— Ваши рассуждения не противоречат здравому смыслу.
— Могу предположить, что в последнее время он находился в состоянии эмоционального стресса.
— А вот это уже из области догадок. Отношения семейных пар не подвластны обычной логике. Даже после развода.
— Тем не менее…
— По меньшей мере, вы уже более серьезно подошли к собственной защите. Становится понятен ход ваших мыслей. Вы осознали, и я с удовлетворением это отмечаю, что Рут Фрайер ударили по голове бутылкой. То есть отказались от предположения, что стукнула она себя сама, а перед тем как упасть, осторожно поставила бутылку на поднос.
— Вы поговорите с Уинслоу?
— Поговорим. А пока мы получили результаты вскрытия Фрайер. Смерть наступила между восемью и девятью часами вечера, во вторник.
— До аэропорта ехать десять минут. Коннорс улетел в половине десятого.
— Десять минут. Когда бостонской полиции удается ликвидировать пробки. В предыдущие три или четыре часа она выпила три коктейля.
— В «Снегире».
— Последнее определить невозможно. Несмотря на то, что умерла она голышом, в последние двадцать четыре часа она не вступала в половые отношения с мужчиной.
— Разумеется, нет. Она отказала ему.
— Мистер Флетчер, может ли мужчина, в возрасте Барта Коннорса и с его жизненным опытом, убивать девушку только потому, что она не пожелала удовлетворить его плотские желания?
— Конечно. Если, как вы сами говорили, прилично выпьет.
— Даже тогда ему нужно преодолеть психологический барьер, чтобы убить юную особу, ответившую ему отказом.
— Откуда нам знать, что он его не преодолел?
— Должен согласиться с вами, мистер Флетчер, некоторые улики указывают на вину владельца квартиры, в которой вы сейчас живете. Но нет оснований делать однозначный вывод, что убийца — мистер Коннорс.
— У меня есть одно преимущество, Флинн. Я знаю, что не убивал. И пытаюсь выяснить, кто это сделал.
— Однако собранные против вас улики куда весомее. Рут Фрайер встречала в Бостоне пассажиров первого класса, прибывших во вторник из Рима рейсом 529 компании «Транс Уорлд Эйрлайнс». Несколько часов спустя ее нашли убитой в вашей квартире. На орудии убийства обнаружены отпечатки ваших пальцев.
— Ладно, Флинн. Что мне на это сказать?
— Вы можете сознаться в совершении преступления, мистер Флетчер, и дать мне возможность уделить все внимание расследованию убийства члена Городского совета. Так вы сознаетесь?
— Разумеется, нет.
— И по-прежнему полагаете смерть Рут Фрайер случайной и не имеющей к вам никакого отношения? В этом ваша позиция не изменилась?
— Нет.
— Гроувер настаивает, что мы должны вас арестовать и предъявить обвинение в убийстве, прежде чем вы причините вред кому-то еще.
— Но вы не собираетесь этого делать?
— Надо отметить, доводы Гроувера небезосновательны.
— А вы не искали девушку, которая подсказала мне, как добраться до дому во вторник вечером? На площади с рекламным щитом «Ситко».
— Разумеется, нет. Даже не пытались. Мы можем опросить всю женскую половину населения Бостона, но не найти тех девушек, что бывают на Кенмор-Сквэа по вечерам. Там ночные клубы, знаете ли.
— О!
— Дела у вас неважнецкие, мистер Флетчер. Улики против вас налицо. Сомневаюсь, что мы сможем к ним что-нибудь добавить.
— Надеюсь, что нет.
— Конечно, не слишком вежливо с моей стороны предлагать вам сознаться по телефону, но на мне висит другое убийство.
— Почему бы вам не перестать подкармливать прессу компрометирующей меня информацией? Она приговорит меня без суда.
— А, вы об этом. Пресса давит на меня так же, как и на вас.
— Не совсем, инспектор. Не совсем.
— Ну, хорошо. Я подумаю, что можно сделать. Даю вам передышку. Постарайтесь использовать ее с максимальной выгодой для себя. Наймите адвоката. Внутренний голос подсказывает мне никогда не следовать совету Гроувера. Может, вам следует обратиться к психоаналитику?
— К психоаналитику?
— Ваша твердая убежденность в собственной невиновности ставит меня в тупик, я искренне верю, вы думаете, что не убивали Рут Фрайер. Улики утверждают обратное.
— По-вашему, у меня провалы в памяти?
— Такое случалось, знаете ли. Человеческий мозг способен на удивительные выходки. Или я поступаю неверно, предугадывая направление действий вашего адвоката?
— Предложение дельное.
— Суть в том, мистер Флетчер, что к уликам надо относиться серьезно. Даже вам. Вы можете начать с того, что поверите в улики. Видите ли, мы просто обязаны верить уликам.
— Которых предостаточно.
— Сожалею, что требую от вас признания по телефону, но идет расследование другого убийства.
— Я понимаю.
— Полагаю, мы сможем все устроить так, чтобы заключение психоаналитика…
— Я считаю преждевременным обращаться к нему, Флинн.
— Но вы согласны, что такая версия имеет право на существование?
— Да. Разумеется.
— Молодец.
— Но такого не было.
— Я не сомневаюсь, что вы так думаете.
— Я в этом уверен.
— Конечно, конечно. Ничего другого я пока предложить не могу. Пора возвращаться к члену Городского совета.
— Инспектор?
— Да?
— Я отправляюсь в «Риц-Карлтон».
— И что?
— Всего лишь предупреждаю вас. Напомните вашим людям, чтобы на этот раз они пристально следили за боковым выходом.
— Они проследят, мистер Флетчер. Обязательно проследят.
Глава 15
«Восемнадцать, двадцать миль» до «Риц-Карлтона», находящегося в нескольких кварталах от его дома, Флетч прошел пешком.
Послонялся по вестибюлю, разглядывая книги в киоске, пока стрелки его часов не показали шесть тридцать пять.
Затем направился к бару.
Графиня Сильвия ди Грасси не могла пожаловаться на внимание официантов. Она уже допила бокал, но один из официантов протирал и так чистый столик, второй предлагал ей тарелочку с оливками, третий просто не мог оторвать от нее глаз.
Впрочем, у Сильвии было на что посмотреть. Взбитые осветленные волосы, правильные черты лица, великолепная кожа, самое глубокое в Бостоне декольте. По покрою платье предназначалось не для того, чтобы покрыть грудь, но чтобы поддержать ее. В итоге грудь как бы шла впереди Сильвии.
— А, Сильвия. Как долетели? — Флетч чмокнул ее в щечку. — Извините, что опоздал, — все трое официантов захотели отодвинуть ему стул. — Миссис Сэйер защемила ресницы дверцей холодильника.
— О чем вы? Какая миссис Сэйер? Какие ресницы?
Большие карие глаза Сильвии переполняла подозрительность.
— Как иначе я могу объяснить свое опоздание?
— Знаете, Флетч, мне сейчас не до ваших шуток. Нечего пользоваться тем, что я плохо понимаю английский. Мне нужна правда.
— Естественно. Что вы пьете?
— Кампари с содовой.
— Все еще бережете фигуру? Правильно, все так делают, — он посмотрел на всех трех официантов. — Кампари с содовой и «Барт Тауэл». Вы не хотите «Барт Тауэл», Сильвия? Отличный коктейль. Виски и вода. Так вы говорите, Сильвия, что намерены сказать мне правду. Почему вы в Бостоне?
— Я прилетела в Бостон, чтобы остановить вас. Вас и Анджелу. Я знаю, вы строите против меня козни. Хотите украсть у меня мои картины.
— Какая ерунда. Откуда у вас такие мысли?
— В комнате Анджелы я нашла ваши записи. Адрес, Бикон-стрит, дом 152. Телефон. Список картин.
— Ясно. И заключили из этого, что я отправился в Бостон за картинами?
— А зачем же еще?
— И последовали за мной?
— Я вылетела раньше вас. Из Рима в Нью-Йорк, затем в Бостон. Я хотела опередить вас. Хотела, чтобы вы увидели меня в аэропорту.
— Забавно. Что вам помешало?
— Не смогла вылететь вовремя из Нью-Йорка.
— То есть вы были в Бостоне во вторник?
— Да. Мой самолет приземлился в Бостоне в пять часов.
— О-го-го. А я — то думал, что в Бостоне у меня нет ни одной знакомой души. И чем вы потом занимались?
— Приехала в отель. Позвонила вам. К телефону никто не подошел.
— Я обедал вне дома.
— Позвонила на следующий день, попросила оставить вам записку. Вы мне так и не перезвонили.
— Ладно, значит, вы убили Рут Фрайер.
— О чем вы говорите? Я никого не убивала.
Сильвия подалась назад, грудь — следом за ней, освобождая место официанту, поставившему перед ней полный бокал.
— Какое еще убийство?
Флетч не притронулся к стоящему перед ним бокалу.
— Сильвия, картин у меня нет. Я никогда их не видел. Не знаю, где они сейчас. Я даже не уверен, все ли понял в той истории с картинами.
— Тогда почему вы в Бостоне со списком картин? Объясните мне.
— Я приехал в Бостон, потому что пишу книгу о творчестве американского художника Эдгара Артура Тарпа-младшего. Список мифических картин ди Грасси я привез на случай, что мне встретится упоминание о какой-либо из них. Бостон — большой культурный центр.
— Знаете, как говорят американцы? Дерьмо собачье, Флетч. Вы обручены с моей дочерью, Анджелой, намерены на ней жениться. А на следующий день после похорон ее отца садитесь в самолет со списком картин в кармане и летите в Соединенные Штаты, в Бостон. Какие еще мысли должны прийти мне в голову?
— С приемной дочерью. Анджела — ваша приемная дочь.
— Знаю. Я ее не рожала. Она собирается ограбить меня.
— Завещание Менти оглашено?
— Нет. Вонючие адвокаты вцепились в него мертвой хваткой. Много неясностей, говорят они. Полиция закрыла дело. Разрешила мне надеть траур. У адвокатов все наоборот. Траур, мол, носите, но завещание пусть полежит. Да еще вы с Анджелой грабите, грабите, грабите меня.
— Анджела говорила о картинах. Менти говорил о картинах. Вы говорите о картинах. Я же их в глаза не видел. Даже не уверен в их существовании.
— Они существуют! Я их видела! Теперь, после смерти Менти, это мои картины. Бедняжка Менти. После его кончины это все, что у меня есть. Он оставил их мне.
— Вы этого не знаете. Завещание не оглашено. Это картины семейства ди Грасси. Он мог оставить их дочери. Она же — ди Грасси. Он мог оставить их вам обеим. Вам известно, как трактует подобные ситуации итальянское законодательство? Возможно, в завещании нет упоминания о картинах. Он мог оставить их музею в Ливорно или в Риме.
— Чепуха! Менти никогда бы не пошел на такое! Менти любил меня. Он очень сожалел, что картин у нас больше нет. Он знал, как я любила эти картины.
— Разумеется, любили. Но почему вы решили, что картины в Бостоне?
— Потому что вы здесь. Улететь через день после похорон! Вы и Анджела заодно. Анджела хочет захапать эти картины. Мечтает ограбить меня!
— Ладно, Сильвия. Я сдаюсь. Расскажите мне о картинах.
— Это коллекция ди Грасси. Девятнадцать картин. Некоторые Менти получил от родителей, другие купил сам. До второй мировой войны.
— А я подозревал, во время и после второй мировой войны.
— До, во время и после.
— Во время войны он был офицером итальянской армии?
— Менти не воевал. Ди Грасси переоборудовали свой дворец в госпиталь.
— Дворец? Большой старый дом.
— Они лечили итальянских солдат, мирных жителей, немецких солдат, американских… всех подряд. Менти говорил мне. Он потратил все свое состояние. Нанимал докторов, медицинских сестер.
— И приобретал кой-какие картины.
— Картины у него были. Он их не продавал. Даже после войны. Родилась Анджела. Он продал свои земли, участок за участком, но сохранил все картины. Вы знаете, какие. Список у вас.
— Да. И насколько мне удалось выяснить, о них нет никаких сведений. Нигде. Никто не знает об их существовании.
— Потому что они составляли частную коллекцию. Коллекцию ди Грасси. Вот видите! Вы их ищете!
— Я наводил справки, — признал Флетч.
— Сукин сын! Вы их ищете. И лгали мне!
— Энди дала мне список. Я пообещал что-либо узнать. И спросил одного торговца об одной картине. Пожалуйста, не называйте меня сукиным сыном. Я очень обидчивый.
— Я не позволю вам и Анджеле украсть мои картины!
— С этим мне все ясно. Вы обвиняете меня в воровстве. Вернемся к картинам. Когда их украли?
— Два года назад. Ночью. Все сразу.
— Из дома в Ливорно?
— Да.
— Разве там не было слуг?
— А, какой от них прок. Старые, сонные. Глухие и слепые. Риа и Пеп. Менти очень любил их. Последние слуги семейства ди Грасси. Я предупреждала его. Не следовало оставлять целое состояние на попечение дряхлых идиотов.
— Они ничего не видели и ничего не слышали?
— Прежде всего, они даже не поняли, что картины украдены, до тех пор, пока мы не вернулись в дом и не спросили: «А где картины?» Они привыкли к ним. Сжились с ними. И не заметили их отсутствия. Как оказалось, после нашего отъезда они не заходили в гостиные.
— И картины не были застрахованы?
— Нет. Эти глупые итальянские графы не страхуют вещи, которые всегда принадлежали им.
— Значит, Менти был старым глупым итальянским графом?
— Во всем, что касалось страховки, он ничем не отличался от других.
— Наверное, он не мог позволить себе ежегодные выплаты.
— Он не мог позволить себе эти выплаты. А потом в один день потерял все. Полиция не проявила особого интереса. Подумаешь, украли какие-то картины. И не одна большая страховая компания не собиралась заставить их разыскивать картины и людей, совершивших кражу.
— Вас не было в Ливорно, когда воры забрались в ваш дом?
— Это произошло во время нашего медового месяца. Мы с Менти уезжали в Австрию.
— Недалеко, — Флетч положил в рот одну из оливок. — Так где картины, Сильвия?
— Что означает ваше «Где картины, Сильвия?»
— Я думаю, вы их и украли. Не потому ли вы не хотите, чтобы я их нашел? Не потому ли вы здесь?
— Украла их сама?!
— Конечно. В тридцать с небольшим лет вы вышли замуж за шестидесятисемилетнего итальянского графа, с дворцом в Ливорно и квартирой в Риме. Вы — его третья жена. Он — ваш второй муж. Первым был бразилец, не так ли?
— Француз, — в голосе уже чувствовались отзвуки грозы. Впрочем, хватало и изумления.
— То есть вы имели международные связи. Вы становитесь женой старика. Уезжаете на медовый месяц. Узнаете, что он разорен. О, немного денег у него есть. Но не состояние, на которое вы рассчитывали. Вы понимаете, что все его богатство — это картины. Он на тридцать лет старше вас. Вы опасаетесь, что он может оставить картины дочери или музею. В конце концов, вы же сказали ему, что вышли за него по любви, не так ли? Потому вы позаботились о том, чтобы картины украли. А потом схоронили в каком-то укромном месте. Не вы ли подготовили похищение и убийство Менти? А теперь испугались того, что я могу вас разоблачить.
Лицо Сильвии исказилось.
— Я вас ненавижу.
— Потому что я прав.
— Я любила Менти. И никогда не причинила бы ему вреда. Картин я не крала.
— Но вы тоже покинули Рим через день после похорон.
— Чтобы поспеть за вами.
— Если будущий зять усопшего спешно уезжает, это одно. А вот скорбящая вдова — совсем иное.
— Если я кого-то убью, так только вас.
— Очень кстати вы вспомнили об убийствах, Сильвия. Вы приходили ко мне во вторник вечером? Вам открывала дверь обнаженная девушка, сказавшая, что ждет Барта Коннорса? А когда она не смогла ответить на ваши вопросы, вы, разъярившись, не ударили ее бутылкой виски по голове?
— Вы тоже не отвечаете на мои вопросы.
— Неужели?
— Вы же сказали, что ваша квартира в двадцати милях отсюда.
— Она совсем рядом, буквально за углом, Сильвия. И вы это знаете.
— Я не понимаю, о чем вы говорите. Сначала вы утверждаете, что я убила Менти. Затем — какую-то девушку. У вас что-то с головой?
— Сегодня я уже допускал, что такое возможно.
— С кем вы говорили насчет картин?
— Пусть это останется моим маленьким секретом.
Флетч встал и задвинул стул под столик.
— Благодарю за коктейль, Сильвия.
— Вы не собираетесь расплатиться?
— Меня приглашали вы. Тут совсем другой мир, бэби. Платить придется вам.
Глава 16
— По-моему, отличная работа, — одобрительно кивнул Флетч. — Надписи как не бывало.
— Работа неплохая, если вам нравятся катафалки, согласился управляющий. — Не отразится ли черный цвет на ваших заработках?
— Не знаю. Возможно, клиентам он понравится.
— А соседи могут подумать, что вы возите покойников.
С утра в пятницу небо затянули облака.
— Вы побывали в Бюро регистрации? — спросил управляющий.
— Я привез вам деньги, — ответил Флетч.
— Сейчас принесу счет.
Флетч расплатился наличными и получил ключи от черного фургона.
— Ладно, парень, — пробурчал управляющий, — если тебя остановят и выяснится, что цвет не соответствует указанному в регистрационном удостоверении, не говори, где тебе перекрашивали машину.
— В Бюро регистрации я заеду завтра, — пообещал Флетч. — В субботу.
Он уже садился за руль, когда управляющий остановил его.
— Вы не сможете уделить мне пару минут?
— А что такое?
— Течет труба. В мужском туалете.
— Извините, — покачал головой Флетч, — но я очень спешу.
Глава 17
— Если вам не трудно, скажите мистеру Сандерсу, что к нему пришел Ральф Локе.
Женщина, сидевшая за столиком регистрации, улыбнулась ему. Печальной улыбкой вдовы. Лет пятидесяти с небольшим, она научилась улыбаться вновь, после похорон, после того, как кто-то дал ей работу, как началась новая жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20