В услови
ях повышенной опасности зэк отчетливо понимает, что не та собака кусает,
которая гавкает.
Оскорбления зэками также воспринимаются достаточно спокойно. Это ведь
не на тихой улице его встретил тюремщик и стал оскорблять. Вот какая ситу
ация была бы удивительной! А так Ц у тебя власть, ну и болтай, что хочешь.
Настоящее психическое воздействие в тюрьме не имеет никакой теории и ме
тодики, оно основывается только на вдохновении отдельных сотрудников. (У
дивительно, но творческие натуры встречаются даже среди тюремщиков. К сч
астью для зэков, очень редко). Поэтому рассказать об этом явлении можно, то
лько описывая наиболее характерные примеры.
Первый пример. Для выяснения каких-то обстоятельств в служебное помещен
ие приводят зэка, явно из интеллигентов, вежливого, неагрессивного, с пра
вильной речью и неуверенностью в глазах. Опер задает ему вопросы, интелл
игент начинает врать. При этом невооруженным взглядом видно, что он боит
ся ситуации, врать не умеет и, оттого, что врет, страдает еще больше.
Опер дает ему чистый лист бумаги и вежливо, негромким голосом, обращаясь
на «вы» (такое обращение настолько нетипично для тюрьмы, что воспринимае
тся как угроза), просит написать в верхней части листа цитату из Высоцког
о «В гости к Богу не бывает опозданий». Подавленный зэк пишет, пару раз чит
ает вслух. Опер интересуется, понятен ли смысл выражения? Понятен, отвеча
ет зэк. Ну, тогда загните лист так, чтобы этой записи не было видно, Ц говор
ит опер, Ц и давайте писать объяснение. Каждый раз, когда зэк спотыкается
и пытается соврать, он просит его отогнуть бумагу и прочитать фразу вслу
х. Потом, угрюмо глядя в глаза, спрашивает, точно ли понятен смысл? Может бы
ть, вы, уважаемый, путаете фразу «в гости к Богу» с фразой «в гости к другу»?
Нет, Ц отвечает зэк, Ц все понятно. И пишет правду.
Метод, конечно, специфический. Если бы на месте интеллигента оказался ря
довой дебил, толку не было бы никакого. Но в таком случае и опер не стал бы и
зощряться.
Второй пример (более агрессивный). В камерах карцера устанавливают динам
ики, подключают магнитофон. Изготавливают две записи. На одной из них ску
чный голос монотонно зачитывает правила поведения заключенных в следс
твенных изоляторах. Слушать противно, но терпимо. Это для прокурора: мол, н
есем знания в массы, оказываем юридическую помощь оступившимся. Главная
ценность во второй кассете. Там на пленке, склеенной кольцом, звучит исте
ричный вопль какого-то заики: «Вы не-иск-ре-не-не!». И так без конца: «Вы не-и
ск-ре-не-не!». Через три часа такой «радионяни» зэку кажется, что он сходит
с ума. Да, наверное, не напрасно кажется.
Третий пример (еще более агрессивный). В санчасти умирает какой-то доходя
га. Умирает вечером, поэтому лежать ему до утра, пока не вывезут в морг. Оди
н коварный и изобретательный гражданин начальник нашел способ, как прио
бщить преступника после смерти к борьбе с преступностью. Чтобы компенси
ровать грехи. Труп переносят в пустой карцер размером чуть больше туалет
а в пассажирском вагоне и укладывают на единственную нару лицом к стене.
Как будто он спит.
Потом водворяют в эту камеру зэка, которого давно хотят «обломать». Тот н
ачинает будить спящего, и в какой-то момент понимает, что перед ним труп. О
н кричит, барабанит в дверь, но ему долго не открывают, хотя тюремщики стоя
т рядом и по очереди смотрят в щелку глазка на физиономию зэка, давясь от с
меха. (Вот это юмор! Куда там телепередаче «Розыгрыш»! Верно говорят: «Кто
был в тюрьме, тот в цирке не смеется».)
Когда, наконец, открывается дверь, живой зэк требует, чтобы мертвеца забр
али из камеры. А в ответ ему какая-то сонная морда объясняет, что человек п
росто отдыхает, а ты, падла, если будешь ломиться и орать, точно станешь ме
ртвым. Дверь закрывается на всю ночь. Рано утром еще живого зэка переводя
т в другой карцер, а мертвого уносят в санчасть.
Когда после этого мероприятия зэк, ставший «воспитанным» (а его поведени
е, действительно, здорово меняется) пытается рассказать о пережитом, на н
его смотрят, как на алкаша, которого «хапанула белка».
Подобные эксперименты могут закончиться для зэка хэппи-эндом, но все ра
вно ему предшествует сильнейший стресс, который надолго оставляет след
в эмоциональной памяти и заставляет задуматься о роли администрации в т
юрьме и собственной уязвимости. При этом реализуется точный психологич
еский расчет: у зэка не остается морального права затаить злобу, закончи
лось-то все благополучно. Но это уже «высший пилотаж», такое случается оч
ень редко. Вот примеры такого «благополучия».
Первый. Сидит в многолюдном корпусе (около двух тысяч человек) зэк, с точки
зрения администрации, весьма противный. Назову его М. Руководит «движен
ием» в корпусе, добивается какой-то справедливости, организует написани
е жалоб на действия тюремщиков (надо признать, справедливых жалоб), форми
рует и распределяет «общак», одним словом, говоря по-воровски Ц «смотри
т» за корпусом, говоря по-ментовски Ц мутит воду. Как только М. допускает
малейшую промашку Ц «едет» в карцер, но, в силу своего опыта, промашки он
допускает редко.
При очередном обыске в камере, где сидит М., один из сотрудников разбивает
нарды. Нарды местного производства, слова доброго не стоят, но других в ка
мере нет. Зачем разбивает Ц объяснить трудно, тюремщики часто совершают
немотивированные поступки. После этого начинается нездоровая возня: зэ
ки по очереди жалуются на этот беспредел. Создается замкнутый круг: зэки
жалуются Ц их «прессуют» Ц они жалуются еще больше.
Выход находится. Как-то вечером зачинщика этого противостояния выводят
из камеры и помещают в бокс, где находятся с десяток арестантов, которых с
ейчас будут водворять в карцер. По одному их выдергивают из бокса, заводя
т в дежурную комнату и «воспитывают». Воспитывают так, что в боксе процед
ура хорошо слышна.
М. «прикидывает» свои перспективы: с одной стороны, вроде, на него никаких
документов не готовили, стало быть, сажать не за что, а, с другой стороны Ц
от этой публики в погонах ожидать можно все, что угодно. В общем, перспекти
вы хреновые. «Варится» он так часа полтора на фоне криков тюремщиков и во
плей зэков, потом остается в боксе один. Вопли стихают, наступает тишина. Н
а душе у М. становится еще «приятней». Наконец, заводят его в комнату, где н
аходятся человек пятнадцать офицеров во главе с начальником. И тот, обра
щаясь к М. по имени-отчеству, спрашивает, действительно ли в камере нет на
рд? Это непорядок. Возьмите, пожалуйста. И дают М. красивые резные лакирова
нные нарды. На одном поле надпись «Ворам веры нет», на другом Ц «Ментам ве
ры нет». Все, извините, забирайте нарды и топайте в камеру.
Топает М. и подсчитывает, сколько же он лет жизни за два часа потерял?
Второй пример. По традиции, перед каким-либо праздником карцер забивают
публикой, которая имеет «вес» в тюрьме. Во времена большевиков порядок э
тот был вполне осмыслен: во избежание любых недовольств политического т
олка тех, кто «строил погоду», прикрывали. Но при этом из общего правила де
лалось одно исключение: на Новый год эту процедуру не проводили, этот пра
здник Ц для всех праздник, и для красных, и для белых, к идеологии он не име
ет никакого отношения. В тюрьме новогодняя ночь Ц самая тихая ночь в год
у.
Когда Союз развалился, а вместе с ним исчезла его идеология, эту традицию
почему-то сохранили, но сохранили довольно тупо: стали сажать неугодную
публику на все праздники без разбора, в том числе и на Новый год. Зачем Ц н
икто не задумывался, вообще вопрос «зачем?» тюремный персонал задает ред
ко, а руководители этого персонала еще реже. Мол, едем по колее, и слава Бог
у, до сих пор вывозила, авось, и дальше вывезет.
Накануне очередного Нового года, 31 декабря, набивают полный карцер теми, к
то составляет «цвет» тюрьмы. Набивают плотно, из расчета три-четыре чело
века на два места. Формально их закрывают за хранение заточек, которые им
подложили в вещи при обыске, или на основании других примитивных «прокла
док», а фактически Ц за самостоятельность и нежелание кланяться. Естест
венно, вся тюрьма предпринимает героические потуги, чтобы «загнать грев
на подвал». Эти старания пресекаются усиленным надзором и обысками чере
з каждый час. Ни курить, ни пожрать у наказанных нет. Такая вот новогодняя
елочка.
Часов в десять вечера всех неожиданно выгоняют в коридор, где их окружае
т вся оперативная группа вместе с собакой. Понятно, что все это не к добру.
Старший из присутствующих начальников холодно и коротко поздравляет г
руппу зэков с Новым годом, желает здоровья и удачи. Зэки стоят, не шевелясь
, затравленно смотрят, воспринимая этот спектакль как намыливание верев
ки. Начальник продолжает: сейчас он объяснит, кто в «доме» хозяин. Это уже
воспринимается как затягивание петли на шее. И, наконец, наступает развя
зка: амнистия, все свободны, все по «домам».
Секунды две стоит тишина, а потом все «узники совести» одновременно дела
ют выдох и приходят в движение. Кто-то нервно смеется, кто-то ругается про
себя, но через полминуты улыбаются все. Вот так, все закончилось хорошо. Но
задуматься о том, кто в доме хозяин, все же придется.
Подобные встряски зачастую оказывают на зэков гораздо больший эффект, ч
ем жестокое физическое насилие. Однако чрезмерно опасаться их не стоит.
Во-первых, они очень редки, а, во-вторых, хотя и крайне неприятны, но страшн
ы только в том случае, когда происходят неожиданно. Надо быть постоянно г
отовым к таким сюрпризам.
Как говорят в тюрьме Ц «булки не расслаблять»!

Что такое «пресс»?

Ни для кого не является секретом, что население тюремной камеры может ок
азаться враждебным к отдельным ее обитателям. Несмотря на то, что в общес
твенном сознании взаимная агрессивность зэков сильно преувеличена, бе
зопасным местом камеру и правда назвать нельзя.
Причины камерных конфликтов настолько разнообразны, что зэку, недавно п
опавшему в тюрьму, и еще не ориентирующемуся в особенностях ее организац
ии, «удара» можно ждать откуда угодно.
Условиями, порождающими или способствующими возникновению, развитию и
разрешению конфликтов (в том числе и в самых крайних, экстремальных форм
ах) являются особенности тюрьмы вообще: лишение свободы; постоянный стре
сс, вызванный арестом и ощущением краха благополучной жизни и всех надеж
д; совместное содержание людей одного пола; жесткая регламентация повсе
дневной жизни; агрессивные и однообразные внешние раздражители Ц лязг
запоров, хлопанье дверей и «кормушек», звонки, громкие команды по радио. А
также традиционные особенности национальной тюрьмы: предельная стесне
нность в многоместных камерах; высокая концентрация в одном помещении н
е самых добрых и умных представителей человечества; дефицит информации
о ходе событий, активно влияющих на судьбу арестанта, и порождающий неув
еренность и постоянное ожидание чего-то плохого; грубое обращение тюрем
ного персонала Ц «с вещами на выход», «без вещей на выход», «пошли», «вста
ли», «руки за спину», «быстрей, б…, вышли из камеры». И так далее и тому подоб
ное.
С наличием всех этих условий нужно смириться раз и навсегда. Общие тюрем
ные особенности вечны, как и сама тюрьма, а национальные меняются так мед
ленно, что вряд ли станут принципиально иными в ближайшие несколько деся
тков лет. Конфликтов следует избегать, неприятностей в тюрьме и без них х
ватает. Для того, чтобы уйти от конфликтов или хотя бы свести их количеств
о к минимуму, нужно знать природу их возникновения и общие правила повед
ения.
Первая группа конфликтов, достаточно частых, но наименее опасных Ц это
ссоры и драки, возникающие спонтанно. Потом тюремщики пишут в своих доку
ментах Ц «на почве внезапно возникших неприязненных отношений». Это не
совсем правильно, неприязненные отношения, как правило, длятся достаточ
но долго, а вот кульминация этих отношений происходит внезапно. С «семей
никами» и приятелями зэки не дерутся никогда. Это конфликты, имеющие быт
овое происхождение: кто-то кого-то случайно толкнул, опрометчиво сказал
оскорбительное слово, уронил чужую миску, вместо извинений за ошибку отв
етил грубостью. В камерах они возникают постоянно, но не намного чаще, чем
на молодежной дискотеке. Конфликты эти, в сущности, совершенно нелепы, та
к как в их основе нет конфликтной ситуации, только конфликтное поведение
участников. Длятся они недолго и продолжения обычно не имеют. Последств
ия их, в общем, пустяковые Ц разбитый нос или подбитый глаз. Как избежать
подобных ссор и как вести себя в случае их возникновения, знает всякий но
рмальный человек: не обострять ситуацию, постараться реагировать на чью
-то выходку спокойно или перевести все в шутку. Ну, и, естественно, самому н
е становиться инициатором конфликта.
Такие стычки всегда бессистемны. Если же вы почувствовали в их чередован
ии какую-то системность, неслучайность (а она всегда шита белыми нитками)
Ц это тревожный сигнал. Значит, кто-то маскирует под случайные конфликт
ы целенаправленное воздействие.
В одну группу с этими конфликтами попадают и внешне сходные с ними, но сов
ершенно дурацкие Ц это чьи-то психи, связанные с неадекватной реакцией
на абсолютно нейтральный раздражитель: шутку, приветствие, улыбку. Причи
на их Ц постоянное нервное напряжение, с которым иногда невозможно совл
адать. В народе это называется «башню рвануло». Такое поведение напомина
ет кратковременное помешательство, да, в принципе, и является истерическ
им припадком. Предвидеть его невозможно, главное Ц сразу распознать, ус
покоить и придержать буяна, но желательно не кулаками и ногами. Это быстр
о пройдет. Потом будет повод посмеяться. Серьезной опасности такие выход
ки также не представляют, так как достаточно редки и проходят без особых
последствий. В камерах, к счастью, нет (во всяком случае, не должно быть) тяж
елых и острых предметов.
Вторая группа Ц конфликты, возникающие в результате хулиганских или са
дистских побуждений. Материальных причин такие конфликты не имеют, они б
ессистемны и непостоянны. Происходят они по примитивной схеме: у одного
или нескольких дебилов возникает нездоровое желание поглумиться над д
ругими дебилами (или не дебилами, как получится). Что все эти умники и прет
воряют в жизнь. Как правило, подобному издевательству предшествует неко
торая «разведка», прощупывание объекта издевательств. Не случится ли та
к, что он окажет активное сопротивление? Камерные хулиганы и садисты сов
сем не настроены на смертный бой, жертва не должна сопротивляться. Поэто
му, если вы почувствовали нездоровое внимание к своей персоне, лучше сра
зу его оборвать. Не получилось Ц тогда обострять конфликт самому, в обид
у себя давать нельзя. Человека решительного и дерзкого вряд ли кому-то за
хочется побить или потолкать.
Иногда хулиганские издевательства над бессловесными жертвами становя
тся систематическими, изощренными и напоминают целенаправленный «прес
с». Но это уже явный беспредел, и за него рано или поздно можно ответить.
Все последующие разновидности конфликтов охватываются точными и емким
и понятиями: «пресс», «прессовать», «запрессовать».
Третья группа конфликтов Ц «пресс», исходящий от зэков. Причины его раз
нообразны, и трудно сказать, какие из них встречаются чаще, поэтому их мож
но перечислить лишь в случайном порядке.
Два вида такого «пресса» Ц это когда человек, подвергающийся физическо
му или психическому насилию, сам виноват в сложившейся ситуации. Первый:
проиграл или проспорил и не смог в срок рассчитаться, второй: совершил ка
кой-то серьезный проступок, дающий право другим зэкам на справедливое (п
о их представлениям) наказание виновного. Это может быть невозвращенный
долг: занял у сокамерника сигареты, рассчитывая на передачу, а передачу н
е принесли. Или вызвался передать кому-то записку при отправке в суд. Запи
ску изъяли, у сокамерников возникли неприятности. Или посдавал подельни
ков, и об этом стало известно в камере. Или выходил по вызову опера, а потом
в камере случился шмон, и из тайников были извлечены деньги и ксивы (на жар
гоне это называется «нычки попалить»).
Этот прием традиционно и надежно используется администрацией. Опер, пол
учив информацию от агента (а большинство оперов умеет при желании делать
это незаметно для окружающих), чуть позже «выдергивает» из камеры неуго
дного зэка, полчаса рассказывает ему «о погоде, кино и перспективах охот
ы на носорогов», а после возвращения зэка «домой» начинается шмон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19