У мистера Брюммеля был свой собственный портшез с обивкой и подушками из белого сатина. Мистер Брюммель отказался от военной карьеры, когда его полк перевели в Манчестер. Мистер Брюммель постановил, что члены клуба Байта, стоя в клубе у эркерных окон, не должны отвечать на приветствия прохожих на улице. И мистер Брюммель, продолжала миссис Скэттергуд, не преминет высказать в адрес Джудит свои язвительные замечания, если она осмелится проявить неуважение к учрежденным им правилам приличия.
– Неужели? – спросила мисс Тэвернер, и ее глаза воинственно засверкали. – В самом деле?
Джудит очень не нравилось, что ее собственный брат так поддается влиянию этого некоронованного короля моды.
В сопровождении мистера Фитцджона Перри уже ходил снимать мерки и заказал себе несколько костюмов в мастерской у Вестона. Когда они начали обсуждать, какую ткань выбрать, не зная, что лучше, портной слегка кашлянул и попытался им помочь:
– Принц-регент предпочитает все самое утонченное, сэр, а мистер Брюммель – пальтовую ткань от Бата. Но это не имеет никакого значения: что бы вы себе ни выбрали, все будет хорошо. Может, сэр, остановимся на пальтовой ткани от Бата? Мне кажется, мистеру Брюм-мелю она нравится чуть-чуть больше.
У Перри первые дни в Лондоне были так же заполнены, как и у Джудит. Его надежно взял в свои руки его друг мистер Фитцджон. И если в данный момент Перегрин не снимал мерки для новых сапог в мастерской у Хоуби или не заказывал себе шляпы у Локка, значит он подбирал кармашек для часов на Велльс-стрит, или же ехал верхом в сторону Лонг Арка, чтобы посмотреть там на тильбюри, или же со знанием дела занимался дорожными лошадьми в конюшнях у Таттерсолла.
Дом на Брук-стрит оказался во всех отношениях достойным восхищения. Но этот факт вызвал у Джудит только раздражение. Гостиные в доме были великолепны, а мебель – именно та, что ей нравилась. Они переехали в этот дом на третий день после прихода к ней мистера Блэкедера. В чистеньких картонках доставили ей множество новых платьев. Джудит побывала у отличного парикмахера и подстригла волосы по самой последней моде, а потом показала своей горничной несколько классических способов их укладки. После всего этого миссис Скэттергуд объявила, что Джудит готова принимать гостей с утренним визитом.
Первыми явились ее дядя – известный адмирал и его сын, мистер Бернард Тэвернер. Они прибыли в не совсем удачный момент. Получилось так, что Перегрин провел большую часть утра в своем парчовом халате: возле молодого человека в поте лица трудились портной, примерявший ему бриджи, и цирюльник. А как раз тогда, когда появились дядя и кузен, Перри пытался завязать большой накрахмаленный шейный платок.
Джудит бесцеремонно вошла в комнату брата, чтобы добиться от него согласия сопровождать ее в библиотеку Колбурна, где выдавали книги на дом. Она с интересом и легкой насмешкой наблюдала за его одеванием.
– Боже, Перри, какая же это все чепуха! – воскликнула она, когда, громко ругаясь, Перри отшвырнул очередной галстук, который он в сердцах окончательно помял и испортил. – Это уже четвертый! А все потому, что ты заказал их слишком широкими.
Лица Перри было совсем не видно из-за поднятого ворота рубашки. Джудит едва разобрала его слова:
– Такие вещи женщинам никогда не понять. Фитц говорит, что галстук должен быть шириною в один фут. Ну, а уж эти четыре, что я испортил, – тьфу, сущая ерунда! Фитц говорит, что Брюммель иногда портил по дюжине галстуков кряду. Ну, попробуй еще раз, Джон! Да сначала опусти мне воротник, идиот!
В этот момент кто-то постучал в дверь. Платок у Перегрина на целый фут отошел от шеи, а подбородок был нацелен прямо в потолок. Перри крикнул:
– Войдите! – Ему наконец-то удалось так загнуть края шейного платка, что даже сам король красоты вряд ли сделал бы это лучше.
Вошел лакей и объявил, что прибыли адмирал и мистер Тэвернеры. Перегрин весь сосредоточился на том, чтобы сделать еще несколько складок на своем шейном платке. Для этого он все ниже и ниже опускал подбородок.
На Перри слова лакея не произвели особого впечатления, но Джудит среагировала на них мгновенно. Она вскочила с места:
– Перри, милый! Ну давай же быстрее! Ведь приехал кузен. Пожалуйста, попросите адмирала минуточку подождать, Перкинз. Мы уже идем. А миссис Скэттергуд внизу? А, ну тогда все в порядке – она все уладит. Перри, да кончишь ли ты когда-нибудь эту возню?
К этому времени высоту галстука уже удалось довести до нормальных размеров, Перегрин очень старательно изучил его в зеркале и попробовал пальцем поправить одну из складок. После этого он угрюмо сообщил, что так, пожалуй, сгодится. Правда, и теперь галстук слишком упирался ему в подбородок, отчего повернуть голову вправо, или влево можно было лишь на один-два дюйма. Но Перри заверил сестру, что так должно быть всегда.
После этого надо было надеть на Перри его новый фрак – элегантный, синий, сделанный по совету портного из прекрасной ткани от Бата с длинными фалдами и серебряными пуговицами.
Фрак был таким тесным, что пришлось позвать лакея, чтобы помочь Перри его натянуть. В какой-то момент показалось, что даже при совместных усилиях этих двух достаточно крепких мужчин влезть во фрак Перри все-таки не удастся. Но, после нескольких минут отчаяния, они одержали верх. Перегрин слегка вспотел. Повернувшись к сестре, он с гордостью спросил, как выглядит теперь.
Глаза Джудит смеялись, но она заверила Перри, что выглядит он так, как надо. Если бы на месте брата был кто угодно другой, она безо всяких церемоний высмеяла бы этот до абсурдности дурацкий фрак, чудовищный галстук, немыслимо обтягивающие панталоны. Но ведь это был Перри, ее Любимчик, а ему разрешалось одеваться, как ему самому угодно, хоть по самой последней щегольской моде. Тем не менее, Джудит все-таки заметила брату, что его золотые локоны в большом беспорядке. Перри возразил, что это беспорядок, специально задуман, он потратил на него по меньшей мере полчаса. После таких объяснений Джудит молча взяла брата под руку и повела его в гостиную на первом этаже.
Там они застали миссис Скэттергуд. Она восседала в роли наперсницы Джудит рядом с плотным седоватым джентльменом.
Мисс Тэвернер без труда узнала брата своего умершего отца. Мистер Бернард Тэвернер занимал кресло напротив. Когда открыли дверь Перри и Джудит, он тут же вскочил и поклонился. На его лице появилась теплая улыбка; взгляд его выражал одобрение, даже восхищение. Джудит была очень рада, что утром надела именно это бледно-желтое муслиновое платье с кружевами и новые лайковые туфли небесно-голубого цвета.
Адмирал тяжело поднялся с кушетки и подошел к ним, протянув обе руки. Его багровое лицо выражало явное удовольствие.
– Наконец-то! – воскликнул он. – Моя крошка-племянница! Отлично, моя девочка! Отлично!
Джудит вдруг испугалась, что он собирается ее поцеловать. А отнестись к этому спокойно она никак не смогла бы, потому что от дядюшки сильно несло перегаром. Мисс Тэвернер решительно протянула адмиралу руку, которую, после некоторого замешательства, он крепко сжал в своих руках.
– Итак, вы – дочка бедолаги Джона, – произнес он, прерывисто вздыхая. – Ах, это было весьма печально, весьма! За всю мою жизнь ничто меня так не потрясло!
Брови Джудит слегка сблизились на переносице. Она поклонилась и забрала из рук дяди свою руку. Ей трудно было поверить в его искренность. Тем не менее, Джудит оказывала ему то почтение, которое требовалось при их родстве. Но в душе у нее дядюшка симпатий не вызывал. Поэтому она только сказала:
– Мой брат Перегрин, сэр!
Дядя и племянник обменялись рукопожатиями. Потом адмирал хлопнул Перри по плечу и заметил, что наверняка тот прибыл в Лондон, чтобы покрасоваться, за что дядя его вовсе не винит, но умоляет быть осторожней при выборе друзей и компании, а то ведь, не приведи Господь, обдерут как липку и останешься ни с чем. Все это было сказано очень весело. А Перегрин вежливо улыбался, хотя про себя клял старика на чем свет стоит.
Мистер Тэвернер подошел поближе к Джудит и пододвинул для нее кресло. Она поблагодарила, отметив, что сын ни в малейшей степени не одобряет поведение своего отца.
Потом мистер Тэвернер придвинул для себя высокий стул.
– Моей кузине нравится в Лондоне? – спросил он с улыбкой.
–Да, очень, – отвечала Джудит. – Хотя пока я мало что видела. Только несколько магазинов, да еще диких зверей в Экзетер Эксчейнд, куда меня вчера водил Перри.
Мистер Тэвернер засмеялся.
– Ну что ж, это совсем неплохо для начала. – Он взглянул на миссис Скэттергуд, которая прислушивалась к разговору между адмиралом и Перегрином.
Мистер Тэвернер понизил голос:
– Я вижу, теперь с вами будет жить знатная дама. Все так, как и должно быть. До сегодняшнего дня я не имел удовольствия встречаться с нею лично, но я о ней немного слышал от других. Думаю, она вполне справедливо пользуется большим влиянием. Вам повезло.
– Нам она очень нравится, – спокойно ответила Джудит.
– Я полагаю, Перегрин тоже не сидел без дела, – произнес мистер Тэвернер. И снова в его глазах засветился добрый огонек. – Вы не обидитесь за мое признание? Ведь с первого взгляда я даже не признал в нем того юношу, с которым встретился в Грэнтеме.
Теперь лукаво заблестели глаза у Джудит.
– А может быть, это относится к нам обоим, сэр?
– Отнюдь, – серьезно отвечал он. – Вас, кузина, я узнал бы всегда. – Тут он заметил, что его дергает за локоть адмирал, пытающийся обратить внимание Джудит на себя. Мистер Тэвернер тут же поднялся. – Прошу прощения, сэр. Вы что-то сказали?
– О сын мой! Ничуть не сомневаюсь, что тебе очень здесь нравится! – сказал адмирал и ткнул сына пальцем под ребро. – Я вот что говорил, сынок. Тысячу раз жаль, что наш Перри не служил в морском флоте. Вот там, действительно, настоящая жизнь для вас, молодых! Да, Бернард, это относится и к тебе тоже. С этой нынешней войной, знаете ли, любой неглупый молодой человек может сколотить себе на море целое состояние. Черт побери! Да будь я хоть на два десятка лет помоложе, ничто бы мне не доставило большей радости, чем командовать каким-нибудь отменным небольшим фрегатом! Но это лишь для молодых! А они нынче все сплошь такие робкие, что дальше, чем за милю, отъехать от города чертовски боятся.
– Ну право же, сэр, это совсем не так! – запротестовала миссис Скэттергуд. – Становится страшно, как подумаешь, что все офицеры отправились на этот ужасный полуостров! А вы тут еще говорите, что молодежь боится и шагу ступить из города! Я лично могла бы вам назвать, по крайней мере, с десяток очаровательных юношей, которые отправились на войну, и там их убили французы. У меня у самой есть молодой родственник. – Она повернулась к Джудит. – Это брат Ворта, знаете ли, Чарли Аудлей. Это такой чудесный, такой смелый юноша! Он как раз сейчас там.
– Ах, армия! Ну, армия в счет не идет, мадам, – возразил адмирал. – Скажете тоже, армия! Ну что они там, в армии, знают про войну, если ведут ее так? Им надо было быть вместе с нами, в нашей битве под Трафальгаром! Вот где шло настоящее сражение!
– Вы не можете говорить это всерьез, сэр, – вмешался сын адмирала. – И сухопутные войска вели весьма жестокие бои в Испании.
Мистер Тэвернер говорил тихо. Его глаза с явным неодобрением смотрели на отца. Адмирал несколько смутился и поспешил обратить все в шутку. Против этих парней, которые в армии, он, конечно же, ничего плохого сказать не может; он ничуть не сомневается, что они все – отличные ребята; единственное, что он имел в виду, что было бы лучше, если бы все они служили во флоте.
Судя по замечаниям адмирала, здравого смысла у него было маловато. Переводя взгляд с отца на сына, мисс Тэвернер заметила в глазах последнего выражение легкого презрения. И чтобы разрядить ситуацию, она повернулась к адмиралу и стала расспрашивать его о Трафальгарской битве.
Адмирал был ужасно этому рад. Он начал свое повествование, рассказывая только о своих личных подвигах в тот исторический день. При этом посыпалось столько ругательств и резких выражений, что всякий интерес у Джудит вскоре пропал. Ей хотелось услышать о лорде Нельсоне, который, естественно, был любимым героем ее юности. Единственной заслугой дядюшки, по ее мнению, было то, что он сам имел возможность лично разговаривать с этим великим человеком. Но заставить адмирала описать Нельсона подробно ей не удалось. Адмиралу Нельсон не понравился, и он не понимал, почему все так возносили этого лорда. Дядюшка совершенно не понимал, что находят в Нельсоне женщины: ведь это был такой тощий мужчина, даже взглянуть не на что, честное слово!
Мистер Тэвернер отошел с Перегрином к окну, и они стали обсуждать достоинства лошадей. Вошел слуга и что-то сообщил миссис Скэттергуд, которая тут же удалилась, произнося тысячу извинений и шелестя всеми своими газовыми оборками.
Едва за ней закрылась дверь, как адмирал внезапно направил разговор в совершенно другое русло. Пододвинув кресло поближе к Джудит, он прошептал:
– Я рад, что она ушла. Осмелюсь сказать, она, конечно же, очень хорошая, но уж слишком, бедняга, накрашена, верно? Знаете, милочка, все получилось очень нескладно. Кому захочется зависеть от постороннего человека! А этот малый, Ворт, – он и будет теперь распоряжаться вашими богатствами? Мне это совсем не нравится. Я слышал, что он картежник, а в кармане не очень-то густо! Никаких сомнений, что у вашего папаши, когда он составлял это свое завещание, было просто завихрение в мозгах. Осмелюсь сказать, он и впрямь был не в своем уме, да?
У мистера Тэвернера наверняка был исключительно хороший слух, потому что при этих словах адмирала он мгновенно повернулся к отцу и очень сурово на него взглянул. Не дав Джудит возможности возразить на эту реплику, что, естественно, она обязана была сделать, мистер Тэвернер уже пересек комнату и вежливо, но твердо произнес:
– Извините меня, сэр! Мне кажется, такого рода беседа не совсем приятна моей кузине. Джудит – можно мне осмелиться вас так называть? Я все это время пытаюсь уговорить Перегрина, чтобы он доставил мне удовольствие и сходил бы со мной на спектакль. Можно ли мне надеяться, что вы и миссис Скэттергуд тоже окажете мне эту честь? По-моему, в театре вы еще не были? – И он одарил Джудит сердечной улыбкой. – Можно мне испытать такую редкую радость и сопровождать вас на ваш первый спектакль? Куда же нам пойти? В Ковент Гардене – Кембл и госпожа Сиддонс; на Друри Лейн – Беннистер, если вам захочется посмотреть комедию. Вы только скажите, куда вам хочется?
Щеки Джудит вспыхнули от удовольствия. Она поблагодарила мистера Тэвернера и остановила свой выбор на трагедии, что привело в полный ужас Перри. Адмирал, не переставая, поздравлял сына с огромной удачей, выпавшей ему: его кузина – воистину красавица. В этот момент дверь открылась, и дворецкий оповестил о приезде мистера Ворта.
Мисс Тэвернер крайне удивилась. Она обменялась взглядом с Перри и стала быстро наставлять дворецкого, чтобы он передал Его Светлости их извинения, но принять его сейчас не могут. Однако ее слова запоздали: видимо, граф поднялся по лестнице вслед за слугой, потому что он появился в комнате в тот самый момент, когда Джудит давала слуге инструкции. Он, конечно же, слова Джудит слышал, но не подал и виду, разве что губы его слегка разомкнулись в улыбке. Холодным оценивающим взором окинув всю компанию, граф чуть поклонился и произнес своим тихим голосом, что ему повезло застать своих подопечных дома.
Джудит была вынуждена представить Ворту своего дядю и кузена.
Худшего времени для посещения графа было просто невозможно придумать. Джудит совершенно не беспокоило его мнение, но представлять ему адмирала все равно было чистым мучением. Она прекрасно понимала, что на лице Ворта скорее всего появится презрительное выражение. Но зато она с облегчением представит Ворту своего кузена: тут уж ей, по крайней мере, стыдиться будет нечего.
Последовал обмен любезностями. Граф справился со своей ролью в этом спектакле с большой легкостью и открытостью, что во многом упростило задачу мистера Тэвернера. Потом наступило молчание, прерывать которое граф, по-видимому, никак не собирался. Пока Джудит пыталась придумать, что бы такое сказать, моля Бога, чтобы скорее вернулась миссис Скэттергуд, заговорил ее кузен. Она не могла не признать, что у мистера Тэвернера врожденное чувство такта. Он мягко напомнил адмиралу, что им еще предстоит навестить соседей и что уже пора откланяться.
Позвонили в колокольчик; пришел лакей и проводил гостей к выходу. Через пару минут они уехали.
Граф все это время невозмутимо изучал Джудит в свой лорнет. Теперь, опустив его, он заметил:
– Я вижу, вы последовали моему совету, мисс Тэвернер. – Потом он оглядел всю комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Неужели? – спросила мисс Тэвернер, и ее глаза воинственно засверкали. – В самом деле?
Джудит очень не нравилось, что ее собственный брат так поддается влиянию этого некоронованного короля моды.
В сопровождении мистера Фитцджона Перри уже ходил снимать мерки и заказал себе несколько костюмов в мастерской у Вестона. Когда они начали обсуждать, какую ткань выбрать, не зная, что лучше, портной слегка кашлянул и попытался им помочь:
– Принц-регент предпочитает все самое утонченное, сэр, а мистер Брюммель – пальтовую ткань от Бата. Но это не имеет никакого значения: что бы вы себе ни выбрали, все будет хорошо. Может, сэр, остановимся на пальтовой ткани от Бата? Мне кажется, мистеру Брюм-мелю она нравится чуть-чуть больше.
У Перри первые дни в Лондоне были так же заполнены, как и у Джудит. Его надежно взял в свои руки его друг мистер Фитцджон. И если в данный момент Перегрин не снимал мерки для новых сапог в мастерской у Хоуби или не заказывал себе шляпы у Локка, значит он подбирал кармашек для часов на Велльс-стрит, или же ехал верхом в сторону Лонг Арка, чтобы посмотреть там на тильбюри, или же со знанием дела занимался дорожными лошадьми в конюшнях у Таттерсолла.
Дом на Брук-стрит оказался во всех отношениях достойным восхищения. Но этот факт вызвал у Джудит только раздражение. Гостиные в доме были великолепны, а мебель – именно та, что ей нравилась. Они переехали в этот дом на третий день после прихода к ней мистера Блэкедера. В чистеньких картонках доставили ей множество новых платьев. Джудит побывала у отличного парикмахера и подстригла волосы по самой последней моде, а потом показала своей горничной несколько классических способов их укладки. После всего этого миссис Скэттергуд объявила, что Джудит готова принимать гостей с утренним визитом.
Первыми явились ее дядя – известный адмирал и его сын, мистер Бернард Тэвернер. Они прибыли в не совсем удачный момент. Получилось так, что Перегрин провел большую часть утра в своем парчовом халате: возле молодого человека в поте лица трудились портной, примерявший ему бриджи, и цирюльник. А как раз тогда, когда появились дядя и кузен, Перри пытался завязать большой накрахмаленный шейный платок.
Джудит бесцеремонно вошла в комнату брата, чтобы добиться от него согласия сопровождать ее в библиотеку Колбурна, где выдавали книги на дом. Она с интересом и легкой насмешкой наблюдала за его одеванием.
– Боже, Перри, какая же это все чепуха! – воскликнула она, когда, громко ругаясь, Перри отшвырнул очередной галстук, который он в сердцах окончательно помял и испортил. – Это уже четвертый! А все потому, что ты заказал их слишком широкими.
Лица Перри было совсем не видно из-за поднятого ворота рубашки. Джудит едва разобрала его слова:
– Такие вещи женщинам никогда не понять. Фитц говорит, что галстук должен быть шириною в один фут. Ну, а уж эти четыре, что я испортил, – тьфу, сущая ерунда! Фитц говорит, что Брюммель иногда портил по дюжине галстуков кряду. Ну, попробуй еще раз, Джон! Да сначала опусти мне воротник, идиот!
В этот момент кто-то постучал в дверь. Платок у Перегрина на целый фут отошел от шеи, а подбородок был нацелен прямо в потолок. Перри крикнул:
– Войдите! – Ему наконец-то удалось так загнуть края шейного платка, что даже сам король красоты вряд ли сделал бы это лучше.
Вошел лакей и объявил, что прибыли адмирал и мистер Тэвернеры. Перегрин весь сосредоточился на том, чтобы сделать еще несколько складок на своем шейном платке. Для этого он все ниже и ниже опускал подбородок.
На Перри слова лакея не произвели особого впечатления, но Джудит среагировала на них мгновенно. Она вскочила с места:
– Перри, милый! Ну давай же быстрее! Ведь приехал кузен. Пожалуйста, попросите адмирала минуточку подождать, Перкинз. Мы уже идем. А миссис Скэттергуд внизу? А, ну тогда все в порядке – она все уладит. Перри, да кончишь ли ты когда-нибудь эту возню?
К этому времени высоту галстука уже удалось довести до нормальных размеров, Перегрин очень старательно изучил его в зеркале и попробовал пальцем поправить одну из складок. После этого он угрюмо сообщил, что так, пожалуй, сгодится. Правда, и теперь галстук слишком упирался ему в подбородок, отчего повернуть голову вправо, или влево можно было лишь на один-два дюйма. Но Перри заверил сестру, что так должно быть всегда.
После этого надо было надеть на Перри его новый фрак – элегантный, синий, сделанный по совету портного из прекрасной ткани от Бата с длинными фалдами и серебряными пуговицами.
Фрак был таким тесным, что пришлось позвать лакея, чтобы помочь Перри его натянуть. В какой-то момент показалось, что даже при совместных усилиях этих двух достаточно крепких мужчин влезть во фрак Перри все-таки не удастся. Но, после нескольких минут отчаяния, они одержали верх. Перегрин слегка вспотел. Повернувшись к сестре, он с гордостью спросил, как выглядит теперь.
Глаза Джудит смеялись, но она заверила Перри, что выглядит он так, как надо. Если бы на месте брата был кто угодно другой, она безо всяких церемоний высмеяла бы этот до абсурдности дурацкий фрак, чудовищный галстук, немыслимо обтягивающие панталоны. Но ведь это был Перри, ее Любимчик, а ему разрешалось одеваться, как ему самому угодно, хоть по самой последней щегольской моде. Тем не менее, Джудит все-таки заметила брату, что его золотые локоны в большом беспорядке. Перри возразил, что это беспорядок, специально задуман, он потратил на него по меньшей мере полчаса. После таких объяснений Джудит молча взяла брата под руку и повела его в гостиную на первом этаже.
Там они застали миссис Скэттергуд. Она восседала в роли наперсницы Джудит рядом с плотным седоватым джентльменом.
Мисс Тэвернер без труда узнала брата своего умершего отца. Мистер Бернард Тэвернер занимал кресло напротив. Когда открыли дверь Перри и Джудит, он тут же вскочил и поклонился. На его лице появилась теплая улыбка; взгляд его выражал одобрение, даже восхищение. Джудит была очень рада, что утром надела именно это бледно-желтое муслиновое платье с кружевами и новые лайковые туфли небесно-голубого цвета.
Адмирал тяжело поднялся с кушетки и подошел к ним, протянув обе руки. Его багровое лицо выражало явное удовольствие.
– Наконец-то! – воскликнул он. – Моя крошка-племянница! Отлично, моя девочка! Отлично!
Джудит вдруг испугалась, что он собирается ее поцеловать. А отнестись к этому спокойно она никак не смогла бы, потому что от дядюшки сильно несло перегаром. Мисс Тэвернер решительно протянула адмиралу руку, которую, после некоторого замешательства, он крепко сжал в своих руках.
– Итак, вы – дочка бедолаги Джона, – произнес он, прерывисто вздыхая. – Ах, это было весьма печально, весьма! За всю мою жизнь ничто меня так не потрясло!
Брови Джудит слегка сблизились на переносице. Она поклонилась и забрала из рук дяди свою руку. Ей трудно было поверить в его искренность. Тем не менее, Джудит оказывала ему то почтение, которое требовалось при их родстве. Но в душе у нее дядюшка симпатий не вызывал. Поэтому она только сказала:
– Мой брат Перегрин, сэр!
Дядя и племянник обменялись рукопожатиями. Потом адмирал хлопнул Перри по плечу и заметил, что наверняка тот прибыл в Лондон, чтобы покрасоваться, за что дядя его вовсе не винит, но умоляет быть осторожней при выборе друзей и компании, а то ведь, не приведи Господь, обдерут как липку и останешься ни с чем. Все это было сказано очень весело. А Перегрин вежливо улыбался, хотя про себя клял старика на чем свет стоит.
Мистер Тэвернер подошел поближе к Джудит и пододвинул для нее кресло. Она поблагодарила, отметив, что сын ни в малейшей степени не одобряет поведение своего отца.
Потом мистер Тэвернер придвинул для себя высокий стул.
– Моей кузине нравится в Лондоне? – спросил он с улыбкой.
–Да, очень, – отвечала Джудит. – Хотя пока я мало что видела. Только несколько магазинов, да еще диких зверей в Экзетер Эксчейнд, куда меня вчера водил Перри.
Мистер Тэвернер засмеялся.
– Ну что ж, это совсем неплохо для начала. – Он взглянул на миссис Скэттергуд, которая прислушивалась к разговору между адмиралом и Перегрином.
Мистер Тэвернер понизил голос:
– Я вижу, теперь с вами будет жить знатная дама. Все так, как и должно быть. До сегодняшнего дня я не имел удовольствия встречаться с нею лично, но я о ней немного слышал от других. Думаю, она вполне справедливо пользуется большим влиянием. Вам повезло.
– Нам она очень нравится, – спокойно ответила Джудит.
– Я полагаю, Перегрин тоже не сидел без дела, – произнес мистер Тэвернер. И снова в его глазах засветился добрый огонек. – Вы не обидитесь за мое признание? Ведь с первого взгляда я даже не признал в нем того юношу, с которым встретился в Грэнтеме.
Теперь лукаво заблестели глаза у Джудит.
– А может быть, это относится к нам обоим, сэр?
– Отнюдь, – серьезно отвечал он. – Вас, кузина, я узнал бы всегда. – Тут он заметил, что его дергает за локоть адмирал, пытающийся обратить внимание Джудит на себя. Мистер Тэвернер тут же поднялся. – Прошу прощения, сэр. Вы что-то сказали?
– О сын мой! Ничуть не сомневаюсь, что тебе очень здесь нравится! – сказал адмирал и ткнул сына пальцем под ребро. – Я вот что говорил, сынок. Тысячу раз жаль, что наш Перри не служил в морском флоте. Вот там, действительно, настоящая жизнь для вас, молодых! Да, Бернард, это относится и к тебе тоже. С этой нынешней войной, знаете ли, любой неглупый молодой человек может сколотить себе на море целое состояние. Черт побери! Да будь я хоть на два десятка лет помоложе, ничто бы мне не доставило большей радости, чем командовать каким-нибудь отменным небольшим фрегатом! Но это лишь для молодых! А они нынче все сплошь такие робкие, что дальше, чем за милю, отъехать от города чертовски боятся.
– Ну право же, сэр, это совсем не так! – запротестовала миссис Скэттергуд. – Становится страшно, как подумаешь, что все офицеры отправились на этот ужасный полуостров! А вы тут еще говорите, что молодежь боится и шагу ступить из города! Я лично могла бы вам назвать, по крайней мере, с десяток очаровательных юношей, которые отправились на войну, и там их убили французы. У меня у самой есть молодой родственник. – Она повернулась к Джудит. – Это брат Ворта, знаете ли, Чарли Аудлей. Это такой чудесный, такой смелый юноша! Он как раз сейчас там.
– Ах, армия! Ну, армия в счет не идет, мадам, – возразил адмирал. – Скажете тоже, армия! Ну что они там, в армии, знают про войну, если ведут ее так? Им надо было быть вместе с нами, в нашей битве под Трафальгаром! Вот где шло настоящее сражение!
– Вы не можете говорить это всерьез, сэр, – вмешался сын адмирала. – И сухопутные войска вели весьма жестокие бои в Испании.
Мистер Тэвернер говорил тихо. Его глаза с явным неодобрением смотрели на отца. Адмирал несколько смутился и поспешил обратить все в шутку. Против этих парней, которые в армии, он, конечно же, ничего плохого сказать не может; он ничуть не сомневается, что они все – отличные ребята; единственное, что он имел в виду, что было бы лучше, если бы все они служили во флоте.
Судя по замечаниям адмирала, здравого смысла у него было маловато. Переводя взгляд с отца на сына, мисс Тэвернер заметила в глазах последнего выражение легкого презрения. И чтобы разрядить ситуацию, она повернулась к адмиралу и стала расспрашивать его о Трафальгарской битве.
Адмирал был ужасно этому рад. Он начал свое повествование, рассказывая только о своих личных подвигах в тот исторический день. При этом посыпалось столько ругательств и резких выражений, что всякий интерес у Джудит вскоре пропал. Ей хотелось услышать о лорде Нельсоне, который, естественно, был любимым героем ее юности. Единственной заслугой дядюшки, по ее мнению, было то, что он сам имел возможность лично разговаривать с этим великим человеком. Но заставить адмирала описать Нельсона подробно ей не удалось. Адмиралу Нельсон не понравился, и он не понимал, почему все так возносили этого лорда. Дядюшка совершенно не понимал, что находят в Нельсоне женщины: ведь это был такой тощий мужчина, даже взглянуть не на что, честное слово!
Мистер Тэвернер отошел с Перегрином к окну, и они стали обсуждать достоинства лошадей. Вошел слуга и что-то сообщил миссис Скэттергуд, которая тут же удалилась, произнося тысячу извинений и шелестя всеми своими газовыми оборками.
Едва за ней закрылась дверь, как адмирал внезапно направил разговор в совершенно другое русло. Пододвинув кресло поближе к Джудит, он прошептал:
– Я рад, что она ушла. Осмелюсь сказать, она, конечно же, очень хорошая, но уж слишком, бедняга, накрашена, верно? Знаете, милочка, все получилось очень нескладно. Кому захочется зависеть от постороннего человека! А этот малый, Ворт, – он и будет теперь распоряжаться вашими богатствами? Мне это совсем не нравится. Я слышал, что он картежник, а в кармане не очень-то густо! Никаких сомнений, что у вашего папаши, когда он составлял это свое завещание, было просто завихрение в мозгах. Осмелюсь сказать, он и впрямь был не в своем уме, да?
У мистера Тэвернера наверняка был исключительно хороший слух, потому что при этих словах адмирала он мгновенно повернулся к отцу и очень сурово на него взглянул. Не дав Джудит возможности возразить на эту реплику, что, естественно, она обязана была сделать, мистер Тэвернер уже пересек комнату и вежливо, но твердо произнес:
– Извините меня, сэр! Мне кажется, такого рода беседа не совсем приятна моей кузине. Джудит – можно мне осмелиться вас так называть? Я все это время пытаюсь уговорить Перегрина, чтобы он доставил мне удовольствие и сходил бы со мной на спектакль. Можно ли мне надеяться, что вы и миссис Скэттергуд тоже окажете мне эту честь? По-моему, в театре вы еще не были? – И он одарил Джудит сердечной улыбкой. – Можно мне испытать такую редкую радость и сопровождать вас на ваш первый спектакль? Куда же нам пойти? В Ковент Гардене – Кембл и госпожа Сиддонс; на Друри Лейн – Беннистер, если вам захочется посмотреть комедию. Вы только скажите, куда вам хочется?
Щеки Джудит вспыхнули от удовольствия. Она поблагодарила мистера Тэвернера и остановила свой выбор на трагедии, что привело в полный ужас Перри. Адмирал, не переставая, поздравлял сына с огромной удачей, выпавшей ему: его кузина – воистину красавица. В этот момент дверь открылась, и дворецкий оповестил о приезде мистера Ворта.
Мисс Тэвернер крайне удивилась. Она обменялась взглядом с Перри и стала быстро наставлять дворецкого, чтобы он передал Его Светлости их извинения, но принять его сейчас не могут. Однако ее слова запоздали: видимо, граф поднялся по лестнице вслед за слугой, потому что он появился в комнате в тот самый момент, когда Джудит давала слуге инструкции. Он, конечно же, слова Джудит слышал, но не подал и виду, разве что губы его слегка разомкнулись в улыбке. Холодным оценивающим взором окинув всю компанию, граф чуть поклонился и произнес своим тихим голосом, что ему повезло застать своих подопечных дома.
Джудит была вынуждена представить Ворту своего дядю и кузена.
Худшего времени для посещения графа было просто невозможно придумать. Джудит совершенно не беспокоило его мнение, но представлять ему адмирала все равно было чистым мучением. Она прекрасно понимала, что на лице Ворта скорее всего появится презрительное выражение. Но зато она с облегчением представит Ворту своего кузена: тут уж ей, по крайней мере, стыдиться будет нечего.
Последовал обмен любезностями. Граф справился со своей ролью в этом спектакле с большой легкостью и открытостью, что во многом упростило задачу мистера Тэвернера. Потом наступило молчание, прерывать которое граф, по-видимому, никак не собирался. Пока Джудит пыталась придумать, что бы такое сказать, моля Бога, чтобы скорее вернулась миссис Скэттергуд, заговорил ее кузен. Она не могла не признать, что у мистера Тэвернера врожденное чувство такта. Он мягко напомнил адмиралу, что им еще предстоит навестить соседей и что уже пора откланяться.
Позвонили в колокольчик; пришел лакей и проводил гостей к выходу. Через пару минут они уехали.
Граф все это время невозмутимо изучал Джудит в свой лорнет. Теперь, опустив его, он заметил:
– Я вижу, вы последовали моему совету, мисс Тэвернер. – Потом он оглядел всю комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47