Советую тебе, девушка, покинуть мой дом, покуда я не свернул твою длинную шею.Она сглотнула, прежде чем заговорить, не в силах шевельнуть головой и уклониться от жгучего взора.– Я… не девушка, – прошептала, наконец, Мереуин, не желая больше терпеть подобное обращение.Серые глаза выразили удивление и еще большую неприязнь.– Никак не желаешь утихомириться? – спросил маркиз, и неприятная усмешка искривила полные губы. – Предпочитаешь, чтобы я вышиб из тебя гонор?– В-вы не посмеете!– Не заставляй меня, – предупредил он, – проиграешь.Она попыталась вывернуться, рванулась, услышала болезненный вздох и заметила, как серые глаза потемнели от мимолетной боли. Медленная улыбка расплылась на ее губах, и она продолжала таким же холодным тоном:– Вы уверены, что проиграю, сэр? Кажется, я набрала уже больше очков, чем смела надеяться.Лорд Монтегю начинал опасаться, что полностью потеряет контроль над собой. У этой маленькой негодяйки слишком острый язычок, а он не привык видеть что-либо, кроме смертельного страха, в глазах всякого, кто вызывал его гнев и не намерен терпеть все это от девки, принадлежащей – к низшему сословию. Он обхватил мощной рукой тоненькую шейку, чувствуя под пальцами бешено пульсирующую жилку, и ласково проговорил, придвигая к ней лицо:– Не хочу с тобой ссориться, дорогуша, но считаю, что тебя следует поучить кое-каким манерам.Огромная кисть начала сжиматься, надежно преградив воздуху доступ к легким, и Мереуин, впервые почувствовав настоящий страх, широко распахнула синие глаза. Потрясенный взгляд девушки вдруг напомнил маркизу глаза перепуганного детеныша лани, которого он много лет назад обнаружил в поле в своем английском поместье. Сперва он не заметил малыша, поскольку его шкурка сливалась с землей и травой, а потом, когда тот поднял голову и посмотрел на него, разом замер на месте, не в силах поверить в существование такого хрупкого и беспомощного существа.Но эта юная дикарка вовсе не беспомощная, напомнил он себе, сердясь, что внезапное чувство жалости пересиливало решимость наказать ее. Она заслуживает хорошей порки, пока гордыня в огромных глазах не сменится страхом и мольбой. Чресла его еще отзывались болью при каждом движении, и за одно это ее следовало бы запереть как минимум на неделю в подземной темнице.– Готова ты к порке? – любезно поинтересовался маркиз.– Разве вам мало? – выдохнула сна, когда он ослабил хватку, позволив ей глотнуть воздуха.Он зловеще улыбнулся, принимая страх в ее голосе за свидетельство своей победы.– Не уверен, моя дорогая. Согласись, ты вполне это заслужила, всеми силами стараясь причинить вред коему… как ты сказала? – Холодные серые глаза опять оказались совсем близко. – Предмету моей гордости.– Будь тут мой брат, он убил бы вас, – храбро ответила Мереуин, и при мысли об Александре ее вдруг охватила паника.Алекс! Она пришла сюда ради него, чтобы попробовать уговорить маркиза избавить Кернлах от дальнейших неприятностей, а вместо того сцепилась с каким-то злобным, вспыльчивым типом, самым огромным и самым страшным из всех, кого видела в своей жизни, полезла драться, точно простая уличная девчонка!А вдруг, в ужасе гадала Мереуин, это сын маркиза? Нет, для сына он слишком стар, ему лет тридцать, самое меньшее. Но, может быть, брат или друг, горестно размышляла она, может быть, маркиз Монтегю прислушивается к его мнению!Живые синие глаза погасли от этих горестных мыслей, тело обмякло, привалилось к гиганту, чей кулак все еще сжимал ее волосы, и он счел, что она признает свое поражение. Размотал длинную прядь мокрых волос, отступил на шаг назад и спокойно велел:– Дэвис, будьте добры, покажите ей выход.Мереуин почувствовала, как стоявший позади старик хватает ее за ворот плаща и волочит к дверям. Последняя капля переполнила чашу унижения, и девушку снова охватил гнев.– Пошли вы к чертям, мерзкие сассенахи! – завопила она, замахиваясь на лакея маленькими кулачками.Он тащил ее почти с такой же легкостью, с какой действовал его хозяин, вышвырнул за порог, она больно шлепнулась попкой в грязь и услышала стук захлопнувшейся огромной дубовой двери.Мереуин чуточку полежала, слишком разбитая, чтобы двигаться, потом с трудом поднялась па ноги, утирая грязной рукой горячие, льющиеся по щекам слезы. Взглянув на свое запястье, она увидела красные отметины от пальцев гиганта, от бессильного гнева заплакала еще горше и бросилась бежать без оглядки, пока замок не скрылся из виду за поросшим травой склоном.Лишь тогда она обернулась, тяжело дыша, и покрасневшие глаза наполнились жгучей ненавистью при взгляде на Одинокую башню. Она не знала, кто были эти мужчины, но собиралась узнать и тогда уж обдумать план мести, и, Бог свидетель, месть эта будет ужасной!Мереуин взялась за весла, превозмогая боль во всем теле, не в силах поверить, что могла подвергнуться столь жестокому обращению.Никто и никогда в жизни не поднимал на нее руку, за исключением Александра, дважды отшлепавшего сестру: один раз после ее самостоятельного плавания на остров Лиф-Дуб в Минче – сильно рассердившего его проступка, поскольку на пути туда встречались опасные подводные течения, и другой, когда она, двенадцатилетняя, последовала за братом на охоту с гончими, хоть он и запретил ей это. Мереуин свалилась с лошади, ударилась головой о корень дерева и пролежала без сознания два часа в тумане на сырой земле, пока ее не нашли. Суровый и неумолимый Александр прибег к наказанию, и ей так и не довелось узнать, какая боль терзала при этом его сердце.– Я Макэйлис, – шептала она про себя, изо всех сил налегая на весла, – а ни один из Макэйлисов не потерпит подобного обращения!Хуже всего, думала она, направляя плоскодонку к противоположному берегу, что нельзя рассказать о случившемся Александру и Малькольму, которых, безусловно, потрясет сам факт, что она в одиночку отправилась в замок Монтегю.Мереуин с трудом выволокла лодку на берег, перевернула ее, потерла, жалобно постанывая, ноющую спину и ягодицы. Хорошо бы взять с собой Ромула, приказать ему «фас!» и с удовлетворенной улыбкой увидеть, как клыки шотландской гончей вопьются в объемистую задницу обидчика!К тому времени, как она добралась до замка, гнев начал утихать, сменяясь любопытством и усиливающимся беспокойством. Старик, обратившись к длинному, когда тот появился, назвал его «милорд», – но это не может быть лорд Монтегю! Тогда кто же он и не связано ли каким-нибудь образом его присутствие в замке с тем, что у них отняли право пользоваться рекой? Глава 2 – Мисс Мереуин, мисс Мереуин, они тут! Лососи идут на нерест!Сидя на каменной террасе в шляпке, прикрывавшей глаза от ярких лучей весеннего солнца, которое время от времени проглядывало сквозь слоистые облака, Мереуин быстро подняла голову на взволнованный вопль Джемми Кью, десятилетнего сынишки конюшего Джона. Рыжеволосый, как отец, с сияющими на детской мордашке глазами, он мчался, перебирая крепкими ногами, через зеленую полоску газона к спускавшейся по ступеням террасы стройкой девушке в белом, отделанном кружевами муслиновом платье.– Ты видел? – нетерпеливо спросила Мереуин, когда он, споткнувшись, растянулся у ее ног, подняв вверх возбужденную физиономию, сплошь усыпанную бесчисленными веснушками.– Ой, мисс, видел! Идут там, внизу, по реке, и отец говорит, вам надо бы поспешить, если желаете поглядеть. А не то живехонько уйдут вверх!Мереуин заторопилась вслед за мальчиком по узкой тропке вниз, к берегу, ощущая через подошвы башмаков гладкость круглой черной гальки. Джон Кью стоял у самой кромки воды, глубоко сунув руки в карманы клетчатых горских штанов и обшаривая глазами расстилавшуюся перед ним глубокую синюю реку.– Они в самом деле тут, Джон? – спросила девушка, переводя дыхание, и встала рядом с ним.Он кивнул:– Угу, мисс. Каждый год в разное время являются, правда?– Правда, только все же являются каждый год, вот что важно. – Она подалась вперед, позаботившись о том, чтобы не испачкать подол белого платья, зная, что Энни отчитает ее за неаккуратность.Ежегодный приход лосося в холодные, глубокие воды Лифа знаменовал в Кернлахе наступление настоящей весны и окончание бешеных зимних вьюг, хотя погода в это время частенько оказывалось дождливой и зябкой. Приход лосося задерживался порой до конца мая, иногда до июня, но кернлахская легенда гласила, что, раз он пришел, снегопада до следующей зимы не будет, и почти все фермеры-арендаторы приурочивали начало сева к моменту его первого появления.– Ой, вон они! – прокричала Мереуин, заметив блеснувшее неподалеку от берега серебристое брюшко.Через несколько секунд прозрачные воды кишели рыбой, попадались поистине огромные экземпляры, и Мереуин недоумевала, как удастся увесистым лососям перескочить через валуны в верховьях Лифа.– Хотела бы я посмотреть, как они прыгают через стремнину, – вздохнула девушка, рассматривая блестящими глазами проплывающих лососей.В семилетнем возрасте Александр ездил с отцом в замок Монтегю посмотреть, как лососи из последних сил пробиваются в ледяной, кристально чистый бассейн, образованный тающими снегами Бен-Кейлаха.Александр много раз описывал Мереуин картину, до сих нор отчетливо стоящую перед его мысленным взором, хотя с тех пор прошло много лет, и пробудил в младшей сестре страстное желание увидеть все собственными глазами. Он разжигал интерес Мереуин, рассказывая, как гигантские рыбины упорно выпрыгивают из кипящей воды, волны неустанно отбрасывают их назад, а они вновь и вновь повторяют попытки, пока не добьются успеха.– Я влез на торчащий из воды валун, – вспоминал Александр, и его карие глаза радостно поблескивали, – и они подходили так близко, что один прыгнул прямо мне на ногу! Я руками мог наловить сколько угодно.Каждый год, когда шел лосось, Мереуин боролась с желанием увидеть эту смертельную битву, но замок Монтегю не принадлежал больше Макэйлисам, а она никогда не осмелилась бы сама переправиться через реку, опасаясь, что Эдвард Вильерс арестует ее за вторжение.– О-о-ой, папаша, ну и здоровенная! – взвизгнул малыш Джемми, тыча пухлым пальцем в воду.Джон крепко схватил парнишку за ворот, чтобы тот не свалился в воду. Жадно облизываясь, мальчик взмолился:– Мы что, ни одной не съедим?Джон с улыбкой покачал головой:– Они старые, Джемми, почти дохлые. Все равно что кусок кожи сжевать.– Кроме того, у них будут мальки, – добавила Мереуин, очнувшись от воспоминаний, и подошла ближе.Джемми вытаращил круглые глаза:– Мальки? Когда? Я хочу поглядеть!– Это зрелище не для нас, – уведомил его отец. – Потому они и идут сюда, парень. Готовят себе детский сад в верховьях, там, где родились на свет сами.Глаза Мереуин весело заблестели под полями шляпки.– Все еще хочешь съесть одну, Джемми?– Ой, нет! Ни за что! Пускай у них будут мальки! – Джон рассмеялся вместе с девушкой.– Как только перед ним на тарелке в очередной раз окажется добрый кусок свежего розового филе, он позабудет свое обещание.– Разумеется, – ответила с улыбкой Мереуин.Хотя права на судоходство принадлежали маркизу Монтегю, его личное право на рыбную ловлю распространялось лишь на широкую излучину реки, рядом с доками Макэйлисов, где поворачивало русло; впрочем, Мереуин знала, что браконьерство в здешних местах – дело обычное.Жители горной долины могли ловить рыбу ниже по течению до самого Минча, однако кое-кто приносил домой такой улов, что мог бы накормить полдеревни. Она как-то и сама попробовала вооружиться острогой и сетью под терпеливым наставничеством Малькольма и страшно радовалась удаче, хотя наколотая и вытащенная на берег рыбешка оказалась такой крошечной, что не хватило бы на ужин и домашней кошке.– Ну, вроде прошли последние, – заметил Джон, и черные глубины вод опустели столь же внезапно, как несколько минут назад наполнились прыгающими рыбинами.– Будут еще, – заверила Мереуин Джемми, заметив его разочарование. – Завтра опять спустишься и поглядишь. Я же, пожалуй, пойду сообщу Малькольму хорошие вести.Она попрощалась с главным конюшим и его маленьким сыном и заторопилась вверх по тропинке, приподняв юбки, чтоб не споткнуться.Минула неделя после злосчастного путешествия в замок на той стороне реки. Александр отсутствовал, уехав на встречу с маркизом в Инверлохи. Мереуин страшилась его возвращения, убежденная в неминуемом наказании за необдуманный поступок, поскольку почти не сомневалась, что маркиза уже уведомили о ее безобразном поведении и он не задумается представить подробный отчет Александру.Она пыталась выкинуть из головы неприятные мысли, шагая по благоухающей земле к хлеву, уверенная, что найдет Малькольма в загонах, где он осматривает отары, помечает новорожденных ягнят и готовится вместе с Норманом Флинтом гнать овец после стрижки на северные пастбища. Более опытные овцы отыщут там, на негусто поросших склонах, траву, которой хватит, чтобы продержаться до лета, когда пастухи уведут их выше, и не вернутся до осени. Придерживая одной рукой шляпку, Мереуин быстро шла по зеленой траве, уже забыв свои тревоги и смеясь при виде ягнят, что скакали за низкой каменной оградой.Выяснилось, что не одни малыши преисполнились энергии в этот весенний день. Приблизившись к деревянному хлеву, Мереуин увидала, что ее брат Малькольм пытается утихомирить огромного клайдздельца Драммонда, который бил копытами и демонстрировал редкостное неповиновение.– Я и не думала, что у этой старой клячи еще столько сил! – прокричала она, подходя и хихикая при виде раздраженного брата.Норман Флинт, с улыбкой на задубевшем лице, трепещущими на ветру седеющими волосами, прислонился к калитке и наблюдал за поединком всадника с конем, совсем не уверенный в его исходе, хотя: кажется, получал немалое удовольствие. Драммонду удалось ухватить длинными желтыми зубами поводья, и, нагнув крупную голову, он пытался усилием мускулистой шеи выдернуть их из рук Малькольма. Последовала жестокая и яростная борьба; красивое лицо Малькольма побагровело от напряжения, жилы на шее вздулись, он стиснул зубы, отчего губы вытянулись в тонкую линию.– Не совладать вам с ним, – заметил Норман, когда Драммонд начал брыкаться.– Слезай и позволь ему поваляться, – крикнула Мереуин, останавливаясь рядом с управляющим. – Больше ему ничего и не нужно.– И, по-моему, он собирается это сделать, позволите вы ему или нет, мистер Кольм, – подтвердил Норман Флинт, предварительно вытащив изо рта трубку.Малькольм, решив, что разумнее отказаться от каких-либо попыток сдержать разгорячившегося жеребца, соскользнул с его спины и снял уздечку.– Так проваливай, непослушная, длинноногая тварь, – буркнул он, и клайдзделец поскакал вниз по склону к пасущимся овцам, которые, уходя в сторону, не обращали на него внимания, предоставив ему возможность с радостным ржанием кататься по траве в свое удовольствие.Норман с Мереуин к великому огорчению Малькольма хохотали от всего сердца.– Клянусь, я сделал бы из него настоящего охотничьего скакуна, если б как следует этим занялся.– Послали бы прыгать через препятствия? – полюбопытствовал Норман Флинт, трясясь от беззвучного смеха и кривя рот под щетинистыми усами. – Господи, мистер Кольм, то-то было бы зрелище, хотел бы я на него поглядеть!– Сомневаюсь, что мы когда-нибудь это увидим, – опечаленно добавила Мереуин, бросая на брата все же довольно-таки опасливый взгляд. – С хорошо вышколенным плужным конем вроде Драммонда труднее справиться, чем с охотничьим.Малькольм, признавая свое поражение, поднял вверх руки:– Бояться нечего, я больше не собираюсь иметь дело с этим гнусным мулом.Управляющий фыркнул и отвернулся к овцам, с улыбкой наблюдая, как крошечные ягнята сосут маток, помахивая от наслаждения хвостиками.– Сколько у нас заготовлено бирок для Бенкерна, мистер Кольм?– Ой, пожалуйста, обождите минутку, прежде чем заводить речь об овцах, – взмолилась Мереуин, нетерпеливо дергая брата за рукав рубашки.Малькольм сурово посмотрел на нее, но невольно смягчился, заглянув в умоляющие темно-синие глаза на девичьем личике, казавшемся еще тоньше, невиннее и красивее под полями шляпки, аккуратно завязанной лентами под твердым маленьким подбородком.– У нас много дел, крошка, – мягко заметил он.– Но ведь там, наконец лососи пришли, – поспешно проговорила она. – По-моему, их никогда раньше столько не было!Норман Флинт кивнул седеющей головой.– Угу, вот послушайте-ка! Чем больше лососей придет метать икру, тем больше мы получим их себе на стол!Малькольм бросил взгляд в сторону нижнего склона реки. Загоны были выстроены на длинном лугу, протянувшемся между грядой округлых холмов и большим холмом, на котором стоял замок Кернлах. Отсюда открывалась величественная панорама острова Минч и южного фасада замка. Дальше простирались земли, принадлежащие Монтегю, и синяя лента реки казалась дорогой, проложенной между покрытыми зеленым ковром холмами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46