Они привыкли работать в паре. Это тоже плюс.
– Свяжите нас с ними, – сказал Питер – Посмотрим, на что они способны. Ладно, пора отправляться к Бирну на кулички! – Он хохотнул.
– Хорошо. Они прибудут попозже, – согласился негр. – Я отправлю Пустяка, и он подготовит их. Они будут вооружены. Имея дело с Итами, без оружия не обойдешься.
* * *
Нон предоставил им своего шофера, и тот быстро доставил их в район коммунальных домов. Шофер, не в пример Торопыге Эдди, оказался человеком надежным. «Форд тотем» вел как по ниточке, из стороны в сторону не кидался, другие автомобили сломя голову не обгонял. Свернув с Олд-Очард-бульвара, он довез их до места по одной из боковых улочек. Удовлетворенный его вождением, Питер едва не задремал в кабине. Только усилием воли он смог отогнать сон – спать сейчас было нельзя. Приложить голову к подушке можно было только в безопасном месте.
Тут его посетила грустная, пропитанная горькой иронией мысль. Эти самые жилые комплексы, возведенные по проекту Бирна… Всю жизнь после бегства из дома они представлялись ему самым постыдным местом на свете. Обернувшись троллем и не сдавшись душой, испытывая страстное желание стать человеком, он как огня боялся этих унылых многоэтажек, где ему как метахомику было бы обеспечено скудное, но более-менее спокойное существование. Здесь ему нашелся бы угол, он получал бы пособие, но только вырваться отсюда он не сумел бы. Сил не хватило бы. Это было болото…
И вот судьба сыграла с ним злую шутку. Теперь он по собственной охоте въезжает сюда. В общем-то, он был даже рад. Какой-то частью души… Теперь, когда ему удалось вырваться от вампиров, вдруг остро захотелось теплого, сытого существования. Более ничего, лишь бы было тепло и сытно.
В этих кварталах, по которым они ехали, проживало огромное количество метахомиков. На улицах играли дети-орки и дети-тролли. Питер подумал, что он тоже сумел бы найти себе какую-нибудь тролльчиху. Так бы и делали тролльчат. Сноровисто, быстро… А что, неплохие бы получались ребятки, дети как дети, похожие на этих развеселившихся, играющих в снежки уродцев. Человеческим детенышам не стоило принимать участие в таких играх – ненароком руку или ногу оторвут. А то и голову… Совершенно точно… Питер усмехнулся, увидев, каких размеров снежки лепили орчата и тролльчата, с какой силой они пуляли ими друг в друга. Этакие огромные глыбы – а если кто-то попадал в другого, все покатывались со смеху… Посмейся, если в тебя угодят артиллерийским ядром средних калибров, пущенным с той же скоростью…
Так что разделение метахомиков и людей начиналось в раннем детстве, и, хотя во всем была виновата природа, некоторые оголтелые головы из числа нормальных людей не переставали вопить о врожденной ненасытной жестокости, которой отличались отпрыски испытавших превращения.
Взрослые орки и тролли, собравшись в группки, следили за своими чадами; орки отдельно, тролли отдельно.
– Нам сюда. – Водитель указывал пальцем на одну из девяти многоэтажных громадин, построенных на средства администрации. Он достал из кармана два набора ключей, нанизанных на колечки, передал их Питеру и, подъехав к фасаду дома, вопросительно глянул на тролля. Все, парень, прибыли.
Питер посмотрел на Катарину, ты выглянула в окно. На лице у нее отразились некоторый испуг и смущение. Питер проследил за ее взглядом и обнаружил на противоположной стороне улицы взрослых орков и троллей, пялившихся на них. Даже дети прекратили игру, когда эта странная парочка вылезла из машины.
– Если хочешь, можем поискать другое место, – предложил Питер. Он старался, чтобы его голос звучал как можно более заботливо, дружески, но в словах слышалась ложь – ведь он хотел и того и другого. Он хотел, чтобы Катарина осталась с ним, и хотел, чтобы она уехала. Вот такой разлад в душе. В следующее мгновение он ясно понял, что будет куда лучше, если они расстанутся. Ей здесь никогда не привыкнуть, она всегда будет пугаться взглядов метахомиков. Он остро почувствовал, что металюди, собравшиеся на улице, как раз этого ждут, от него. Приехала, проводила, а теперь пусть убирается прочь, к своим людям. Неужели она этого не чувствует?
– Нет, – твердо заявила Катарина. – Я хочу быть с тобой. Она обо всем догадалась – он сразу понял это и пристально посмотрел на нее. Между ними возникло что-то общее, дистанция, разделявшая Питера и Катарину, исчезла.
– Хорошо, – тихо сказал Питер и кивнул. Как бы точку поставил.
* * *
В квартире стояла нестерпимая вонь. Катарина и Питер сразу у порога зажали носы, но это мало помогло. Тогда мисс Эмидж прошла внутрь и распахнула настежь окна. Морозный воздух быстро перебил неприятный запах
– Боже, что же это? – растерянно спросила она. – Похоже, что кто-то умер и труп его окончательно разложился здесь, а перед нашим приходом быстренько вынесли скелет.
Питер тоже прикинул что к чему и пришел к выводу, что источник всех этих запахов находится в ванной. Может, там валяется разложившийся труп кошки или собаки? Он вошел в ванную комнату, включил свет, но ничего, кроме десятка тараканов, не обнаружил. Тролль пожал плечами и продолжил поиски – может, в туалете? Заглянул туда – тоже пусто.
– Значит, что-то гниет в подвале, а запах идет вверх по трубам, – вздохнул он.
– Как же люди могут здесь жить? – возмутилась Катарина.
– Ты что имеешь в виду – как они это терпят или почему допустили подобное безобразие?
Питер тут же осадил себя – не надо раздражаться, она-то в чем виновата? Он тут же добавил более спокойным тоном:
– Не знаю… Я не знаю ответа ни на первый, ни на второй вопрос.
– Но ведь это же их дом! Разве нельзя проверить подвал? – Катарина удивленно смотрела на тролля.
– Можно. Но это не их дом. Они оказались здесь, потому что у них нет денег. Это не дом, это, скорее, приют для нищих. Никто не хочет жить здесь. Поверь, – он грустно улыбнулся, – я знаю, все они ненавидят эти стены и каждый мечтает вырваться отсюда. Стоит кому-то добиться успеха, и он сразу же съезжает с этой квартиры. А случается это не так уж и редко. Ну а кому не повезло, тот остается здесь навсегда.
Три таракана стремительно, в каком-то одним им ведомом боевом порядке, пробежали по стене и спрятались в широкой трещине, прорезавшей бетонную панель. Катарина сначала отпрыгнула в сторону, потом оцепенело уставилась на трещину и, не сводя с нее глаз, начала:
– Но как можно допустить, чтобы эти твари шныряли тут как у себя дома?…
– Катарина, как ты не понимаешь… кто будет заботиться о том месте, которое ему ненавистно? Здесь каждый таракан – свидетель их неудачи. К тому же всех этих тварей не перебьешь – они ордами кочуют из комнаты в комнату.
– Ты когда-нибудь жил здесь? Или где-то в подобном доме? – Она растерянно смотрела на Питера.
– Нет.
– Чем же здесь так плохо?
– Не знаю. – Тролль отвел глаза в сторону. – Я мог получить здесь угол, но эта перспектива путала меня больше всего на свете. Лучше уж шляться по улицам с Эдди Торопыгой. Я считал, что здесь я не выдержу, сойду с ума. Сказать честно, я никак не мог причислить себя к этим жильцам. Это был мой пунктик.
– На самом деле?
– Да, я считал, что между нами стена, и у меня не было никакого желания перелезать через нее. Скорее наоборот.
– Но ты действительно не из их числа… Или я подобрала неудачное выражение… ты – совсем другое. Ты стал метахомиком, а они ими родились. Ты хочешь стать человеком, а им этого не дано. Даже если они и мечтают об этом, вряд ли им стоит обретать новое тело. Ну обретешь, а что изменится – ни образования, ни профессии. Нет, между тобой и ними большая разница.
Питер пожал плечами:
– Может, и так. Я, впрочем, не очень-то задумывался над этим. Правда теперь состоит в том, что я, как ни крути, тролль. А это, знаешь, обидно. Может, мне надо просто смириться и плюнуть… на всю эту суету.
Она пристально, странно посмотрела на него.
– В чем дело? – встревоженно спросил он.
– Нет, я просто так. – Она тряхнула головой, улыбнулась. – А как тебя теперь надо величать по паспорту?
Питер вытащил из кармана новое удостоверение:
– Я – Джордан Уинстон. Хотя, – спохватился он, – в качестве призрачного бегуна у меня может и не быть ни имени, ни фамилии. Ничего, кроме клички – Профэссор.
– А я – Сара Брендиз. – Катарина тряхнула головой и захохотала. – Интересно, как они подделали данные строения ДНК и сетчатки глаза?
– Не знаю как, но судя по внешнему виду– фальшивки просто классные. Мне приходилось иметь дело с подобными штуками. Эти – шедевр! Насчет данных о наших ДНК и строении сетчатки глаза можешь не беспокоиться – они подлинные.
Катарина опять засмеялась.
– Что здесь смешного? – удивился Питер
– Твои слова – «они подлинные». Теперь данные о нас, о прежних, стерты из памяти всех компьютеров, их теперь ищи-свищи – не найдешь. Даже наши самые интимные характеристики – строение генной цепочки и сетчатки глаза – принадлежат этим людям. Тех никогда в природе на существовало.
Питер замер от неожиданности. Что же здесь смешного! Он всю жизнь мечтал стать подлинным Питером Клерисом, а его, выходит, никогда не существовало? Тролля мороз продрал по коже.
Катарина, видно, сразу же догадалась, о чем подумал ее спутник.
– Я пошутила, – сказала она. – Знаешь, есть такой сорт шуток. Не совсем удачный… Но ведь он обещал – это было особо оговорено, что после завершения всей этой истории мы вернем себе прежние имена.
– Катарина, зачем ты разыскиваешь моего отца? – вдруг спросил Питер.
– Что ты имеешь в виду? – Этот вопрос поразил ее. С чего бы это?…
– Ну зачем он тебе нужен? Зачем тебе вообще было ввязываться в эту историю? Ты могла бы уехать из города. Или, например, затеять свару в «Исследовании клетки», у тебя были шансы постоять за себя. – Он на минуту задумался. – Вернулась бы в компанию, вышибла бы Гарнера и продолжала бы заниматься изучением генов метахомиков. Конечно, все это заняло бы время, но теперь, познакомившись с моими материалами, ты определенно бы добилась успеха. И смогла бы убедить совет директоров. Зачем вся эта кутерьма, игра в прятки? С моей помощью ты бы и Итами могла прижать. На время, конечно… Он бы и не осмелился после публичного скандала убить тебя. Ведь поиски моего отца – дело рискованное. Зачем он тебе?
Катарина положила руку на живот, задумалась. Спросила после долгой-долгой паузы:
– Питер, мой сыночек… у него в организме тоже будут метагены? Он тоже может превратиться в метахомика?
Вопрос ошеломил Питера.
– Шансы астрономически малы. Подавляющее большинство метахомиков рождаются от подобных им родителей. Я – досадное недоразумение.
– Но вероятность все-таки существует. А я очень не хочу, чтобы такое недоразумение перечеркнуло ему жизнь.
У Питера закружилась голова. Он поискал рукой кресло и осторожно сел в него. Это было огромное, крепкое кресло, каким и должно быть снабжено жилище для троллей.
– Питер, что с тобой? – Катарина участливо посмотрела на него.
– Не знаю… Значит, ты ввязалась в эту историю потому, что у твоего сына есть шанс – пусть совсем незначительный – со временем превратиться в метахомика?
– Питер, это же мой сын. – Женщина озабоченно покачала головой. – Ты говоришь так, будто эта возможность напрочь исключена. А она, эта возможность, как ты говоришь, незначительная, сидит передо мной. Живая, во плоти и крови. В этом-то все и дело. По крайней мере, для меня. Я хочу знать! Я хочу быть уверена, что с ним все будет в порядке.
– И что из этого? – спросил тролль, боясь взглянуть на нее.
– А то! Погляди вокруг себя. – Она указала на серый потолок, на трещины в стене, на старые потертые ковры. – Видишь, какое уютное гнездышко. Вот где приходится жить метахомикам. Взгляни на себя! Я тебя мало знаю, но я уверена, что эта новая жизнь не радует тебя. Черт с ней, с радостью, но она тебя и не очень-то балует. Бог мой, чего ты только не вытворяешь в надежде вновь стать человеком! Ты на все готов! Зачем же моему сыну так испытывать судьбу?
Питер не знал, что ответить. Его поразила мысль, что его страстное желание стать человеком каким-то непостижимым образом искривляет мир вокруг него, заставляет окружающих его людей совершать нелепые с точки зрения здравого смысла поступки. Сидел бы он тихо, жил бы себе в этих достаточно пристойных на вид трущобах, – вокруг была бы тишь да гладь. А так – сплошной сумбур. О том же и Томас говорил – оставь, мол, ненужные хлопоты. Все это суета сует.
– Он мог бы стать эльфом. Этих везде принимают. Хотя, конечно, никто не может сказать заранее… Может и троллем стать.
– Приятная перспектива. – Катарина устало вздохнула. – Это к тебе не относится, Питер. Ты не сломался. Но таких, как ты, единицы. Я забочусь о своем сыне.
– Давай лучше займемся едой. Потом одеждой. – Он встал.
– Нет, подожди… – Женщина хотела сказать ему что-то еще.
– Пожалуйста, Катарина, давай оставим этот разговор, – раздраженно ответил он. – Мне он не очень-то приятен.
* * *
До сих пор они почти не разговаривали на темы, не относящиеся к делу, да и на этот раз, отправившись в магазин, обсуждали только вопросы, связанные с покупками, – что купить, не дороговато ли будет, может, лучше что-нибудь подешевле подобрать.
В квартиру вернулись с целым ворохом тряпок. Все было дешевое, не бросающееся в глаза, зато прочное, теплое и удобное. Принесли с собой пакеты со съестным, загрузили холодильник на неделю, купили средство против тараканов – а вдруг оно поможет расправиться с этими насекомыми…
Тараканами они решили заняться в первую очередь – принялись обрабатывать стены, пол, потолок. Минут через сорок в дверь постучали.
10
Питер и Катарина переглянулись, женщина тут же нырнула в угол, а тролль достал «зверобой». Все они делали молча, тихо, быстро. У Питера даже мысль мелькнула – недурно сработались, понимают друг друга без слов.
Наконец тролль приблизился к двери, стал рядом с косяком, прикрылся стеной и спросил:
– Кто там?
– Это мы.
За дверью послышался голосок той самой девчонки, которую они встретили прошлой ночью. Питер щелкнул замком и открыл дверь.
– Вот это да! – восхитилась девчушка, заметив «зверобой» в руке Питера. – Настоящая пушка! – и тут же скользнула мимо опешившего тролля в прихожую.
Теперь он мог получше разглядеть ее. Стало ясно, что они с Катариной сильно ошиблись. Лайсон оказалась вполне взрослой девицей лет восемнадцати. Правда, ростом не вышла… Одета она была в полосатые слаксы, на ногах – высокие сапожки, куртка обшита несчетным количеством изображений ангелов. Поражала пестрота – неимоверная яркость ее одежды. Девушка была похожа на клоуна, разве что лицо чистенькое, а так – раскрась щеки, прикрепи бульбочку на нос – и перед вами настоящий коверный. Через плечо у нее был перекинут такой же пестрый рюкзачок.
За Лайсон на пороге появилась Брина, местный маг, – она была всего на несколько сантиметров повыше подруги. Возраст у нее, как догадался Питер, был такой же, как и у Лайсон, вот только выражение лица было куда серьезнее, обиженнее, чем у подруги. Это несколько старило ее или, скорее, придавало ей какую-то солидность, основательность. На девушке была черная куртка, перетянутая широким ремнем. Плечи куртки были так широки, что заметно искажали фигуру, придавали ей какой-то тяжеловесный, неестественный вид. По всей поверхности куртки были нашиты золотые и серебряные кулоны, тисненые металлические большеротые рожи, ярлыки с непонятными надписями – все эти причиндалы, по-видимому, должны были помогать ей в магическом действе. На стройных длинных ногах бьши надеты черные слаксы и черные же полусапожки.
– Прошу, – сказал Питер и жестом пригласил гостью в квартиру. Затем выглянул в коридор, посмотрел налево и направо.
– За нами хвоста не было, – успокоила его Брина, – все чисто.
– Дай-то Бог, дай-то Бог, – улыбнулся тролль.
– Отлично. Надеюсь, вы не хотели уязвить мое профессиональное самолюбие?
Брина, разговаривая с Питером, даже не посмотрела на него – глазами она быстро обшарила комнату. Не дождавшись ответа, поджала губы:
– Паршивое местечко.
– Мы тоже так решили, – сказала Катарина, и в ее голосе прозвучала плохо скрытая насмешка.
Брина и Катарину окинула колючим взглядом – снизу вверх.
– Значит, это ваш партнер? – Девушка ткнула пальцем в Питера.
– Да, в настоящее время. – Катарина не удержалась от смеха, а Питер почувствовал легкое беспокойство. Ему уже приходилось иметь дело с подобными бесцеремонными девицами. А эта к тому же страдала уязвленным самолюбием. Девушек лучше было не задевать, а уж посмеиваться над ними – смерти подобно.
– Вы – богатая? – Неожиданный допрос продолжался. Катарина открыла рот, потом, опомнившись, поспешно сказала:
– До вчерашнего дня – да. У меня были деньги. Так что я способна расплатиться с вами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
– Свяжите нас с ними, – сказал Питер – Посмотрим, на что они способны. Ладно, пора отправляться к Бирну на кулички! – Он хохотнул.
– Хорошо. Они прибудут попозже, – согласился негр. – Я отправлю Пустяка, и он подготовит их. Они будут вооружены. Имея дело с Итами, без оружия не обойдешься.
* * *
Нон предоставил им своего шофера, и тот быстро доставил их в район коммунальных домов. Шофер, не в пример Торопыге Эдди, оказался человеком надежным. «Форд тотем» вел как по ниточке, из стороны в сторону не кидался, другие автомобили сломя голову не обгонял. Свернув с Олд-Очард-бульвара, он довез их до места по одной из боковых улочек. Удовлетворенный его вождением, Питер едва не задремал в кабине. Только усилием воли он смог отогнать сон – спать сейчас было нельзя. Приложить голову к подушке можно было только в безопасном месте.
Тут его посетила грустная, пропитанная горькой иронией мысль. Эти самые жилые комплексы, возведенные по проекту Бирна… Всю жизнь после бегства из дома они представлялись ему самым постыдным местом на свете. Обернувшись троллем и не сдавшись душой, испытывая страстное желание стать человеком, он как огня боялся этих унылых многоэтажек, где ему как метахомику было бы обеспечено скудное, но более-менее спокойное существование. Здесь ему нашелся бы угол, он получал бы пособие, но только вырваться отсюда он не сумел бы. Сил не хватило бы. Это было болото…
И вот судьба сыграла с ним злую шутку. Теперь он по собственной охоте въезжает сюда. В общем-то, он был даже рад. Какой-то частью души… Теперь, когда ему удалось вырваться от вампиров, вдруг остро захотелось теплого, сытого существования. Более ничего, лишь бы было тепло и сытно.
В этих кварталах, по которым они ехали, проживало огромное количество метахомиков. На улицах играли дети-орки и дети-тролли. Питер подумал, что он тоже сумел бы найти себе какую-нибудь тролльчиху. Так бы и делали тролльчат. Сноровисто, быстро… А что, неплохие бы получались ребятки, дети как дети, похожие на этих развеселившихся, играющих в снежки уродцев. Человеческим детенышам не стоило принимать участие в таких играх – ненароком руку или ногу оторвут. А то и голову… Совершенно точно… Питер усмехнулся, увидев, каких размеров снежки лепили орчата и тролльчата, с какой силой они пуляли ими друг в друга. Этакие огромные глыбы – а если кто-то попадал в другого, все покатывались со смеху… Посмейся, если в тебя угодят артиллерийским ядром средних калибров, пущенным с той же скоростью…
Так что разделение метахомиков и людей начиналось в раннем детстве, и, хотя во всем была виновата природа, некоторые оголтелые головы из числа нормальных людей не переставали вопить о врожденной ненасытной жестокости, которой отличались отпрыски испытавших превращения.
Взрослые орки и тролли, собравшись в группки, следили за своими чадами; орки отдельно, тролли отдельно.
– Нам сюда. – Водитель указывал пальцем на одну из девяти многоэтажных громадин, построенных на средства администрации. Он достал из кармана два набора ключей, нанизанных на колечки, передал их Питеру и, подъехав к фасаду дома, вопросительно глянул на тролля. Все, парень, прибыли.
Питер посмотрел на Катарину, ты выглянула в окно. На лице у нее отразились некоторый испуг и смущение. Питер проследил за ее взглядом и обнаружил на противоположной стороне улицы взрослых орков и троллей, пялившихся на них. Даже дети прекратили игру, когда эта странная парочка вылезла из машины.
– Если хочешь, можем поискать другое место, – предложил Питер. Он старался, чтобы его голос звучал как можно более заботливо, дружески, но в словах слышалась ложь – ведь он хотел и того и другого. Он хотел, чтобы Катарина осталась с ним, и хотел, чтобы она уехала. Вот такой разлад в душе. В следующее мгновение он ясно понял, что будет куда лучше, если они расстанутся. Ей здесь никогда не привыкнуть, она всегда будет пугаться взглядов метахомиков. Он остро почувствовал, что металюди, собравшиеся на улице, как раз этого ждут, от него. Приехала, проводила, а теперь пусть убирается прочь, к своим людям. Неужели она этого не чувствует?
– Нет, – твердо заявила Катарина. – Я хочу быть с тобой. Она обо всем догадалась – он сразу понял это и пристально посмотрел на нее. Между ними возникло что-то общее, дистанция, разделявшая Питера и Катарину, исчезла.
– Хорошо, – тихо сказал Питер и кивнул. Как бы точку поставил.
* * *
В квартире стояла нестерпимая вонь. Катарина и Питер сразу у порога зажали носы, но это мало помогло. Тогда мисс Эмидж прошла внутрь и распахнула настежь окна. Морозный воздух быстро перебил неприятный запах
– Боже, что же это? – растерянно спросила она. – Похоже, что кто-то умер и труп его окончательно разложился здесь, а перед нашим приходом быстренько вынесли скелет.
Питер тоже прикинул что к чему и пришел к выводу, что источник всех этих запахов находится в ванной. Может, там валяется разложившийся труп кошки или собаки? Он вошел в ванную комнату, включил свет, но ничего, кроме десятка тараканов, не обнаружил. Тролль пожал плечами и продолжил поиски – может, в туалете? Заглянул туда – тоже пусто.
– Значит, что-то гниет в подвале, а запах идет вверх по трубам, – вздохнул он.
– Как же люди могут здесь жить? – возмутилась Катарина.
– Ты что имеешь в виду – как они это терпят или почему допустили подобное безобразие?
Питер тут же осадил себя – не надо раздражаться, она-то в чем виновата? Он тут же добавил более спокойным тоном:
– Не знаю… Я не знаю ответа ни на первый, ни на второй вопрос.
– Но ведь это же их дом! Разве нельзя проверить подвал? – Катарина удивленно смотрела на тролля.
– Можно. Но это не их дом. Они оказались здесь, потому что у них нет денег. Это не дом, это, скорее, приют для нищих. Никто не хочет жить здесь. Поверь, – он грустно улыбнулся, – я знаю, все они ненавидят эти стены и каждый мечтает вырваться отсюда. Стоит кому-то добиться успеха, и он сразу же съезжает с этой квартиры. А случается это не так уж и редко. Ну а кому не повезло, тот остается здесь навсегда.
Три таракана стремительно, в каком-то одним им ведомом боевом порядке, пробежали по стене и спрятались в широкой трещине, прорезавшей бетонную панель. Катарина сначала отпрыгнула в сторону, потом оцепенело уставилась на трещину и, не сводя с нее глаз, начала:
– Но как можно допустить, чтобы эти твари шныряли тут как у себя дома?…
– Катарина, как ты не понимаешь… кто будет заботиться о том месте, которое ему ненавистно? Здесь каждый таракан – свидетель их неудачи. К тому же всех этих тварей не перебьешь – они ордами кочуют из комнаты в комнату.
– Ты когда-нибудь жил здесь? Или где-то в подобном доме? – Она растерянно смотрела на Питера.
– Нет.
– Чем же здесь так плохо?
– Не знаю. – Тролль отвел глаза в сторону. – Я мог получить здесь угол, но эта перспектива путала меня больше всего на свете. Лучше уж шляться по улицам с Эдди Торопыгой. Я считал, что здесь я не выдержу, сойду с ума. Сказать честно, я никак не мог причислить себя к этим жильцам. Это был мой пунктик.
– На самом деле?
– Да, я считал, что между нами стена, и у меня не было никакого желания перелезать через нее. Скорее наоборот.
– Но ты действительно не из их числа… Или я подобрала неудачное выражение… ты – совсем другое. Ты стал метахомиком, а они ими родились. Ты хочешь стать человеком, а им этого не дано. Даже если они и мечтают об этом, вряд ли им стоит обретать новое тело. Ну обретешь, а что изменится – ни образования, ни профессии. Нет, между тобой и ними большая разница.
Питер пожал плечами:
– Может, и так. Я, впрочем, не очень-то задумывался над этим. Правда теперь состоит в том, что я, как ни крути, тролль. А это, знаешь, обидно. Может, мне надо просто смириться и плюнуть… на всю эту суету.
Она пристально, странно посмотрела на него.
– В чем дело? – встревоженно спросил он.
– Нет, я просто так. – Она тряхнула головой, улыбнулась. – А как тебя теперь надо величать по паспорту?
Питер вытащил из кармана новое удостоверение:
– Я – Джордан Уинстон. Хотя, – спохватился он, – в качестве призрачного бегуна у меня может и не быть ни имени, ни фамилии. Ничего, кроме клички – Профэссор.
– А я – Сара Брендиз. – Катарина тряхнула головой и захохотала. – Интересно, как они подделали данные строения ДНК и сетчатки глаза?
– Не знаю как, но судя по внешнему виду– фальшивки просто классные. Мне приходилось иметь дело с подобными штуками. Эти – шедевр! Насчет данных о наших ДНК и строении сетчатки глаза можешь не беспокоиться – они подлинные.
Катарина опять засмеялась.
– Что здесь смешного? – удивился Питер
– Твои слова – «они подлинные». Теперь данные о нас, о прежних, стерты из памяти всех компьютеров, их теперь ищи-свищи – не найдешь. Даже наши самые интимные характеристики – строение генной цепочки и сетчатки глаза – принадлежат этим людям. Тех никогда в природе на существовало.
Питер замер от неожиданности. Что же здесь смешного! Он всю жизнь мечтал стать подлинным Питером Клерисом, а его, выходит, никогда не существовало? Тролля мороз продрал по коже.
Катарина, видно, сразу же догадалась, о чем подумал ее спутник.
– Я пошутила, – сказала она. – Знаешь, есть такой сорт шуток. Не совсем удачный… Но ведь он обещал – это было особо оговорено, что после завершения всей этой истории мы вернем себе прежние имена.
– Катарина, зачем ты разыскиваешь моего отца? – вдруг спросил Питер.
– Что ты имеешь в виду? – Этот вопрос поразил ее. С чего бы это?…
– Ну зачем он тебе нужен? Зачем тебе вообще было ввязываться в эту историю? Ты могла бы уехать из города. Или, например, затеять свару в «Исследовании клетки», у тебя были шансы постоять за себя. – Он на минуту задумался. – Вернулась бы в компанию, вышибла бы Гарнера и продолжала бы заниматься изучением генов метахомиков. Конечно, все это заняло бы время, но теперь, познакомившись с моими материалами, ты определенно бы добилась успеха. И смогла бы убедить совет директоров. Зачем вся эта кутерьма, игра в прятки? С моей помощью ты бы и Итами могла прижать. На время, конечно… Он бы и не осмелился после публичного скандала убить тебя. Ведь поиски моего отца – дело рискованное. Зачем он тебе?
Катарина положила руку на живот, задумалась. Спросила после долгой-долгой паузы:
– Питер, мой сыночек… у него в организме тоже будут метагены? Он тоже может превратиться в метахомика?
Вопрос ошеломил Питера.
– Шансы астрономически малы. Подавляющее большинство метахомиков рождаются от подобных им родителей. Я – досадное недоразумение.
– Но вероятность все-таки существует. А я очень не хочу, чтобы такое недоразумение перечеркнуло ему жизнь.
У Питера закружилась голова. Он поискал рукой кресло и осторожно сел в него. Это было огромное, крепкое кресло, каким и должно быть снабжено жилище для троллей.
– Питер, что с тобой? – Катарина участливо посмотрела на него.
– Не знаю… Значит, ты ввязалась в эту историю потому, что у твоего сына есть шанс – пусть совсем незначительный – со временем превратиться в метахомика?
– Питер, это же мой сын. – Женщина озабоченно покачала головой. – Ты говоришь так, будто эта возможность напрочь исключена. А она, эта возможность, как ты говоришь, незначительная, сидит передо мной. Живая, во плоти и крови. В этом-то все и дело. По крайней мере, для меня. Я хочу знать! Я хочу быть уверена, что с ним все будет в порядке.
– И что из этого? – спросил тролль, боясь взглянуть на нее.
– А то! Погляди вокруг себя. – Она указала на серый потолок, на трещины в стене, на старые потертые ковры. – Видишь, какое уютное гнездышко. Вот где приходится жить метахомикам. Взгляни на себя! Я тебя мало знаю, но я уверена, что эта новая жизнь не радует тебя. Черт с ней, с радостью, но она тебя и не очень-то балует. Бог мой, чего ты только не вытворяешь в надежде вновь стать человеком! Ты на все готов! Зачем же моему сыну так испытывать судьбу?
Питер не знал, что ответить. Его поразила мысль, что его страстное желание стать человеком каким-то непостижимым образом искривляет мир вокруг него, заставляет окружающих его людей совершать нелепые с точки зрения здравого смысла поступки. Сидел бы он тихо, жил бы себе в этих достаточно пристойных на вид трущобах, – вокруг была бы тишь да гладь. А так – сплошной сумбур. О том же и Томас говорил – оставь, мол, ненужные хлопоты. Все это суета сует.
– Он мог бы стать эльфом. Этих везде принимают. Хотя, конечно, никто не может сказать заранее… Может и троллем стать.
– Приятная перспектива. – Катарина устало вздохнула. – Это к тебе не относится, Питер. Ты не сломался. Но таких, как ты, единицы. Я забочусь о своем сыне.
– Давай лучше займемся едой. Потом одеждой. – Он встал.
– Нет, подожди… – Женщина хотела сказать ему что-то еще.
– Пожалуйста, Катарина, давай оставим этот разговор, – раздраженно ответил он. – Мне он не очень-то приятен.
* * *
До сих пор они почти не разговаривали на темы, не относящиеся к делу, да и на этот раз, отправившись в магазин, обсуждали только вопросы, связанные с покупками, – что купить, не дороговато ли будет, может, лучше что-нибудь подешевле подобрать.
В квартиру вернулись с целым ворохом тряпок. Все было дешевое, не бросающееся в глаза, зато прочное, теплое и удобное. Принесли с собой пакеты со съестным, загрузили холодильник на неделю, купили средство против тараканов – а вдруг оно поможет расправиться с этими насекомыми…
Тараканами они решили заняться в первую очередь – принялись обрабатывать стены, пол, потолок. Минут через сорок в дверь постучали.
10
Питер и Катарина переглянулись, женщина тут же нырнула в угол, а тролль достал «зверобой». Все они делали молча, тихо, быстро. У Питера даже мысль мелькнула – недурно сработались, понимают друг друга без слов.
Наконец тролль приблизился к двери, стал рядом с косяком, прикрылся стеной и спросил:
– Кто там?
– Это мы.
За дверью послышался голосок той самой девчонки, которую они встретили прошлой ночью. Питер щелкнул замком и открыл дверь.
– Вот это да! – восхитилась девчушка, заметив «зверобой» в руке Питера. – Настоящая пушка! – и тут же скользнула мимо опешившего тролля в прихожую.
Теперь он мог получше разглядеть ее. Стало ясно, что они с Катариной сильно ошиблись. Лайсон оказалась вполне взрослой девицей лет восемнадцати. Правда, ростом не вышла… Одета она была в полосатые слаксы, на ногах – высокие сапожки, куртка обшита несчетным количеством изображений ангелов. Поражала пестрота – неимоверная яркость ее одежды. Девушка была похожа на клоуна, разве что лицо чистенькое, а так – раскрась щеки, прикрепи бульбочку на нос – и перед вами настоящий коверный. Через плечо у нее был перекинут такой же пестрый рюкзачок.
За Лайсон на пороге появилась Брина, местный маг, – она была всего на несколько сантиметров повыше подруги. Возраст у нее, как догадался Питер, был такой же, как и у Лайсон, вот только выражение лица было куда серьезнее, обиженнее, чем у подруги. Это несколько старило ее или, скорее, придавало ей какую-то солидность, основательность. На девушке была черная куртка, перетянутая широким ремнем. Плечи куртки были так широки, что заметно искажали фигуру, придавали ей какой-то тяжеловесный, неестественный вид. По всей поверхности куртки были нашиты золотые и серебряные кулоны, тисненые металлические большеротые рожи, ярлыки с непонятными надписями – все эти причиндалы, по-видимому, должны были помогать ей в магическом действе. На стройных длинных ногах бьши надеты черные слаксы и черные же полусапожки.
– Прошу, – сказал Питер и жестом пригласил гостью в квартиру. Затем выглянул в коридор, посмотрел налево и направо.
– За нами хвоста не было, – успокоила его Брина, – все чисто.
– Дай-то Бог, дай-то Бог, – улыбнулся тролль.
– Отлично. Надеюсь, вы не хотели уязвить мое профессиональное самолюбие?
Брина, разговаривая с Питером, даже не посмотрела на него – глазами она быстро обшарила комнату. Не дождавшись ответа, поджала губы:
– Паршивое местечко.
– Мы тоже так решили, – сказала Катарина, и в ее голосе прозвучала плохо скрытая насмешка.
Брина и Катарину окинула колючим взглядом – снизу вверх.
– Значит, это ваш партнер? – Девушка ткнула пальцем в Питера.
– Да, в настоящее время. – Катарина не удержалась от смеха, а Питер почувствовал легкое беспокойство. Ему уже приходилось иметь дело с подобными бесцеремонными девицами. А эта к тому же страдала уязвленным самолюбием. Девушек лучше было не задевать, а уж посмеиваться над ними – смерти подобно.
– Вы – богатая? – Неожиданный допрос продолжался. Катарина открыла рот, потом, опомнившись, поспешно сказала:
– До вчерашнего дня – да. У меня были деньги. Так что я способна расплатиться с вами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41