– Не хотелось бы, – сказал он. – Мне еще не представился случай тебя узнать.
– И мне тоже. – Она чуть отпустила его руку. – И это то, что ты сейчас бы сделал? Серьезно?
– Ладно. – Он прислонился к твердой стенке рядом с койкой. – Я об этом не очень задумывался, – протянул он, – но я долго был один. Долго. Еще до этой работы. Мне нужно… – Он закрыл глаза. – Черт, я хочу сказать, что мне нужно смыться с этой работы на время. Взять отпуск на год или два, как-то с собой разобраться и понять, кто я такой. Перемена и отдых. И если ты тоже об этом думаешь, то…
– Да, похоже на переутомление. – Она поежилась. – Кажется, кто-то только что прошел по моей могиле. Мы с тобой, Мартин, мы с тобой. Что-то в этой Новой Республике выматывает из тебя жилы, правда? Послушай, меня ждут около двух лет неиспользованного отпуска, когда доберусь домой. Если хочешь вместе куда-нибудь поехать, бросить это все…
– Звучит заманчиво, – заметил он. – Но сейчас…
Он не договорил, поглядев на дверь каюты.
На миг наступило застывшее молчание.
– Я тебя не подведу, – заверила она. Потом крепко его обняла, отпустила и встала. – Ты прав. Мне не стоило сюда приходить. У меня есть своя каюта, где мне положено быть, и если за мной следят… Понятно.
Она взяла шапочку с верхней койки, аккуратно надела и открыла дверь. Потом оглянулась на миг, и ему захотелось попросить ее остаться, даже рассказать ей все, но она уже вышла, растворилась в красноватом свете коридоров спящего корабля.
– Черт! – тихо выругался он, в тупом недоумении уставившись на дверь. – Поздно, черт, поздно.

СТЫЧКА У ПРИИСКА ВОЛЬФА

Стрельба началась с телеграммы.
В свободном строю с шестью другими крупными кораблями «Полководец Ванек» летел к гелиопаузе, где солнечный ветер встречался с вакуумом межзвездного пространства. Прииск Вольфа расположился в пяти световых годах впереди и почти на пять лет в будущее – поскольку план состоял в том, чтобы флот пролетел по частично замкнутому времениподобному пути, влетел глубоко в будущее (оставаясь в пределах светового конуса с вершиной в Новой Республике в момент первого предупреждения о нападении), а потом с помощью черных ящиков, подключенных к модулям двигателей, вернуться по петле в прошлое. Соблюдя букву закона Эсхатона – Не нарушь принципа причинности глобально , – флот выйдет на орбиту возле планеты Рохард сразу после нападения Фестиваля, куда быстрее, чем обычно такая экспедиция могла бы пройти восемь прыжков от метрополии до колонии. При этом эскадра минует любые войска, посланные противником для перехвата прямого контрудара, и подберет капсулу времени, содержащую разборы битвы, написанные будущими историками – что очень поможет планам адмирала.
По крайней мере, так было в теории. Добраться туда невероятно быстро, с такой огневой мощью, которую никакой агрессор не может ожидать, да еще заранее зная о его боевых порядках и намерениях. Что тут может не получиться?
Штаб превратился в улей сосредоточенности – офицеры «золотой команды», то есть те, что будут на вахте во время грядущего первого прыжка и поведут флот в будущее и одновременно – в глубокий космос, изучали списки своих действий.
Капитан Мирский стоял у задней стены, рядом с тяжелой герметичной дверью, глядя на своих офицеров, находящихся на постах. На главном настенном экране мелькали данные телеметрии от систем управления боем. Впервые в истории военный корабль Новой Республики встречался с технологически оснащенным противником, и до сих пор, насколько известно было контр-адмиралу Бауэру, никто не пытался выполнять эти тактические процедуры. Впереди могло ждать все, что угодно. Пять лет в будущее – дальше они не решились зондировать за один прыжок. В теории их там должен был ждать навигационный бакен, но если хоть какое-то предположение было неверным, вместо него мог оказаться противник. Мирский едва заметно улыбнулся. «Тем больше причин сделать все правильно, – подумал он. – Если напутаем, второго раза не будет » .
Военный атташе – тетка эта с Земли – совала всюду без спросу свой нос и, наверное, должным образом сообщала своим хозяевам. Не то чтобы сейчас это что-то значило, но чувство порядка Мирского было оскорблено присутствием на борту пассажира, тем более пассажира с сомнительной лояльностью. Он решил не обращать на нее внимания, а если это станет невозможным – немедленно ее удалить.
– Первая контрольная точка через пять секунд, – объявил бортинженер. – Привязка к компенсационным буферам преференциальной системы отсчета. Время до точки инициации прыжка шесть секунд.
Еще несколько слов на жаргоне четким напряженным голосом – обычная рутина военного корабля, и каждая фраза определена каким-либо уставом или наставлением.
Батарея-1 доложила:
– Подтверждаю. Есть готовность запитать лазерную сетку.
Масса лазеров – более миллиона крошечных ячеек, рассыпанных по обшивке корабля, способных действовать в согласованной фазе – прошли через процедуры включения питания и доложили о своем состоянии. Корабль приближался к точке прыжка и при этом отсасывал энергию из энергезированного нестабильного вакуума перед собой и сохранял ее, закручивая в ядро своего двигателя – крошечную электрически заряженную черную дыру, размещенную в самом сердце сферы машинного отделения.
Машинное отделение доложило:
– Холостой ход главного инерционного привода в момент минус две секунды. Три секунды до прыжка.
Корабль подплывал все ближе к точке светового перехода. Искривленное пространство перед ним стало выравниваться, изливая энергию в нижележащее вакуумное состояние. Еще шесть огромных кораблей следовали позади с пятиминутными интервалами. Вторая эскадра – легкий заслон быстроходных судов, стартовавших после «Полководца Ванека» – догнала флагман накануне и ушла в прыжок шесть часов назад.
Связь доложила:
– Телеграмма командующего, господин капитан.
– Читайте, – велел Мирский.
– Телеграмма от адмирала Курца, открытая. Предназначена всем. Начало. Предполагать наличие впереди кораблей противника, точка. Открывать огонь при любом контакте с враждебными силами, точка. Во славу Империи. Конец телеграммы. Передана по каузальному каналу на все корабли.
Каузальные каналы связи между кораблями выйдут из строя навсегда после первого прыжка между двумя эквипотенциальными точками: их содержимое будет безнадежно перепутано. Квантовое зацепление – весьма нестойкий феномен и сверхсветовых переходов не выдерживает.
Мирский кивнул.
– Подтвердите получение. Старший помощник, готовность к прыжку.
Мрачно заревели сигналы по всему кораблю.
– Захват системы отчета выполнен.
Релятивисты доложили:
– Есть зацепление с полем прыжка. Белый ящик группы «Б». Повторяю, белый ящик группы «Б».
Захват системы отсчет означал, что корабль точно отобразил положение ее начала координат в пространстве-времени. Используя новые контроллеры двигателей, «Полководец» мог вернуться к этой точке во времени откуда-то из будущего, пролетев по замкнутой времениподобной петле.
Мирский прокашлялся.
– Прыжок по готовности!
Не тускнели огни, не чувствовалось движения, и будто вообще ничего не произошло – только дождь экзотических частиц впрыснулся в эргосферу квантовой черной дыры в двигательном модуле. И все же, без малейшей суматохи изменился звездный узор за обшивкой корабля.
– Прыжок подтвержден.
И почти все испустили легкий вздох облегчения.
– Наблюдение, посмотрите-ка, где мы.
Мирский не показывал ни малейших признаков беспокойства, хотя его корабль прыгнул на пять лет вперед в его собственное будущее, а также еще на полтора парсека в неизвестность.
– Есть, господин капитан! Лазерная сетка включается.
Почти два гигаватта мощности – норма огромного города – хлынули в лазерные ячейки обшивки. Уж чего-чего, а электричества на кораблях типа «Полководца Ванека» хватало. Корабль осветился, как пульсар, накачивая вспышку когерентного ультрафиолета, мощности которой хватило бы прожарить все в радиусе десятков километров. Она стабилизировалась, быстро сканируя пространство узким пучком, и через минуту погасла.
Радар доложил:
– Препятствий нет. Все чисто.
Чего и следовало ожидать. Здесь, на расстоянии от пятнадцати до пятидесяти астрономических единиц от планет, можно было лететь сотню миллионов километров в любую сторону, не встречая материальных предметов больше снежка. Интенсивный импульс УФ-лидара идет минуты, часы, только потом возвращается с едва заметным следом нуклонной оболочки.
– Отлично. Ходовая рубка, вперед. Ускорение одна целая «же», конечная скорость десять километров в секунду.
Мирский шагнул назад, глядя, как офицер у руля вводит маневр в компьютер. Десять километров в секунду – не бог весть какая скорость, зато на ней можно уйти от точки возникновения, не особо шумя двигателями, и освободить место для идущих сзади кораблей. Импульс лидара из глубин гало мог означать лишь крадущийся военный корабль, и очень вредно для здоровья оставаться слишком близко к его точке возникновения. В облаке Оорта индустриализованных систем даже снежок может укусить.
– Отметка на девять-два-шесть-четыре! – доложил Радар-2. – Дистанция четыре и девять десятых мегакилометра, пеленг один-семь-пять через три-три-два. Куча горячих гамма-квантов, одна и четыре десятых МЭВ – они антиматерией топят!
– Ускорение? – спросил Мирский.
– Отслеживаю… Одна и три десятых «же», подтверждается. Без изменений. Секунду…
– Связь, господин капитан! Бюллетень от «Камчатки».
– Докладывайте.
– Сообщение. Начало. Атакован ракетными заградителями противника, точка. Положение серьезное, точка. Где эсминцы, знак вопроса. Откликнитесь, кто может. Конец сообщения.
Мирский заморгал. Корабли противника? Так быстро?
Прииск Вольфа находится, можно сказать, прямо у порога Новой Республики. Это была система шахт, эксплуатируемая богатым и хорошо индустриализованным Септагоном Центральным. Какого хрена они пустили сюда корабли чужаков …
– Вторая вспышка в направлении девять-два-шесть-четыре, – доложил Радар-1. – Тот же профиль излучения. Похоже, мы взбудоражили рой!
– Подождите! – проскрежетал Мирский. Он встряхнулся, явно пораженный неожиданным известием. – Подождите, черт побери! Посмотрим, что тут еще. Связь! Ни при каких обстоятельствах не отвечайте на сигналы «Камчатки» и вообще ничьи, сперва не получив моего разрешения. Если здесь корабли противника, то мы не знаем, не раскололи ли они наш код.
– Так точно! Молчание всех сигналов.
– Так. – Он наклонил голову, разглядывая экран. – Если это засада…
Следы гамма-лучей высветились на главном экране с пояснениями, указывающими положение источников и их вектора по отношению к находящейся впереди планетной системе. Один и три десятых «же» – не слишком большое ускорение, но достаточное, чтобы у Мирского мороз пробежал по коже: это был признак серьезных двигателей, ядерных, или на антиматерии, или на квантово-гравитационной индукции, но уж никак не хилых ионных движков роботов-рудовозов. А это много что могло значить: субсветовые релятивистские бомбардировщики, ракетоносцы, внутрисистемные перехватчики – да что угодно. И «Полководец» должен будет проскочить мимо них к зоне следующего прыжка, что им дает возможность выстрела на ходу при скорости более тысячи километров в секунду… на которой песчинкой можно разнести корабль в клочья. Если это засада, то она уже все силы экспедиции пригвоздила.
– Радар! – сказал Мирский. – Импульс лидара на тридцать секунд. Потом постройте вектор перехвата этих чертовых штук. Смещение десять килокилометров в самой близкой точке. Ускорение десять «же». Бортовой залп двух СЕМ-20 со ста «ка».
– Есть!
– Ракеты к пуску готовы, пуск в минус десять секунд, – доложил капитан третьего ранга Хельсингас от Батареи-1.
– Пусть как следует посмотрят на наш профиль атаки, – пробормотал капитан вполголоса. – Вблизи и отчетливо.
Муромец на него покосился.
– Илья, держи людей в готовности.
Муромец кивнул.
– Гамма-вспышка! – доложил Радар-2. – Вспышка на один-четыре-семь-один, дистанция одиннадцать целых две десятых мегакилометра, пеленг один дробь семь-пять дробь три-три-два. Похоже на стрельбу, господин капитан!
– Вас понял. – Мирский сцепил руки, и Муромец вздрогнул, когда капитан щелкнул костяшками. – Спеши и жди. Рулевой, что там с курсом атаки?
– Готовим, господин капитан!
– Лидар вперед. Похоже, что мы в перестрелке, и они знают, где мы сейчас. Так что давайте и мы на них посмотрим.
Связь доложила:
– Господин капитан, новое сообщение, предположительно с «Камчатки». И еще одно с «Авроры».
– Читайте.
Мирский кивнул в сторону будки связиста, где старшина сматывал перфоленту, вылезающую из медной собачьей пасти.
– Сообщение с «Камчатки». Начало. Ведем бой с ракетоносцами противника, точка. Отстреливаемся, точка. Корабли противника с кормы захватили нас радаром обнаружения цели, точка. Положение отчаянное где вы. Конец сообщения. Сообщение с «Авроры». Начало. Никаких контактов с противником, точка. Камчатка не на курсе готовится к коррекции элементов орбиты что за стрельба. Конец сообщения.
– Твою мать! – Муромец побагровел.
– Вот именно, – сухо отозвался Мирский. – Вопрос только – чью? Тактика! Наше положение?
– Цель найдена, капитан. Дистанция четыре целых восемь десятых «эм», скорость прохода сто километров в секунду. Боевой контакт в течение двух целых четырех десятых килосекунды.
– Значит, у нас… запас в триста секунд, – заключил Мирский, глянув на дисплей часов. – Должно хватить. Можем посмотреть на ближайший, не подходя настолько близко, чтобы их база запуска могла стрелять по нам, будто она ракетоносец. Всем все ясно? Артиллеристы! Протокол слежения за этими птичками в реальном времени. Интересно, на что они способны. Радар, спектроскоп на цель навести можете?
– На трех «ка» в секунду, с расстояния десять «ка»? Да, только нужен будет здоровенный маяк для задней подсветки.
– Будет вам маяк! – осклабился Муромец. – Артиллеристы, уменьшить заряд у ракет до одной десятой килотонны перед выстрелом. У вас боеголовки – стандартные МП-3?
– Так точно!
– Вот их и оставьте.
Стоя в глубине мостика, Рашель постаралась не вздрогнуть. Давно работая в инспекции по вооружению, она слишком хорошо знала действие америциевых бомб: атомное оружие делалось с изотопом более плотным и активно расщепляющимся, чем плутоний, более стабильным, чем калифорний. Просто добрые старые атомные бомбы, окруженные объемным зарядом и линзой медных дробленых игл – шрапнелью, которая в вакууме разлетится от огненного шара взрыва остронаправленным конусом со скоростью, составляющей приличную долю от световой.
Следующие тридцать минут прошли в напряженном молчании, нарушаемом только краткими докладами от радаров. Больше ни одна цель не проявилась вспышкой из укрытия. В поясе Койпера они могли находиться, но их не было достаточно близко, чтобы увидеть лидарный импульс линкора или быть им увиденными. Тем временем пассивные сенсоры зарегистрировали два атомных взрыва в пределах половины светового часа – определенно кто-то вел стрельбу. А за этими взрывами возникли характерные турбуленции от появления из прыжка шести больших кораблей, запитывающих боевые лидары и расходящихся в стороны.
– Точка запуска через шестьдесят секунд, – объявил Хельсингас. – Две горячих СЕМ-20 уже на направляющих.
– Пуск по плану, – сказал Мирский, выпрямляя спину и глядя прямо перед собой на экран. Зеленая стрела, показывающая вектор «Полководца Ванека», выросла и стала уже показывать релятивистские искажения вокруг экстраполированного чувствительного острия: корабль приближался к полупроценту световой скорости, достаточно уже опасной. Слишком высокая скорость может не дать следить за целями, хуже того, она не даст уклониться, или быстро поменять вектор, или прыгнуть, уходя от опасности.
– Триста секунд. Заряжаем ракеты. Готовы, капитан!
– Излучение от цели! – доложил Радар-2. – Много… много… Это помехи, капитан!
– Лазерная сетка, освещение на цель! – скомандовал Мирский. – Артиллеристы, в пассивный режим.
– Есть!
В режиме пассивного нацеливания ракеты захватят цель, освещенную лазерной батареей «Полководца», и будут наводиться по отраженному свету.
– Цель по-прежнему медленно набирает скорость, – сообщил Радар-1. – Похоже на ракетоносец.
– Десять секунд. Направляющие запитаны.
– Пуск по готовности, капитан третьего ранга, – сказал Мирский
– Есть пуск по готовности. Восемь секунд. Данные введены. Инерциальная платформа в автономном режиме. Ракеты заряжены, боеголовки… зеленый. Пять секунд. Начало процедуры запуска, первая ракета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41