Гости клуба возмущенно зашумели, большинство повернуло головы в противоположную от сцены сторону.
Анастасия побледнела…
– Что он сказал? – тронул ее плечо Дорохов.
– Все выходы из здания перекрыты полицией. Попросил не волноваться и оставаться на своих местах. Извинился за причиненные неудобства… – прошептала она.
– Думаете – по нашу душу? – пристально посмотрел он ей в глаза.
– Не знаю.
Она была растеряна и подавлена; от недавней беспечности не осталось и следа.
За полчаса пребывания в клубе, Артур успел не единожды осмотреть зал: выход из него имелся лишь один – широкий проем, обрамленный блестящим металлическим наличником. Но те, кто бесновался на сцене: ди-джей и группа профессиональных танцоров, появлялись откуда-то сбоку. Стало быть, там находился еще один проход – в служебные коридоры и помещения.
– Идемте, – потянул он девушку за руку.
Стараясь не привлекать к себе внимания, они осторожно двинулись вдоль бара к сцене. Продолжая посматривать по сторонам, молодой человек заметил появившихся в зале полицейских. Часть из них была одета в обычную форму – ту, что уже доводилось встречать на улицах Парижа. Другие смахивали на спецназовцев – верхнюю часть тела закрывали черные бронежилеты, головы были «упакованы» в матовые шлемы; в руках поблескивали короткие автоматы. Двое вели на поводках служебных собак…
– Черт… Откуда им про нас известно? – покусывал Дорохов губы. И поторапливал: – Скорее. Вон небольшая лесенка справа!
Рядом со стеной виднелся узкий металлический трап. Поднимаясь по нему, они услышали сзади окрики, торопливые шаги… но ни оборачиваться, ни останавливаться не стали – проход за кулисы был уже рядом.
– Куда? – трепетно спрашивала агент, притормаживая перед развилками длинного извилистого коридора.
– Хрен его знает! Давайте влево – в противоположную от главного входа сторону. Должен же быть у них выход во двор или внутрь квартала.
Наконец, им повезло – впереди показалась лестница, соединявшая этажи.
– Надо рискнуть и попробовать спуститься, – предложил Артур, осторожно заглядывая через перила вниз и прислушиваясь.
– Решайте, Андрей, – кивнула женщина.
И он решил.
Подав спутнице рукою знак следовать за ним, потихоньку двинулся по ступенькам. Она не отставала – стараясь не стучать тонкими каблуками, мягко ступала носками туфель по каменным плитам.
Когда сверху донесся топот и хор мужских голосов, они ускорили движение. И вот уж короткий полутемный аппендикс от лестничной площадки первого этажа пересекается полосой света длинного поперечного коридора. «Лестница уходит дальше вниз – в подвал, – мгновенно подмечает бывший капитан, – сгодится в самом крайнем случае. Спрятаться и переждать в подвале не получится – кинологи со своими питомцами разыщут. Но подвал устроил бы, если оттуда найдутся другие выходы…»
Несколько шагов вдоль стены – к свету.
«Стоп!» – приказывает он жестом – из-за угла слышен топот. Но бежит один человек, а не группа. С одним справиться не трудно, даже если он вооружен, в бронежилете и в шлеме. Тому и обучали в Центре.
Не оборачиваясь, левой рукой Дорохов заставил спутницу прижаться к стене; сам же согнул правую в локте, сжал и отвел назад кулак. Сейчас… Еще мгновение и…
Фух!.. Мимо по коридору промчался подросток. Промчался, не заметив того, кто мог уложить одним ударом.
Кажется, теперь путь свободен. Но едва телохранитель двинулся к повороту, как в коридоре снова послышался шум…
И опять тот же жест, означавший: «замри!» Сам же напряженно вслушивается, стараясь понять, что этот шум означает и насколько опасен.
Нет, на сей раз все серьезней: решительные шаги нескольких взрослых людей, отрывистые команды, собачий лай…
– Назад! – приказывает молодой человек. – И снимите туфли. Живо!
Девушка напугана: шум нарастает и сверху. Они с Андреем отрезаны, окружены. Потому Анастасия безропотно слушается; бесшумно крадется за ним вниз – в темноту подвала…
– Осторожно, здесь ступеньки кончаются, – предупреждает он и щелкает зажигалкой. – Сюда!..
Парочка мечется между сырых стен. Какие-то стеллажи, крохотные закутки; запустение, мусор, запах плесени… И нигде ни намека на лестницу, на запасной выход.
Она на что-то наступает, морщиться от боли, пытается сызнова надеть туфли, но напарник торопит, тянет дальше – в пустоту…
А сзади опять торопливые шаги. Судя по частоте дробных звуков, в подвал спускаются человек семь или восемь. Пространство у лестницы уже ощупывается лучами мощных фонарей…
– Что будем делать, Андрей? – блеснули ее глаза в полумраке.
– Отойдем подальше и затаимся в каком-нибудь тупичке. Для обыска подвала полицейские обязательно разделятся на мелкие группы – по два-три человека. И тогда я попробую разобраться с ними.
– Но они вооружены. И потом эти собаки…
– Других вариантов нет, – погасил и спрятал в карман зажигалку спецназовец. Взяв Анастасию за руку, потащил в темноту.
Но она неожиданно воспротивилась, горячо зашептав:
– Я не верю, что охота устроена за нами, понимаете? Не-ве-рю! Есть у нас один вариант!
Глава четвертая
Париж. 1–2 сентября
– А кого они, по-вашему, тут ловят? – сердито вопрошал Артур.
– Понимаете, сбивает с толку тот мальчишка, пробежавший как сумасшедший по коридору! С какой стати волноваться подросткам, если облава на агентов иностранной разведки?!
Он хотел было возразить, потянуть ее дальше, но… теперь действительно стало поздно сравнивать достоинства и недостатки их планов. Время безнадежно ушло – в коридоре, шагах в сорока появились люди.
– Подойдите ближе, – схватила она руку телохранителя.
И, бросив на грязный пол свои туфли, потянула его к себе. Решительно выдернув заправленную в джинсы футболку, задрала ее; рванула ворот блузки и без раздумий положила мужскую ладонь на свою грудь.
– Да не стойте же вы истуканом! Обнимите меня покрепче и целуйте, – раздраженным шепотом приказала девушка. – Они уже рядом. Ну же, Андрей – очнитесь! Сейчас не до раздумий!..
Несколько человек приближались по коридору; ярко-желтые лучи шарили по стенам все ближе и ближе…
Его правая ладонь покоилась на упругой груди, левой он обнял Анастасию за талию…
Припав к ее губам, внезапно ощутил волну нахлынувшего желания, и уже через несколько мгновений упоительного поцелуя вдруг почувствовал, как стремительно тает пугавшая минутой раньше опасность топавших по подвалу полицейских, светивших прямо в лицо фонарей…
Девушка искусно подыгрывала: одной рукою обнимала его шею, второй скользила по телу под футболкой; постанывала и глубоко дышала… Сквозь туман, охвативший от спонтанно-чумовой близости он различил как толпа стражей остановилась неподалеку – в нескольких шагах, по-прежнему освещая целующуюся и якобы позабывшую обо всем на свете парочку. То ли достоверности ради, то ли не сдержавшись (уж и сам того не понимал), Артур уже шарил ладонью по женским бедрам…
Но… удовольствие длилось недолго – раздался громкий зевок служебного пса, прерванный отрывистой фразой на французском кого-то из подошедших мужчин.
Точно очнувшись от забытья и сладкой неги, Анастасия резко отпрянула к стене, зажмурилась от света, смущенно одернула юбку и шлепнула по руке молодого человека, все еще сжимавшую ее грудь. Дорохов напрягся, слушая короткий диалог меж знавшей язык девушкой и представителем силовых структур…
Тем временем к ним подвели собаку; та деловито обнюхала сначала мужчину, потом женщину. Один из полицейских живо прошелся ладонями сверху вниз по одежде беглецов, вероятно, разыскивая оружие…
– Андрей, дайте свой паспорт, – попросила агент, пока фонари подозрительно шарили по их фигурам. И негромко добавила: – Расслабьтесь. Это местный отдел по борьбе с наркотиками. Плановая проверка всех злачных мест района.
– Козлы! – тем же тихим шепотом отвечал тот, подавая ей документ. – Испортили все что могли…
Затем, по пути к выходу из подвала, она, притворно смущаясь, ответила на несколько вопросов, объясняя причину поспешного бегства из клубного зала; подала на проверку паспорта – свой и Андрея Викторовича Седова.
Их завели в какую-то комнату на втором этаже. Следом в помещение ворвался проворный щупленький полицейский с набором хитрых штучек, похожих на металлоискатели. Артур снес процедуру спокойно – расставил в стороны руки и терпеливо ждал, покуда французский мент с неторопливой аккуратностью обследовал каждый сантиметр его одежды.
А вот Анастасия к безобидному действу почему-то отнеслась иначе: заметно нервничала, побледнела, затаила дыхание…
«Чего она трясется, – поражался телохранитель, – ни наркоты, ни оружия у нас нет. Ох уж эти бабы!..»
Грозная на вид аппаратура ни разу не пикнула, и не мигнула набором цветных лампочек – все, как и предполагал Дорохов, закончилось благополучно…
Спустя двадцать минут инцидент был исчерпан: туристам из России вернули паспорта и даже извинились. Старший полицейский чин что-то назидательно буркнул на прощание, и парочка спешно покинула второй этаж…
– И что же он вякнул про Россию? Небось, какую-нибудь гадость?.. – тихо спросил молодой человек, спускаясь по лестнице в обнимку со своей «любимой подружкой».
Выйдя на улицу, она нервно повела плечиками, скидывая его руку; презрительно оглянулась на оказавшийся столь не гостеприимным « La Locomotive » и, облечено выдохнула:
– Нет, наоборот. Сказал, что ему нравятся русские. А если бы мы оказались американцами, так непременно растянул бы проверку до утра. И ночь бы мы провели в кутузке.
– Ха! Нормальный мужик!..
– Проводите меня до отеля, – оборвала девушка его смех.
– Не вопрос…
Сидя в салоне автомобиля и окончательно придя в себя после свалившейся неприятности, она аккуратно запахнула оставшиеся без верхних пуговок полы блузки, вернула лицу строгость, нахмурила брови и с металлическими нотками в голосе попросила:
– Андрей, пожалуйста, вычеркните из памяти все то, что произошло там… в подвале.
– А что произошло в подвале?
– Вы догадывайтесь, о чем я веду речь.
– Ах, об этом!.. – шлепнул он себя по лбу. – Ну, что вы, Анастасия Игоревна – я и сам мечтаю поскорее забыть тот кошмар! Терпеть не могу целовать и щупать, кого попало!..
И сдобрив сказанное отвратительной гримасой, отвернулся к окну. Но к своему удовольствию прежде заметил вспыхнувший гневом взгляд изрядно уязвленной женщины.
* * *
Расстались они сухо. Будто не было и в помине беззаботной прогулки по знаменитому мемориальному кладбищу, беспечной болтовни в клубе, стремительного бегства по закоулкам кулис от полиции. И того, хоть и вынужденного, но жаркого минутного поцелуя в подвальном мраке.
Рассчитавшись с таксистом, он собирался проститься здесь же, на улице, но Анастасия чуть не приказным тоном повелела:
– Поднимитесь со мной в номер.
Пожав плечами, Артур поплелся следом…
От поездки на лифте отказались – пошли лестницей. И пока петляли светлыми коридорами скромного отеля, она негромко наставляла относительно последующих действий:
– Происшествие в клубе вряд ли возымеет последствия, но на всякий случай нужно подстраховаться. Сейчас без промедления следует заняться сменой документов. И вам, и мне…
Четкость и отрывистость фраз в точности напомнили манеру разговора Александра Сергеевича. «Его школа. Японский конспиратор!.. – уныло подумал молодой человек, мягко ступая по толстому ковровому покрытию. – Такая же убежденная фанатичка. И такая же хитрая бестия – даже разговор завела в коридоре, а не в стенах номера, где могут стоять жучки…»
– …Приехав в гостиницу, переоденетесь в приличный костюм, рассчитаетесь за номер и отправитесь в аэропорт Орли. Там в автоматической камере хранения восточного терминала «Orly Ouest» поменяете старый комплект документов на новый.
– А спать, интересно, я когда буду?
– Вы не спать сюда приехали! – отрезала девушка.
Категоричность тона выбора не оставляла.
– И не перебивайте – времени мало, – отчетливо выговаривала она каждое слово, – запомните номер ячейки: двадцать два, сорок восемь.
– Запомнил.
– Шифр: двенадцать, ноль четыре, девятнадцать, шестьдесят один.
Он кивнул, повторяя про себя названные цифры.
– Одежду, в которой засветились под именем Андрея Седова, лучше выбросить. И последнее: завтра в девятнадцать тридцать встречаемся на Елисейских полях – улица Мариньи, у центрального входа в театр. Форма одежды – парадная. Вопросы?
– Что за театр? Их здесь считать умучаешься.
Она покосилась на него с превосходством знатока светской жизни и проронила:
– Театр Мариньи – самый именитый на Елисейских полях. К тому же расположен неподалеку от церкви Мадлен, куда вы изволили опоздать в первый день. Одним словом – не заблудитесь.
– В театре опять будем прохлаждаться и шариться по подвалам?
– Никаких подвалов! – фыркнула Анастасия. – Завтра мы должны сделать то, ради чего сюда приехали.
– Наконец-то! – возрадовался он.
– Только не говорите, что смертельно устали от Парижа, – съязвила она, поворачивая к одному из номеров. Вставив в замочную скважину ключ и открыв дверь, вошла внутрь. Включив свет в холле и, не пригласив Дорохова войти, бросила: – Все. До завтра!
Дверь шибанула по косяку перед самым носом Артура.
Ухмыльнувшись, он сунул руки в карманы и зашагал прочь…
* * *
Следующим вечером в оговоренный час он прогуливался по гранитным ступеням, ведущим к главному входу в театр Мариньи. От нечего делать изучал большие афиши и пытался отыскать созвучные русскому слуху фразы. Иногда это удавалось…
Один из спектаклей назывался «Мария Стюарт». В названии второго угадывалось слово «русские», но дальше из-за огромных пробелов в познаниях французского языка поиск буксовал. Зато главную роль в спектакле исполнял Ален Делон – его имя спутать с чьим-то другим возможным не представлялось. Да и напечатано оно было аршинными буквами – едва ли не крупнее самого названия.
На Дорохове неплохо сидел дорогой костюм; расстегнутые полы пиджака открывали любопытному взору модный галстук, привносящий во внешний вид штришок этакого небрежного шарма. К тому же на ремне – далеко на боку, висел все тот же CD-плеер, провода с наушниками от которого были аккуратно упрятаны в брючный карман. В кармане пиджака лежал паспорт на имя Антона Леонидовича Бахирева – сотрудника одной из московских строительных компаний. Рядом с паспортом покоились международные права и использованный авиабилет рейса «Москва-Париж» – тот же самый рейс, коим прибыл сюда рекламный агент Андрей Викторович Седов. Разница заключалась лишь в том, что на последнем проездном документе стояла более свежая дата…
Новоявленный Антон Леонидович частенько прикрывал ладонью зевки – полночи вместо отдыха пришлось бодрствовать, мотаясь на такси в аэропорт и обратно; затем разыскивать другую дешевую гостиницу, устраиваться… С постели в новом номере поднялся только к полудню; до сего часа успел выпить три чашки крепкого кофе, однако все одно жутко хотелось спать.
– О, да вы сегодня франт! – раздался позади знакомый голос.
Он обернулся. По ступенькам поднималась Анастасия; в бордовом вечернем платье со вставками из черного бархата, с небольшой сумочкой в руках.
– Здравия желаю, – хмуро кивнул он. – Вы тоже ничего приоделись. На похоронах пару раз аналогичный прикид встречал.
– Спасибо за царский комплемент. Кажется, нас теперь зовут Антоном?
– Угадали. А как отныне следует обращаться к мадам?
– Дубровина Ольга Анатольевна, – представилась она и тихо добавила: – Вот сегодня, уважаемый Антон Леонидович, извольте смотреть по сторонам в оба. Несуетливо, осторожно, но… с максимальным вниманием. Договорились?
– Не вопрос. Куда держим путь?
– В аптеку.
– Куда?! – изумленно переспросил молодой человек.
– Вы что, оглохли? В аптеку.
– Гм… А театр отменяется?..
– Мы туда и не собирались, – загадочно улыбнулась она, привычно беря его под руку.
– Понятно. Стало быть, в лучший костюм я вырядился, чтоб покупать мазь Вишневского.
– Пошли-пошли, – увлекла его девушка вниз по ступеням, – у нас не так много времени…
По пути в ближайшую аптеку Артур ни на минуту не забывал о просьбе агента – поглядывал на тормозившие у тротуара автомобили; мимолетно озираясь, запоминал людей, идущих в том же направлении. И даже оказавшись внутри прохладного зала с густым запахом медикаментов, задержался у стеклянных дверей, всматриваясь в мелькавших прохожих…
Результат обнадеживал: ни одного подозрительного взгляда; ни одного человека, сбавившего шаг у крыльца аптеки.
Новоиспеченная Ольга Анатольевна пробыла у прилавка недолго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
Анастасия побледнела…
– Что он сказал? – тронул ее плечо Дорохов.
– Все выходы из здания перекрыты полицией. Попросил не волноваться и оставаться на своих местах. Извинился за причиненные неудобства… – прошептала она.
– Думаете – по нашу душу? – пристально посмотрел он ей в глаза.
– Не знаю.
Она была растеряна и подавлена; от недавней беспечности не осталось и следа.
За полчаса пребывания в клубе, Артур успел не единожды осмотреть зал: выход из него имелся лишь один – широкий проем, обрамленный блестящим металлическим наличником. Но те, кто бесновался на сцене: ди-джей и группа профессиональных танцоров, появлялись откуда-то сбоку. Стало быть, там находился еще один проход – в служебные коридоры и помещения.
– Идемте, – потянул он девушку за руку.
Стараясь не привлекать к себе внимания, они осторожно двинулись вдоль бара к сцене. Продолжая посматривать по сторонам, молодой человек заметил появившихся в зале полицейских. Часть из них была одета в обычную форму – ту, что уже доводилось встречать на улицах Парижа. Другие смахивали на спецназовцев – верхнюю часть тела закрывали черные бронежилеты, головы были «упакованы» в матовые шлемы; в руках поблескивали короткие автоматы. Двое вели на поводках служебных собак…
– Черт… Откуда им про нас известно? – покусывал Дорохов губы. И поторапливал: – Скорее. Вон небольшая лесенка справа!
Рядом со стеной виднелся узкий металлический трап. Поднимаясь по нему, они услышали сзади окрики, торопливые шаги… но ни оборачиваться, ни останавливаться не стали – проход за кулисы был уже рядом.
– Куда? – трепетно спрашивала агент, притормаживая перед развилками длинного извилистого коридора.
– Хрен его знает! Давайте влево – в противоположную от главного входа сторону. Должен же быть у них выход во двор или внутрь квартала.
Наконец, им повезло – впереди показалась лестница, соединявшая этажи.
– Надо рискнуть и попробовать спуститься, – предложил Артур, осторожно заглядывая через перила вниз и прислушиваясь.
– Решайте, Андрей, – кивнула женщина.
И он решил.
Подав спутнице рукою знак следовать за ним, потихоньку двинулся по ступенькам. Она не отставала – стараясь не стучать тонкими каблуками, мягко ступала носками туфель по каменным плитам.
Когда сверху донесся топот и хор мужских голосов, они ускорили движение. И вот уж короткий полутемный аппендикс от лестничной площадки первого этажа пересекается полосой света длинного поперечного коридора. «Лестница уходит дальше вниз – в подвал, – мгновенно подмечает бывший капитан, – сгодится в самом крайнем случае. Спрятаться и переждать в подвале не получится – кинологи со своими питомцами разыщут. Но подвал устроил бы, если оттуда найдутся другие выходы…»
Несколько шагов вдоль стены – к свету.
«Стоп!» – приказывает он жестом – из-за угла слышен топот. Но бежит один человек, а не группа. С одним справиться не трудно, даже если он вооружен, в бронежилете и в шлеме. Тому и обучали в Центре.
Не оборачиваясь, левой рукой Дорохов заставил спутницу прижаться к стене; сам же согнул правую в локте, сжал и отвел назад кулак. Сейчас… Еще мгновение и…
Фух!.. Мимо по коридору промчался подросток. Промчался, не заметив того, кто мог уложить одним ударом.
Кажется, теперь путь свободен. Но едва телохранитель двинулся к повороту, как в коридоре снова послышался шум…
И опять тот же жест, означавший: «замри!» Сам же напряженно вслушивается, стараясь понять, что этот шум означает и насколько опасен.
Нет, на сей раз все серьезней: решительные шаги нескольких взрослых людей, отрывистые команды, собачий лай…
– Назад! – приказывает молодой человек. – И снимите туфли. Живо!
Девушка напугана: шум нарастает и сверху. Они с Андреем отрезаны, окружены. Потому Анастасия безропотно слушается; бесшумно крадется за ним вниз – в темноту подвала…
– Осторожно, здесь ступеньки кончаются, – предупреждает он и щелкает зажигалкой. – Сюда!..
Парочка мечется между сырых стен. Какие-то стеллажи, крохотные закутки; запустение, мусор, запах плесени… И нигде ни намека на лестницу, на запасной выход.
Она на что-то наступает, морщиться от боли, пытается сызнова надеть туфли, но напарник торопит, тянет дальше – в пустоту…
А сзади опять торопливые шаги. Судя по частоте дробных звуков, в подвал спускаются человек семь или восемь. Пространство у лестницы уже ощупывается лучами мощных фонарей…
– Что будем делать, Андрей? – блеснули ее глаза в полумраке.
– Отойдем подальше и затаимся в каком-нибудь тупичке. Для обыска подвала полицейские обязательно разделятся на мелкие группы – по два-три человека. И тогда я попробую разобраться с ними.
– Но они вооружены. И потом эти собаки…
– Других вариантов нет, – погасил и спрятал в карман зажигалку спецназовец. Взяв Анастасию за руку, потащил в темноту.
Но она неожиданно воспротивилась, горячо зашептав:
– Я не верю, что охота устроена за нами, понимаете? Не-ве-рю! Есть у нас один вариант!
Глава четвертая
Париж. 1–2 сентября
– А кого они, по-вашему, тут ловят? – сердито вопрошал Артур.
– Понимаете, сбивает с толку тот мальчишка, пробежавший как сумасшедший по коридору! С какой стати волноваться подросткам, если облава на агентов иностранной разведки?!
Он хотел было возразить, потянуть ее дальше, но… теперь действительно стало поздно сравнивать достоинства и недостатки их планов. Время безнадежно ушло – в коридоре, шагах в сорока появились люди.
– Подойдите ближе, – схватила она руку телохранителя.
И, бросив на грязный пол свои туфли, потянула его к себе. Решительно выдернув заправленную в джинсы футболку, задрала ее; рванула ворот блузки и без раздумий положила мужскую ладонь на свою грудь.
– Да не стойте же вы истуканом! Обнимите меня покрепче и целуйте, – раздраженным шепотом приказала девушка. – Они уже рядом. Ну же, Андрей – очнитесь! Сейчас не до раздумий!..
Несколько человек приближались по коридору; ярко-желтые лучи шарили по стенам все ближе и ближе…
Его правая ладонь покоилась на упругой груди, левой он обнял Анастасию за талию…
Припав к ее губам, внезапно ощутил волну нахлынувшего желания, и уже через несколько мгновений упоительного поцелуя вдруг почувствовал, как стремительно тает пугавшая минутой раньше опасность топавших по подвалу полицейских, светивших прямо в лицо фонарей…
Девушка искусно подыгрывала: одной рукою обнимала его шею, второй скользила по телу под футболкой; постанывала и глубоко дышала… Сквозь туман, охвативший от спонтанно-чумовой близости он различил как толпа стражей остановилась неподалеку – в нескольких шагах, по-прежнему освещая целующуюся и якобы позабывшую обо всем на свете парочку. То ли достоверности ради, то ли не сдержавшись (уж и сам того не понимал), Артур уже шарил ладонью по женским бедрам…
Но… удовольствие длилось недолго – раздался громкий зевок служебного пса, прерванный отрывистой фразой на французском кого-то из подошедших мужчин.
Точно очнувшись от забытья и сладкой неги, Анастасия резко отпрянула к стене, зажмурилась от света, смущенно одернула юбку и шлепнула по руке молодого человека, все еще сжимавшую ее грудь. Дорохов напрягся, слушая короткий диалог меж знавшей язык девушкой и представителем силовых структур…
Тем временем к ним подвели собаку; та деловито обнюхала сначала мужчину, потом женщину. Один из полицейских живо прошелся ладонями сверху вниз по одежде беглецов, вероятно, разыскивая оружие…
– Андрей, дайте свой паспорт, – попросила агент, пока фонари подозрительно шарили по их фигурам. И негромко добавила: – Расслабьтесь. Это местный отдел по борьбе с наркотиками. Плановая проверка всех злачных мест района.
– Козлы! – тем же тихим шепотом отвечал тот, подавая ей документ. – Испортили все что могли…
Затем, по пути к выходу из подвала, она, притворно смущаясь, ответила на несколько вопросов, объясняя причину поспешного бегства из клубного зала; подала на проверку паспорта – свой и Андрея Викторовича Седова.
Их завели в какую-то комнату на втором этаже. Следом в помещение ворвался проворный щупленький полицейский с набором хитрых штучек, похожих на металлоискатели. Артур снес процедуру спокойно – расставил в стороны руки и терпеливо ждал, покуда французский мент с неторопливой аккуратностью обследовал каждый сантиметр его одежды.
А вот Анастасия к безобидному действу почему-то отнеслась иначе: заметно нервничала, побледнела, затаила дыхание…
«Чего она трясется, – поражался телохранитель, – ни наркоты, ни оружия у нас нет. Ох уж эти бабы!..»
Грозная на вид аппаратура ни разу не пикнула, и не мигнула набором цветных лампочек – все, как и предполагал Дорохов, закончилось благополучно…
Спустя двадцать минут инцидент был исчерпан: туристам из России вернули паспорта и даже извинились. Старший полицейский чин что-то назидательно буркнул на прощание, и парочка спешно покинула второй этаж…
– И что же он вякнул про Россию? Небось, какую-нибудь гадость?.. – тихо спросил молодой человек, спускаясь по лестнице в обнимку со своей «любимой подружкой».
Выйдя на улицу, она нервно повела плечиками, скидывая его руку; презрительно оглянулась на оказавшийся столь не гостеприимным « La Locomotive » и, облечено выдохнула:
– Нет, наоборот. Сказал, что ему нравятся русские. А если бы мы оказались американцами, так непременно растянул бы проверку до утра. И ночь бы мы провели в кутузке.
– Ха! Нормальный мужик!..
– Проводите меня до отеля, – оборвала девушка его смех.
– Не вопрос…
Сидя в салоне автомобиля и окончательно придя в себя после свалившейся неприятности, она аккуратно запахнула оставшиеся без верхних пуговок полы блузки, вернула лицу строгость, нахмурила брови и с металлическими нотками в голосе попросила:
– Андрей, пожалуйста, вычеркните из памяти все то, что произошло там… в подвале.
– А что произошло в подвале?
– Вы догадывайтесь, о чем я веду речь.
– Ах, об этом!.. – шлепнул он себя по лбу. – Ну, что вы, Анастасия Игоревна – я и сам мечтаю поскорее забыть тот кошмар! Терпеть не могу целовать и щупать, кого попало!..
И сдобрив сказанное отвратительной гримасой, отвернулся к окну. Но к своему удовольствию прежде заметил вспыхнувший гневом взгляд изрядно уязвленной женщины.
* * *
Расстались они сухо. Будто не было и в помине беззаботной прогулки по знаменитому мемориальному кладбищу, беспечной болтовни в клубе, стремительного бегства по закоулкам кулис от полиции. И того, хоть и вынужденного, но жаркого минутного поцелуя в подвальном мраке.
Рассчитавшись с таксистом, он собирался проститься здесь же, на улице, но Анастасия чуть не приказным тоном повелела:
– Поднимитесь со мной в номер.
Пожав плечами, Артур поплелся следом…
От поездки на лифте отказались – пошли лестницей. И пока петляли светлыми коридорами скромного отеля, она негромко наставляла относительно последующих действий:
– Происшествие в клубе вряд ли возымеет последствия, но на всякий случай нужно подстраховаться. Сейчас без промедления следует заняться сменой документов. И вам, и мне…
Четкость и отрывистость фраз в точности напомнили манеру разговора Александра Сергеевича. «Его школа. Японский конспиратор!.. – уныло подумал молодой человек, мягко ступая по толстому ковровому покрытию. – Такая же убежденная фанатичка. И такая же хитрая бестия – даже разговор завела в коридоре, а не в стенах номера, где могут стоять жучки…»
– …Приехав в гостиницу, переоденетесь в приличный костюм, рассчитаетесь за номер и отправитесь в аэропорт Орли. Там в автоматической камере хранения восточного терминала «Orly Ouest» поменяете старый комплект документов на новый.
– А спать, интересно, я когда буду?
– Вы не спать сюда приехали! – отрезала девушка.
Категоричность тона выбора не оставляла.
– И не перебивайте – времени мало, – отчетливо выговаривала она каждое слово, – запомните номер ячейки: двадцать два, сорок восемь.
– Запомнил.
– Шифр: двенадцать, ноль четыре, девятнадцать, шестьдесят один.
Он кивнул, повторяя про себя названные цифры.
– Одежду, в которой засветились под именем Андрея Седова, лучше выбросить. И последнее: завтра в девятнадцать тридцать встречаемся на Елисейских полях – улица Мариньи, у центрального входа в театр. Форма одежды – парадная. Вопросы?
– Что за театр? Их здесь считать умучаешься.
Она покосилась на него с превосходством знатока светской жизни и проронила:
– Театр Мариньи – самый именитый на Елисейских полях. К тому же расположен неподалеку от церкви Мадлен, куда вы изволили опоздать в первый день. Одним словом – не заблудитесь.
– В театре опять будем прохлаждаться и шариться по подвалам?
– Никаких подвалов! – фыркнула Анастасия. – Завтра мы должны сделать то, ради чего сюда приехали.
– Наконец-то! – возрадовался он.
– Только не говорите, что смертельно устали от Парижа, – съязвила она, поворачивая к одному из номеров. Вставив в замочную скважину ключ и открыв дверь, вошла внутрь. Включив свет в холле и, не пригласив Дорохова войти, бросила: – Все. До завтра!
Дверь шибанула по косяку перед самым носом Артура.
Ухмыльнувшись, он сунул руки в карманы и зашагал прочь…
* * *
Следующим вечером в оговоренный час он прогуливался по гранитным ступеням, ведущим к главному входу в театр Мариньи. От нечего делать изучал большие афиши и пытался отыскать созвучные русскому слуху фразы. Иногда это удавалось…
Один из спектаклей назывался «Мария Стюарт». В названии второго угадывалось слово «русские», но дальше из-за огромных пробелов в познаниях французского языка поиск буксовал. Зато главную роль в спектакле исполнял Ален Делон – его имя спутать с чьим-то другим возможным не представлялось. Да и напечатано оно было аршинными буквами – едва ли не крупнее самого названия.
На Дорохове неплохо сидел дорогой костюм; расстегнутые полы пиджака открывали любопытному взору модный галстук, привносящий во внешний вид штришок этакого небрежного шарма. К тому же на ремне – далеко на боку, висел все тот же CD-плеер, провода с наушниками от которого были аккуратно упрятаны в брючный карман. В кармане пиджака лежал паспорт на имя Антона Леонидовича Бахирева – сотрудника одной из московских строительных компаний. Рядом с паспортом покоились международные права и использованный авиабилет рейса «Москва-Париж» – тот же самый рейс, коим прибыл сюда рекламный агент Андрей Викторович Седов. Разница заключалась лишь в том, что на последнем проездном документе стояла более свежая дата…
Новоявленный Антон Леонидович частенько прикрывал ладонью зевки – полночи вместо отдыха пришлось бодрствовать, мотаясь на такси в аэропорт и обратно; затем разыскивать другую дешевую гостиницу, устраиваться… С постели в новом номере поднялся только к полудню; до сего часа успел выпить три чашки крепкого кофе, однако все одно жутко хотелось спать.
– О, да вы сегодня франт! – раздался позади знакомый голос.
Он обернулся. По ступенькам поднималась Анастасия; в бордовом вечернем платье со вставками из черного бархата, с небольшой сумочкой в руках.
– Здравия желаю, – хмуро кивнул он. – Вы тоже ничего приоделись. На похоронах пару раз аналогичный прикид встречал.
– Спасибо за царский комплемент. Кажется, нас теперь зовут Антоном?
– Угадали. А как отныне следует обращаться к мадам?
– Дубровина Ольга Анатольевна, – представилась она и тихо добавила: – Вот сегодня, уважаемый Антон Леонидович, извольте смотреть по сторонам в оба. Несуетливо, осторожно, но… с максимальным вниманием. Договорились?
– Не вопрос. Куда держим путь?
– В аптеку.
– Куда?! – изумленно переспросил молодой человек.
– Вы что, оглохли? В аптеку.
– Гм… А театр отменяется?..
– Мы туда и не собирались, – загадочно улыбнулась она, привычно беря его под руку.
– Понятно. Стало быть, в лучший костюм я вырядился, чтоб покупать мазь Вишневского.
– Пошли-пошли, – увлекла его девушка вниз по ступеням, – у нас не так много времени…
По пути в ближайшую аптеку Артур ни на минуту не забывал о просьбе агента – поглядывал на тормозившие у тротуара автомобили; мимолетно озираясь, запоминал людей, идущих в том же направлении. И даже оказавшись внутри прохладного зала с густым запахом медикаментов, задержался у стеклянных дверей, всматриваясь в мелькавших прохожих…
Результат обнадеживал: ни одного подозрительного взгляда; ни одного человека, сбавившего шаг у крыльца аптеки.
Новоиспеченная Ольга Анатольевна пробыла у прилавка недолго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27