— Да, Кейн, да! — умоляюще прошептала Гленна. — Я хочу тебя. Сейчас.
Но Кейн не торопился перейти к последнему акту любовной драмы. Его пальцы скользнули между бедер Гленны, по ее шелковистым волоскам, ища тот заветный пульсирующий бугорок, прикосновение к которому заставило Гленну вскрикнуть, и она взлетела на вершину экстаза прежде, чем их с Кейном тела успели слиться в единое целое. Только теперь Кейн вошел в лоно Гленны, и она легко и радостно полетела к новой вершине, теперь уже вместе с ним. С каждой секундой их дыхание становилось все более тяжелым и хриплым, их слитые тела двигались в едином ритме, который все убыстрялся и убыстрялся, пока не оборвался на той грани, за которой наступает сладостное забытье.
Утомившихся любовников разбудили под утро раскаты грома. Черное, еще ночное небо то и дело вспарывали ослепительные зигзаги молний. Ветер выл под крышей, рвал с петель оконные рамы, и, вторя ему, барабанной дробью рассыпались по стеклам крупные, частые дождевые капли. Поначалу Кейна не слишком взволновала гроза — мало ли их бывает за лето? Но ветер все усиливался, за окнами выросла сплошная стена дождя, и вскоре стало ясно, что это настоящий ураган, из тех, что валят дома и ломают деревья.
Кейн выскользнул из мягкой, теплой постели и стал запирать на крючки деревянные ставни. За окном гнулись и трещали вековые деревья.
Гленна пошевелилась под одеялом и сонно спросила:
— Что это, Кейн?
— Это ураган, моя милая. Ставни захлопали, и я решил запереть их, — ответил Кейн, возвращаясь в постель.
— Даже не ураган, а настоящий ураганище, — зябко поежилась Гленна, прижимаясь к Кейну всем своим горячим, мягким телом.
И, словно в ответ на ее слова, налетел новый, еще более мощный порыв ветра. Посыпалась черепица с крыши. Гленна испуганно вцепилась в Кейна, но он лишь погладил ее по руке и сказал:
— Не бойся, любимая. Все в порядке. Ураган скоро умчится. Ведь твой отец, спасибо ему, построил такой крепкий дом, что он переживет не только этот ураган, но и нас с тобой.
— Не знаю, Кейн, — шепнула Гленна, со страхом прислушиваясь к вою ветра. — Я столько лет здесь прожила, но такого что-то не припомню.
— Я знаю отличный способ, как отвлечь твои мысли от урагана, — улыбнулся Кейн.
— Думаешь, это может помочь? — моментально откликнулась Гленна, и в глазах у нее заплясали смешинки. — Но я правда очень боюсь, Кейн. А что, может быть, это и вправду поможет мне немного отвлечься?
— Я предлагаю попробовать, — с деланной серьезностью сказал Кейн. — А на то, как я это делаю, жалоб пока не поступало.
— И с кем же, кроме меня, ты занимался тем, на что не поступало жалоб? — вспыхнула Гленна. — Или, может быть, у тебя бывали посетительницы, пока ты сидел в тюрьме?
— Чертовка! Ты же отлично знаешь, что с тех пор, как я тебя увидел, у меня не было и не могло быть других женщин. Ведь ты же околдовала меня, разве не так? И я люблю тебя.
— Тогда докажи, что любишь, — хрипло прошептала Гленна, запрокидывая голову и прикрывая глаза.
За окнами все так же ревел ураган, продолжая срывать черепицу, озаряя все небо вспышками молний, но Гленне было уже не до него. Она вместе с Кейном уносилась сейчас на крыльях другого урагана — урагана страсти.
— Интересно, как пережил вчерашний ураган наш Бен, — сказала Гленна, глядя в окно на поломанные ветви и вырванные с корнем молодые деревца. Ураган унесся прочь, и с прозрачного синего неба теперь ярко сияло солнце, освещая щедро умытую листву.
— У тебя хватит сил на то, чтобы совершить небольшую прогулку? — спросил Кейн. — Мы могли бы съездить верхом на «Надежду Два» и проведать Бена.
— Конечно! — радостно откликнулась Гленна. — Погляжу на родные места, ведь мы с тобой скоро уедем отсюда. Когда я снова здесь окажусь и окажусь ли вообще?
— Окажешься, и гораздо быстрее, чем думаешь, — заверил ее Кейн, и Гленна ответила ему удивленным взглядом. — Я не собираюсь весь свой век корпеть за конторкой, как Джеймс. Я всей душой успел полюбить эти края, Дикий Запад. Так что я предлагаю съездить в Филадельфию, забрать Дэнни и втроем вернуться в Денвер.
Лицо Гленны просияло, на нем появилась широкая улыбка-и тут же погасла.
— Что с тобой, любовь моя? — спросил ее Кейн. — Разве ты не рада тому, что мы вернемся в Денвер?
— Ах, нет, Кейн, не в этом дело, — быстро заговорила Гленна. — Просто я не могу дальше жить с тобой. Это будет нечестно по отношению к Дэнни. Я хочу оградить нашего сына от сплетен.
— О чем ты, Гленна? Жена должна жить вместе со своим мужем. И как, скажи на милость, это может сказаться на нашем сыне?
— Жена? Но ты никогда не говорил…
— Неужели я должен объяснять такие очевидные вещи? Мы должны были обвенчаться с тобой еще год тому назад. Я женюсь на тебе, как только мы доберемся до города. Шериф Бартоу и его жена будут нашими свидетелями. Нет, милая, так просто тебе от меня не отделаться!
— Ах, Кейн, я так люблю тебя! И, мне кажется, я совсем тебя недостойна.
— Ты рождена для меня, дорогая. И с этой минуты ты только моя.
К этому времени Кейн и Гленна, сидевшие вдвоем на сером жеребце, подъехали к хижине, построенной на «Надежде Два» еще людьми Джадда. Возле нее паслась старая Бетси, а значит, и Бен тоже где-то здесь, неподалеку. Ночной ураган наделал бед и здесь, оставив после себя вывороченные с корнем деревья и разметав доски, из которых были сложены лоток и желоб для промывки породы. Правда, самого Бена не было видно, очевидно, тот отправился вверх по течению на своих двоих.
Кейн и Гленна прошли немного вдоль речного берега и вскоре увидели Бена. Он стоял как вкопанный на вершине каменистого холма. Кейн приложил руки ко рту и громко позвал Бена, но тот не шелохнулся.
— Что это с ним? — озабоченно спросила Гленна.
Кейн пожал плечами и снова закричал. На этот раз Бен ответил им, но очень странно. Он вдруг принялся подпрыгивать, размахивать руками и выделывать такие коленца, которым позавидовал бы любой молодой танцор.
— Давай подойдем к нему, дорогая, — предложил Кейн, беря Гленну под руку. — С нашим Беном явно что-то случилось. Он словно с ума сошел.
Холм оказался довольно крутым, и восхождение на него заняло не менее получаса. Наконец Кейн и Гленна вскарабкались на вершину и остановились, тяжело переводя дыхание.
— Слава святому Создателю, девочка! Твой отец оказался прав! — воскликнул Бен, сверкая своими голубенькими глазками. — Тут она и была, у всех под самым носом. Нужно быть слепцом, чтобы не увидеть. Впрочем, и я таким же был до вчерашнего дня. Спасибо урагану, это он помог мне увидеть то, чего никто не заметил.
— О чем ты толкуешь, Бен? — удивилась Гленна.
— Жила, девочка! Материнская жила!
— Так ты нашел ее? — закричала Гленна, вне себя от радости.
— Да, она здесь, мисс, — энергично кивнул Бен.
— А где именно? — возбужденно спросил Кейн.
— Вчера ураган повалил вон то дерево. Взгляните-ка, — показал рукой Бен.
Поваленное дерево оказалось большим. Там, где совсем недавно были его корни, теперь образовалась яма, большая, почти в два метра глубиной. Но не к ней повел Бен Кейна и Гленну, а к скале, возле которой стояло дерево до урагана. Падая, оно зацепило и содрало верхний слой породы. Теперь обнажилась сама скальная поверхность, и она сверкала в лучах солнца, словно огромный самородок.
— Начните на этом месте рыть шахту, и вы найдете под этими скалами богатейшую серебряную жилу, самую большую из всех, что когда-то были открыты, — сказал Бен, пританцовывая на месте от нетерпения. Ему хотелось немедленно схватить кирку, лопату и начать вгрызаться в каменную стену.
— Серебряная? — с трудом вымолвила Гленна. — А блестит, словно золото.
— Так и должно быть, — кивнул Бен. — Но посмотрите вот на эти синие полоски, окружающие прожилки золота. Это и есть серебро. Разумеется, золото в этой жиле тоже есть, но серебра все же гораздо больше.
— Да, твой отец знал, о чем говорил, Гленна, — благоговейно произнес Кейн.
— Я могу даже сказать, что он нашел эту жилу, — перебил его Бен. — От поверхности скалы отбито несколько кусков. Я думаю, что это он отбил их, чтобы отдать на анализ. Отсюда же дожди вымывали мелкие обломки камня и уносили их в реку. Один из них вы и нашли на отмели.
— Сколько жизней унесла эта жила, — задумчиво сказала Гленна.
— Неудивительно, — откликнулся Бен. — Ведь это — настоящее сокровище.
— Возможно, — согласилась Гленна, — но для меня это не главное. Мое сокровище — это Кейн и наш сын, и другого мне не нужно.
Бен озадаченно почесал в затылке, с улыбкой глядя на Кейна и Гленну.
— Что ж, это ваш прииск, мисс, вам и решать, что с ним делать. Ну а мне, пожалуй, пора в путь-дорогу. Моя Бетси не привыкла к тому, чтобы мы с ней так долго оставались на одном месте.
— Не спеши, старина, — сказал Кейн, беря Бена под руку. — Давай-ка поговорим.
Он отвел его в сторону, и, пока они негромко переговаривались о чем-то, Гленна медленно прошлась вдоль сверкающего золотым огнем склона. Ноги сами собой занесли ее на узкую тропку, по которой она дошла до поваленного дерева. Под его корнями что-то сверкнуло, и, наклонившись, Гленна подняла несколько золотых самородков. Их под корнями было множество, и они переливались под солнцем, словно маленькие звездочки, брошенные прямо в грязь.
Гленна повертела в руках самородки, не веря своим глазам, моргнула и громко закричала:
— Кейн! Бен! Идите сюда, скорее!
Услышав ее крик, Кейн буквально подскочил на месте. Он почему-то решил, что Гленну ужалила змея. Секунда, и они с Беном были уже рядом с Гленной.
— С вами все в порядке, мисс? Ну, славу богу, — облегченно вздохнул Бен. — А я уж перепугался до смерти.
Кейн посмотрел на самородки в руках Гленны, заглянул под вывороченные корни и ахнул от удивления.
— Никогда в жизни не видел столько самородков в одном месте.
Бен опустился на колени, снял с головы шляпу и принялся наполнять ее самородками. Вскоре шляпа переполнилась, и тогда он снял с себя куртку, связал рукава и принялся складывать золото в этот самодельный мешок. Кейн понаблюдал за старым старателем, затем рассмеялся, снял свою шляпу и протянул ее Бену. Тот схватил ее и благодарно кивнул. Бен продолжал собирать золотые самородки, набивая ими все, что можно, а Кейн и Гленна, обнявшись, стояли рядом и с улыбкой наблюдали за ним. Наконец Бен выпрямился и утер со лба пот.
— Не останавливайся, Бен, продолжай, — сказал Кейн. Ты увезешь столько золота, сколько сможешь погрузить на свою лошадь.
Бен покачал седой лохматой головой, недоверчиво покосился на Кейна, а затем перевел взгляд на Гленну.
— Золото принадлежит вам, оно не мое.
— Теперь твое, Бен, — успокоила его Гленна. — Не думаю, что этого будет слишком много, чтобы отплатить тебе за то, что ты спас мне жизнь. Считай, что эту награду послали тебе небеса.
Бен неожиданно всхлипнул и вытер уголки заслезившихся глаз.
— Я не заслужил так много.
— Поверь, Бен, ничем нельзя оплатить твою доброту.
Спустя два дня они покинули «Золотую Надежду», усевшись вдвоем на одно седло — Гленна впереди, а Кейн сзади. Бен все еще возился возле Бетси, нагружая на нее мешки с золотом. Он сказал, что через день-два приедет в Денвер и будет доживать свой век как король, благословляя до самой смерти славную мисс, ее мужа, сына и всех их будущих детей.
Стояло раннее утро — солнечное, ясное, тихое.
«Завтра мы обвенчаемся и станем наконец мужем и женой, — думала Гленна, покачиваясь в седле. — А последние ночи на „Золотой Надежде“, бог даст, обернутся новой беременностью».
Да, у нее было такое предчувствие, но она не торопилась поделиться им с Кейном, боясь, что он ее засмеет. Гленна надеялась, что на этот раз у них будет девочка. Сестричка для Дэнни.
— Что ты решила со своими приисками? — спросил ее Кейн.
— Ты уверен, что это я должна решать, что с ними делать?
— Но они же принадлежат тебе, дорогая. Поступай с ними, как тебе вздумается. А у меня есть своя «Золотая Надежда» — это ты сама. И кроме тебя, мне ничего не нужно в этой жизни.
— В таком случае я хотела бы продать «Надежду Два», — к великому удивлению Кейна, ответила Гленна. — Слишком много печальных воспоминаний связано у меня с этим прииском. Давай продадим его какой-нибудь крупной компании, их сейчас много появилось в Денвере. А деньги положим в банк, и пусть они станут наследством для наших детей. А вот с «Золотой Надеждой» я не расстанусь. Это память об отце. И не только о нем.
— О чем же еще? — спросил Кейн.
— Это был мой самый первый дом и самый любимый. И в нем мы с тобой зачали наших детей.
— Детей? — озадаченно переспросил Кейн.
— Я уверена, что за последние дни мы получили в подарок от бога не только золото и серебро.
— Ты ясновидящая? — с улыбкой спросил Кейн.
— Нет, я просто женщина. А женщины, мой милый, всегда чувствуют такие вещи.
— Ты каждый год будешь дарить мне по ребенку? Гленна обернулась и ответила, сверкнув улыбкой:
— Нет, только в первые три года. А потом буду просто дарить тебе наслаждение.
Громкий смех Кейна эхом прокатился под пологом леса.
— Любовь моя, — перешел он на чувственный шепот. — Быть с тобой — всегда райское наслаждение, и я намерен разделять его с тобой до самой смерти.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41