Феба принялась уговаривать его, перечисляя преимущества своего замысла и красочно описывая всю безнадежность своей жизни, если ей придется остаться в Остерби. Убедить Тома оказалось нетрудно, ведь он сам прекрасно понимал, что если Фебе не поможет отец, лорд Марлоу, ее положение действительно безнадежно. Не вызывало сомнений и то, что бабушка Фебы, леди Ингхэм, именно тот человек, который сумеет защитить ее, но Фебе пришлось пустить в ход все свое красноречие, чтобы доказать Тому, что путешествие до Лондона в дорожной карете вполне благопристойно и безопасно. И только когда она решительно заявила молодому человеку, что если он не поможет ей, она отправится в Дивайз пешком одна, он наконец сдался. Теперь оставалось лишь уточнить детали побега, что и было сделано. Том обещал ждать ее в своем кабриолете в укромном месте неподалеку от ворот Остерби в семь часов утра. Девушка торжественно поклялась ему, что не опоздает ни на минуту, и они расстались. Феба Марлоу легла спать, уверенная в успехе предприятия, а Том Орде никак не мог развеять свои сомнения.
Ровно в семь утра Феба в отличие от Тома явилась на место встречи и целых двадцать минут нервно ходила взад-вперед вдоль изгороди. У нее разыгралась фантазия, ей мерещились различные бедствия и несчастные случаи, которые могли с ним приключиться. Самым вероятным было, конечно, то, что Том проспал, и эта мысль только добавляла гнева к ее тревогам. Она оделась еще в темноте и сунула ночную сорочку в туго набитый чемодан. К семи часам начало светать, и Фебу беспокоило, что в любую минуту ее мог увидеть какой-нибудь фермер или служанка из поместья. Утро выдалось пасмурным. Дул северный ветер, гоня по небу зловещие свинцовые тучи. Злость и дурные предчувствия росли с каждой минутой, но все мгновенно улетучилось, когда в переулке появился Том Орде. Юноша приехал не в кабриолете, а в двухколесном парном экипаже отца, запряженном двумя хорошенькими коричневыми коньками, Преданным и Верным.
Том остановился около Фебы и первым делом велел ей подойти поближе к коляске. Девушка так и поступила, забросав юношу вопросами.
– Но Том, как тебе это удалось? Почему ты приехал в двуколке? Мне кажется, ты напрасно взял ее.
Том подхватил чемодан Фебы и быстро привязал ремнями.
– Нет, не напрасно. Ты, наверное, уже начала думать, будто я вообще не приеду? Извини, что так опоздал, но пришлось вернуться. Картонку засунем под сиденье. – С этими словами он спрятал картонку и подошел к ней. – Быстро забирайся наверх и бери вожжи. Только будь поосторожней. После отъезда отца никто еще не ездил на Преданном и Верном, а они очень горячие и норовистые. Там лежит старый отцовский редингот. Надень его и закутайся поплотнее. И не надо спорить! – добавил Том. – У нас совершенно нет времени.
Феба молча забралась на козлы. Но как только Том уселся рядом с ней и забрал вожжи из ее опытных рук, она не выдержала:
– Ты какой-то странный, Том. Что случилось?
– Понимаешь, вчера вечером я вел себя, как круглый дурак. Только полный идиот не мог догадаться, что надо делать. Вчера я так до конца с тобой и не согласился. Всю ночь мне не давала покоя мысль: что предпринять? Все очень просто, но меня осенило только утром, когда я уже собрался ехать. Я тут же вернулся, написал матери записку, приказал Джеку приготовить Преданного и Верного…
– Но зачем? – прервала его Феба.
– Я сам отвезу тебя в Лондон, – кратко объяснил Том Орде. Первым чувством Фебы была благодарность, но через секунду ее начали мучить угрызения совести. Она покачала головой и сказала:
– Нет, нет, ты не должен везти меня в Лондон, Том.
– Ерунда! Что может быть легче? Преданный и Верный выносливые лошадки и запросто пробегут два полных перегона, а может, и больше, если не очень гнать. Потом, конечно, придется поменять их, но если дорога после Рединга не завалена снегом, мы будем в Лондоне уже к вечеру. Если путь закрыт из-за сугробов, я не поеду дальше, а отвезу тебя к торговцу зерном. И сам устроюсь в «Короне». Меня беспокоит только одно: ты можешь здорово замерзнуть.
– Об этом не беспокойся. Но, Том, я и в самом деле думаю, что тебе не стоит везти меня в Лондон! Может быть…
– Меня не интересует, что ты думаешь, – прервал Фебу Том Орде. – Я все равно отвезу тебя в Лондон!
– Но миссис Орде… твой отец…
– Я знаю, что скажет отец: нельзя было отпускать тебя одну. А что касается мамы, то она не станет сердиться, поскольку я оставил ей записку. Можешь не волноваться. Я не написал, куда мы едем. Сообщил только, что должен спасти тебя от этого герцога, и поэтому мне на некоторое время придется уехать из дома. Теперь все в порядке, и никто не знает, куда мы едем.
Однако Феба никак не могла успокоиться, хотя ее и радовало, что отговорить Тома от его затеи невозможно, и ей не придется добираться до Лондона одной.
– Молодчина! – похвалил Фебу Том, правильно истолковав ее молчание. – Господи, вот повеселимся, правда? Если только не застрянем в глубоких снегах… Кстати, должен тебе заметить, что небо мне совсем не нравится.
– Нам бы только добраться до Рединга! Даже если отец с мамой узнают, что я направляюсь в Лондон, вряд ли они станут меня там искать.
– До Рединга мы доберемся, это точно! – весело заверил ее Том.
Феба глубоко вздохнула и тихо произнесла:
– Том, не могу передать, как я тебе благодарна. Если откровенно, мне очень не хотелось ехать одной, но сейчас… сейчас я совершенно спокойна!
В дни, когда не было охоты, завтрак в Остерби накрывался в десять часов, что, по мнению Сильвестра, было, как минимум, на час раньше, чем следовало бы. В сельской местности заведено накрывать завтрак для гостей в одиннадцать или даже в двенадцать часов. Леди Марлоу прекрасно знала это, но заявила, что не одобряет таких поздних завтраков. Герцог Салфорд, который посчитал столь ранний звон колокольчика личным оскорблением, спокойно и молча воспринял это сообщение, вежливо наклонив голову.
Лорд Марлоу первый обратил внимание на отсутствие за столом старшей дочери и осведомился, где она могла бы быть? Ее светлость очень сдержанно ответила, что, наверное, Феба вышла прогуляться.
– Вышла прогуляться! – с улыбкой повторил Марлоу. – Как бы не так! Скорее всего побежала на конюшню. Вам следует знать, Салфорд, что она страстная лошадница. Жаль что вы не видели ее верхом в поле. Безупречная посадка, руки крепко сжимают поводья… Уверен, вам еще не доводилось видеть такой превосходной маленькой наездницы. Феба совершенно ничего не боится! Я видел даже, как однажды она упала в канаву, и хоть бы что!
Не замечая попыток жены перехватить его взгляд, лорд Марлоу, наверное, долго бы рассуждал о ловкости, с какой дочь ездит верхом, если бы его не прервал Фирбанк. Дворецкий вошел в столовую и сообщил, что с его светлостью хочет поговорить миссис Орде.
Сообщение Фирбанка удивило Марлоу. И изумило леди Марлоу. Ее светлости приезд соседки показался невероятным событием, и она произнесла:
– Не сомневаюсь, что на самом деле миссис Орде хочет повидаться со мной, Марлоу. Ума не приложу, почему она решила беспокоить нас в столь ранний час. Отвратительные манеры! Передайте миссис Орде, Фирбанк, что я завтракаю и выйду к ней позже.
Дворецкий вышел из столовой, но почти тут же вновь вернулся со смущенным видом. За ним по пятам следовала полная дама с блестящими глазами.
– Мне жаль, мадам, что я так бесцеремонно вламываюсь к вам, – заявила миссис Орде, сильно волнуясь, – но у меня к вам дело, которое не терпит никаких отлагательств.
– Ничего страшного! Рад приветствовать вас, мадам! – торопливо поздоровался лорд Марлоу. – Всегда к вашим услугам. Вы хотели поговорить со мной, не так ли?
– По делу чрезвычайной важности, – кивнула миссис Орде. – Ваша дочь, сэр, сбежала с моим сыном.
Неудивительно, что после этих слов все сидящие за столом пораженно замолчали. Не дав хозяевам времени прийти в себя, миссис Орде выплеснула на них едва сдерживаемый гнев.
– Никак не пойму, почему у вас на лице такое изумленное выражение! – заявила она, хмуро уставившись на леди Марлоу. – Вы приложили массу усилий, чтобы подтолкнуть их к этому шагу. Я сразу догадалась, чем все закончится, когда мой сын сообщил, как его принимали в этом доме последние дни! Не стану останавливаться на вашем наглом поведении, мадам, но хочу сказать, что мы с отцом Тома меньше всего на свете хотим породниться с вашей семьей! Я очень люблю бедняжку Фебу, но у нас с мистером Орде другие планы относительно нашего мальчика. Можете мне поверить, в них не входит женитьба в девятнадцать лет!
– Ерунда! Такая мысль никогда даже в голову не могла прийти ни Фебе, ни вашему Тому! – воскликнул лорд Марлоу, стараясь остановить этот поток язвительного красноречия.
На это он моментально получил уничижительный ответ.
– Правильно! Они никогда не думали об этом до тех пор, пока ее светлость не постаралась и не надоумила их! – горячо воскликнула миссис Орде. – Если бы у меня их дружба вызывала недобрые предчувствия, я бы ни за что не поступила так, как мадам. Ваша жена вела себя, как последняя дура! И какого результата она добилась, позвольте поинтересоваться? Именно такого, какого следовало ожидать.
– О, Господи! – вмешалась наконец в разговор Констанция Марлоу. – Мне кажется, вы сошли с ума, мадам. Совершенно непонятная вспышка гнева только из-за того, что моя падчерица отправилась покататься с мистером Томасом Орде. В том, что они отправились просто покататься, я абсолютно не сомневаюсь!
– Отправились просто покататься! – презрительно повторила мать Тома. – Феба убежала из вашего дома, и в этом, леди Марлоу, вы можете винить только себя и свое жестокое обращение с бедняжкой! О, у меня не хватает терпения говорить с вами. Я пришла не к вам, а к отцу Фебы. Прочтите эту записку, милорд.
С этими словами она решительно сунула в руку лорда Марлоу лист бумаги. Пока он читал несколько строк, торопливо написанных Томом для того, чтобы развеять тревоги матери, леди Марлоу потребовала немедленно отдать записку ей.
Сильвестр деликатно отошел к окну. Как воспитанный человек, он знал, что сейчас самое время покинуть столовую. Однако герцог вынужден был признать, что ему, пожалуй, не хватает деликатности и воспитанности, поскольку втайне надеялся, а не позволят ли и ему прочитать послание, которое произвело столь сильное впечатление на его хозяев.
«Дорогая мама, – впопыхах нацарапал Том, – я вынужден срочно уехать из дома на несколько дней, но ты не беспокойся. Я взял отцовскую двуколку. Когда вернусь, точно сказать не могу. Дела в Остерби дошли до такой черты, что терпеть дальше нет никакой возможности. Я обязан спасти Фебу. Уверен, что вы с отцом поймете меня и не станете осуждать, когда все узнаете, вы ведь всегда ее любили».
Когда лорд Марлоу прочитал записку, его щеки залил пунцовый румянец. Он не помешал жене вырвать записку у него из рук и пробормотал:
– Но это невозможно! Я не верю этому! К-к-куда они уехали?
– Вот именно: куда? – повторила миссис Орде. – Этот вопрос и привел меня к вам. Если бы мой муж не уехал в Бристоль… Но так всегда бывает! Когда человек очень нужен, его и нет!
– Не знаю, что может означать это послание, – произнесла леди Марлоу. – Не стану вас обманывать и говорить, будто я поняла, о чем идет речь. Хотя у меня сильные подозрения, что мистер Томас Орде был пьян, когда писал это.
– Как вы смеете? – взорвалась миссис Орде. Ее глаза угрожающе засверкали.
– Нет, нет, конечно, Том не был пьян, – торопливо вмешался лорд Марлоу. – Любовь моя, позволь тебя попросить… Все это так внезапно… Я, естественно, вовсе не хочу предположить…
– Ох! – воскликнула миссис Орде, топнув ногой. – Не говорите, как помешанный, всякую ерунду, которая не относится к делу, милорд! Неужели вам безразлично, что ваша дочь убежала из дома? Да вы должны немедленно кинуться вслед за ней! Узнайте, куда собиралась уехать Феба. Не может быть, чтобы Сьюзан ничего не знала. И мисс Баттери должна знать. Феба могла как-то намекнуть… кому-то из них, кто ближе к ней.
Констанция Марлоу собралась было отклонить это предположение, но сам Марлоу, живо вспомнив к этому моменту вчерашний вечерний разговор с дочерью, не на шутку встревожился. Он согласился, что нужно послать за Сьюзан и мисс Баттери, торопливо подошел к двери и крикнул Фирбанку, чтобы тот сходил за ними. Пока дворецкий выполнял приказание, миссис Орде дала выход своим чувствам и сполна отомстила леди Марлоу. Мать Тома давно копила в сердце обиды и сейчас выложила на свет все, что думала о ее манерах, поведении, бесчувственности и глупости. Лорд Марлоу не мог оставаться в стороне, и в пылу ссоры о присутствии Сильвестра позабыли. Герцог Салфорд молча стоял у окна и не привлекал к себе внимания. Момент для того, чтобы напомнить о своем присутствии, еще не настал, хотя у Сильвестра были все основания полагать, что он скоро наступит. А пока он с удовольствием слушал мастерски исполненное обвинение миссис Орде в адрес хозяйки дома, тщательно запоминая каждый пример, который ярко иллюстрировал бессердечие и жестокость леди Марлоу. Чувствовалось, что каждая деталь обвинений миссис Орде, вынашивалась не один год.
Когда в столовую вошла мисс Баттери в сопровождении не только Сьюзан, но и Элизы, миссис Орде наконец замолчала. Ее светлость леди Марлоу хмуро посмотрела на Элизу. Но когда она велела ей выйти, мисс Баттери угрюмо произнесла:
– Я посчитала своим долгом привести Элизу к вашей светлости. Она говорит, будто знает, куда отправилась ее сестра… Хотя лично я в этом сомневаюсь.
– Феба никогда бы не рассказала Элизе о своих планах! – уверенно поддержала гувернантку Сьюзан. – Тем более, если она даже словечком не обмолвилась мне.
– Я знаю, куда она уехала, – стояла на своем Элиза. – И я собиралась рассказать обо всем маме, ведь это мой долг.
– Не надо сейчас об этом! – строго произнес лорд Марлоу. – Если знаешь, где Феба, говори побыстрее.
– Она поехала в Гретну Грин с Томом, папа, – ответила Элиза.
Девочка произнесла эти слова таким самоуверенным и чопорным тоном, что Сьюзан не выдержала и горячо воскликнула:
– Я уверена, что это наглая ложь, отвратительная маленькая интриганка!
– Сьюзан, отправляйся в мою гардеробную и оставайся там, пока я не приду, – велела леди Марлоу.
Но, к удивлению ее светлости, на помощь Сьюзан неожиданно пришел лорд Марлоу.
– Нет, нет, это дело необходимо во что бы то ни стало прояснить. Я считаю, что Саки права.
– Я тоже думаю, что Элиза не может знать, куда поехала Феба, – вставила мисс Баттери.
– Элиза всегда говорит только правду, – безапелляционно заявила Констанция Марлоу.
– Откуда ты знаешь, что они поехали в Гретну Грин? – строго спросила миссис Орде у девочки. – Феба сама тебе сказала?
– О нет, мадам, – ответила Элиза с таким невинным выражением, что у Сьюзан зачесались руки отшлепать сестру. – По-моему, Феба и Том держали это в тайне. Я очень расстроилась, ведь нехорошо иметь тайны от папы и мамы, правда, мама?
– Очень нехорошо, моя дорогая, – благосклонно поддержала дочь леди Марлоу. – Слава Богу, по крайней мере, хоть одна из моих дочерей такая, какой должна быть.
– Да, очень может быть, что ты права, – безо всякого энтузиазма согласился Марлоу. – Но как ты узнала об этом, девочка?
– Папа, я не хочу говорить плохо о своей сестре, но вчера вечером сюда приезжал Том.
– Том приезжал к Фебе вчера вечером? Когда?
– Не знаю, папа. По-моему, очень поздно, потому что я крепко спала.
– Тогда ты не можешь ничего знать о том, куда они поехали! – прервала ее Сьюзан.
– Замолчи, Сьюзан! – велела леди Марлоу.
– Меня разбудили голоса, – объяснила Элиза. – В маленькой столовой кто-то разговаривал, и я подумала, что это грабители. Потом я встала, чтобы пойти позвать папу…
– Ах, ты, злая лгунья! – выпалила Сьюзан. – Да ты, когда боишься, прячешься с головой под одеялом.
– Я должна опять одергивать тебя, Сьюзан? – строго обратилась к старшей дочери Констанция Марлоу.
– Я согласна с Сьюзан, – кивнула мисс Баттери. – Элизе даже в голову не могла прийти такая мысль. Она страшная трусиха. Не сомневаюсь, что она встала из любопытства.
– Какая разница, почему она встала! – воскликнула миссис Орде. – Том, должно быть, заехал к Фебе вчера вечером по пути домой, это точно! Ты слышала, как они разговаривали в маленькой столовой, Лиззи? О чем они говорили?
– Не знаю, мадам. Я уже собиралась бежать к папе, когда услыхала громкий голос Тома. Тогда я поняла, что это не грабители. Том сказал, будто надеется на то, что дороги на севере не будут занесены снегом, поскольку придется ехать в Гретну Грин.
– Господи, помилуй! – вскрикнул лорд Марлоу. – И что ответила на это Феба?
– Она велела ему говорить тише, папа. После этого я больше ничего не слышала и легла спать.
– Легла спать, но только потому, что, как ни старалась, больше ничего не смогла услышать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44