— Хоть записывай за тобой, — проворчал Александр.
— Путь неблизкий, и так запомнишь. Если пригласят на охоту, избегай молодых птиц, а во взрослых не промахивайся. И ещё: пользуйся монгольским луком, ты из него отлично стреляешь.
— Как я понимаю, твоя задача — все сделать для того, чтобы я Батыю понравился. Так, что ли?
— Так, — помолчав, сказал Сбыслав. — Если есть у монголов хорошие черты в характере, то главная из них — преданность в дружбе. Для друга они все сделают. Даже больше, чем все.
Вечером началась гроза. Александр и Сбыслав лежали на попонах в наспех поставленном походном шатре. Вспышки молний на мгновение освещали пространство, оглушительно, с долгими перекатами рокотал гром, от ливня сотрясались полотнища.
— Чего примолк? — спросил князь.
— Мощь слушаю. Я ведь в степях вырос, здесь грозы пострашнее северных. Но я их люблю. Может, потому, что не пугал никто. Меня ведь воины вырастили. Отец нянчил да пеленал, а Чогдар кобыльим молоком выпаивал. Кобылицу для меня отдельно держали, и, отец рассказывал, я к ней сам подползал, когда есть хотел. А она ложилась и вымя подставляла. Как-то горячка схватила, так дядька Чогдар меня татарским способом на ноги поставил.
— Что за способ?
— Кровь с молоком.
— То-то ты краснеешь, как девица, — усмехнулся Александр. — Прямо как мой Андрей.
Гонца выслали заранее, а за два поприща до Баты-ева становища их встретил конный татарский отряд. Он был небольшим, и командовал им даже не чербий, а какое-то совсем уж лицо незначительное, больше похожее на чиновника, чем на войскового командира. Он спешился первым, с почтением поклонился Невскому и вполне сносно пояснил по-русски:
— Я послан встретить тебя, князь Невский, чтобы проводить в отведённую тебе юрту. Завтра утром тебя примет сам Бату-хан, но твоим людям запрещено покидать отведённое для них место.
— Со мною — мой толмач.
— Толмач есть твои уши и твои слова. Чиновник ещё раз низко поклонился, сел в седло и неторопливо двинулся в сторону от дороги. Татары молча пропустили скромный обоз Невского и последовали за ним то ли в качестве конвоя, то ли в качестве почётного сопровождения.
— Бату ещё раз напоминает тебе о смирении, князь, — тихо сказал Сбыслав. — Придётся потерпеть.
— Надо мной ливонцы меч занесли, — сквозь зубы процедил Александр. — Выдержим и это… Федор.
Они объехали огромное, беспорядочно разбросанное становище и оказались возле двух юрт, меньшая из которых выглядела весьма привлекательно. Возле входа в неё было воткнуто копьё с привязанным к нему конским хвостом, почему-то выкрашенным в ярко-красный цвет.
— Бунчук не забыли — и то слава Богу, — заметил Сбыслав.
— А почему он крашеный?
— Знак того, что жители этой юрты находятся под особым покровительством самого хана.
— Здесь вы будете жить, пока хан не соизволит отпустить вас, — сказал толмач. — Завтра утром я приеду за тобой, князь Невский.
Но до утра было ещё далеко. Князь и Сбыслав едва успели помыться и привести себя в порядок, как в юрту вбежал взволнованный Савка:
— Татары! Давешний толмач со слугами… Толмач вошёл без приглашения, с почтением поклонился у входа:
— Хан повелел снабжать тебя едой со своего стола. И тотчас же слуги внесли два серебряных блюда с дымящимся мясом, два серебряных кувшина, два кубка и — отдельно — деревянный поднос с кусками холодного мяса.
— Личный дар тебе, князь Невский, от царевича Сартака.
Ещё раз поклонившись, толмач попятился на три шага и вышел вслед за слугами.
— Это — честь, — сказал Сбыслав — Не зря дядька Чогдар им о Невской битве рассказывал — Он отрезал кусочек мяса с деревянного подноса, попробовал. — Молочная кобылятина Вяленая, копчёная и ещё какая-то. Вкусно.
— А в кувшинах что? Кумыс?
— Кумыс в кувшины не наливают — Сбыслав плеснул в кубок. — Вино, Ярославич.
— Венгерское, — определил Александр, попробовав. — И кувшины с кубками венгерские. Ханская добыча из последнего похода. Садись, Федор, пировать будем.
— Доброе вино, — оценил Сбыслав, с удовольствием осушив кубок. — Если Сартак будет присутствовать на твоей встрече с Бату, одари его чем-нибудь
— Чем?
— Не знаю. Ты — воин, и он — воин, сам подумай. Но — надо, Ярославич Бату в Сартаке души не чает, мне Чогдар рассказывал.

7
Утром за Невским приехал не толмач, а молодой, стройный монгол в богато расшитой одежде и при сабле, ножны которой были щедро украшены драгоценными камнями Вошёл в юрту, с достоинством склонил голову перед князем и даже представился:
— Неврюй.
— Тёмник Неврюй, — тихо пояснил Сбыслав. — Любимец Бату-хана Велит следовать за ним
— А дары?
— Он просит поручить доставку даров твоему человеку. Куда и как доставлять, скажет его человек
— Доставишь дары, Савка, — сказал князь. — Поясни Неврюю, что Савка — мой оруженосец. И что мы готовы предстать перед ханом.
Неврюй, улыбнувшись, что-то сказал.
— Ты забыл меч, князь Невский, — буквально перевёл Сбыслав. — Должно быть, оружие охране сдавать положено.
У входа их ждали кони. Не свои, а монгольские, по-иному подседланные, с наборными уздечками. Каждого коня держал под уздцы коновод-татарин, пока Невский, Неврюй и Сбыслав садились в седла. Неврюй первым тронул своего коня, за ним последовали князь и Сбыслав, а татары-коноводы замыкали кавалькаду.
Ехали шагом мимо беспорядочного нагромождения юрт, которому ещё только предстояло стать столицей Золотой Орды Сараем. Пока это был огромный стан без улиц и переулков, наполненный гамом, собачьим лаем, блеянием овец и детской беготнёй. Но все как-то вдруг расступилось, и они выехали на просторную площадь, окружённую юртами куда более светлого оттенка, чем юрты на окраине. В центре площади возвышался вполне европейского типа шатёр, покрытый золототкаными коврами, а не привычным войлоком, возле входа в который стояла рослая, хорошо вооружённая охрана. Неврюй подъехал к расположенной поодаль коновязи, спешился, бросил поводьч коноводу и жестом указал князю Александру на золотой шатёр.
— Хан Бату ждёт.
Невский и Сбыслав последовали за ним. Стража, пропустив темрика, решительно скрестила копья перед князем, но Неврюй что-то резко сказал, и путь был мгновенно открыт.
— Он сказал: пропустить с оружием, — шепнул Сбыслав, благоразумно оставивший свою саблю в юрте. — Не споткнись о порог.
Оба полотнища входа из плотного шелка золотистого цвета были подняты, и Александр успел заметить, что никакого порога нет, а вместо этого натянут шнур того же золотистого цвета. И старательно переступил через него, высоко задирая длинные ноги.
В шатре было достаточно светло. В центре его стоял самый настоящий золочёный трон, на котором восседал сам Бату, справа от него — тоже в европейском кресле, но пониже — массивный старик в скромном халате, а слева в таком же кресле — молодой человек с коротко подстриженной чёрной бородкой, в богато расшитом золотом темно-зеленом кафтане. Все это вместе успел схватить напряжённый до предела взгляд Невского, едва он переступил через шнур. Сбыслав тут же, подавая пример, упал на колени, но князь, на мгновение задержавшись, вдруг понял, что вся эта троица ждёт сейчас, как поступит он, победитель шведских рыцарей. И встал на одно колено, двумя руками сняв шлем и низко склонив голову.
— Приблизься, князь Невский, — негромко сказал Бату-хан.
Невский поднялся с колена и пошёл, глядя только в глаза Батыя. Успел подивиться их холодной голубизне и остановился за три шага до трона.
— Ты поступил разумно, без промедления исполнив моё повеление. — Бату-хан говорил медленно, чтобы Сбыслав успевал перевести его слова. — Мне известно, что тебе нелегко было это сделать, потому что западные рыцари предприняли новый поход против твоих земель.
— Я сам перешёл в наступление, великий хан… Бату коротко рассмеялся:
— Я ещё не великий хан и ты ещё — не великий князь. Но как знать, как знать. Враги почувствовали твою силу?
— Я копьём взял их крепость Копорье, повесил изменников и привёл пленных рыцарей в Новгород.
— У тебя большие потери?
— Один раненый.
— Один раненый?… — Бату не смог скрыть удивления — Это — пример для тебя, Сартак. Достойный и славный пример. Садись рядом с моим сыном, князь. Вы — ровесники, а ровесникам всегда есть о чем поговорить. Неврюй, подай кресло князю Невскому.
Тёмник молча принёс кресло. Невский поклонился хану, прошёл к креслу и сел рядом с царевичем. Они посмотрели друг на друга, и Сартак первым широко и дружелюбно улыбнулся.
Сбыслав тут же перешёл за князем, став за его плечом. Он старался переводить не только слова, но и интонации. Безукоризненность его языка не могла не обратить на себя внимания Батыя.
— Твой толмач говорит на нашем языке правильнее, чем многие из моих монголов. Он заслужил, чтобы ты представил его мне.
— Он не только толмач, хан Бату, он — мой друг и доверенное лицо. В битве на Неве он отличился дважды, за что я пожаловал ему золотую цепь. Зовут же его Фёдором. Он — сын знаменитого воеводы Яру-на, скрестившего свой меч с саблей великого полководца Субедей-багатура в битве на реке Калке.
Тяжеловесный старик, сидевший по правую руку хана, довольно крякнул, и Александр понял, что не ошибся. Он уже догадался, кто может сидеть на столь почётном месте, и говорил больше для него, чем для Батыя, помня особые наставления своих дядек-советников.
— Великий Субедей-багатур перед тобой, князь. Невский стремительно встал, прижал руку к сердцу и низко поклонился могучему старику.
— Молодость пролетает, как стрела, пущенная туго натянутой тетивой, — сказал Субедей-багатур. — Но эта стрела редко попадает в цель, потому что молодость не знает своей цели. Я прожил длинную жизнь, но впервые вижу молодую стрелу, которая дважды поразила цель. И я очень рад, что дожил до этого дня.
Невский ещё раз встал, чтобы поклониться старому полководцу, но стремительность его на сей раз была столь велика, что меч ударил Сартака по колену.
— У тебя тяжёлый меч, — улыбнулся царевич, потирая ушибленное место.
— Этот меч был со мной в Невской битве, — мгновенно нашёлся Александр. — Именно им я' поразил ярла Биргера в лицо во время нашего поединка. — Он отстегнул меч и двумя руками протянул его Сарта-ку. — Позволь подарить его тебе, царевич Сартак, в знак нашего знакомства и, надеюсь, нашей прочной дружбы.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

1
Батый задержал Александра Невского ровно на три дня. Уже в первый день начались послеполуденные пиры, на которых перед князем непременнейшим образом ставили серебряный кувшин с вином, но Невский столь же непременнейшим образом поднимал первую чашу с кумысом, желая здоровья и благополучия хозяевам, и лишь после этого переходил к вину. Поступал он так не из лести, а из желания убедить Батыя в своём искреннем уважении к обычаям грозных владык степей, которым вынужден был, равно как и его отец, платить обременительную десятину с дыма и стад, с лесов и рек. Но твёрдо решил ни о чем не просить, отлично понимая, что просящий всегда сгибает спину. Он ждал деловых переговоров, на которых вполне могла бы появиться возможность намекнуть на трудности разорённых земель, вынужденных вести тяжёлую войну с могучим Ливонским орденом. Но вместо переговоров шли беседы о битвах и воинском мастерстве, о русских и татарских обычаях, об оружии и лошадях, о степях и лесах.
На вторую ночь ударил ощутимый мороз: гроза, которую пережидали в походном шатре Александр со Сбыславом, оказалась прощальной. На степь надвигалась зима, первый ночной морозец положил травы, и Сартак с разрешения Бату-хана пригласил Невского на охоту.
— Не целься в молодых птиц, — предупредил Сбыслав.
Он и тёмник Неврюй — как выяснилось, друг детства Сартака — были приглашены тоже, но ехали чуть позади князя и царевича, соблюдая дворцовый этикет. За ними на почтительном расстоянии следовали ловчие, слуги и небольшая отборная охрана.
В отличие от молчаливого отца Сартак был весьма разговорчив, а главное, на редкость искренен. Ему чрезвычайно нравился Невский — ровесник, добившийся похвалы самого Субедей-багатура! — а потому он болтал, расписывая красоты прижатой морозом степи. Александр понимал лишь отдельные слова, которые его заставил вызубрить Сбыслав. Это ставило князя в зависимое положение, чего он совершенно не выносил, а потому и спросил вдруг разболтавшегося царевича:
— Ты говоришь по-кыпчакски?
Он имел в виду половецкий язык, но сознательно назвал половцев их родовым, а не русским именем (русские называли этих пришлых степняков половцами за цвет их волос, напоминающий полову), чтобы не поминать монгольских врагов всуе.
— Говорю! — с радостным удивлением сказал Сартак. — Его понимают все татары, а мне приходится отдавать им повеления.
— Вот и давай беседовать на их языке.
— Откуда ты его знаешь, князь Александр?
— Моей бабкой была половчанка. В наших землях шла тогда большая смута, каждый князь воевал только за себя и за свой удел. Потому-то и брали в жены половчанок, чтобы заручиться поддержкой сильных половецких ханов.
— И вера во Всемогущего Бога не препятствовала этому? — спросил, помолчав, Сартак.
Невский сразу уловил тон, каким царевич произнёс эти слова: в нем прозвучало христианское почтение. И не удержался от удивлённого взгляда. Сартак поймал его, положил руку на колено Александра, сказал приглушённо:
— Я — сторонник несторианского учения. Мы считаем православных еретиками, но тебя, Александр, это не касается. Ты — пример для меня не только потому, что так сказал мой отец.
— Постараюсь оправдать, царевич…
— Никаких царевичей и никаких князей! — решительно перебил Сартак. — Я — Сартак, ты — Александр. Мы — ровесники и друзья.
И поскакал вперёд, застеснявшись внезапного взрыва искренности. Невский догнал его, некоторое время ехали молча.
— В Ясе твоего великого прадеда сказано об уважении ко всем богам. А наши церкви и монастыри обложены десятиной.
— Я — чингисид и чту Ясу превыше Библии. Эта досадная ошибка будет исправлена. Церкви, монастыри и все священнослужители будут освобождены от всех налогов.
Сартак говорил, строго глядя перед собой и ни разу не назвав князя просто Александром. Невский понял, что он все ещё ощущает досаду от своего искреннего порыва. А может быть, не досаду, а сожаление? Как бы там ни было, а пока следовало помолчать, предоставив царевича собственным размышлениям.
Но молча ехать, по счастью, пришлось недолго. То ли Сартак чересчур углубился в собственные думы, то ли князь оказался более внимательным, но именно он первым заметил тяжёлый взлёт двух взрослых, откормленных дроф. И требовательно протянул руку:
— Лук! Лук и стрелу!
Несколько обескураженный царевич безропотно исполнил просьбу. Александр наложил стрелу, вскинул лук, прицелился и натянул лук по-монгольски…
— Отец! — восторженно закричал Сартак, вбегая в шатёр. — Александр Невский умеет стрелять по-нашему! Он одной стрелой поразил дрофу!…
В шатре в ожидании молодёжи сидели Бату и Субе-дей-багатур. Радостно взволнованный царевич умчался снимать охотничье снаряжение и готовиться к пиру.
— Ты был прав, учитель, посоветовав поближе познакомиться с Невским, — сказал Бату, тёплой улыбкой проводив сына. — Каждый день мы открываем в нем новые и весьма приятные черты.
— Постарайся прожить подольше, хан, — с неожиданной угрюмостью проворчал Субедей-багатур.
— Ты опять заговорил загадками.
— Я всегда говорил тебе правду. И сейчас скажу, хотя эта правда тебе очень не понравится.
— Так говори.
— Невский очень умен, — основательно подумав, сказал Субедей-багатур. — Если бы он был монголом, к его имени непременно добавили бы прозвище сэ-чэн. Александр-сэчэн.
Советник замолчал. Молчал и Бату: «сэчэн» по-монгольски означало «мудрый», и здесь было над чем призадуматься.
— Ты ещё не закончил разговор, учитель.
— Горячую кость обгладывают неторопливо, хан. Сартак отважен, искренен, порывист, но — простоват. Александр-сэчэн; уже объездил его, осталось лишь перехватить поводья. Так что живи подольше, хан Бату.
Бату долго молчал, хмуро сдвинув брови. Сказал, спрятав вздох:
— Я не властен над собственной смертью, учитель. Я властен над жизнью и смертью любого из моих подданных. Если в этом твоя загадка…
— Не в этом! — с неожиданной резкостью перебил старый полководец. — Ты спешишь по проторённой дороге, это легко, но бессмысленно. Тебе нужно искать друзей рядом с собой, пока враги далеко. Да, в твоей власти убить Невского, но я ничего глупее не слышал за всю свою долгую жизнь. За Невского поднимется вся Русь, и ты окажешься меж двух жерновов, которые сотрут тебя в пыль. Ответь мне, кто не смеет выдернуть поводьев из чужих рук?
— Сын у отца, — неуверенно сказал Бату.
— Сын у отца, — подтвердил Субедей-багатур. — Вот загадка, которую придётся решать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40