Один из мужчин, оказавшийся смелее остальных, шагнул вперед и спросил:
– Почему Вильгельм послал войска атаковать замок, который уже служит ему? Уолтер Челтенхем принес клятву верности еще десять лет назад.
Когда стоявший впереди высокий граф засмеялся, другой вооруженный рыцарь, подойдя к нему, откинул назад шлем и забрало.
– Да, он дал клятву, чтобы нарушить ее! – горячо воскликнул нормандец, глядя в лицо саксу. – Даже сейчас Уолтер скрывается от правосудия короля Вильгельма, он бросил вас, чтобы вы столкнулись с нами вместо него!
Усталые и окровавленные саксы узнали Роджера Монтроза, который прежде уже бывал в Челтенхеме, и неохотно смирились с его словами, ибо было бы глупо возражать приверженцу короля, к тому же они еще в какой-то степени хранили верность Вильгельму. После того как нескольких упрямых саксов увели, нормандские солдаты отправились осматривать замок. Когда они вошли в главную башню, оттуда раздались крики женщин и детей.
– Оно не велико, – оглядев свое новое владение, недовольно заметил граф Девлин, обращаясь к Роджеру, своему другу и верному подданному, – но Вильгельм, видимо, считает, что я буду доволен.
Монтроз лишь кивнул, окинув взглядом внутренний двор замка, хранивший следы битвы, и подошел ближе к графу, собираясь указать ему на обширные поля, раскинувшиеся за стенами замка, но в это мгновение воздух разрезал пронзительный возмущенный крик, привлекший внимание обоих мужчин. Обернувшись, они увидели, что тяжело дышащий солдат тащит через разрушенные главные ворота отбивающуюся и сердито кричащую девушку, а его приятели, забавляясь, наблюдают за ним. Девушка колотила и царапала своего похитителя, оставляя на его незащищенном лице длинные кровавые полосы. Извиваясь, она старалась освободиться от его хватки, и во время борьбы ей удалось вытащить из ножен его меч, но здоровенный солдат занес руку в тяжелой перчатке и нанес девушке удар, от которого она рухнула на землю у его ног.
– Ну и ну! – рассмеялся один из его товарищей. – Не можешь справиться с девушкой, Хью? Она лишила тебя мужества?
Раздосадованный их насмешками и колкостями, солдат, схватив девушку за волосы, поставил ее на ноги. Шелковые медные локоны привлекли внимание Девлина, и он окинул девушку оценивающим взглядом. «Даже с грязными полосами на лице и синяками чертовка очень хороша», – с уважительной улыбкой подумал он. Пышная грудь того и гляди могла вывалиться из разорванного ворота платья, а сквозь дыры в юбках видны были длинные стройные ноги. Но, подойдя ближе и услышав говор девушки, Девлин в изумлении замер. Его солдат держал не просто грубую рабыню, а образованную леди из замка.
– Стой! – приказал он звенящим голосом, и солдат от испуга отпустил девушку. – Как ваше имя? – обратился Девлин к девушке.
Оправив одежду и дрожащей рукой стянув разорванный ворот, она откинула назад спутанные волосы и презрительно посмотрела на него темно-фиалковыми глазами. Это была совсем не та реакция, которой ожидал граф. Пожалуй, он ожидал страха, возможно, даже благодарности, но никак не этого откровенного, вызывающего презрения.
– Нормандский пес, – громко, отчетливо произнесла она спокойным, холодным тоном и, наклонившись вперед, плюнула ему под ноги.
Те, кто стоял рядом и слышал слова девушки, затаили дыхание, поражаясь ее дерзости, а у Роджера удивленно поползли вверх брови, он узнал девушку – это была единственная дочь Уолтера – и, смущенно поежившись, бросил взгляд на Девлина. На краткий миг взгляд темных глаз Девлина встретился со взглядом девушки, а затем граф, схватив ее за волосы, рывком притянул к себе, так что ее лицо оказалось в дюйме от его лица.
– Хотите лишиться жизни в таком юном возрасте? – тихо спросил он. – Если пожелаете, это можно устроить. А сейчас назовите ваше имя.
– Я Кэтрин Челтенхем, дочь Уолтера, – сглотнув, громко ответила девушка, с ненавистью глядя на завоевателя прищуренными глазами. – Я требую, чтобы вы немедленно покинули мои владения!
Кое-кто из солдат смущенно закашлял, но лицо Девлина осталось бесстрастным, хотя он и не ожидал, что встретится с семьей Уолтера. Видя, как холодно смотрит на нее высокий рыцарь, Кэт почувствовала, что ее охватывает паника. Ей пришлось собрать все свое мужество, чтобы у нее не задрожали губы и не подкосились ноги, когда она дерзко глянула в лицо норманна.
– Моя мать! – неожиданно воскликнула Кэт. – Где она? Что с ней? Ваши бравые солдаты добрались и до хозяйки замка?
Нахмурившись, Девлин в раздражении сжал губы. Эта девушка вела себя так, словно была победительницей, а не побежденной.
– Я не трогаю невинных женщин, красавица, – коротко отрезал он.
– О, как вы благородны! – Кэтрин покраснела. – Вы просто нападаете на незащищенные замки, верные королю Вильгельму, а не на невинных женщин! Объясните мне, сэр Рыцарь, почему вы пришли грабить земли человека, присягнувшего Вильгельму?
От усмешки этого высокого рыцаря у Кэт перехватило дыхание, а его последующие слова и многозначительная улыбка до смерти напугали ее.
– Присягнувшего Вильгельму? Да, красавица, но не сдержавшего клятву! Уолтер Челтенхем – подлый изменник и верен только самому себе!
– Лжец! – бросила Кэт. Неверие превратилось в злость, и, широко размахнувшись, она ударила ладонью по гладко выбритой щеке норманна. – Нормандская свинья! – Девушка отвела назад другую руку, собираясь еще раз проделать то же самое, но от железной хватки, остановившей ее движение, ей на глаза навернулись слезы, и она едва не задохнулась от боли.
Но болезненная хватка была ничем по сравнению с пронзившим ее убийственным взглядом темных глаз. «Норманн не простит, что я набросилась на него перед лицом его подданных», – подумала Кэт. Она испугалась, что поплатится жизнью за свои слова, и, решив, что ее дурной характер дорого обойдется ей, закрыла глаза, ожидая удара. Однако удара не последовало, и Кэт осмелилась взглянуть на человека, крепко сжимавшего ее запястье, – он мрачно смотрел на нее, на его худой щеке подергивалась мышца, а губы были сердито сжаты.
– Вы слишком много себе позволяете, – наконец сказал он. – Думаю, вы заслуживаете менее вежливого обращения.
Заломив Кэт одну руку за спину, он поставил ее перед собой и подтолкнул к главному зданию замка. Она сдержала стон, не желая выдавать свою боль, и двинулась вперед. При виде разгрома, учиненного в зале, Кэт широко раскрыла глаза. Столы были перевернуты, на полу, устланном соломой, лежали тела, и вытекшее из винных бурдюков красное вино смешалось с темно-красной кровью убитых. Кэт не смогла сдержать рыдания, когда узнала кое-кого из погибших.
– Вы оплакиваете себя или мертвых? – усмехнулся рыцарь, неумолимо подталкивая ее к широкой каменной лестнице, ведущей наверх в апартаменты хозяев. – Вы так же преданы своим людям, как ваш отец Вильгельму? – Он хрипло засмеялся, услышав ее приглушенный возмущенный возглас.
Кэт поняла, что захватчик направляется в сторону спален, и ей не составило труда догадаться, какая судьба ее ожидает. Кэт решила, что долго не выдержит натиска такого высокого и мускулистого рыцаря, и ее хрупкое тело содрогнулось. Остановившись перед полуоткрытой дверью, норманн ударом ноги распахнул ее и втолкнул Кэт в комнату. Она упала на колени, и волосы медно-рыжим занавесом закрыли ей глаза. Она хотела убрать волосы, но рыцарь безжалостно потянул шелковые локоны, чтобы поднять ей голову. Кэт твердо решила не показывать этому человеку своего страха, чтобы он знал, что дочь Уолтера не дрогнула перед лицом смерти. «Нет, уж лучше умереть, чем подчиниться такому человеку!» – твердо решила Кэт.
– Верши свое черное дело, норманн, – язвительно сказала она, жестом указав на оголенную шею и молча моля о быстрой смерти. – Я не смогу сопротивляться клинку рыцаря, столь честно и храбро воюющего с женщинами!
Быстрым движением Девлин приставил острый конец кинжала к горлу Кэт, и уголки его рта приподнялись в насмешливой улыбке, когда девушка затаила дыхание от страха.
– Все еще храбрая и вызывающая, красавица? – В свою очередь, съязвил он. – Не отвечаете? – Он издевательски улыбнулся. – Так-так, мне следовало бы догадаться, что дочь Уолтера Челтенхема окажется трусливой.
Повернувшись, Кэт бросила на него полный ненависти взгляд, лезвие рассекло ей кожу, и по шее побежала теплая струйка крови.
– Ну, убейте меня! – прошипела она. – Проклятый кровожадный пес! Зарежьте меня! – Не сводя глаз с его лица, Кэт в напряженной тишине ждала укола кинжала. «Неужели он готовит мне долгие мучения, чтобы я молила о смерти, как о желанном спасении? Что за человек этот рыцарь, который медлит убить женщину?» – вертелись мысли в голове девушки.
Кэт внимательнее всмотрелась в лицо мужчины, машинально отметив, что при других обстоятельствах посчитала бы его очень красивым. Возможно, он не был самим совершенством, как Эдвард, но обладал суровой, строгой красотой. «Вероятно, ему еще нет тридцати, – решила она, глядя на графа, – но у него вид человека, много повидавшего и много совершившего». Норманн был высоким, гораздо выше шести футов, и его высокая фигура внушала почтение. Он носил на себе неизбежные отпечатки своей профессии, и одна его щека была отмечена рубцом от меча. Как ни странно, но шрам не умалял его привлекательности, а лишь придавал лицу выражение дерзости и пренебрежения к опасности, которое только притягивало. Но сейчас внимание Кэт привлекли черные глаза, окаймленные густыми ресницами, и взгляд этих глаз, полуциничный и надменный, был прикован к ней.
– Черт побери, мадам! Вы совсем лишились рассудка? Вас так расстроило предательство отца, что вы добровольно ищете смерти?
Девлин грубо оттолкнул девушку и, широкими шагами подойдя к открытой двери, захлопнул ее, так что громкое эхо прокатилось по мрачным коридорам замка. Затем он обернулся и, поморщившись, снова посмотрел на лежавшую, на полу девушку. Осмелясь надеяться, что этот слуга короля может проявить милосердие, Кэт в виде исключения придержала свой язык.
– Раздевайтесь, красавица, – приказал Девлин, – Я хочу увидеть все остальное, что прячется под вашей одеждой.
– Нет, господин, не буду, – спокойным тоном возразила она.
– Будете. Или вы предпочитаете, чтобы я позвал своих людей раздеть вас? – Девлин растянулся в стоявшем у очага массивном резном кресле, и холодная улыбка скривила его губы. – По-моему, было бы проще, если бы вы сделали это сами, но…
У Кэт сжалось сердце, нижняя губа задрожала, и девушка опустила голову, чтобы скрыть непрошеные слезы. Если ее нужно опозорить, то лучше всего, чтобы были свидетели ее унижения. Позор гораздо хуже, чем быстрый удар клинка, и Кэт молилась, чтобы мужество не оставило ее. Трясущимися руками она расстегнула пояс, сползший вниз на бедра, и он упал на пол. Затем, взявшись за подол нижней полотняной юбки, она сняла ее через голову и осталась только в вышитом платье из тонкого шелка. Когда же Кэт сняла и его, на ней не осталось ничего, кроме короткой нижней сорочки. Взор норманна был прикован к ее быстро вздымавшейся и опускавшейся груди, и горячая волна разлилась по всему телу Кэт. Девушка замешкалась, не желая расставаться с последней защитой своей скромности.
– Заканчивайте! – резко скомандовал рыцарь, глядя на нее горящими темными глазами.
Заскрипев зубами и зажмурившись, Кэт повиновалась, и сорочка полетела на пол к ее ногам. Девлин не шевелился. Его намерением было только опозорить девушку, как она пыталась опозорить его перед подданными, но он неожиданно обнаружил, что старается обуздать поток желания, пульсирующий в его паху. Мужская потребность сковала его тело, а большие руки, лежавшие на подлокотниках кресла, сжались в кулаки.
Проклятие, девушка была восхитительна! Ее пышные груди соблазнительно торчали, и Девлину захотелось ощутить в руках их вес и отведать их сладости. Ее талия была тонкой, живот плоским, а округлые нежные бедра переходили в изящные стройные ноги. Лорд Роберт де Бофор, граф Девлин, почувствовал, как в нем забурлило желание, которого он никогда не знал за все свои двадцать семь лет жизни. Он встал и, сделав шаг к Кэт, довольно скривил губы, когда она невольно попятилась. Девушка ожидала насилия, и, черт побери, его очень соблазняло сделать именно это! Медленно стянув с одной руки перчатку, Роберт взял в ладонь грудь девушки, а потом наклонился, коснулся ее губами и обвел языком сосок. Кэт допыталась отстраниться, ее тело затрепетало, и лорд Роберт услышал, как она втянула в себя воздух.
– Нет, – тихо сказал он, не позволяя ей отодвинуться. – Вы хотите сжечь меня или надеетесь одурманить сладкими словами?
– Я никогда не знала мужчины, милорд, – покачав рыжеватой головой, прошептала Кэт. – Я не понимаю, чего вы ожидаете.
– Капитуляции, очаровательная леди. – Улыбка искривила жесткую линию рта графа. – Я ожидаю капитуляции.
– Никогда! – Голос Кэт превратился в едва слышный шепот, ее тело била непреодолимая дрожь, и ей казалось, она сейчас рассыплется на тысячу кусочков. «Что это за пытка? Какой позор я должна вытерпеть в руках этого норманна?» – не понимала Кэт. Жгучий огонь, вспыхнувший у нее внутри, начал медленно распространяться, и она, чтобы не упасть, схватилась за руки ненавистного нормандца. Его тихий победоносный смех продолжал эхом звучать у нее в ушах, когда рыцарь отнес ее на огромную кровать и бережно уложил на пушистые меховые шкуры.
Чистая невинность, Кэт выгнулась ему навстречу, отчаянно стараясь оттолкнуть Девлина своим телом. Ее руки оказались зажатыми между их телами, она приоткрыла губы, и его язык устремился в ее нежный, бархатный рот, куда ни один мужчина прежде не осмеливался проникнуть. Мысли Кэт закружились от пронизывающих ее странных ощущений, и она, застонав, перестала сопротивляться, ошеломленная желанием и страстной реакцией своего юного тела. Когда искусные руки Девлина прекратили дразнящую игру с ее кожей, у Кэт вырвался глухой протест. Потом у ее уха раздалось недовольное ворчание Роберта, и Кэт поняла, что полностью потеряла контроль над собой, – она была в таком восторге, что даже не услышала стука в дверь спальни. Кэт отвернулась, и у нее хлынули слезы стыда: «Этот рыцарь, должно быть, считает меня блудницей!»
– Войдите. – Лорд Роберт поднялся и, набросив на Кэт шкуру, подтянул плетенные из металла чулки, которые составляли часть его амуниции. Семейный оружейник изготовил их из легкого металла, и они были гибкими, но абсолютно неподходящими для подобных игр. Граф был недоволен, что его оторвали от развлечения, и не откликнулся бы, если бы не знал, что стучавший встревожится, не получив от него ответа.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Роджер Монтроз.
– Прошу прощения, милорд. – Его лицо расплылось в улыбке, когда он понял ситуацию. – Я не думал, что вы так заняты, – вкрадчиво добавил он. Он рассудил, что графа было бы полезно отвлечь, Девлин слишком часто делал все по-своему, и время от времени его стоило поддразнить.
– Ну, Монтроз? В чем дело?
Почувствовав нетерпение в словах графа, Роджер с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться.
– Относительно владелицы замка, милорд. Она мертва…
– Нет! – вскрикнула Кэт и оттолкнула руку Девлина, не позволявшую ей сесть. – Вы лжете!
Оценивающе взглянув на девушку широко раскрытыми глазами, Роджер почувствовал, что в нем пробудилось желание, и его непроизвольная реакция не укрылась от Девлина, который мгновенно уложил Кэтрин обратно на кровать и снова прикрыл меховой шкурой.
– Не болтай! – резко приказал он Роджеру. Роберт осознал, что Кэтрин еще находится под зашитой Вильгельма и королю может не понравиться, что его рыцарь нарушил какие-то брачные планы, которые, возможно, были у короля в отношении этой девушки. В этом смысле появление Монтроза оказалось очень кстати. Бросив еще один взгляд на Кэтрин, Девлин не стал обращать внимания на ее рыдания, решив, что позже будет время заняться ее горем. – Что случилось? – спросил он у Роджера, надевая перевязь с мечом, которую отстегнул раньше.
– Не знаю, – пожал плечами Роджер и, отведя взгляд от Кэтрин, встретился с пристальным взглядом Роберта. – Мои люди нашли ее мертвой. Что делать?
– Ты уверен, что это хозяйка замка?
– Да, так сказала ее служанка. – Роджер с отвращением хмыкнул. – Женщина была совершенно не в себе, и мы с трудом поняли ее. Иначе я раньше разыскал бы тебя. – Он лукаво взглянул на Роберта, и за эту улыбку тот был готов послать чуму на голову друга. Роджер это понял. – Конечно, ты хотел бы, чтобы я пришел позже, а не раньше.
– Вероятно, ты вмешиваешься туда, куда не следует, – холодно парировал Девлин, и Роджер предусмотрительно промолчал, не имея желания по-настоящему выводить из себя графа, которого искренне любил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32