Она мне не кажется живой.
Неожиданно Брина подняла руки, сияние сразу исчезло. Лайсон бросилась к подруге и крепко обняла ее – поддержала, чтобы та не упала.
– Как ты? – спросила Лайсон.
– Устала до смерти.
– Теперь бай-бай?
– Да. Помоги мне встать.
Вид у нее был как у древней старухи. Она с трудом поднялась.
– Спасибо за лечение, – вежливо сказал Питер.
– Это входит в мои обязанности, – улыбнулась Брина. В разговор вступила Лайсон:
– У нас здесь больше нет кроватей, так что тебе придется спать на полу. Согласен?
– Конечно, – сразу же отозвался тролль.
– В шкафу можно взять одеяла.
– Отлично.
– Тогда все. Спокойной ночи. – Девушки отошли в дальний конец комнаты.
– Спокойной ночи, Лайсон. Спокойной ночи, Брина. Тут же погас свет. Питер сунул руку во внутренний
карман и нащупал три дискеты, на которых были записаны результаты его исследований. Во тьме он на четвереньках подполз к маленькой зеленой пальме в ярко-красном вазоне и спрятал их за ствол. Затем вернулся на прежнее место.
Картину теперь не было видно, но Питер неотрывно смотрел в ту сторону. В памяти легко вырисовывалось изобилие точно расставленных цветных точек. Через несколько минут ему показалось, что составляющие это огромное полотно красные, зеленые и голубые пятнышки отделились от холста и, смешавшись, роем закружились над ним. Он с трудом мог уследить за их перемещениями. Потом точки начали гаснуть, и его окутал мрак. Спокойный, глубокий…
* * *
Разбудил его голос Катарины. Он открыл глаза, прислушался…
– Привет, – сказала мисс Эмидж, скорее спрашивая, чем здороваясь.
Питер был еще слишком погружен в дрему, чтобы немедленно ответить. Мисс Эмидж снова сказала:
– Привет. Теперь в ее голосе звучал страх.
– Катарина, это я, – откликнулся тролль.
– Кто я?
– Питер.
– А-а, Питер!…– Его имя она повторила с явным облегчением. – Где мы?
– У Брины и Лайсон. В Нузе. Думаю, в каком-то брошенном служебном здании.
– Точно, теперь и я вспомнила. – Катарина вздохнула. – Я как-то еще не привыкла. Не освоилась со всеми этими приключениями. Так много всего, свалилось на меня. Сразу и ворохом… Особенно непривычно, когда стреляют.
Питер услышал, как она заворочалась на кушетке.
– Ты тоже так жил? Ну, я имею в виду, в брошенных домах?
Тролль задумался. Ему здорово досталось за эти несколько дней. Никогда столько не доставалось.
– Сказать по правде – нет. Разве что недолго, – подумав, ответил он. – До пятнадцати лет я как сыр в масле катался. Теперь я понимаю, что то безбедное существование трудно назвать полнокровной жизнью.
– А вот со мной никогда ничего такого не случалось. – Катарина вздохнула. – Самые бурные события происходили, когда мне исполнилось три года. В ту пору мой дедушка перевел «Исследования клетки» из Амстердама в Чикаго. Я в общем-то выросла в этой компании – ее жизнь была моей жизнью. Вся наша корпорация напоминала одну большую семью. Очень большую… Конечно, мне приходилось ездить в командировки, путешествовать по служебным надобностям, но никогда ничего похожего на это безумие со мной не случалось. Все мое существование было связано с семьей, с «Исследованиями клетки». Я была уверена, что в этом мире я существую только для того, чтобы работать в компании. Моим долгом, жизненной целью было стремление добиться того, чтобы она процветала. А теперь?… Теперь я словно угодила в какой-то водоворот, меня затягивает в него все глубже и глубже. Я знаю, мне живой из этой переделки не выбраться. Как все хорошо начиналось, все мои планы были связаны с «Клеткой». Моя личная безопасность, самоуважение, положение в обществе. Деньги, наконец… Стоит только подумать, что всего несколько часов назад я могла бы умереть, – ужас пробирает. Она всхлипнула.
– Меня тоже, – после долгой-долгой паузы откликнулся Питер.
– На самом деле?
– Еще бы.
Он осторожно, на карачках, подполз поближе, сел рядом с кушеткой. Катарина уловила запах роз и еще каких-то экзотических ароматов.
– Представь, вот люди, и они стреляют в тебя. Понимаешь, это не игра, а всамделишные пули. – Голос тролля звучал мягко и нежно. – Они, эти люди, хотят убить меня. Знаешь, как я перепугался. Правда, есть и различия. Для тебя все это в первый раз.
– Да, – сказала она и засмеялась.
– А я уже стреляный – вернее, обстрелянный – воробей. О-о-х!… Мне уже доводилось бродяжить. Я знаю, что такое голод и в каких мусорных бачках лучше всего копаться. Где остатки пищи жирнее… Пришлось и на асфальте спать. Теперь мне это здорово помогает.
– Ты, значит, бичевал? – задумалась Катарина.
– Еще как. И больше не хочу.
– Ох, я умру. В конце концов, меня обязательно пристрелят. – Тихая жалоба прозвучала в голосе женщины.
– Не пристрелят. Если, конечно, ты крепко подумаешь, как выжить. Когда придумаешь, поступай согласно плану.
– Нет, Питер. Ты, Брина, Лайсон – вы знаете, как выжить. Я не знаю. Я выросла при фирме. Никаких забот. Чем я занималась всю свою сознательную жизнь? Долгосрочные планы развития корпорации, краткосрочные планы развития, планы прибыли, политика кредитования и обеспечения научных исследований… Это не так сложно, приучает к стабильности… Рождает веру в то, что все можно держать под контролем. – Она засмеялась, и Питер поддержал ее. – Так что же мы имеем на данный момент?
– Лайсон добыла адрес какой-то компании АБТек. Об этой корпорации нет никаких упоминаний в открытых файлах Матрицы, – с явным удовольствием сообщил Питер. – Завтра наш декер собирается нырнуть поглубже. В чем заключается моя задача? Мне необходимо отправиться и проверить ее информацию. Брине, возможно, надо дать отдохнуть. Тебе тоже было бы лучше остаться здесь и хорошенько выспаться. Ты же носишь ребенка, и тебя следует поберечь от пуль.
– Это верно.
Наступила тишина. Первой ее нарушила Катарина:
– Что ты больше всего любил читать в детстве? Какая книга для тебя самая-самая?
– Что?
– Ну, «Волшебник страны Оз»? Или «Одиссея»? Знаешь, какие книги мне нравились, когда я была ребенком? Там, где были приключения, где герои оказывались в неведомых странах, полных опасностей и тайн. Теперь меня угораздило попасть в подобную сказку, и я просто не пойму, как людям могут нравиться подобные приключения.
– Больше всего я любил «Алису в Зазеркалье», – весело отозвался Питер.
– По ней теперь сделали симсеновскую пустышку…
– Я никогда не смотрел подобную дребедень. – Тролль как-то странно вздохнул.
– Неужели?
– Мне это было неинтересно. Все мои мысли были заняты тем, как найти способ вернуть свое прежнее тело. – Он невольно провел по своей грубой коже. – Понимаешь, для меня это стало пунктиком. Ходить в этом облике невыносимо! Никому не пожелаю!… Если бы я родился троллем – не знаю, может, мне было бы полегче…
Катарина помолчала и через некоторое время принялась с увлечением рассказывать про Алису:
– В симсенсе по сюжету Зазеркалья есть прекрасный фрагмент. Помнишь, когда Алиса проваливается в кроличью нору? Так вот, здесь проваливаешься ты сам и начинаешь падать, падать… Так страшно. Земля все ближе и ближе, а ты все быстрее и быстрее стремишься к ней. Дух захватывает. Кто-то, по-видимому, должен был испытать подобное падение. И его испуг стал испугом зрителя. Жуть!
Что-то в рассказе Катарины привлекло внимание Питера. Что-то в книге было не так, но он не мог вспомнить. Он подумал и промолчал.
– Катарина, – через некоторое время спросил он. Поколебался немного, но любопытство все же пересилило. – Если «Исследования клетки» были тебе как родной дом… – Питер примолк на мгновение, рассчитывая, что Катарина сможет уловить мысль. Но она молчала. Тогда тролль продолжил: – Как же ты рискнула пойти против решения совета директоров?
– Это из-за ребенка, Питер. Я должна была быть уверена, что с ним все будет в порядке. «Клетка» отказалась спонсировать эту тему, пришлось проявить инициативу. Я хотела знать, что с ним может случиться. Знать заранее. Чем старше становился бы мой сын, тем большее количество клеток подвергалось бы угрозе трансформации. Если бы кто-то смог добиться результатов в этом направлении, я должна была бы узнать об этом сразу. Твой отец мог бы стать моей палочкой-выручалочкой.
– Все это ради еще не появившегося на свет ребенка?…– Питер был потрясен.
– Он не только неродившийся ребенок. Он к тому же сын человека, за которого я собиралась выйти замуж. – Голос женщины задрожал от боли.
– Что с ним случилось?
– Он погиб. Автомобильная катастрофа…
– Прости…
– Как это просто звучит. – Она вдруг рассмеялась. – Несчастный случай. Автомобильная катастрофа. Глупейшая, глупее не бывает, идиотская, никому не нужная авария!… Мы столького добились, но сделать автомобиль безопасным средством передвижения так и не смогли. Ну не получается, и все тут! Он не справился с управлением… Врачи уже ничем не могли помочь. Никто уже ничем не мог помочь. И я тоже… Что остается делать? Только сожалеть. Вот я и сожалею… Почему нам не дано помочь человеку, которого мы любим больше жизни?
Питер протянул огромную лапу и положил на руку Катарины. Легонько погладил. Она сначала отдернула пальцы, но потом смирилась. Тогда он вздохнул и положил лапу ей на плечо.
Голос ее стал тише, спокойнее.
– Понимаешь, я очень хочу, чтобы мой сын появился на свет. Его сын, частичка его живой плоти. Джону было бы полегче там, на небесах. Я очень хочу дать ему жизнь, но еще больше я хочу дать ему достойную жизнь. Я обязана знать, что с ним в будущем все будет о'кей. Поэтому я должна заранее защитить его. Я знаю, Брина осуждает меня, но… – Она вздохнула. – Я не хочу терять его. Мечтаю, чтобы все устроилось, но как добиться этого, не знаю. Я бы посвятила ему свою жизнь… Ничего бы не пожалела, чтобы только у него все было ладно.
– Ты справишься. Ты сильная… – мягко и вкрадчиво сказал Питер.
– Нет. Это только так кажется. Я выгляжу сильной, когда знаю правила игры. Как, скажем, в мире бизнеса. – Она освободила руку. Питер понял, что женщина спрятала лицо в ладони. – Что я натворила! Как поступила с сыночком! Надо было мне ввязываться в эту историю!…– Катарина заплакала. Тролль замер. Наконец она, всхлипнув в последний раз, успокоилась и коротко сказала: – Прости.
– Не надо извиняться. Успокойся… Давай-ка еще поспим.
Она всхлипнула еще раз и покорно, как ребенок, сказала:
– Хорошо.
– Ты больше не будешь плакать?
– Нет. – Она заворочалась на кушетке. – Я немножко посплю.
Питер подождал, потом тихо прошептал:
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Питер. – Она легонько сжала его пальцы. – Знаешь, ты совсем не похож на убийцу.
Тролль затаил дыхание. Что тут можно было сказать? Катарина продолжила:
– Знаешь, я решила, что ты зацикленный. Ну, псих ненормальный… Особенно когда ты наставил на меня пистолет и потребовал, чтобы я поехала с тобой смотреть материалы. Какие материалы? Я подумала: вот типичный маньяк. А все оказалось не так.
– Я должен извиниться за тот вечер, – тихо прошептал тролль.
– Ты же исполнял свои обязанности, правда?
От стыда у Питера запылали щеки. Он уже привык, что убийства стали его работой. Хороша работа – орудовать пистолетом!
– Да, – тихо откликнулся он, – но сейчас пришло время подумать, чем бы еще заняться.
– Вот и хорошо.
Он послушал, как Катарина ворочается на кушетке, потом лег на спину, натянул на грудь одеяло и закрыл глаза.
Ему приснилась Алиса. Ее испуг в то время, когда она провалилась в кроличью нору. Или в тролличью? Он так и не смог ответить на этот вопрос. С пробуждением все это забылось, и в душе осталось только чувство испытанного кем-то страха.
15
Утром Питер и Катарина почти не разговаривали, им не надо было слов, чтобы почувствовать, что они стали ближе друг к другу. Лайсон орудовала на кухне – готовила завтрак. Испекла соевый пирог, поджарила ветчину. При этом мурлыкала что-то себе под нос – Питер таких песен никогда не слыхал. В конце концов он решил, что она сама их сочиняет. Брина вела себя как-то отчужденно, ходила молчаливая и потерянная.
Здание АБТека, которое Питер разыскал в западной части города, напоминало скорее огромный склад, чем научно-исследовательскую фирму. Несколько часов тролль внимательно следил за входом. Никто в здание не вошел, никто оттуда не вышел. У него появилось сомнение – а что, если в службе безопасности значился или фальшивый, или закодированный адрес?
Только после полудня он увидел женщину, вышедшую из здания через неприметную боковую дверь. Женщина подошла поближе, и Питер разглядел, что это оркиня, одетая в когда-то нарядное, а теперь сильно поношенное зимнее пальто. Очевидно, перелицованное, чтобы выглядело поновее…
После нескольких часов сидения в машине Питер решил размяться и проследить за женщиной – возможно, все-таки удастся обнаружить что-нибудь интересное. Больших надежд на оркиню он не возлагал – скорее всего, товарищи по работе отправили ее в магазин принести что-нибудь съестное на обед.
Как и все другие орки, женщина была коренаста, низкоросла, ходила чуть-чуть вперевалку. Питеру подобные женщины никогда не нравились. Они даже по сравнению с женщинами-троллями значительно проигрывали. Те, по крайней мере, были высокими и с отлично развитой мускулатурой. Что уж говорить об обычных женщинах! Самая последняя человеческая дурнушка казалась красавицей по сравнению с оркиней.
К его удивлению, этот экземпляр оказался очень даже симпатичным. За такой, пожалуй, и поухаживать можно. В магазине, куда они вошли, оказалось полным-полно нормальных женщин, среди них были и прехорошенькие, но оркиня не терялась. Более того, она демонстративно не замечала того, что «нормальные» явно сторонятся ее, толкаются и толпятся, стараясь обойти подальше. Какое ей, собственно, было до этого дело? Голову она держала высоко, шла на толпу смело. Ей и старое пальто не было помехой.
Питер усмехнулся, наблюдая, как некая дама брезгливо передвинула дочку на другую сторону очереди, только бы та не коснулась метахомика. Когда оркиня прошла мимо, женщина кинула ей в спину такой злобный взгляд, словно та явилась в магазин с единственной целью – испугать до смерти ее дочь.
А девчонка смотрела на метахомика с нескрываемым добрым любопытством. Мать прижала ее к себе и принялась успокаивать, совсем не замечая, что в утешении девочка вовсе не нуждается.
Питер держался в стороне, старался не привлекать к себе внимания.
Выйдя из магазина, оркиня направилась по проспекту Конгресса в сторону станции надземки.
«Не слишком ли хитроумно для похода за съестным?» – спросил себя Питер. Он прибавил шагу, перешел на другую сторону и, стараясь не терять женщину из вида, двинулся вслед за ней. Эта слежка все больше и больше захватывала его. Нельзя упустить женщину, когда она будет садиться в поезд. Только теперь, хорошенько присмотревшись, он заметил, с каким трудом оркиня переставляет ноги. Она и в поручень эскалатора вцепилась мертвой хваткой. Да и шаг ее мелковат. Батюшки, она же беременна! На улице, глядя издали, он не смог заметить этого – слишком уж мешковато и бесформенно было старое пальто; но здесь, в надземке, выступающий живот уже нельзя было скрыть.
На платформе, поджидая поезд, он позволил себе показаться ей на глаза. И сам посмотрел ей в лицо и смущенно улыбнулся. Они глянули друг на друга и сразу же отвернулись.
В этом есть какой-то смысл, решил тролль. Может, оркиня и понятия не имеет о том, что работает на АБТек. Участвует в какой-нибудь программе, куда набирают добровольцев. Для приработка.
«Остановись! – тут же жестко приказал он себе. – Не надо гадать. Что-то в последнее время ты начал чересчур увлекаться фантазиями. Хватит играть с огнем!»
Подошел поезд. Питер юркнул в купе, расположенное как раз позади того, в котором устроилась женщина. Сел на боковое сиденье и немножко наклонился, так чтобы видеть затылок оркини. В ее купе были и другие пассажиры – «нормальные». Они, как всегда, старались держаться подальше от метахомика.
Минут двадцать поезд мчал их на восток. Женщина вышла на Логан-сквер. Питер дождался, пока она скроется за углом, и выскочил из вагона. Догнал быстро. Подозрения его укреплялись. Скоро станция надземки осталась позади. Женщина держала путь на север. Шла долго – позади нее уже осталось десять кварталов. Только тогда Питер припомнил, что в этом районе построены специальные дома для орков.
Как только он вошел в квартал метахомиков, на него сразу обратили внимание. Группа орков на противоположной стороне улицы примолкла. Это все были подростки, лет пятнадцати-шестнадцати. Они цепочкой потянулись за ним – не приближаясь, но и не скрывая того, что его присутствие в этом районе их заинтересовало. Он вел себя спокойно, поэтому они не мешали ему прогуливаться – так по крайней мере он хотел представить свое появление здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Неожиданно Брина подняла руки, сияние сразу исчезло. Лайсон бросилась к подруге и крепко обняла ее – поддержала, чтобы та не упала.
– Как ты? – спросила Лайсон.
– Устала до смерти.
– Теперь бай-бай?
– Да. Помоги мне встать.
Вид у нее был как у древней старухи. Она с трудом поднялась.
– Спасибо за лечение, – вежливо сказал Питер.
– Это входит в мои обязанности, – улыбнулась Брина. В разговор вступила Лайсон:
– У нас здесь больше нет кроватей, так что тебе придется спать на полу. Согласен?
– Конечно, – сразу же отозвался тролль.
– В шкафу можно взять одеяла.
– Отлично.
– Тогда все. Спокойной ночи. – Девушки отошли в дальний конец комнаты.
– Спокойной ночи, Лайсон. Спокойной ночи, Брина. Тут же погас свет. Питер сунул руку во внутренний
карман и нащупал три дискеты, на которых были записаны результаты его исследований. Во тьме он на четвереньках подполз к маленькой зеленой пальме в ярко-красном вазоне и спрятал их за ствол. Затем вернулся на прежнее место.
Картину теперь не было видно, но Питер неотрывно смотрел в ту сторону. В памяти легко вырисовывалось изобилие точно расставленных цветных точек. Через несколько минут ему показалось, что составляющие это огромное полотно красные, зеленые и голубые пятнышки отделились от холста и, смешавшись, роем закружились над ним. Он с трудом мог уследить за их перемещениями. Потом точки начали гаснуть, и его окутал мрак. Спокойный, глубокий…
* * *
Разбудил его голос Катарины. Он открыл глаза, прислушался…
– Привет, – сказала мисс Эмидж, скорее спрашивая, чем здороваясь.
Питер был еще слишком погружен в дрему, чтобы немедленно ответить. Мисс Эмидж снова сказала:
– Привет. Теперь в ее голосе звучал страх.
– Катарина, это я, – откликнулся тролль.
– Кто я?
– Питер.
– А-а, Питер!…– Его имя она повторила с явным облегчением. – Где мы?
– У Брины и Лайсон. В Нузе. Думаю, в каком-то брошенном служебном здании.
– Точно, теперь и я вспомнила. – Катарина вздохнула. – Я как-то еще не привыкла. Не освоилась со всеми этими приключениями. Так много всего, свалилось на меня. Сразу и ворохом… Особенно непривычно, когда стреляют.
Питер услышал, как она заворочалась на кушетке.
– Ты тоже так жил? Ну, я имею в виду, в брошенных домах?
Тролль задумался. Ему здорово досталось за эти несколько дней. Никогда столько не доставалось.
– Сказать по правде – нет. Разве что недолго, – подумав, ответил он. – До пятнадцати лет я как сыр в масле катался. Теперь я понимаю, что то безбедное существование трудно назвать полнокровной жизнью.
– А вот со мной никогда ничего такого не случалось. – Катарина вздохнула. – Самые бурные события происходили, когда мне исполнилось три года. В ту пору мой дедушка перевел «Исследования клетки» из Амстердама в Чикаго. Я в общем-то выросла в этой компании – ее жизнь была моей жизнью. Вся наша корпорация напоминала одну большую семью. Очень большую… Конечно, мне приходилось ездить в командировки, путешествовать по служебным надобностям, но никогда ничего похожего на это безумие со мной не случалось. Все мое существование было связано с семьей, с «Исследованиями клетки». Я была уверена, что в этом мире я существую только для того, чтобы работать в компании. Моим долгом, жизненной целью было стремление добиться того, чтобы она процветала. А теперь?… Теперь я словно угодила в какой-то водоворот, меня затягивает в него все глубже и глубже. Я знаю, мне живой из этой переделки не выбраться. Как все хорошо начиналось, все мои планы были связаны с «Клеткой». Моя личная безопасность, самоуважение, положение в обществе. Деньги, наконец… Стоит только подумать, что всего несколько часов назад я могла бы умереть, – ужас пробирает. Она всхлипнула.
– Меня тоже, – после долгой-долгой паузы откликнулся Питер.
– На самом деле?
– Еще бы.
Он осторожно, на карачках, подполз поближе, сел рядом с кушеткой. Катарина уловила запах роз и еще каких-то экзотических ароматов.
– Представь, вот люди, и они стреляют в тебя. Понимаешь, это не игра, а всамделишные пули. – Голос тролля звучал мягко и нежно. – Они, эти люди, хотят убить меня. Знаешь, как я перепугался. Правда, есть и различия. Для тебя все это в первый раз.
– Да, – сказала она и засмеялась.
– А я уже стреляный – вернее, обстрелянный – воробей. О-о-х!… Мне уже доводилось бродяжить. Я знаю, что такое голод и в каких мусорных бачках лучше всего копаться. Где остатки пищи жирнее… Пришлось и на асфальте спать. Теперь мне это здорово помогает.
– Ты, значит, бичевал? – задумалась Катарина.
– Еще как. И больше не хочу.
– Ох, я умру. В конце концов, меня обязательно пристрелят. – Тихая жалоба прозвучала в голосе женщины.
– Не пристрелят. Если, конечно, ты крепко подумаешь, как выжить. Когда придумаешь, поступай согласно плану.
– Нет, Питер. Ты, Брина, Лайсон – вы знаете, как выжить. Я не знаю. Я выросла при фирме. Никаких забот. Чем я занималась всю свою сознательную жизнь? Долгосрочные планы развития корпорации, краткосрочные планы развития, планы прибыли, политика кредитования и обеспечения научных исследований… Это не так сложно, приучает к стабильности… Рождает веру в то, что все можно держать под контролем. – Она засмеялась, и Питер поддержал ее. – Так что же мы имеем на данный момент?
– Лайсон добыла адрес какой-то компании АБТек. Об этой корпорации нет никаких упоминаний в открытых файлах Матрицы, – с явным удовольствием сообщил Питер. – Завтра наш декер собирается нырнуть поглубже. В чем заключается моя задача? Мне необходимо отправиться и проверить ее информацию. Брине, возможно, надо дать отдохнуть. Тебе тоже было бы лучше остаться здесь и хорошенько выспаться. Ты же носишь ребенка, и тебя следует поберечь от пуль.
– Это верно.
Наступила тишина. Первой ее нарушила Катарина:
– Что ты больше всего любил читать в детстве? Какая книга для тебя самая-самая?
– Что?
– Ну, «Волшебник страны Оз»? Или «Одиссея»? Знаешь, какие книги мне нравились, когда я была ребенком? Там, где были приключения, где герои оказывались в неведомых странах, полных опасностей и тайн. Теперь меня угораздило попасть в подобную сказку, и я просто не пойму, как людям могут нравиться подобные приключения.
– Больше всего я любил «Алису в Зазеркалье», – весело отозвался Питер.
– По ней теперь сделали симсеновскую пустышку…
– Я никогда не смотрел подобную дребедень. – Тролль как-то странно вздохнул.
– Неужели?
– Мне это было неинтересно. Все мои мысли были заняты тем, как найти способ вернуть свое прежнее тело. – Он невольно провел по своей грубой коже. – Понимаешь, для меня это стало пунктиком. Ходить в этом облике невыносимо! Никому не пожелаю!… Если бы я родился троллем – не знаю, может, мне было бы полегче…
Катарина помолчала и через некоторое время принялась с увлечением рассказывать про Алису:
– В симсенсе по сюжету Зазеркалья есть прекрасный фрагмент. Помнишь, когда Алиса проваливается в кроличью нору? Так вот, здесь проваливаешься ты сам и начинаешь падать, падать… Так страшно. Земля все ближе и ближе, а ты все быстрее и быстрее стремишься к ней. Дух захватывает. Кто-то, по-видимому, должен был испытать подобное падение. И его испуг стал испугом зрителя. Жуть!
Что-то в рассказе Катарины привлекло внимание Питера. Что-то в книге было не так, но он не мог вспомнить. Он подумал и промолчал.
– Катарина, – через некоторое время спросил он. Поколебался немного, но любопытство все же пересилило. – Если «Исследования клетки» были тебе как родной дом… – Питер примолк на мгновение, рассчитывая, что Катарина сможет уловить мысль. Но она молчала. Тогда тролль продолжил: – Как же ты рискнула пойти против решения совета директоров?
– Это из-за ребенка, Питер. Я должна была быть уверена, что с ним все будет в порядке. «Клетка» отказалась спонсировать эту тему, пришлось проявить инициативу. Я хотела знать, что с ним может случиться. Знать заранее. Чем старше становился бы мой сын, тем большее количество клеток подвергалось бы угрозе трансформации. Если бы кто-то смог добиться результатов в этом направлении, я должна была бы узнать об этом сразу. Твой отец мог бы стать моей палочкой-выручалочкой.
– Все это ради еще не появившегося на свет ребенка?…– Питер был потрясен.
– Он не только неродившийся ребенок. Он к тому же сын человека, за которого я собиралась выйти замуж. – Голос женщины задрожал от боли.
– Что с ним случилось?
– Он погиб. Автомобильная катастрофа…
– Прости…
– Как это просто звучит. – Она вдруг рассмеялась. – Несчастный случай. Автомобильная катастрофа. Глупейшая, глупее не бывает, идиотская, никому не нужная авария!… Мы столького добились, но сделать автомобиль безопасным средством передвижения так и не смогли. Ну не получается, и все тут! Он не справился с управлением… Врачи уже ничем не могли помочь. Никто уже ничем не мог помочь. И я тоже… Что остается делать? Только сожалеть. Вот я и сожалею… Почему нам не дано помочь человеку, которого мы любим больше жизни?
Питер протянул огромную лапу и положил на руку Катарины. Легонько погладил. Она сначала отдернула пальцы, но потом смирилась. Тогда он вздохнул и положил лапу ей на плечо.
Голос ее стал тише, спокойнее.
– Понимаешь, я очень хочу, чтобы мой сын появился на свет. Его сын, частичка его живой плоти. Джону было бы полегче там, на небесах. Я очень хочу дать ему жизнь, но еще больше я хочу дать ему достойную жизнь. Я обязана знать, что с ним в будущем все будет о'кей. Поэтому я должна заранее защитить его. Я знаю, Брина осуждает меня, но… – Она вздохнула. – Я не хочу терять его. Мечтаю, чтобы все устроилось, но как добиться этого, не знаю. Я бы посвятила ему свою жизнь… Ничего бы не пожалела, чтобы только у него все было ладно.
– Ты справишься. Ты сильная… – мягко и вкрадчиво сказал Питер.
– Нет. Это только так кажется. Я выгляжу сильной, когда знаю правила игры. Как, скажем, в мире бизнеса. – Она освободила руку. Питер понял, что женщина спрятала лицо в ладони. – Что я натворила! Как поступила с сыночком! Надо было мне ввязываться в эту историю!…– Катарина заплакала. Тролль замер. Наконец она, всхлипнув в последний раз, успокоилась и коротко сказала: – Прости.
– Не надо извиняться. Успокойся… Давай-ка еще поспим.
Она всхлипнула еще раз и покорно, как ребенок, сказала:
– Хорошо.
– Ты больше не будешь плакать?
– Нет. – Она заворочалась на кушетке. – Я немножко посплю.
Питер подождал, потом тихо прошептал:
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Питер. – Она легонько сжала его пальцы. – Знаешь, ты совсем не похож на убийцу.
Тролль затаил дыхание. Что тут можно было сказать? Катарина продолжила:
– Знаешь, я решила, что ты зацикленный. Ну, псих ненормальный… Особенно когда ты наставил на меня пистолет и потребовал, чтобы я поехала с тобой смотреть материалы. Какие материалы? Я подумала: вот типичный маньяк. А все оказалось не так.
– Я должен извиниться за тот вечер, – тихо прошептал тролль.
– Ты же исполнял свои обязанности, правда?
От стыда у Питера запылали щеки. Он уже привык, что убийства стали его работой. Хороша работа – орудовать пистолетом!
– Да, – тихо откликнулся он, – но сейчас пришло время подумать, чем бы еще заняться.
– Вот и хорошо.
Он послушал, как Катарина ворочается на кушетке, потом лег на спину, натянул на грудь одеяло и закрыл глаза.
Ему приснилась Алиса. Ее испуг в то время, когда она провалилась в кроличью нору. Или в тролличью? Он так и не смог ответить на этот вопрос. С пробуждением все это забылось, и в душе осталось только чувство испытанного кем-то страха.
15
Утром Питер и Катарина почти не разговаривали, им не надо было слов, чтобы почувствовать, что они стали ближе друг к другу. Лайсон орудовала на кухне – готовила завтрак. Испекла соевый пирог, поджарила ветчину. При этом мурлыкала что-то себе под нос – Питер таких песен никогда не слыхал. В конце концов он решил, что она сама их сочиняет. Брина вела себя как-то отчужденно, ходила молчаливая и потерянная.
Здание АБТека, которое Питер разыскал в западной части города, напоминало скорее огромный склад, чем научно-исследовательскую фирму. Несколько часов тролль внимательно следил за входом. Никто в здание не вошел, никто оттуда не вышел. У него появилось сомнение – а что, если в службе безопасности значился или фальшивый, или закодированный адрес?
Только после полудня он увидел женщину, вышедшую из здания через неприметную боковую дверь. Женщина подошла поближе, и Питер разглядел, что это оркиня, одетая в когда-то нарядное, а теперь сильно поношенное зимнее пальто. Очевидно, перелицованное, чтобы выглядело поновее…
После нескольких часов сидения в машине Питер решил размяться и проследить за женщиной – возможно, все-таки удастся обнаружить что-нибудь интересное. Больших надежд на оркиню он не возлагал – скорее всего, товарищи по работе отправили ее в магазин принести что-нибудь съестное на обед.
Как и все другие орки, женщина была коренаста, низкоросла, ходила чуть-чуть вперевалку. Питеру подобные женщины никогда не нравились. Они даже по сравнению с женщинами-троллями значительно проигрывали. Те, по крайней мере, были высокими и с отлично развитой мускулатурой. Что уж говорить об обычных женщинах! Самая последняя человеческая дурнушка казалась красавицей по сравнению с оркиней.
К его удивлению, этот экземпляр оказался очень даже симпатичным. За такой, пожалуй, и поухаживать можно. В магазине, куда они вошли, оказалось полным-полно нормальных женщин, среди них были и прехорошенькие, но оркиня не терялась. Более того, она демонстративно не замечала того, что «нормальные» явно сторонятся ее, толкаются и толпятся, стараясь обойти подальше. Какое ей, собственно, было до этого дело? Голову она держала высоко, шла на толпу смело. Ей и старое пальто не было помехой.
Питер усмехнулся, наблюдая, как некая дама брезгливо передвинула дочку на другую сторону очереди, только бы та не коснулась метахомика. Когда оркиня прошла мимо, женщина кинула ей в спину такой злобный взгляд, словно та явилась в магазин с единственной целью – испугать до смерти ее дочь.
А девчонка смотрела на метахомика с нескрываемым добрым любопытством. Мать прижала ее к себе и принялась успокаивать, совсем не замечая, что в утешении девочка вовсе не нуждается.
Питер держался в стороне, старался не привлекать к себе внимания.
Выйдя из магазина, оркиня направилась по проспекту Конгресса в сторону станции надземки.
«Не слишком ли хитроумно для похода за съестным?» – спросил себя Питер. Он прибавил шагу, перешел на другую сторону и, стараясь не терять женщину из вида, двинулся вслед за ней. Эта слежка все больше и больше захватывала его. Нельзя упустить женщину, когда она будет садиться в поезд. Только теперь, хорошенько присмотревшись, он заметил, с каким трудом оркиня переставляет ноги. Она и в поручень эскалатора вцепилась мертвой хваткой. Да и шаг ее мелковат. Батюшки, она же беременна! На улице, глядя издали, он не смог заметить этого – слишком уж мешковато и бесформенно было старое пальто; но здесь, в надземке, выступающий живот уже нельзя было скрыть.
На платформе, поджидая поезд, он позволил себе показаться ей на глаза. И сам посмотрел ей в лицо и смущенно улыбнулся. Они глянули друг на друга и сразу же отвернулись.
В этом есть какой-то смысл, решил тролль. Может, оркиня и понятия не имеет о том, что работает на АБТек. Участвует в какой-нибудь программе, куда набирают добровольцев. Для приработка.
«Остановись! – тут же жестко приказал он себе. – Не надо гадать. Что-то в последнее время ты начал чересчур увлекаться фантазиями. Хватит играть с огнем!»
Подошел поезд. Питер юркнул в купе, расположенное как раз позади того, в котором устроилась женщина. Сел на боковое сиденье и немножко наклонился, так чтобы видеть затылок оркини. В ее купе были и другие пассажиры – «нормальные». Они, как всегда, старались держаться подальше от метахомика.
Минут двадцать поезд мчал их на восток. Женщина вышла на Логан-сквер. Питер дождался, пока она скроется за углом, и выскочил из вагона. Догнал быстро. Подозрения его укреплялись. Скоро станция надземки осталась позади. Женщина держала путь на север. Шла долго – позади нее уже осталось десять кварталов. Только тогда Питер припомнил, что в этом районе построены специальные дома для орков.
Как только он вошел в квартал метахомиков, на него сразу обратили внимание. Группа орков на противоположной стороне улицы примолкла. Это все были подростки, лет пятнадцати-шестнадцати. Они цепочкой потянулись за ним – не приближаясь, но и не скрывая того, что его присутствие в этом районе их заинтересовало. Он вел себя спокойно, поэтому они не мешали ему прогуливаться – так по крайней мере он хотел представить свое появление здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41