- Где баланс? - Сковородников не уважает брань, а уважает
четкость.
- Где дилижанс. Ты мне бухгалтера найди для баланса -
тетка стала в позу учительницы. - Да чтоб не пил, как старая
лошадь!
Лицо полковника теряет правильные очертания.
- Ну, ты и б...!
Ольга Ивановна счастливо смеется. Она любит, когда в ней
чувствуют женское начало. К тому же она где- то прочла, что
эротизмом проникнута древняя индуистская религия, увидевшая в
нем знак миросотворения и источник всех благ, и догадалась, что
мат подспудно отражает эти же религиозные представления,
вышедшие из подсознания российского народа. Матерный язык и
идет из подсознания. И является первичным по отношению к
полинявшему и пресному литературному, выношенному бесполыми
монастырскими старцами, да витиеватыми иностранцами, привыкшими
пальцами делать то, что русские делают иными частями. Она была
уверена, что зажим мата дряхлой интеллигенцией произошел от
слабости позиций коммунистов. Знание же его позволит лучше
понимать и передавать неисчерпаемые нюансы отношений русской
души. Исконную культуру не уничтожить. Ее следует
восстанавливать со школьной скамьи.
Как-то я спросил словесницу: "Как отразится капитализация
страны на русский язык?" Она вздохнула и ответила так: "Как
отразилось иго татар на него. Если не удержим свою
самобытность, русский язык погибнет вовсе. Процесс уже пошел.
Вон - автолайн вместо извозчика, змеиное шоу, вместо
праздничного представления, бизнес вместо охмуриловки. Удержит
натиск иностранщины только мат. Его не искоренишь и ничем не
заменишь. Мы же все обматерим." "Почему постоянным фигурантом в
мате присутствует чья-то мать, давшая название этому
фольклору?" "Плодородие всегда было источником жизни.
Плодородие земли, стада, семьи. Его ждали, призывали, желали
себе и другим. За ним видели изобилие, успех. Слово Мать
обозначало женское, плодородное свойство, которое могло
проявится при покрытии его мужским свойством. В русской
языческой вере мат имел образ пожеланий благополучия. Гонение
на него пошло с введением нерусской веры - христианской, от нее
он стал считаться сквернословием. И стал в народе проявлением
необузданного протеста против порабощения чужим своего."
Вместе с ней школьница, умница, красивая девочка Маша. У
Маши талант художницы. Это видно по ее лицу.
"Художник видит чувством, - говаривала она, - но в людях
оно спит и его надо будить. Любыми способами. Самый блестящий
результат дает эротика." На самом деле она любила чувствовать,
отдавая чувству понимание жизни. И развивала восприятие
чувством, как развивает музыкант свой слух, а дегустатор -
обоняние и вкус. Она вливалась в природу, как кошка в утро.
Грациозная, чувственная, бесстыдная, она носила свою наготу
также непринужденно, как рабочий спецовку. Маша нашла свое
увлечение в профессиональной проституции, не ведая сути
первородного греха. И не потому, что решилась выйти на рынок
секса, а потому, что она обожала своим необыкновенным телом
рисовать этюды искуса его. Вычерчивать орнаменты желаний и
плести из них красочные кружева, вытаскивая из партнера
неведомую ему рудиментарную страсть. Чтоб и одарить его этим
озарением. Оплата придавала законченность творению. И служила
границей между разными мирами.
Ольга Ивановна боготворила юное дарование, как яркое
свидетельство самоутверждающегося женского начала в чистом его
виде, какое, видимо, изначально и было сотворено богом.
Гранддама вытащила из под одежды моток ассигнаций,
несколько отделила и протянула опухшему производственнику.
- Вон твои ворюги едут. Расплатись. Да возьми с них
расписку!
- Одурела?
- О материальной помощи. Для рэкета. - разъяснила
бизнеследи азы современной торговли.
- А на зарплату фирме? - полковник скосил глаза.
Не торопясь, добавила бумажку.
- И все?
- Господи, - покровительственно и ясно она смотрит в
глупые глаза военного - зачем тебе деньги?
- А зачем, по-твоему деньги вообще нужны? - уходит от
ответа Сковородников.
- Объясняю, кто так и не понял, - поставленным голосом
приступила к изложению Ольга Ивановна. - Деньги нужны, чтоб
делать деньги. Это, так сказать, в промежутке. А в конечном
итоге - для полноценного секса в молодости, ублажения
придурковатой неполноценности в зрелости и куска хлеба в
старости.
- Скажешь, - секса! - поганенько взвизгнул слушатель. - А
если купить что? Или встретить друзей? Поехать куда? На
представление сходить. А у тебя все одно в голове!
- Тупые ж военные! Форма, что ли влияет? Или наука убивать
других не любит? Вот скажи: оторвут тебе то, по чему тебя
мужиком считают, что тебе захочется, кроме куска хлеба? На
представление сходить? Чтоб не понять, о чем там речь идет?
Украткой посмотреть на праздник чувств, выросших из этих самых
мест, которых ты, считай, лишился? Друзей пригласить? Чтоб
попищать о черством хлебе? О чем еще?
Ты не понимаешь, что только три органа крутят человеком:
голова, желудок и то, что между ног? Все! Голова редко у кого
есть, она не в счет. Чаще всего она привязана к двум другим
органам. Как придаток. Да разве что заскочит какая блажь. Так
что и остается, что остается.
- А оборона? Сколько же денег идет на нее!
- Я тебе так скажу. Во все времена войны шли не из-за
территорий. Это плешивые историки придумали. И не затем, чтоб
побольше сожрать.
- Ну, из-за амбиций, например.
- Не надо помогать. Относительно амбиций скажу, что они
тоже выползают из того, что между ног, от перепревшей гадости,
не нашедшей должного применения. От перетрудившегося петушиного
хорохорства. Так я о другом. Они шли из-за баб. Прошлых,
настоящих, будущих. И больше не из-за чего. Только точнее не
столько из-за баб вообще, а настоящих стерв. Мужикам всегда
требовались отменные стервы. Как бриллианты этим стервам. Вся
ценность этих глупых штучек пошла от них. Полмира хотелось
положить к их ногам. Свою отвагу показать. Ты знаешь, чем
определяется национальное богатство? Думаешь - золотом,
дворцами, природой, талантами? Ошибаешься! Оно определяется
предметами интереса стерв. И чем ядреней интерес, тем больше
стоит то богатство. Вот захоти они сильней всего на свете
дерьма пингвина, и - все! Все золото полетит с дворцами. А
дерьмо станет национальным богатством. Вот героиня Скотта ввела
моду на алмазы, отбросив ведущие тогда опалы. Как ты думаешь,
почему Америка самая богатая страна? Потому что, думаешь, там
коммунистов не было? А все не так. Да потому, что российским
стервам никогда не хотелось того, что американским стервам. А
вот вдруг нашим захотелось того же - а того же и нет. И зависть
определила разницу. У соседа всегда груша толще, если ее вдруг
захотеть. Россия обабилась. Мужики сразу головы в руки и,
вместо того, чтобы задницу им исполосовать, бросились воевать,
революцию делать. Тело женщин в оформлении сумасбродства
управляет головами мужиков. И экономические взрывы от них. И
экономические законы исходят от женского начала. Стервы крутят
миром, голубь мой военный. На земле всегда была диктатура
женщин над слабых головами со жлобным сексом мужиками.
Цивилизация, дорогуша, там, где матриархат. А ее символ - мужик
на коленях перед женщиной. Хотя по секрету скажу тебе, что
баба, она никакой не слабый пол. Она и хитрее, и смышленей, и
выносливей любого мужика. Пока мужики, как полудурки, играют в
свои войны, бабы и пашут, и строят, и детей растят. Причем
мальчишечек, приметь, они с детства до старости воспитывают. Ты
в школе видел мужиков? Нет, бабы знают, что делают. Они, эти
мужики, знаешь для чего им нужны? Вот Маша это поняла сразу.
Верно, Маш?
Маша вспыхнула и непонятно подтвердила:
- Спрос породил предложение. А спрос на женщин с
отклонениями - это что-то из области мужской психопатии. А она
слабо изучена.
- Наукой доказано, всем крутит экономика, - не сдается
полковник.
- Не повторяй, чего не понимаешь. Экономика - компенсация
бессилия ума, когда члены огнем горят. Она - выкрутасы жлобства
от животного начала на площадке надуманных приличий. Секс ее
танцует, грубая плотская страсть. И нездоровая потребность в
насилии. Никакого бы прорыва экономики не надо было б, если бы
не зависть к зарубежным возможностям в этой области. Экономика,
господа, это способ расправить и зацементировать как можно
плотнее человечество в гробу его деликантных причуд. Знаешь,
какой мотор движет развитие экономики? Ну, что из века в век
меняется в человеческой природе? В той, самой изначальной?
Руки, ноги, кишки, ум? Нет, уважаемый! Только переход половой
функции деторождения в психотропную функцию, извратившую ее
изначальную роль и намертво прицепившую голову к жажде половой
необычности, а точнее - разврату, а от него - к созревшей общей
блаже, получившей название - достойная жизнь.
А стерв, генералиссимус, у тебя никогда не было и не
будет. Потому что, если мужики раньше из-за них воевали, то
теперь других пошлют, чтоб пред ними же себя показать. А, они,
эти стервы, не бъют их по морде за низость, а одевают платье
кутюрье. Чтоб измять в постели. А тебе, как типу с ремеслом
убийцы, сбросят со своего стола, что им не нужно. Потому что
тебя презирают. Но расскажут что- нибудь про патриотизм и
национальный интерес.
Полковник проскрипел.
- Врешь, безумная! Военные всегда защищали родину, общий
дом!
- Скажи, Животовский, где твой дом? Где твоя родина?
- Они остались в прошлом, - тихо ответил бомж. - А родина,
это то, что я любил. Любил работу, дом. Любил людей, населяющих
страну. Любил то, что мне казалось было - честь и достоинство.
До перестройки мы многого не знали о себе. Теперь я вижу, что
нет этого ничего. По-моему и не было. И нет нигде ничего
такого, что заслуживало бы любви. Я не знаю такой ценности, за
защиту которой можно было бы положить свою жизнь или даже
убить.
- Вот видишь, китель, и никогда не было такой ценности,
соизмеримой с жизнью. Такие ценности придуманы стервами.
- Что ж, по-твоему, если нападают, так и бить нельзя? Дом
всегда был огорожен забором! Волк нападает на зайца, и тот
обороняется, если в угол забежит.
- Это ты правильно говоришь, для тех, у кого ума нет. А
для умных ни забор, ни оборона не нужна. В этом и есть
человеческий прогресс. В драках и битвах, полковник,
победителей не бывает. И то, что вы есть и и подначиваете всех
для своего выживания, тормозит этот самый прогресс. Так что
спекулируй лучше и воруй, чтоб достать себе сухарь.
Иди -ка, лучше к машине. Вон, ждут уже.
А в это время у подъехавшей машины о чем-то яростно орал
вертлявый парень с повязкой дружинника прошлых времен. Он
указывал на столб позади ее. Это был Витя-Прыщ. У Вити был
широкий профиль работы. И большой штат работников из молодежи.
Он раньше при горкоме комсомола помогал освобожденным с
устройством на работу. Прыщ рассуждал так. Организация - это
деньги. У кого выше уровень порядка, тот и с малыми деньгами
прорвется. А при бардаке последние деньги улетят. Вот в стране
инфляция. Экономисты причины ищут. А причина одна - в бардаке.
Больше бардак - больше инфляция. Наведи порядок - и начнется
подъем. Но всеобщий бардак нужен. Он крутым за счет своей
жесткой дисциплины обеспечивает запросто, без труда оседание
чужих денег у них. Любое дельце, хорошая организация и всеобщий
бардак - в этом успех любого умного деляги. Витя даже мечтал
предложить иностранцам за валюту крутить в стране бардак до
беспредела, чтоб им из этой губки было проще деньги выжимать.
Но, видать, не один он такой умный. Мастеров из высших этажей
власти не переплюнешь.
При милиции он организовал вытрезвитель с ограниченной
ответственностью и искал туда клиентов. Иногда даже подпаивал
для организации потока. Посматривал квартиры, которые
отказались от охраны милицией. Можно по трубочке бензина в нее
налить. Напряжение подать 380 вольт. Стекла по возможности
разбить. Да, мало ли что?
В свободное время вывешивал за машинами на столбе знак
"Въезд запрещен" и требовал откупного. Чем сейчас и занимался.
Он ничего не боялся. За ним была милиция.
Когда Сковородников ушел, кандидат наук поинтересовался.
- Если Россия обабилась, то почему в ней замерла,
оцепенела производственная жизнь? А не развернулась, как
предполагалось?
- Потому что простодушие и честь стали глупостью, деньги,
которые - кровь промышленности, средство взаимоотношений, -
товаром, присвоенным банками, теперь съедающими через дикие
проценты не только всю прибавочную стоимость, но и обгрызающими
основные фонды. Курс рубля отражает еще живую часть организма.
А вернее - скорость умирания. Потому что, если деньги не
развивают промышленность, они гниют. Чтобы одеяло денег плелось
из труда, его надо осторожно растягивать, а не вырывать из
чужих рук себе в карман или в горло. Чрезвычайная,
бессмысленная жадность! Разве ж это не бабское отношение к себе
и другим? В аду рая нет.
Маша широкими и грустными глазами посмотрела на позабытого
ученого.
- Где Вы ночуете, Животовский?
- У друга в гостинице.
- У меня на чердаке, - уточнил я, - в моей квартире он
жить не согласился.
- Каждый должен нести свой крест, - покорно ответил тот.
- На что Вы пьете? Едите, наконец?
- Ни на что, - ответила Ольга Ивановна, - в палатке даю.
Ученый вдруг заорал и побежал куда-то, скрываясь среди
деревьев.
- В туалет, должно быть, захотел, - предположила дама.
А девочка отрицательно покачала головой.
Тогда я спросил у все знающей Ольги Ивановны:
- Вот скажите, Ольга Ивановна, если, по-вашему, - женское
влияние управляет всей жизнью на земле - "шерше ля фам" -
говорят французы, то почему это миновало страны, группы с
религиозным фанатизмом? У которых, действительно, нелады с
цивилизацией? Почему у нас женщину умаляют о любви, а там
мужчины позволяют себя любить?
- Это чтобы, когда наши мужички совсем обабятся в своих
деньгах и барахле, было б где найти источник действительно
мужского качества. Способного вывести нас оттуда, куда наша
бабская блажь заведет. И выбросить ее вместе с экономикой к
чертовой матери. Способного явить существо по-настоящему
мужского, а не бабского свойства, а значит, шагнуть выше войн к
абсолютным ценностям мира.
Деньги зарабатывать стыдно. Недостойно настоящего мужика.
Как стыдно большому переростку тянуться к мамкиной сиське,
отталкивая слабеньких братьев.
- А если и их наши бабы сломают?
- Похоже все идет к какому-то отвратительному финалу. Одно
я знаю точно - отсталых народов нет. Дикарь может отличаться от
европейца, как жень-шень от морковки. Сумма достижений
цивилизации и плодов внутренней духовной жизни у всех народов
одна. Только они перераспределяются куда-то не туда.
Я взглянул в ее лицо.
- Что такое Философский Камень?
Она внимательно посмотрела на меня, задумалась, и сказала:
- Хороший вопрос. Прежде алхимики так называли средство,
которое могло бы любое дерьмо переделать в золото. Астрологи
верили, что в нем запрятана тайна жизни. Мироздания. А может
быть и бессмертия. И как будто он все лечит. С чего это ты
спросил?
- Я думаю, что у меня он есть, - и вытащил из кармана свое
приобретение. Женщины посмотрели на него с интересом.
- Это хризолит? - предположила Маша.
- А кажется, что черный гранат. - высказалась Ольга
Ивановна.
Они увидели свое, понял я. И ответил:
- Просто он с гипнозом.
Спрятал обратно и ушел к подкатившему мусоровозу.
Сегодня у работников нашего РЭУ выходной. Месяца три назад
контора получила долгожданные деньги на капитальный ремонт
ветхих домов. Тут как Дед Мороз прибыл среди лета с мешком
подарков. Холодильники, ковры, современная сантехника для
хорошего дома, ну, не все ж мимо носа! В общем, остатки отдали
на пропой.
- Эй, дворник! - кричит, пробегая, Гавриловна, наша
начальница, - Дуй срочно в вышестоящую организацию, меня туда
вызывают, а послать некого.
Иду в Дирекцию. Внутри, как на затонувшем "Титанике". Все
дорого, прикручено и люди с лицами вальяжной обреченности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18