И она с подчеркнутой дружелюбностью ответила:
– Да, я – мисс Тэвернер, сэр. Не знаю, правда, как вы могли меня сразу узнать, поскольку, мне кажется, мы раньше не встречались, не так ли?
– Нет, не встречались, потому что на этой неделе меня не было в городе, – сказал он. – Иначе бы я непременно нанес вам визит. Ваш опекун – один из моих друзей.
Однако это обстоятельство в глазах Джудит вряд ли могло служить надежной верительной грамотой. Поэтому она сказала лишь:
– Вы очень милы, сэр. Но откуда же вы меня знаете?
– А вас мне описали, мисс Тэвернер. Я не мог ошибиться.
Щеки у Джудит вспыхнули. Она сурово подняла на джентльмена глаза:
– Возможно, вам меня описал мистер Миллз, сэр?
Одна бровь его выразительно изогнулась:
– Нет, мадемуазель, не мистер Миллз. Позвольте вас спросить, если, конечно, вы не сочтете меня дерзким, почему вы так подумали?
– Мистер Миллз посчитал своей непременной обязанностью описывать меня везде, где только можно, потому я так и решила, – с горечью произнесла Джудит.
– Ах вон оно что! – Он очень внимательно смотрел на Джудит. – Знаете, я от рождения ужасно любопытен, мисс Тэвернер. Очень надеюсь, вы не откажетесь объяснить мне, почему у вас такой сердитый вид?
Джудит улыбнулась.
– Мне не надо было бы сердиться, я знаю. Однако должна вас предупредить сэр: вас здесь не одобрят, если увидят, что вы разговариваете со мной.
Теперь он поднял вверх обе брови.
– По мнению мистера Миллза?
– Как я понимаю, именно так, сэр. Мистер Миллз был настолько любезен, что окрестил меня Молочницей. Кроме того, он заявил, что ни один достойный джентльмен не мог бы меня вынести, я имею в виду мое общество, сэр. – Джудит изо всех сил старалась казаться безразличной, но скрыть свое негодование она никак не могла. Джентльмен подвинул к себе кресло.
– Позвольте заверить вас, мисс Тэвернер, что вам ни в малейшей степени не стоит реагировать на оскорбление мистера Миллза и из-за этого впадать в отчаяние. Вы позволите мне присесть?
Джудит молча кивнула в знак согласия. В душе она могла только радоваться, что он будет рядом, пусть на нем нет бросающегося в глаза зеленого сверкающего фрака, пусть он не водит за нос весь Лондон! Она предпочитает разговаривать именно с ним, а не с каким-нибудь пустым денди! Джудит произнесла с полной откровенностью:
– Я знаю, мне не следует придавать значение словам мистера Миллза. И, по правде говоря, меня они не так уж и огорчают. Но я разозлилась. Видите ли, мы – мой брат и я, мы раньше никогда в Лондоне не были. А нам очень хотелось войти… в высший круг. Но похоже, высшее общество стоит на стороне мистера Миллза. Хотя, конечно же, очень многие были к нам по-настоящему добры.
– Знаете, мисс Тэвернер, после ваших слов мне начинает казаться, что меня в городе не было гораздо дольше, чем я думал, – произнес джентльмен и скорчил гримасу. – Когда я уезжал из Лондона в Чевели, мистер Миллз отнюдь не был главным лицом в высшем обществе, уверяю вас!
– О, – воскликнула Джудит, – не думайте, что я не знаю, кто в самом деле здесь главный! Мне все уши прожужжали про мистера Брюммеля. Меня просто тошнит от этого имени! Мне говорили, что я любой ценой должна завоевать его одобрение, если только хочу добиться успеха. А я скажу вам откровенно, сэр: я не имею ни малейшего желания этого делать! – В глазах джентльмена появилось некое удивление, и потому Джудит вызывающе добавила: – Извините, сэр, возможно, мистер Брюммель – ваш приятель. Но я твердо решила – я не желаю ни его доброго обо мне мнения, ни даже знакомства с ним!
– Вы можете мне вполне доверять и можете говорить все, что вы о нем думаете, – серьезно сказал ее собеседник. – Но что же он, мистер Брюммель, такого сделал, чем вызвал у вас такое презрение?
– Как что, сэр? Да вы только взгляните на него! – воскликнула Джудит. Она со значением повернула голову в сторону ярко расцвеченной фигуры в другом конце зала. – Сверкающий фрак, – произнесла Джудит с откровенной насмешкой.
Глаза джентльмена остановились на мистере Брюм-меле.
– Я согласен с вами, мисс Тэвернер, – сказал он. – Но я лично этот предмет одежды фраком бы не назвал.
– Да, но это еще не все! – продолжала извергать свой гнев Джудит. – Я все время не перестаю слышать о его наглых и грубых выходках. Мое терпение просто иссякло!
Джудит показалось, что собеседник над ней смеется. Но голос, обращенный к ней, звучал вполне сердечно.
– Ах, мадемуазель, ведь мистер Брюммель так поступает только и силу своего недомыслия. Если бы он не смущал своим пристальным взглядом наших графинь и не отвешивал бы низкие поклоны иноземным принцессам, через неделю все бы просто забыли о его существовании. И если уж свет стал настолько глуп, что восхищается подобным абсурдом и чепухой – а мы с вами это отлично видим! – то что же это означает?
– Я думаю, ничего, – сказала Джудит. – Но уж если я могу добиться успеха только тогда, когда он милостиво даст мне свое одобрение, то пусть лучше я вообще ничего не добьюсь!
– Мисс Тэвернер, – возразил джентльмен, и глаза его снова заулыбались. – Предсказываю вам – вы будете Королевой общества!
Джудит покачала головой.
– Почему вам так кажется, сэр? Он поднялся.
– А мне это не кажется, мадемуазель. Я в этом просто уверен. Все глаза даже в этот миг устремлены на вас. Наш с вами разговор длится почти полчаса. – Джентльмен поклонился. – Могу я рассчитывать на честь быть принятым в вашем доме?
– Мы будем очень рады, сэр!
– Чудесно! – произнес он с загадочным видом и направился к лорду Алванлею, стоявшему у стены.
Мисс Тэвернер вдруг заметила, что рядом с ней возникла миссис Скэттергуд, вся трепещущая от волнения.
– Любовь моя! Что он вам говорил! Сейчас же скажите!
Джудит повернулась.
– Что он мне говорил? – повторила она в замешательстве. – Он спросил, можно ли будет нанести нам визит, и…
– Джудит, не может быть! О Боже, да слыханное ли это дело! Прекрасно! А вы все без конца болтали и болтали! Ради всего святого, что еще было сказано?
Джудит в полном недоумении смотрела на компаньонку.
– Но что все это значит, мадам? Миссис Скэттергуд в ужасе вскрикнула:
– Боже милостивый! Вы почти час не отпускали от себя мистера Брюммеля ни на шаг и после этого спрашиваете у меня, что все это значит?
У Джудит перехватило дух, и она побледнела как полотно.
– Мадам! О мой Бог! Мадам, но ведь это не мог быть мистер Брюммель?
– Не мистер Брюммель? Конечно же, он самый! Однако, любовь моя, я ведь вас специально предупреждала. О чем вы только думали?
– Я думала, вы все время говорили мне о том одиозном господине в зеленом фраке, – тихо отвечала Джудит. – Разве я могла себе даже представить…– Она вдруг замолчала и взглянула через всю комнату на стоявшего у стены мистера Брюммеля.
Их глаза встретились, мистер Брюммель улыбался. Сомнений быть не могло – он действительно улыбался.
– Я открыто заявляю, что могла бы просто броситься к нему в объятия! – воскликнула миссис Скэттергуд, жадно впитывая в себя этот поток взглядов. – Ну, теперь ваше положение прочно, моя дорогая! Какой крах для Джона Миллза! Наверняка Брюммель слышал, что говорил этот Миллз, который попытался настроить всех против вас! Такая наглость!
– Мистер Брюммель все знает, – сухо произнесла Джудит. – Я сама ему все рассказала.
ГЛАВА VI
Через два дня мистер Брюммель нанес Тэвернерам визит на Брук-стрит и задержался у них на целых три четверти часа. Мисс Тэвернер откровенно извинилась за свою неразумную грубость, но мистер Брюммель, лишь шутливо покачав головой, сказал:
– Столько людей слышало грубости от меня, мэм, но пока еще никто не слышал, чтобы я совершил глупость, попросив у них прощения. Единственное, за что вам бы следовало извиниться, так это за то, что вы приняли мистера Фронсхема за меня. А это удар, мадемуазель, признаюсь, жестокий удар! Я всегда думал, что такое просто немыслимо!
– Понимаете, сэр, вы вошли в зал следом за ним, а он был такой… такой великолепный! – оправдывалась Джудит.
– Его красит одежда, которую шьет его портной, – произнес мистер Брюммель. – Ну а я – я сам выбираю себе портного и своим именем возношу его!
Как хотелось Джудит, чтобы в этот момент рядом был Перегрин – ему бы очень полезно было услышать такое суждение!
К тому времени, как мистер Брюммель поднялся, чтобы откланяться, доброе впечатление, которое он произвел на Джудит в клубе Альмака, укрепилось еще больше. Он был очаровательным собеседником, держался просто отменно, безо всякой аффектации, но с большой грациозностью. У него была очень забавная манера представлять свои суждения в шутливой форме, что очень нравилось Джудит. Возможно, потому, что мистеру Брюммелю доставляло удовольствие абсолютно во всем высказываться в противовес мнению мистера Миллза, либо потому, что ему хотелось ублажить своего друга Ворта, но он проявил большую заинтересованность в появлении мисс Тэвернер в свете. Он посоветовал Джудит ни на йоту не менять своего раскованного поведения, которое так покоробило мистера Миллза. Оговаривать ее будут все равно – что так, что эдак.
Мисс Тэвернер с торжеством взглянула на свою компаньонку:
– А пристало ли мне самой править экипажем в парке, сэр?
– Разумеется! – отвечал мистер Брюммель. – Лучше и придумать нельзя. Делайте все, что вам хочется, только не будьте такой, как все!
Мисс Тэвернер вняла его совету и тотчас же наказала брату купить для нее высокий фаэтон и пару выездных лошадей.
В конюшне Перри ей ни одна лошадь не понравилась, она очень хотела, чтобы брат поехал с ней к известному всем Таттерсолу. В способность Перри разбираться в лошадях Джудит верила мало.
К счастью, в дело вмешался граф Ворт. К этому времени Перегрин пересмотрел уже в «Морнинг Пост» почти с десяток объявлений о лошадях: у всех, как писалось в газете, был прекрасный внешний вид, отличные осанка и шаг и огромная сила.
Как-то к вечеру граф прибыл на Брук-стрит, сам правя своим парным двухколесным экипажем.
Мисс Тэвернер как раз собиралась пройтись по Гайд Парку.
– Я вас надолго не задержу, – сказал Ворт, кладя на стол перчатки и шляпу. – Я слышал, вы купили высокий фаэтон для ваших собственных нужд?
– Совершенно верно, – отвечала Джудит. Граф оглядел ее сверху вниз.
– А вы умеете править лошадьми?
– Иначе я бы не купила экипаж, лорд Ворт.
– Я бы сказал, что для дамы куда безопаснее простой фаэтон.
– Вы можете говорить, что вам угодно, сэр. Но я выеду в высоком.
– Я в этом не очень-то уверен, – сказал Ворт. – Пока вы меня еще не убедили, что можете им править.
Джудит выглянула в окно и увидела графского грума, который стоял возле разгоряченных запряженных лошадей. Сегодня гнедых в экипаж не впрягли, заменив их на серых.
– Позвольте мне заверить вас, сэр, что я не только умею править двумя лошадьми. Я бы могла с такой же легкостью справиться с вашими четырьмя, – заявила Джудит.
– Превосходно! – неожиданно согласился граф. – Давайте!
Джудит была совершенно ошарашена.
– Вы хотите сказать – прямо сейчас?
– А почему бы и нет? Уж не боитесь ли вы?
– Я? Боюсь? Лучшего и желать нельзя! Только я для поездки не одета.
– У вас в распоряжении двадцать минут, – произнес граф. И направился к креслу около стола.
Разумеется, мисс Тэвернер нисколько не понравилось, что с ней так просто и безразлично обошлись. Но ей слишком уж хотелось показать, как ловко она умеет править экипажем, и поэтому она не стала затевать скандал. Она пулей выскочила из комнаты, промчалась по лестнице и резко дернула колокольчик, вызывая горничную. Затем Джудит объявила своей абсолютно опешившей компаньонке, что прогулка в Гайд Парк отменяется, а она едет кататься с лордом Вортом.
Ровно через четверть часа Джудит вернулась в комнату. Вместо воздушного муслинового платья она надела простого покроя костюм из темной ткани и маленькую бархатную шляпку, с одной стороны отогнутую наверх над ее золотыми локонами, а с другой украшенную пером.
– Я готова, милорд, – сказала Джудит, натягивая прочные Йоркские перчатки от загара. Граф распахнул перед Джудит дверь.
– Позвольте вам сказать, мисс Тэвернер, что какие бы оплошности вы не допускали, но одеваетесь вы с безупречным вкусом.
– Я не согласна, сэр, что допускаю какие бы то ни было оплошности, – вспыхнула Джудит.
При виде мисс Тэвернер ожидавший в экипаже слуга графа прикоснулся к своей шляпе, но при этом бросил откровенно вопрошающий взгляд на своего хозяина.
Мисс Тэвернер взяла в руки кнут и вожжи и, презрительно отказавшись от чьей-либо помощи, взобралась на место кучера.
– Команды тебе будет давать мисс Тэвернер, Генри, – сказал граф, садясь рядом со своей подопечной.
– Мой лорд! Неужели вы и впрямь собираетесь позволить особе женского пола править нашим экипажем? – почти с отчаянием спросил Генри. – А как же моя гордость?
– А ты ее проглоти, Генри, – дружески посоветовал граф.
Генри весь вскипел от гнева. Глядя стеклянными глазами на стоящий рядом фонарный столб, он угрожающе произнес:
– Я слышал, как мистер Форрестер спрашивал про меня, желая, чтобы я служил ливрейным лакеем у него. Уж вы поверьте моим ушам, так это и было. И еще лорд Барримор. Даже не знаю, что б он только отдал, чтобы меня к себе заполучить.
– А лучше всего тебе было бы пойти к сэру Гарри Пейтону, – порекомендовал лорд Ворт. – Я тебе дам для него записку.
Лакей с видом оскорбленного достоинства и обидой взглянул на графа.
– Ну, а что же тогда будете делать вы, если я уйду? – спросил он.
Мисс Тэвернер подала лошадям команду трогаться и властно приказала лакею:
– Отойдите от лошадей! Если вы боитесь, то ждите нас здесь.
Лакей отпустил рысаков и поспешил занять свое место. Взбираясь на сиденье, он, сильно взволнованный, пробормотал:
– Я уж столько сиживал позади вас, когда вы были в своем уме, хозяин, посижу и теперь, котда вы явно свихнулись. А еще я сидел за вами, когда вы устроили скачку с этим сэром Джоном по дороге в Брайтон. И ни разу я не сказал ни одного слова! Но чтобы сидеть за вами, таким сумасшедшим, как сейчас – такого не было раньше никогда!
Затем он сложил руки, мрачно кивнул головой и погрузился в молчание, всем своим видом демонстрируя явное неодобрение.
Не скрывая свой пыл, мисс Тэвернер гнала лошадей вниз по улице быстрым аллюром. Она выжимала из них все, что было возможно. Руки Джудит были крепкие и легкие. Она отлично знала, как править лошадью. Вскоре она действительно доказала графу, что вполне умело справляется с кнутом.
Джудит стеганула коренника и вновь подхватила плеть легким движением запястья. Спокойно, без единой заминки, она доставила Его Светлость в Гайд Парк и дважды объехала вокруг всего парка. На мгновение позабыв, что ей надо быть сдержанной и холодной, она импульсивно прокричала:
– Я привыкла править всеми лошадьми у отца, но никогда не доводилось мне ездить на таких легких и послушных, как эти, сэр!
– Считается, мисс Тэвернер, что я нечто вроде ученого судьи по вопросам конюшни, – произнес граф.
В это время по парку совершал прогулку сэр Фредерик Гарри Пейтон под руку с высокочтимым Фредериком Бингом. Сэр Гарри задохнулся от удивления и воскликнул:
– Боже правый! Взгляните-ка! Да это экипаж Ворта!
– Так оно и есть, – согласился мистер Бинг, продолжая строить глазки компании молодых дам.
– Да, но его серыми правит особа женского пола! К тому же чертовски хорошенькая!
Последние слова сумели произвести должное впечатление на мистера Бинга, и он взглянул вслед экипажу.
– Чрезвычайно странно! А может, это его воспитанница, мисс Тэвернер? Я слышал, что она на редкость очаровательна. Если не ошибаюсь, у нее восемьдесят тысяч фунтов.
Сэр Гарри слушал его рассеянно.
– Ни за что бы не поверил! Ворт или рехнулся, или влюбился! А Генри-то тоже хорош! Вот что я вам скажу: это значит, я наконец-то сумею заполучить его Генри!
Мистер Бинг с умудренным видом покачал головой.
– Ворт его не отпустит. Вы ведь знаете, как обстоят дела: экипаж Ворта и его верный Генри – почти притча во языцех. Я слышал, что до того, как Ворт его нашел, он чистил трубы на крышах.
– Это верно. Но, насколько я знаю Генри, он после такого больше ни минуты у Ворта не останется.
Но сэр Генри ошибся. Когда экипаж вернулся на Брук-стрит, Генри поглядел на мисс Тэвернер с таким выражением, которое больше всего напоминало уважение.
– Это совсем не то, к чему я привык, и не очень я это и одобряю вообще-то, – произнес он, – но вы справляетесь с ними заправски, мисс, очень заправски, черт побери!
Граф помог своей подопечной выйти из экипажа.
– Можете пользоваться своим высоким фаэтоном, – сказал он. – Но не премините сказать Перегрину, что я сам займусь покупкой подходящих для вас лошадей.
– Вы очень добры, сэр, но Перегрин вполне способен выбрать для меня лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Да, я – мисс Тэвернер, сэр. Не знаю, правда, как вы могли меня сразу узнать, поскольку, мне кажется, мы раньше не встречались, не так ли?
– Нет, не встречались, потому что на этой неделе меня не было в городе, – сказал он. – Иначе бы я непременно нанес вам визит. Ваш опекун – один из моих друзей.
Однако это обстоятельство в глазах Джудит вряд ли могло служить надежной верительной грамотой. Поэтому она сказала лишь:
– Вы очень милы, сэр. Но откуда же вы меня знаете?
– А вас мне описали, мисс Тэвернер. Я не мог ошибиться.
Щеки у Джудит вспыхнули. Она сурово подняла на джентльмена глаза:
– Возможно, вам меня описал мистер Миллз, сэр?
Одна бровь его выразительно изогнулась:
– Нет, мадемуазель, не мистер Миллз. Позвольте вас спросить, если, конечно, вы не сочтете меня дерзким, почему вы так подумали?
– Мистер Миллз посчитал своей непременной обязанностью описывать меня везде, где только можно, потому я так и решила, – с горечью произнесла Джудит.
– Ах вон оно что! – Он очень внимательно смотрел на Джудит. – Знаете, я от рождения ужасно любопытен, мисс Тэвернер. Очень надеюсь, вы не откажетесь объяснить мне, почему у вас такой сердитый вид?
Джудит улыбнулась.
– Мне не надо было бы сердиться, я знаю. Однако должна вас предупредить сэр: вас здесь не одобрят, если увидят, что вы разговариваете со мной.
Теперь он поднял вверх обе брови.
– По мнению мистера Миллза?
– Как я понимаю, именно так, сэр. Мистер Миллз был настолько любезен, что окрестил меня Молочницей. Кроме того, он заявил, что ни один достойный джентльмен не мог бы меня вынести, я имею в виду мое общество, сэр. – Джудит изо всех сил старалась казаться безразличной, но скрыть свое негодование она никак не могла. Джентльмен подвинул к себе кресло.
– Позвольте заверить вас, мисс Тэвернер, что вам ни в малейшей степени не стоит реагировать на оскорбление мистера Миллза и из-за этого впадать в отчаяние. Вы позволите мне присесть?
Джудит молча кивнула в знак согласия. В душе она могла только радоваться, что он будет рядом, пусть на нем нет бросающегося в глаза зеленого сверкающего фрака, пусть он не водит за нос весь Лондон! Она предпочитает разговаривать именно с ним, а не с каким-нибудь пустым денди! Джудит произнесла с полной откровенностью:
– Я знаю, мне не следует придавать значение словам мистера Миллза. И, по правде говоря, меня они не так уж и огорчают. Но я разозлилась. Видите ли, мы – мой брат и я, мы раньше никогда в Лондоне не были. А нам очень хотелось войти… в высший круг. Но похоже, высшее общество стоит на стороне мистера Миллза. Хотя, конечно же, очень многие были к нам по-настоящему добры.
– Знаете, мисс Тэвернер, после ваших слов мне начинает казаться, что меня в городе не было гораздо дольше, чем я думал, – произнес джентльмен и скорчил гримасу. – Когда я уезжал из Лондона в Чевели, мистер Миллз отнюдь не был главным лицом в высшем обществе, уверяю вас!
– О, – воскликнула Джудит, – не думайте, что я не знаю, кто в самом деле здесь главный! Мне все уши прожужжали про мистера Брюммеля. Меня просто тошнит от этого имени! Мне говорили, что я любой ценой должна завоевать его одобрение, если только хочу добиться успеха. А я скажу вам откровенно, сэр: я не имею ни малейшего желания этого делать! – В глазах джентльмена появилось некое удивление, и потому Джудит вызывающе добавила: – Извините, сэр, возможно, мистер Брюммель – ваш приятель. Но я твердо решила – я не желаю ни его доброго обо мне мнения, ни даже знакомства с ним!
– Вы можете мне вполне доверять и можете говорить все, что вы о нем думаете, – серьезно сказал ее собеседник. – Но что же он, мистер Брюммель, такого сделал, чем вызвал у вас такое презрение?
– Как что, сэр? Да вы только взгляните на него! – воскликнула Джудит. Она со значением повернула голову в сторону ярко расцвеченной фигуры в другом конце зала. – Сверкающий фрак, – произнесла Джудит с откровенной насмешкой.
Глаза джентльмена остановились на мистере Брюм-меле.
– Я согласен с вами, мисс Тэвернер, – сказал он. – Но я лично этот предмет одежды фраком бы не назвал.
– Да, но это еще не все! – продолжала извергать свой гнев Джудит. – Я все время не перестаю слышать о его наглых и грубых выходках. Мое терпение просто иссякло!
Джудит показалось, что собеседник над ней смеется. Но голос, обращенный к ней, звучал вполне сердечно.
– Ах, мадемуазель, ведь мистер Брюммель так поступает только и силу своего недомыслия. Если бы он не смущал своим пристальным взглядом наших графинь и не отвешивал бы низкие поклоны иноземным принцессам, через неделю все бы просто забыли о его существовании. И если уж свет стал настолько глуп, что восхищается подобным абсурдом и чепухой – а мы с вами это отлично видим! – то что же это означает?
– Я думаю, ничего, – сказала Джудит. – Но уж если я могу добиться успеха только тогда, когда он милостиво даст мне свое одобрение, то пусть лучше я вообще ничего не добьюсь!
– Мисс Тэвернер, – возразил джентльмен, и глаза его снова заулыбались. – Предсказываю вам – вы будете Королевой общества!
Джудит покачала головой.
– Почему вам так кажется, сэр? Он поднялся.
– А мне это не кажется, мадемуазель. Я в этом просто уверен. Все глаза даже в этот миг устремлены на вас. Наш с вами разговор длится почти полчаса. – Джентльмен поклонился. – Могу я рассчитывать на честь быть принятым в вашем доме?
– Мы будем очень рады, сэр!
– Чудесно! – произнес он с загадочным видом и направился к лорду Алванлею, стоявшему у стены.
Мисс Тэвернер вдруг заметила, что рядом с ней возникла миссис Скэттергуд, вся трепещущая от волнения.
– Любовь моя! Что он вам говорил! Сейчас же скажите!
Джудит повернулась.
– Что он мне говорил? – повторила она в замешательстве. – Он спросил, можно ли будет нанести нам визит, и…
– Джудит, не может быть! О Боже, да слыханное ли это дело! Прекрасно! А вы все без конца болтали и болтали! Ради всего святого, что еще было сказано?
Джудит в полном недоумении смотрела на компаньонку.
– Но что все это значит, мадам? Миссис Скэттергуд в ужасе вскрикнула:
– Боже милостивый! Вы почти час не отпускали от себя мистера Брюммеля ни на шаг и после этого спрашиваете у меня, что все это значит?
У Джудит перехватило дух, и она побледнела как полотно.
– Мадам! О мой Бог! Мадам, но ведь это не мог быть мистер Брюммель?
– Не мистер Брюммель? Конечно же, он самый! Однако, любовь моя, я ведь вас специально предупреждала. О чем вы только думали?
– Я думала, вы все время говорили мне о том одиозном господине в зеленом фраке, – тихо отвечала Джудит. – Разве я могла себе даже представить…– Она вдруг замолчала и взглянула через всю комнату на стоявшего у стены мистера Брюммеля.
Их глаза встретились, мистер Брюммель улыбался. Сомнений быть не могло – он действительно улыбался.
– Я открыто заявляю, что могла бы просто броситься к нему в объятия! – воскликнула миссис Скэттергуд, жадно впитывая в себя этот поток взглядов. – Ну, теперь ваше положение прочно, моя дорогая! Какой крах для Джона Миллза! Наверняка Брюммель слышал, что говорил этот Миллз, который попытался настроить всех против вас! Такая наглость!
– Мистер Брюммель все знает, – сухо произнесла Джудит. – Я сама ему все рассказала.
ГЛАВА VI
Через два дня мистер Брюммель нанес Тэвернерам визит на Брук-стрит и задержался у них на целых три четверти часа. Мисс Тэвернер откровенно извинилась за свою неразумную грубость, но мистер Брюммель, лишь шутливо покачав головой, сказал:
– Столько людей слышало грубости от меня, мэм, но пока еще никто не слышал, чтобы я совершил глупость, попросив у них прощения. Единственное, за что вам бы следовало извиниться, так это за то, что вы приняли мистера Фронсхема за меня. А это удар, мадемуазель, признаюсь, жестокий удар! Я всегда думал, что такое просто немыслимо!
– Понимаете, сэр, вы вошли в зал следом за ним, а он был такой… такой великолепный! – оправдывалась Джудит.
– Его красит одежда, которую шьет его портной, – произнес мистер Брюммель. – Ну а я – я сам выбираю себе портного и своим именем возношу его!
Как хотелось Джудит, чтобы в этот момент рядом был Перегрин – ему бы очень полезно было услышать такое суждение!
К тому времени, как мистер Брюммель поднялся, чтобы откланяться, доброе впечатление, которое он произвел на Джудит в клубе Альмака, укрепилось еще больше. Он был очаровательным собеседником, держался просто отменно, безо всякой аффектации, но с большой грациозностью. У него была очень забавная манера представлять свои суждения в шутливой форме, что очень нравилось Джудит. Возможно, потому, что мистеру Брюммелю доставляло удовольствие абсолютно во всем высказываться в противовес мнению мистера Миллза, либо потому, что ему хотелось ублажить своего друга Ворта, но он проявил большую заинтересованность в появлении мисс Тэвернер в свете. Он посоветовал Джудит ни на йоту не менять своего раскованного поведения, которое так покоробило мистера Миллза. Оговаривать ее будут все равно – что так, что эдак.
Мисс Тэвернер с торжеством взглянула на свою компаньонку:
– А пристало ли мне самой править экипажем в парке, сэр?
– Разумеется! – отвечал мистер Брюммель. – Лучше и придумать нельзя. Делайте все, что вам хочется, только не будьте такой, как все!
Мисс Тэвернер вняла его совету и тотчас же наказала брату купить для нее высокий фаэтон и пару выездных лошадей.
В конюшне Перри ей ни одна лошадь не понравилась, она очень хотела, чтобы брат поехал с ней к известному всем Таттерсолу. В способность Перри разбираться в лошадях Джудит верила мало.
К счастью, в дело вмешался граф Ворт. К этому времени Перегрин пересмотрел уже в «Морнинг Пост» почти с десяток объявлений о лошадях: у всех, как писалось в газете, был прекрасный внешний вид, отличные осанка и шаг и огромная сила.
Как-то к вечеру граф прибыл на Брук-стрит, сам правя своим парным двухколесным экипажем.
Мисс Тэвернер как раз собиралась пройтись по Гайд Парку.
– Я вас надолго не задержу, – сказал Ворт, кладя на стол перчатки и шляпу. – Я слышал, вы купили высокий фаэтон для ваших собственных нужд?
– Совершенно верно, – отвечала Джудит. Граф оглядел ее сверху вниз.
– А вы умеете править лошадьми?
– Иначе я бы не купила экипаж, лорд Ворт.
– Я бы сказал, что для дамы куда безопаснее простой фаэтон.
– Вы можете говорить, что вам угодно, сэр. Но я выеду в высоком.
– Я в этом не очень-то уверен, – сказал Ворт. – Пока вы меня еще не убедили, что можете им править.
Джудит выглянула в окно и увидела графского грума, который стоял возле разгоряченных запряженных лошадей. Сегодня гнедых в экипаж не впрягли, заменив их на серых.
– Позвольте мне заверить вас, сэр, что я не только умею править двумя лошадьми. Я бы могла с такой же легкостью справиться с вашими четырьмя, – заявила Джудит.
– Превосходно! – неожиданно согласился граф. – Давайте!
Джудит была совершенно ошарашена.
– Вы хотите сказать – прямо сейчас?
– А почему бы и нет? Уж не боитесь ли вы?
– Я? Боюсь? Лучшего и желать нельзя! Только я для поездки не одета.
– У вас в распоряжении двадцать минут, – произнес граф. И направился к креслу около стола.
Разумеется, мисс Тэвернер нисколько не понравилось, что с ней так просто и безразлично обошлись. Но ей слишком уж хотелось показать, как ловко она умеет править экипажем, и поэтому она не стала затевать скандал. Она пулей выскочила из комнаты, промчалась по лестнице и резко дернула колокольчик, вызывая горничную. Затем Джудит объявила своей абсолютно опешившей компаньонке, что прогулка в Гайд Парк отменяется, а она едет кататься с лордом Вортом.
Ровно через четверть часа Джудит вернулась в комнату. Вместо воздушного муслинового платья она надела простого покроя костюм из темной ткани и маленькую бархатную шляпку, с одной стороны отогнутую наверх над ее золотыми локонами, а с другой украшенную пером.
– Я готова, милорд, – сказала Джудит, натягивая прочные Йоркские перчатки от загара. Граф распахнул перед Джудит дверь.
– Позвольте вам сказать, мисс Тэвернер, что какие бы оплошности вы не допускали, но одеваетесь вы с безупречным вкусом.
– Я не согласна, сэр, что допускаю какие бы то ни было оплошности, – вспыхнула Джудит.
При виде мисс Тэвернер ожидавший в экипаже слуга графа прикоснулся к своей шляпе, но при этом бросил откровенно вопрошающий взгляд на своего хозяина.
Мисс Тэвернер взяла в руки кнут и вожжи и, презрительно отказавшись от чьей-либо помощи, взобралась на место кучера.
– Команды тебе будет давать мисс Тэвернер, Генри, – сказал граф, садясь рядом со своей подопечной.
– Мой лорд! Неужели вы и впрямь собираетесь позволить особе женского пола править нашим экипажем? – почти с отчаянием спросил Генри. – А как же моя гордость?
– А ты ее проглоти, Генри, – дружески посоветовал граф.
Генри весь вскипел от гнева. Глядя стеклянными глазами на стоящий рядом фонарный столб, он угрожающе произнес:
– Я слышал, как мистер Форрестер спрашивал про меня, желая, чтобы я служил ливрейным лакеем у него. Уж вы поверьте моим ушам, так это и было. И еще лорд Барримор. Даже не знаю, что б он только отдал, чтобы меня к себе заполучить.
– А лучше всего тебе было бы пойти к сэру Гарри Пейтону, – порекомендовал лорд Ворт. – Я тебе дам для него записку.
Лакей с видом оскорбленного достоинства и обидой взглянул на графа.
– Ну, а что же тогда будете делать вы, если я уйду? – спросил он.
Мисс Тэвернер подала лошадям команду трогаться и властно приказала лакею:
– Отойдите от лошадей! Если вы боитесь, то ждите нас здесь.
Лакей отпустил рысаков и поспешил занять свое место. Взбираясь на сиденье, он, сильно взволнованный, пробормотал:
– Я уж столько сиживал позади вас, когда вы были в своем уме, хозяин, посижу и теперь, котда вы явно свихнулись. А еще я сидел за вами, когда вы устроили скачку с этим сэром Джоном по дороге в Брайтон. И ни разу я не сказал ни одного слова! Но чтобы сидеть за вами, таким сумасшедшим, как сейчас – такого не было раньше никогда!
Затем он сложил руки, мрачно кивнул головой и погрузился в молчание, всем своим видом демонстрируя явное неодобрение.
Не скрывая свой пыл, мисс Тэвернер гнала лошадей вниз по улице быстрым аллюром. Она выжимала из них все, что было возможно. Руки Джудит были крепкие и легкие. Она отлично знала, как править лошадью. Вскоре она действительно доказала графу, что вполне умело справляется с кнутом.
Джудит стеганула коренника и вновь подхватила плеть легким движением запястья. Спокойно, без единой заминки, она доставила Его Светлость в Гайд Парк и дважды объехала вокруг всего парка. На мгновение позабыв, что ей надо быть сдержанной и холодной, она импульсивно прокричала:
– Я привыкла править всеми лошадьми у отца, но никогда не доводилось мне ездить на таких легких и послушных, как эти, сэр!
– Считается, мисс Тэвернер, что я нечто вроде ученого судьи по вопросам конюшни, – произнес граф.
В это время по парку совершал прогулку сэр Фредерик Гарри Пейтон под руку с высокочтимым Фредериком Бингом. Сэр Гарри задохнулся от удивления и воскликнул:
– Боже правый! Взгляните-ка! Да это экипаж Ворта!
– Так оно и есть, – согласился мистер Бинг, продолжая строить глазки компании молодых дам.
– Да, но его серыми правит особа женского пола! К тому же чертовски хорошенькая!
Последние слова сумели произвести должное впечатление на мистера Бинга, и он взглянул вслед экипажу.
– Чрезвычайно странно! А может, это его воспитанница, мисс Тэвернер? Я слышал, что она на редкость очаровательна. Если не ошибаюсь, у нее восемьдесят тысяч фунтов.
Сэр Гарри слушал его рассеянно.
– Ни за что бы не поверил! Ворт или рехнулся, или влюбился! А Генри-то тоже хорош! Вот что я вам скажу: это значит, я наконец-то сумею заполучить его Генри!
Мистер Бинг с умудренным видом покачал головой.
– Ворт его не отпустит. Вы ведь знаете, как обстоят дела: экипаж Ворта и его верный Генри – почти притча во языцех. Я слышал, что до того, как Ворт его нашел, он чистил трубы на крышах.
– Это верно. Но, насколько я знаю Генри, он после такого больше ни минуты у Ворта не останется.
Но сэр Генри ошибся. Когда экипаж вернулся на Брук-стрит, Генри поглядел на мисс Тэвернер с таким выражением, которое больше всего напоминало уважение.
– Это совсем не то, к чему я привык, и не очень я это и одобряю вообще-то, – произнес он, – но вы справляетесь с ними заправски, мисс, очень заправски, черт побери!
Граф помог своей подопечной выйти из экипажа.
– Можете пользоваться своим высоким фаэтоном, – сказал он. – Но не премините сказать Перегрину, что я сам займусь покупкой подходящих для вас лошадей.
– Вы очень добры, сэр, но Перегрин вполне способен выбрать для меня лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47