А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Следующим утром флатары позавтракали и, собрав все свое снаряжение, снова тронулись в путь. То, что рассказал Уолдо предыдущим вечером, оказало специфическое воздействие на их поведение: теперь они не ломились сквозь заросли поодиночке, но продвигались кучно и с оглядкой. В результате они прошли значительно меньшее расстояние, чем за предыдущий день. Флатары сбились в кучу на небольшом утесе и спускались с него поодиночке, используя ствол рухнувшего платана. Они двигались вперед гуськом, в затылок друг другу.
Уолдо шел последним. У него был задумчивый вид, словно он ушел целиком в себя. Время от времени Тигхи поглядывал на командира через плечо и гадал, не раскаивается ли тот в своей разговорчивости. Все это так непохоже на него. В продвижении возникали частые задержки, и тогда Уолдо садился на какой-нибудь пенек или низкий сук и всматривался в тенистые джунгли так, будто те скрывали какую-то тайну, которую он должен был прочитать.
В напряженном, суровом молчании прошло несколько часов. Внезапно шедшая в голове колонны Мани издала пронзительный визг. Тигхи поспешил вперед и увидел, как один парень успокаивает девушку, а другой в это время пытается ударить палкой по какому-то существу, прятавшемуся в листве внизу. В зарослях мелькнуло ярко-красное туловище длиной в две руки. Оно метнулось вниз и молниеносно исчезло. Тигхи едва успел разглядеть, что формой существо походило на туфлю из красного пластика с большими рогами в передней части. Рога переходили в клешни, которые угрожающе щелкали, то сжимаясь, то разжимаясь.
– Это земляной омар? – поинтересовался юноша.
– Возобновить движение, – долетел голос Уолдо сзади.
В тот вечер, после того как стих сумеречный шторм, они опять разожгли костер. Разговор не клеился.
– Сколько еще нам предстоит пробыть в Сетчатом Лесу, командир? – спросил Мулваине.
– Завтра, дети мои, – сказал Уолдо. – Думаю, завтра мы выйдем из него с другой стороны.
– Хорошо хоть сегодня мы не встретили гусениц-катерпилов, – произнес Тигхи.
– На этой высоте нет никаких гусениц-катерпилов, – сурово одернул его Уолдо. – Бог не позволит злу подниматься так высоко по стене. Вот почему Папы повели нас этой дорогой. Благодаря их мудрости мы избежали огромных опасностей.
Тигхи так и подмывало спросить, почему же, если Папы такие мудрые, они завели юного Уолдо и всю обреченную армию туда, где гусениц-катерпилов было как блох у шелудивого пса. Однако задавать такой вопрос было бы непростительной глупостью, и юноша благоразумно промолчал.
– Почему, – спросил Ати из ниоткуда, – Богу понадобилось создавать такие ужасные чудовища, как катерпилы с когтями?
По бивуаку пробежал ропот.
– У Бога, – ответил Уолдо, грозно повысив голос, – есть на то свои причины. Тебе не следует задавать такой вопрос!
Самым любопытным в этой ситуации было то, что такой прием не сработал, не оказал должного воздействия на аудиторию. Раньше, когда Тигхи только пришел в платон, Уолдо было достаточно слегка повысить свой голос, чтобы все начали дрожать от страха. Теперь же ропот не прекратился.
– Почему Бог, – бросил вызов авторитету командира Мулваине, – отдал Дверь в руки Отре – злых Отре?
– Да, – поддержал его кто-то. – Почему?
– Почему Бог совершил такую несправедливость?
– Разве не было бы лучше, – упрямо стоял на своем Мулваине, – если бы Бог сдул Отре с лица стены? Ведь для этого ему достаточно было бы просто чихнуть. И тогда нам не пришлось бы воевать с ними.
– Дети! – взревел Уолдо. – Успокойтесь сейчас же!
– А что, если Бог вообще не на нашей стороне? – спросила Бел тихим голосом. – Что, если Бог на стороне Отре? Тогда какие у нас шансы?
Уолдо завопил снова, напрягая голос до такой степени, что еще немного, и из его глотки вылетал бы один визг.
– Богохульство! – заорал он. – Всем заткнуться! Немедленно!
Все изумленно уставились на командира. Внезапно Тигхи понял, что Уолдо плачет. Из его глаз сочились настоящие слезы, которые затем стекали по щекам между шрамами, служившими для них своеобразными руслами. Именно это в высшей степени странное зрелище, а не крики, принудило флатаров к молчанию.
Всеобщее смущение было столь велико, что никто не отважился первым разорвать тишину, которая становилась все более тягостной. Наконец Уолдо шумно зашмыгал носом и вытер глаза тыльной стороной ладони. Он пробормотал:
– Не говорите такие вещи, дети мои.
Тигхи остро ощутил всю неловкость момента, страстно желая, чтобы он поскорее оказался позади. Он открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, но не мог выдавить ни слова.
Уолдо резко встал и повернулся к флатарам спиной. Через некоторое время юноши и девушки начали переговариваться приглушенными голосами. В течение нескольких минут командир продолжал стоять спиной к своему платону. Затем он повернулся и опять сел.
Следующим утром они опять тронулись в путь. На глаза опять попались несколько земляных омаров, алых и очень шустрых. Они сновали в лесной чаще, появляясь то здесь, то там. Напугать их ничего не стоило, достаточно было сделать угрожающий выпад палкой. Правда, одна девушка, Пелис, по неосторожности дотронулась до земляного омара рукой. Тварь тут же прокусила ей мизинец. Ранка обильно кровоточила, однако Пелис вела себя мужественно и ни разу не всплакнула, чем завоевала себе авторитет бесстрашной девушки. Уолдо молча обмыл ранку и забинтовал ее чистой тряпкой. Сначала кровь просачивалась сквозь тряпку, однако после того, как Уолдо обернул тряпкой мизинец еще несколько раз, кровотечение прекратилось. После этого флатары продолжили движение. Происшествие отняло у них не меньше часа времени.
Незадолго до наступления сумерек они наткнулись на родник и наполнили свои фляжки, которые к этому времени уже почти опустели, свежей прохладной водой.
В тот вечер флатары опять расположились на бивуак в Сетчатом Лесу. Как только стихли последние порывы сумеречного шторма, Уолдо разжег костер, и тут же из листвы вылетела целая туча гигантских мотыльков. Тигхи и другие флатары невольно воскликнули от страха, однако вскоре стало очевидно, что эти насекомые совершенно безвредны. Никогда еще Тигхи не видел таких огромных мотыльков: толстые, мохнатые тела размером с взрослую мышь. С крыльями величиной с две человеческие ладони, на вид такими плотными, словно они были сделаны из ткани. Десятки мотыльков вылетали из листвы и порхали вблизи костра.
– Мотыльки! – обрадовано воскликнул Уолдо. – Да еще такие большие! Это же лакомство. Теперь мы устроим праздник, дети мои.
Ловить эти создания не было никакой необходимости. Они сами залетали в огонь, и их крылья вспыхивали, будто бумага. Мотыльки падали в костер и поджаривались там. Визжа от восторга, несколько парней наломали сучьев и стали вытаскивать ими из огня обгоревших мотыльков. Один мотылек достался и Тигхи. Он впился в него зубами. Кисловатый с горчинкой привкус не помешал юноше расправиться с мясом в два приема.
После того как огонь угас и они опять привязались к деревьям, Ати сказал:
– Гагжи здесь такие огромны. Я имею в виду насекомых.
– Я тоже никогда еще не видел таких больших насекомых, – согласился Тигхи.
– Зачем Богу понадобилось создавать таких уродливых тварей?
Тигхи немного понизил голос и произнес:
– Мне кажется, я знаю почему. Задай себе вопрос: зачем Бог построил стену?
– Вот именно. Чтобы не пускать что-то или кого-то. На другой стороне стены живут злые существа. Они пожирают людей.
– Как катерпилы с когтями?
Тигхи издал едва слышный свист.
– Может быть, похожие на них, а может, и еще больше. Если в стране Отре действительно есть Дверь, тогда некоторые из них прошли через нее на нашу сторону и пришли в Сетчатый Лес. Вот почему они здесь, я думаю. Если мы захватим Дверь, выиграем войну, тогда мы должны закрыть ее наглухо! Наглухо!
Назавтра погода изменилась. Похолодало. Некоторые флатары не стали скатывать свои одеяла, как обычно, и надевать скатки через плечо. Вместо этого они накинули их на плечи. Глядя на них, Тигхи тоже решил испробовать такой способ борьбы с холодом, однако тут же выяснилось, что одеяло мешает поддерживать равновесие палок, лежащих на плече.
По мере того как они продвигались дальше, утесы и уступы становились шире, и теперь флатарам не приходилось перебираться по стволам деревьев. Теперь платон двигался гораздо быстрее. Заросли поредели, и справа стало видно небо. Тигхи догадался, что скоро они выйдут из Сетчатого Леса, и его сердце возликовало, преисполнившись бурной радости. Наконец-то все страхи и тревоги будут позади.
В семьдесят пять или около того флатары натолкнулись на свое сторожевое охранение, состоявшее из стрелков. Их было шестеро. Они сидели на двух стволах платанов и ели сухие пайки. У каждого была длинная металлическая трубка – а может, они из пластика, мелькнуло в голове у Тигхи. Эти трубки – ружья – находились за спинами стрелков. На появление флатаров стрелки никак не отреагировали.
– Почему вы нисколько не встревожились? А вдруг вместо нас из леса вышли бы Отре? – задиристо спросил Мулваине, которого возбуждало близкое соседство с настоящим ружьем.
– Мы давно уже услышали, как вы ломитесь через лес, – пренебрежительно заметил стрелок. – Отре так не ходят. Они бы подкрались бесшумно.
Протянув вперед руку, Равилре попытался дотронуться до дула ружья, но стрелок помешал ему, несильно ударив по руке.
– Держись подальше от этой штуки, парень, – посоветовал он Равилре.
Тут подоспел Уолдо, который, как обычно, шел замыкающим.
– Товарищи, – обратился он к ним, – далеко ли еще до опушки леса?
– Двадцать минут ходьбы, – ответил один стрелок, выплевывая при этом какую-то скорлупу.
Стрелок не соврал. Ровно через двадцать минут платон вышел к блокпосту, который располагался на самой опушке Сетчатого Леса.
Пока Уолдо узнавал у солдат, дежуривших там, насчет местонахождения штаба, а затем ходил туда, чтобы доложить о прибытии своего подразделения, флатары резвились на уступе, играя в догонялки и бросая друг в друга камешки. Настроение у них было прекрасное. Впереди, сколько хватало глаз, простирался открытый ландшафт и никакого леса. Лишь стена с уступами, которые отбрасывали вниз косые тени.
Вскоре флатарам наскучило носиться взад-вперед, и они, разбившись на небольшие компании, расселись на утесе, находившемся чуть выше уступа, который выступал в роли главной транспортной артерии. Несколько человек, в том числе Равилре и Бел, вернулись на опушку и расположились там.
Тигхи, как всегда, сидел рядом с Ати и с рассеянным видом жевал стебельки травы. Ати заявил, что ему требуется что-нибудь посущественнее, и отправился назад, на опушку Сетчатого Леса, поискать каких-либо съедобных насекомых. Тигхи тоже испытывал голод, однако открывавшиеся перед ним дали мировой стены манили и завораживали юношу настолько, что он был не в силах оторваться от этого зрелища.
Солнце поднималось все выше и приобретало все более красный оттенок, при этом тени становились короче. Мировая стена подавляла своей бесконечностью, как и раньше, когда Тигхи, будучи ребенком, жил в своей деревне. Масштаб творений Бога воистину грандиозен, безграничен.
– Она такая большая! – сказал он Мулваине.
Тот выплюнул травинку и повернулся к нему:
– Кто?
– Мировая стена, – ответил Тигхи. – Она такая большая. Такая большая! В этом величие Бога, в том, что он создал нечто столь большое.
Мулваине улыбнулся, а затем сказал то, что глубоко врезалось в память Тигхи и позднее довлело над всеми его мыслями. Семя, из которого затем вырос огромный платан, отбрасывавший тень на его сознание; ключ к тайне самой мировой стены. Он сказал:
– А разве она большая?
Сначала Тигхи не уловил суть слов Мулваине, всю глубину его замечания.
– Что?
– Не говори так, ты – варвар с дерьмом вместо мозгов. В этом платоне я старше тебя! Ты должен относиться ко мне с почтением.
– Что ты сказал, Мулваине? Не большая? Повтори, пожалуйста.
– Я спрашиваю: разве она большая?
Тигхи недоуменно пожал плечами:
– Не понимаю. Большая ли? Да ты посмотри на нее. Разве она не выглядит большой?
Мировая стена уходила на восток, широкая и ровная, как лоб самого Бога. По эту сторону Сетчатого Леса росла трава с лиловым оттенком, и когда ветер касался своим дыханием уступов и стены, казалось, что по ее поверхности бегут лиловые волны. Стена простиралась так далеко на восток, что расстояние шлифовало все неровности, уступы, выступы, утесы и расщелины и делало ее идеально ровной. Она была такой высокой, что солнцу требовался целый день, чтобы подняться до верхушки. И он еще спрашивает, разве она большая?
– Что ты имеешь в виду, Мулваине? – спросил Тигхи. – Что ты хочешь этим сказать?
– Разве она большая? – повторил Мулваине. – А может, это мы маленькие?

Глава 14

Это было прозрением для Тигхи, прозрением не внезапным, но таким, которое вызревало в нем весь следующий день. Прозрением, которое сводилось к тому, что с мировой стеной связана какая-то тайна. Странным и любопытным образом прозрение это вторило воспоминаниям Тигхи, касавшихся его прежней жизни в деревне. Теперь он понял, что всегда знал о существовании тайны, имевшей отношение к миру, в котором он появился на свет. Это было нечто, похожее на инстинкт, ощущение какой-то силы внутри себя, когда он смотрел на небо или лежал на спине и пытался охватить взглядом всю необъятность стены.
На следующий день Тигхи решил поговорить с Ати.
– Ты знаешь, что мне вчера сказал Мулваине?
Ати возмущенно фыркнул:
– Этот головорез? Плевать я хотел на его слова.
– Ты знаешь, что его отец был философом?
– Его?
– Его отец. Его отец был философом.
– Ну и что?
– Он сказал мне, одно из двух: либо мировая стена большая, либо мы маленькие?
Ати, похоже, никак не мог взять в толк, о чем идет речь.
– Что это значит? – спросил он.
– Неужели ты никогда не думал об этом? Зачем Бог построил мировую стену?
Ати пожал плечами:
– Не знаю. Откуда мне знать?
– Но насекомые в Сетчатом Лесу. Ты сам сказал, что они слишком большие.
– Они и были большими.
– А что, если не они большие, а мы – маленькие?
Ати издал хрюкающие звуки, означавшие смех, и, шагнув к Тигхи, попытался схватить его за уши. Тигхи отбивался изо всех сил, и вскоре оба друга, хохоча, катались по земле, стараясь оседлать один другого. Однако потом, когда Уолдо отвел свое подразделение в лес на ночевку и флатары привязались ремнями к стволам деревьев и стали ждать сумеречного шторма, идея Мулваине овладела сознанием Тигхи с необычайной силой. А вдруг стволы деревьев вокруг него – вовсе не деревья, а стебли травы, а сам он насекомое и просто раньше этого не осознавал? Разве уступ, поросший травой, не выглядит как Сетчатый Лес для какого-нибудь червяка, ползущего среди травинок, и разве этот червяк не будет казаться человеку крошечных размеров гусеницей-катерпилом с когтями?
Если бы он был Богом, продолжал размышлять Тигхи, разве стал бы он строить мировую стену таких огромных размеров? А может, он построил бы ее удобной для себя и совсем небольшой, а людей сжал до крошечных размеров?
Все вещи соотносятся в размерах по-разному, и все зависит от того, с какой высоты на них смотреть. Эта догадка не давала Тигхи покоя и буравом сверлила мозги, пока у него едва не начала кружиться голова.
На следующее утро флатаров платона разбудил отдаленный рокот. Казалось, будто где-то далеко трещит небосвод и его осколки падают на стену. Началось все вскоре после того, как утих рассветный шторм.
– Флатары! – раздался зычный голос Уолдо. – Подъем! Отвязывайтесь!
Второпях Тигхи плохо соображал, что делает, и едва не потерял ремень. Тот выскользнул из его рук, но, к счастью, не упал с уступа, а запутался в нижних ветвях платана, на котором юноша провел ночь, и Тигхи без труда смог дотянуться до него. Воздух был полон незримого, пьянящего возбуждения. Каждый понимал, что означают эти далекие громоподобные раскаты. Война.
Наконец-то он увидит войну, подумал Тигхи.
Им овладело радостное предчувствие, распиравшее сердце так, что оно было готово лопнуть.
Уолдо вывел своих подчиненных из леса и повел по уступу на восток. Солдаты, дежурившие на блокпосту, были единственными, кого увидели флатары. Все уступы обезлюдели. Однако когда через несколько минут платон обогнул отрог, за ним оказалось немало солдат. Стрелки, бомбометатели и саперы – все сбились в плотную кучу на коротком, но широком уступе.
– Кардинелле Эланне! – крикнул Уолдо. – У меня приказ Кардинелле! Где он? Я должен явиться к нему.
Однако никто не обращал на него внимания. Удары и раскаты в воздухе стали слышны гораздо отчетливее. Оставив свой платон позади, Уолдо стал проталкиваться вперед. Масштаб окружавшей их лихорадочной деятельности одновременно и пугал и восхищал флатаров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59