.. Но что может означать "возможность идентификации"? То, что актуально дано, уже как-то определено - идентифицировано: о какой "возможности" здесь может идти речь? Однако мы говорим о реально существующем или о воображаемом объекте х, что его идентификация в ситуации F(x) возможна и что его актуальная данность предполагает его идентификацию, и т.д. "Возможность идентификации" здесь, таким образом - как бы "судьба" х в случае F(x) в любом таком случае. А что это за "случай"? Это случай данности х - он сам представляет собой "возможность". По сути, "возможность" здесь - это воображаемое событие, к которому мы готовы. Х было дано прежде - у меня и у других, насколько мне это известно, был опыт х: х, таким образом, может пониматься как то, что бывает дано. Так же х - это то, что, будучи дано, бывает опознано, иначе нельзя сказать, что "дано х". Стало быть, это практика идентификации учит нас "идентификации" и "возможности идентификации"? Однако, тогда напрашивается аргумент "в духе Витгенштейна": мы что, "научились" идентифицировать, освоили правила "игры в узнавание"? Здесь ситуация "освоения правил" уже не демонстрирует того значения или близкого к нему, в каком мы употребляли это понятие, применительно к известным нам играм и к игровым ситуациям языка (как их описывает Витгенштейн). Здесь мы сталкиваемся с предельным случаем "игры", и как таковой он делает употребление слова "игра" в данном контексте бессмысленным. Это все равно, что сказать: "мы воспринимаем, потому что научились этому, мы играем в "перцепцию"". Здесь уже не остается ничего, что позволяло бы говорить о человеческом существовании, не отсылая к "игре", и таким образом, употребление этого термина обесценивается: он становится излишним или, иными словами, перестает что-либо означать - ведь вместо "я играю" теперь достаточно сказать "я живу". Таким образом, мы выяснили, что может пониматься как основание или "место" усмотрений сущности: это практика идентификаций и практика "эйдетического" редуцирования.
Глава 5. Рассмотрение функциональных пределов трансцендентальной логики в связи с проблемой "произвольной данности". а. "Гилетические данные" как возможное материальное основание конституирования значений. Проблема обнаружения "гилетических данных".
В "Идеях..." Гуссерль говорит: "Поток феноменологического бытия имеет двойное русло: материальное и ноэтическое"84. В непрерывной корреляции "материи", которую Гуссерль называет hyle, и интенциональной "формы" (morphe), или "ноэзиса", конституируется объектный мир и его значения. "Начало" каждого индивидуального значения - начало частного потока конституирования - полагается в "начальном впечатлении". То, что может быть дано нам в этом "начальном впечатлении", есть, согласно Гуссерлю, некое "гилетическое содержание", в отношении к которому интенциональное сознание выступает в качестве (речь идет прежде всего о перцепции) пассивно "регистрирующего". Таким образом мы имеем поток "впечатлений", подлежащих "осмыслению" в ходе соотнесения их друг с другом и с другими данными и интерпретации. "Материальные компоненты или гилетические данные охватывают впечатления, чувства, чувственные данные и другие не интенциональные "чувственные материи", такие как "данные цвета, прикосновения, звука и подобные", также как "чувственные впечатления удовольствия, боли, щекотки, и так далее," а также чувственные или квазичувственные моменты, если такие найдутся, принадлежащие к эмоциям, желаниям, актам воли, памяти, воображению и так далее. Это то, что просто дано сознанию, или что, с другой стороны, сознание пассивно воспринимает (Ср. Ideas $85/pp.246-51; FTL $107(c)/pp.286-9)." 85 Эти данные, которые удобнее будет обозначить как "первичные"86 перцептивные содержания сознания или собственно "перцепты" (в отличие от того, что мы обычно склонны понимать как содержание перцепции, типа: "Я вижу дом" это ведь уже интерпретация), "имеют место" до интерпретации, до своего концептуального оформления, ибо такое оформление (смыслополагание) осуществляется синтетически на основании множества впечатлений: таким образом Гуссерль полагал гилетические данные как таковые лишенными значений, "бессмысленными". С другой стороны, именно они есть то, что должно быть дано нам непосредственно. Именно о содержании чувственных впечатлений (и "начального впечатления" в частном потоке конституирования особо) можно говорить как о самоданности в ближайшем смысле. Они, соответственно, в ближайшем же смысле есть "самоочевидности", с которыми мы имеем дело и на которых основывается конституирующее сознание. В феноменологическом понимании смысла "гилетических данных", однако, прослеживаются по крайней мере два пути: альтернативное представлению Гуссерля, придававшего этим "первичным" моментам опыта значение, описанное только что, понимание чистых гилетических данных высказал М. Мерло-Понти: "это замечание ничему не соответствует в нашем опыте..." 87 "Перцептивное "нечто" всегда находится посреди чего-либо еще, оно всегда составляет часть "поля"."88 "Изолированное данное перцепции непостижимо, по крайней мере, если мы проводим мысленный эксперимент, пытаясь перципировать подобную вещь... Эта красная заплата, которую я вижу на ковре, красная только благодаря тени, которая лежит на ней, ее качество явное только в отношении к игре света на ней и, таким образом, как элемент в пространственной конфигурации." 89 "Утверждаемая самоочевидность впечатления не основана на свидетельстве сознания, но на широко распространенной предпосылке." 90 Разумеется, поскольку мы вообще можем говорить о гилетическом содержании сознания, поскольку мы можем его выделить и представить в чистом виде как некое первичное смысловое единство, мы делаем это рефлексивно: нам для этого приходится отвлекаться от данного нам уже в синтетическом единстве значения, единстве, конституированном многими отношениями, и только в этом контексте можем мы первоначально обнаружить то, что затем обозначаем как гилетическое содержание или "впечатление". На это как раз и обращает внимание Мерло-Понти: "впечатления" и то, с чем мы должны иметь дело как с первичными перцептивными содержаниями, актуально никогда нам не даны как таковые, но только в контексте другой, комплексной данности - в контексте значения, в котором одновременно как бы заключено множество значений-аспектов (как, например, "ковер" и "его узоры"). То, что Гуссерль полагает изначально актуальной данностью сознания - впечатления а, в, с, и так далее - то, на что должен указывать нам опыт рефлексии над перцепцией как на ее материальное основание, и то, что на основании этого указания может быть получено путем осуществления эйдетической редукции, Мерло-Понти считает идеализацией, предпосылаемой в качестве "чистой данности" актуально данному комплексному Х. Эта актуальная данность Х, с которой только мы и можем, по мнению Мерло-Понти, иметь дело непосредственно, отталкиваясь от нее в своем аналитическом движении "к основаниям", такова, что а, в, с, и так далее, суть частные ненезависимые "моменты" этого Х, относящиеся к нему и друг к другу как части целого и немыслимые сами по себе. Но что позволяет нам воспринимать Х как смысловое единство? Очевидно, то, что составляющие его перцептивные моменты а, в, с... не исчерпывают актуального содержания Х. Красное пятно на поверхности ковра - впечатление может обмануть нас. Пятно может, например, не быть частью ковра и вообще исчезнуть при приближении. Но когда мы говорим об актуальном восприятии, котороое обозначили Х, возможные связи не имеют значения. Актуально значимо, что красное пятно на ковре, то есть имеет отношение к ковру - вопринимается как его аспект и будет так восприниматься вплоть до особого акцентирования этого аспектного отношения: тогда, может быть, выясниться, что красное пятно - не аспект переживания "ковра". Но в актуальном восприятии Х помимо аспектного содержания и предметного содержания актуально даны отношения х, у, z..., связывающие между собой отдельные перцептивные содержания таким образом, что позволяют говорить о предмете и его аспектах. Особая тема исследовать, в каком смысле можно говорить о "восприятии" таких отношений, а в каком - об их "конституировании"; здесь, однако, важно подчеркнуть, что в актуальном восприятии Х имеют место внутренние связи: их актуальная данность равнозначна данности Х как предметного целого одно без другого немыслимо. Эти отношения наряду с гилетическим содержанием впечатлений также представляют собой простейшие смысловые данности: таково простейшее различие, позволяющее нам "иметь впечатления" - то есть, отделять "одно данное" от "другого" (в этом, как представляется, как раз и заключается "регистрирующая функция" пассивного перципирующего сознания - фиксировать различия между данными). Однако, хотя мы можем сказать, что всякая данность, будучи отдельным, пусть даже самым элементарным, смыслом, такова только в отличии от других данных91 и понимать данность впечатлений и некоего целого - значения - как имеющие своим основанием данность простейших отношений, подобных различию, мы не можем утверждать, что такие "простейшие отношения" есть самоданности по преимуществу, подлежащие как комплексной данности целого Х, так и возможных впечатлений, составляющих "материал" соответствующего концепта. Ведь всякое отношение мы также "воспринимаем" как отношение между чем-то и чем-то - то есть, в "материальном" или "гилетическом" контексте. Между тем, опыт простейших отношений указывает на их фундирующую роль в конституировании таких значений как "на фоне" и "в связи" - определяющих для интенционального способа осмысления мира, способа, предполагающего различные степени акцентирования внимания (вплоть до забвения) на различных объектах из множества актуально данных.
Итак, мы, судя по всему, не можем достичь адекватной очевидности по вопросу о том, как даны нам чувственные данные. В опыте мы имеем дело исключительно со значениями - с концептами - и, только обратив на них особое внимание (в рефлексии), можем мы выделить составные части (а вернее, зависимые "моменты") этого "целого". Эту ситуацию, видимо, счел Мерло-Понти основанием для того, чтобы "отказать" впечатлениям в "первичности" (в порядке данности) и "непосредственности". Однако, любое целое значения актуально также не дано нам само по себе - но в единстве - более или менее строгом для каждого конкретного взаимоотношения - со всеми остальными актуально данными нам значениями и, возможно, с отдельными их "моментами": таким образом, общий контекст актуальной данности расширяется до границ нашего "перцептивного поля" вообще (сюда входит все, что мы видим, слышим, ощущаем и так далее, а также ассоциируем с этими "чисто перцептивными" содержаниями в произвольно взятый "данный момент"). Не значит ли это, что и предметное целое Х также не может претендовать на статус непосредственно первично данного?. Ведь эта данность оказывается имеющей смысл как нечто непосредственно данное также только исходя из более широкого контекста единства актуально данного - Х здесь фактически "занимает место" впечатлений; в качестве самостоятельно объекта восприятия (и, соответственно, в качестве изначально данного) оно также может быть выделено рефлексивно (и не иначе) из другого единства, представляющего для данного предметного единства расширенный контекст, скажем, У. Я ощущаю всем телом - но в разных местах по разному - как мне отделить опыт одного ощущения (локализованного посредством отношения, скажем, к "ноге") от других, от всего комплекса ощущений, который имеет значение "ощущение собственного тела"? Только обратив на это отдельное ощущение особое внимание - дополнительно выделив его. "Ощущение тела" дано нам непосредственно. Но можно ли сказать так о частных "моментах" этого ощущения? Боль в ноге, например, "дает о себе знать", "обращает на себя внимание" - и это "внимание" не есть рефлексивное "движение" сознания, но "прямое", конститутивное. С другой стороны, такого рода "внимание" выделяет данное ощущение "на фоне", то есть, делает его в каком-то смысле интенционально превиллегированным. Причем сам "момент" данности боли в ноге совпадает с "моментом" интенционального выбора этого перцептивного содержания в качестве "темы" "на фоне" остальных. Конечно, здесь дана именно "боль в ноге", ощущение локализовано телесно и таким образом определено - более того, связано со всем "ощущением телесности" и дано в этом контексте, но "боль" как таковая остается тем, что "привлекло внимание", тем, что интенционально выделено - чем-то, непосредственно данным сознанию, несмотря на свою включенность в более пространное единство значения. Мерло-Понти утверждает, что ничто в нашем опыте перцепции не указывает на "впечатления". Однако, именно в опыте перцепции - то есть, в специальном рассмотрении некой части нашего повседневного опыта как "опыта перцепции" - нельзя не заметить, что то, что нам перцептивно дано, как бы сложно и внутренне структурировано оно ни было, это перцептивное содержание таково, что внутри него различимы смысловые "моменты" - от более сложных - концептов - до самых простых "впечатлений" или, иначе, простейших усматриваемых перцептивных содержаний. Не акцентируя внимания на "действительном порядке следования" элементов данности в конституировании, на возможных причинно-следственных связях, которые могут быть построены в связи с ситуацией восприятия целого и его частей (каковое акцентирование может легко увести нас за пределы феноменологического рассмотрения вопроса), заметим, что актуально содержания а, в, с... даны нам вместе с содержанием Х: они взаимонеотделимы и взаимозависимы как данности. Или, говоря иначе, взаимоотношения частей и целого в данности определяются некой логической необходимостью: целое Х и его аспекты а, в, с..., х, y, z... должны быть со даны. Далее, акцентируя внимание на конкретном перцепте, мы не абстрагируемся от конкретного актуального содержания сознания, мы только делаем его "значимым" в его конкретности, выделяем "на фоне": это происходит, когда нечто "обращает на себя внимание" и в "момент" своей самоданности обретает значение содержания, интенционально выделенного "на фоне" (при том, что это нечто остается данным "в связи"). Таким образом акцентированная данность становится "значимой на фоне" - это значение само по себе ничего не добавляет к выделенному перцептивному смыслу, но указывает на его "положение в актуальности" положение непосредственно тематизированного содержания. Непосредственная тематизация, в отличии от рефлексивной тематизации, характеризуется именно совпадением актуализации интенционального объекта и его "удержанием" в интенциональном фокусе как специфически значимого "на фоне". Причем, к сущности такой перцептивной ситуации принадлежит то, что тематизация инициирована тем, что "обратило на себя внимание", какой бы смысл мы не придавали здесь факту "спонтанной", не заданной в "потоке" актуализации, самоданности.
С другим примером "произвольной" самоданности мы сталкиваемся в ситуации удостоверения того, что представлено нам в качестве очевидного, каковая ситуация будет рассматриваться в следующей главе. Но прежде, необходимо выяснить каковы пределы внутренней логики интенционального сознания, исходя из указаний и неопределенностей, усматриваемых в связи с ситуациями "произвольной данности" (здесь мы обозначим таким образом "рубрику")? б. Пределы усмотрения "внутренней логики" интенциональности. Прояснение понятия о "немотивированных" актах и уточнение понятия "произвольности" в конститутивной активности сознания.
Когда мы можем сказать, что некий акт сознания или некое интенциональное содержание внутренне мотивированы? Тогда, когда содержание этого акта, его "ноэматическая часть", или "моментальный смысл" имеет отношение к другому актуальному содержанию сознания так, что: последнее предшествует в порядке актуализации первому, а первое указывает на последнее как на основание своей актуализации. "Быть основанием" здесь значит иметь "горизонт" референциальных значений и, таким образом, задавать соответствующее направление конституирования. В этом смысле ретенциальная данность может пониматься как мотивированная тем, что Гуссерль обозначает термином "начальное впечатление", вариативная данность - любой данностью, взятой за "образец", и интенцией усмотрения сущности (то есть наличием соответствующей так называемой "установки сознания"), и так далее. Иными словами, мы можем рассматривать и оценивать как взаимосвязанные в логическом единстве мотиваций и референций все, что принадлежит к смысловому "горизонту" некой актуальной данности: и в качестве таковой данности, если мы решимся провести специальное исследование в этом направлении посредством абстракций и редукций, может быть выбрано любое из горизонтных значений - предполагается, что его актуализация "потянет" за собой цепочку "событий сознания", произвольно обрываемую нами в любом месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Глава 5. Рассмотрение функциональных пределов трансцендентальной логики в связи с проблемой "произвольной данности". а. "Гилетические данные" как возможное материальное основание конституирования значений. Проблема обнаружения "гилетических данных".
В "Идеях..." Гуссерль говорит: "Поток феноменологического бытия имеет двойное русло: материальное и ноэтическое"84. В непрерывной корреляции "материи", которую Гуссерль называет hyle, и интенциональной "формы" (morphe), или "ноэзиса", конституируется объектный мир и его значения. "Начало" каждого индивидуального значения - начало частного потока конституирования - полагается в "начальном впечатлении". То, что может быть дано нам в этом "начальном впечатлении", есть, согласно Гуссерлю, некое "гилетическое содержание", в отношении к которому интенциональное сознание выступает в качестве (речь идет прежде всего о перцепции) пассивно "регистрирующего". Таким образом мы имеем поток "впечатлений", подлежащих "осмыслению" в ходе соотнесения их друг с другом и с другими данными и интерпретации. "Материальные компоненты или гилетические данные охватывают впечатления, чувства, чувственные данные и другие не интенциональные "чувственные материи", такие как "данные цвета, прикосновения, звука и подобные", также как "чувственные впечатления удовольствия, боли, щекотки, и так далее," а также чувственные или квазичувственные моменты, если такие найдутся, принадлежащие к эмоциям, желаниям, актам воли, памяти, воображению и так далее. Это то, что просто дано сознанию, или что, с другой стороны, сознание пассивно воспринимает (Ср. Ideas $85/pp.246-51; FTL $107(c)/pp.286-9)." 85 Эти данные, которые удобнее будет обозначить как "первичные"86 перцептивные содержания сознания или собственно "перцепты" (в отличие от того, что мы обычно склонны понимать как содержание перцепции, типа: "Я вижу дом" это ведь уже интерпретация), "имеют место" до интерпретации, до своего концептуального оформления, ибо такое оформление (смыслополагание) осуществляется синтетически на основании множества впечатлений: таким образом Гуссерль полагал гилетические данные как таковые лишенными значений, "бессмысленными". С другой стороны, именно они есть то, что должно быть дано нам непосредственно. Именно о содержании чувственных впечатлений (и "начального впечатления" в частном потоке конституирования особо) можно говорить как о самоданности в ближайшем смысле. Они, соответственно, в ближайшем же смысле есть "самоочевидности", с которыми мы имеем дело и на которых основывается конституирующее сознание. В феноменологическом понимании смысла "гилетических данных", однако, прослеживаются по крайней мере два пути: альтернативное представлению Гуссерля, придававшего этим "первичным" моментам опыта значение, описанное только что, понимание чистых гилетических данных высказал М. Мерло-Понти: "это замечание ничему не соответствует в нашем опыте..." 87 "Перцептивное "нечто" всегда находится посреди чего-либо еще, оно всегда составляет часть "поля"."88 "Изолированное данное перцепции непостижимо, по крайней мере, если мы проводим мысленный эксперимент, пытаясь перципировать подобную вещь... Эта красная заплата, которую я вижу на ковре, красная только благодаря тени, которая лежит на ней, ее качество явное только в отношении к игре света на ней и, таким образом, как элемент в пространственной конфигурации." 89 "Утверждаемая самоочевидность впечатления не основана на свидетельстве сознания, но на широко распространенной предпосылке." 90 Разумеется, поскольку мы вообще можем говорить о гилетическом содержании сознания, поскольку мы можем его выделить и представить в чистом виде как некое первичное смысловое единство, мы делаем это рефлексивно: нам для этого приходится отвлекаться от данного нам уже в синтетическом единстве значения, единстве, конституированном многими отношениями, и только в этом контексте можем мы первоначально обнаружить то, что затем обозначаем как гилетическое содержание или "впечатление". На это как раз и обращает внимание Мерло-Понти: "впечатления" и то, с чем мы должны иметь дело как с первичными перцептивными содержаниями, актуально никогда нам не даны как таковые, но только в контексте другой, комплексной данности - в контексте значения, в котором одновременно как бы заключено множество значений-аспектов (как, например, "ковер" и "его узоры"). То, что Гуссерль полагает изначально актуальной данностью сознания - впечатления а, в, с, и так далее - то, на что должен указывать нам опыт рефлексии над перцепцией как на ее материальное основание, и то, что на основании этого указания может быть получено путем осуществления эйдетической редукции, Мерло-Понти считает идеализацией, предпосылаемой в качестве "чистой данности" актуально данному комплексному Х. Эта актуальная данность Х, с которой только мы и можем, по мнению Мерло-Понти, иметь дело непосредственно, отталкиваясь от нее в своем аналитическом движении "к основаниям", такова, что а, в, с, и так далее, суть частные ненезависимые "моменты" этого Х, относящиеся к нему и друг к другу как части целого и немыслимые сами по себе. Но что позволяет нам воспринимать Х как смысловое единство? Очевидно, то, что составляющие его перцептивные моменты а, в, с... не исчерпывают актуального содержания Х. Красное пятно на поверхности ковра - впечатление может обмануть нас. Пятно может, например, не быть частью ковра и вообще исчезнуть при приближении. Но когда мы говорим об актуальном восприятии, котороое обозначили Х, возможные связи не имеют значения. Актуально значимо, что красное пятно на ковре, то есть имеет отношение к ковру - вопринимается как его аспект и будет так восприниматься вплоть до особого акцентирования этого аспектного отношения: тогда, может быть, выясниться, что красное пятно - не аспект переживания "ковра". Но в актуальном восприятии Х помимо аспектного содержания и предметного содержания актуально даны отношения х, у, z..., связывающие между собой отдельные перцептивные содержания таким образом, что позволяют говорить о предмете и его аспектах. Особая тема исследовать, в каком смысле можно говорить о "восприятии" таких отношений, а в каком - об их "конституировании"; здесь, однако, важно подчеркнуть, что в актуальном восприятии Х имеют место внутренние связи: их актуальная данность равнозначна данности Х как предметного целого одно без другого немыслимо. Эти отношения наряду с гилетическим содержанием впечатлений также представляют собой простейшие смысловые данности: таково простейшее различие, позволяющее нам "иметь впечатления" - то есть, отделять "одно данное" от "другого" (в этом, как представляется, как раз и заключается "регистрирующая функция" пассивного перципирующего сознания - фиксировать различия между данными). Однако, хотя мы можем сказать, что всякая данность, будучи отдельным, пусть даже самым элементарным, смыслом, такова только в отличии от других данных91 и понимать данность впечатлений и некоего целого - значения - как имеющие своим основанием данность простейших отношений, подобных различию, мы не можем утверждать, что такие "простейшие отношения" есть самоданности по преимуществу, подлежащие как комплексной данности целого Х, так и возможных впечатлений, составляющих "материал" соответствующего концепта. Ведь всякое отношение мы также "воспринимаем" как отношение между чем-то и чем-то - то есть, в "материальном" или "гилетическом" контексте. Между тем, опыт простейших отношений указывает на их фундирующую роль в конституировании таких значений как "на фоне" и "в связи" - определяющих для интенционального способа осмысления мира, способа, предполагающего различные степени акцентирования внимания (вплоть до забвения) на различных объектах из множества актуально данных.
Итак, мы, судя по всему, не можем достичь адекватной очевидности по вопросу о том, как даны нам чувственные данные. В опыте мы имеем дело исключительно со значениями - с концептами - и, только обратив на них особое внимание (в рефлексии), можем мы выделить составные части (а вернее, зависимые "моменты") этого "целого". Эту ситуацию, видимо, счел Мерло-Понти основанием для того, чтобы "отказать" впечатлениям в "первичности" (в порядке данности) и "непосредственности". Однако, любое целое значения актуально также не дано нам само по себе - но в единстве - более или менее строгом для каждого конкретного взаимоотношения - со всеми остальными актуально данными нам значениями и, возможно, с отдельными их "моментами": таким образом, общий контекст актуальной данности расширяется до границ нашего "перцептивного поля" вообще (сюда входит все, что мы видим, слышим, ощущаем и так далее, а также ассоциируем с этими "чисто перцептивными" содержаниями в произвольно взятый "данный момент"). Не значит ли это, что и предметное целое Х также не может претендовать на статус непосредственно первично данного?. Ведь эта данность оказывается имеющей смысл как нечто непосредственно данное также только исходя из более широкого контекста единства актуально данного - Х здесь фактически "занимает место" впечатлений; в качестве самостоятельно объекта восприятия (и, соответственно, в качестве изначально данного) оно также может быть выделено рефлексивно (и не иначе) из другого единства, представляющего для данного предметного единства расширенный контекст, скажем, У. Я ощущаю всем телом - но в разных местах по разному - как мне отделить опыт одного ощущения (локализованного посредством отношения, скажем, к "ноге") от других, от всего комплекса ощущений, который имеет значение "ощущение собственного тела"? Только обратив на это отдельное ощущение особое внимание - дополнительно выделив его. "Ощущение тела" дано нам непосредственно. Но можно ли сказать так о частных "моментах" этого ощущения? Боль в ноге, например, "дает о себе знать", "обращает на себя внимание" - и это "внимание" не есть рефлексивное "движение" сознания, но "прямое", конститутивное. С другой стороны, такого рода "внимание" выделяет данное ощущение "на фоне", то есть, делает его в каком-то смысле интенционально превиллегированным. Причем сам "момент" данности боли в ноге совпадает с "моментом" интенционального выбора этого перцептивного содержания в качестве "темы" "на фоне" остальных. Конечно, здесь дана именно "боль в ноге", ощущение локализовано телесно и таким образом определено - более того, связано со всем "ощущением телесности" и дано в этом контексте, но "боль" как таковая остается тем, что "привлекло внимание", тем, что интенционально выделено - чем-то, непосредственно данным сознанию, несмотря на свою включенность в более пространное единство значения. Мерло-Понти утверждает, что ничто в нашем опыте перцепции не указывает на "впечатления". Однако, именно в опыте перцепции - то есть, в специальном рассмотрении некой части нашего повседневного опыта как "опыта перцепции" - нельзя не заметить, что то, что нам перцептивно дано, как бы сложно и внутренне структурировано оно ни было, это перцептивное содержание таково, что внутри него различимы смысловые "моменты" - от более сложных - концептов - до самых простых "впечатлений" или, иначе, простейших усматриваемых перцептивных содержаний. Не акцентируя внимания на "действительном порядке следования" элементов данности в конституировании, на возможных причинно-следственных связях, которые могут быть построены в связи с ситуацией восприятия целого и его частей (каковое акцентирование может легко увести нас за пределы феноменологического рассмотрения вопроса), заметим, что актуально содержания а, в, с... даны нам вместе с содержанием Х: они взаимонеотделимы и взаимозависимы как данности. Или, говоря иначе, взаимоотношения частей и целого в данности определяются некой логической необходимостью: целое Х и его аспекты а, в, с..., х, y, z... должны быть со даны. Далее, акцентируя внимание на конкретном перцепте, мы не абстрагируемся от конкретного актуального содержания сознания, мы только делаем его "значимым" в его конкретности, выделяем "на фоне": это происходит, когда нечто "обращает на себя внимание" и в "момент" своей самоданности обретает значение содержания, интенционально выделенного "на фоне" (при том, что это нечто остается данным "в связи"). Таким образом акцентированная данность становится "значимой на фоне" - это значение само по себе ничего не добавляет к выделенному перцептивному смыслу, но указывает на его "положение в актуальности" положение непосредственно тематизированного содержания. Непосредственная тематизация, в отличии от рефлексивной тематизации, характеризуется именно совпадением актуализации интенционального объекта и его "удержанием" в интенциональном фокусе как специфически значимого "на фоне". Причем, к сущности такой перцептивной ситуации принадлежит то, что тематизация инициирована тем, что "обратило на себя внимание", какой бы смысл мы не придавали здесь факту "спонтанной", не заданной в "потоке" актуализации, самоданности.
С другим примером "произвольной" самоданности мы сталкиваемся в ситуации удостоверения того, что представлено нам в качестве очевидного, каковая ситуация будет рассматриваться в следующей главе. Но прежде, необходимо выяснить каковы пределы внутренней логики интенционального сознания, исходя из указаний и неопределенностей, усматриваемых в связи с ситуациями "произвольной данности" (здесь мы обозначим таким образом "рубрику")? б. Пределы усмотрения "внутренней логики" интенциональности. Прояснение понятия о "немотивированных" актах и уточнение понятия "произвольности" в конститутивной активности сознания.
Когда мы можем сказать, что некий акт сознания или некое интенциональное содержание внутренне мотивированы? Тогда, когда содержание этого акта, его "ноэматическая часть", или "моментальный смысл" имеет отношение к другому актуальному содержанию сознания так, что: последнее предшествует в порядке актуализации первому, а первое указывает на последнее как на основание своей актуализации. "Быть основанием" здесь значит иметь "горизонт" референциальных значений и, таким образом, задавать соответствующее направление конституирования. В этом смысле ретенциальная данность может пониматься как мотивированная тем, что Гуссерль обозначает термином "начальное впечатление", вариативная данность - любой данностью, взятой за "образец", и интенцией усмотрения сущности (то есть наличием соответствующей так называемой "установки сознания"), и так далее. Иными словами, мы можем рассматривать и оценивать как взаимосвязанные в логическом единстве мотиваций и референций все, что принадлежит к смысловому "горизонту" некой актуальной данности: и в качестве таковой данности, если мы решимся провести специальное исследование в этом направлении посредством абстракций и редукций, может быть выбрано любое из горизонтных значений - предполагается, что его актуализация "потянет" за собой цепочку "событий сознания", произвольно обрываемую нами в любом месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18