Эту улицу мисс Тэвернер знала, так как слышала от отца, что там живет какой-то его знакомый. Это было весьма респектабельное место.
Остаток дня прошел быстро. Они вовремя легли спать, чтобы пораньше утром отправиться в путь.
Мисс Тэвернер пролистала «Дорожный справочник», и оказалось, что завершить поездку в один день не получится. Напрасно Перегрин пытался доказывать сестре, что если они выедут в восемь утра, то непременно доберутся до Лондона ну хотя бы в девять вечера. Мисс Тэвернер не стала полагаться на его доводы. Возможно, почтовые лошадки и могут пробегать девять миль в час, как клянется Перри, но он забывает, что их придется менять, а еще – остановки на заставах, да какие-нибудь проверки на дорогах, которых им наверняка не избежать.
А ей совсем не хочется трястись без передышки целых двенадцать часов кряду. И уж вовсе не по душе приехать в Лондон затемно.
И Перегрин вынужден был сдаться, хотя и без особой охоты.
Однако когда они доехали до Стевениджа, а это было на следующий день часа в три пополудни, Перри уже чертовски устал от сидения в почтовой карете. Он очень обрадовался, когда они остановились у дверей гостиницы «Лебедь». Тут он смог поразмять свои косточки, а Джудит заказала обед и ночлег.
На следующее утро, сразу же после завтрака, они снова отправились в путь. Теперь оставалось проехать всего тридцать одну милю. С каждой минутой Лондон становился ближе и ближе, а их нетерпение все возрастало. И Перри, и Джудит отмечали каждый дорожный столб.
Последняя остановка была в Барнете. Отсюда, как им показалось, и в самом деле до Лондона было рукой подать. Городок бурлил: все движение по Голливудской дороге, а также по Большой Северной проходило именно через него. Тут было великое множество маленьких гостиниц, а еще две больших, где останавливались только пассажиры почтовых дилижансов. Меньший из этих гранд-отелей назывался «Красный Лев». Он принимал экипажи, идущие на север. А второй, побольше – «Крепыш», находился в самом центре города. Здесь могли останавливаться сразу не менее двадцати шести пар лошадей и одиннадцать почтальонов. Эти экипажи направлялись на юг.
Между обеими гостиницами шла жестокая конкуренция. Поговаривали, что не однажды частные экипажи, направляющиеся в «Крепыш», перехватывались на пути людьми из «Красного Льва», где насильно заставляли менять лошадей. А бывало и наоборот.
Что-то в этом роде произошло в тот момент, когда появился экипаж с Тэвернерами. Конюхи с постоялого двора у гостиницы «Крепыш» бросились ему навстречу и сразу же поставили его в большой конюшенный двор.
Перегрину протянули бокал с шерри-бренди, а его сестре предложили сэндвичи. Именно этим гостиница «Крепыш» выгодно отличалась от «Красного Льва» – постояльцам «Крепыша» бесплатно преподносили угощение.
На смену лошадей ушло не более двух минут. Двое почтальонов быстро сняли с себя холщевые халаты, накинутые поверх синих камзолов, чтобы их не запачкать. Затем они быстро вскочили на козлы. И не успели наши путники перевести дух, как конюшенный двор остался позади, а их лошади ровно затрусили по направлению к Лондону.
Через две мили они оказались перед деревней Вент-стоун, где за дорожной заставой начинался общинный пустырь Финглей.
Даже одно название этого печально известного тракта наводило на ужасные мысли. Но в этот прекрасный теплый октябрьский день вересковые заросли казались вполне дружелюбными. Никакие одетые в маски всадники не подскочили галопом к их карете, никто не собирался их останавливать.
Перед взорами Джудит и Перри не возникло ничего страшнее простого почтового дилижанса, раскрашенного во все цвета радуги. Прошло совсем немного времени, и они добрались до деревни Ист-Энд. И какие бы ужасы ни скрывал в своих зарослях Финглейский пустырь, все они благополучно были оставлены позади.
В Хайгейте распахнулась перед путниками панорама Лондона. Дилижанс поднялся на склон и стал спускаться по его южной стороне. Взору мисс Тэвернер предстала захватывающая дух картина. Она увидела Лондонские шпили, извивающуюся ленту Темзы и огромное скопище зданий, о которых Джудит была так наслышана. Сейчас все это простиралось перед ней, освещенное сквозь легкую дымку солнечным светом. Девушка не могла оторвать глаз от дивного пейзажа. Ей не верилось, что она наконец-то приехала в Лондон – город своей давней мечты.
Дорога спускалась все ниже, и чудесная картина Лондона вскоре скрылась из виду. Экипаж въехал на Хол-ловейскую дорогу – одинокий тракт, сбегавший вдоль высоких обрывистых склонов.
Так Тэвернеры добрались до минерального источника Исменгтон. Они увидели очаровательную деревушку среди высоких вязов и ярких зеленых лужаек. Здесь был простой загон для отбившихся от стада овец и коров. А еще – целый ряд небольших гостиниц для пассажиров почтовых экипажей.
Позади остался последний шлагбаум, где Джудит и Перри вручили стражнику, поднявшему его, билет. Еще чуть-чуть, и колеса экипажа застучали по булыжной мостовой между домнами.
Казалось, все проносится мимо с быстротой молнии. Мисс Тэвернер пыталась читать названия улиц, по которым они ехали. Но вокруг было столько всего, что она просто не знала, куда смотреть. Ее поражали громады зданий, шум и суета.
Наконец им стало казаться, что дилижанс движется по городу уже целую вечность. И в этот миг они остановились. Мисс Тэвернер увидела, что с обеих сторон улицы, на которой они сейчас находились, стоят весьма элегантные дома. Они выглядели очень ухоженными, в отличие от тех, которые остались позади.
Распахнулась дверца дилижанса, спустили лесенку, и через минуту мисс Тэвернер уже стояла во дворе отеля «Гриллон».
Скоро стало ясно, что мистер Фитцджон не зря посоветовал Перри приехать именно сюда. В «Гриллоне» постояльцам предоставлялось все, что необходимо для настоящего комфорта. Во всем было много вкуса – в оформлении спален, гостиных, в меблировке. И если до этого мисс Тэвернер еще сомневалась, правильно ли они поступили, последовав совету совершенно незнакомого юного джентльмена, то теперь у нее на душе стало спокойно. В отеле «Гриллон» никому бы не пришло в голову проверять чистоту простынь.
Первое, что надо будет сделать, – распаковать чемоданы и привести в порядок одежду. Потом надо вызвать горничную и договориться о горячей воде.
Проходя к лестнице через одну из гостиных, Джудит увидела некоторых постояльцев «Гриллона». Один из них читал газету: на нем были обтягивающие панталоны. У окна болтали две дамы в тонких муслиновых платьях. Была еще одна величественного вида леди с тюрбаном на голове. Леди так высокомерно взглянула на Джудит, что той стало неловко и она подумала: наверное, у нее слишком старомодная шляпка или от долгого сидения в почтовом дилижансе сильно помялось платье.
К обеду мисс Тэвернер надела свой самый лучший наряд. Но, разглядывая себя в высоком зеркале, она вдруг засомневалась, достаточно ли модно одета для такого фешенебельного отеля. Но, как бы то ни было, Джудит поправила на шее бусы, натянула на руки шелковые перчатки и присела в ожидании Перегрина.
Обед был назначен на шесть вечера; по мнению Джудит, слишком поздно. Но Перри считал, напротив, это то, что надо, потому что обедать раньше шести было бы просто не по моде.
Пока сестра занималась чемоданами, он успел поболтать с другими постояльцами и собрал кучу важных сведений.
Перри был страшно возбужден. Его голубые глаза сияли, напрочь пропала всякая хандра. Он хотел успеть и туда и сюда и уговаривал Джудит после обеда пойти с ним в игорный зал. Ей самой идти туда не хотелось, но она настояла, чтобы брат обязательно пошел, дабы не чувствовал себя на привязи. А она очень устала и, пожалуй, при первой же возможности отправится спать.
Перри ушел, и увидела его Джудит снова лишь на следующее утро, когда они встретились за завтраком. Выяснилось, что Перри ездил в Ковент Гарден посмотреть Кембла. Он сохранил для нее свой билет. Ужасно жалко, что ее не было с ним, потому что она бы просто пришла в восторг. Это такой огромный театр; Перри даже не знает, сколько в нем лож, и все скрыты занавесями, и все на столбах! А какой вместительный партер! Просто невозможно сосчитать, сколько там горело свечей – настоящее море света! А уж актеры играли так, ну нет слов, нет никаких слов! За всю свою жизнь он еще никогда не видел, чтобы люди были так шикарно одеты. Ой, нельзя же задавать человеку столько вопросов сразу!
А Джудит, действительно, задавала брату вопрос за вопросом. О самом спектакле он мало что мог сказать, слишком привлекли его куда более важные и модные вещи. Если он не ошибается, давали «Отелло» или еще что-то похожее. Да, почти точно – именно «Отелло», он вспомнил. Конечно, вещь очень известная, но лично ему фарс понравился куда больше. Ну, а что они будут делать сейчас? Ему кажется, что лучше всего прямо поехать к лорду Ворту, чтобы сразу с этим покончить.
Джудит не возражала. После завтрака она пошла к себе в комнату за шляпой и перчатками, очень надеясь, что лорд Ворт не рассердится, что они, вопреки его совету, все-таки приехали в Лондон. Однако сейчас, перед тем как им вот-вот предстоит увидеться с ним лично, Джудит вдруг слегка забеспокоилась. Перри был, конечно, прав: нельзя ничего планировать, пока они не повидаются со своим опекуном.
Ни она, ни Перегрин не имели ни малейшего представления, где находится Кэвендиш Сквер, и ни он, ни она не хотели выставлять напоказ свое невежество, а потому не стали ни у кого спрашивать, как туда добраться. Перри остановил первый попавшийся наемный экипаж, которыми были буквально забиты все улицы, и назвал вознице адрес.
Вскоре они добрались до Кэвендиш Сквер. Карета остановилась перед большим оштукатуренным домом с лепным и весьма впечатляющим портиком.
Перегрин помог сестре сойти, расплатился с возницей и смело сказал:
– Ну что ж! Ведь съесть нас он все равно не съест, правда, Джу?
– Нет, конечно же! – засмеялась мисс Тэвернер. – Подожди-ка, Перри! Пока не стучи! У тебя в ботинок попала соломинка, в этом гадком экипаже была ужасная грязь!
– Господи! Как здорово, что ты заметила. – Перри вынул соломинку и последний раз одернул на себе сюртук.
– Ну, пошли, Джу! – Он протянул руку к дверному молоточку и несколько раз слегка постучал им.
– Да так никто никогда ничего не услышит, – промолвила Джудит. – Если ты боишься, то я – ни чуточки! – Она шагнула к двери и сильно стукнула по ней молоточком.
Как раз в этот момент дверь внезапно распахнулась, что повергло Джудит в полное замешательство. Перед ними возник огромного роста лакей в ливрее. Он слегка наклонил голову, чтобы выяснить, что им угодно.
Мисс Тэвернер оправилась от первого испуга и спросила, дома ли лорд Ворт. Лакей вежливо поинтересовался, кто они такие. Джудит с важностью произнесла:
– Будьте столь любезны и сообщите, пожалуйста, лорду Ворту, что к нему приехали сэр Перегрин и мисс Тэвернер.
Лакей отвесил низкий поклон, будто бы эта речь произвела на него большое впечатление, и широко распахнул перед ними дверь. За ней их встретил второй лакей, пригласивший следовать за ним. Они прошли через большой зал к двери красного дерева, которая вела в гостиную. Здесь лакей их покинул.
Перегрин просунул палец между шеей и галстуком.
– Ну ты молодец: и глазом не моргнула, Джу, – одобрил он. – Надеюсь, тебе удастся так же здорово справиться и с нашим старым джентльменом.
– Ну что ты! – сказала мисс Тэвернер. – Думаю, это совсем не понадобится. Знаешь, Перри, мне кажется, что мы с тобой сделали из лорда Ворта нечто вроде великана-людоеда. А он, на самом деле – десять против одного – окажется очень милым!
– Конечно, может быть и так, – согласился Перегрин, но без особой надежды. – Во всяком случае, дом у него чертовски хорош, правда?
А дом и впрямь был хорош: элегантен и убран по самой последней моде. Гостиная, в которой они сейчас стояли, выглядела очень благородно. Обои на стенах были нежно-голубого цвета, окна высокие, смотревшие прямо на площадь. Занавески из синего и алого шелка, подобранные с большим вкусом, свисали фалдами до пола. Посередине они были подхвачены шнурами с большими шелковыми кисточками на концах. В зале стояли кушетки на позолоченных с завитушками ножках, обитые алым шелком, столик из атласного дерева, несколько стульев в стиле Шератон, секретер, нижняя часть которого имела форму полуцилиндра, а верхняя закрывалась стеклянными дверцами; пара диванов-столиков на роликах размером с наперсток и красивый консольный столик, поддерживаемый опорами а виде сфинксов.
На стенах висело много картин, и только мисс Тэвернер начала с интересом их рассматривать, как дверь открылась и кто-то вошел. Она быстро повернулись, и в этот момент раздался удивленный возглас Перри. Брат как будто прирос к месту, во все глаза уставившись на вошедшего. Перед ними был тот самый джентльмен из двухколесного экипажа.
Он был теперь не в плаще с пелеринами и сапогах с отворотами. На нем как литой сидел отлично сшитый синий пиджак, но панталоны были те же. На ногах сверкали так запомнившиеся Джудит гесенские ботфорты с золочеными кисточками. Нет, она не могла ошибиться. Это был он.
На лице вошедшего не промелькнуло ни малейшего намека на то, что он тоже их узнал. Он прошел через комнату и учтиво поклонился.
– Вы – мисс Тэвернер, я полагаю? – произнес он. Затем, не получив ответа, так как Джудит просто потеряла дар речи, он повернулся к Перри. – А вы, сэр, как я понимаю, – Перегрин. Как себя чувствуете?
Перегрин почти инстинктивно протянул для пожатия руку, но тотчас ее отдернул.
– А что в этом доме делаете вы? – выпалил он. Тонкие, слегка высокомерные смоляные брови взметнулись к переносице.
– Не могу представить себе никого другого, у кого было бы больше, чем у меня, прав находиться в этом доме, – отвечал он. – Я – лорд Ворт.
Перегрин взорвался.
– Что!? – Щеки его запылали от ярости. – Это не что иное, как скверно разыгранная комедия! Вы не можете быть лордом Вортом. Это невозможно!
– Почему же я не могу быть лордом Вортом? – спокойно спросил джентльмен.
– Потому что это невероятно! Я не верю! Лорд Ворт – он… он должен быть старше! – кричал Перри.
Джентльмен одарил его легкой улыбкой, извлек из кармана эмалевую табакерку и раскрыл ее кончиком указательного пальца. Этот жест сразу же напомнил Джудит, как Ворт стоял тогда в холле отеля «Джордж». Внезапно она снова обрела дар речи. Движением руки заставив Перри замолчать, мисс Тэвернер произнесла абсолютно ровным голосом:
– Это правда? Вы действительно лорд Ворт? Его глаза скользнули по лицу Джудит.
– Разумеется, – сказал он, взяв из табакерки щерот-ку табака и втянув его носом.
Мозг Джудит работал с бешеной скоростью.
– Ну, тогда все ясно… Вы, сэр, никак не могли быть другом моего отца!
Джентльмен захлопнул табакерку и положил ее в карман.
– Сожалею, мадемуазель, этой чести я удостоен не был, – отвечал он.
– В таком случае… о, я понимаю – здесь какая-то ошибка! – сказала Джудит. – Наверняка тут какая-то большая ошибка!
– Вполне возможно, – спокойно произнес хозяин дома. – Но тогда, мисс Тэвернер, ошибся отнюдь не я.
– Но ведь не вы же – наш опекун! – взорвался Перегрин.
– Боюсь, избежать действительности никому из нас не удастся, – отрезал Ворт. – Ваш опекун – я. – И добавил более любезным тоном: – Уверяю вас, я сожалею обо всем этом в такой же мере, как и вы.
– Да как же такое может быть? – не сдавалась Джудит. – Мой отец представить себе этого не мог!
– Очень сожалею, – невозмутимо отвечал Ворт. – Завещание вашего отца было составлено через девять месяцев после кончины моего отца.
– О Боже! – простонала мисс Тэвернер, опускаясь на одну из золоченых атласных кушеток.
– Но ведь там должно быть указано имя, – сообразил Перри. – Отец наверняка написал в завещании имя нашего опекуна!
– Ваш отец, – произнес Ворт – оставил вас на полное попечительство Джулиана, Сент-Джона Одли, Пятого графа Ворта. Именно так звали моего отца. Так зовут и меня. Ошибка же, если она и есть – лишь в титуле. Ваш отец назвал Пятым графом моего отца. Пятый граф – это я.
Из уст мисс Тэвернер вырвалась фраза, выражавшая отнюдь не преданную дочернюю любовь.
– Он именно так и поступил! – с горечью сказала она. – Я охотно этому верю.
Перегрин глотнул воздуха и решительно произнес:
– Надо все расставить по своим местам. Мы совсем не ваши опекаемые. Мы, скорей, станем чьими угодно, только не вашими опекаемыми!
– Может быть, может быть, – невозмутимо отвечал ему граф. – Но факт остается неопровержимым – вы действительно, по закону, мои опекаемые.
– Я немедленно еду к адвокату нашего отца! – заявил Перегрин.
– Разумеется. Поступайте так, как находите нужным, – не возражал граф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Остаток дня прошел быстро. Они вовремя легли спать, чтобы пораньше утром отправиться в путь.
Мисс Тэвернер пролистала «Дорожный справочник», и оказалось, что завершить поездку в один день не получится. Напрасно Перегрин пытался доказывать сестре, что если они выедут в восемь утра, то непременно доберутся до Лондона ну хотя бы в девять вечера. Мисс Тэвернер не стала полагаться на его доводы. Возможно, почтовые лошадки и могут пробегать девять миль в час, как клянется Перри, но он забывает, что их придется менять, а еще – остановки на заставах, да какие-нибудь проверки на дорогах, которых им наверняка не избежать.
А ей совсем не хочется трястись без передышки целых двенадцать часов кряду. И уж вовсе не по душе приехать в Лондон затемно.
И Перегрин вынужден был сдаться, хотя и без особой охоты.
Однако когда они доехали до Стевениджа, а это было на следующий день часа в три пополудни, Перри уже чертовски устал от сидения в почтовой карете. Он очень обрадовался, когда они остановились у дверей гостиницы «Лебедь». Тут он смог поразмять свои косточки, а Джудит заказала обед и ночлег.
На следующее утро, сразу же после завтрака, они снова отправились в путь. Теперь оставалось проехать всего тридцать одну милю. С каждой минутой Лондон становился ближе и ближе, а их нетерпение все возрастало. И Перри, и Джудит отмечали каждый дорожный столб.
Последняя остановка была в Барнете. Отсюда, как им показалось, и в самом деле до Лондона было рукой подать. Городок бурлил: все движение по Голливудской дороге, а также по Большой Северной проходило именно через него. Тут было великое множество маленьких гостиниц, а еще две больших, где останавливались только пассажиры почтовых дилижансов. Меньший из этих гранд-отелей назывался «Красный Лев». Он принимал экипажи, идущие на север. А второй, побольше – «Крепыш», находился в самом центре города. Здесь могли останавливаться сразу не менее двадцати шести пар лошадей и одиннадцать почтальонов. Эти экипажи направлялись на юг.
Между обеими гостиницами шла жестокая конкуренция. Поговаривали, что не однажды частные экипажи, направляющиеся в «Крепыш», перехватывались на пути людьми из «Красного Льва», где насильно заставляли менять лошадей. А бывало и наоборот.
Что-то в этом роде произошло в тот момент, когда появился экипаж с Тэвернерами. Конюхи с постоялого двора у гостиницы «Крепыш» бросились ему навстречу и сразу же поставили его в большой конюшенный двор.
Перегрину протянули бокал с шерри-бренди, а его сестре предложили сэндвичи. Именно этим гостиница «Крепыш» выгодно отличалась от «Красного Льва» – постояльцам «Крепыша» бесплатно преподносили угощение.
На смену лошадей ушло не более двух минут. Двое почтальонов быстро сняли с себя холщевые халаты, накинутые поверх синих камзолов, чтобы их не запачкать. Затем они быстро вскочили на козлы. И не успели наши путники перевести дух, как конюшенный двор остался позади, а их лошади ровно затрусили по направлению к Лондону.
Через две мили они оказались перед деревней Вент-стоун, где за дорожной заставой начинался общинный пустырь Финглей.
Даже одно название этого печально известного тракта наводило на ужасные мысли. Но в этот прекрасный теплый октябрьский день вересковые заросли казались вполне дружелюбными. Никакие одетые в маски всадники не подскочили галопом к их карете, никто не собирался их останавливать.
Перед взорами Джудит и Перри не возникло ничего страшнее простого почтового дилижанса, раскрашенного во все цвета радуги. Прошло совсем немного времени, и они добрались до деревни Ист-Энд. И какие бы ужасы ни скрывал в своих зарослях Финглейский пустырь, все они благополучно были оставлены позади.
В Хайгейте распахнулась перед путниками панорама Лондона. Дилижанс поднялся на склон и стал спускаться по его южной стороне. Взору мисс Тэвернер предстала захватывающая дух картина. Она увидела Лондонские шпили, извивающуюся ленту Темзы и огромное скопище зданий, о которых Джудит была так наслышана. Сейчас все это простиралось перед ней, освещенное сквозь легкую дымку солнечным светом. Девушка не могла оторвать глаз от дивного пейзажа. Ей не верилось, что она наконец-то приехала в Лондон – город своей давней мечты.
Дорога спускалась все ниже, и чудесная картина Лондона вскоре скрылась из виду. Экипаж въехал на Хол-ловейскую дорогу – одинокий тракт, сбегавший вдоль высоких обрывистых склонов.
Так Тэвернеры добрались до минерального источника Исменгтон. Они увидели очаровательную деревушку среди высоких вязов и ярких зеленых лужаек. Здесь был простой загон для отбившихся от стада овец и коров. А еще – целый ряд небольших гостиниц для пассажиров почтовых экипажей.
Позади остался последний шлагбаум, где Джудит и Перри вручили стражнику, поднявшему его, билет. Еще чуть-чуть, и колеса экипажа застучали по булыжной мостовой между домнами.
Казалось, все проносится мимо с быстротой молнии. Мисс Тэвернер пыталась читать названия улиц, по которым они ехали. Но вокруг было столько всего, что она просто не знала, куда смотреть. Ее поражали громады зданий, шум и суета.
Наконец им стало казаться, что дилижанс движется по городу уже целую вечность. И в этот миг они остановились. Мисс Тэвернер увидела, что с обеих сторон улицы, на которой они сейчас находились, стоят весьма элегантные дома. Они выглядели очень ухоженными, в отличие от тех, которые остались позади.
Распахнулась дверца дилижанса, спустили лесенку, и через минуту мисс Тэвернер уже стояла во дворе отеля «Гриллон».
Скоро стало ясно, что мистер Фитцджон не зря посоветовал Перри приехать именно сюда. В «Гриллоне» постояльцам предоставлялось все, что необходимо для настоящего комфорта. Во всем было много вкуса – в оформлении спален, гостиных, в меблировке. И если до этого мисс Тэвернер еще сомневалась, правильно ли они поступили, последовав совету совершенно незнакомого юного джентльмена, то теперь у нее на душе стало спокойно. В отеле «Гриллон» никому бы не пришло в голову проверять чистоту простынь.
Первое, что надо будет сделать, – распаковать чемоданы и привести в порядок одежду. Потом надо вызвать горничную и договориться о горячей воде.
Проходя к лестнице через одну из гостиных, Джудит увидела некоторых постояльцев «Гриллона». Один из них читал газету: на нем были обтягивающие панталоны. У окна болтали две дамы в тонких муслиновых платьях. Была еще одна величественного вида леди с тюрбаном на голове. Леди так высокомерно взглянула на Джудит, что той стало неловко и она подумала: наверное, у нее слишком старомодная шляпка или от долгого сидения в почтовом дилижансе сильно помялось платье.
К обеду мисс Тэвернер надела свой самый лучший наряд. Но, разглядывая себя в высоком зеркале, она вдруг засомневалась, достаточно ли модно одета для такого фешенебельного отеля. Но, как бы то ни было, Джудит поправила на шее бусы, натянула на руки шелковые перчатки и присела в ожидании Перегрина.
Обед был назначен на шесть вечера; по мнению Джудит, слишком поздно. Но Перри считал, напротив, это то, что надо, потому что обедать раньше шести было бы просто не по моде.
Пока сестра занималась чемоданами, он успел поболтать с другими постояльцами и собрал кучу важных сведений.
Перри был страшно возбужден. Его голубые глаза сияли, напрочь пропала всякая хандра. Он хотел успеть и туда и сюда и уговаривал Джудит после обеда пойти с ним в игорный зал. Ей самой идти туда не хотелось, но она настояла, чтобы брат обязательно пошел, дабы не чувствовал себя на привязи. А она очень устала и, пожалуй, при первой же возможности отправится спать.
Перри ушел, и увидела его Джудит снова лишь на следующее утро, когда они встретились за завтраком. Выяснилось, что Перри ездил в Ковент Гарден посмотреть Кембла. Он сохранил для нее свой билет. Ужасно жалко, что ее не было с ним, потому что она бы просто пришла в восторг. Это такой огромный театр; Перри даже не знает, сколько в нем лож, и все скрыты занавесями, и все на столбах! А какой вместительный партер! Просто невозможно сосчитать, сколько там горело свечей – настоящее море света! А уж актеры играли так, ну нет слов, нет никаких слов! За всю свою жизнь он еще никогда не видел, чтобы люди были так шикарно одеты. Ой, нельзя же задавать человеку столько вопросов сразу!
А Джудит, действительно, задавала брату вопрос за вопросом. О самом спектакле он мало что мог сказать, слишком привлекли его куда более важные и модные вещи. Если он не ошибается, давали «Отелло» или еще что-то похожее. Да, почти точно – именно «Отелло», он вспомнил. Конечно, вещь очень известная, но лично ему фарс понравился куда больше. Ну, а что они будут делать сейчас? Ему кажется, что лучше всего прямо поехать к лорду Ворту, чтобы сразу с этим покончить.
Джудит не возражала. После завтрака она пошла к себе в комнату за шляпой и перчатками, очень надеясь, что лорд Ворт не рассердится, что они, вопреки его совету, все-таки приехали в Лондон. Однако сейчас, перед тем как им вот-вот предстоит увидеться с ним лично, Джудит вдруг слегка забеспокоилась. Перри был, конечно, прав: нельзя ничего планировать, пока они не повидаются со своим опекуном.
Ни она, ни Перегрин не имели ни малейшего представления, где находится Кэвендиш Сквер, и ни он, ни она не хотели выставлять напоказ свое невежество, а потому не стали ни у кого спрашивать, как туда добраться. Перри остановил первый попавшийся наемный экипаж, которыми были буквально забиты все улицы, и назвал вознице адрес.
Вскоре они добрались до Кэвендиш Сквер. Карета остановилась перед большим оштукатуренным домом с лепным и весьма впечатляющим портиком.
Перегрин помог сестре сойти, расплатился с возницей и смело сказал:
– Ну что ж! Ведь съесть нас он все равно не съест, правда, Джу?
– Нет, конечно же! – засмеялась мисс Тэвернер. – Подожди-ка, Перри! Пока не стучи! У тебя в ботинок попала соломинка, в этом гадком экипаже была ужасная грязь!
– Господи! Как здорово, что ты заметила. – Перри вынул соломинку и последний раз одернул на себе сюртук.
– Ну, пошли, Джу! – Он протянул руку к дверному молоточку и несколько раз слегка постучал им.
– Да так никто никогда ничего не услышит, – промолвила Джудит. – Если ты боишься, то я – ни чуточки! – Она шагнула к двери и сильно стукнула по ней молоточком.
Как раз в этот момент дверь внезапно распахнулась, что повергло Джудит в полное замешательство. Перед ними возник огромного роста лакей в ливрее. Он слегка наклонил голову, чтобы выяснить, что им угодно.
Мисс Тэвернер оправилась от первого испуга и спросила, дома ли лорд Ворт. Лакей вежливо поинтересовался, кто они такие. Джудит с важностью произнесла:
– Будьте столь любезны и сообщите, пожалуйста, лорду Ворту, что к нему приехали сэр Перегрин и мисс Тэвернер.
Лакей отвесил низкий поклон, будто бы эта речь произвела на него большое впечатление, и широко распахнул перед ними дверь. За ней их встретил второй лакей, пригласивший следовать за ним. Они прошли через большой зал к двери красного дерева, которая вела в гостиную. Здесь лакей их покинул.
Перегрин просунул палец между шеей и галстуком.
– Ну ты молодец: и глазом не моргнула, Джу, – одобрил он. – Надеюсь, тебе удастся так же здорово справиться и с нашим старым джентльменом.
– Ну что ты! – сказала мисс Тэвернер. – Думаю, это совсем не понадобится. Знаешь, Перри, мне кажется, что мы с тобой сделали из лорда Ворта нечто вроде великана-людоеда. А он, на самом деле – десять против одного – окажется очень милым!
– Конечно, может быть и так, – согласился Перегрин, но без особой надежды. – Во всяком случае, дом у него чертовски хорош, правда?
А дом и впрямь был хорош: элегантен и убран по самой последней моде. Гостиная, в которой они сейчас стояли, выглядела очень благородно. Обои на стенах были нежно-голубого цвета, окна высокие, смотревшие прямо на площадь. Занавески из синего и алого шелка, подобранные с большим вкусом, свисали фалдами до пола. Посередине они были подхвачены шнурами с большими шелковыми кисточками на концах. В зале стояли кушетки на позолоченных с завитушками ножках, обитые алым шелком, столик из атласного дерева, несколько стульев в стиле Шератон, секретер, нижняя часть которого имела форму полуцилиндра, а верхняя закрывалась стеклянными дверцами; пара диванов-столиков на роликах размером с наперсток и красивый консольный столик, поддерживаемый опорами а виде сфинксов.
На стенах висело много картин, и только мисс Тэвернер начала с интересом их рассматривать, как дверь открылась и кто-то вошел. Она быстро повернулись, и в этот момент раздался удивленный возглас Перри. Брат как будто прирос к месту, во все глаза уставившись на вошедшего. Перед ними был тот самый джентльмен из двухколесного экипажа.
Он был теперь не в плаще с пелеринами и сапогах с отворотами. На нем как литой сидел отлично сшитый синий пиджак, но панталоны были те же. На ногах сверкали так запомнившиеся Джудит гесенские ботфорты с золочеными кисточками. Нет, она не могла ошибиться. Это был он.
На лице вошедшего не промелькнуло ни малейшего намека на то, что он тоже их узнал. Он прошел через комнату и учтиво поклонился.
– Вы – мисс Тэвернер, я полагаю? – произнес он. Затем, не получив ответа, так как Джудит просто потеряла дар речи, он повернулся к Перри. – А вы, сэр, как я понимаю, – Перегрин. Как себя чувствуете?
Перегрин почти инстинктивно протянул для пожатия руку, но тотчас ее отдернул.
– А что в этом доме делаете вы? – выпалил он. Тонкие, слегка высокомерные смоляные брови взметнулись к переносице.
– Не могу представить себе никого другого, у кого было бы больше, чем у меня, прав находиться в этом доме, – отвечал он. – Я – лорд Ворт.
Перегрин взорвался.
– Что!? – Щеки его запылали от ярости. – Это не что иное, как скверно разыгранная комедия! Вы не можете быть лордом Вортом. Это невозможно!
– Почему же я не могу быть лордом Вортом? – спокойно спросил джентльмен.
– Потому что это невероятно! Я не верю! Лорд Ворт – он… он должен быть старше! – кричал Перри.
Джентльмен одарил его легкой улыбкой, извлек из кармана эмалевую табакерку и раскрыл ее кончиком указательного пальца. Этот жест сразу же напомнил Джудит, как Ворт стоял тогда в холле отеля «Джордж». Внезапно она снова обрела дар речи. Движением руки заставив Перри замолчать, мисс Тэвернер произнесла абсолютно ровным голосом:
– Это правда? Вы действительно лорд Ворт? Его глаза скользнули по лицу Джудит.
– Разумеется, – сказал он, взяв из табакерки щерот-ку табака и втянув его носом.
Мозг Джудит работал с бешеной скоростью.
– Ну, тогда все ясно… Вы, сэр, никак не могли быть другом моего отца!
Джентльмен захлопнул табакерку и положил ее в карман.
– Сожалею, мадемуазель, этой чести я удостоен не был, – отвечал он.
– В таком случае… о, я понимаю – здесь какая-то ошибка! – сказала Джудит. – Наверняка тут какая-то большая ошибка!
– Вполне возможно, – спокойно произнес хозяин дома. – Но тогда, мисс Тэвернер, ошибся отнюдь не я.
– Но ведь не вы же – наш опекун! – взорвался Перегрин.
– Боюсь, избежать действительности никому из нас не удастся, – отрезал Ворт. – Ваш опекун – я. – И добавил более любезным тоном: – Уверяю вас, я сожалею обо всем этом в такой же мере, как и вы.
– Да как же такое может быть? – не сдавалась Джудит. – Мой отец представить себе этого не мог!
– Очень сожалею, – невозмутимо отвечал Ворт. – Завещание вашего отца было составлено через девять месяцев после кончины моего отца.
– О Боже! – простонала мисс Тэвернер, опускаясь на одну из золоченых атласных кушеток.
– Но ведь там должно быть указано имя, – сообразил Перри. – Отец наверняка написал в завещании имя нашего опекуна!
– Ваш отец, – произнес Ворт – оставил вас на полное попечительство Джулиана, Сент-Джона Одли, Пятого графа Ворта. Именно так звали моего отца. Так зовут и меня. Ошибка же, если она и есть – лишь в титуле. Ваш отец назвал Пятым графом моего отца. Пятый граф – это я.
Из уст мисс Тэвернер вырвалась фраза, выражавшая отнюдь не преданную дочернюю любовь.
– Он именно так и поступил! – с горечью сказала она. – Я охотно этому верю.
Перегрин глотнул воздуха и решительно произнес:
– Надо все расставить по своим местам. Мы совсем не ваши опекаемые. Мы, скорей, станем чьими угодно, только не вашими опекаемыми!
– Может быть, может быть, – невозмутимо отвечал ему граф. – Но факт остается неопровержимым – вы действительно, по закону, мои опекаемые.
– Я немедленно еду к адвокату нашего отца! – заявил Перегрин.
– Разумеется. Поступайте так, как находите нужным, – не возражал граф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47