До сих пор мусульмане используют дихотомию, бывшую в ходу у западных христиан в средние века. Они делят человечество на верных и неверных, которые потенциально могут стать верными: и это деление не считается ни с какими расовыми различиями. Подобный либерализм в большей мере присущ современным белым мусульманам, чем средневековым западным христианам, так как у наших средневековых предков было мало (или даже вообще не было) контактов с народами, обладающими другим цветом кожи, а белые мусульмане с древности находились в сношениях с африканскими неграми и темнокожими народами Индии. При внимательном исследовании видно, что белые мусульмане доказали свою свободу от расового чувства с помощью наиболее убедительного из всех доказательств: они отдавали своих дочерей в жены черным мусульманам.
Раса и цивилизация
Расширение границ, пополнение рабочей силы и ассимиляция соседних варваров – эти виды деятельности свойственны любой цивилизации, а значит, они характерны для цивилизации как вида общества.
Если предположить, что люди всех рас восприимчивы к цивилизации, то эмпирически установленный факт процесса ассимиляции не представит особой сложности для понимания. Если же, с другой стороны, предположить, что какая-либо раса или часть ее не способна к цивилизации, ибо не в состоянии творчески включиться в ее жизнь, то процесс ассимиляции выглядит непонятным. Как с этой точки зрения жители Кантона могли быть обращены двенадцать веков назад в дальневосточную цивилизацию Китайская провинция Гуандун с главным городом Гуанчжоу (европейское наименование – Кантон) до IV–VI вв. была заселена племенами юэ индонезийского (австранезийского) происхождения, принадлежащими к южномонголоидному расовому типу, промежуточному между монголоидами и австралоидами; китайцы относятся к тихоокеанскому монголоидному типу.
? Как могли шотландские горные жители включиться в западную цивилизацию сто лет назад, если они доказали свою полную неспособность к цивилизации, извечно пребывая вне границ ее? Шотландцы – кельты делятся на две этнические группы: низинных (лоулендеров) и горных (хайлендеров, гэлов). Лоулендеры сильно ассимилированы англичанами. Хайлендеры, совершавшие набеги на созданное еще в IX в. Шотландское королевство, сохраняли родо-племенную организацию до XVIII в., когда началось активное включение Горной Шотландии в британскую экономическую, социальную и культурную структуры. В настоящее время гэлов не более 90 тыс.
Переживали ли они некоторое внутреннее расовое преображение в момент их культурного обращения? Произошел ли этот переход неожиданно и подспудно по внутреннему велению, неуловимому даже для глаза ученого? Мы неизбежно придем к столь экстравагантным вопросам, если априори согласимся, что одна часть человечества восприимчива к цивилизации, а другая – нет и что если какая-то раса не внесла вклада в творчество цивилизации, то она не способна к ней вообще. Чтобы опровергнуть этот взгляд, необходимо рассмотреть взаимоотношения человека с естественной средой обитания. Тогда мы сможем понять, почему черная раса не создала ни одной цивилизации, а полинезийская белая раса создала одну цивилизацию, коричневая – две, желтая – три, красная и нордическая белая – по четыре, альпийская белая – девять, а средиземноморская белая – десять Соотношение рас и цивилизаций в табл. 3, а также описание рас не соответствуют современному состоянию науки. Под белой расой здесь понимаются европеоиды (полинезийцы, правда, относятся к южномонголоидной переходной расе): под желтой – азиатские монголоиды; под черной – и негроиды, и австралоиды; под красной – индейцы, относящиеся к американоидному типу монголоидной расы; к числу «коричневых» отнесены представители и индо-памирской малой расы большой европеоидной расы, и южноиндийской, или дравидийской, переходной между европеоидной и австралоидной.
.
Конечный результат нашего исследования – разоблачение гипотезы о природном законе, согласно которому происхождение цивилизации предстает как специфическая функция отдельных расовых ветвей человеческого рода. Из табл. 3 видно, что две цивилизации родились из взаимодействия трех рас, девять – благодаря взаимодействию двух различных рас, а десять – собственными внутренними усилиями одной расы. С этой точки зрения почти половина цивилизаций была создана усилиями нескольких рас, но наша таблица не регистрирует частоту этого феномена, потому что сама расовая классификация несовершенна. Мы рассматриваем четыре варианта белой расы как самостоятельные, потому что так принято в этнологии. Но мы не проводим четкого различия между нордической, альпийской, средиземноморской и полинезийской расами. Если бы мы провели детальный анализ не только белой расы, но также и других рас, то мы наверняка бы обнаружили, что там, где представляется, что в основании цивилизации была только одна раса, на самом деле обнаруживается несколько. В конце концов мы придем к выводу, что генезис цивилизаций требует творческих усилий более чем одной расы.
Таблица 3
Выведенный нами закон камня на камне не оставляет от того ошибочного предположения, что какой-то особый расовый признак определенной части человечества послужил тем позитивным фактором, который, на протяжении последних 6000 лет мобилизуя человечество, вывел часть его из состояния Инь, характерного «интеграцией обычая», в динамичное состояние Ян, которое можно назвать «дифференциацией цивилизации».
Проделав все эти исследования, мы все-таки не определили причины генезиса цивилизаций, а просто переформулировали проблему, сведя одну неизвестную величину к другой неизвестной величине, а именно к причине, по которой вклад разных рас в человеческий прогресс несоизмерим. Объективно и непредвзято оценив результат, придется согласиться, что процедуры, осуществленные нами, сделали уравнение еще более запутанным и не продвинули нас в направлении его решения. Другими словами, так называемое расовое объяснение человеческих поступков и достижений либо некорректно, либо ложно.
Среда
Следующий шаг – исследование неизвестного фактора, способствовавшего генезису цивилизаций в исторической среде.
Современное западное понятие расы, как мы уже выяснили, сформировалось в ходе экспансии западного общества, начавшейся в конце XV в. и продолжающейся до наших дней. Экспансия эта привела народы Запада в тесный контакт с народами иных культур, отличающимися, кроме того, и внешне. Эмпирические наблюдения требовали объяснения, вследствие чего и возникло понятие расы, заместившее принятое в богословской словесности понятие большого рода и соответствующим образом переосмысленное. Экспансия эллинского общества в свое время породила ту же проблему. Греческое решение обладало по сравнению с западным одним несомненным преимуществом – оно было лишено предрассудков. Самовозвышение, будучи общей, глубочайшей и, безусловно, наиболее безобразной чертой западных расистских теорий, совершенно отсутствует в эллинском мировосприятии Деление на греков и варваров, из коих первые по природе свободные, а вторые – рабы, было достаточно укоренено в эллинском мировосприятии.
. Вступив в контакты с людьми, сильно отличающимися от них самих, эллины сделали из этого вывод, куда более здравый. Различия между собой и своими соседями они объясняли воздействием среды на человеческую природу. Классическим трудом школы Гиппократа, излагающим эллинскую теорию среды, является трактат «О воздухах, водах и местностях», датируемый V в. до н.э.
Теория среды применительно к объяснению генезиса цивилизаций не влечет нравственных издержек, присущих расовой теории, тем не менее с интеллектуальной точки зрения и она уязвима. Обе теории исходят из того, что физическое различие, во-первых, фиксировано, во-вторых, постоянно и пребывает в причинно-следственной связи с другим эмпирически наблюдаемым фактором, а именно неодушевленной природой. Расовая теория находит свою дифференцирующую естественную причину в различиях человеческой внешности, теория среды – в различиях топографических, гидрографических, климатических условий, в которых оказываются живые общества. Различие между двумя теориями не является фундаментальным. Это всего лишь две попытки найти решение уравнения, приписывая различные значения одной и той же неизвестной величине. Сущность формулы, необходимой для решения этого уравнения, сводится к соотношению между двумя множествами изменений. И прежде, чем утверждать истинность теории, следует доказать правомерность этого соотношения. Мы уже видели, что расовая теория не выдерживает такого испытания, как, впрочем, и теория среды на поверку оказывается малоубедительной.
Рассмотрим два излюбленных примера теории среды: предположение о наличии причинно-следственной зависимости между особенностями Евразийской степи и долины Нижнего Нила и особенностями общества кочевников и древнеегипетского общества. Сравниваются, по существу, две весьма различные территории. Жизнь кочевников, которую наблюдали эллинские путешественники VIII или VII в. до н.э. в северных землях черноморского и азовского побережий, отличалась однообразием и монотонностью, что характерно для жизни реликтовых обществ и наших дней. Жизнь кочевников Евразийской степи представляет собой некий континуум. Сравнивать же надлежит не различные части одного целого, а различные целостные ареалы и целостные общества, существующие независимо друг от друга. Только появление похожих обществ при схожих условиях может служить доказательством, что теория среды действительно объясняет генезис цивилизаций.
Приняв Евразийскую степь и ее периферию за единое целое, мы можем, во-первых, поставить рядом с ней территорию, наиболее схожую с ней по условиям обитания. Эта территория простирается от западного побережья Персидского залива до восточного побережья Атлантического океана и от южных подступов Иранского нагорья. Анатолии, Сирии и Северо-Западной Африки до северных подступов Йеменской возвышенности и Абиссинии и северной лесной зоны Тропической Африки. Назовем эту степь «Афразийской», чтобы рассматривать ее в дальнейшем как независимое целое. А теперь поставим решающий вопрос: предопределяет ли схожесть естественных условий Евразийской и Афразийской степи подобие человеческих обществ, возникших на этих территориях? Ответ получим утвердительный. Для обоих регионов характерен номадизм, что и предсказывалось теорией среды. Это становится особенно очевидным при сравнении евразийских и африканских домашних животных, прирученных кочевниками. Оба общества приручили верблюда (животное, которое не могло сохраниться в диком состоянии). Тот факт, что прирученный бактрийский верблюд в Евразийской степи и прирученный арабский верблюд в Афразийской степи представляют собой различные породы, указывает на то, что эти две победы доместикации были достигнуты независимо друг от друга. С другой стороны, стада евразийских кочевников состоят из лошадей и рогатого скота, а стада афразийских кочевников из овец и коз, поскольку африканский климат не позволяет пасти скот на обширных и обильных пастбищах.
Итак, предприняв первую попытку проверки, мы увидели, что сходные естевенные условия определяли и сходство социального существования, причем не в силу мимесиса. а в силу единства природы. Однако при последующих проверках это соотношение нарушается. Ибо мы обнаруживаем, что в других регионах мира. которые, казалось бы. также предоставляли подходящие условия для культивирования номадического общества, таких, как прерии Северной Америки, льяносы Венесуэлы, пампасы Аргентины, австралийские пастбища, не возникло, тем не менее, самостоятельных номадических обществ: следовательно, мы можем сказать. что основное требование теории среды не подтвердилось. Потенциальные возможности этих земель остались нераскрытыми. Они были реализованы инициативой западного общества в Новое время. Освоение американских и австралийских степей дало бы еще больший эффект, если хотя бы на одно поколение там было бы установлено номадическое общество. Но первопроходцы, у которых не было навыков кочевой жизни и которые испокон века жили сельским хозяйством и ремеслом, не могли стать кочевниками. Еще более примечательно то, что народы, жившие в этих краях до них, тоже не получили импульса к организации номадического общества. Они не могли придумать ничего лучшего, как использовать этот номадический рай для охоты, оставаясь на уровне примитивных охотников и даже собирателей.
Если подвергнуть дальнейшей проверке теорию среды, сравнив общества, подобные тому, которое возникло в долине Нижнего Нила, то мы увидим аналогичную картину.
Долина Нижнего Нила, так сказать, вписывается в общую систему Афразийской степи, да и климат в Египте такой же, как в прилегающих землях, за тем лишь исключением, что великая река обильно снабжает долину водой, а почву облагораживает наносным илом. Создатели египетской цивилизации поняли потенциальные возможности этих факторов. Их общество представляло собой разительный контраст с кочевой Афразийской степью. Итак, является ли специфическая среда, созданная Нилом в Египте, тем положительным фактором, благодаря которому и возникла египетская цивилизация? Для того чтобы подтвердить этот тезис, необходимо показать, что на других независимых территориях, где существовала среда аналогичного типа, возникла «речная» цивилизация. Обратимся к соседней территории – нижней долине Тигра и Евфрата. Условия в основном те же самые: Афразийская степь вокруг, сухой климат, достаточное водоснабжение и благодатный иловый слой. Мы можем сказать вполне определенно, что здесь возникла искомая «речная» цивилизация шумерская, напоминающая в значительной мере египетскую. Однако, как и в предыдущем примере, стоит нам расширить аналогию, сходство исчезает и соотношение теряет свою силу.
Например, оно отсутствует в иорданской долине – на территории, которая расположена к Египту ближе, чем Ирак. В иорданской долине были те же условия, что и в долине Нила, а также в долине Тигра и Евфрата, но там не возникло «речной» цивилизации Древнейшее из известных поселений городского типа – Иерихон – находится как раз в долине Иордана. Там же в кон. III – нач. II тыс. до н.э. возник целый ряд городов-государств, не объединившихся, правда, в единую монархию, как это произошло в Египте и Месопотамии.
.
Не обнаруживается соответствия и при анализе общества индской долины. Нижняя индская долина не испытала того глубокого запустения, которое постигло иорданскую долину. Ее потенциальные возможности стали использоваться, однако, благодаря не инициативе местного общества, а усилиям поселенцев из нижней долины Тигра и Евфрата, которые, открыв целинные земли индской долины, засеяли их семенами шумерской цивилизации, носителями которой они были. При современном уровне наших знаний по этому вопросу подобное объяснение истоков индской культуры может быть оспорено. Защитники теории среды могут предостеречь нас от обобщений относительно индской долины, считая долину Ганга исключением из правил ввиду влажного тропического климата, как долину Янцзы – ввиду влажного и умеренного климата. На этом основании можно вычеркнуть и нижнюю долину Миссисипи, хотя Новый Орлеан в устье Миссисипи находится на той же широте, что и египетский Мемфис или арабский Каир. Даже самые придирчивые критики не могут отрицать тот факт, что среда долин Нила, Инда, Тигра и Евфрата мало чем отличается от среды в бассейне Рио-Гранде и Колорадо на юго-западе Соединенных Штатов В бассейне Рио-Гранде и, возможно, Колорадо в XIII–XV вв., по всей видимости независимо от иных цивилизаций, возникла т.н. культура пуэбло (от исп. pueblo – «селение») индейских оседлых земледельческих племен, у части которых в долине Рио-Гранде была распространена ирригация; самостоятельное развитие этой протогородской культуры было прервано европейским завоеванием.
. Труд переселенца, вооруженного достижениями цивилизации, которые он привез с другого конца света, привел к тому, что американские реки стали творить чудеса, подобные тем, что создали некогда Нил и Евфрат благодаря египетским и шумерским ирригаторам. Можно насчитать полдюжины примеров среды нильского типа, но только две или три цивилизации «речного» типа. Генезис египетской и шумерской цивилизаций в такой среде – скорее исключение, а не правило, следовательно, фактор среды не может рассматриваться как положительный фактор, обусловивший появление этих двух цивилизаций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
Раса и цивилизация
Расширение границ, пополнение рабочей силы и ассимиляция соседних варваров – эти виды деятельности свойственны любой цивилизации, а значит, они характерны для цивилизации как вида общества.
Если предположить, что люди всех рас восприимчивы к цивилизации, то эмпирически установленный факт процесса ассимиляции не представит особой сложности для понимания. Если же, с другой стороны, предположить, что какая-либо раса или часть ее не способна к цивилизации, ибо не в состоянии творчески включиться в ее жизнь, то процесс ассимиляции выглядит непонятным. Как с этой точки зрения жители Кантона могли быть обращены двенадцать веков назад в дальневосточную цивилизацию Китайская провинция Гуандун с главным городом Гуанчжоу (европейское наименование – Кантон) до IV–VI вв. была заселена племенами юэ индонезийского (австранезийского) происхождения, принадлежащими к южномонголоидному расовому типу, промежуточному между монголоидами и австралоидами; китайцы относятся к тихоокеанскому монголоидному типу.
? Как могли шотландские горные жители включиться в западную цивилизацию сто лет назад, если они доказали свою полную неспособность к цивилизации, извечно пребывая вне границ ее? Шотландцы – кельты делятся на две этнические группы: низинных (лоулендеров) и горных (хайлендеров, гэлов). Лоулендеры сильно ассимилированы англичанами. Хайлендеры, совершавшие набеги на созданное еще в IX в. Шотландское королевство, сохраняли родо-племенную организацию до XVIII в., когда началось активное включение Горной Шотландии в британскую экономическую, социальную и культурную структуры. В настоящее время гэлов не более 90 тыс.
Переживали ли они некоторое внутреннее расовое преображение в момент их культурного обращения? Произошел ли этот переход неожиданно и подспудно по внутреннему велению, неуловимому даже для глаза ученого? Мы неизбежно придем к столь экстравагантным вопросам, если априори согласимся, что одна часть человечества восприимчива к цивилизации, а другая – нет и что если какая-то раса не внесла вклада в творчество цивилизации, то она не способна к ней вообще. Чтобы опровергнуть этот взгляд, необходимо рассмотреть взаимоотношения человека с естественной средой обитания. Тогда мы сможем понять, почему черная раса не создала ни одной цивилизации, а полинезийская белая раса создала одну цивилизацию, коричневая – две, желтая – три, красная и нордическая белая – по четыре, альпийская белая – девять, а средиземноморская белая – десять Соотношение рас и цивилизаций в табл. 3, а также описание рас не соответствуют современному состоянию науки. Под белой расой здесь понимаются европеоиды (полинезийцы, правда, относятся к южномонголоидной переходной расе): под желтой – азиатские монголоиды; под черной – и негроиды, и австралоиды; под красной – индейцы, относящиеся к американоидному типу монголоидной расы; к числу «коричневых» отнесены представители и индо-памирской малой расы большой европеоидной расы, и южноиндийской, или дравидийской, переходной между европеоидной и австралоидной.
.
Конечный результат нашего исследования – разоблачение гипотезы о природном законе, согласно которому происхождение цивилизации предстает как специфическая функция отдельных расовых ветвей человеческого рода. Из табл. 3 видно, что две цивилизации родились из взаимодействия трех рас, девять – благодаря взаимодействию двух различных рас, а десять – собственными внутренними усилиями одной расы. С этой точки зрения почти половина цивилизаций была создана усилиями нескольких рас, но наша таблица не регистрирует частоту этого феномена, потому что сама расовая классификация несовершенна. Мы рассматриваем четыре варианта белой расы как самостоятельные, потому что так принято в этнологии. Но мы не проводим четкого различия между нордической, альпийской, средиземноморской и полинезийской расами. Если бы мы провели детальный анализ не только белой расы, но также и других рас, то мы наверняка бы обнаружили, что там, где представляется, что в основании цивилизации была только одна раса, на самом деле обнаруживается несколько. В конце концов мы придем к выводу, что генезис цивилизаций требует творческих усилий более чем одной расы.
Таблица 3
Выведенный нами закон камня на камне не оставляет от того ошибочного предположения, что какой-то особый расовый признак определенной части человечества послужил тем позитивным фактором, который, на протяжении последних 6000 лет мобилизуя человечество, вывел часть его из состояния Инь, характерного «интеграцией обычая», в динамичное состояние Ян, которое можно назвать «дифференциацией цивилизации».
Проделав все эти исследования, мы все-таки не определили причины генезиса цивилизаций, а просто переформулировали проблему, сведя одну неизвестную величину к другой неизвестной величине, а именно к причине, по которой вклад разных рас в человеческий прогресс несоизмерим. Объективно и непредвзято оценив результат, придется согласиться, что процедуры, осуществленные нами, сделали уравнение еще более запутанным и не продвинули нас в направлении его решения. Другими словами, так называемое расовое объяснение человеческих поступков и достижений либо некорректно, либо ложно.
Среда
Следующий шаг – исследование неизвестного фактора, способствовавшего генезису цивилизаций в исторической среде.
Современное западное понятие расы, как мы уже выяснили, сформировалось в ходе экспансии западного общества, начавшейся в конце XV в. и продолжающейся до наших дней. Экспансия эта привела народы Запада в тесный контакт с народами иных культур, отличающимися, кроме того, и внешне. Эмпирические наблюдения требовали объяснения, вследствие чего и возникло понятие расы, заместившее принятое в богословской словесности понятие большого рода и соответствующим образом переосмысленное. Экспансия эллинского общества в свое время породила ту же проблему. Греческое решение обладало по сравнению с западным одним несомненным преимуществом – оно было лишено предрассудков. Самовозвышение, будучи общей, глубочайшей и, безусловно, наиболее безобразной чертой западных расистских теорий, совершенно отсутствует в эллинском мировосприятии Деление на греков и варваров, из коих первые по природе свободные, а вторые – рабы, было достаточно укоренено в эллинском мировосприятии.
. Вступив в контакты с людьми, сильно отличающимися от них самих, эллины сделали из этого вывод, куда более здравый. Различия между собой и своими соседями они объясняли воздействием среды на человеческую природу. Классическим трудом школы Гиппократа, излагающим эллинскую теорию среды, является трактат «О воздухах, водах и местностях», датируемый V в. до н.э.
Теория среды применительно к объяснению генезиса цивилизаций не влечет нравственных издержек, присущих расовой теории, тем не менее с интеллектуальной точки зрения и она уязвима. Обе теории исходят из того, что физическое различие, во-первых, фиксировано, во-вторых, постоянно и пребывает в причинно-следственной связи с другим эмпирически наблюдаемым фактором, а именно неодушевленной природой. Расовая теория находит свою дифференцирующую естественную причину в различиях человеческой внешности, теория среды – в различиях топографических, гидрографических, климатических условий, в которых оказываются живые общества. Различие между двумя теориями не является фундаментальным. Это всего лишь две попытки найти решение уравнения, приписывая различные значения одной и той же неизвестной величине. Сущность формулы, необходимой для решения этого уравнения, сводится к соотношению между двумя множествами изменений. И прежде, чем утверждать истинность теории, следует доказать правомерность этого соотношения. Мы уже видели, что расовая теория не выдерживает такого испытания, как, впрочем, и теория среды на поверку оказывается малоубедительной.
Рассмотрим два излюбленных примера теории среды: предположение о наличии причинно-следственной зависимости между особенностями Евразийской степи и долины Нижнего Нила и особенностями общества кочевников и древнеегипетского общества. Сравниваются, по существу, две весьма различные территории. Жизнь кочевников, которую наблюдали эллинские путешественники VIII или VII в. до н.э. в северных землях черноморского и азовского побережий, отличалась однообразием и монотонностью, что характерно для жизни реликтовых обществ и наших дней. Жизнь кочевников Евразийской степи представляет собой некий континуум. Сравнивать же надлежит не различные части одного целого, а различные целостные ареалы и целостные общества, существующие независимо друг от друга. Только появление похожих обществ при схожих условиях может служить доказательством, что теория среды действительно объясняет генезис цивилизаций.
Приняв Евразийскую степь и ее периферию за единое целое, мы можем, во-первых, поставить рядом с ней территорию, наиболее схожую с ней по условиям обитания. Эта территория простирается от западного побережья Персидского залива до восточного побережья Атлантического океана и от южных подступов Иранского нагорья. Анатолии, Сирии и Северо-Западной Африки до северных подступов Йеменской возвышенности и Абиссинии и северной лесной зоны Тропической Африки. Назовем эту степь «Афразийской», чтобы рассматривать ее в дальнейшем как независимое целое. А теперь поставим решающий вопрос: предопределяет ли схожесть естественных условий Евразийской и Афразийской степи подобие человеческих обществ, возникших на этих территориях? Ответ получим утвердительный. Для обоих регионов характерен номадизм, что и предсказывалось теорией среды. Это становится особенно очевидным при сравнении евразийских и африканских домашних животных, прирученных кочевниками. Оба общества приручили верблюда (животное, которое не могло сохраниться в диком состоянии). Тот факт, что прирученный бактрийский верблюд в Евразийской степи и прирученный арабский верблюд в Афразийской степи представляют собой различные породы, указывает на то, что эти две победы доместикации были достигнуты независимо друг от друга. С другой стороны, стада евразийских кочевников состоят из лошадей и рогатого скота, а стада афразийских кочевников из овец и коз, поскольку африканский климат не позволяет пасти скот на обширных и обильных пастбищах.
Итак, предприняв первую попытку проверки, мы увидели, что сходные естевенные условия определяли и сходство социального существования, причем не в силу мимесиса. а в силу единства природы. Однако при последующих проверках это соотношение нарушается. Ибо мы обнаруживаем, что в других регионах мира. которые, казалось бы. также предоставляли подходящие условия для культивирования номадического общества, таких, как прерии Северной Америки, льяносы Венесуэлы, пампасы Аргентины, австралийские пастбища, не возникло, тем не менее, самостоятельных номадических обществ: следовательно, мы можем сказать. что основное требование теории среды не подтвердилось. Потенциальные возможности этих земель остались нераскрытыми. Они были реализованы инициативой западного общества в Новое время. Освоение американских и австралийских степей дало бы еще больший эффект, если хотя бы на одно поколение там было бы установлено номадическое общество. Но первопроходцы, у которых не было навыков кочевой жизни и которые испокон века жили сельским хозяйством и ремеслом, не могли стать кочевниками. Еще более примечательно то, что народы, жившие в этих краях до них, тоже не получили импульса к организации номадического общества. Они не могли придумать ничего лучшего, как использовать этот номадический рай для охоты, оставаясь на уровне примитивных охотников и даже собирателей.
Если подвергнуть дальнейшей проверке теорию среды, сравнив общества, подобные тому, которое возникло в долине Нижнего Нила, то мы увидим аналогичную картину.
Долина Нижнего Нила, так сказать, вписывается в общую систему Афразийской степи, да и климат в Египте такой же, как в прилегающих землях, за тем лишь исключением, что великая река обильно снабжает долину водой, а почву облагораживает наносным илом. Создатели египетской цивилизации поняли потенциальные возможности этих факторов. Их общество представляло собой разительный контраст с кочевой Афразийской степью. Итак, является ли специфическая среда, созданная Нилом в Египте, тем положительным фактором, благодаря которому и возникла египетская цивилизация? Для того чтобы подтвердить этот тезис, необходимо показать, что на других независимых территориях, где существовала среда аналогичного типа, возникла «речная» цивилизация. Обратимся к соседней территории – нижней долине Тигра и Евфрата. Условия в основном те же самые: Афразийская степь вокруг, сухой климат, достаточное водоснабжение и благодатный иловый слой. Мы можем сказать вполне определенно, что здесь возникла искомая «речная» цивилизация шумерская, напоминающая в значительной мере египетскую. Однако, как и в предыдущем примере, стоит нам расширить аналогию, сходство исчезает и соотношение теряет свою силу.
Например, оно отсутствует в иорданской долине – на территории, которая расположена к Египту ближе, чем Ирак. В иорданской долине были те же условия, что и в долине Нила, а также в долине Тигра и Евфрата, но там не возникло «речной» цивилизации Древнейшее из известных поселений городского типа – Иерихон – находится как раз в долине Иордана. Там же в кон. III – нач. II тыс. до н.э. возник целый ряд городов-государств, не объединившихся, правда, в единую монархию, как это произошло в Египте и Месопотамии.
.
Не обнаруживается соответствия и при анализе общества индской долины. Нижняя индская долина не испытала того глубокого запустения, которое постигло иорданскую долину. Ее потенциальные возможности стали использоваться, однако, благодаря не инициативе местного общества, а усилиям поселенцев из нижней долины Тигра и Евфрата, которые, открыв целинные земли индской долины, засеяли их семенами шумерской цивилизации, носителями которой они были. При современном уровне наших знаний по этому вопросу подобное объяснение истоков индской культуры может быть оспорено. Защитники теории среды могут предостеречь нас от обобщений относительно индской долины, считая долину Ганга исключением из правил ввиду влажного тропического климата, как долину Янцзы – ввиду влажного и умеренного климата. На этом основании можно вычеркнуть и нижнюю долину Миссисипи, хотя Новый Орлеан в устье Миссисипи находится на той же широте, что и египетский Мемфис или арабский Каир. Даже самые придирчивые критики не могут отрицать тот факт, что среда долин Нила, Инда, Тигра и Евфрата мало чем отличается от среды в бассейне Рио-Гранде и Колорадо на юго-западе Соединенных Штатов В бассейне Рио-Гранде и, возможно, Колорадо в XIII–XV вв., по всей видимости независимо от иных цивилизаций, возникла т.н. культура пуэбло (от исп. pueblo – «селение») индейских оседлых земледельческих племен, у части которых в долине Рио-Гранде была распространена ирригация; самостоятельное развитие этой протогородской культуры было прервано европейским завоеванием.
. Труд переселенца, вооруженного достижениями цивилизации, которые он привез с другого конца света, привел к тому, что американские реки стали творить чудеса, подобные тем, что создали некогда Нил и Евфрат благодаря египетским и шумерским ирригаторам. Можно насчитать полдюжины примеров среды нильского типа, но только две или три цивилизации «речного» типа. Генезис египетской и шумерской цивилизаций в такой среде – скорее исключение, а не правило, следовательно, фактор среды не может рассматриваться как положительный фактор, обусловивший появление этих двух цивилизаций.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139