Полоска света, пробивавшаяся из-под одной из дверей, означала, что дон Диего еще не спит. Доминика замерла на месте, неподвижно прижавшись к стене. Прошло несколько минут, и свет погас. Девушка вернулась назад, в свою комнату, подложила в камин еще дров и подошла к зеркалу поправить локоны. Решив, что прошло уже достаточно времени и дон Диего уже уснул, она снова вышла в коридор. На этот раз она поднялась наверх, напряженно прислушиваясь к звукам, доносившимся из комнаты ее камеристки. Услышав храп, она удовлетворенно улыбнулась, зная по собственному опыту, как трудно разбудить старую Кармелиту. Бесшумно скользя в одних чулках, она прокралась в холл, останавливаясь и прислушиваясь у каждой из трех дверей. Доминика должна была быть совершенно уверена, что весь дом спит. Если Боваллета обнаружат здесь, это будет верная гибель.
Напряженный слух девушки не уловил во всем доме ни единого звука. Наконец, она пробралась обратно в свою комнату, бесшумно закрыла дверь и потихоньку повернула ключ. Но замок щелкнул так громко, что весь дом, казалось, загудел. Испуганная, она немного постояла у двери, прижавшись ухом к замочной скважине. Лишь где-то в коридоре мышь грызла обшивку стены под панелями.
Доминика отошла от двери и приблизилась к окну, раздвинув тяжелые занавеси. Взяв в руки лампу, она вышла на маленький полукруглый балкон.
Сад был залит серебряным светом луны, деревья отбрасывали на землю черные тени. Во мраке ночи она увидела, что Боваллет прошел через сад и поднял руку, приветствуя ее. Теперь он был под ее балконом, и ей пришлось наклониться, чтобы разглядеть его. Она еще не знала, как он будет взбираться, но была уверена, что это ему непременно удастся.
Он ухитрился сделать это удивительно просто. Ствол шток-розы стал для него опорой, он быстро нашел выступ на стене, уперся, схватился за водосточную трубу и бесшумно взобрался наверх. Затем он прикинул на глаз расстояние и резким рывком бросился вперед.
Доминика невольно протянула руку, чтобы помочь ему, но он уже схватился за перила балкона, перекинул ногу и через мгновение был рядом с ней.
Никто из них не проронил ни слова. Рука сэра Николаса обвилась вокруг ее талии, и он провел ее назад, в комнату, осторожно приложив другую руку к ее губам, с которых уже были готовы сорваться восторженные восклицания. Доминика поставила лампу на стол, а Ник закрыл створки окна и задернул тяжелые занавеси.
Только теперь он повернулся, посмотрел на нее и раскрыл объятия. Доминика подбежала к нему и почувствовала, как он снова крепко обнял ее.
— Сердце мое! Моя голубка! Она только и могла сказать:
— Ты пришел! Пришел! Это и правда ты!
— Разве я не давал тебе слова?
— Как же я могла поверить? Как я могла подумать, что ты осмелишься? О, querida, зачем ты приехал? — Она ухватилась за его плечи и слегка тряхнула его. — Тебя же на каждом углу поджидает смерть!
— Я много раз играл со смертью, любимая, и игра всегда заканчивается в мою пользу. Верь мне.
— Сумасшедший! — прошептала она. — Сумасшедший Николас!
Он поцеловал ее. Некоторое время она оставалась в его объятиях, но затем со вздохом сказала: — Безумие, это просто безумие! Я привела тебя на смерть!
— Нет, нет, не говори так, я пришел по собственной воле, и я сделаю из тебя настоящую англичанку. — Он заставил ее поднять глаза. — А ты, мое сердечко? Пойдешь с Сумасшедшим Николасом?
Она попыталась спрятать лицо.
— Это невозможно. Ты сам это знаешь. Одному Богу известно, как ты сумел пробраться сюда, но теперь ты должен уезжать, и быстрее, быстрее! Если с тобой буду еще и я, ты никогда не сможешь скрыться.
— Ответь мне, любимая. Ты пойдешь со мной? Она избегала смотреть на него.
— Я была так несчастна, — проговорила она жалобно.
— Этого больше никогда не будет, клянусь тебе. — Он слегка оттолкнул ее от себя. — Ты доверяешь мне? Ты сможешь доверить мне свою жизнь?
Глаза Доминики, потемневшие и встревоженные, вопросительно остановились на его лице. Он завоевал ее штурмом, этот возлюбленный из сказки, которого она так ждала и о котором так страстно мечтала, но теперь, когда он так горячо говорил и смотрел на нее так требовательно, она вдруг поняла, какое ответственное решение она должна принять. Он был практически незнаком ей, ее ждала неизвестная страна и неведомые люди. Она любила этого человека, но как же мало ей было о нем известно! Девичий страх закрался в ее сердце, она огляделась, словно стараясь увидеть свое будущее, слабый румянец проступил на ее щеках. Ник ждал ответа, а Доминика думала о том, какие у него блестящие и требовательные глаза.
— Николас… Ты не сможешь понять, — с трудом произнесла она. — Я так одинока. И я не знаю…
— Я все понимаю, — прошептал он сразу. — Я люблю тебя. Верь мне!
Ее пальцы потянулись к его руке.
— А ты будешь хорошо со мной обращаться? — спросила она тихо.
Он улыбнулся.
— Я никогда не стану колотить тебя, — пообещал он ей.
Она тоже улыбнулась, но только на мгновение.
— Не шути сейчас, не смейся надо мной! — попросила она.
Он поднял ее руки к губам и поцеловал.
— Душой клянусь, — сказал он, у меня в жизни только одно желание — заботиться о тебе.
Она прильнула к нему.
— Если бы мы только смогли! Если бы мы только сумели!
— Как, ты еще сомневаешься? — рассмеялся он. — Чего же ты боишься, трусишка?
— Я привела тебя на смерть, — ответила она. — Как же я могу не бояться?
— Нет, нет, и на этот раз вести игру буду тоже я, — улыбнулся он. — Верьте мне, о моя леди Надменность!
— Не надо! — запротестовала она, но на ее губах тоже мелькнула улыбка при воспоминании, вызванном этим именем.
Он обнял ее за плечи.
— Ты любишь меня? — спросил он. Его глаза требовали быстрого ответа.
Девушка подняла голову.
— Ты же знаешь, что люблю…
Он быстро наклонился и поцеловал ее прежде, чем она успела что-либо сказать. Крепко прижав ее к себе, он спросил чуть насмешливо:
— Ну, что? Сделаем из тебя англичанку, птичка моя?
Она кивнула.
— Только увези меня отсюда! Увези! Куда угодно!
На мгновение он застыл, прижавшись щекой к ее щеке. Затем отпустил ее, подвел к камину и мягко усадил в складное кресло перед огнем.
— Они что, хотят выдать тебя за смазливого кузена? — спросил он.
— Я ненавижу его! — ответила она. — Я сто раз говорила тете, что никогда, никогда не выйду за него, но она… Николас, ты ее не знаешь! Она улыбается, кивает, соглашается со мной, но это обман! Она пугает меня, Николас! Это сама судьба, что преследует нас! Да, я боюсь, боюсь!
— Не бойся, — успокоил он ее. — Помни, я рядом с тобой, и ничего не бойся. Как же мне увезти тебя поскорее?
— А как ты приехал? — поинтересовалась она. — На «Рискующем», через твою рыбачью деревушку?
— Нет, через границу, открыто, с письмами к королю Филиппу! — просто ответил он.
Она ахнула.
— Значит, ты волшебник! Расскажи мне, как тебе это удалось?
— Очень просто, девочка. Мне просто повезло, вот и все. Я сцепился с секретным посланником к королю Филиппу, убил его и занял его место. Теперь наша задача пробраться к побережью. От моря нас отделяет немало трудных лиг пути, а погоня пустится по горячим следам! Опасно, очень опасно!
Она выпрямилась в кресле.
— Нет, послушайте меня, сеньор Николас! Скоро мы уезжаем из Мадрида, когда точно я не знаю, но скоро. Донья Беатриса сказала сегодня вечером, что надеется, будто за городом Диего понравится мне больше, чем здесь. Мы поедем на север, в Васконосу, это около Бургоса. Донья Беатриса хочет ехать как можно скорее!
— Бог в помощь! Что же ее задерживает?
— Думаю, Диего. Нет, она его совсем не любит, но какой ей смысл увозить меня в деревню, если его самого там не будет? Он еще не завершил свои дела в городе, и не желает ехать, пока все не кончит.
— Дьявол бы забрал этого молокососа! — проговорил Боваллет. — К северу от Бургоса, ты говоришь? Это нам пригодится, очень пригодится.
Она с интересом посмотрела на него.
— Оттуда до побережья около суток пути, но за мной будут следить. Неужели ты сможешь, Николас?
— Конечно, конечно, любимая! Не бойся. «Рискующий» будет крейсировать вблизи деревушки, которая тебе уже знакома, и, если удача будет за нас, мы сможем выбраться. — Ник подошел к окну и слегка раздвинул занавеси. — Светает. Мне надо уходить. — Он снова подошел к ней и взял ее руки в свои. — Доверься мне, малышка, я найду способ. Только позволь мне видеть тебя. Я должен иметь с тобой какую-нибудь связь, на случай срочной необходимости. Если тебе понадобится найти меня, знай, что я остановился в таверне «Восходящее Солнце», со мной Джошуа. Я уже немного знаком с городом, но встретил тебя только сегодня… Ты живешь очень уединенно, любимая.
— Я не хотела выезжать. Но теперь с этим покончено. В понедельник я с тетей поеду в дом дона Алонсо де Алеперо. Ты будешь там?
— Это можно устроить, — ответил он. — Можешь быть уверена, ты увидишь меня в этом доме. Кажется, твоя тетка проявляет ко мне некоторую слабость. — Он наклонился, покрывая поцелуями ее руки. — Прощай, сердце мое, и ничего не бойся.
— Я боюсь только за тебя, — ответила она.
— Бойся за меня только тогда, когда услышишь о моей смерти, — улыбнулся он и на минуту прижал ее к себе. — Держись подальше от Диего, моя хорошая, — сказал он полушутя, полусерьезно. — Не то, у меня будет слишком сильное искушение разделаться с ним.
— О, ты должен быть очень осторожен, — сказала она горячо. — Обещай мне! Он ненавидит тебя, сегодня он так об этом и заявил!
— Господи, сжалься над этим щенком! — легко ответил сэр Николас. — Неужели я буду бояться этого разряженного сосунка? Мы с ним еще поссоримся, вот увидишь. Это я тебе говорю заранее. Он уже готов. — Ник наклонился и поцеловал Доминику в губы. — Все, доброй тебе ночи!
Она прильнула к нему.
— Ты должен идти. Да, тебе надо уходить. О, мой любимый, как я люблю тебя!
Глава XIII
В общем-то, не было ничего удивительного в том, что вскоре весь город заговорил о шевалье де Гизе. Каким-то образом ему удавалось произвести шум. Похоже, в его планы не входило затаиться и выжидать. Бумаги его были в полном порядке, покровительство де Лоса помогало ему проникнуть в любой дом, стоило об этом только намекнуть, и он вовсю этим пользовался. Практически в Мадриде не осталось никого, кто бы не слышал о шевалье. Тех, кто с ним не встречался, можно было пересчитать по пальцам. Двор продолжал молчать. Королю Филиппу надо было обдумать ответ, набросать депешу, поразмыслить над ней, отложить в сторону, чтобы еще раз подумать. Те, кто пытался поторопить его католическое величество, делали это себе на погибель. Он ничего не делал, не взвесив все хорошенько. Думал он методично, продумывая все до мелочей, и не без основания гордился тем, что всегда принимал только тщательно обдуманные решения.
В какой-то степени медлительность Филиппа вполне устраивала сэра Николаса, ибо он был бессилен, пока Доминика оставалась в Мадриде. Однако, если Филипп будет тянуть слишком уж долго, ему, возможно, придется искать другого курьера, чтобы отправить ответ семейству Гизов. Спору нет, сэр Николас был бы очень рад заполучить этот ответ в свои руки, но у сэра Николаса не было никакого намерения заниматься делами Уолсингхэма в ущерб своим собственным. В зашифрованном письме де Гиза, копия которого была надежно спрятана у сэра Николаса, и так было немало интересного для государственного секретаря. Касались эти сведения некой Мэри Стюарт, в настоящее время — политической узницы в Англии. В письме приоткрывались некоторые планы насчет ее будущего, причем их авторство явно принадлежало его величеству королю Филиппу и герцогу де Гизу. Хорошенькие дела задумывались под шумок! От одних этих планов у государственного секретаря волосы встанут дыбом!
А пока, сэр Николас бродил по городу, понемногу собирая информацию, которая могла заинтересовать не только Уолсингхэма, но и сэра Френсиса Дрейка, и лорда-адмирала Говарда, барона Эффингхэмского. На Кадисской набережной строился новый флот, и сэр Николас тщательно запоминал размер и вооружение кораблей, в особенности высоких галеонов.
Такое поведение хозяина вызывало у Джошуа Диммока одни только вздохи и нервную икоту. Джошуа, называвший себя человеком тихим и боязливым, время от времени начинал дрожать, как в лихорадке. Оснований для этого у него было предостаточно, так как он твердо знал, что Боваллет бывает весел и беззаботен только тогда, когда играет с опасностью, подстерегающей его со всех сторон.
— Хозяин, — спрашивал он, — неужели никто ни о чем не догадывается?
— А, только французский посол, — отвечал ему сэр Николас. — Он даже послал одну из своих ищеек допросить меня — очень тонко, как ему показалось.
— Господи помилуй! Это же все нам испортит! И что вы ему сказали, хозяин?
— А, я дал ему исчерпывающий ответ, можешь не волноваться, — вот и все, что рассказал слуге сэр Николас.
В понедельник вечером Доминика была в доме Алеперо. Когда сэру Николасу удалось, наконец, вырваться из дружеских объятий тетки, он направился прямо к племяннице, с успехом вытеснил какого-то восхищенного кавалера и, судя по всему, принялся рьяно ухаживать за ней.
Дон Диего, пристально за всем следивший, поспешил приблизиться, и но мало чего этим добился.
— А, это вы, мой юный жених! — протянул сэр Николас. — Вы пришли вовремя, сеньор. Донья Беатриса как раз спрашивала о вас. Так что мы не смеем вас задерживать.
— Моя мать, сеньор? — недоверчиво переспросил дон Диего, с яростью глядя на него.
— Да, мой дорогой друг, ваша мать. Как я понимаю, вам не хочется нас покидать, это льстит моему самолюбию, но сдается мне, что истинная тому причина — обаяние прекрасной дамы. — Тут он поклонился Доминике.
— Мне трудно поверить, сеньор, что я так срочно понадобился моей матери, — холодно возразил дон Диего.
— Я уверен, что вы себя недооцениваете, — сладко заметил сэр Николас.
Дон Диего был взбешен, но не видел способа остаться с ними.
— Премного обязан вам, шевалье, — надменно-саркастически произнес он. — Я не позволю себе забыть, что в Испании вы — гость. — Это было сказано очень внушительно. Доминика боязливо дрогнула, бросив быстрый взгляд на сэра Николаса.
Сэр Николас ждал. Дон Диего на мгновение уставился на него, затем церемонно поклонился и отошел. Они прекрасно поняли друг друга: глаза великолепно выразили все, что не позволяли сказать хорошие манеры и правила этикета.
— Ох, это безумие! — выдохнула Доминика. — Зачем злить его? Чего ради?
Сэр Николас наблюдал, как дон Диего идет через залу.
— Мне кажется, я не покину Испанию, пока мы с ним не померяемся силой, — сказал он задумчиво. — Как, ты опять боишься за меня? Оставь, девочка, еще рано бояться…
— Ты на волосок от смерти! — настаивала Доминика. Ник рассмеялся как ни в чем не бывало. — Уж лучше я буду на волосок от гибели, чем оставлю тебя здесь, любимая, — сказал он. — У тебя есть какие-нибудь новости?
Лицо ее помрачнело.
— Все не так, как хотелось бы, сеньор Николас. Король откладывает свой отъезд в Вальядолид, а мы зависим от него. Мой дядя, как вы понимаете, у него на службе. Хотя, мне думается, я могу немного ускорить отъезд, — девушка вопросительно посмотрела на Боваллета.
В его глазах искрилось веселье.
— Ну-ка, расскажи мне свои интриги, заговорщица!
— Только не смейтесь надо мной… грабитель! — засмеялась она. — В город вот-вот должен приехать дон Мигель де Тобар, который приходится мне дядей с материнской стороны, и я больше, чем уверена, что он будет очень не прочь заполучить меня для своего сына Мигеля. — Она сжала губы, чтобы не расхохотаться.
— Как за тобой все охотятся! — задумчиво произнес сэр Николас. — Вот уж точно, чтобы похитить тебя, нужен грабитель.
Ямочка задрожала на ее щеке.
— Очень может быть, уважаемый сеньор. Вот я и думаю, моей тете не очень понравится, если я кинусь к дону Мигелю за помощью, ведь он обладает определенным влиянием при дворе и немалым. Значит, Карвальо будут рады-радешеньки увезти меня из Мадрида, чтобы дон Мигель не смог со мной увидеться. Они увезут меня, чтобы поскорее выдать замуж, но ведь вы-то будете тут как тут!
— В этом можешь быть уверена. Хорошо, любимая, плети свои интриги, но будь осторожна, мне кажется, твоя тетка замечает слишком много.
Ее глаза заискрились от смеха.
— Отвечу вам вашими же словами, сеньор Пират — ВЕРЬ МНЕ.
Разыскав свою мать, дон Диего с удивлением и яростью узнал, что она не может припомнить, что посылала за ним. Мать развеселилась, услышав, как ловко от ее сына избавились.
— Вот негодник! — проговорила она с тихим смешком.
— А кузина слышать не хочет о помолвке! — фыркал дон Диего. — Но она согласна слушать комплименты этого бродяги-француза. Заметьте, сеньора!
— Конечно, согласна, — подтвердила донья Беатриса. — Я не сомневаюсь, он хорошо знает свое дело. Жаль, что вы совсем не похожи на него, сын мой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29