– За этой фразой должна обязательно последовать другая, я полагаю? У вас их, должно быть, заготовлено в избытке.
Он спокойно выдержал ее взгляд.
– Какую из них вам хотелось бы услышать?
– Ту, которую вы уже приготовили, но не скажете, не так ли? Для этого потребовались бы определенные усилия, а вы давно отвыкли от них. Не утруждайте себя, однако. Найдется достаточно блондинок, которые рады будут ухватиться за любую фразу, лишь бы ее произнес Джон Тревис.
Кит бесцеремонно сунула ему в руки свой пустой бокал.
– Спокойной ночи, Джон Ти, – промолвила она и ушла.
Он стоял, лишившись дара речи, с пустым бокалом в руках и вдруг расхохотался. Он не помнил, чтобы за последние месяцы он смеялся с таким удовольствием.
На следующей неделе Джон, зайдя на студию «Олимпик», заглянул на прослушивание Кит. Первый тур он не досидел до конца, предоставив Чипу и директору картины выносить суждения. Его интересовало лишь, кто остался после начального отбора, а их оказалось совсем немного.
Он стоял у окна в кабинете Нолана, не принимая участия в разговоре, который вели Нолан, Чип и директор Ронни Лонг. Джон смотрел на пальмы и крышу Четвертой студии, где хранились декорации: космические корабли, вестибюли отелей, бордели и уютные семейные гостиные, созданные из задников, подпорок и богатой человеческой фантазии. Кинематограф – это индустрия иллюзий, фальшивых деревьев, фальшивых домов и фальшивых чувств.
Джон прислушался к голосам за спиной.
– А как вам Энн Флетчер? Я все же считаю, что она прочитала текст лучше остальных.
– Нет, она слишком жесткая, – возразил Чип и, отодвинув стул, подошел к Нолану, сидевшему за столом. – А Иден ранима.
Нолан, покачиваясь в кожаном кресле и сцепив руки на затылке, смотрел в потолок.
– Выходит, что мы опять возвращаемся к Кэтлин Тернер... – пробормотал он.
Звонок внутреннего телефона помешал Чипу выразить свое негодование. Нолан снял трубку.
– Пришла Кит Мастерс, – сообщила секретарь.
– Хорошо. – Нолан порылся в бумагах на столе и нашел ее карточку. – Пусть войдет.
Джон подошел к столу Нолана и сел на его край. Глаза его были устремлены на дверь, когда она открылась и вошла Кит. Он отметил, что одета она очень просто: белое платье из легкой ткани с широким кожаным желтым с черным поясом.
От ее появления в скучном кабинете Нолана как будто стало светлее.
Джон вытащил сигарету и закурил.
Кит, внезапно повернувшись к нему, укоризненно посмотрела на сигарету в его руке.
– Они погубят вас, Джон Ти, – вдруг сказала она.
– Да, я это уже слышал.
– Готовьтесь, – сочувственно улыбнулась Кит.
– Только хорошие умирают молодыми, – отшутился он, иронично подняв бровь.
Кит рассмеялась так же искренне и весело, как в первый раз, и из кабинета Нолана ушла атмосфера официозности.
– Значит, вы плохой человек, Джон Ти?
– Ужасно плохой, просто злодей, – согласился он и вдруг пожалел, что Кит не подходит на роль Иден. Он был бы рад иметь ее своей партнершей, встречаться с ней на съемочной площадке... и не только там, поймал он себя на этой мысли.
Однако озабоченный Чип уже сунул Кит в руки стопку листков с ее ролью.
– Сцена ссоры в спальне. Если вам надо время, чтобы подготовиться...
Кит, бросив взгляд на листки, покачала головой.
– Нет, не надо, я знаю текст.
И вдруг почувствовала неприятный холодок страха. Нервы, как всегда, подумала она. Но сколько раз именно это чувство нервного напряжения позволяло ей добиваться наилучшим образом того, чего она хотела.
– Я могу начать, – предложил Чип, но вдруг повернулся к Джону: – Или, может, ты, Джон?
Джон Тревис собирался всего лишь присутствовать. Прослушивание и без того процедура не из приятных для новичков, и едва ли следует усиливать их волнение участием известного актера. Однако сцена была ему знакома, а соблазн попробовать сделать ее с Кит Мастерс – достаточно велик.
– Что ж, пожалуй, раз я оказался здесь, – согласился он и, бросив докуренную сигарету в пепельницу на столе Нолана, взял у Чипа листки с ролью.
– Надеюсь, вы не возражаете, Кит?
В его ироническом тоне было едва скрытое неверие в то, что она способна справиться с такой сложной ролью.
– Конечно, у героини фильма Иден непростой характер. Это сложный образ. Но что из этого?
Кит внезапно охватили самые противоречивые чувства – смущение, страх, уязвленная гордость, гнев, – молниеносно сменяющие одно другое. Но ей достаточно было одной минуты, чтобы совладать с ними.
Джон внимательно следил за ней, словно понимал ее состояние. Эта ясноглазая живая женщина скорее подошла бы на роль инженю. Едва ли ей удастся сыграть страстную и загадочную Иден из его фильма.
Однако, когда Кит провернулась к нему, голова ее была гордо вскинута, в глазах – холодный блеск презрения.
– Кажется, я не приглашала тебя к себе в спальню?
Слегка поднятая бровь должна была подчеркнуть меру ее сдержанной враждебности и вызова.
Джон с трудом скрыл свое изумление.
– В этом твоя ошибка, – механически произнес он свой текст, который знал почти наизусть.
– Ты слишком самоуверен, Маккорд. – И повернувшись спиной, дала ему понять, что далее не намерена терпеть его присутствие.
– Брось играть роль безутешной вдовы, Иден. Она тебе не к лицу.
Она вздрогнула и застыла. Однако, вдруг как-то сникнув, повернулась и посмотрела на него.
– Да? В таком случае что же мне к лицу? Твое присутствие здесь?
Она произнесла эти слова мягко, тихо, словно воркуя, со скрытой страстью и нетерпением, о чем говорили ее мерцающие глаза и напряженное стройное тело.
– Не потому ли ты явился ко мне вечером? Ты хочешь довершить то, чему мы уже положили начало там, в горах?
Приблизившись, она откинула голову, обнажив стройную шею и призывно полуоткрыв губы.
– Ты не поцелуешь меня, Маккорд?
Ее ласкающие нетерпеливые руки легли ему на грудь.
– Люби меня.
Он оторвал ее руки и оттолкнул ее от себя.
– Кто ты?
Перевоплощение Иден было столь стремительным, что он не мог побороть гнев и недоумение.
Иден рассмеялась и отошла.
– Разве ты не слышал? Я – убийца.
– Ты?
Выражение ее лица мгновенно изменилось. Что это? Страдание? Горечь? Страх?
Все произошло так мгновенно и тут же исчезло. Он не успел даже понять, что она чувствовала, произнося эти страшные слова.
– Тебе ведь платят, чтобы ты узнал, – тихо промолвила она.
– Я хочу, чтобы ты сама мне все рассказала.
– Облегчить тебе задачу чистосердечным признанием? – Она с вызовом вскинула голову. – Хорошо. Я убила своего мужа. Вышла замуж из-за денег, а убила, чтобы завладеть ими. – Голос ее был глух и бесцветен. – Ты удовлетворен?
– Нет.
– Тем хуже, ибо это все, что я могу тебе сказать.
– Этого недостаточно.
– Убирайся! – вспыхнула она.
– После вас, леди, – холодно улыбнулся он и едва успел схватить руку разъяренной Иден, замахнувшейся на него. Лицо разгневанной женщины, а в глазах боль и смятение.
В заключение сцены Джон должен был схватить ее в объятия и покрыть ее лицо поцелуями, но Чип уже остановил репетицию.
– Хорошо, – коротко сказал он.
Не так уж хорошо, подумал раздосадованный Джон, испытывая странное волнение.
Кит, выпрямившись, с облегчением вздохнула, чувствуя, как напряжение от сыгранной роли медленно оставляет ее. Но она все еще продолжала оставаться Иден, ибо не заметила, как переглянулись Джон и Нолан и как Джон еле заметным кивком ответил на безмолвный вопрос последнего.
Кит вернула Чипу листки с ролью, интуитивно чувствуя, что справилась с ней. И очень неплохо, решила она про себя.
– Спасибо. Это отличная роль, – улыбнулась она Чипу.
Тот кивнул и продолжал молча смотреть на нее.
– Вы отлично справились, мисс Мастерс, – наконец нарушил молчание подошедший к ней Нолан.
– Благодарю вас.
– Вы сможете прийти на дальнейшую пробу?
– Разумеется, – ответила она спокойно.
А внутри все пело. Ей необходимо поскорей уйти отсюда, почувствовать тепло солнца на своем лице и насладиться, не скрывая, пьянящим чувством близкой победы.
– Я жду вашего звонка, – сказала она на прощанье, как бы обращаясь ко всем четверым.
Не чувствуя под собой ног, Кит покинула кабинет Нолана, щедро одарив улыбкой его секретаршу, и спустилась, не помня как, по лестнице на первый этаж. Перед прослушиванием она старалась не думать о том, насколько сильным было ее желание получить эту роль и как много это для нее значило. Теперь она знала – это ее роль.
У нее пересохли губы и гулко стучало сердце. Она готова была задушить себя в объятьях от радости. Поэтому она не слышала шагов Джона, который догнал ее у самого выхода.
– Мне надо с вами поговорить, – без обиняков сказал он.
– Пожалуйста, – так же просто ответила Кит.
Оказавшись на солнце и свежем воздухе, она с наслаждением вдыхала аромат пышно разросшейся бугенвиллеи, украшавшей стену напротив. Дышалось легко и свободно.
– Господи, как я рада, что все уже позади. Чертовски пересохло в горле.
– Предлагаю выпить по чашечке кофе.
Джон указал на кафетерий на противоположном углу. Он с удивлением почувствовал, что эта доселе незнакомая ему актриса, столь мало похожая на разочарованную и ожесточенную женщину, которую так убедительно только что сыграла, интересует его больше, чем он того хотел.
– Вы не против, если мы выберем что-нибудь подальше отсюда? – живо откликнулась Кит. – Я так взвинчена, что мне необходимо проветриться.
– Отнюдь нет.
– Отлично. Воспользуемся моей машиной.
Она вынула из сумочки ключи, обошла вокруг небольшого видавшего виды белого автомобиля с открытым верхом и красной обивкой сидений и села за руль. Джону с его длинными ногами удалось это не сразу.
– Вам тесно? – справилась Кит.
– Было бы все в порядке, если бы укоротить ноги примерно до колен.
Глаза ее заискрились от сдерживаемого смеха.
– У вас есть чувство юмора. Меня это радует. – Она включила зажигание. – Сиденье станет удобным, если вы нажмете ручку внизу под ним.
Он послушно выполнил ее указание, нашел ручку и нажал.
– Готово, – сказал он. Сиденье действительно отодвинулось назад на два дюйма, и ногам стало просторней.
Заупрямившийся мотор наконец завелся. Джон попробовал поудобней пристроить свои руки – одну положил вдоль сиденья, другой облокотился о край кузова.
Он молчал, пока они не покинули территорию студии и не выехали на простор улиц.
– Расскажите о вашей работе в сериале, – наконец спросил он.
Про себя он уже решил, что с ее талантом ей там делать нечего.
– О, не такая уж утомительная работа, – улыбнувшись, ответила Кит и с удовольствием зажмурилась, когда ветер растрепал ее волосы и отбросил их назад. – Сценарий неплохо написан, а главное – это постоянная работа. Однако я узнала, что в дальнейших сериях моей героине уже нет места, значит, опять походы по студиям и ожидание телефонных звонков. – Увидев на одном из углов знакомую вывеску, она спросила: – Вы любите жареный картофель по-французски?
– Думаю, да. Почему вы спрашиваете?
– Я люблю его у «Макдональдса». Перед прослушиванием я никогда не ем и сейчас просто умираю от голода.
Кит подъехала к открытому ресторану и, подрулив к окошку, заказала две порции картофеля фри и две чашки черного кофе.
С наслаждением вдыхая аппетитный аромат, исходивший от картонки с едой, она передала ее Джону. Тот поставил ее рядом с собой на сиденье.
Джон не помнил, когда ел в ресторанах «Макдональдса», должно быть, это было, когда он ушел из дома. Вскоре маленький автомобиль Кит снова влился в общий поток машин.
– Кто ваш агент? – продолжил свои осторожные вопросы Джон.
– Мори Роуз. – Кит убрала с лица прядь волос, растрепанных ветром.
– Мори Роуз. – Джон нахмурился. Это имя ничего ему не говорило. – Из какого агентства?
– Из своего собственного. – Кит быстро и с любопытством посмотрела на Джона.
– Агентство одного человека? – с иронией поднял брови Джон.
– Джоанна на вас бы обиделась, – заметила Кит и пояснила: – Это секретарь Мори и его правая рука. А возможно, и левая тоже.
– Я знаю кое-кого из агентства Уильяма Морриса и из объединения творческих работников. Могу представить вас, если хотите. – Он умолк, потому что впереди был крутой поворот. – У вас агент, практически не имеющий имени. Вам пора бы связаться с известным агентством, которое могло бы более удачно вести ваши дела.
– Спасибо, но меня вполне устраивает Мори. Я начинала с его помощью.
– И с его помощью ничего не достигли за девять лет, не так ли?
– Возможно. Но он первый вывел меня на эту стезю. Знаете, есть такое правило – кто первый отвез тебя на танцы, тот и провожает тебя домой.
– Но это бизнес, Кит, – серьезно заметил Джон. – Здесь нет места сантиментам.
– Я воспользуюсь известной фразой президента Кеннеди: «Если не здесь, то где? Если не сейчас, то когда?»
– Благородно, но не разумно.
– А вы железный реалист, не так ли? – спросила она.
– Каюсь.
Дорога пошла в гору, шум уличного движения стал стихать.
– А как вы стали актером? – спросила Кит с искренним любопытством.
– Самоуверенность подвела. Я как-то в споре с приятелем заявил, что стать актером – проще простого. Он поймал меня на слове и подзадорил попытать счастья в местной театральной труппе.
– Ну и как? Убедились, насколько это просто? – рассмеялась Кит. – Небось не раз хотелось взять эти слова обратно.
– Да, не раз, – согласился Джон.
– Я верю вам. – Она убавила скорость и наконец остановила машину. – Ну вот мы и приехали.
Когда она выключила мотор, Джона поразила тишина. В недоумении он оглянулся вокруг. Они были на самой вершине Голливудских холмов, внизу в тумане смога лежал Лос-Анджелес. Солнце, скрытое дымкой, казалось большим огненным шаром с размытыми краями.
– Не забудьте картонку, – напомнила Кит, выходя из машины и громко захлопывая дверцу – единственный звук, нарушивший тишину.
Джон выбрался из машины, не открывая дверцу, а просто перешагнув через низкий борт кузова, и вынул картонку с едой.
Кит стояла к нему спиной, засунув руки в карманы, и смотрела вдаль. Ветер легонько трепал подол ее платья.
Наконец, оглянувшись, она молча посмотрела на Джона, обвела взглядом просторы и город внизу.
В эту минуту она показалась Джону удивительно красивой.
– Хорошо, что вы не забыли картонку. Пойдемте.
Она направилась через шоссе.
– Как видите, не забыл, – ответил Джон и последовал за ней, но вдруг в изумлении остановился, увидев перед собой гигантские буквы: «Голливуд».
Он даже растерялся. Сколько раз он видел их с шоссе внизу, а сколько раз просто не замечал.
Тогда они казались ему белоснежным символом чего-то вечного и незыблемого. Здесь же он увидел на них грязь, трещины, выбоины и непристойные надписи.
– Безвкусица и гигантомания, – заметила, обернувшись, Кит, словно понимая его. – Еще одна реальность Голливуда, не так ли?
– Пожалуй, это так, – согласился Джон, идя за ней по камням к подножию огромной буквы Л.
– Голливуд – это не географическое понятие, а состояние ума и души.
Кит взяла из его рук картонку и, вынув плотно закрытый бумажный стакан с кофе, протянула ему, а сама, смахнув пыль и грязь с низкого пьедестала огромной пятидесятифутовой буквы, села и с наслаждением вытянула ноги.
– Знаете, я впервые здесь, – признался Джон, открывая стакан с кофе.
– Проезд по этой дороге чаще всего бывает закрыт. Из-за детей и подростков, повадившихся устраивать здесь пикники, – пояснила Кит и отпила глоток кофе. – Такой, как у нас в кафетерии, – черный и крепкий до горечи, – сказала она, отставив стакан и доставая пакетик с солью к картофелю фри. – Именно такой, какой я люблю.
– Вы часто здесь бываете?
– Когда появляется тоска по родным горам. Я не часто езжу домой – то нет времени, то денег или даже бензина. В ясные дни отсюда великолепный вид на Лос-Анджелес. Вон там круглое здание, видите, – это Центральный архив, он недалеко от Голливуда.
Она какое-то время молча смотрела на панораму города, а затем, скомкав пустые пакетики от соли, сунула их в картонку, чтобы все вместе выбросить.
– Почему вы тоскуете по горам?
– Я из Колорадо, выросла на ранчо недалеко от Аспена.
– Да? Интересно. У меня там дом.
– Подождите, не в Старвуде ли?
Кит не могла себе представить Джона в одной из фешенебельных викторианских вилл в предместьях Аспена. Несмотря на аристократические черты лица, он не был поэтической натурой. В нем было слишком много физической силы. Викторианская архитектура должна быть ему чужда. У него, видимо, современный в авангардистском стиле дом. Такие она видела в Старвуде.
– Да, там, – ответил Джон и улыбнулся.
– Разумеется, – согласилась она и тоже улыбнулась. Ей нравилась улыбка Джона Тревиса, спокойная, слегка ленивая и вполне человеческая, несмотря на его обычную надменную отстраненность. Сегодня, правда, он был прост и доступен. Его русые волосы были в беспорядке после езды в открытом автомобиле, рукава дорогой сорочки от Армани закатаны на мускулистых загорелых руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42