Другой
современный последователь А. Лурии, практикующий романти-
ческую науку, - Оливер Сэкс, невролог, в исследованиях КОТО-
РОГО люди с повреждениями мозга, аутичные индивиды, умст-
венно отсталые предстают персонажами, вызывающими симпа-
тию, борющимися за жизнь в пределах своих ограничений точно
так же, как мы боремся за жизнь в пределах своих. Возможно,
именно методы культурно-исторической психологии и дух ро-
мантической науки приведут нас когда-нибудь к психологии, в
которой человеческие существа смогут жить и дышать.
ВВЕДЕНИЕ
В этой книге в соответствии с ее названием исследуется проис-
хождение и возможное будущее культурной психологии - дисци-
плины, изучающей роль культуры в психической жизни человека.
Начну с кажущегося противоречия. С одной стороны, широко
распространено мнение, что потребность и способность жить в
культурной среде является одной из центральных характеристик
человека. С другой - многим академическим психологам трудно
признать за культурой большую, чем второстепенная, часто по-
верхностную роль в формировании нашей психической жизни.
Это приводит к первому вопросу: почему психологам так
трудно учитывать культуру?
Мои попытки ответить на этот вопрос ведут читателя в глубь ис-
тории психологии, чтобы выяснить, как культура стала столь мар-
гинальной по отношению к нашей дисциплине. Затем следует об-
зор предшествующих попыток включить культуру в научные пси-
хологические программы, основывавшиеся в первую очередь на
кросс-культурных методах. Я стараюсь показать как трудности, с
которыми встретились эти попытки, так и достигнутые успехи.
Объяснив, почему психологам бывает так трудно учитывать
роль культуры, несмотря на многие десятилетия работы многих
исследователей, обратимся ко второму вопросу: если вы как пси-
холог уверены, в фундаментальной роли культуры в формиро-
вании человеческого мышления и поведения, то как научно вне-
дрить эту проблему? Цель этой книги состоит в том, чтобы опи-
сать и обосновать один из путей создания психологии, не игно-
рирующей культуру в теории и практике.
Конечно, эта цель нисколько не оригинальна, в прошедшие
десятилетия многие ученые, к чьим работам я буду обращаться,
пытались это сделать. Они утверждали, что до тех пор, пока не
учитываются культурные переменные исследуемых психических
процессов, невозможно установить, являются ли эти процессы
универсальными или специфичными для конкретных культур-
ных условий.
Например, Джон и Беатрис Уайтинги, антропологи, многие
годы проявляющие большой интерес к развитию человека, писа-
Культурно-сторичЕСКДЯ пс/холог/я: илукд будущего 17
ли: <Если дети изучаются в рамках единственной культуры,
многие события воспринимаются как естественные, как часть
человеческой природы, и поэтому не рассматриваются в качестве
переменных. Только когда обнаруживается, что другие народы
не имеют практики, которую мы считали атрибутом человечес-
кой природы, за этой практикой признается значение перемен-
ной> (Whiting and Whiting, 1960, p. 933).
Совсем недавно подобные соображения высказаны Маршал-
лом Сегаллом, Джоном Берри, Пьером Дасеном и Айпесом Пор-
тингой - четырьмя психологами, посвятившими десятилетия
кросс-культурной работе: <Принимая во внимание всю слож-
ность человеческой жизни и важность культуры как детерми-
нанты поведения, психологи, безусловно, должны проверять
справедливость этих принципов для разных культур, прежде чем
считать их установленными. Отсюда с очевидностью следует, что
научные исследования человеческого поведения предполагают
удержание психологами кросс-культурной позиции> (Segall, Ber-
ry, Dasen and Poorlinga, 1990, p. 37).
Эта линия рассуждений кажется настолько исполненной здра-
вого смысла, что трудно понять, почему заведомо правильная
точка зрения не имеет соответствующего влияния на нашу дис-
циплину. Почему кросс-культурные исследования не стали не-
отъемлемой частью психологических программ, направленных
на выявление основных принципов человеческого поведения?
Ответ прост, хотя на раскрытие всей его сложности потребуется
немало страниц этой книги: общая психология не может при-
нять данные кросс-культурных исследований, поскольку эти ис-
следования не отвечают ее методологическим требованиям.
Среди тех, кто интересуется исследованием роли культуры в
психической жизни, сформировалось довольно острое и ясно вы-
раженное различие позиций по отношению к тому, что кросс-
культурные исследования, с одной стороны, многими игнориру-
ются, а с другой стороны, их результаты с трудом поддаются ин-
терпретации. Многие из психологов, занимающихся кросс-куль-
ТУРНЫМИ исследованиями, верят, что усиление внимания к про-
блемам методологии со временем приведет кросс-культурную
исихологию к интеграции в основной поток психологических
исследований (например, Segall et al.. 1990). С этой точки зре-
чия, проблема может быть решена строгим применением извест-
ных методов. Вместо широко принятых одноразовых экспери-
ментов необходимы поликулыдадрдйддцд, которые позво-
т <распаковать> культруОЙАбДйНА прийти к более
i-ч л J te. В, Г, Квролеим 1
2751641 "к d
18
Мдйкл Коул
строгим каузальным заключениям. Подобная деятельность есте-
ственно приводит психолога к междисциплинарной работе с ан-
тропологами, социологами и лингвистами как источнику мето-
дов проведения соответствующих наблюдений и теоретических
идей относительно того, как интерпретировать такие комплекс-
ные данные.
Другая группа уверена, что не только кросс-культурная пси-
хология, но и вся научная психология, частью которой она яв-
ляется, так глубоко расколота при своем основании, что для
изучения роли культуры в психике должна быть создана совер-
шенно новая дисциплина. Эта позиция выразительно сформули-
рована Ричардом Шведером, пишущим, что для специалиста по
общей психологии <...нет никакого теоретического интереса в
том, чтобы все больше и больше увязать в трясине частностей,
сдерживающих развитие центрального механизма переработки
информации о влияниях окружающей среды; помех, возникаю-
щих при переводе различий в понимании тестовой ситуации, или
культурных вариаций норм, регулирующих вопросы и ответы...
Будучи общим психологом, вы скорее всего захотите выйти за
пределы этих частностей и достичь воображаемых обобщенных
форм и процессов, скрытых за видимыми - поддерживающими
или препятствующими - теми или иными обстоятельствами
действия> (Shweder, 1990, р. 12).
Фактически Р. Шведер утверждает, что кросс-культурная
стратегия включения культуры в психологию просто вводит в
заблуждение. Но никакое увеличение методологической сложнос-
ти не спасает дела. Вместо этого он предлагает не поддисципли-
ну, а новую дисциплину, которую называет культурной психоло-
гией. Культурная психология, утверждает Р. Шведер, не пытается
понять психику как универсально функционирующее устройст-
во, а видит ее <содержательной, состоящей из специфических
областей и созидающей себя в ответ на стимулы; она не может
быть отделена от исторически меняющихся и культурно разно-
образных интенциональных миров, в которых она играет со-
созидающую роль> {там же, р. 13). Р. Шведер обращается к
аналитическим ветвям социальных и гуманитарных наук в по-
исках методологического основания этой новой дисциплины.
Как станет ясно из дальнейшего, я весьма сочувственно отно-
шусь к шведеровской критике общей психологии и его попытке
сформулировать альтернативу, перемещающую культуру с пери-
ферии в центр. В то же время я убежден, что, определяя альтер-
нативный путь размышлений о представленноеT культуры в пси-
Культурно-стору1ЧЕСкдя па1хо/\о|У1я: ндукд будущЕго 19
хике, важно привлечь знания из всех гуманитарных наук, кото-
рые, как будет показано, стояли у колыбели психологии.
Однако нет полной уверенности в том, какую форму могла бы
принять эта альтернативная дисциплина. Причины такой амби-
валентности будут проясняться по мере развития повествования.
Начну со взгляда на предысторию психологии как дисципли-
ны, следуя принципу, что для того, чтобы что-нибудь понять,
важно знать его историю. В главе 1 исследуется, как рассматри-
вали отношение культуры к мышлению до возникновения пси-
хологии. В некотором важном смысле культурная психология
существовала <с самого начала>. Особенно интересна связь меж-
ду возникновением психологии как науки и тем, как проводи-
лись и понимались кросс-культурные исследования. В главе 2
обозреваются основные попытки применения стратегии стандар-
тизованного кросс-культурного исследования, подчеркнуты свя-
занные с ней проблемы интерпретации и ее достижения. Глава 3
посвящена развитию. В ней описаны попытки улучшить стан-
дартные методики путем проведения полидисциплинарных ис-
следований когнитивного развития, отправной точкой для кото-
рых является жизненный опыт людей. Этот подход может рас-
сматриваться либо как <реформа> стандартного эксперименталь-
ного метода, либо как альтернативная методология. Он с необхо-
димостью ведет психологов к коалиции с антропологами, социо-
логами и лингвистами, ведущими полевые исследования, для
того, чтобы найти не только <местные варианты> известных за-
дач, но и <местные задачи>, которые затем моделируются в экс-
периментах. Когда я проводил исследования в этой традиции, то
относил свою работу к <экспериментальной антропологии и эт-
нографической психологии>. Подобный подход имеет явные не-
достатки. Часто остаются незаполненными промежутки между
описанием <местных задач> антропологами или местными жите-
лями и тем, с чем умеют экспериментировать психологи. Кроме
того, теоретически подобная работа вынуждена признавать су-
ществование общего универсального ядра человеческой природы,
что в конечном итоге является как раз одним из вопросов, кото-
рые кросс-культурные исследования призваны разрешить. Не-
смотря на трудности, эта стратегия показала себя чрезвычайно
плодотворной в качестве средства выявления различных видов
культурно организованного опыта и пути, обеспечивающего воз-
можность экспериментального опровержения чрезмерно далеко
ИДУЩИХ обобщений, основанных на результатах исследований в
современных индустриальных обществах.
20
Мдйкл Коул
Начиная с главы 4, я пытаюсь переформулировать основные
вопросы и найти пути их разрешения. В качестве отправной точки
принят российский культурно-исторический подход к психологии
и кратко описано, с какими проблемами должен столкнуться этот
подход, если использовать его для руководства психологическими
исследованиями. В глава 5 предлагается концепция культуры,
которая приводит этот подход в соответствие с современными
представлениями антропологии и когнитивной науки. В главе 6,
используя понятие культуры, представленное в главе 5, пересмот-
рен вопрос о роли культуры в происхождении человека и истори-
ческом процессе. В главе 7 применено разработанное представле-
ние о культуре к современным данным о развитии ребенка.
Главы 8, 9 и 10 посвящены работе, которую я и мои коллеги
вели на протяжении более полутора десятков лет. Глава 8 по-
священа ключевой методологической проблеме, стоящей перед
культурно-историческим подходом к познанию: как укоренить
психологический анализ в культурно организованной деятельно-
сти повседневной жизни. В главе 9, основываясь на идеях, пред-
ставленных в главах 4-8, я стараюсь продемонстрировать их
эффективность на примере создания специальных форм обучения
чтению. В главе 10 введена новая методология, в которой малые
культурные системы создаются и изучаются в своих институ-
циональных контекстах на протяжении ряда лет.
В главе 11 возвращаясь к тем двум вопросам, с которых на-
чинал, и кратко подытоживая мои нынешние взгляды на то, что
делает изучение представленности культуры в психике таким
трудным, я также рассматриваю различные линии теоретичес-
ких и экспериментальных исследований, которые могут быть по-
лезны для психологов, стремящихся к более глубокому понима-
нию, как культура и психика создают друг друга.
Автор не надеется, что его идеи приведут к перевороту в психо-
логии, даже если они сумеют убедить многих людей. Психология -
это надежно устоявшийся социальный институт, который вряд ли
позволит возобладать точке зрения, полагающей всю психологию
частью культурной психологии. Возможно правы те, кто выступает
за культурную психологию как новую, постмодернистскую дисцип-
лину, и культурная психология возникнет среди других междисци-
плинарных областей, таких, как когнитивная наука, история соз-
нания и общения. Если так, тогда я предлагаю возможную методо-
логию и набор теоретических положений для такой дисциплины.
Если нет, то предлагаю программу позитивного критического ис-
следования для тех психологов, которые захотят ее использовать.
ГЛАВА 1.
НЕРАЗРЕШИМЫЕ ВОПРОСЫ И СПОРЫ
Наличие культуры, может быть, и есть именно то условие,
которое исключает возможность ее измерения.
Теодор Адорно
Согласно мифу, распространяемому стандартными американс-
кими учебниками, психология как дисциплина возникла в
1879 г., когда Вильгельм Вундт открыл свою лабораторию в
Лейпциге1. Новым для этой <новой> психологии 1880-х годов
был эксперимент. Исследователи психических процессов в ла-
бораторных условиях использовали блестящие и остроумные
инструменты для предъявления испытуемым точно контроли-
руемых физических стимулов (вспышек света определенной
яркости, звуков определенной громкости и высоты тона и т. д.)
и регистрации типа, силы и длительности их реакции с точнос-
тью до долей секунды. Казалось, что интеллект теперь мог быть
измерен и объяснен в полном соответствии с канонами экспе-
риментальной науки.
Гораздо реже отмечается - эта тема удостоилась лишь одно-
го предложения в толстом томе Э. Боринга (1957) по истории
психологии, - что по В. Вундту психология состоит из двух
частей, каждая из которых соотносится с разными уровнями че-
ловеческого сознания, следует своим собственным законам и ис-
пользует свои собственные методы.
В последние годы растет интерес ко <второй> психологии
В. Вундта, перед которой он ставил задачу проникновения куль-
туры в психологические процессы (Farr, 1983; Toulmin, 1980).
Основной тезис этой книги состоит в том, что научные пробле-
мы, поставленные В. Вундтом, не получили адекватного рассмот-
рения в рамках сложившейся впоследствии научной парадигмы
ви в психологии, ни в других науках об обществе и поведении
человека. Вследствие этого попытки психологов, работающих в
парадигме экспериментальной психологии XX в., заново ввести
культуру как составляющую человеческой природы сталкивают-
ЗД с неосознаваемыми и непреодолимыми трудностями.
22
Культурно-стор/1ЧЕСкдя психология
Далее в этой книге показано, как психология XX в. обраща-
лась к наследию В. Вундта, пытаясь создать более адекватную
теорию представленноеT культуры в психике. Но сначала необ-
ходимо заглянуть в предысторию научной психологии, чтобы
объяснить, почему культуросодержащая психология оказалась
такой неуловимой целью.
В начале было...
Давно признано, что о культуре с трудом думается. Как рыбам
воду, нам не удается <увидеть> культуру, поскольку она являет-
ся средой, в которой мы существуем. Встречи с другими культу-
рами позволяют увидеть и нашу собственную как предмет для
размышлений.
Ранние свидетельства проявлений осознания культуры могут
быть прослежены вглубь времен вплоть до греческого историка
Геродота (Myers, 1953). Вопросы, которые ставил перед собой Ге-
родот, оказались прекрасным средством обнаружения культуры.
Он хотел узнать об истоках Персидских войн: кто положил
начало вражде между греками и персами и зачем. Чтобы отве-
тить на этот исторический вопрос, он побывал более чем в пяти-
десяти странах, известных грекам того времени. Записывая рас-
сказы народов об их происхождении, он приобрел знания о ми-
рах, в которых они обитали, через содержание религиозных
обрядов и верований, через искусство и повседневную жизнь. В
результате у него получились портреты различных образов жиз-
ни, которые сегодня мы назвали бы разными культурами.
Исследования Геродота остро поставили вопрос об оценке
культурных различий. Записывая истории и жизнеописания
других людей, он называет своих собеседников общим именем
<варвар>. В Греции начала IV в. до н. э. слово <варвар> было
специальным термином для обозначения людей, чьи язык, рели-
гия, образ жизни и обычаи отличались от тех, что составляли
культуру классической Греции.
1 2 3 4 5 6 7 8
современный последователь А. Лурии, практикующий романти-
ческую науку, - Оливер Сэкс, невролог, в исследованиях КОТО-
РОГО люди с повреждениями мозга, аутичные индивиды, умст-
венно отсталые предстают персонажами, вызывающими симпа-
тию, борющимися за жизнь в пределах своих ограничений точно
так же, как мы боремся за жизнь в пределах своих. Возможно,
именно методы культурно-исторической психологии и дух ро-
мантической науки приведут нас когда-нибудь к психологии, в
которой человеческие существа смогут жить и дышать.
ВВЕДЕНИЕ
В этой книге в соответствии с ее названием исследуется проис-
хождение и возможное будущее культурной психологии - дисци-
плины, изучающей роль культуры в психической жизни человека.
Начну с кажущегося противоречия. С одной стороны, широко
распространено мнение, что потребность и способность жить в
культурной среде является одной из центральных характеристик
человека. С другой - многим академическим психологам трудно
признать за культурой большую, чем второстепенная, часто по-
верхностную роль в формировании нашей психической жизни.
Это приводит к первому вопросу: почему психологам так
трудно учитывать культуру?
Мои попытки ответить на этот вопрос ведут читателя в глубь ис-
тории психологии, чтобы выяснить, как культура стала столь мар-
гинальной по отношению к нашей дисциплине. Затем следует об-
зор предшествующих попыток включить культуру в научные пси-
хологические программы, основывавшиеся в первую очередь на
кросс-культурных методах. Я стараюсь показать как трудности, с
которыми встретились эти попытки, так и достигнутые успехи.
Объяснив, почему психологам бывает так трудно учитывать
роль культуры, несмотря на многие десятилетия работы многих
исследователей, обратимся ко второму вопросу: если вы как пси-
холог уверены, в фундаментальной роли культуры в формиро-
вании человеческого мышления и поведения, то как научно вне-
дрить эту проблему? Цель этой книги состоит в том, чтобы опи-
сать и обосновать один из путей создания психологии, не игно-
рирующей культуру в теории и практике.
Конечно, эта цель нисколько не оригинальна, в прошедшие
десятилетия многие ученые, к чьим работам я буду обращаться,
пытались это сделать. Они утверждали, что до тех пор, пока не
учитываются культурные переменные исследуемых психических
процессов, невозможно установить, являются ли эти процессы
универсальными или специфичными для конкретных культур-
ных условий.
Например, Джон и Беатрис Уайтинги, антропологи, многие
годы проявляющие большой интерес к развитию человека, писа-
Культурно-сторичЕСКДЯ пс/холог/я: илукд будущего 17
ли: <Если дети изучаются в рамках единственной культуры,
многие события воспринимаются как естественные, как часть
человеческой природы, и поэтому не рассматриваются в качестве
переменных. Только когда обнаруживается, что другие народы
не имеют практики, которую мы считали атрибутом человечес-
кой природы, за этой практикой признается значение перемен-
ной> (Whiting and Whiting, 1960, p. 933).
Совсем недавно подобные соображения высказаны Маршал-
лом Сегаллом, Джоном Берри, Пьером Дасеном и Айпесом Пор-
тингой - четырьмя психологами, посвятившими десятилетия
кросс-культурной работе: <Принимая во внимание всю слож-
ность человеческой жизни и важность культуры как детерми-
нанты поведения, психологи, безусловно, должны проверять
справедливость этих принципов для разных культур, прежде чем
считать их установленными. Отсюда с очевидностью следует, что
научные исследования человеческого поведения предполагают
удержание психологами кросс-культурной позиции> (Segall, Ber-
ry, Dasen and Poorlinga, 1990, p. 37).
Эта линия рассуждений кажется настолько исполненной здра-
вого смысла, что трудно понять, почему заведомо правильная
точка зрения не имеет соответствующего влияния на нашу дис-
циплину. Почему кросс-культурные исследования не стали не-
отъемлемой частью психологических программ, направленных
на выявление основных принципов человеческого поведения?
Ответ прост, хотя на раскрытие всей его сложности потребуется
немало страниц этой книги: общая психология не может при-
нять данные кросс-культурных исследований, поскольку эти ис-
следования не отвечают ее методологическим требованиям.
Среди тех, кто интересуется исследованием роли культуры в
психической жизни, сформировалось довольно острое и ясно вы-
раженное различие позиций по отношению к тому, что кросс-
культурные исследования, с одной стороны, многими игнориру-
ются, а с другой стороны, их результаты с трудом поддаются ин-
терпретации. Многие из психологов, занимающихся кросс-куль-
ТУРНЫМИ исследованиями, верят, что усиление внимания к про-
блемам методологии со временем приведет кросс-культурную
исихологию к интеграции в основной поток психологических
исследований (например, Segall et al.. 1990). С этой точки зре-
чия, проблема может быть решена строгим применением извест-
ных методов. Вместо широко принятых одноразовых экспери-
ментов необходимы поликулыдадрдйддцд, которые позво-
т <распаковать> культруОЙАбДйНА прийти к более
i-ч л J te. В, Г, Квролеим 1
2751641 "к d
18
Мдйкл Коул
строгим каузальным заключениям. Подобная деятельность есте-
ственно приводит психолога к междисциплинарной работе с ан-
тропологами, социологами и лингвистами как источнику мето-
дов проведения соответствующих наблюдений и теоретических
идей относительно того, как интерпретировать такие комплекс-
ные данные.
Другая группа уверена, что не только кросс-культурная пси-
хология, но и вся научная психология, частью которой она яв-
ляется, так глубоко расколота при своем основании, что для
изучения роли культуры в психике должна быть создана совер-
шенно новая дисциплина. Эта позиция выразительно сформули-
рована Ричардом Шведером, пишущим, что для специалиста по
общей психологии <...нет никакого теоретического интереса в
том, чтобы все больше и больше увязать в трясине частностей,
сдерживающих развитие центрального механизма переработки
информации о влияниях окружающей среды; помех, возникаю-
щих при переводе различий в понимании тестовой ситуации, или
культурных вариаций норм, регулирующих вопросы и ответы...
Будучи общим психологом, вы скорее всего захотите выйти за
пределы этих частностей и достичь воображаемых обобщенных
форм и процессов, скрытых за видимыми - поддерживающими
или препятствующими - теми или иными обстоятельствами
действия> (Shweder, 1990, р. 12).
Фактически Р. Шведер утверждает, что кросс-культурная
стратегия включения культуры в психологию просто вводит в
заблуждение. Но никакое увеличение методологической сложнос-
ти не спасает дела. Вместо этого он предлагает не поддисципли-
ну, а новую дисциплину, которую называет культурной психоло-
гией. Культурная психология, утверждает Р. Шведер, не пытается
понять психику как универсально функционирующее устройст-
во, а видит ее <содержательной, состоящей из специфических
областей и созидающей себя в ответ на стимулы; она не может
быть отделена от исторически меняющихся и культурно разно-
образных интенциональных миров, в которых она играет со-
созидающую роль> {там же, р. 13). Р. Шведер обращается к
аналитическим ветвям социальных и гуманитарных наук в по-
исках методологического основания этой новой дисциплины.
Как станет ясно из дальнейшего, я весьма сочувственно отно-
шусь к шведеровской критике общей психологии и его попытке
сформулировать альтернативу, перемещающую культуру с пери-
ферии в центр. В то же время я убежден, что, определяя альтер-
нативный путь размышлений о представленноеT культуры в пси-
Культурно-стору1ЧЕСкдя па1хо/\о|У1я: ндукд будущЕго 19
хике, важно привлечь знания из всех гуманитарных наук, кото-
рые, как будет показано, стояли у колыбели психологии.
Однако нет полной уверенности в том, какую форму могла бы
принять эта альтернативная дисциплина. Причины такой амби-
валентности будут проясняться по мере развития повествования.
Начну со взгляда на предысторию психологии как дисципли-
ны, следуя принципу, что для того, чтобы что-нибудь понять,
важно знать его историю. В главе 1 исследуется, как рассматри-
вали отношение культуры к мышлению до возникновения пси-
хологии. В некотором важном смысле культурная психология
существовала <с самого начала>. Особенно интересна связь меж-
ду возникновением психологии как науки и тем, как проводи-
лись и понимались кросс-культурные исследования. В главе 2
обозреваются основные попытки применения стратегии стандар-
тизованного кросс-культурного исследования, подчеркнуты свя-
занные с ней проблемы интерпретации и ее достижения. Глава 3
посвящена развитию. В ней описаны попытки улучшить стан-
дартные методики путем проведения полидисциплинарных ис-
следований когнитивного развития, отправной точкой для кото-
рых является жизненный опыт людей. Этот подход может рас-
сматриваться либо как <реформа> стандартного эксперименталь-
ного метода, либо как альтернативная методология. Он с необхо-
димостью ведет психологов к коалиции с антропологами, социо-
логами и лингвистами, ведущими полевые исследования, для
того, чтобы найти не только <местные варианты> известных за-
дач, но и <местные задачи>, которые затем моделируются в экс-
периментах. Когда я проводил исследования в этой традиции, то
относил свою работу к <экспериментальной антропологии и эт-
нографической психологии>. Подобный подход имеет явные не-
достатки. Часто остаются незаполненными промежутки между
описанием <местных задач> антропологами или местными жите-
лями и тем, с чем умеют экспериментировать психологи. Кроме
того, теоретически подобная работа вынуждена признавать су-
ществование общего универсального ядра человеческой природы,
что в конечном итоге является как раз одним из вопросов, кото-
рые кросс-культурные исследования призваны разрешить. Не-
смотря на трудности, эта стратегия показала себя чрезвычайно
плодотворной в качестве средства выявления различных видов
культурно организованного опыта и пути, обеспечивающего воз-
можность экспериментального опровержения чрезмерно далеко
ИДУЩИХ обобщений, основанных на результатах исследований в
современных индустриальных обществах.
20
Мдйкл Коул
Начиная с главы 4, я пытаюсь переформулировать основные
вопросы и найти пути их разрешения. В качестве отправной точки
принят российский культурно-исторический подход к психологии
и кратко описано, с какими проблемами должен столкнуться этот
подход, если использовать его для руководства психологическими
исследованиями. В глава 5 предлагается концепция культуры,
которая приводит этот подход в соответствие с современными
представлениями антропологии и когнитивной науки. В главе 6,
используя понятие культуры, представленное в главе 5, пересмот-
рен вопрос о роли культуры в происхождении человека и истори-
ческом процессе. В главе 7 применено разработанное представле-
ние о культуре к современным данным о развитии ребенка.
Главы 8, 9 и 10 посвящены работе, которую я и мои коллеги
вели на протяжении более полутора десятков лет. Глава 8 по-
священа ключевой методологической проблеме, стоящей перед
культурно-историческим подходом к познанию: как укоренить
психологический анализ в культурно организованной деятельно-
сти повседневной жизни. В главе 9, основываясь на идеях, пред-
ставленных в главах 4-8, я стараюсь продемонстрировать их
эффективность на примере создания специальных форм обучения
чтению. В главе 10 введена новая методология, в которой малые
культурные системы создаются и изучаются в своих институ-
циональных контекстах на протяжении ряда лет.
В главе 11 возвращаясь к тем двум вопросам, с которых на-
чинал, и кратко подытоживая мои нынешние взгляды на то, что
делает изучение представленности культуры в психике таким
трудным, я также рассматриваю различные линии теоретичес-
ких и экспериментальных исследований, которые могут быть по-
лезны для психологов, стремящихся к более глубокому понима-
нию, как культура и психика создают друг друга.
Автор не надеется, что его идеи приведут к перевороту в психо-
логии, даже если они сумеют убедить многих людей. Психология -
это надежно устоявшийся социальный институт, который вряд ли
позволит возобладать точке зрения, полагающей всю психологию
частью культурной психологии. Возможно правы те, кто выступает
за культурную психологию как новую, постмодернистскую дисцип-
лину, и культурная психология возникнет среди других междисци-
плинарных областей, таких, как когнитивная наука, история соз-
нания и общения. Если так, тогда я предлагаю возможную методо-
логию и набор теоретических положений для такой дисциплины.
Если нет, то предлагаю программу позитивного критического ис-
следования для тех психологов, которые захотят ее использовать.
ГЛАВА 1.
НЕРАЗРЕШИМЫЕ ВОПРОСЫ И СПОРЫ
Наличие культуры, может быть, и есть именно то условие,
которое исключает возможность ее измерения.
Теодор Адорно
Согласно мифу, распространяемому стандартными американс-
кими учебниками, психология как дисциплина возникла в
1879 г., когда Вильгельм Вундт открыл свою лабораторию в
Лейпциге1. Новым для этой <новой> психологии 1880-х годов
был эксперимент. Исследователи психических процессов в ла-
бораторных условиях использовали блестящие и остроумные
инструменты для предъявления испытуемым точно контроли-
руемых физических стимулов (вспышек света определенной
яркости, звуков определенной громкости и высоты тона и т. д.)
и регистрации типа, силы и длительности их реакции с точнос-
тью до долей секунды. Казалось, что интеллект теперь мог быть
измерен и объяснен в полном соответствии с канонами экспе-
риментальной науки.
Гораздо реже отмечается - эта тема удостоилась лишь одно-
го предложения в толстом томе Э. Боринга (1957) по истории
психологии, - что по В. Вундту психология состоит из двух
частей, каждая из которых соотносится с разными уровнями че-
ловеческого сознания, следует своим собственным законам и ис-
пользует свои собственные методы.
В последние годы растет интерес ко <второй> психологии
В. Вундта, перед которой он ставил задачу проникновения куль-
туры в психологические процессы (Farr, 1983; Toulmin, 1980).
Основной тезис этой книги состоит в том, что научные пробле-
мы, поставленные В. Вундтом, не получили адекватного рассмот-
рения в рамках сложившейся впоследствии научной парадигмы
ви в психологии, ни в других науках об обществе и поведении
человека. Вследствие этого попытки психологов, работающих в
парадигме экспериментальной психологии XX в., заново ввести
культуру как составляющую человеческой природы сталкивают-
ЗД с неосознаваемыми и непреодолимыми трудностями.
22
Культурно-стор/1ЧЕСкдя психология
Далее в этой книге показано, как психология XX в. обраща-
лась к наследию В. Вундта, пытаясь создать более адекватную
теорию представленноеT культуры в психике. Но сначала необ-
ходимо заглянуть в предысторию научной психологии, чтобы
объяснить, почему культуросодержащая психология оказалась
такой неуловимой целью.
В начале было...
Давно признано, что о культуре с трудом думается. Как рыбам
воду, нам не удается <увидеть> культуру, поскольку она являет-
ся средой, в которой мы существуем. Встречи с другими культу-
рами позволяют увидеть и нашу собственную как предмет для
размышлений.
Ранние свидетельства проявлений осознания культуры могут
быть прослежены вглубь времен вплоть до греческого историка
Геродота (Myers, 1953). Вопросы, которые ставил перед собой Ге-
родот, оказались прекрасным средством обнаружения культуры.
Он хотел узнать об истоках Персидских войн: кто положил
начало вражде между греками и персами и зачем. Чтобы отве-
тить на этот исторический вопрос, он побывал более чем в пяти-
десяти странах, известных грекам того времени. Записывая рас-
сказы народов об их происхождении, он приобрел знания о ми-
рах, в которых они обитали, через содержание религиозных
обрядов и верований, через искусство и повседневную жизнь. В
результате у него получились портреты различных образов жиз-
ни, которые сегодня мы назвали бы разными культурами.
Исследования Геродота остро поставили вопрос об оценке
культурных различий. Записывая истории и жизнеописания
других людей, он называет своих собеседников общим именем
<варвар>. В Греции начала IV в. до н. э. слово <варвар> было
специальным термином для обозначения людей, чьи язык, рели-
гия, образ жизни и обычаи отличались от тех, что составляли
культуру классической Греции.
1 2 3 4 5 6 7 8