то, что сообщил король о пожеланиях папы.
– Можете не сомневаться, – сказал он потом, – что эти распоряжения исходят не столько от его святейшества, сколько от короля Франции.
– Я знаю, как Филипп обрушился на тамплиеров, – сказал король. – Но боюсь, очень боюсь, Уолтер, что подобные действия принесли бы мне беду. Такое у меня предчувствие.
– Французский король чрезвычайно обогатился за счет этого Ордена, – заметил Рейнолдс, не зная, что ответить на последние слова Эдуарда.
– Это мне известно, – сказал король.
– А деньги ему нужны не больше, чем вам, милорд.
– Хочешь сказать, это не лучший способ добывать их?
– Да, если правда то, что говорят о том, как там расправляются с членами Ордена.
– Ты веришь этим россказням?
Рейнолдс пожал плечами.
– У них такой способ пополнить свою казну. Свои сундуки.
Эдуард содрогнулся.
– Я бы не мог прибегнуть к такому, – сказал он. – Сдирать кожу с живых… По правде говоря, не могу поверить этому. Но кто знает… Мой тесть жестокий человек. Ему нужны деньги, и он смотрит кругом – у кого они есть? Его взгляд падает на тамплиеров, и тогда… Думаю, он заплатит за свои действия. Тамплиеры… они… они ведь люди Бога.
– Этот вопрос необходимо поставить на Совет, – сказал Рейнолдс.
– Я так и сделаю, Уолтер. Думаю, бароны тоже не захотят преследовать тамплиеров. Люди живут здесь мирно уже многие годы. Мне хочется, чтобы так было и впредь.
– Король Франции, – сказал Рейнолдс после некоторого молчания, – самый могущественный правитель в Европе, милорд. Это удача, что вы женились на его дочери. – Он ухмыльнулся. – Правда, королеве жизнь здесь не совсем по нраву, как мне показалось. Без сомнения, ее жалобы, если они были, дошли до ушей венценосного отца.
– Если он воображает, что может командовать мной, – раздраженно крикнул Эдуард, – то глубоко заблуждается! Я не позволю.
– Конечно. Кто такой король Франции, чтобы верховодить королем Англии?.. Но что касается тамплиеров, ему очень хочется, чтобы их преследовали не только в его стране. Возможно, тогда он будет ощущать меньшие угрызения совести, меньшую вину… Если такая вина есть.
– Но ведь эти люди ни в чем не повинны, Уолтер!
– Сомневаюсь. Не в природе людей быть безгрешными. А уж когда становятся обладателями богатств, то стремятся эти богатства увеличить, а для этого бывают готовы на все. Говорят, люди этого Ордена слишком потворствуют своим желаниям, потакают слабостям, живут в роскоши, тем самым предавая собственные священные законы. Вполне верю этому.
– Но разве они заслуживают за это мучительных пыток и смерти?
– Король Франции считает так.
– А сам ведет такой уж добродетельный образ жизни?
Рейнолдс внутренне удивился наивности и чистоте молодого короля… Ах, как сложен все-таки человек! Как в нем все перемешано!..
– Это не подлежит обсуждению, милорд, – сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40