Пустые бутылки из-под пива не умещались в мусорном ведре и стояли около каждого стула; пепельницы были полны окурков, в лачуге царило запустение. При мысли о том, что ее Элизабет живет в этой кишащей микробами грязной хибаре, Хэтти стало дурно; Ринг Стюарт провел ее по облезлому коридору в одну из комнат.
Здесь Хэтти переступила через кучу сваленной на полу одежды. Пружины громко и недовольно взвизгнули, когда Ринг Стюарт присел на край кровати и взял Элизабет за руку.
– Милая, Хэтти пришла.
Хэтти остановилась в двух шагах от кровати, сдерживая подступившие к глазам слезы – изнуренное болезнью лицо Элизабет было таким же бледным, как подушка под ее головой.
– Это же самый настоящий свинарник. Как ты можешь жить в такой грязи?
– Прости. Я знаю, что здесь не убрано. – Она говорила почти шепотом. – Последнее время я неважно себя чувствую, а…
– … а он слишком ленив, – презрительно бросила Хэтти Стюарту.
– Хэтти, это не мужское дело, – мягко возразила Элизабет.
– Я никогда не считала его мужчиной, а сейчас, когда вижу, как он о тебе заботится, убедилась в этом окончательно.
Она приблизилась к кровати и ощупала щеки Элизабет тыльной стороной ладони, проверяя температуру и не обращая внимания на сердитый взгляд Стюарта.
– Ты несправедлива, Хэтти, – запротестовала Элизабет. – Ринг старается, очень старается. Но он не может и работать, и ухаживать за мной.
– Хорошо же он старается, нечего сказать, – язвительно заметила Хэтти, не в состоянии сдержать гнева при виде этих ужасных условий, на которые он обрек ее Элизабет. – Ты еще не вызывала врача?
– Я была у него вчера. – Элизабет ухватила Хэтти за руку и слабо попыталась сжать пальцы. На ее лице отразилась слабая улыбка. – Хэтти, у нас будет ребенок. Так что, как видишь, я не больна. Я беременна.
Несколько долгих секунд Хэтти неотрывно смотрела на девочку, которую взрастила с пеленок, не веря тому, что ее сестра родит ребенка, зачатого Стюартом. Ей хотелось закричать, спросить, понимает ли она, что натворила, понимает ли все ужасные последствия этого шага. Вместо этого она обратилась к Стюарту:
– Я хочу поговорить с тобой. Немедленно!
Повернувшись на каблуках, она вышла вон из комнаты. В гостиной она не мешкая объявила:
– Я забираю ее из этого хлева, который ты именуешь домом, сегодня же!
– Без меня она не поедет, герцогиня, – уверенно ответил он. Хэтти, слегка приподняв голову, смерила его ледяным взглядом. – Похоже, мой отец все-таки был прав, а? Морганс-Уок достанется Стюарту.
– Только не тебе! Тебе он никогда не будет принадлежать! – поклялась она.
– Зато будет принадлежать моему сыну.
– Бог даст, ребенок не доживет до своего первого крика. А ты молись, чтобы Элизабет не умерла вместе с ним.
– Типун тебе на язык. Я люблю ее!
– Любишь? Или тебе просто выгодно ее любить?
– Я люблю ее, – запальчиво повторил он.
– Однако не настолько, чтобы оставить ее в покое и сделать так, как лучше для нее. Ты ведь специально ее обрюхатил. Зная, как она слаба здоровьем, все же подверг риску ее жизнь.
– Все будет хорошо. Вот увидишь.
– Да будет так, Стюарт. Иначе ты мне ответишь.
Несмотря на то, что большую часть беременности Элизабет была прикована к постели, она доносила ребенка до положенного срока и родила на удивление крепкого, здорового мальчика. Однако роды, по-видимому, пагубно сказались на ней самой. С каждым месяцем она становилась все слабее. Первоначальным диагнозом была анемия, но, когда она не поддалась лечению, Элизабет положили в больницу на обследование.
Вернувшись после консультации с доктором, Хэтти нашла Ринга в библиотеке – ноги на столе, изо рта поднимаются колечки голубоватого сигарного дыма.
– Раздумываешь над тем, как будешь управлять Морганс-Уоком? Если так, то теряешь время. Тебе не удастся выяснить это на практике, – провозгласила она, стаскивая перчатки.
Он улыбался ей сквозь дым, не двинувшись с места.
– Как знать, герцогиня. В конце концов, ты же не вечна.
– Клянусь, скорее ты попадешь в ад, чем наступит тот день, когда Стюарт получит право сидеть за этим столом. А теперь – марш с моего стула!
Он спустил ноги со стола и, медленно встав, склонил голову с преувеличенной почтительностью.
– Возвращаю вам ваш трон.
– Вероятно, тебя это вовсе не интересует, но получены результаты анализов.
Волей-неволей она заметила вспыхнувшее в его глазах беспокойство.
– Что с Элизабет?
Холодно и совершенно безучастно Хэтти произнесла:
– У твоей жены белокровие.
И внезапно Стюарт потерял весь свой уверенный вызывающий вид. Перед Хэтти стоял раздавленный, ошеломленный, окончательно выбитый из колеи человек.
– Бедняжка Элизабет, – прошептала она девочке на снимке в серебряной рамке, затем медленно отвела руку и встала со стула.
Одиночество старого дома словно давило на нее, его тяжесть усугублялась ее усталостью от слишком долгой борьбы. Тяжело опираясь на трость, она подошла к портрету над камином.
– Я сожалею только об одном – о том, что велела лишь избить его хорошенько. Я должна была приказать прикончить его. – Она склонила голову. – Это я виновата. Элизабет тут ни при чем. В отличие от меня она не ведала, что творила. Надо было уничтожить его еще тогда.
13
Утреннее солнце проникало сквозь дымчатые стекла на последнем этаже «Стюарт-билдинг», отбрасывая косые лучи на небольшую группу людей, сидевших за круглым деревянным столом для совещаний в рабочем кабинете. Все слушали тщедушного человека с ангелоподобным лицом и ласковыми, как у спаниеля, глазами. Обычно молчаливый, сейчас он увлеченно говорил о том, в чем был общепризнанным экспертом. По мнению многих, он являлся одним из лучших, если не самым лучшим, инженером-строителем в стране.
– Когда я подал эти предварительные чертежи плотины на одобрение Зорински из инженерной инспекции, он усмотрел проблему только в одном. – Фред Гарвер перелистал страницы с чертежами на высокой подставке, затем, найдя ту, что искал, убрал с нее остальные, и присутствующие увидели поперечное сечение плотины. – Он считает, что бетонные стенки должны уходить в глубину еще на три фута, чтобы сама плотина не пострадала ни при каких обстоятельствах. Если мы с этим соглашаемся, то речь может идти о дополнительной сумме приблизительно в полмиллиона долларов – расчеты покажут более точно. – Он помолчал, бросив взгляды на Ченса и Сэма Уэтера. – Без пробного бурения на строительной площадке я не могу с уверенностью сказать, на что мы наткнемся, когда начнем земляные работы. Там может оказаться скальная порода, песок, глина и так далее. Все расчеты по строительству, которые я вам представил, – не более чем предварительные прикидки.
Сэм ждал, что Ченс прокомментирует это замечание. Когда тот промолчал, он метнул в его сторону быстрый взгляд и слегка нахмурился, увидев, что Ченс, забывшись, что-то черкает в блокноте у себя на коленях. Он был поглощен этим занятием большую часть совещания, которое созвал для того, чтобы обсудить последние данные Гарвера. Однако он не задал ни единого вопроса и не проявил ни малейшего интереса к инженерному проекту. Это было на него не похоже. Совсем не похоже.
– Да, понятно, Фред, – заполнил паузу Сэм.
– Ну и хорошо. – Инженер вновь обратился к поперечному сечению. – Я лично не вижу необходимости в углублении стенок. Хотя если мы последуем рекомендации Зорински, то скорее всего нам гарантировано быстрое одобрение со стороны инженерной инспекции. Мне представляется, что тут есть два варианта: мы можем либо внести это изменение сейчас, либо дождаться пробного бурения и выяснить, с чем имеем дело. Как скоро вы получите право собственности и мы сможем начать предварительные земляные работы?
Сэм опять посмотрел на Ченса в надежде на то, что тот отреагирует на этот вопрос, но, похоже, Ченс его даже не слышал.
– Пока мы не сможем назвать дату. – Он не счел возможным превысить свои полномочия и предупредить инженера, что, судя по тому, как разворачиваются события, Ченс может и вовсе не получить право собственности.
– Вы хотите некоторое время подождать или внести изменения немедленно?
Черт побери, почему Ченс молчит?! Подобно рода решения на предварительной стадии проекта не входили в компетенцию Сэма. Он взглянул на Молли, сидевшую на должном расстоянии от стола, как бы спрашивая у нее совета. Она состроила легкую гримаску и растерянно пожала плечами. Сэм беспокойно поерзал на стуле и нервно кашлянул. Этот звук, похоже, разбудил Ченса, и он оторвался от своего блокнота с несколько рассеянным видом.
Однако Сэм сомневался, расслышал ли Ченс вопрос.
– Фред, что, если мы дадим вам ответ через пару дней, когда хорошенько все обдумаем? – предложил он, пытаясь оправдать невнимательность Ченса во все время обсуждения.
– В этом нет необходимости, – возразил Ченс. – Вносите изменения в проект. Когда придет время, я хочу, чтобы все шло как по маслу. Нас ничто не должно задерживать. – Положив блокнот на стол, он встал. – Оставьте комплект чертежей с тем, чтобы я изучил их тщательнее, и присылайте нам копии любых изменений. Будем держать связь.
Словно подталкиваемый каким-то внутренним беспокойством, он отошел от стола и приблизился к окну. Повернувшись к присутствующим спиной, он тем самым положил конец совещанию.
Сэм и Молли опять обменялись встревоженными взглядами, затем Сэм помог Фреду Гарверу и его молодому помощнику собрать чертежи, удостоверившись в том, что в его распоряжении остался полный комплект документов. К Фреду вернулась его обычная неразговорчивость, и, когда Сэм провожал его до дверей, оба едва произнесли несколько слов.
О рассеянности Ченса во время совещания упомянуто не было, однако Сэм счел своим долгом за него извиниться.
– Не сердитесь на Ченса, – сказал он уже в дверях. – Последнее время у него множество проблем.
– Я это понял, – Фред кивнул, взглянув через плечо на Ченса; когда он снова повернулся к Сэму, его губы сложились в понимающую улыбку.
После их ухода Сэм с минуту постоял у двери, затем вернулся к столу. Ченс по-прежнему стоял у окна, небрежно всунув руки в карманы брюк. Молли молча составляла грязные кофейные чашки на поднос.
Сэм взял скатанные рулоном чертежи и повертел их в руках.
– Мне оставить это здесь или положить на стол с остальными чертежами у себя в кабинете? – Последовало молчание, и недоумение Сэма по поводу поведения Ченса уступило место раздражению. – Черт побери, Ченс, ты уже целый час никого не слышишь!
– Никого не слышит, – весьма выразительно подтвердила Молли, в то время как Ченс устремил на них отсутствующий взгляд. – Он без конца что-то рассеянно чертил в своем блокноте. Когда он это делает, можно не сомневаться – он никого не слушает.
– Извините… – Ченс нахмурился. – Я в самом деле отвлекся.
– Мягко сказано, – проворчал Сэм, покачав головой. – Твои мысли заняты другим с тех пор, как ты вернулся из Сан-Франциско. Что там произошло?
– Все дело в этой Беннет, верно? – предположила Молли, поглядывая на него с любопытством. – Которой вы послали орхидеи.
Ченс несколько секунд смотрел ей в глаза с рассеянно-задумчивым выражением; его молчание, похоже, подтверждало ее догадку.
– Может статься, Молли, ваше пожелание наконец исполнится.
На мгновение она остолбенела, а затем осторожно спросила:
– Вы хотите сказать, что подумываете о женитьбе?
Сэм, как и Молли, уставился на Ченса, до конца не веря, что он именно это имел в виду. Ченс отвернулся от окна, бросил на обоих рассеянный взгляд, и его губы изогнулись в грустной улыбке.
– Подумываю, – признался он, словно тоже удивляясь самому себе. – В кофейнике не осталось кофе?
– Кажется… кажется, нет…
Сэм ясно видел, что Молли буквально распирает от любопытства в отношении женщины, сумевшей пленить сердце того, кто был ей дорог как сын.
Сэм был бы и сам не прочь кое-что узнать. За все годы их знакомства с Ченсом он не помнил, чтобы тот всерьез намеревался жениться. Он всегда говорил, что женат на своей работе, а его единственная любовница – его компания, и другой ему не надо. По мнению Сэма, если кто-нибудь и мог довести Ченса до алтаря, так это Лючанна. Они знали друг друга без малого пятнадцать лет, а никакие отношения не длятся так долго, если их не скрепляет взаимное сильное чувство.
Так кто же эта Беннет?
– Заварите нам свежего кофе, Молли. Мне бы хотелось кое-что обсудить с Сэмом. И принесите мне протокол совещания с Гарвером, как только он будет отпечатан. – Этот решительный тон больше подходил прежнему Ченсу, который во главу угла ставил дело, а уж потом – все остальное.
От Молли это не ускользнуло, и она с трудом подавила любопытство.
– Непременно.
Когда она вышла из кабинета, унося поднос и блокнот со стенограммой, Ченс повернулся к Сэму и указал на рулон чертежей у того в руках.
– Это тот комплект, что оставил нам Гарвер?
– Да, – кивнул Сэм, не в состоянии так быстро переключиться на другую тему. – Ченс, минуту назад ты всерьез говорил об этой девчонке из Сан-Франциско?
– О женщине, – поправил он. – О женщине, Сэм. Умной, тонкой, сердечной… – Он помолчал, и лицо его слегка погрустнело. – Она не идет у меня из головы. А мне еще никогда в жизни не приходилось переплетать вопросы бизнеса и женщин.
– Ты собираешься на ней жениться?
– Не знаю. – Похоже, он был не расположен это обсуждать. – Зато я знаю одно – я не могу забыть о том, каково быть рядом с ней. Не только в постели, а вообще – с ней. – На этот раз он более решительно тряхнул головой, словно отгонял мысли о ней, хотя бы на время. – Это пустой разговор. Разверни карту строительства. Я хочу взглянуть, где, по мнению Гарвера, должен оказаться берег, когда за плотиной образуется озеро.
Сэм развернул на столе чертеж, прижав два его края сахарницей и молочником, оставленным Молли.
– Особых изменений по сравнению с первоначальным вариантом нет. Разве что с северной стороны уровень воды оказался ниже, чем предполагалось. А все остальное то же самое – Морганс-Уок будет фактически целиком затоплен водой. – Включая дом, хотя Сэм этого не сказал.
– Это вряд ли существенно повлияет на генеральный план Дилани, – заметил Ченс, продолжая неотрывно изучать карту, в то время как Молли вошла в кабинет с кофейником свежего кофе. – Но на всякий случай стоит снять копию и отправить ему в контору, – сказал он, имея в виду архитектора и планировщика предполагаемого курортного комплекса. Затем он постучал пальцем по северо-западному краю искусственного озера. – Нам наверняка понадобится собственность Фергюсонов. Как здесь обстоят дела? Они еще не согласились на предложенный нами вариант?
– Они наотрез отказываются продавать – какие бы деньги им ни предлагали. Сейчас хозяйство ведет их сын, и они собираются перевести на него всю землю и на следующий год перебраться в город. Та же история с участком Макэндрюсов.
– Кто является держателем их закладных?
– Одна из сберегательно-кредитных компаний, точно не помню. Мне надо посмотреть справки.
– Выкупи закладные.
– Ченс, речь идет о сумме примерно в полмиллиона долларов, – запротестовал Сэм.
– Нам нужны эти участки. Мы бы заплатили больше, если бы можно было купить их прямо сейчас.
– Дело не в этом. – Сэм колебался. – Ченс, ты должен быть реалистом. В данный момент дело повернулось так, что мы даже не можем быть до конца уверены, достанется ли тебе Морганс-Уок. А без него нам не создать плотины, без плотины не будет озера, без озера… Давай смотреть на вещи трезво: без Морганс-Уока проекта нет. Мы угрохали деньги на прилегающие земли, строительные планы и чертежи зазря.
– Мы получим Морганс-Уок. Так или иначе.
– Ты постоянно это твердишь, и, вероятно, ты прав!
– Сэм, опять ты осторожничаешь, – с упреком бросил Ченс.
– Но кто-то же должен быть осторожным, черт побери!
– Выкупи закладные, Сэм, и перестань беспокоиться по поводу Морганс-Уока.
– Легко сказать, перестань беспокоиться, – проворчал он, встретившись глазами с Молли и покачав головой.
– Если Ченс говорит «перестань беспокоиться», значит, перестань. – Молли собралась было развить эту мысль, но ей помешал телефонный звонок. Она автоматически направилась к отводному телефону, стоявшему на подставке из розового дерева рядом со столом для совещаний.
– Приемная мистера Стюарта, – произнесла она, и лицо ее приняло строгое, деловое выражение. Затем она взглянула на Ченса с внезапной тревогой. – Да, он здесь. Минутку – Нажав на кнопку «пауза», она протянула Ченсу трубку. – Это Мэксайн. Ей надо с вами поговорить.
При упоминании об экономке из Морганс-Уока он резко вскинул голову. Двумя быстрыми шагами он был возле телефона.
– Привет, Мэкс. Как дела?
– Честно? Иногда мне хочется ее придушить. Последнее время она невыносима.
– Что случилось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Здесь Хэтти переступила через кучу сваленной на полу одежды. Пружины громко и недовольно взвизгнули, когда Ринг Стюарт присел на край кровати и взял Элизабет за руку.
– Милая, Хэтти пришла.
Хэтти остановилась в двух шагах от кровати, сдерживая подступившие к глазам слезы – изнуренное болезнью лицо Элизабет было таким же бледным, как подушка под ее головой.
– Это же самый настоящий свинарник. Как ты можешь жить в такой грязи?
– Прости. Я знаю, что здесь не убрано. – Она говорила почти шепотом. – Последнее время я неважно себя чувствую, а…
– … а он слишком ленив, – презрительно бросила Хэтти Стюарту.
– Хэтти, это не мужское дело, – мягко возразила Элизабет.
– Я никогда не считала его мужчиной, а сейчас, когда вижу, как он о тебе заботится, убедилась в этом окончательно.
Она приблизилась к кровати и ощупала щеки Элизабет тыльной стороной ладони, проверяя температуру и не обращая внимания на сердитый взгляд Стюарта.
– Ты несправедлива, Хэтти, – запротестовала Элизабет. – Ринг старается, очень старается. Но он не может и работать, и ухаживать за мной.
– Хорошо же он старается, нечего сказать, – язвительно заметила Хэтти, не в состоянии сдержать гнева при виде этих ужасных условий, на которые он обрек ее Элизабет. – Ты еще не вызывала врача?
– Я была у него вчера. – Элизабет ухватила Хэтти за руку и слабо попыталась сжать пальцы. На ее лице отразилась слабая улыбка. – Хэтти, у нас будет ребенок. Так что, как видишь, я не больна. Я беременна.
Несколько долгих секунд Хэтти неотрывно смотрела на девочку, которую взрастила с пеленок, не веря тому, что ее сестра родит ребенка, зачатого Стюартом. Ей хотелось закричать, спросить, понимает ли она, что натворила, понимает ли все ужасные последствия этого шага. Вместо этого она обратилась к Стюарту:
– Я хочу поговорить с тобой. Немедленно!
Повернувшись на каблуках, она вышла вон из комнаты. В гостиной она не мешкая объявила:
– Я забираю ее из этого хлева, который ты именуешь домом, сегодня же!
– Без меня она не поедет, герцогиня, – уверенно ответил он. Хэтти, слегка приподняв голову, смерила его ледяным взглядом. – Похоже, мой отец все-таки был прав, а? Морганс-Уок достанется Стюарту.
– Только не тебе! Тебе он никогда не будет принадлежать! – поклялась она.
– Зато будет принадлежать моему сыну.
– Бог даст, ребенок не доживет до своего первого крика. А ты молись, чтобы Элизабет не умерла вместе с ним.
– Типун тебе на язык. Я люблю ее!
– Любишь? Или тебе просто выгодно ее любить?
– Я люблю ее, – запальчиво повторил он.
– Однако не настолько, чтобы оставить ее в покое и сделать так, как лучше для нее. Ты ведь специально ее обрюхатил. Зная, как она слаба здоровьем, все же подверг риску ее жизнь.
– Все будет хорошо. Вот увидишь.
– Да будет так, Стюарт. Иначе ты мне ответишь.
Несмотря на то, что большую часть беременности Элизабет была прикована к постели, она доносила ребенка до положенного срока и родила на удивление крепкого, здорового мальчика. Однако роды, по-видимому, пагубно сказались на ней самой. С каждым месяцем она становилась все слабее. Первоначальным диагнозом была анемия, но, когда она не поддалась лечению, Элизабет положили в больницу на обследование.
Вернувшись после консультации с доктором, Хэтти нашла Ринга в библиотеке – ноги на столе, изо рта поднимаются колечки голубоватого сигарного дыма.
– Раздумываешь над тем, как будешь управлять Морганс-Уоком? Если так, то теряешь время. Тебе не удастся выяснить это на практике, – провозгласила она, стаскивая перчатки.
Он улыбался ей сквозь дым, не двинувшись с места.
– Как знать, герцогиня. В конце концов, ты же не вечна.
– Клянусь, скорее ты попадешь в ад, чем наступит тот день, когда Стюарт получит право сидеть за этим столом. А теперь – марш с моего стула!
Он спустил ноги со стола и, медленно встав, склонил голову с преувеличенной почтительностью.
– Возвращаю вам ваш трон.
– Вероятно, тебя это вовсе не интересует, но получены результаты анализов.
Волей-неволей она заметила вспыхнувшее в его глазах беспокойство.
– Что с Элизабет?
Холодно и совершенно безучастно Хэтти произнесла:
– У твоей жены белокровие.
И внезапно Стюарт потерял весь свой уверенный вызывающий вид. Перед Хэтти стоял раздавленный, ошеломленный, окончательно выбитый из колеи человек.
– Бедняжка Элизабет, – прошептала она девочке на снимке в серебряной рамке, затем медленно отвела руку и встала со стула.
Одиночество старого дома словно давило на нее, его тяжесть усугублялась ее усталостью от слишком долгой борьбы. Тяжело опираясь на трость, она подошла к портрету над камином.
– Я сожалею только об одном – о том, что велела лишь избить его хорошенько. Я должна была приказать прикончить его. – Она склонила голову. – Это я виновата. Элизабет тут ни при чем. В отличие от меня она не ведала, что творила. Надо было уничтожить его еще тогда.
13
Утреннее солнце проникало сквозь дымчатые стекла на последнем этаже «Стюарт-билдинг», отбрасывая косые лучи на небольшую группу людей, сидевших за круглым деревянным столом для совещаний в рабочем кабинете. Все слушали тщедушного человека с ангелоподобным лицом и ласковыми, как у спаниеля, глазами. Обычно молчаливый, сейчас он увлеченно говорил о том, в чем был общепризнанным экспертом. По мнению многих, он являлся одним из лучших, если не самым лучшим, инженером-строителем в стране.
– Когда я подал эти предварительные чертежи плотины на одобрение Зорински из инженерной инспекции, он усмотрел проблему только в одном. – Фред Гарвер перелистал страницы с чертежами на высокой подставке, затем, найдя ту, что искал, убрал с нее остальные, и присутствующие увидели поперечное сечение плотины. – Он считает, что бетонные стенки должны уходить в глубину еще на три фута, чтобы сама плотина не пострадала ни при каких обстоятельствах. Если мы с этим соглашаемся, то речь может идти о дополнительной сумме приблизительно в полмиллиона долларов – расчеты покажут более точно. – Он помолчал, бросив взгляды на Ченса и Сэма Уэтера. – Без пробного бурения на строительной площадке я не могу с уверенностью сказать, на что мы наткнемся, когда начнем земляные работы. Там может оказаться скальная порода, песок, глина и так далее. Все расчеты по строительству, которые я вам представил, – не более чем предварительные прикидки.
Сэм ждал, что Ченс прокомментирует это замечание. Когда тот промолчал, он метнул в его сторону быстрый взгляд и слегка нахмурился, увидев, что Ченс, забывшись, что-то черкает в блокноте у себя на коленях. Он был поглощен этим занятием большую часть совещания, которое созвал для того, чтобы обсудить последние данные Гарвера. Однако он не задал ни единого вопроса и не проявил ни малейшего интереса к инженерному проекту. Это было на него не похоже. Совсем не похоже.
– Да, понятно, Фред, – заполнил паузу Сэм.
– Ну и хорошо. – Инженер вновь обратился к поперечному сечению. – Я лично не вижу необходимости в углублении стенок. Хотя если мы последуем рекомендации Зорински, то скорее всего нам гарантировано быстрое одобрение со стороны инженерной инспекции. Мне представляется, что тут есть два варианта: мы можем либо внести это изменение сейчас, либо дождаться пробного бурения и выяснить, с чем имеем дело. Как скоро вы получите право собственности и мы сможем начать предварительные земляные работы?
Сэм опять посмотрел на Ченса в надежде на то, что тот отреагирует на этот вопрос, но, похоже, Ченс его даже не слышал.
– Пока мы не сможем назвать дату. – Он не счел возможным превысить свои полномочия и предупредить инженера, что, судя по тому, как разворачиваются события, Ченс может и вовсе не получить право собственности.
– Вы хотите некоторое время подождать или внести изменения немедленно?
Черт побери, почему Ченс молчит?! Подобно рода решения на предварительной стадии проекта не входили в компетенцию Сэма. Он взглянул на Молли, сидевшую на должном расстоянии от стола, как бы спрашивая у нее совета. Она состроила легкую гримаску и растерянно пожала плечами. Сэм беспокойно поерзал на стуле и нервно кашлянул. Этот звук, похоже, разбудил Ченса, и он оторвался от своего блокнота с несколько рассеянным видом.
Однако Сэм сомневался, расслышал ли Ченс вопрос.
– Фред, что, если мы дадим вам ответ через пару дней, когда хорошенько все обдумаем? – предложил он, пытаясь оправдать невнимательность Ченса во все время обсуждения.
– В этом нет необходимости, – возразил Ченс. – Вносите изменения в проект. Когда придет время, я хочу, чтобы все шло как по маслу. Нас ничто не должно задерживать. – Положив блокнот на стол, он встал. – Оставьте комплект чертежей с тем, чтобы я изучил их тщательнее, и присылайте нам копии любых изменений. Будем держать связь.
Словно подталкиваемый каким-то внутренним беспокойством, он отошел от стола и приблизился к окну. Повернувшись к присутствующим спиной, он тем самым положил конец совещанию.
Сэм и Молли опять обменялись встревоженными взглядами, затем Сэм помог Фреду Гарверу и его молодому помощнику собрать чертежи, удостоверившись в том, что в его распоряжении остался полный комплект документов. К Фреду вернулась его обычная неразговорчивость, и, когда Сэм провожал его до дверей, оба едва произнесли несколько слов.
О рассеянности Ченса во время совещания упомянуто не было, однако Сэм счел своим долгом за него извиниться.
– Не сердитесь на Ченса, – сказал он уже в дверях. – Последнее время у него множество проблем.
– Я это понял, – Фред кивнул, взглянув через плечо на Ченса; когда он снова повернулся к Сэму, его губы сложились в понимающую улыбку.
После их ухода Сэм с минуту постоял у двери, затем вернулся к столу. Ченс по-прежнему стоял у окна, небрежно всунув руки в карманы брюк. Молли молча составляла грязные кофейные чашки на поднос.
Сэм взял скатанные рулоном чертежи и повертел их в руках.
– Мне оставить это здесь или положить на стол с остальными чертежами у себя в кабинете? – Последовало молчание, и недоумение Сэма по поводу поведения Ченса уступило место раздражению. – Черт побери, Ченс, ты уже целый час никого не слышишь!
– Никого не слышит, – весьма выразительно подтвердила Молли, в то время как Ченс устремил на них отсутствующий взгляд. – Он без конца что-то рассеянно чертил в своем блокноте. Когда он это делает, можно не сомневаться – он никого не слушает.
– Извините… – Ченс нахмурился. – Я в самом деле отвлекся.
– Мягко сказано, – проворчал Сэм, покачав головой. – Твои мысли заняты другим с тех пор, как ты вернулся из Сан-Франциско. Что там произошло?
– Все дело в этой Беннет, верно? – предположила Молли, поглядывая на него с любопытством. – Которой вы послали орхидеи.
Ченс несколько секунд смотрел ей в глаза с рассеянно-задумчивым выражением; его молчание, похоже, подтверждало ее догадку.
– Может статься, Молли, ваше пожелание наконец исполнится.
На мгновение она остолбенела, а затем осторожно спросила:
– Вы хотите сказать, что подумываете о женитьбе?
Сэм, как и Молли, уставился на Ченса, до конца не веря, что он именно это имел в виду. Ченс отвернулся от окна, бросил на обоих рассеянный взгляд, и его губы изогнулись в грустной улыбке.
– Подумываю, – признался он, словно тоже удивляясь самому себе. – В кофейнике не осталось кофе?
– Кажется… кажется, нет…
Сэм ясно видел, что Молли буквально распирает от любопытства в отношении женщины, сумевшей пленить сердце того, кто был ей дорог как сын.
Сэм был бы и сам не прочь кое-что узнать. За все годы их знакомства с Ченсом он не помнил, чтобы тот всерьез намеревался жениться. Он всегда говорил, что женат на своей работе, а его единственная любовница – его компания, и другой ему не надо. По мнению Сэма, если кто-нибудь и мог довести Ченса до алтаря, так это Лючанна. Они знали друг друга без малого пятнадцать лет, а никакие отношения не длятся так долго, если их не скрепляет взаимное сильное чувство.
Так кто же эта Беннет?
– Заварите нам свежего кофе, Молли. Мне бы хотелось кое-что обсудить с Сэмом. И принесите мне протокол совещания с Гарвером, как только он будет отпечатан. – Этот решительный тон больше подходил прежнему Ченсу, который во главу угла ставил дело, а уж потом – все остальное.
От Молли это не ускользнуло, и она с трудом подавила любопытство.
– Непременно.
Когда она вышла из кабинета, унося поднос и блокнот со стенограммой, Ченс повернулся к Сэму и указал на рулон чертежей у того в руках.
– Это тот комплект, что оставил нам Гарвер?
– Да, – кивнул Сэм, не в состоянии так быстро переключиться на другую тему. – Ченс, минуту назад ты всерьез говорил об этой девчонке из Сан-Франциско?
– О женщине, – поправил он. – О женщине, Сэм. Умной, тонкой, сердечной… – Он помолчал, и лицо его слегка погрустнело. – Она не идет у меня из головы. А мне еще никогда в жизни не приходилось переплетать вопросы бизнеса и женщин.
– Ты собираешься на ней жениться?
– Не знаю. – Похоже, он был не расположен это обсуждать. – Зато я знаю одно – я не могу забыть о том, каково быть рядом с ней. Не только в постели, а вообще – с ней. – На этот раз он более решительно тряхнул головой, словно отгонял мысли о ней, хотя бы на время. – Это пустой разговор. Разверни карту строительства. Я хочу взглянуть, где, по мнению Гарвера, должен оказаться берег, когда за плотиной образуется озеро.
Сэм развернул на столе чертеж, прижав два его края сахарницей и молочником, оставленным Молли.
– Особых изменений по сравнению с первоначальным вариантом нет. Разве что с северной стороны уровень воды оказался ниже, чем предполагалось. А все остальное то же самое – Морганс-Уок будет фактически целиком затоплен водой. – Включая дом, хотя Сэм этого не сказал.
– Это вряд ли существенно повлияет на генеральный план Дилани, – заметил Ченс, продолжая неотрывно изучать карту, в то время как Молли вошла в кабинет с кофейником свежего кофе. – Но на всякий случай стоит снять копию и отправить ему в контору, – сказал он, имея в виду архитектора и планировщика предполагаемого курортного комплекса. Затем он постучал пальцем по северо-западному краю искусственного озера. – Нам наверняка понадобится собственность Фергюсонов. Как здесь обстоят дела? Они еще не согласились на предложенный нами вариант?
– Они наотрез отказываются продавать – какие бы деньги им ни предлагали. Сейчас хозяйство ведет их сын, и они собираются перевести на него всю землю и на следующий год перебраться в город. Та же история с участком Макэндрюсов.
– Кто является держателем их закладных?
– Одна из сберегательно-кредитных компаний, точно не помню. Мне надо посмотреть справки.
– Выкупи закладные.
– Ченс, речь идет о сумме примерно в полмиллиона долларов, – запротестовал Сэм.
– Нам нужны эти участки. Мы бы заплатили больше, если бы можно было купить их прямо сейчас.
– Дело не в этом. – Сэм колебался. – Ченс, ты должен быть реалистом. В данный момент дело повернулось так, что мы даже не можем быть до конца уверены, достанется ли тебе Морганс-Уок. А без него нам не создать плотины, без плотины не будет озера, без озера… Давай смотреть на вещи трезво: без Морганс-Уока проекта нет. Мы угрохали деньги на прилегающие земли, строительные планы и чертежи зазря.
– Мы получим Морганс-Уок. Так или иначе.
– Ты постоянно это твердишь, и, вероятно, ты прав!
– Сэм, опять ты осторожничаешь, – с упреком бросил Ченс.
– Но кто-то же должен быть осторожным, черт побери!
– Выкупи закладные, Сэм, и перестань беспокоиться по поводу Морганс-Уока.
– Легко сказать, перестань беспокоиться, – проворчал он, встретившись глазами с Молли и покачав головой.
– Если Ченс говорит «перестань беспокоиться», значит, перестань. – Молли собралась было развить эту мысль, но ей помешал телефонный звонок. Она автоматически направилась к отводному телефону, стоявшему на подставке из розового дерева рядом со столом для совещаний.
– Приемная мистера Стюарта, – произнесла она, и лицо ее приняло строгое, деловое выражение. Затем она взглянула на Ченса с внезапной тревогой. – Да, он здесь. Минутку – Нажав на кнопку «пауза», она протянула Ченсу трубку. – Это Мэксайн. Ей надо с вами поговорить.
При упоминании об экономке из Морганс-Уока он резко вскинул голову. Двумя быстрыми шагами он был возле телефона.
– Привет, Мэкс. Как дела?
– Честно? Иногда мне хочется ее придушить. Последнее время она невыносима.
– Что случилось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47