С трудом решившись поднять голову, Кэт приблизилась и, взяв кусок полотна, который Девлин протягивал ей, несмело провела им по широкой спине. Сначала она терла спину осторожно, а затем, видя, что ничего не происходит, принялась ожесточенно тереть ее, пока он не возмутился ее грубостью.
– Постарайтесь не содрать с меня кожу, девушка! Я не намерен менять ее. – Девлин крепко схватил Кэт за руку, не позволив ей отойти, и насмешливые искорки заплясали в его темных глазах. – А теперь помойте мне грудь.
Кэт снова взяла полотно и окунула его в воду, с трудом устояв против желания шлепнуть им рыцаря. Она осторожно протерла заросшую волосами грудь, с горечью подумав, что он, очевидно, наслаждается ее унижением, и пожалев, что у нее нет с собой маленького острого кинжала – она без сожаления вонзила бы его под ребра этому рыцарю! Должно быть, ее желание отразилось у нее в глазах, потому что Девлин, снова схватив ее за запястье, впился в нее взглядом.
– Осторожно, девушка, меня нелегко убить.
Насмешливо скривив губы, он отбросил ее руку и раздраженным жестом освободил Кэт от ее обязанности. Кэт с благодарностью отошла, было очень заманчиво ускользнуть из комнаты, но она понимала, что у норманна слишком быстрая реакция. Выйдя из ванны, Девлин провел рукой по влажным густым темным волосам. Честно говоря, он совершенно не знал, что делать с девушкой. Ее следовало наказать за побег и оскорбление, нанесенное ему в присутствии его воинов, однако ему почему-то не хотелось этого делать. Возможно, на него подействовало мужество девушки перед лицом несчастья. «Но все же ее нужно наказать, иначе она не будет уважать ни меня, ни моих людей, – решил Роберт. – И хуже того, я сам перестану уважать себя, если не сдержу своего обещания. Но подождем до завтра». Набросив на плечи меховую накидку, Девлин опустился в резное кресло и взял со стола кубок с вином. Даже не замечая слуги, который молча прибирал комнату, Роберт, не отрываясь, смотрел на саксонскую девушку, лежавшую в его постели, и его мысли целиком были поглощены ею.
Время пролетело быстро. Наконец Девлин встал и потянулся, как большой гибкий барс. Завтрашний день обещал быть длинным и тяжелым, и судьба этой дочери изменника будет не единственным делом, которое предстоит решить графу. Он подошел к кровати и откинул меховую накидку. Кэтрин, в конце концов задремавшая, пошевелилась, в тусклом свете Роберт увидел голую ногу цвета слоновой кости, высунувшуюся из-под задравшегося платья, и замер, ощутив знакомый приступ острого желания. Мог ли он лечь в постель к этой девушке и не тронуть ее? При одном только взгляде на нее его мужское желание требовало удовлетворения. Мог ли он приказать своему телу не реагировать?
Тихо выругавшись, Девлин опустил мех и отошел от кровати. Проклятие! Только уважение к своему королю и планы, которые Вильгельм мог иметь в отношении этой непокорной саксонки, удержали его от того, чтобы лечь рядом с Кэтрин и удовлетворить свое желание. Долг повелевал Девлину дождаться королевского решения, – но, ради Господа Бога, он хотел поскорее получить эту девушку!
Завернувшись в меховую шкуру, лорд Роберт, граф Девлин, лег на холодный каменный пол у очага. Прошло много времени, прежде чем его охватила тяжелая дрема, и до первого крика петуха на рассвете он беспокойно метался во сне.
Глава 3
Во сне Кэт снова была ребенком и ехала верхом на любимом пони по душистому лугу позади замка Челтенхем. Солнечный луч плясал на лохматой шкуре пони и ярко искрился в густых светлых волосах старшего брата Кэтрин Томаса – веселого, смеющегося Томаса, наследника Челтенхема и гордости отца. Кэт безгранично любила его, ничуть ему не завидуя, и восхищалась своим старшим братом. Кэт потянулась во сне, выпрямила одну руку и что-то пробормотала. Сон продолжился: теперь она и Томас ехали верхом по темному лесу, и их пони шли почти бок о бок. Было темно, так темно, что деревья превратились в какие-то зловещие призраки, и маячившие наверху.. неясные тени, казалось, грозили обрушиться на них. Кэт в ужасе увидела, как пони Томаса, споткнувшись о торчавший из-под земли корень, сбросил через голову своего седока. Томас падал, раскинув руки, чтобы сохранить равновесие, его последней мыслью, перед тем как удариться о толстый пенек, была мысль о сестре.
– Осторожно, Кэт! – успел крикнуть он до того, как упасть и сломать себе шею.
– Томас! Томас! – причитала Кэт в безмерном горе, пытаясь оживить брата. – Томас, дорогой, не умирай!
Затем грубая рука встряхнула ее, и низкий голос проворчал, чтобы Кэт вела себя тихо. Открыв глаза, она в утреннем свете увидела склонившегося над ней норманна.
– Я… я спала, – запинаясь пояснила Кэт. – Мне снился сон.
– Я это понял, – кивнул Девлин и, выпрямившись, несколько секунд пристально смотрел на нее холодными темными глазами. – Кто такой Томас? – наконец спросил он, – Ваш жених?
– Нет, – покачала головой Кэт, – Томас – мой брат. Мой жених – Эдвард Келленвик.
– Эдвард? – Девлин еще пристальнее посмотрел на девушку. – Он на стороне короля? Или, как ваш отец, только заявляет так, а сам точит меч, чтобы нанести Вильгельму удар в спину?
– Вы не представили мне доказательств измены моего отца, господин. – Кэт не могла молча стерпеть такое оскорбление, от возмущения ее глаза превратились в узкие темные щелочки. – Где этот заговор против короля Вильгельма, в котором, как вы говорите, участвовал мой отец? Приведите мне доказательства! – Разве? отсутствие здесь вашего отца не достаточное доказательство? – с усмешкой огрызнулся Девлин. – Он сбежал, как жалкий трус, когда его предупредили о нашем приближении. Уолтер бросил женщин одних, отлично зная наше отношение к нему! Считайте, вам повезло, что вы не погибли, – иронически хмыкнул он.
– Существуют гораздо более страшные вещи, чем смерть, норманн. – Кэт встала на колени, сжимая перед собой мех, и ее длинные локоны рассыпались по голым плечам. – Я предпочла бы умереть, а не иметь дело с норманнами!
– Вы меня испытываете, красавица? – спокойно спросил Роберт; от его тона Кэтрин мгновенно замолчала, осознав, что из-за своей горячности снова необдуманно дала волю языку. – Скоро мы увидим, действительно ли вы предпочитаете смерть общению с норманнами. – Лорд Роберт заставил ее встать с кровати. – Приготовьтесь.
– Как это понимать, господин? – Сдерживая дрожь в руках, Кэт дерзко вздернула подбородок и повернулась лицом к Девлину.
Но Роберт лишь ответил, что она скоро все узнает и что ей следует одеться, как подобает хозяйке замка, а не служанке.
После того как Марта принесла чистую одежду и приготовила теплую ванну, Кэт позволила себе задуматься над тем, что ждет ее впереди, и мысленно перебрала все возможные варианты. Безусловно, Девлин не осмелится убить дочь такого известного человека, как ее отец, так как это вызовет возмущение знатных саксов, которые присягнули в верности Вильгельму. Но он и не позволит ей уехать. Так что же он задумал? В последнее время Вильгельм устраивал браки между норманнами и саксами, чтобы таким образом подчинить себе последних, но Кэт почему-то не думала, что лорд Роберт будет стремиться к такому завершению событий. А Эдвард… что с ним? Почему он не пришел спасти се? Ведь к этому времени он, несомненно, знал, что с ней случилось! Где же ее жених?
Кэт все еще размышляла над этим, пока Марта расправляла последнюю складку ее накидки, свободно спадавшей поверх расшитого шелкового платья. Застегнув вышитый золотом пояс на изящных бедрах Кэт, Марта с довольной улыбкой отступила и замерла, потому что дверь внезапно распахнулась. На пороге стоял Девлин с уже знакомым Кэтрин блеском в темных глазах. Не обращая внимания на Марту, он подошел к Кэт и, остановившись перед ней, поднес к губам рыжеватый блестящий локон.
– Вы еще прекраснее, чем мне показалось вначале, – шутливо сказал он, полу прикрыв глаза, чтобы спрятать страстный огонь, горевший в их темных глубинах. – Мне будут завидовать все мои воины, когда я буду обладать вами.
– Если, милорд, – со спокойным достоинством поправила его Кэт. – Я не давала согласия.
– Думаете, это имеет значение? – Грубо усмехнувшись, Роберт выпустил локон. – Вы моя пленница и больше не хозяйка этого замка! – Он сжал губы и нахмурился. – Вы не подчинились моему приказу и оскорбили меня на глазах у моих людей, и за это вы будете наказаны. – Он подал Кэт руку, а когда она отказалась принять ее, удивленно поднял бровь: – Что? Дочь Уолтера настолько труслива, что отказывается взглянуть в лицо тому, что сама навлекла на себя?
– Нет, господин! – Фиалковые глаза Кэт вспыхнули огнем. – Я кротко приму то, что заслужила! Просто я не желаю прикасаться к руке норманна! – Она гордо прошествовала к открытой двери.
С насмешливой улыбкой на губах Роберт обогнал Кэтрин и спустился по широкой лестнице в Большой зал. Хотя внутри у Кэт все дрожало, она шла с гордо поднятой головой, не показывая норманнам своего страха. «Пусть свинья смеется! Я не опозорю память матери, моля пощады», – твердо сказала она себе.
В зале вдоль стен выстроились воины, а в центре на помосте стоял стол, к которому и подвел ее Роберт. Поставив Кэт перед столом, он занял место за ним, усевшись в кресло с высокой спинкой. Кэт с удивлением смотрела на знакомую комнату, вспоминая семейные обеды за этим самым столом, огонь, гудевший в очаге холодными зимними вечерами, и смех матери, наполнявший огромную комнату.
– Кэтрин, дочь Уолтера Челтенхема… – Голос Девлина громом прокатился по тихому залу.
Она повернулась к лорду Роберту с упрямым, непреклонным выражением лица и, несмотря на то, что сердце у нее застучало, ответила холодным тоном:
– Да, господин, я – Кэтрин.
– Кэтрин Челтенхем, приказом короля Вильгельма ваш отец объявлен вне закона и все его земли конфискуются. Посему вы попадаете под власть Вильгельма и должны принести клятву в верности ему и тем, кто ему служит.
В ожидании, глядя на Кэт, лорд Девлин замолчал, и в зале наступила полная тишина. Среди людей, в два ряда выстроившихся вдоль стен, было немало ее слуг, и Кэт понимала, что они ждут ее ответа, – саксы были верны ей и безоговорочно последуют ее примеру. Она не собиралась признавать Девлина хозяином, но, отказавшись признать этого норманна, она откажет в верности Вильгельму.
– Я клянусь в верности Вильгельму, – наконец сказала Кэт. глядя в лицо лорда Роберта. – Я буду служить ему и ожидаю, что мои подданные поступят так же. Но я признаю своим хозяином только Вильгельма и не считаю таковым вас. – Слова произнесены, дело сделано, долг перед ее народом и собственной совестью выполнен.
– Вы отказываетесь признать меня? – Не веря собственным ушам, Девлин крепко обхватил себя руками за талию. «Девушка просто сумасшедшая! Неужели она не понимает, насколько бесполезно возражать мне?» – изумился он.
– Да, господин, отказываюсь.
– Тогда я не связываю себя никакими правилами, моя прекрасная леди! Вы не подчинились, а если бы приняли мои предложения, с вами обращались бы достойно. Но вы сами выбрали свою судьбу.
Темные глаза Девлина буравили взглядом Кэт, и, страшась его гнева, она на мгновение почувствовала искушение отступиться, но затем мужество вернулось к ней, и она спокойно встретила его взгляд, соглашаясь на самое худшее.
– Вы и вправду глупы! – резко бросил Девлин – Теперь не ждите милости.
– Не опускайте вашу руку, норманн! Я не нуждаюсь в вашей милости!
– Молитесь и не забывайте свои опрометчивые слова!
Девлин подал знак, и солдат крепко взял Кэтрин за локти. Она молча, со слезами на глазах смотрела, как перед ней провели грязных и нечесаных пленников с туго связанными руками, волочивших связанные ноги. Это были люди, отказавшиеся присягнуть на верность Вильгельму, и теперь они, нахмурившись, смотрели на лорда Роберта, ожидая услышать свой приговор.
– Вы отказались принести клятву верности королю Вильгельму, – холодно произнес Девлин, – и, таким образом, сами решили свою участь.
Кэтрин в ужасе слушала, как Девлин объявлял каждому, что тот будет привязан к столбу и выпорот кнутом до того, как предстанет перед королем для окончательного суда. Для этих дворян порка была величайшим оскорблением, невыносимым позором и унижением. Они подняли голоса в знак протеста, а один смельчак, выступив вперед, попросил достойной смерти, но ему было отказано.
– С этим все ясно, – покачав темной головой, равнодушно сказал Девлин и отвернулся.
Его холодные непроницаемые глаза снова обратились к Кэт, но при взгляде на девушку они ничуть не смягчились, и Кэт с внезапно пронзившим ее страхом поняла, что не дождется пощады от этого норманна. Он приказал стражнику связать ее, и Кэт застыла, в испуге закрыв глаза.
– Отведите ее в комнату на самом верху башни и держите взаперти, – приказал лорд Роберт. – Она останется моей пленницей, пока не признает меня владельцем замка и хозяином.
У Кэт было ощущение, что она падает, хотя на самом деле стояла твердо и спокойно, только в ушах у нее что-то жужжало. Встретив мрачный взгляд Девлина, Кэт вздернула подбородок и отвернулась. Значит, он не собирался подвергать ее порке, ей должно было бы быть легче от того, что ее вместо этого запрут в темной каморке башни, но она не почувствовала облегчения – невыносимо подчиняться этому человеку и быть его узницей.
– Я предпочла бы получить порку и предстать перед королем, – услышала Кэт свой ледяной голос. – Я не признаю вас хозяином и не считаю вас вправе судить меня.
– Это не имеет значения, – со злостью отозвался лорд Роберт. – Ваши желания никого не интересуют! – Он дал знак стражнику, и ее грубо толкнули к широкой каменной лестнице.
Кэт шла с высоко поднятой головой, с презрением выставив подбородок в сторону тех глупых норманнов, которые хотели увидеть в ней признаки слабости, – она не доставит им такого удовольствия!
Комната, в которую привели Кэт, располагалась со стороны внутреннего двора, и, встав на цыпочки, девушка через узкое, прорезанное в стене окно смогла выглянуть во двор, где в это время приводилось в исполнение наказание кнутом. С болью в сердце она смотрела на привязанных к столбам саксов, у которых куртки на спинах превратились в лохмотья. На таком большом расстоянии ей не было слышно ни свиста кнута, ни криков наказуемых, но каждый раз, когда кнут поднимался и опускался, он врезался в нее так же, как в тех, кого им стегали. Эти люди страдали из-за преданности ее отцу, и Кэт охватила жгучая ненависть к норманнам. Она не могла сказать, как долго неподвижно просидела у окна, но, когда она услышала звук поворачивающегося в двери ключа, солнце уже садилось. Она ждала с натянутыми, как струна, нервами, но, узнав голос Марты, облегченно вздохнула.
– Как вы себя чувствуете, миледи? – Держа в руках поднос с едой и мерцающий факел, Марта вошла в темную комнатушку.
– Со мной все в порядке, Марта. – Встав с узкой жесткой койки, Кэт подошла к служанке. – Ты останешься со мной?
– Нет, госпожа, – покачала головой Марта. – Мне разрешили только принести вам еду. Вы должны оставаться здесь одна.
У Кэт опустились плечи, и слабая улыбка чуть приподняла уголки губ, она и не ожидала другого ответа. Ее взгляд метнулся к огромной фигуре охранника, который молча стоял у двери и при свете факела следил за обеими женщинами.
– Что мне делать? Есть надежда убежать? – наклонив голову, быстрым шепотом спросила у служанки Кэт.
– Нет, миледи! – встревожено воскликнула Марта и сжала руку Кэт. – Прошу вас, не делайте глупостей! Этот лорд – ужасный человек.
– Я не могу оставаться здесь в его руках, – ответила Кэт, покачав головой. – Ты знаешь, что произойдет…
– Но я боюсь и того, что случится, если вы попробуете убежать, – с отчаянием возразила Марта. – Я
попытаюсь послать письмо вашим родственникам на севере, если вы не…
– Нет! – прошептала Кэт. – Вместо этого лучше пошли письмо Эдварду! Он ближе, всего в нескольких лье на север отсюда. Он, безусловно, еще не слышал, что произошло с нами, иначе он уже приехал бы! – Кэтрин замолчала, потому что стражник вошел в комнату.
– Вам пора уходить, – сказал он Марте и, переведя взгляд на Кэт, добавил: – А вы останетесь.
Прижавшись на мгновение щекой к щеке Кэт, Марта быстро пообещала сделать все, что сможет, и ушла. Тяжелая дверь плотно закрылась за ней. Кэт, вздохнув, взяла оставленный Мартой факел и укрепила его в держателе на стене. Потом, приподняв крышки со стоявших на подносе блюд, снова опустила их на место; есть совсем не хотелось.
Что ждет ее в руках этого грубого рыцаря короля Вильгельма? Кэт видела желание в его мрачном взгляде, оно и пугало, и влекло ее одновременно. Она вспомнила, с какой нежностью Девлин касался ее тела и как от этого у нее внутри возникало незнакомое жгучее томление, наполнявшее все ее существо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32